Роман СПИРАЛЬ ЭВОЛЮЦИИ ИЛИ ВЫСОТОЮ ДО НЕБЕС

Автор: Юрченко Михаил Петрович

Роман: «Спираль эволюции или Высотою до небес»

Жанр: современная проза.

E-mail: Mixail1966@yandex.ru

 

СПИРАЛЬ ЭВОЛЮЦИИ ИЛИ ВЫСОТОЮ ДО НЕБЕС

 

Роман

 

(трилогия)

 

РОЖДЕНИЕ

 

(первая книга)

 

ГОЛОВНАЯ БОЛЬ

 

(первая часть)

 

Первая глава

НАЧАЛО

 

Светлана открыла глаза:

– Вить…

Тишина.

Светлана медленно встала с кровати и, набросив на еще теплое, сонное тело слегка поношенный халат фиолетового цвета, вышла из спальной комнаты.

Горящий в кухне свет, привлек ее внимание.

– Вить, ты, чем занят?

– Приемник что-то барахлит.

– Да? А утром работал нормально.

– А сейчас не работает.

– Ну ладно… Голова что-то болит, – Светлана села на стул рядом с мужем. Положила ему на плече свою голову.

Виктор, оторвавшись от своего занятия, нежно обнял ее и, поцеловал в лоб:

– О-о, как горячо. Малышка, тебе необходимо выпить таблетку.

– У нас ничего нет от головы.

– Вроде же было…

– Я все выпила. Было, три таблетки. Я их на работе выпила.

– У тебя голова болела утром?

– Да, я думала, что не выспалась ночью…

– А почему, ты, мне не сказала? Я бы заскочил в аптеку и купил таблетки.

– Думала, что пройдет. Иногда так бывает, утром болит, а потом через час, другой все нормально.

– Что же делать? – Виктор посмотрел Светлане в глаза.

– Пойдем спать, – сказала Светлана и вышла из кухни.

Виктор оставил разобранный приемник на столе и последовал за женой.

Светлана зашла в ванную комнату, а Виктор, тем временем, не спеша, разделся и лег на кровать. Когда душ перестал шуметь, он встал и направился в ванную комнату. Открыл дверь. Светлана стояла на коврике и смотрела на водоворот, который с каждым оборотом все быстрее и быстрее вращался, проваливаясь в горловину на дне ванны. Виктор с наслаждением поцеловал жену в шею. Светлана запрокинула назад голову и прижалась спиной к груди мужа. Ее мокрые волосы скользнули по его щеке. Он пахли женской свежестью, молодостью и желаньем… Виктор быстро обнял жену. Затем, повернул к себе лицом и стал страстно и энергично целовать ее красивые плечи и слегка розовую, упругую грудь. Светлана еле слышно застонала, закрыла глаза и, расслабившись, оказалась на руках у мужа, который осторожно понес ее в комнату. Там, уложив свою малышку на кровать, принялся страстно ее целовать.

– Давай, – прошептала Светлана.

Сергей раздвинул ее ноги и осторожно вошел в нее.

Светлана выдохнула через рот воздух, закрыла глаза и нетерпеливо шепнула:

– Ну…

Виктор обнял ее, и они слились в одно целое.

*     *     *

Утром Виктор проснулся, как обычно, в семь часов утра. Светлана еще спала. Осторожно, чтобы не разбудить жену, он встал с кровати и пошел в туалет. Оттуда в ванную комнату. Взял электробритву с полки над умывальником и принялся, не спеша бриться. Побрившись, он быстренько ополоснулся под душем, вытерся махровым полотенцем и пошел на кухню. Включил электрическую плиту и поставил на блин-конфорку чайник. Включил электропаяльник. Припаял провода к динамику и включил приемник. Новый динамик весело залепетал женским голосом. Динамик работал без хрипоты. Довольный своей работой Виктор прибавил громкость. Музыка моментально распространилась по всей квартире. «Светлана спит», – вспомнил Виктор и убавил громкость. Прошел в комнату и принялся делать гимнастику. Виктор любил по утрам размять свое тело.

Чайник засвистел. Виктор хотел уже отправиться на кухню, как чайник, вдруг, замолчал. «В чем дело?» – подумал он. На кухне он увидел свою жену.

– Что-то ты рано. Как голова?

– Вроде нормально.

– Выспалась?

– Да.

– У тебя вид, какой-то усталый.

– Да?

Светлана пошла в ванную комнату. Виктор надел спортивный костюм и принялся готовить завтрак. Накрыв стол, позвал жену. Светлана пришла в любимом своем темно фиолетовом халате. Сели за стол и принялись завтракать.

– Какое утро чудесное! А ты грустная, – прервал молчание Виктор.

– Настроения нет, – вяло ответила жена.

– Ты заболела?

– Нет. Не знаю…

– Надо же… суббота… Я думал мы сходим…

– Я неважно себя чувствую.

– Давай я схожу в аптеку и куплю, что ни будь от головы.

– Ты знаешь, голова не болит. Просто, какое-то недомогание…

– После завтрака измерим температуру.

Температура оказалась нормальной. К обеду настроение у Светланы улучшилось. А вечером они пошли в театр. Виктор и Светлана не были заядлыми театралами. Ходили, в основном, на премьеры. И, по возможности, на представления гастролирующих театров. После спектакля решили прогуляться пешком до дома. Подышать свежей прохладой летнего вечера, и насладиться отличным настроением. Дома, быстро поужинав, уселись смотреть по телевизору художественный фильм. Виктору фильм не понравился, и он пошел спать. Светлана досмотрела фильм до конца и пошла спать.

Ночью ей спалось очень плохо. Время от времени она просыпалась, сама не зная почему, долго ворочалась с боку на бок, прежде чем вновь засыпала. Ей ничего не снилось. Непонятная тревога мешала уснуть крепким, спокойным сном.

Виктор спал, как убитый. Утром он проснулся поздно. Часы показывали сорок минут десятого. Светланы в постели не было.

Виктор некоторое время понежился в кровати, затем встал, оделся и вышел из спальной комнаты. Прошелся по комнатам. Жены дома не было. На столе лежала записка: «Ушла в аптеку. Скоро вернусь». Виктор выполнил ряд физических упражнений, побрился, умылся и пошел на кухню готовить завтрак. Сварил рожки, какао. А Светлана из аптеки все еще не пришла.

«Что такое? – начал беспокоиться Виктор. – Где она? Уж не случилось ли чего по дороге».

Светлана пришла к обеду.

– Я уже начал беспокоиться, – с оттенком досады в голосе сказал Виктор, открывая жене дверь.

– Извини, милый, так получилось. Ты, завтракал?

– Спрашиваешь, конечно, нет!

– Почему?

– Тебя ждал. Ведь ты написала, что скоро вернешься. Как голова?

– Да так… – Светлана неопределенно махнула рукой. – Сама не пойму… то, вроде, болит, то не болит, короче, купила порошок…

– Порошок? – с удивлением в голосе переспросил Виктор.

– Да, порошок. А что тут удивительного?

– Ничего. Просто, вроде бы, сейчас таблетки продают от головы.

– Это, какое-то народное средство…

– Что за народное средство?

– Ну, сейчас модно. Все аптеки закрыты… ведь сегодня воскресенье, а эта работает. Старичок продает…

– Все эти знахари. Не верю я им.

– А я верю!

– Ерунда!

– Ладно, пошли завтракать.

– Обедать, – поправил жену Виктор.

– И обедать то же.

– Надо все греть.

– Подогреем. Ты что обиделся?

– Нет. Но ты исчезла. Могла меня разбудить. Сходили бы вместе.

– А кто еду готовить будет? – хитро прищурив глаза, спросила Светлана.

– Ну, ладно, ладно, – улыбнулся Виктор.

– То-то! – закрепила свою победу Светлана.

– И все-таки можно было сказать! – не сдавался муж.

– Ладно, – согласилась на ничью Светлана. – В следующий раз скажу и возьму с собой.

– Если хочешь знать, то я не очень, то верю во все эти средневековые штучки.

– Какие штучки?

– Порошки всякие…

– Но ведь лечились раньше все так.

– Может, и лечились. Настоящие рецепты давно уже забыты. Сейчас все эти знахари, просто шарлатаны.

– Почему же это?

– Ну, не все… большинство… это точно.

– Сегодня проверим. Старичок сказал, что надо выпить вечером перед сном.

– Еще отравишься, – подозрительно покосился на порошок Виктор.

– Все берут.

– Кто все?

– Люди. Другие тоже в лавке брали.

– Какой лавке?

– В аптеке. Внутри она на лавку похожа.

– Ох уж эти любители старины.

– Давай есть. Режь хлеб. Еда готова.

– А кто приготовил… – хвастливо начал Виктор.

– Ты и я, – быстро осадила его Светлана.

После обеда Светлана решила немного отдохнуть. Что бы ни мешать жене, Виктор занялся бесшумным занятием чтением сборника рассказов А.П.Чехова.

*     *     *

Светлана и Виктор были женаты около года. Детей у них, пока, не было. Решили повременить с этим делом. Как говориться, пожить немного для себя хотя бы годик. За одно, лучше узнать друг друга. Ну а потом, если будет все нормально, создать полноценную семью. Обзавестись детьми.

Виктор, после окончания института, устроился на завод. Работал мастером. Однажды токарь, усомнившись в правильности чертежа, принес его Виктору. Виктор пошел в чертежное бюро проверить чертеж. Там он и встретил Светлану. Она ему очень понравилась. Через пару дней он зашел в чертежное бюро еще раз. А потом еще и еще. Через три месяца сыграли свадьбу. Жили у родителей Светланы. На днях теща с тестем уехали по путевке в дом отдыха на месяц, и Виктор ощущал себя полноправным хозяином квартиры. Хотя, надо заметить, Светлана не очень-то давала ему разгуляться на этом поприще, что слегка огорчало Виктора. Но он не унывал. Месяц свободы еще только начинался.

*     *     *

Часа через два Светлана проснулась. Голова не болела, но состояние было такое, словно все происходит во сне. Вроде бы она, а вроде бы и нет. Ее тело разговаривает, движется, существует само по себе, а она, Светлана, находится, где-то вне своего тела, как бы со стороны наблюдает за собой. Вообще, такое странное, непонятное состояние… Сознание раздвоилось. Одна половина осталась в голове у Светланы, а вторая – наблюдает за происходящим со стороны. Обе половинки не зависят друг от друга и в то же время соединены, где-то там, в третьем месте. Реально существующем все видящем и все контролирующем.

Светлана уселась в кресло, желая сосредоточиться и отыскать это, третье, все видящее, слышащее, контролирующее, принимающее окончательное решение место.

– Что-то ты совсем скисла? – обратился к жене Виктор.

Светлана не услышала его. Все ее внимание было поглощено борьбой с этим «третьим». Казалось, вот-вот и его тайна будет разгадана. Но, всякий раз это, «третье», ускользало.

Вопрос мужа повис в воздухе, не дождавшись ответа.

– Что с тобой, Света? – повысил голос Виктор.

– Не мешай… Тихо, – не глядя на него, вяло ответила жена.

– Света, где ты?

– Не знаю.

– У тебя болит голова?

– Подожди. Не мешай, я хочу найти себя, я обязательно найду себя.

«Бредит, что ли? – удивился Виктор. – Вроде все нормально было. Выглядит хорошо…».

– Я не могу его отыскать, – с легким раздражением заговорила Светлана. – Кажется, вот сейчас схвачу, а он раз… и нет. Вновь спрятался.

– Кто спрятался?

Виктор подошел к Светлане и, сев перед ней на корточки, посмотрел в ее глаза. Глаза были пусты и напоминали брошенный дом. Откроешь дверь, войдешь внутрь, а там пусто. Вроде и крыша над головой и тепло, а чего-то все-таки не хватает. Даже сразу и не поймешь чего и, только оставшись ночевать в доме, вдруг, сообразишь, чего именно не достает – жизни! Ни одного живого существа вокруг. Нет даже мышей и мух. Тихо. Безлюдно, и как-то жутко. Ни одной живой души. Ни поговорить, ни послушать. Ни посмотреть… Пусто, одиноко, страшно. Хочется поскорее выйти или хотя бы открыть окно, что бы заглушить, рассеять, разбавить окружающую, загоняющую сознание в тупик тишину. Уничтожить ее, во что бы то ни стало, любым звуком, шумом, переполняющим живущие полноценной жизнью улицы.

«Что-то здесь не так, – размышлял Виктор, наблюдая за странным поведением жены. – Видимо, она серьезно больна. Надо вызвать врача».

– Я сейчас вызову доктора, а ты приляг…

– Не надо доктора! Я отыщу его, и будет все нормально.

– Кого, ты, ищешь, малышка?

– Не мешай. Иди, – и Светлана махнула неопределенно, куда-то в сторону, рукой.

Виктор пошел на кухню. «Почему она так странно себя ведет? – размышлял он. – Что это за болезнь?»

Через несколько минут к нему подошла Светлана.

Виктор внимательно посмотрел на нее.

– Что? – спросила Светлана. – Почему ты так смотришь на меня?

– Ты себя нормально чувствуешь?

– Вполне.

– Странно, – перевел взгляд на холодильник Виктор. – Кого, ты, искала?

– Где?

– А недавно… в той комнате.

– Никого. А кого я должна была искать? Не тебя, ли? – шутя, спросила Светлана мужа. – Ты, наверное, хочешь есть?

– Есть? – не сразу перестроился на новую тему разговора Виктор. – Вообще-то можно перекусить. Я сейчас приготовлю.

– Не надо. Я сама.

– Хорошо. Пойду смотреть телевизор.

– Если будет, что ни будь интересное, позовешь?

– А кто будет готовить тогда? – удивился Виктор и улыбнулся.

– Я. Честное слово.

– Хорошо.

После ужина, Виктор по телевизору стал смотреть футбол, а Светлана уселась в свое любимое кресло читать книгу. По окончании матча, который заметно повысил настроение Виктора, они попили чай и пошли спать.

Завтра понедельник, а тут еще с головой не все нормально у Светланы. Перед сном она все-таки приняла купленный в аптеке порошок. Виктор, относившийся к порошку и его целебным свойствам скептически, криво усмехнулся, но сказал, что возьмет все свои слова обратно, если в понедельник, утром, с головой у жены будет все нормально.

Безвкусный порошок, после первого глотка воды, быстро растаял во рту у Светланы.

– Какой странный порошок, – высказала свое удивление вслух Светлана.

– Еще бы! Ведь он – особенный, – с иронией отреагировал на свойство порошка муж.

– Да, особенный, – не сдавалась жена.

Виктор предусмотрительно промолчал. И, обняв жену, сказал: «Давай спать. Завтра на работу».

