Автор: Юрченко Михаил Петрович
E-mail: Mixail1966@yandex.ru
ПО-РАЗНОМУ О НЕМ
(рассказ)
Весеннее солнце ловко делает свое дело. Вынимает из набухших почек крохотные, светло-зеленые, бархатистые листочки, сушит монолитные асфальтобетонные поверхности города и натоптанные грунтовые дорожки в парках и скверах.
Пятница. Приятный, безветренный день. Остановка. Граждане, ожидающие социального транспорта, говорят о наболевшем, насущном и важном.
Первым на остановку пришел Эдуард Романович Кошкин в отличном расположении духа. Ему недавно исполнилось шестьдесят лет. Эдуард Романович получил от государства удостоверение пенсионера и ежемесячную материальную поддержку – пенсию. Кошкин был очень доволен. Наконец-то он сможет хоть немного отдохнуть. Работа токаря требует точности, серьезного отношения к делу и, главное, целый день на ногах. В последние годы, к концу рабочего дня, стали болеть ноги. Теперь не надо ходить на работу, а значит и стоять целый день на ногах. Вены не набухают, ноги не болят, самочувствие хорошее. Вечером не нужно часами отлеживаться на диване. «Как хорошо быть пенсионером! – с восторгом думал Эдуард Романович. – Теперь и постоять на остановке можно. Вот, что значит щадящий режим для ног!»
Отовсюду слышится задорное, разноголосое щебетание птиц.
«Трудятся… работы у них много… гнезда вить, птенцов высиживать, потом выхаживать… суета. Взад-вперед… за день, так умаются, – поток мыслей полный сочувствия переполнял голову новоиспеченного пенсионера. – Крылья, наверно, к концу рабочего дня тоже болят. А вот у меня ноги теперь не болят», – перескочил на позитивную волну Кошкин. И его лицо приняло довольно-умиленный вид, а тонкие, бесцветные губы расплылись в веселой улыбке.
– Здравствуй, Эдуард! – громко поприветствовал Кошкина Савелий Семенович Усачев восьмидесятичетырехлетний, крепко сбитый, высокий здоровяк.
Надо сказать, что Усачеву очень повезло со здоровьем. От рождения сильный, никогда не болеющий Савелий Семенович никак не мог понять вечно ноющих, стонущих от настоящих и надуманных недугов людей.
«Что они все вздыхают да таблетки жуют? По врачам шастают, – неоднократно рассуждал сам с собой Усачев, слушая очередную историю болезни какого-нибудь своего знакомого. – Что значит болит? Вот у меня, к примеру, ничего не болит! А почему? Да потому, что не думаю об этих пресловутых болезнях. Вои и не болит. Начну думать, искать болячки – сразу свалюсь. Сколько знакомых ушло в мир загробной жизни. Но мне еще рано. Мой срок еще не пришел. Покопчу синее небо. Поживу на этом свете. На тот всегда успею. Хочется подольше посмотреть на современную жизнь. Люди сейчас живут кучеряво, свободно. Не то, что мы в свое время. Интересная шибко жизнь началась. Чем больше на свете живу, тем больше хочется!»
Мысленные восхищения Савелия Семеновича своим здоровьем и осуждающие рассуждения о чужом нездоровье прервал ответ Эдуарда Романовича:
– Привет крепыш! Мне бы твое здоровье.
– Здоровье – не недвижимость. По желанию не приобретается. И не социальный пакет. Здоровье от мамки с папкой передается. Здоровые родители и ребенок богатырь. А если папиросы, пиво да наркотики употребляют, то и ребенок хиленький, больной родится. Одним словом, генетический брак и интеллектуальная убогость. А нам сейчас… слышал выступление руководства?
– Нет, я еще телевизор не включал, – признался Кошкин, мысленно сетуя на свою неосведомленность.
– Руководство, – Усачев уверенно поднял указательный палец вверх, – считает, что нам надо переходить на новые, инновационные рельсы. Технологии современные осваивать.
– Детей из пробирок добывать? – спросил неуверенно Эдуард Романович. И, хихикнув, уверенно добавил: – Незаметно для других. Пусть удивляются, как от «потерянного поколения» здоровые детки рождаются.
– Почему «незаметно»? Пусть видят, – громогласно заговорил Савелий Семенович, – как мы учимся всяким сложностям и работаем на благо…
– Неужели на работу устроился? – заголосила Виктория Яковлевна Снопкина, шестидесятисемилетняя, худощавая, низкорослая старушка.
– Какая работа? – возмутился сбитый с мысли Усачев. – Причем здесь, какая-то работа? Здравствуй, Яковлевна. Что, ты, с толку сбиваешь.
– Согласен, – поддержал Савелия Семеновича Кошкин. – Мы свое отработали.