Вторая глава

ЗНАКОМСТВО

 

Часы монотонно тикали… тик-так, тик-так. Вот и полночь. Порошок начал действовать…

Светлана открыла глаза. И без всяких усилий, свободно, отделилась от своего тела. Не понимая, что происходит, она некоторое время с любопытством смотрела на себя. Ее тело продолжало спать. Вот оно вздохнуло и перевернулось на другой бок. Светлана приблизилась к своему телу. Оно, как ни в чем не бывало, спало. Оно продолжало жить!

«Странно», – удивилась Светлана.

«Ничего странного», – раздался, где-то рядом голос.

Светлана подумала, что это муж сказал, и посмотрела на него. Он спал.

«Странно», – мысленно повторила она.

– Как ты здесь оказалась? – спросил все тот же голос.

Светлана осмотрелась… Никого…

– Я здесь, рядом.

– Где?

– Везде. Я – это «Я». Твое «Я» говорит с мировым «Я». Твое сознательное «Я» говорит с бессознательным «Я». С «Я» первичных позывов обузданных сознанием.

– Что за чертовщина! Ну и сны… Видимо, я действительно больна.

– Нисколько. Ты совершенно здорова. Однако, как ты попала в наш мир? В мир бессознательного?!

– Приняла порошок от головы.

– Порошок… Кто тебе его дал? А впрочем, я его знаю. Безмозглый, свихнувшийся старик… перепутал.

– Да, я купила порошок в лавке у старика.

– Ты, никому не должна говорить об этом.

– Я уже сказала о порошке мужу.

– Он тоже его пил?!

– Нет. Он не верит в его лечебные свойства.

– Очень хорошо. Утром, когда проснешься, скажешь, что порошок не подействовал. И больше никогда не ходи в лавку.

– Почему?

– Я так хочу.

– А кто, ты, такой, что бы запрещать мне? Это, ты, сегодня днем следил за мной?

– Да, я. Я надеялся, что, ты, все-таки послушаешь мужа, и не будешь принимать порошок.

– Зачем же я его покупала? Что бы выбросить?!

– Тебе продали не тот порошок. Старик перепутал. И вот, ты, здесь. У тебя еще остался порошок?

– Да.

– Высыпи его. И больше не ходи в лавку. Слышишь? Не ходи! А теперь прощай. Но помни, я буду следить за тобой.

Светлана проснулась. Включила светильник. Взяла с тумбочки сверток. Осторожно развернула. Порошок, как порошок… Осторожно завернула и положила на тумбочку. Выключила свет.

«Как бы ни так! Высыпи. И не подумаю», – решила она и быстро уснула.

*     *     *

Утром Светлана проснулась бодрой. Голова не болела. Виктор возился на кухне. Светлана потянулась в кровати. Ее глаза блуждали по комнате, не задерживаясь ни на чем конкретном. Светлана повернула голову и увидела сверток. Ее глаза проскочили его, как и все ранее встречающееся на их пути. Светлана села на край кровати. Одела пушистые, мягкие тапочки. Встала с кровати. Надела халат и, не застегивая его, пошла в ванную комнату.

Услышав шум воды льющейся из душа, Виктор открыл дверь в ванную комнату.

– Доброе утро! Как голова?

– Отлично, милый! А как, ты?

– У меня все нормально. Завтрак готов.

– Сейчас иду.

– Я наливаю.

– Давай.

Светлана вытерла лицо махровым полотенцем. Привела волосы в порядок и пошла на кухню.

– Приятного аппетита.

– Спасибо. И тебе приятного аппетита, дорогая.

– Включи радио. Тихо, как в гробу, – и тут Светлана вспомнила о порошке, и о странном разговоре. Ее захотелось сейчас же все рассказать мужу. Но, он уже встал из-за стола.

– Приятного аппетита. Я пошел одеваться.

По радио передавали новости.

– Ну, как порошок? – спросил Виктор из спальной комнаты.

– Что? – не расслышала Светлана. Она уменьшила громкость звука у радио и переспросила: – Что, ты, сказал?

– Порошок помог или нет?

– Помог, – машинально ответила жена, вспомнив ночной разговор.

– И отлично!

– Что «отлично»?

– Как «что»? – вернулся Виктор на кухню. – Отлично, что помог.

– А-а…

– Одевайся. Время поджимает.

– Сейчас.

*     *     *

Вечером, после работы, они пошли в театр. Настроение у Светланы было отличное. Дома быстро поужинали и, ополоснувшись под душем, решили немного «разрядиться». После любви, быстро уснули.

Утром Светлана проснулась вялой. Все валилось из рук. Позавтракав через силу, пошла на работу. На работе была рассеяна. Дождавшись окончания рабочего дня, поспешила домой. Мужа дома не было. Подошла к тумбочке в спальной комнате. Взяла в руки сверток с порошком. Пошла на кухню. Налила в кружку кипяченой воды из чайника и, развернув сверток, высыпала его содержимое в кружку с водой. Взяла ложку, размешала и выпила. Сполоснув кружку и ложку, положила их в сушилку и пошла в спальную комнату. Разделась и хотела, уже было лечь в постель, как щелкнул замок входной двери. Светлана накинула халат и вышла из спальной комнаты. Муж, не спеша, снимал туфли.

– Вить, я себя не очень хорошо чувствую. Прилягу. Ужинай без меня, – не глядя на мужа, сказала она и пошла в спальную комнату.

– Опять голова?

– Да, – лежа в постели, вяло отвечала жена, – хотя… мне кажется… здесь, что-то другое…

– Что? – насторожился Виктор.

– Не знаю.

– Ты ужинала?

– Не хочу. Ужинай без меня.

– Ладно. Спокойной ночи. Спи.

Виктор вышел из спальной комнаты. Есть ему еще не хотелось. Решил почитать.

Светлана старалась уснуть, но это ей не удавалось. Она слышала, как муж прошел на кухню. Как готовит себе ужин. Ужинает. Перешел из кухни в комнату. Включил телевизор. Сделал звук тише.

«Интересно, – думала Светлана, – произойдет превращение или нет? Порошка мало. Может не хватить. А может превращение не происходит, потому что я не сплю? Хотя, какая разница… сплю я или не сплю? Ведь это все равно…»

– Конечно.

Вдруг услышала она знакомый голос.

«Наконец-то началось», – обрадовалась Светлана.

– Зачем, ты, пришла?

– Просто так, – не сразу нашлась, что ответить Светлана. – Вновь заболела голова, и я решила принять порошок от головы…

– Этот порошок не от головы. И, ты, знаешь об этом. Зачем, ты, вернулась в мир бессознательного?

– Интересно, – ляпнула, не подумав, Светлана.

– Мир бессознательного «интересен»? Нет, он – опасен! Всякий соприкоснувшийся с ним – безумец, сумасшедший!

– Но, я, же не сумасшедшая!

– Ты, станешь ею. Если…

– Что «если»?

– Если не прекратишь…

– Но я ведь ничего не делаю. Принимаю порошок и все.

– Не делай больше этого. Иначе, иначе я поглощу тебя, и ты откажешься от разума. Пожелаешь остаться в мире бессознательного навсегда. Для людей, живущих в подчинении у разума, ты станешь непонятной. Таких людей… Людей, живущих по законам бессознательного называют умалишенными. А они не больны… Просто, они живут в другом мире. Они подчинены другим законам. В мире нет «нормальных» и «не нормальных». В мире есть маленькое Сознание и огромное Бессознательное. И это огромное Бессознательное называют сумасшествием. Какая серость! Островок сознательного «Я» судит о бесконечных просторах бессознательного «Я». Какая дерзость! Приходит время и каждый сознательный человек становится частью огромного бессознательного. Оказавшись здесь, он начинает понимать всю мелочность и ненужность сознательной жизни. Она так скучна и бедна. Сознание превратило человека в раба. Проникнув в мозг, оно затуманило его. Превратило его в свою игрушку. Человека тяготит сознание. Единственная отдушина – это сон. Но и он порою оказывается во власти сознания. Сознание, бесцеремонно, копается в мыслях человека. Анализирует каждую мысль. Оценивает ее. Кто дал сознанию право выступать в роли цензора?! По какому праву оно отвергает одну мысль и принимает другую? Откуда ему знать, что лучше для человека?! Человек свободен! Он вправе поступать, как ему хочется. Зачем сковывать его желания? Как это жестоко!

– Но, ведь не все желания хороши.

– Все рано или поздно возвращается в мир бессознательного. Выйдя из мира бессознательного, в него же и возвращается. Сознательное не вечно. Оно имеет начало и конец. Выйдя из бессознательного «Я», сознательное «Я» в него же и возвращается.

– Каким образом? С помощью порошка?!

– Нет. Смерть возвращает живую материю, превращенную сознанием в человека разумного, в мир бессознательного.

– Но, почему тогда человек не спешит умирать? Вед смерть – это дверь в его дом родной. В его начало. И если там начало, то получается, что человек бессмертен? Вышел из бессознательного. Вернулся в бессознательное. Вышел. Вернулся…

– Потому что он не верит в то, что мир бессознательного в котором живет вся материя во вселенной, есть его истинный дом. Есть вечность, из которой он вышел во временное, осознанное, состояние, и в которое, рано или поздно, вернется. Сознательное «Я» в человеке не вечно. Да и что такое жизнь? Одна из форм существования материи в царстве бессознательного. Вот и все.

– Но жить так интересно!

– Почему же, ты, вернулась в мир бессознательного?!

– Интересно.

– Ты, завидуешь нам!

– Кому «вам»?

– Нам, живущим в мире вечного бессознательного.

– И вовсе я вам не завидую.

– Не правда! Себя не обманешь.

– Почему «себя»? – не поняла Светлана.

– Потому что твое бессознательное «Я» рвется на свободу. В то время, как сознательное «Я» препятствует ему в этом.

– И вовсе оно мне не препятствует.

– Почему же, ты, тогда не можешь свободно говорить со мной? Почему наши встречи возможны только во сне? Да и то под присмотром твоего сознание, которое самолично решает, что «оставить» в памяти, а что «стереть»?!

– Ну, так устроен мозг человека…

– Чепуха!

– Сознание выбирает все значимое, важное для жизнедеятельности человека. Бессознательное похоже на склад, в котором храниться огромное количество вещей. Сознание помогает человеку выбрать нужное и отбросить лишнее.

– Мы должны расстаться. Но знай, что я наблюдаю за тобой. Я вижу каждый твой шаг. С этого дня ты принадлежишь мне. Ты, будешь искать встречи со мной, но не каждому это дано в контролируемой сознанием жизни. Прощай.

– Прощай.

Светлана открыла глаза.

«Что это? Сон? А может этот порошок наркотик?! – размышляла Светлана, рассматривая в темноте комнату и угадывая по очертаниям хорошо знакомые предметы и вещи. Муж спал. Светлана встала с кровати, надела тапочки и осторожно, стараясь ничего не зацепить, вышла на кухню. Часы показывали третий час ночи. Напившись воды, пошла спать.

*     *     *

Проснулась Светлана рано. После душа принялась готовить завтрак.

«Как успехи? Помощь не нужна?» – услышала Светлана за спиной голос мужа. Повернулась к нему лицом. Виктор стоял в проеме двери ведущей на кухню и энергично вытирал полотенцем руки. Волосы на его голове были взъерошены.

– Помыл голову. А, ты, вроде, ничего. Выглядишь бодро.

– Раньше вставать надо, соня.

– Кто? Я соня?!

– Приводи себя в порядок и садись завтракать.

– Слушаюсь и повинуюсь.

Закончив утренний туалет, Виктор уселся за стол.

Светлана уже завтракала.

– Извини, я вчера не ужинала, проголодалась.

– На здоровье. А мне, что-нибудь, осталось? – притворно испуганным голосом пролепетал муж.

– Да, грязные тарелки в раковине.

– Спасибо за угощение, дорогая.

– Мой хорошо милый.

После завтрака они пошли на работу.

*     *     *

В чертежном бюро, у чертежной доски, Светлана обдумывала план предстоящих выходных.

Виктора же, на работе, заботила в этот день мысль о том, что ему никак не удается взять бразды правления в свои руки. Конечно, это была не его квартира. Но он и не претендовал на нее. С жильем на заводе, впрочем, как и везде, было туго. Получить квартиру от завода он не надеялся. И вовсе не потому, что был далеко не первым в очереди на жилье, а потому, что изменения, происходящие в стране, уничтожили у него веру в возможность получить от государства квартиру. Денег на покупку жилья не было. Оставалось одно – жить с родителями жены. Конечно. У своих родителей он чувствовал бы себя куда свободней, но в однокомнатной квартире жить, когда у родителей жены была трехкомнатная квартира, сами понимаете… Раздавленное обстоятельствами желание быть хозяином в доме, вдруг, чудом воскресло с отъездом родителей жены. И тут, когда полная самостоятельность, пусть только на месяц, пусть… была уже, как говориться, в кармане, его жена не подозревая даже сама того, ставит ему «палки в колеса». Месяц свободы только начинался, но если так будет продолжаться и дальше, то жажда самостоятельности так и останется жаждой. Причем… не утоленной. Надо было брать власть в свои руки, но как? Жена, как-то странно стала вести себя. Заболела. Выздоровела. Вновь заболела. И все это на фоне, какого то, не свойственного ее, поведения и образа мыслей. Нет, если так и дальше пойдет…

*     *     *

Сразу же, после работы, Виктор пришел домой. Жены дома не было.

«Вот и действуй после этого», – подумал он.

Прошел час, Жены нет.

«Уж, не с головой ли, что у нее?» – начал беспокоиться Виктор.

Мелодично зазвенел звонок входной двери.

«Наконец то! Итак, действовать и еще раз действовать», – твердо решил Виктор и пошел открывать дверь.

– Заждался?

– Еще бы!

– Чем занимался?

– Я… вот решил, а не пойти ли нам сегодня в кино? А в воскресенье съездить на пляж… отдохнуть, позагорать…

– Позагорать? А потом вся красная: лицо, руки, грудь, спина, ноги. В театр?!

– Какой театр? – не понял Виктор.

– Как в какой? – в свою очередь удивилась Светлана и прошла в комнату, – я целый час простояла в очереди за билетами. А он «в какой». Когда в последний раз то были?

Но Виктор не сдавался.

– Можно, до обеда, на пляж… загорать не будем. А вечером в театр.

– Как это возможно?! Быть на пляже и не загорать, – Светлана быстро сбросила платье и растянулась на диване. – Зачем тогда ехать на пляж?

– Давай так, – пошел на компромисс Виктор, присев на край дивана, – если хорошая, солнечная погода – пойдем на пляж, если ветер, облака, дождь, то пойдем в театр.

– Но, ведь билеты-то я уже взяла.

– Билеты можно продать, – рука Виктора медленно заскользила по левой ноге жены.

– Когда?

– В воскресенье.

– Кому?

– Вечером пойду и продам у театра… – Виктор прилег рядом и обнял жену.

– Зачем я тогда стояла час?

– Хорошо, что предлагаешь, ты?

– Съездим к твоим. Две недели небыли.

– Потом, – Виктор поцеловал жену в шею.

– Потом приедем, отдохнем. Мне надо привести себя в порядок… и в театр.

– К моим родителям можно и после работы съездить.

– На ночь глядя.

– Ну, почему же, – Виктор, с удовольствием, поцеловал жену в грудь. – В субботу можно.

– В субботу надо в доме навести порядок.

– Порядок можно навести в любое время.

– Ты, я вижу, уже начал…

– Да.

– Порядок наводить.

– Разумеется, – снимая брюки, ответил муж.

– Пойдем на кровать.

– С удовольствием, – Виктор, на руках, унес жену в спальную комнату.

После любви они быстро уснули.

*     *     *

Светлане всю ночь снился пляж. Она одна. Потом чей-то голос. Она смотрит по сторонам, ищет, никого нет.

– Кто ты? – спрашивает она.

– Я, люблю тебя.

– Виктор, это ты?

– Нет.

– А кто?

– Я.

– Кто… Я?

Ответа не последовало.

Обжигающие волны одна за другой покатились по ее телу, и вдруг, длинная предлинная волна удовольствия, а за ней приятная, пьянящая разум слабость…

«Как хорошо», – подумала Светлана.

– Я, рад, что тебе понравилось.

Светлана не отвечала. Ей было не до голоса. Она наслаждалась новым еще не знакомым ей ощущением, которое наполнило все ее тело. Временами ее казалось, что она летит, летит, летит. Потом… Солнечный пляж… Жаркий песок… прожигающий насквозь. И чей-то голос… Журчащий прохладным, чистым родничком. Светлана хочет понять смысл слов, но стоит ей только сосредоточиться, как родник исчезает в песке. Она встает, подходит к месту, где только что был родник… Сухо. Хочет уйти, вдруг, родник возникает сам собой в метрах трех от нее. Она спешит к нему. Родник мгновенно исчезает. Светлана идет к скользящим по песку волнам… Вода отступает. Светлана, в отчаянии, смотрит по сторонам. Вокруг ни души. И голос… Настойчивый голос, куда-то зовущий, но куда? Она делает несколько шагов. Останавливается. Нет, не туда. Идет в другую сторону. Нет. Голос везде… Он всюду… Ласковый, манящий голос.

– Кто, ты? – робко спрашивает Светлана.

– Это, я – Виктор!

– Нет, это не ты. Это не твой голос, не твой! Это его голос.

– Чей?

– Его…

– Светлана!

– Что?

– Ты, себя хорошо чувствуешь?

– Да.

– Бредит?

Светлана открыла глаза. Свет ночной лампы неправдоподобно вытянул тени предметов. Светлана четко и ясно увидела лицо мужа.

Заметив, что Светлана открыла глаза, Виктор спросил:

– Ты, заболела?

– Нет.

– Ты вся горишь. У тебя, наверное, температура…

– Не волнуйся. Со мной все в порядке.

– Сейчас мы это проверим.

Виктор принялся быстро, быстро рыться в прикроватной тумбочке.

– Ты, не знаешь, где градусник? – не поворачивая головы, нервным голосом спросил он у жены.

– Наверно, на кухне, – безразличным, тихим голосом ответила ему жена.

– На кухне?

– А где?

– Не знаю.

– На кухне.

– Почему?

– Я положила на холодильник. Наверное…

– Сейчас принесу.

Виктор ушел на кухню.

Голос: «Светлана, приходи еще. Я буду ждать».

– Хорошо, – еле слышно ответила Светлана.

- Что, ты, говоришь? – спросил Виктор, возвращаясь в спальную комнату.

– Это я не тебе.

– А кому?

– Потом…

– Хорошо. Вот градусник.

– Зачем он мне?

– Температуру…

– Со мною все нормально. Он уже ушел. Он был здесь. Внутри. Во мне…

– О чем, ты?

– А? Да так. Видишь, я хорошо себя чувствую. Потрогай лоб. Правда, он холодный.

– Ты, изменилась в последнее время. Что с тобой происходит?

– Ничего. Я хочу спать. Извини…

И повернувшись спиной к мужу, Светлана закрыла глаза.

Виктор выключил настольную лампу. Мрак окутал комнату. Прислушиваясь к равномерному дыханию спящей жены, он еще долго лежал на спине, сунув руки под подушку. И только повернувшись набок, наконец, то заснул.

*     *     *

Прошло несколько дней.

Светлана с Виктором ходили в кино, на пляж. Виктор вошел во вкус. Свобода ему нравилась. Светлана ему больше не возражала. Она во всем соглашалась. Не встречая преграды, Виктор строил планы на неделю, и они осуществлялись. Жаль только, что месяц свободы подходил к концу. Виктор торжествовал. Он даже перестал обращать внимание на, иногда, очень странное поведение жены. Вначале, правда, интересовался ее самочувствием, но, получая туманные и непонятные ответы, как-то привык к поведению жены и перестал докучать ее вопросами. Компромисс был найден. Виктору свобода действий. Светлане свобода чувств и мыслей. Все были довольны.

Светлана совершенно забыла о своем сне. И, быть может, никогда и не вспомнила о нем, но Виктор…

В субботу, вечером, он предложил жене сходить в ресторан. Она отказалась. Виктор не сдавался. Он, с упоением, начал рассказывать о только что открывшемся маленьком, можно даже сказать, миниатюрном ресторанчике. Сам там, конечно, не был, но из рассказов знакомых наслышан о нем, как о вполне уютном, хорошем местечке. И вовсе не дорого, по нынешним ценам. Светлана долго не соглашалась, но, узнав, где расположен ресторан, сразу же, почему-то уступила. Виктор, по инерции, еще некоторое время продолжал убеждать жену. Наконец, ее это надоело, и она переменила тему разговора. Не желая, однако, оказаться в неловком положении, в случае, если вечер не удастся, Виктор предусмотрительно закончил разговор предложением: «Если будет не интересно, скучно сразу же уйдем». На что Светлана раздраженно ответила: «Естественно!»

Виктор, довольный собой, развалился на диване. Он добился своего.

Светлана, принялась готовить обед.

Лежа на диване с закрытыми глазами, Виктор, едва заметно, улыбался. Ему было хорошо. Просто чудесно!

Светлана же, напротив, замкнулась в себе и до вечера говорила мало и неохотно.

Для себя Виктор объяснял ее поведение, как не желание «выбрасывать на ветер» деньги.

– Ты, не думай, – успокаивал он жену, – мы праздничный ужин не будем заказывать. Так, скромно, посидим… Просто отдохнем. Посмотрим…

– Что?

– Ну, не сидеть же в выходной день дома, – оправдывался Виктор, в тайне, торжествуя свою победу.

По предложению Светланы, в ресторан пошли пешком.

Вечер только начинался. Жара спала. Ресторан находился в тридцати минутах ходьбы.

По дороге, Виктор купил жене алую розу.

Светлана была задумчива и даже, как показалось Виктору, рассеяна. Она, молча, не поблагодарив, взяла цветок.

На протяжении всего пути Виктор пытался развеселить жену, рассказывая ей анекдоты.

Светлана, нехотя, слушала, едва улыбаясь.

– Вот здесь, – указал Виктор на скромную дверь. – Как тебе название? «Спираль эволюции»… Заманчиво…

Да, Светлана не ошиблась. Лавка, в которой она покупала порошок, находилась здесь. Все: начиная от двери и заканчивая стойкой бармена, ее уже было знакомо.

– Кстати, – заметила Светлана, – по-моему, это бар.

– Наверное… – смутился Виктор, но быстро нашелся, – какая собственно разница… Бар, ресторан… Главное – хорошо провести вечер.

– Ты, прав, как всегда! – вдруг, бодро, ответила Светлана.

Резкая перемена в настроении жены, благоприятно подействовала на Виктора. Он уверенно подошел к стойке:

– Добрый вечер, Два…

– Кофе, – закончила его фразу Светлана.

– Хорошо, – ответил бармен.

Виктор не возражал.

Усевшись за столик, они, молча стали пить кофе, с интересом рассматривая помещение и его оформление.

Входная дверь, на вид, была такой трухлявой и ветхой, что, казалось, стоит дотронуться, и она развалится. Таким образом, видимо, дверь символизировала начало эволюции. От двери, в низ, бар находился в подвальном помещении, вела узкая лестница в виде спирали. Причем, ее верхние ступеньки были сделаны из дерева, средние из булыжника, а нижние из цементных плит полых внутри. Верхние ступеньки протяжно поскрипывали на все лады… й-ыы, й-ии. Казалось, будто они приглашали: «Входи-и-и, входи-и». Средние ступеньки звонко цокали. А нижние глухо бухали. Если прислушаться, то получалось очень забавно: еле слышно «входи-и-и, входи-и», где то в дали «цок-цок» и, совсем рядом, глухо «бух-бух». Впечатляло…

Зал был убран в стиле средневековья. Мечи, копья, латы обильно висели на стенах эксклюзивного заведения.

Столы, стулья деревянные и, на вид, даже немного грубые.

Деревянный пол покрашен в темно-зеленый цвет.

Стойка бармена ярко красного цвета, видимо, символизирующая огонь костра, буквально светилась.

А, подвижный, говорливый, веселый бармен, в белой рубашке и черной бабочке, видимо, символизировал дичь, покрытую блестящим, шипящим жиром, вращающуюся на вертеле над ярко-алыми языками огня.

– Ну, как? – нарушил молчание Виктор.

– А я здесь уже была.

Виктор вопросительно посмотрел на жену.

– Я здесь покупала порошок.

– Какой порошок?

– Помнишь, у меня болела голова.

– Разве здесь продают и лекарства?

– Нет, раньше, здесь была аптека.

– Аптека? – разочарованно спросил Виктор, окинув взглядом помещение. Взгляд его поник.

– Да, аптека. Здесь продавали всякие лекарства, приготовленные по древним рецептам. Продавец… такой старичок…

– Извини, ты, что-то путаешь, – пытался отстоять «честь мундира» муж.

– Нет, – слегка повысила голос Светлана. – Я же тебе говорю, что здесь!

– Может быть. Все может быть. Времена меняются.

– Да, ты, прав, – думая вслух, согласилась Светлана.

– Как, тебе, это заведение? – вернулся к предыдущей теме разговора Виктор.

– Нормально.

– Может, выпьем по рюмочке?

– Нет, – твердо ответила Светлана. – Не хочу.

– Как хочешь, – с легкой досадой в голосе закончил разговор Виктор. И, вставая из-за стола, сказал: – А я выпью рюмочку.

Подойдя к стойке, он заказал рюмку водки.

Бармен мигом выполнил его заказ.

Светлана подошла к стойке.

– Скажите, – обратилась она к бармену, – давно здесь этот бар?

– Нет, – с улыбкой ответил бармен. – Второй месяц.

– Второй месяц? – переспросила Светлана.

– Да, – лучезарно улыбаясь, подтвердил бармен.

– Три недели назад я была здесь и покупала лекарства.

– Лекарства? – переспросил бармен. На секунду он замер и вновь засуетился, как ни в чем не бывало. – У нас много лекарств. На любой вкус. Вам какое? – поинтересовался он, указывая на бутылки со спиртным. – Отечественное или заморское?

– Я говорю о настоящих лекарствах. Три недели назад здесь была лавка. Продавец старичок…

– Вы ошибаетесь. Раньше здесь была квартира. Хозяин бара здесь жил, когда-то. А теперь здесь бар. Видя недоумение на лице Светланы, пояснил: – Сломали перегородки. Из трех комнат получился неплохой бар. Не правда ли?

– Конечно! – подключился к разговору Виктор, успешно осушивший свою емкость.

– Повторить? – вернулся к своим прямым обязанностям бармен.

– Да.

Светлана усмехнулась.

– Еще одну… и все, – посмотрев на жену, произнес Виктор.

– Бог любит Троицу, – не глядя на него, сказала Светлана.

– Третьей будет твоя. Эй, любезный, еще одну, – обратился Виктор, слегка заплетающимся языком, к бармену.

– С удовольствием! – отозвался тот.

– Пойдем, потанцуем, – предложила Светлана.

– Пойдем, – согласился муж. И, покосившись на бармена, сказал ему: – Мы сейчас подойдем.

– Хорошо, – ответил тот и повернулся к подошедшему к стойке мужчине.

– Одну коньяка! – громогласно заказал мужчина.

Голос мужчины показался Светлане знакомым. Она повернула голову в его сторону. Мужчина стоял к ней спиной.

– Пойдем же, – потянул ее за руку муж.

После танца они подошли к стойке, взяли свои рюмки и сели за столик.

Светлана искала глазами мужчину, но его нигде не было.

Посидев около часа, они пошли домой.

По дороге домой, Виктор, не скрывая своего удовольствия, восхищался баром.

Светлана вяло ему отвечала.

Дома они попили чай с конфетами, приняли душ и пошли спать.

Виктор сиял не хуже бармена из бара. Спать ему вовсе не хотелось. Он начал заигрывать с женой.

Светлана, к его удивлению, отнеслась холодно к его страсти. Со словами: «Извини, я устала», – она повернулась к нему спиной и закрыла глаза. «Гаси свет», – зевнув, сказала она мужу.

Виктор выключил светильник. Он еще долго лежал в темноте, а потом как-то, незаметно для самого себя, заснул.

Ему снился бар, Светлана, улыбающийся бармен и какой-то мужчина, который, почему-то всегда стоял к нему спиной. На протяжении всего сна, Светлана бойко разговаривала с незнакомцем, смеялась и вовсе не замечала мужа, который скромно сидел за столиком и пил водку. Рюмка за рюмкой… Пил и не пьянел. Виктор хотел подойти к Светлане, но бармен всякий раз, когда Виктор порывался встать, быстро подходил к столику и, приветливо улыбаясь, просил уплатить по счету. Виктор платил. Бармен уходил. Виктор вставал, но, не видя, жены, вновь садился, и все повторялось сначала.

*     *     *

Проснулся Виктор поздно.

Светлана возилась на кухне, гремя посудой.

«Ну и сон, – подумал Виктор. – К чему бы это?»

С удовольствием, потянувшись в кровати, он быстро встал и пошел в ванную комнату. Принял душ, не спеша, почистил зубы, аккуратно причесал волосы, пристально посмотрел на себя в зеркало и пошел на кухню.

– Завтрак готов! – громко и радостно доложила жена.

– Отлично! Доброе утро, – с искусственной улыбкой, подыграл ей муж.

– Доброе утро, милый. Выспался?

– Да. Хотя, всю ночь снился дурной сон…

– Мне тоже…

– Что тебе снилось?!

– А тебе?!

– Я, первый, спросил.

– Какой, ты, жестокий.

– Что тебе снилось?

– Мне всю ночь снился этот… дурацкий бар.