– Внуки подросли, – залепетала тоненьким голоском Виктория Яковлевна, – больше я им не нужна. Дочь сказала, что могу теперь и я отдохнуть. Вот решила заняться… на работу хочу устроиться.
– Пенсии не хватает? – сочувственно поинтересовался Эдуард Романович. Холодные, жуткие мысли пронеслись в его пенсионной голове: «А, вдруг, и мне не хватит? Что тогда? Неужто опять к станку? Я смену отработать могу, а вот ноги мои не выдержат. Подведут ноги, что тогда? На что жить буду?»
– Родственники в финансовой поддержке отказали? – нахмурил брови Савелий Семенович. – Вот она детская благодарность старикам за все хорошее.
– Да что ты, Семенович! – Бог с тобой! Что, как сыч насупился? Зубы болят?
– Какие зубы? – сплюнул с досады Усачев. – Я, к твоему сведению, никогда не болею. Здоровье у меня такое… особое.
– Мы, – пояснил Эдуард Романович, – о твоем положении беспокоимся.
– Если беспокоитесь, – звенел на всю улицу голос Виктории Яковлевны, – то работу найти помогите! Сторожить или убирать. Я не привыкла сидеть на чьей-то шее. Я работать хочу! Мне работа нужна! Дожила. На работу не берут. «Вам, бабушка, трудно будет. Вы такая хрупкая». Раньше не хрупкая была. Работала, как трактор, а теперь что? Не знаете, где на работу таких как я принимают?
– Таких, как вы, к сожалению, уже нигде не примут. Вам уже давно за сорок, – послышался приятный баритон Григория Сидоровича Штукова, пятидесятиоднолетнего, гладкого, внешне интеллигентного, и, как ему самому казалось, весьма конкурентоспособного инженера-строителя. – Сейчас на рынке труда большая конкуренция. Всех, кому за сорок, как ветром сдувает с рабочих мест.
– А ты то, как удержался? – завистливо поинтересовалась Виктория Яковлевна.
– Я – высококвалифицированный специалист! – гордо, с ноткой высокомерия произнес Штуков.
– А почему, ты, тогда не на работе? – поинтересовался у «перспективного» работника Усачев.
– Да, почему днем болтаешься без дела по улице? – задал вопрос и Эдуард Романович.
– Я, не «болтаюсь», как вы изволили заметить, а ищу работу.
– Ты же, вроде, как работаешь, – удивилась Снопкина.
– Разумеется работаю, – важно приосанившись, ответил Григорий Сидорович. – Просто сейчас, временно, меня отправили в отпуск за свой счет. Сами знаете, какое сейчас неспокойное на рынке труда время. Кризис… и все прочее. Вот решил подстраховаться. Еду на очередное собеседование. Уже на шесть съездил. Это седьмое.
– Ну, и как беседы? – деловито поинтересовался Усачев.
– Пока не ясно, – замялся Григорий Сидорович. – Но я уверен в своих силах и жду положительного ответа. Должен же хоть один работодатель дать мне положительный ответ? Есть же у них совесть!
– Тебе, Гриша, уже давно за сорок, – хитро усмехнулась Снопкина.
– Какой же ты «конкурентный», если тебя никто на работу брать не желает? – язвительно спросил Кошкин.
– Но, но! – повысил голос Григорий Сидорович. – Я – работаю. У меня трудовая книжка лежит в фирме.
– Ты голос на старших не повышай, – строго осадил его Савелий Семенович. – Трудовая книжка, может, у тебя и работает, а вот ты уже второй месяц «беседуешь».
– Вы, люди из того еще времени. Сейчас другие времена. Работодатель бегать за вами не будет. Сами ищите работу. Может найдете. Я – ищу. Я, хороший специалист, опытный. Просто возраст немного подводит. Возрастной ценз. Я к работе готов. Хоть сейчас на стройплощадку!
– Замуж хочу, да не берут, – усмехнулась ласково Снопкина. – Все мы, хоть сейчас, на работу… да «площадки» для нас нет.
– Формат другой у нашего брата, – хлопнул по плечу Штукова Савелий Семенович.
– Неожиданно все, как-то получилось, – поежился Григорий Сидорович. – Нужен, нужен. Думал, до пенсии доработаю на стройке. Менять специальность придется. Столько лет отдано. С закрытыми глазами дом построить могу. Возраст, возраст мешает. Да и подучиться не мешало бы. Сейчас все расчеты на компьютерах. Современные технологии осваивать надо срочно. Отстаем от молодежи.
– Мне никто не мешает, а не берут, – посетовала Виктория Яковлевна. – Вроде, и возраст еще ничего и здоровье позволяет работать. Что за экономика такая? Люди работать хотят, а им отказывают. Кризис. И откуда он на нашу голову свалился? Раньше, во времена нашей молодости, кризис только один был – в магазинах. На полках скромно было с продуктами, товарами всякими. Зато, что касаемо работы… на любой доске объявлений только и писали, что требуется. Как времена меняются.