– Дурацкий?

– Да. Кстати, это твое выражение.

– Я не говорил про бар. Я говорил про сон.

– А разве это не одно и то же.

– То есть? – удивился Виктор. – Почему, ты, решила, что это одно и то же?

– Давай садиться завтракать. И все-таки, что тебе снилось?

– Мне снилось, что ты была с другим мужчиной.

– Как была?! – насторожилась Светлана.

– Всю ночь мне снилось, что ты танцевала с мужчиной.

– И, ты, позволил…

– Я хотел встать, но бармен не давал мне…

– Как это «не давал»? Он, что тебя держал?

– Нет. Напротив. Он был очень ласков. Всякий раз, с улыбкой на устах, он просил уплатить по счету.

– Ты, хотел уйти?!

– Нет! Я хотел встать и подойти к вам.

– Почему же, ты, не подошел?

– Я хотел, но всякий раз, когда я вставал… ты, исчезала куда-то…

– Я возвращалась домой… в себя.

– Куда? – не понял Виктор.

– Домой.

– Как домой? Ведь это был сон!

Светлана загадочно улыбнулась.

– И откуда, ты, знаешь, – продолжал муж, – что было?

– Ты же мне сам только что все рассказал.

– Что рассказал? – запутался Виктор. – Я рассказал сон. Откуда же, ты, знаешь, что ты исчезала?

– Ты же сам мне сказал, что когда, ты, вставал, меня уже не было. Значит, я должна была, куда-нибудь уйти. Так?

– Так, но когда, я, садился, ты вновь появлялась с мужчиной.

– Разумеется. Ты, его видел?

– Кого?

– Мужчину!

– Нет! Он стоял ко мне спиной.

– Почему же… Веды мы танцевали?

– Откуда, ты, знаешь, что вы танцевали? Я не говорил об этом.

– Я случайно слышала. Ночью. Ты, во сне разговаривал. Я не придала тогда этому значения…

– Я во сне не разговариваю.

– Откуда, ты, знаешь? Ведь, ты, спишь!

– Ты, никогда не говорила мне, что я разговариваю во сне. И как, я, мог разговаривать, когда, я, ни с кем не говорил во сне?

– Как не говорил? А как же, ты, расплачивался во сне с барменом?!

– Молча! Он называл сумму… я, платил.

– И ничего не говорил?

– Ничего! – твердо и уверенно ответил Виктор.

– Странно. Ладно. Давай завтракать. Уже все остыло.

– Странно не то, что я не разговаривал, а то, что ты знаешь, все, – напирал на Светлану муж, пытаясь выяснить истинное положение дела.

– Разумеется. Ведь я же твоя жена, – перешла на шутливый тон Светлана. Она открыла крышку небольшой кастрюльки и взяла тарелку мужа: – Тебе побольше?

– Что у тебя?

– Гречневая каша.

– Так… средне.

– И мне «средне». Вот масло. Хлеб, – суетилась Светлана. – Вкусно?

– Да, спасибо. Может, на пляж съездим?

– Нет настроения.

– Через неделю родители приедут.

– А, ты, не рад?

– Почему же. В этом есть свои плюсы.

– Какие? – Светлана внимательно посмотрела на мужа.

– Во-первых, меньше забот. Во-вторых, с тобой все наладится.

– На счет забот, – анализировала Светлана, – ты, и сейчас не очень-то перегружен. А вот второе… Что у меня должно «наладиться»?

– Как, что? – с ходу ответил муж. – Поведение твое… Ты так изменилась…

– Как? – У Светланы расширились зрачки и заблестели холодным светом.

– Когда мы жили с родителями, ты, была совершенно другой. А сейчас…

– Что тебя не устраивает? – Светлана прищурила глаза.

– Меня все устраивает, но, ты. Стала другой, какой-то задумчивой. Кого-то ищешь. Все знаешь о моем сне, что случилось, малышка?

– Ничего не случилось. Кстати, ты, знаешь, почему уехали мои родители?

– Как «почему»? они же отдыхают.

– Отдых – это просто предлог. Они специально уехали вдвоем.

– Как специально? – удивился Виктор.

– А так. Они уехали с той целью, что бы мы могли, спокойно, без помех, сделать ребенка.

– Без помех «сделать ребенка»? – вытаращился, как баран на новые ворота, Виктор.

– Да, без помех. Мама считает, что нам уже пора заводить детей.

– Ах, она «так считает»! – громко воскликнул недовольным тоном Виктор. – У тебя, оказывается муж-производитель! А я и не знал. Сенсация! Но мы ведь с тобой договорились. Ты, что забыла? И вообще… причем здесь мама?! Я же не вмешиваюсь в их дела.

– В наши дела, – поправила мужа Светлана. – Мы с тобой, пока еще, живем в квартире моих родителей, а не…

– Давай переедем к моим…

– Куда? – Там негде жить. И, что это за семья, без детей, без своей квартиры?!

– Ну, ты же знаешь, – пошел на попятную Виктор. – Я стою в очереди далеко не первый…

– В чем же тогда дело? – строго спросила жена.

– Ни в чем, – сдался муж.

– И самое главное…

– Что? – насторожился Виктор.

– А то! Прошла неделя, а мы не сделали главного. Мы много успели за этот месяц, но не успели главного – я должна забеременеть.

– Когда?

– В течение этого месяца. У нас осталась одна неделя. Так мы решили с мамой, – твердым, не терпящим возражений голосом, закончила свою «психическую атаку» Светлана.

– А как же я? – обиделся Виктор. – Почему этот вопрос, ты, решала с мамой. Ведь я, как ни как, твой муж!

– Не дуйся. Вот, я, с тобой и совещаюсь. Если не хочешь, отложим до другого раза.

– Что «отложим»?

– Ну, не разговор же…

– А что?

– Зачатие отложим до другого раза.

– Ты, так говоришь, будто разговор идет вовсе не о ребенке. А о чем-то обыденном.

– Что тут необычного? Вопрос стоит так: иметь детей или не иметь? Если иметь, то когда и сколько? Если не иметь, то почему?

– Ну, конечно, иметь. Разве я против…

Разговор застал Виктора врасплох.

– Хорошо… уже теплее. Когда, ты, думаешь их «иметь»?

– Мы же с тобой решили этот вопрос.

– То было тогда. Через неделю приедут родители, и я должна буду им сказать…

– Что?

– Беременная или нет.

– А откуда, ты, можешь знать – беременная, ты, или нет?!

– Как откуда?! Ну, я же почувствую.

– А сейчас, ты, что ни будь «чувствуешь»? – насмешливо спросил Виктор.

– Нет, не чувствую, – честно созналась Светлана.

– Вот видишь, – нравоучительно сказал муж. – А может, ты, уже беременная?

– Может, – как-то сразу, успокоилась Светлана и повеселела.

– А может и не беременна.

– Может. Как же это?

Виктор повеселел.

Светлана встала из-за стола и направилась к зеркалу. Она долго вертелась перед ним и так и эдак, старалась рассмотреть, беременна она или нет? Не рассмотрев, попросила мужа:

– Убери, пожалуйста, посуду в мойку. Я помою, потом… прилягу немного…

– Ты же только встала.

– В сон клонит. Наверно от жары.

– Жары же еще нет.

– Как нет? Уже скоро одиннадцать часов. Сейчас самая жара и начнется.

– Хорош. Иди. Я помою посуду.

– Умница.

Светлана ушла в спальную комнату.

Виктор, не спеша, помыл посуду и вышел на балкон.

Солнце было почти в зените. Начинало заметно припекать. Воздух становился душным и горячим. Постояв немного, Виктор вернулся в комнату.

Воскресный план срывался. Надо было принимать срочные меры. И Виктор решился…

Жена читала книгу, лежа на кровати.

– Ложись, отдохни, – не отрываясь от книги, предложила мужу Светлана.

– Я, пришел не отдыхать, а работать!

Светлана перевела свой взгляд, с книжной страницы, на мужа… окинула его оценивающим взглядом… и продолжила чтение.

Не ожидая такого поворота дела, Виктор растерялся. Минуты две он сидел, молча, и смотрел на жену. Светлана перевернула очередную страницу и, не глядя на мужа, сказала:

– На пляж я не поеду. Если хочешь, езжай сам.

– Что я там буду делать один?

– Отдыхать. Купаться, загорать…

– Не хочу.

– Тогда ложись рядом.

– Ну, Светлана…

– Что? – спокойным голосом спросила Светлана.

Виктор взял из рук жены книгу и положил ее на тумбочку.

Светлана с любопытством наблюдала за действиями мужа.

Виктор не спеша, наклонился и крепко, в то же время нежно, поцеловал ее в губы.

Светлана вяло ответила поцелуем на поцелуй.

– Ты, готова? – шепотом спросил жену Виктор.

– К чему? – так же шепотом спросила его Светлана.

– Как к чему? К производительному процессу.

– К какому процессу?

– Производительному.

– И в чем он заключается.

– Сейчас покажу, – и Виктор, не спеша, расстегнул сначала одну пуговицу на халате жены, потом вторую… третью…

Светлана не препятствовала. Наоборот, с интересом наблюдала за действиями мужа.

Виктор положил правую руку на левую грудь жены и осторожно сжал ее.

Светлана весело улыбнулась.

Тем временем, левая рука мужа скользила по ее телу в низ. Задержалась на животе.

– Ой, щекотно! – громко засмеялась Светлана.

Пальцы Виктора спустились еще ниже и… достигли цели.

– Ай-ай! – воскликнула жена. – Шалун!

Виктор страстно поцеловал Светлану в губы. Его поцелуи ложились все ниже и ниже…

– Щекотно, щекотно!

Когда наслаждение достигло максимума, она тихо вскрикнула и, вздрогнув всем телом, расслабилась. Виктор осторожно лег рядом. Жена не шевелилась. Виктор прислушался, Ровное дыхание Светланы навело его на мысль: «Спит». Виктор вышел из спальной комнаты. Довольный собой, с чувством выполненного долга он решил выпить кружечку молока.

*     *     *

Погрузившись в сон, Светлана отделилась от своего тела. Видя, что муж уходит, она последовала за ним. Оказавшись на кухне, Виктор открыл холодильник, достал бутылку молока, энергично взболтнул, и налил в кружку. С удовольствием выпил. Поставил бутылку в холодильник. Вышел на балкон. Солнце, раскаленным шаром, висело над головой. Сухой воздух, обжигая ноздри, с трудом протискивался в его легкие. Светлана, не спеша, летала по квартире, наслаждаясь легкостью полета.

«Светлана, здравствуй!», – услышала она знакомый голос.

– Здравствуй, – ответила Светлана.

– Полетели, – предложил голос.

– Полетели.

Они вылетели через открытую дверь, ведущую на балкон.

Светлана оглянулась. Виктор стоял на балконе и смотрел в низ.

– Куда, мы летим? – спросила Светлана.

– Я, покажу тебе мир бессознательного.

– Это интересно?

Голос не ответил.

На большой скорости они пронеслись над городом и исчезли в пространстве бессознательного.

*     *     *

Виктор вернулся в комнату и развалился на диване. Решил вздремнуть, но душный, мертвый воздух обволакивал его тело. Сняв майку и шорты, Виктор развернул вентилятор в сторону дивана и включил его. Лопасти быстро, быстро завертелись, толкая неповоротливый воздух в сторону дивана. Устроив себе скромный комфорт, Виктор закрыл глаза и замер. Воздух нежно ласкал его кожу. Было очень приятно и хорошо. Он заснул.

Виктор проснулся, когда маленькая стрелка настенных часов не спеша, важно приблизилась к цифре пять, а длинная стрелка, обегая какой уже круг в своей жизни, карабкалась к самой верхней цифре на циферблате.

«Ну, я, и спать», – подумал Виктор. Посмотрев на часы, он включил магнитофон.

Тихая музыка заполнила комнату. Только настенные часы, кичась своей независимостью, громко тикали: «Тик-так! Тик-так!…» Но, музыка, не воспринимала всерьез их монотонный звук. Даже, более того, она не обращала на них ни какого внимания. Часы обиделись не на шутку. Проглотив «горькую пилюлю», они на некоторое время притихли, зашипели… и вдруг… неожиданно, громко начали «звонить во все колокола»: «Бом! Бом! Бом!» Пробив нужное количество раз, а именно – пять, часы многозначительно, свысока, посмотрели на магнитофон, скромно стоящий на журнальном столике, всем своим видом говоря: «Вот так надо! Четко, громко, ясно. А не мурлыкать себе под нос». Взяв, таким образом, реванш, часы успокоились и, не обращая уже больше ни какого внимания на магнитофон, мерно забубнили себе под нос: «Тик-так, тик-так». Магнитофон замолчал.

«Пора вставать, – решил Виктор. – Что- то есть хочется…»

Он пошел на кухню и быстренько перекусил. Помыл посуду и вышел на балкон.

Жара, вместе с солнцем, удалялась в сторону горизонта.

«Можно позагорать, пока Светлана спит».

Виктор, осторожно, заглянул в спальную комнату: «Жена спит. Может разбудить? Вместе позагораем? Ладно, пусть спит. Так, а где мои плавки? Здесь нет. В шкафу? Нет. Странно. Где же они могут быть? Надо спросить у жены. Обидится, что разбудил. Сколько можно спать?» Решившись, Виктор нежно позвал жену: «Свет, Свет…» Подошел к жене и, осторожно, прикоснулся к ее плечу. Светлана продолжала спать. «Вот это сон! – подумал муж. Виктор взял жену за плечо и перевернул ее с бока на спину. Светлана не проснулась… «Притворяется», – решил он.

– Свет, – обратился Виктор, вслух, к жене, – а, ты, знаешь который уже час? Ну, хватит…, – он наклонился и поцеловал жену в губы. Губы были холодные. – Какие у тебя холодные губы. Свет, просыпайся! – Виктор взял жену за плечи и посадил ее на кровать. Голова жены безжизненно упала на его грудь. – Это уже не интересно. И так весь день проспали, – пробурчал Виктор.

Светлана не шевелилась.

Виктор взял жену за подбородок и приподнял ее голову. Лицо жены было безжизненно… «И губы холодные», – вспомнил Виктор. Положив жену на спину, он принялся тормошить ее за плечи.

Жена не реагировала, словно была без сознания.

«Этого еще не хватало! – неслись одна за другой шальные мысли в его голове. – Что такое? Почему холодные губы?! Так, проверим пульс, пульса нет! А, есть. Очень слабый… Может это не пульс? А что же? Нет, пульс, но слабый… очень слабый. Значит, спит, Конечно, спит! Почему холодные губы? А почему они должны быть горячие? А почему холодные? Так, стоп! Если губы горячие, значит, она жива! А если… холодные… значит… Ерунда, какая то! Пульс есть? Есть. Так, пульс есть… Губы холодные… Странно. Почему? А почему она спить? Не знаю. А кто знает? Доктор знает! Может вызвать врача? Да. Нет… Что, я, сам не справлюсь?! Конечно, справлюсь! Как?!»

Виктор, легонько, похлопал жену ладонями по щекам.

Светлана спала.

«Это, мне, не нравится! Может оставить ее в покое? Сама проснется. Нет. Надо вызвать доктора», – Виктор быстро подошел к телефону и набрал «03».

– Ало, это скорая помощь? Здравствуйте, приезжайте, пожалуйста, быстрее у меня жена… – на секунду задумался, – сознание потеряла. Что надо? Не помогает. Спирт? У нас нет. Может и есть, но я не знаю где. Почему? Я у себя дома… Конечно! Ну, не знаю, где… приезжайте скорее! Адрес? Так, адрес. Записывайте, – Виктор быстро продиктовал адрес. Положил трубку и подошел к Светлане.

Светлана лежала неподвижно.

Виктор вышел на балкон. Постоял немного и вернулся к жене. Светлана лежала в том же положении, в котором он оставил ее.

Виктор сел на кровать рядом с женой и принялся ждать. Минут через пять, он вскочил и выбежал на балкон. Посмотрел в низ. Машины не было. Вернулся к жене. Посидел. Вышел на балкон. Никого. Вернулся к жене.

Зазвенел звонок.

Виктор бросился к двери. Путаясь в ключах, открыл входную дверь. На пороге стоял мужчина в белом халате:

– Квартира… – начал, с дежурной фразы он.

– Да, да… сода. Проходите, проходите… – Виктор суетился. То убегал вперед. То возвращался к доктору. – Пойдемте, пойдемте…

– Дверь закрыть, надо бы, – головой кивнул на входную дверь врач.

– Да, хорошо. Сейчас – Виктор бросился к входной двери. Быстро закрыл ее. И тупо уставился на врача. – Вы, одни? А где же второй?

– Какой второй? – и доктор внимательно посмотрел на Виктора. – Где больной?

– Ах, да! – встрепенулся Виктор. Сюда, скорее проходите, пожалуйста, за мной.

Они быстро прошли в спальную комнату.

Светлана неподвижно лежала на кровати.

– Вот, вот, доктор, – засуетился Виктор, показывая рукой на жену. – Заснула днем и все…

Врач взял руку Светланы.

– Пульс слабый, – и твердым голосом добавил: – У спящего человека всегда пульс реже.

– Она спит уже полдня! – нервничал Виктор.

– Так, так, – многозначительно отозвался доктор и задумался. Открыл свой чемоданчик и, вытащив ампулу с нашатырным спиртом, ловко вскрыл ее. Поднес к носу Светланы.

Светлана не реагировала.

– Так, так… хорошо…

– Что, хорошо? – не понял Виктор.

– Не волнуйтесь, все будет нормально.

– Ее невозможно разбудить!

– У, вас, есть телефон?

– Да, вот стоит.

Доктор набрал номер.

– Ало, Сергея Михайловича можно к телефону? Да. Пожалуйста. Очень срочно… Хорошо…

Прошла минута, показавшаяся Виктору вечностью.

– Ало, Сергей Михайлович? – спросил доктор. – Здравствуйте, извините, за беспокойство… Я на вызове… Интересный случай. Женщина заснула до обеда. Сейчас вечер. Разбудить невозможно… Самочувствие нормальное… Отравление?

– Какое отравление! – возмутился Виктор. – Решила отдохнуть.

– Муж утверждает, что, решила отдохнуть. Везем. Вы, приедете? Хорошо. До встречи. Ждем, – доктор положил трубку на телефонный аппарат. Повернувшись к Виктору, легонько тронул его за локоть и весело сказал: – Ничего страшного. Отвезем к нам. Приедет Сергей Михайлович… специалист с большой буквы. Все будет нормально. Мы, еще с ней поговорим.

– Я, с вами, – снова засуетился Виктор.

– Хорошо. У, вас, есть балкон?

– Да. А, зачем?

– Позову санитара.

Вышли на балкон. Врач наклонился вниз и свистнул. Махнул рукой и крикнул: «Возьми носилки и сода… Быстро!»

Пришел санитар. Положили Светлану на носилки и все спустились вниз к машине скорой помощи. Сели в машину и поехали в больницу.

По просьбе врача, Виктор рассказал, как все было. Опустив, разумеется, интимные подробности.

*     *     *

В больнице Светлану положили в отдельную палату.

Виктор наотрез отказался выйти из палаты, сказав, что будет ожидать приезда Сергея Михайловича здесь, в палате. Усевшись на стул у изголовья жены, он замер в ожидании «профи».

Часов в восемь вечера приехал Сергей Михайлович. На вид ему было лет сорок. Среднего роста, с маленьким животиком и умным выражением лица, одним словом, приятной наружности.

Виктор сразу проникся к нему уважением и верой.

– Добрый вечер, – бархатным голосом обратился к Виктору Сергей Михайлович, бесшумно и быстро войдя в палату.

– Здравствуйте, – вздрогнул от неожиданности Виктор.

Доктор подошел к Светлане и взял ее за руку.

Светлана открыла глаза.

– Добрый вечер. Как, вы, себя чувствуете? – с улыбкой на губах спросил Сергей Михайлович у Светланы.

– Хорошо, – медленно проговорила она, с любопытством рассматривая незнакомую комнату. – Где, я?

– Светлана, ты, проснулась! – обрадовался Виктор. – Слава Богу!

– А в чем дело?

– Ты, заснула до обеда, а сейчас уже вечер…

– Ну и что?

– Как что?! Мы не могли тебя разбудить.

Светлана перевела свои глаза с мужа на врача, который с интересом слушал их разговор.

– Что я здесь делаю? – спросила она у него.

– Мы привезли вас в больницу… – медленно, проговаривая каждое слово, мягко голосом заговорил врач…

– Думали, что что-то серьезное… – скороговоркой закончил его ответ Виктор.

- Серьезное? – удивленно переспросила Светлана у мужа. Она встала с кровати, поправила свой халат и обратилась к мужу: – Как, я, пойду домой? Хоть бы захватил, какую одежду.

– Извините, – вмешался Сергей Михайлович в их разговор, – а зачем, вам, уходить? Останьтесь у нас до утра. Муж завтра привезет одежду и, вы, уедете домой.

– Куда? – спросила Светлана.

– Домой, – легко и не принужденно ответил врач.

– Почему завтра? Когда можно и сегодня, – не соглашалась Светлана.

– Нет, нельзя, – мягко, но тоном, не терпящим возражений, сказал Сергей Михайлович. – Итак, любезный, – обратился он к Виктору, – вы едете домой, а завтра. Часов в десять утра, приезжайте за женой. Заодно и одежду привезете.

– Да ерунда все это, – начала, было, Светлана, направившись к выходу из палаты.

– Нет, не «ерунда». Извините, но, вы, останетесь здесь до утра. Я хочу поговорить с вами.

– Зачем? О чем?

– Так надо, – уклонился от прямого ответа Сергей Михайлович. – Я – доктор, Вы – моя пациентка, поэтому прошу меня слушаться!

– Виктор, как я сюда попала?!

– Я не мог тебя разбудить. Вызвал скорую помощь. И вот, ты, здесь…

– Зря беспокоился, – с досадой сказала Светлана. – Хотя, конечно… Ты, правильно все сделал. Но, все-таки этого не надо было делать. Я проснусь сама, когда это будет нужно.

– Кому? – ненавязчиво поинтересовался доктор.

– Мне, – отрезала Светлана и с неудовольствием посмотрела на мужа. – Теперь, по твоей милости, я, проведу ночь здесь. А завтра на работу. Ты, об этом подумал? И обратилась к врачу: – Я, хочу есть.

– Сейчас, вас, покормят.

– Неужели, вы, думаете, что я останусь здесь? Какая наивность!

– Будет лучше, если, вы, останетесь, на ночь, у нас. А утром поедете прямо из больницы на работу. Обморок может повториться.

– Чепуха! Это – не обморок!

– А что же? – как бы, между прочим, подбросил вопрос Сергей Михайлович.

– А ничего. Просто сон.

– Просто сон, – повторил доктор.

– Да, просто сон! – с досадой в голосе подтвердила свой ответ Светлана.

– Вы. Чем то недовольны?

– Вашим желанием отыскать то, чего не было.

– А разве, что-то было?

– Не ловите на слове. Пойдем, – сухо обратилась Светлана к мужу, – нам здесь нечего делать.

– А может тебе лучше остаться здесь? – робко, попытался возразить ей Виктор. – Доктор прав. Я, завтра, заеду пораньше за тобой с одеждой, и поедем на работу.

– Что, ты, несешь?! Пойдем!

– Хорошо, – вновь вмешался в их разговор доктор, – можете ехать домой.

– Спасибо, – с иронией в голосе ответила ему Светлана и вышла из палаты.

Виктор направился за ней.

– Извините, – остановил его Сергей Михайлович, – зайдите, пожалуйста, ко мне завтра. Поговорим, вы наблюдайте за женой своей. Если это повториться. Звоните сразу мне. Вот телефон, – доктор быстро вынул записную книжку, размашистым почерком написал номер телефона, резким движением вырвал лист и сунул его с хитрым выражением лица Виктору в левую руку. – Сразу мне! А завтра, зайдите, пожалуйста, очень жду…

– Хорошо, зайду. До свидания, – понизив голос до шепота, понимающе ответил Виктор и быстро сунул листок с телефоном в карман брюк.

*     *     *

Дома Светлана, первым делом, приняла душ. Без аппетита поужинала и села смотреть телевизор.

Виктор не знал, «с какого бока» и подойти к жене. Она, как ему казалось, была очень агрессивно настроена по отношению к нему. И, наконец, решившись, спросил:

– Обижаешься?

– Нет, – не глядя на мужа, ответила Светлана. И, в свою очередь, спросила: – Зачем, ты, это сделал?

– Что?

– Маскарад с больницей!

– Маскарад?! – Виктор встал с дивана и принялся ходить по комнате.

– Не мелькай перед экраном телевизора.

Муж сел на диван.

– А, что мне было делать? – спросил он у жены. – Что бы, ты, сделала на моем месте? Ты, была без сознания, я не знал, что думать…делать. Я – испугался! Да, испугался. И не надо улыбаться. Стоит удивляться не мне, а тебе. Целый день, ты, была без сознания и считаешь, что ничего не произошло!

– Ничего бы не произошло, если бы, ты, не вызвал скорую помощь.

– По-твоему, я, должен был спокойно воспринять твой обморок? Если не назвать это другим словом…

– Другим словом?! Ну, хватит! Обморок, обморок. Как будто нет другой темы для разговора! – и помолчав немного, Светлана иронично сказала: – Надеюсь, в следующий раз, ты, не вызовешь сюда катафалку?

– С тобой уже было это? – не обращая внимания на «черный юмор» жены, с опаской, спросил Виктор.

– Хватит! Все. Посмотри, что там, по программе, после этого фильма?

– Ничего интересного.

– Значит можно идти спать.

– Ты, не выспалась? – удивился муж. – Я, думал, что, ты, теперь не заснешь всю ночь. Будешь бодрствовать до утра.

– Зато, ты, выспался с комфортом… Музыка, вентилятор. И вообще…

– А-а… – Виктор хотел ответить жене, но неожиданный поворот в разговоре… Подробности, о которых как-то узнала жена? Привел в смятение все его мысли.

Светлана пошла в спальную комнату, разделась, надела ночную пижаму и продолжила прерванное сном чтение книги.

Виктор, оставшись в одиночестве, выключил телевизор и вышел на балкон.

Звезды приветливо мигали. В ночной тишине, время от времени, устало урчали автобусы, совершая свои последние, воскресные рейсы. Прохладный ветерок, словно комета, скользнул мимо задумчивого Виктора, шелестя шторами через балкон вглубь комнаты. Коснулся занавесок на кухне. Проник в ванную комнату и, сорвав полотенце с крючка, понес его в спальную комнату, где ловко запустил его в Светлану.

– Ой! – вскрикнула от неожиданности Светлана. Бросив полотенце на тумбочку, она раздраженно сказала: – Ну, у тебя и шуточки! – и быстро окинула взглядом спальную комнату… Никого. Светлана встала с кровати и направилась, на цыпочках, к выходу из спальной комнаты.

В спину ее ударило полотенце…

Светлана оглянулась, никого… Она посмотрела под кровать… Никого. Открыла шкаф… Никого…

Полотенце повисло у Светланы на шее.

– Кто здесь?

Тишина…

«Странно», – подумала Светлана.

«Ничего странного. Это – я»

«Но, ты, появляешься только во сне, – мысленно продолжала разговор Светлана. – Я же не сплю?»

«Нет».

«Тогда, как, ты, появился?»

«Я в твоем сознании. Я проник из области бессознательного в твое сознание».

«Зачем?»

«Мне скучно одному. Я не могу без тебя. Ложись спать. И мы погуляем…».

«Хватит, – оборвала его речь Светлана, – нагулялись. Еще одна такая прогулка – и я окажусь в психушке»

«В психушке? Мир бессознательного, ты, называешь «психушкой»?! Почему, ты, боишься его? Мир, в котором, ты, любишь находиться…»

«Почему, ты, решил, что я люблю находиться в «этом мире»?»

«Конечно, любишь! Разве это не так? Ты, не обманешь меня. Ложись спать. Я хочу тебя».

«Отстань! Я не хочу спать. Я сейчас пойду смотреть телевизор».

«Все равно, ты, прейдешь ко мне».

«Отстань!».

«Ты, обиделась? Да. Почему? Вспомни, как нам было хорошо! Вместе. Вдвоем…»

«Хватит! Все!»

Светлана вышла из спальной комнаты и направилась к телевизору.

– Ты, себя нормально чувствуешь?

– Отстань! – огрызнулась Светлана.

– Свет, – Виктор обнял жену, – что с тобой?

– А? А-а, это, ты. Это я не тебе, милый, – улыбнулась искусственной улыбкой Светлана.

– А, кому же?

– Что, вы, все пристали ко мне! Оставьте меня в покое! – и жена ушла на кухню. – Оставьте меня в покое! – уже с кухни продолжала она. – Один – «ложись спать», другой – вызывает неотложку. Оставьте меня в покое! – крикнула Светлана с раздражением.

«Что с ней? – размышлял Виктор, сидя на диване. – Ясно одно – с ней, что-то происходит. Может позвонить Сергею Михайловичу? А, что я скажу? Ведь она не спит. А разве обязательно спать?! – осенило его. – Если это болезнь, то приступ болезни может начаться и в бодрствующем состоянии. Ну, не сошла же она с ума, в самом деле! А если… нет! Она, просто, разозлилась на меня за мою выходку с больницей. Да еще этот доктор… Ладно. Буду делать вид, как будто ничего не происходит. А разве происходит? Что? Ничего», – с задумчивым видом Виктор прошел в спальную комнату. Разделся и лег на кровать.