– Это точно, – согласился Савелий Семенович. – Тогда «летунов» не уважали. Зазорно было с производства на производство прыгать. Сейчас, наоборот, поощряют. Говорят, разносторонний опыт будет. А я так думаю, опыт с годами приходит. За три-четыре месяца профи не станешь. А теперь дольше работу ищешь, чем работаешь на ней. Все торгуют. Менеджерами стали. Раньше перепродажа спекуляцией называлась, а теперь – малый бизнес. Народ от дела отвлекают всякими «легкими» заработками. Разучились люди на совесть работать. Прибыль им подавай. Отсюда и несчастья всякие. Все перевернулось вверх дном.
– И не говорите, Савелий Семенович, – вступила в разговор подошедшая Светлана Сергеевна Щекина, пятидесятишестилетняя, неработающая пенсионерка, полненькая, светленькая, среднего роста, с плоским, как блин лицом и носом-картошкой, – все работали и работали, а семьей некогда заниматься было. Ясли, детский сад. Все, хватит! Сами воспитаем! Без посредников!
– Ты то, что завелась? – поинтересовалась Снопкина. – Ведь не работаешь. Вот и воспитывай, пока силы есть. Я, к примеру, то же двоих внуков воспитала. И ничего. А сейчас на работу хочу устроиться.
– На работу? – удивилась Щекина. – Все, хватит! Я свое отработала! Сын мне финансово помогает. Говорит, занимайся внучкой. Глаз да глаз нужен. Бойкая, резвая не угонишься. Ничего. Пока здоровье позволяет. Справляюсь.
– Вот парадокс, – грустно сказал Григорий Сидорович, – одни рвутся на работу, ищут ее, а другие сами ее отпихивают.
– Я свое отработала, хватит, – махнула рукой Светлана Сергеевна, – пусть молодые работают. Карьеру строят. А мы за их детками присматривать будем. На то она и пенсия, что бы любимым делом можно было заняться. Помочь молодым. На работу всегда успею. Для меня главная задача – помочь сыну дочь на ноги поставить. Детское белье, продукты питания знаете сколько стоят? Всякие кружки, секции родителям в копеечку обходятся. Не каждому по карману такое удовольствие. Сын и невестка работают вместе, а все мало. Кредиты всякие. Сейчас пенсионеры должны молодым помогать, а не работу искать. Трудно им без нашей помощи.
– Это верно, – подхватила Снопкина, – только нужны мы им не только в няньках. Я хочу на работу устроиться, чтобы материально помогать. Лишний рубль молодым не помеха.
– Молодым, – буркнул недовольно Штуков, – хорошо. Им и работа, и помощь. А нам ни работы, ни помощи. Как нам-то своих детей растить, учить? За какие, с позволения сказать, рубли?
– Не переживай, – успокоила Григория Сидоровича Снопкина. – Я тоже ищу. Вместе, что ни будь найдем.
– Мне хорошая, достойная, высокооплачиваемая работа нужна. Я – специалист. Мне в сторожа рано записываться, – возмутился Штуков. – Почему я должен абы кем идти работать за гроши?
– Сам говоришь, что возраст. Работы мало. Не берут, кого попало, – заметил Усачев. – Я видел по телевизору, как руководство подбадривает, обещает, делает все возможное. Но и нам надо не сидеть сложа руки. Надежда, надеждой… обещания, обещаниями, а самим напрягаться тоже надо. Качественный результат – залог благосостояния. Стремление к созидательной деятельности притупилось. Желание есть, а вот усидчивости, трудолюбия, рабочей хватки, почему-то нет. Ленимся. Привыкли спустя рукава работать. От кредита до кредита жить.
– Это мы уже, где-то читали, – сунул руки в карманы брюк Григорий Сидорович. – Работы нет, а вы – качество! Возьмите на работу, а качество мы гарантируем. Надо принимать на работу не до сорока, а всегда. Вот тогда и качество, и количество будет.
– И подметем, и помоем, – согласилась с Штуковым Виктория Яковлевна. – Пока здоровье позволяет – будем работать.
– Вам хорошо, – с упреком в голосе сказал Эдуард Романович, – а вот у меня вены на ногах. Я долго стоять на ногах не могу.
– А ты не стой и все хорошо будет, – посоветовала Светлана Сергеевна. И тихо добавила: – Мы с тобой свое отработали. Лучше помоги своим детям в воспитании малышей.
– Хорошо, я подумаю, – кивнул головой в знак согласия Кошкин. – Выберу подходящую профессию «не опорно-двигательную». Не стану уклоняться от требований прогресса. Пройду переподготовку, освою новую специальность и устроюсь на работу. Помогу близким, чем смогу.