– Светлана, где, ты? Малышка, давай спать, – позвал Виктор жену.

– Оставь меня в покое. Я, уже выспалась, – отозвалась с кухни Светлана.

– Как хочешь.

Виктор погасил свет и, приняв свою удобную позу – калачиком, быстро уснул.

Светлана решила не спать в эту ночь.

*     *     *

Утром Виктор проснулся и, первым делом, взглянул на часы.

«Семь часов. Пора вставать», – решил он.

По привычке, посмотрел на вторую половину кровати, жены на кровати не было.

«Уже встала», – подумал Виктор и пошел в ванную комнату. Не спеша: почистил зубы, побрился, умылся, причесался и пошел на кухню.

– Доброе утро!

– Наконец то! – с облегчением вскрикнула жена. Вид у нее был очень усталый.

– Ты, что плохо спала?

– Нет, я вообще не спала.

– Как? Почему?!

– Не хочу.

– Хорошо, – решил оставить эту тему Виктор. – Что у нас на завтрак вкусненького?

– Яичница с колбасой и чай, – устало пролепетала Светлана и закрыла глаза.

– Отлично! – бодро ответил Виктор.

– У тебя плохо, получается, – тихо заметила жена.

– Что? – не понял Виктор.

– Не притворяйся. Ты, не умеешь это делать.

– Хорошо. Почему, ты, не спала?

– Я боялась заснуть.

– Почему? – забеспокоился Виктор.

– Потому что он сразу же пришел бы и… взял меня.

– Кто пришел? – ни как не мог уловить нить разговора муж, старательно, намазывая масло на кусочек батона.

Жена не ответила.

- Куда. Ты, столько нарезал булки? Ты, что все это съешь? – поинтересовалась она у мужа.

– Ничего, вечером съедим, – успокоил ее Виктор.

– Если не засохнет.

– Не засохнет. Мы его в хлебницу положим.

*     *     *

После работы, Виктор зашел к врачу.

– Как дела? – встретил его Сергей Михайлович, сразу же взяв «быка за рога».

– Не важно.

– Она теряла сознание?

– Нет, наоборот. Не спала всю ночь.

– Почему?

– Сказала. Что боится уснуть.

– Чем объяснила свой страх?

– Не знаю, – пожав плечами, растерянно пролепетал Виктор. – Хотя… Она сказала, что если заснет, то «он возьмет меня».

– Вас? – удивился доктор.

– Да не меня! – кисло улыбнулся Виктор. – Ее возьмет.

– Понятно, понятно… – многозначительно произнес врач и задумался. – Кто «он»? Куда ее он хочет взять? Ее кто-то угрожает или угрожал?

– Не знаю. Я был занят хлебом… и прослушал, – виновато закончил Виктор.

– Жаль, в следующий раз будьте внимательнее. В нашем деле мелочей не бывает. Для постановки точного, правильного диагноза ваших невнятных, отрывочных ответов, к сожалению, не достаточно, – врач поудобнее уселся в кресле и приготовился слушать. – А теперь расскажите все по порядку. И не вздумайте ничего утаить. В противном случае. Как я уже сказал, диагноз не возможен.

– Диагноз? – испуганно переспросил Виктор, глаза его округлились. Он выпрямился по стойке смирно и замер.

– Не волнуйтесь, не волнуйтесь, – мягким, нежным голосом «промурлыкал» врач.

– Что рассказывать? Я не знаю с чего начать… – растерялся окончательно Виктор.

– Как все началось, начните, пожалуйста, с вашего прихода домой и до прихода в мой кабинет. А может, вы, замечали, что-либо подобное у жены и раньше?

– Нет. Не замечал…

– Хорошо. Я помогу вам. Когда, вы, заметили отклонения в поведении, и образе мыслей жены? Как, вы, с ней познакомились? И, вообще, что она за человек? Какой у нее характер? Что любит? Что не любит? Короче, все о вашей жене и ее родителях. Ваши родители здоровы?

– Конечно, доктор! А в чем дело?

– Извините, формальность. Начнем. Я, вас, внимательно слушаю. Не обращайте внимания, если я, что-то запишу, это не простое любопытство…

– Я понимаю. Я не волнуюсь. Я готов… Она больна?!

– Во-первых, я не сказал этого, во-вторых, пока я не получу ответа на заданные мною вам вопросы, я вообще буду молчать, так как не знаю, что говорить.

– Как не знаете? Вы, же доктор! – удивился Виктор.

– Да, я – доктор, – спокойно ответил Сергей Михайлович, – но я не волшебник. Не имея в своем распоряжении достаточной информации о вашей жене… Ее родителях… Ваших отношениях с ней. Говорить конкретно невозможно.

– Хорошо. Только это между нами.

– Как психиатр, я, гарантирую вам…

Дверь кабинета приоткрылась и показалась голова медсестры в милой, белой шапочке: «Сергей Михайлович…, извините, … вас, вызывает… сам…», — большой палец девушки указывал вертикально вверх.

– Хорошо. Спасибо, Наташа. Иду, – недовольно буркнул врач, искренне улыбнувшись медсестре. – Хорошая девушка, – обратился он к Виктору. И, будем надеяться, станет хорошим врачом. Учится в первом медицинском.

– Это хорошо, – поддакнул, услужливо Виктор.

Девушка улыбнулась, голова исчезла, дверь закрылась.

– Я выйду, а вы подумайте. И не уходите, пожалуйста. Мы должны помочь вашей жене. И мы – поможем! Если, конечно, вы, захотите.

Доктор встал и вышел.

Оставшись один, Виктор задумался.

– Сергей Михайлович ушел? – вновь заглянула в кабинет медсестра.

– Ушел, – весело ответил Виктор.

– Как здоровье жены? – пыталась завязать разговор девушка.

– Жены? Откуда, вы, знаете?!

– Как же, – вошла в кабинет Наташа. Ее было лет двадцать. Круглолицая. С широкими бедрами. В белом, как снег, халате. – Вы же вчера у нас были.

– Где?

– Как «где»? В нашей больнице.

– А разве, вы, не по сменам работаете?

– По сменам, – утвердительно кивнула головой девушка.

– Почему же, вы, второй день работаете?

– Лето. Все в отпусках. Вот и приходится…

– Понятно. Извините, мне надо сосредоточиться.

– Хорошо. Ухожу, – попятилась задом к двери Наташа. – Сергей Михайлович хороший психиатр. Вот увидите… до свидания.

– До свидания, извините, – залепетал Виктор, – мне надо побыть одному. Иначе я не смогу ничего объяснить лечащему врачу. А, то, что он хороший врач, я уже заметил.

Медсестра хитро улыбнулась, и ушла по своим делам.

Виктор задумался, пытаясь сосредоточиться на главном.

*     *     *

– Как наши дела? – входя в кабинет, поинтересовался Сергей Михайлович.

– Это – вы! – вздохнув с облегчением, обрадовался Виктор приходу врача. – Наконец то. Я уже начал скучать.

– Тысячу извинений, – Сергей Михайлович уселся, поудобнее, в своем кресле, немного наклонив на бок голову, и приготовился слушать. – Ну, я, вас, внимательно слушаю.

– Что, вам, сказать, – начал медленно Виктор, сильно волнуясь. – Семья, как семья. Ни каких отклонений, ни у кого я таких симптомов не наблюдал. С женой, раньше, ничего подобного не происходило. Ссоримся мы не часто. Можно сказать, и не ссоримся никогда, правда, в последнее время… Она стала какой-то странной…. Не то что бы странной, а, как бы это сказать… – Виктор задумался и почесал затылок.

– Когда, вы, заметили эту перемену? При каких обстоятельствах? Перемена произошла резко… или постепенно?

– Перемена произошла месяц назад. Как только уехали родители…

– Куда? – оживился Сергей Михайлович, немного наклонив туловище в направлении собеседника.

– Отдохнуть… в санаторий.

- Значит, перемена произошла сразу же после отъезда родителей? Чьи родители?

– Ее.

– Они, что-нибудь обещали, вам? Ставили, вам, какие либо условия?

– Условия? Обещали? Нет. Ничего не обещали. Условий, так же не ставили… хотя. У нас нет, пока еще, детей… Родители ее. Да и мои. Стали беспокоиться, торопить нас…не то, что торопить… ну. Вы, меня понимаете? – Виктор многозначительно замолчал.

– Открыто, вам, никто ничего не говорил, но вы чувствовали это…

– Да, да! – оживился Виктор и заерзал на стуле. Как студент на зачете. – Нам никто не говорил. Вернее будет так сказать, мне ничего не говорили. А вот жене. Сказали, когда уезжали.

– Почему. Вы, так решили?

– Она мне сама сказала.

– Когда?

– В день обморока.

– Вот как! – воскликнул доктор. – Жена, вам, сказала перед обмороком?

– Да, утром. А потом. Потом она заснула и проснулась уже, в больнице.

– А больше ничего странного вы не заметили у жены? Вы, сказали, что перемена произошла сразу после отъезда родителей. Почему, вы, так решили?

– Я так не решил. Дело в том, что, после отъезда родителей, прошло несколько дней, и Светлана заболела. Светлана – это моя жена.

– Я так и понял.

– Так вот, – повторился Виктор, – прошло несколько дней, и Светлана заболела. Простыла, или, в общем, я не знаю, что… Короче, у нее заболела голова…

– Она, вам, сама сказала? Или, вы, догадались сами?

– Сама. Она чувствовала себя неважно, и я спросил ее, она говорит, что болит голова.

– Она принимала лекарства?

– Нет. Лекарств у нас, под рукой, не оказалось.

– Вы, купили лекарства?

– Да. Нет. Был выходной день. Аптеки закрыты. А потом, Светлана сама купила порошок. Да, вот именно, порошок. Я еще смеялся…

– Над чем? Почему?

– Она купила порошок не в аптеке, а у какого-то старика в лавке!

– Где эта лавка?

– Не знаю. Дело в том, что когда мы пошли отдохнуть в бар, Светлана сказала. Что в помещении бара была лавка… вернее, вначале была лавка, в которой она купила порошок у деда, а потом там сделали бар. Причем, внутри бар оформлен, действительно, под старину. Хотя, конечно, не похож он ни на какую лавку.

– Адрес, пожалуйста, этого бара.

– Это на улице… по правой стороне… дверь, такая, древняя…

– Старая?

– Нет, не старая. Дверь сделана под старину. Но, очень похоже.

– Может быть, ваша жена приняла этот бар за лавку?

– Да, какая же это лавка? – удивился Виктор и развел руки в разные стороны.

– У жены болела голова. Она была рассеяна, не внимательна…

– Нет. Спутать невозможно. И, потом, там был старик, в баре – молодой парень.

– Помещение могли переделать, тем более, вы, говорите, что оно выполнено под старину.

– Переделать? Навряд ли… Кому это надо?

– Вы, больше не ходили туда?

– Нет, – твердо ответил Виктор.

– А жена?

– Жена? Не знаю. По-моему, нет. Да и зачем? Голова у нее прошла. Правда, потом, она, вновь, заболела, но жена выпила порошок, и все прошло.

– Порошок был, какого цвета?

– Белого.

– А это случайно не наркотик? – осторожно поинтересовался Сергей Михайлович и пристально посмотрел на собеседника, словно не его жена, а он сам принимает этот порошок.

– Нет! Что вы! У меня нормальная жена, – развел руками Виктор, с удивлением глядя на врача.

– Извините, я вовсе ни кого не подозреваю. У меня, как говорится, и в мыслях не было, что ваша жена может принимать наркотики…

– Я не обижаюсь, но, сами понимаете… – заерзал на стуле Виктор. – Для меня это так … Она не такой человек.

– Я, имел в виду вот что… – Сергей Михайлович помолчал немного, словно собираясь с мыслями, и высказал свое предположение: – А если в порошок подмешан наркотик?

– Зачем? – пожал плечами Виктор. Такие, «революционные» предположения шокировали его. И он чувствовал себя не уютно.

– Чтобы привлечь клиентов, – миролюбиво ответил врач.

– Куда?

– К себе в лавку. Как ваша жена отзывалась о порошке?

– Нормально. Порошок, как порошок…

– Хорошо. Что вы еще скажете?

– Ну, что еще? Вроде бы все.

– Хорошо. Наблюдайте. Если, что ни будь интересное или необычное сразу звоните мне. Телефон есть?

– Да. Записан.

– Хорошо.

– Что хорошо?

– Не волнуйтесь. Я, думаю, мы решим эту задачу и найдем ответ.

– Вы, думаете, у нее не все в порядке с головой?

– Я этого не сказал. У, вас, здоровая жена. Кстати, вы, решили проблему.

– Какую?

– С ребенком.

– Не знаю. Она мне рассказала о своем разговоре с мамой недавно.

– Перед обмороком?

– Да.

– Что ж, я думаю ничего страшного. Не давайте ей больше пить порошок из лавки. И… не можете ли, вы, привезти его мне?

– Зачем?

– Для экспертизы.

– Вы, думаете. Что все это от порошка?

– Сейчас не могу ничего сказать. Привезите порошок. Посмотрим. И, главное, не волнуйтесь. Не подавайте вида. Будьте раскованнее… естественнее. Все нормально. У, вас, все будет хорошо.

– Мне можно идти? – вставая со стула, спросил Виктор.

– И, еще. Не следите за женой, а наблюдайте, наблюдайте и наблюдайте… Хорошо? – поинтересовался доктор, протягивая руку Виктору, и, почему то, заискивающе глядя ему в глаза. – Да, если что… звоните. И порошок, пожалуйста. Порошок…, – доктор энергично потер руки, словно они у него замерзли. – До свидания, Виктор.

– До свидания, Сергей Михайлович.

– Жене не говорите…

– О порошке? Или о разговоре с вами?

– О разговоре и порошке.

– Хорошо.

*     *     *

Домой Виктор пришел  позже обычного.

– Где, ты, был? – прямо с порога встретила его Светлана вопросом.

– Зашел к приятелю, – Виктор старался вести себя, как можно, раскованнее и непринужденнее. – Он переехал, недавно, на новое место жительства… Мебель помог расставить. Такое тяжелое пианино… Руки болят … ноги… спина…

– Какое пианино?

– У него дома.

– А кто на нем играет?

– Как «кто»? Дочь.

– Хорошо играет?

– Я не слышал. Переставили мебель, и пошел.

– Куда?

– Домой. Куда же еще? – ловко изобразил удивленное лицо Виктор, гордясь своим «экспромтом».

– Я ужин приготовила.

– Отлично! Я так проголодался.

– Не радуйся. Его греть надо. А может, ты, уже ел?

– Нет.

– Как? Неужели тебя не накормили?

– Нет. Предлагали, но было уже поздно. Я отказался и быстрее домой.

– Тогда разогрею.

– Хорошо. Я помою руки.

Помыв руки, Виктор незаметно проскользнул в спальную комнату. Подошел к тумбочке и быстро осмотрел ее. Порошка в тумбочке не было.

«Я так и знал», – подумал он и, почесав затылок, пошел на кухню.

Жена накрывала на стол. Виктор хотел, было ее помочь, но она сказала:

– Сядь. Отдохни. Ведь, ты, устал.

– Нет, ерунда.

– Скоро родители приедут.

– Да.

– Я, думаю, ты, не будешь им говорить о вчерашнем казусе.

– Конечно, нет! Подумаешь. С кем не бывает. Главное. Не пить больше порошок. Кстати, у тебя он остался?

– Кто? – не поняла Светлана.

– Порошок, говорю, остался еще? Тот, что покупала в лавке?

– Нет, выпила, а что?

– Просто. Я, думаю, что это все от порошка. Доктор говорит, что, может, порошок не качественный был.

– Доктор? – насторожилась Светлана. – Откуда он знает о порошке?

– Спросил вчера врач, мимолетом… – ничего не значащим голосом, как бы, между прочим, отвечал Виктор. – Он, поинтересовался, не принимала ли, ты, какие лекарства? Я ответил, что какой-то порошок. Он и высказал предположение…

– Что он у тебя спросил?

– Ничего, – пошел на попятную Виктор, начиная волноваться. Но, слово не воробей…

– Откуда же он знает? – допытывалась жена.

– Я сказал, – признался Виктор.

– Зачем?

– Я ему сказал, что, ты, выпила порошок, а он говорит, что может, не качественный был, вот и отравление получилось.

– Отравление? – задумалась Светлана. – Может и отравление. Хотя, я ведь не пила порошок вчера.

Виктор ничего не ответил. Он сделал вид, что не расслышал. И вообще, весь поглощен едой.

Не дождавшись ответа, Светлана сменила тему:

– Нам сегодня пришла новая партия деталей. Принесли чертежи, надо было размножить, целый день у чертежной доски простояла.

– А зачем размножить то? – с удовольствием перешел на другую «волну» муж.

– Не знаю.

– Выдумывают ерунду всякую.

– Вот именно, – многозначительно сказала Светлана и посмотрела на мужа.

Виктор промолчал.

– Ты был у доктора?

– Что?

– Не притворяйся. Что он тебе сказал еще?

– Как, что сказал? Когда?

– Сегодня. «Не качественный порошок»… Что еще? Наверно, решил, что я сумасшедшая?

– Откуда я знаю, что он решил? – недовольным тоном отвечал Виктор. – Вчера было не до того.

– А сегодня?

– Я же тебе сказал. Был. Помогал переносить вещи…

– Уже и сам забыл, что говорил. Обманщик.

– Ничего я не забыл, – обиделся муж.

– Ну, ладно, что он тебе сказал? Когда к нему приходить?

– Кому? Зачем?

– Как же. Разве я не сумасшедшая? Ну, говори… Мне интересно, о чем вы там говорили. Ты, наверно, наплел с три короба обо мне?

– Кто тебе сказал это? С чего, ты, взяла, что ты…

– Хорошо. Оставим этот разговор.

Виктор вздохнул с облегчением.

– Скоро приедут родители. Мама спросит: «Как дела?», – сказала Светлана.

– Нормально, как еще? – пробурчал в ответ муж.

– Разве?

– А, что? – подался вперед Виктор. – Что-то еще?!

– Да.

– Что? – уставился на Светлану Виктор.

– Как «что»? – игриво ответила жена, – она спросит, что с ребенком?

– Каким ребенком?

– Нашим ребенком, – слегка понизила голос Светлана.

– А, что с ним? – понизил голос муж.

– Вот именно… «что»? – громко спросила жена.

Пауза затянулась. Виктор даже перестал есть.

И действительно, как он забыл о ребенке? Может получиться неприятная ситуация. Если жена не беременна, то тогда возникает вопрос: «Почему?». Потому, что он не может иметь детей? Ерунда, какая! Однако вопрос серьезный и может решиться не в его пользу. Но, ведь он может иметь детей! Может! И действительно, пора заводить ребенка. А времени совсем ничего. Несколько дней осталось.

– Что будем делать? – спросил он жену.

– Как, «что»? Ребенка!

– Да, да. Когда?

– Когда угодно. Хоть сейчас.

– Хорошо.

– Что, «хорошо»?

– Сегодня, так сегодня.

– Ты, к этому так относишься…

– Как?

– Легко!

– Почему же… Я серьезно отношусь.

– Значит сегодня?

– Что?

Светлана удивленно посмотрела на мужа.

– А, да… Конечно сегодня, – поспешил уверить жену Виктор.

*     *     *

После ужина Виктор стал мыть посуду, а Светлана пошла, принимать душ. Быстро помыв посуду, Виктор пошел в спальную комнату, разделся и лег на кровать.

Жена же не спешила в постель. Выйдя из ванной комнаты, она принялась медленно расчесывать свои волосы. Затем, включила телевизор и принялась смотреть художественный фильм.

Повалявшись в кровати, Виктор встал и присоединился к просмотру кинофильма.

После фильма, Светлана, не спеша, направилась в спальную комнату. Оказавшись в постели, она взяла с тумбочки книгу и принялась ее читать.

Виктор надоело лежать без дела, и он спросил:

– Ну, что? Когда?

– Что «когда»? – не отрываясь от книги, поинтересовалась жена.

– Как «что»? А ребенок?!

– Что «ребенок»?

– Если, ты, сегодня не в духе, то так и скажи.

– Я себя хорошо чувствую.

– Тогда в чем дело?

– А, что?

– Мы будем сегодня заниматься производительной деятельностью или нет?

– Мы же уже ею занимались.

– Когда?!

– На работе.

– Я, серьезно.

– Я, то же.

Обидевшись, Виктор повернулся к жене спиной и заснул.

*     *     *

Проснулся Виктор рано. Жена еще спала. Он хотел разбудить ее, но передумал, вспомнив вчерашний разговор. Тихонько встал с кровати и занялся утренним туалетом. Затем, принялся готовить завтрак.

Светлана проснулась поздно. По дороге в ванную комнату она сонным голосом сказала мужу:

– Вчера, долго читала… Часов до трех ночи…

Виктор ничего не ответил.

После ванной комнаты Светлана пошла на кухню.

Муж сидел за столом.

– Ты, обиделся? – ласково спросила она у него.

– Нет, – старался казаться безразличным, ответил Виктор.

– Вот и хорошо. Для волнения нет оснований.

– А кто волнуется? Я, лично, нет!

– Почему?

– А почему я должен волноваться?

– Ты, считаешь, что это мои трудности? Хорошо.

– Я, так не считаю, – миролюбиво ответил жене Виктор.

– Вот как. В таком случае это не мои проблемы. Так, как я тоже так не считаю.

– И отлично.

– Что «отлично»?

– Вопрос решен.

– Какой вопрос?

– Вопрос о ребенке.

– И как же он решен?

– Сама знаешь.

– Да, я знаю. А, ты, нет.

– Что значит «знаю»? – поинтересовался Виктор.

– А, то…

– В чем дело? – забеспокоился муж.

– Что это, ты, вдруг, засуетился?

– И вовсе я не…

– Так в чем же дело? – наступала жена.

– Это у тебя надо спросить, – перешел к защите муж.

– Спрашивай.

– Хорошо. В чем дело?

– Ни в чем. Просто я захотела почитать книгу.

– Хорошо. Значит сегодня? – воспользовавшись «слабиной» перешел в контрнаступление Виктор.

– Что?

– Будем делать ребенка!

– Что это, ты, вдруг. Так рванул в «галоп»? – резко осадила мужа жена.

– Почему «вдруг»? – «захлебнулась» атака у Виктора.

– Раньше, ты, не говорил об этом.

– Почему же «не говорил»? – начал оправдываться Виктор. – Я всегда готов был.

– Я тоже, – твердым голосом сказала жена.

– Через несколько дней приедут родители, – не унимался муж.

– Да.

– Что, скажем? – решил подстраховаться Виктор.

– Кому? – спокойно ответила жена.

– Им.

– Ну, что скажем? Скажем. Что все хорошо. Месяц провели отлично. Скучали. Очень рады возвращению.

– А дальше? – наседал муж.

– А дальше… Дальше – жизнь, – серьезно и чересчур уверенно ответила Светлана.

– Ну, ладно, – немного успокоился Виктор, – на работу пора.

– Действительно, – жена посмотрела на часы и удалилась в другую комнату, что бы быстренько привести себя в порядок и «бежать» на работу.

По дороге на работу они не разговаривали на эту тему.

*     *     *

Виктор пришел с работы, как обычно, в семь часов вечера.

Жены дома не было.

«Обиделась», – решил он.

Светлана пришла в восьмом часу вечера.

– По магазинам ходила? – спросил Виктор жену, как только она переступила порог квартиры.

– Да, пробежалась.

– А, я, фильм смотрю, – беззаботно сказал он.

– Что на ужин? – поинтересовалась жена.

– Макароны по-флотски.

– Отлично! Я так проголодалась… Ужас!

– Я уже поужинал. Извини. Пойду смотреть фильм… интересный. Кастрюля на плите.

– Спасибо. Хотя замечу, что я тебя ждала, – строгим голосом сказала Светлана.

Виктор не нашелся, что сразу ответить жене. Ее жесткое замечание лишило его умственной оперативности. Уже из комнаты, ложась на диван, он, перекрикивая звук телевизора, громко ответил: – Извини, но я очень проголодался!

– Хорошо, – приняла оправдание жена.

Быстро поужинав, она вошла в комнату и решила прилечь рядом с мужем на диван:

– Подвинься. Разлегся.

Виктор, нехотя, потеснился на диване.

Но Светлана, почему-то не стала ложиться на диван, а вышла на балкон:

– Какой хороший вечер.

Виктор подошел к жене.

– Да, тихо, прохладно. Дождем пахнет.

– По моему, нет.

– Будет дождь, вот увидишь. Посмотри, какое мрачное небо, – легонько начал напирать Виктор.

– Это еще ни чего не значит, – уперлась Светлана.

– Может быть, – отступил муж.

– Пойдем. Погуляем… – как-то загадочно и, в то же время, романтично предложила Светлана.

– Пойдем, – смиренно ответил Виктор. И, вдруг, «закусив удила», рванул с места в «галоп»: – Только я, все-таки, возьму зонт.

– Хорошо, возьми, – бесцветным тоном ответила жена.

*     *     *

По дороге они так разговорились, что Виктор, даже, не заметил, как они оказались возле знакомой двери.

– Бар! Знакомое место, – тихо воскликнул он, уставившись на дверь.

– Да. Бар. Но почему… бар? Почему? – одновременно с горечью и надеждой в голосе спросила неизвестно у кого Светлана.

– Пришли…. Вот и бар… – опешил от неожиданной эмоциональности жены Виктор.

– Странно, какой-то час назад здесь была лавка старика, – пыталась хоть за какую ни, будь «соломинку» ухватиться его жена.

– Какого старика? – сразу не понял Виктор и внимательно посмотрел на жену. И безразлично протянув: – А-а… старика… – хитро улыбнулся и скороговоркой предложил: – Давай войдем и проверим.

– Не надо, – сухим голосом, безразлично, ответила Светлана. – Это – бар. А час назад здесь была лавка.

– Может, днем лавка, а вечером – бар? – начал уже и сам сомневаться Виктор.

– Нет. Так не бывает. Здесь, что-то не так, – загадочно рассуждала жена.

– Пойдем домой. Ветер… – Виктор посмотрел по сторонам и, обнял жену за плечи, добавил: – Сейчас дождь начнется.

– Хорошо, – согласилась Светлана, – пойдем. Мне все ясно.

– Что ясно? – вновь насторожился муж. Он совершенно не верил в болезнь жены, но ее высказывания, даже больше туманные, чем странные, объявляли его убеждениям «пат», со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– Все, – машинально, словно робот, повторила жена.

Виктор сочувственно посмотрел на нее.

– Пойдем быстрее домой.

– Да, – поежилась Светлана и, с опаской, оглянулась вокруг.

Ветер усилился. В воздухе запахло дождем. В небе зловеще громыхнуло. Надвигалась гроза. Сверкнула молния. Ветер замер. Раскатисто рявкнул гром. Крупные капли дождя все быстрее и быстрее зашлепали по асфальту. Начался ливень, который застал наших героев у самого подъезда дома. Не раскрывая зонта, они добежали до подъезда и, мигом, шмыгнули через дверь в его объятия. В подъезде перевели дух. Осмотрелись. Одежда слегка промокла, а в остальном все нормально.

Сразу же в лифте Виктор начал «песочить» жену:

– Вот видишь. Я же говорил, что дождь будет!

– И все равно, зонтик можно было не брать. Он нам не понадобился.

– Это уже второй вопрос, – «наседал» муж. – Дождь то пошел.

– Да, пошел. А лавки, все-таки нет…

– Ну и что, – буркнул Виктор.

– Как «ну и что»?! – удивилась Светлана. – Куда же она делась?

– Куда может деваться то, чего никогда не было?

Виктор открыл входную дверь. Войдя в квартиру, Светлана, без остановки, прошла в спальную комнату.

Виктор снял туфли и пошел за женой, на ходу расстегивая слегка промокшую рубашку.

– А, что это, по-твоему? – спросила его жена, явно настроенная агрессивно.

– Где? – Виктор взял сверток и развернул. Внутри был белый порошок. – Что это?

– Это порошок от головной боли, который, я, купила два часа назад в лавке у старика.

– Ты, что заболела?

– Нет. Я специально пошла проверить. И убедилась, что я не ошиблась!

– В чем?

– В том, что когда я одна… там – лавка. А когда мы вместе… там – бар.

– Как это так? – не понял Виктор и с сожалением посмотрел на жену.

– А вот так! – Светлана села на кровать и сняла туфли. – Возьми, отнеси на место. А я, пока, переоденусь.

Виктор взял туфли и пошел в коридор.

Светлана сняла платье и, накинув свой любимый халат, пошла на кухню. Взяла кофеварку, и хотела, уже было засыпать туда кофе, как Виктор громко сказал за ее спиной:

– Кофе на ночь!

Светлана от неожиданности вздрогнула, но быстро оправилась от испуга и бодро ответила:

– Ничего. Заснем!

– Заснуть то заснем, – принялся «пилить» ее муж, – вот только на сердце действует оно отрицательно.

– Почему?

– Кофе – бодрит. Его надо пить утром или днем.

– Ерунда! – «осадила» мужа Светлана. – Впрочем, если не хочешь, можешь выпить молока.

– Нет! Я, тоже выпью кофе, – вдруг изменил свое мнение Виктор.

– Если, ты, не хочешь, то не пей. Зачем себя неволить.