– Вот и молодец! – одобрила решение Эдуарда Романовича Щекина, победоносно посмотрев на окружающих.
Чуть поодаль, от громко беседующих на остановке, стояли студенты института. Худенький, миловидный Артур – студент платного отделения. И Вика – курносая, крашеная блондинка студентка бесплатного отделения. Молодые люди слышали отрывки отдельных фраз и толковали их со своей «колокольни».
– Размечтались, выходцы из той еще истории, – комментирует Артур изречения старшего поколения.
– Что тебя удивляет? – поинтересовалась Вика.
– Старики, отдающие за версту нафталином, вообразили себя продвинутыми специалистами на рынке труда. Наивные пескосыпы.
– Не вижу ничего плохого в том, что люди старшего поколения желают работать на равных с молодыми. По-моему, это заслуживает уважения. Как в спорте – ветераны против молодежи. Даже интересно.
– А, по-моему, совершенно не здорово! – возмутился молодой человек. – Лишь тот достоин солнечных лучей, кто лучшим станет в битве конкурентов!
– А это еще, что за «эпос»? – пожала недовольно плечами Вика. – Ты, лучше не других критикуй, а себя осмотри с головы до ног. Чем ты привлекательней, как работник, для работодателя?
– Ну ты даешь! – воскликнул Артур. – Сравнила молодого, перспективного, без пяти минут, специалиста с отжившими свой век людьми из прошлого. Всем им далеко за тридцать. Бизнесу нужны молодые, честолюбивые обладающие самостоятельным, творческим мышлением. Они готовы к физическим и интеллектуальным нагрузкам? Только и могут, что на остановке судачить, вспоминая старину.
– А ты попадаешь в этот формат? – окинула взглядом собеседника девушка. – Я считаю, что главное не возраст. Главное – постоянное повышение своих знаний, навыков, умений. Только так можно стать конкурентоспособным профессионалом.
– Очень сложно, – наморщил нос молодой человек. – Все предельно ясно. Молодым – везде у нас дорога. Старикам – везде у нас почет. В каком-то треке есть такие слова.
– Не важно, – махнула рукой Вика, – что бы найти хорошую работу – надо знать и уметь. Чтобы знать – надо учиться, а для этого нужны умственные способности и финансовые возможности. Чтобы уметь – надо работать, постоянно совершенствуя свои возможности.
– Нужно не это, – упорно стоял на своем молодой человек. – Причем здесь теория? Коммерческая хватка, менеджерская жилка, умение презентовать себя и свои возможности, здоровье, молодость, желание развиваться вместе с компанией – вот то, что отличает наше поколение от предыдущего! Мир – другой! И мы – другие! Они не привыкли к динамике. Они статичны, устарели. Им пора в «музей прошлого».
– Ты уверен, что адаптация старшего поколения к современным условиям труда невозможна?
– Конечно! Это, как устаревшая техника. Модернизация не рентабельна. Их дешевле отправить на пенсию, чем обучать «с нуля». Да они, наверно, и не обучаемы вовсе.
– С техникой – я согласна, но зачем целые поколения людей исключать из экономической жизни страны? Разве это рентабельно? Мне, кажется, что это совершенно неверно и экономически не выгодно. Получается упущенная выгода.
– Что? Достаточно умных фраз. Непонятных ни мне, ни окружающим. Ясно одно – мы успешны! Они – отстой! Мы – настоящее и будущее. Они – прошлое, история.
– А я хочу, чтобы будущее было для всех нас – молодых и старых. Молодые и пожилые вместе, дружно должны работать, каждый на своем месте, на благо общества, себя, своих родных и близких. Будущие поколения осудят раскол современного общества по половозрастному признаку. Критерий успешности, по-моему, заключается не в количестве прожитых лет, а в степени полезности человека окружающему социуму. В способности и желании развиваться, совершенствоваться.
– Ну, что они умеют? Брюзжать о своих болячках, кичиться своими заслугами, стажем работы, льготами. Нет! Стране нужны молодые, сильные, здоровые! Пожилым – прошлое. Нам – настоящее. Детям – будущее.
– Сегодня мы выбросим их, а завтра наши дети выбросят нас. Так чем же мы лучше варваров? Разве в этом смысл жизни?
– А причем здесь прошлое? Мы живем в двадцать первом веке. И надо ему соответствовать. Вот и весь смысл.
– Вот именно! Надо соответствовать, а не демагогией заниматься и тянуть общее «одеяло» на себя!
– Автобус! – громко сказал кто-то.
В воздухе повис радостный вздох облегчения. Потенциальные пассажиры дружно повернули головы в направлении приближающегося к остановке автобуса. Автобус весело подмигивал фарами, бодро шуршал шинами, громко фыркал двигателем и вальяжно покачивался из стороны в сторону.