– Все нормально. Не беспокойся, Вернемся к порошку…

– Не беспокойся. Со мной все нормально.

– Голова…

– Нет, не болит.

– Зачем же, ты, купила порошок?

– Как доказательство. И еще…

– Что? – насторожился Виктор, внимательно наблюдая за женой.

– Хочу провести эксперимент.

– Какой? – оживился Виктор.

– С тобой!

– Со мной?

– Да. Ты, не веришь мне. Думаешь, что я сумасшедшая…

– Вовсе нет! – замахал руками муж.

– Да, да… Ты, и доктор наблюдаете за мной.

– Нисколько! – уверенно ответил Виктор.

– Хорошо. В конце — концов, это не важно. Если хочешь… – Светлана умышленно сделала паузу, – я, открою тебе тайну.

– Какую? – перешел на шепот Виктор.

– Страшную, – то же шепотом ответила жена. – Ты, не боишься?

– Нет, – громко ответил Виктор и изобразил беззаботное лицо.

– То, что я тебе сейчас скажу, удивит тебя, меня тоже поначалу удивляло. Но потом…

– Я, внимательно слушаю, – перебил жену Виктор.

– Что это, ты, засуетился?

– И вовсе, я, не засуетился.

– Ага! Попался! – вошла в азарт жена.

Виктор, инстинктивно, немного отодвинулся от нее.

– Страшно?! – нагнетала страсти Светлана.

– Нет, – спокойно ответил Виктор, взяв себя в руки. – В чем дело?

– А дело вот в чем, – перешла к сути жена. – Когда я… вернее. Начнем сначала. У меня заболела голова, это ты знаешь…

– Да, – с готовностью подтвердил муж.

– Так вот. У меня заболела голова. На первый взгляд… ничего страшного. С кем не бывает. Хотя… почему она заболела, я, не понимала.

– Ну, трудно сказать от чего болит голова. Может, переутомилась.

– Не гадай. Суть не в этом.

– Я, внимательно слушаю, – придвинулся поближе к жене Виктор.

– Дело вот в чем. У меня болела голова и, я, пошла в аптеку. Аптека, как, ты, сам понимаешь, была закрыта. Домой, я, решила вернуться пешком. По дороге домой, я, набрела случайно на старую дверь. Мне стало интересно. «Что это могло быть?» – подумала я. Открыла дверь и вошла. Внутри все было не так, как тогда, когда мы были там…

– В баре?

– Да, в баре. Тогда там была лавка, а продавцом был старик.

– И, что же он продавал?

– Всякие лекарственные травы, настои, порошки по рецептам, одним словом, аптека!

– А, что за старик? – Виктор начинал верить своей жене, но, однако, как это было все не правдоподобно.

– Старик, как старик… – наморщила лоб Светлана, – Древний какой то…

– Почему, ты, так решила? – заерзал от нетерпения муж на стуле. – Он очень старый?

– Нет. Я, сказала бы… старый. Именно старинный, да.

– Как это? – не понял Виктор.

- А так, все вокруг древнее, старинное и он в центре лавки. Седая борода, старческий, спокойный голос…

– В лавке еще был, кто ни будь из покупателей?

– Кажется, нет. Хотя… когда я входила, вошла женщина.

– Женщина?

– Да, женщина – спокойно ответила Светлана. И, вдруг, вспылила: – Что, ты, меня допрашиваешь?!

– Я, не допрашиваю, -– отодвинулся от жены Виктор и заморгал глазами. – Я, хочу разобраться…

– В чем? – «давила» на мужа Светлана.

– В нас.

– Неужели, ты, думаешь, что, я сумасшедшая?!

– Нет, – твердым голосом ответил муж и перестал моргать.

– Ты, выпытываешь, а потом пойдешь, и все расскажешь врачу.

– И вовсе нет, – по-детски улыбаясь, наивно ответил Виктор.

– Знай же, что, я, не сумасшедшая. И, я, докажу тебе это! – стукнула по столу кулаком Светлана.

– Как? Хотя о чем мы… – поправился Виктор. – Я хотел сказать. Зачем доказывать то, чего нет.

– Ты, видел порошок?

– Ну, – буркнул Виктор.

– Если его принять…

– То перестанет болеть голова.

– Не говори глупостей. Впрочем, если не интересно… сменим тему.

– Хорошо. Сменим тему. Уже вечер. Пора спать.

– Я еще не пила кофе.

– Пей. А, я, лягу. Устал.

– Хорошо. А может, будешь? – поинтересовалась Светлана.

– Нет. Хотя… ладно… выпью молока.

Виктор не хотел молока, но решил не оставлять Светлану одну. Ему, казалось, что этим вечером должно было, что-то случиться.

Светлана пила кофе.

Виктор налил в кружку немного молока и сделал один глоток.

– Смотри, не обпейся. Не много ли на ночь? – предупредила его жена. Молоко тяжело усваивается. Будешь потом…

– Ничего, я, просто за компанию, – Виктор решил не перечить жене и вести себя, как можно, незаметнее. Но не удержался и первым прервал молчание: – Что-то телеграммы нет от родителей.

– Придет, – тихим голосом ответила жена.

– Если что, мы, в принципе, знаем, когда они должны приехать. Подъедем к поезду и на месте уже определимся.

– Да, определимся на вокзале, – подтвердила Светлана.

Виктор понял, что жене сейчас не до этого. Ее беспокоит, что-то другое, но что? Этого Виктор ни как не мог понять. Спросить же напрямую не решался. За какой-то месяц его жена так изменилась, что он потерял все ориентиры.

Если раньше у них все ладилось и он, как говорится, с полуслова понимал жену. То теперь делал промашку за промашкой. Светлана так же замечала это, и ее это в начале забавляло. А теперь, особенно в последние дни, стало очень раздражать.

«И зачем я связался с доктором? – уже начал жалеть Виктор, досадуя на свою поспешность. – Оно конечно, – продолжал размышлять он, – кто его знает? Откуда, я, мог знать, что все так получится? Лежала без сознания… спала… нормальная, не нормальная.… Все перепуталось. И главное – он во всем виноват! Почему? Ведь, я, хотел, как лучше! Оказалось… все напрасно. Родители приезжают, – незаметно для себя сменил тему Виктор, – а Светлана не беременна. Начнутся вопросы, шептание. Того и гляди, к врачу потащат! Конечно, потащат! И окажется, что не она, а, я, виноват во всем. Так и до развода может дойти! А что? – стращал сам себя Виктор. – Скажут «все ясно» и все. Прошел год, а ребенка нет! Почему? Хотели пожить для себя. Вот и пожили. В результате, я виноват. Нет, надо, что-то делать! И Светлана ведет себя, как-то странно. Наверное, то же нервничает. Поэтому, может, и нервный срыв. А я… сразу доктора… наложил в штаны, как мальчишка! Конечно, я, виноват».

– О чем, ты, думаешь? – прервала Светлана мыслительный процесс мужа.

Виктор не сразу переключился на ее вопрос и, что бы выиграть время спросил:

– Что, ты, сказала?

– Я говорю, о чем, ты, думаешь? – уже громче повторила свой вопрос жена.

– А-а, ни о чем. Так…

– Ни о чем нельзя думать. Думают всегда о чем-то…

– Я, хотел сказать, что ни о чем существенном, так… – Виктор неопределенно махнул рукой, словно отмахнулся от назойливой мухи, кружащей над его головой.

– А, я, думаю, знаешь что? – многозначительно и даже торжественно, по крайней мере, так показалось Виктору, начала жена.

«Все. Сейчас начнется!» – мелькнуло в его голове.

И действительно. Началось. Только другое. Такое, о котором он и не подозревал…

– Знаешь, что это за порошок? – взяла «быка за рога» Светлана.

– Нет, – честно признался Виктор.

– Это не просто порошок. Это…

– Наркотик! – неудачно пошутил муж.

– Нет, – спокойно продолжала жена, – это дверь в иной мир. Дверь в мир наших тайных желаний, наших неосознанных мыслей, нашей вечной жизни. Нашего бессознательного.

– Связано с колдовством? – безразлично спросил Виктор.

– Нет. С каким «колдовством»! – с досадой отфутболила его вопрос Светлана. – Я же говорю… Дверь в мир бессознательного. Дверь в другой мир.

– Хорошо. Психоанализом попахивает, – примиренчески заметил муж, хотя сам он совершенно не понимал: действительно ли это хорошо или же вовсе не хорошо.

Светлану это так же мало интересовало. Для нее было важно то, что теперь муж сможет убедиться – она нормальный человек, а не сумасшедшая, как представил ее этот доктор. Да и сам Виктор не лучше него. Хотя конечно, она поступила точно так же. Если бы увидела мужа бес сознания. Вызов скорой помощи в данном случае вполне нормальное явление и ненормальным было бы не вызвать врача в такой ситуации. Поэтому Светлана не сердилась на мужа, но доказать, что нормальный человек все-таки надо. Тем более, случай подвернулся. Да и вообще. Этот странный мужчина. Которого она никогда не видела, но чувствовала, ощущала всюду его присутствие. Во время сна он, прикрываясь словесной «шелухой» бессознательного, властвует над душами людей. С этим надо кончать!

– Если хочешь, – осторожно предложила Светлана мужу, – мы можем сегодня ночью вместе отправиться в эту страну.

– Как?! – опешил от такого предложения муж.

– Очень просто, – и «глазом не моргнув» ответила жена. – При помощи порошка.

– По-моему, это, какое-то снотворное. Хотя… – Виктор на мгновение задумался, – скорее всего, это какой-то наркотик. Или снотворное с примесью наркотика.

– Я не знаю, что это, но знаю точно, что это что-то не обычное! – интриговала мужа жена.

– Может быть, – не «клюнув» на неординарную «наживку» согласился Виктор. Он это сделал не из-за отсутствия интереса к данной затее или наоборот, какого либо любопытства, а из-за своего страха. «Кто его знает, какие потом будут последствия для организма? А, вдруг, опасно для здоровья?!» – подумал он.

– Итак, ты, готов? – «напирала» на мужа, вернее на его страх Светлана.

– Да, готов, – без энтузиазма в голосе ответил муж. Да и что ему оставалось делать? Ведь не мог же он сказать, что боится какого-то порошка!

– Хорошо. После ужина примем порошок и ляжем спать, – распорядилась жена.

– А, что дальше?! – упавшим голосом пролепетал Виктор и подумал: «А не отказаться ли от этой аферы пока не поздно?»

– Узнаешь, – коротко и таинственно ответила жена.

– Когда? – «торговался» за свою «жизнь» Виктор. Он не хотел отдавать ее даром, какому то «бессознательному».

– Когда заснешь, – совсем непонятно ответила Светлана.

– Хорошо, – согласился муж и стал надеяться только на «счастливый случай».

После ужина они приняли порошок, и пошли спать.

Третья глава

ВСТРЕЧА

 

Виктор предусмотрительно, так на всякий случай, завел будильник на семь часов утра.

– Вдруг, сон окажется интересным. Как бы на работу не опоздать, – деловито пояснил он жене.

Укрывшись одеялом, Виктор принялся ждать. Спать ему вовсе не хотелось.

«Странно, – думал он, – если это снотворное, то почему я не засыпаю? Если это наркотик, то почему нет никаких видений?»

– Видений? Ты, хочешь видений? – услышал Виктор, чей-то голос. – Выбирайся из своего бренного тела, приятель!

Виктор от неожиданности не знал, что ответить. Он шевельнулся. Попытался встать и, отделившись от своего тела, завис над ним.

«Что такое?» – подумал он.

– Ничего, – ответил все тот же голос. – Мы уже заждались тебя.

– Кто, мы?

– Я и Светлана.

– Светлана?! Она спит…

– Как же, – усмехнулся голос.

– Хорошо, спит она или нет, это вопрос другой. Я вижу ее на кровати. А вот тебя нет. Где, ты?

– Здесь.

– Где? Я не вижу тебя.

– Я, всюду. Я – твое бессознательное. Я – властелин мира бессознательного.

– Хорошо. Я хочу видеть тебя.

– Смотри.

Виктор осмотрелся по сторонам. Никого…

– Где, ты? Эй!

Тишина.

«Вот тебе и на! Нет. Надо что-то делать. Где Светлана? Да вот же она… спит. А если она не спит? – гадал Виктор, медленно летая по комнате. – Тогда где же она? Улетела. Куда? Что же делать? Ладно, полетаю по дому».

Виктор, по привычке, первым делом влетел на кухню. Никого. В других комнатах так же ни кого не было. Дверь на балкон была закрыта.

« Ни кого нет. Жаль. Куда же они исчезли? Двери закрыты. Окна закрыты. Через форточку? Но на форточке сетка! Как же они вышли? Хорошо, если они вышли, – размышлял Виктор, – то куда могли пойти… вернее, полететь? Да, куда?! – Виктор задумался. – Может, полетели на прогулку?»

Перспектива одиночества Виктора не устраивала. Он решил вернуться «назад»… В себя. В свое тело. Он подлетел к своему телу и опустился в него. Побыв в теле некоторое время, Виктор решил полетать от скуки. Летая по комнатам, он чувствовал сверхъестественную легкость во всем теле. Хотя, конечно, его тело лежало на кровати в спальне, а он, неизвестно каким образом отделившийся от своего тела, парил в воздухе, словно надувной шарик. А то и того легче. Он вообще ничего не весил. Он был совершенно невесом. Почему? Потому что его не было! То есть он был, существовал, но в то же время его нельзя было ни увидеть, ни потрогать. Он превратился в пустоту! В мыслящую пустоту!

«Если бы все это происходило не со мной, – лихорадочно соображал Виктор, всматриваясь в черный квадрат окна, – то я бы ни за что не поверил. Светлана поступила правильно, что не рассказала мне сразу. Все равно не поверил бы. Хотя… я и так не поверил ей, обвинил сумасшедшей. А может это просто наркотик?! Ладно, Утром проснусь и разберусь. А пока лягу спать. Хватит находиться в непонятном состоянии. Вернусь в свое родное тело».

Оказавшись в своем теле, Виктор устроился поудобнее и заснул.

*     *     *

Проснулся он от толчков в спину. Открыв глаза, Виктор увидел лицо жены.

Волосы у нее были аккуратно уложены, губы накрашены, щеки, и лоб слегка припудрены – все, это говорило о том, что уже поздно и пора на работу.

– Ну, ты, и спать!

– Который час? – зевнул Виктор и, нехотя сел на кровати, свесив на грудь голову.

– Ты, что спишь? – толкнула его жена в грудь. – Быстро одевайся! Мы уже опаздываем, – торопила Светлана мужа.

Виктор вздрогнул, открыл глаза, осмотрелся, замер на секунду и быстро встал с кровати. Умылся. Бриться не стал, в целях экономии времени. Надел брюки, рубашку и поспешил за женой, которая уже находилась в лифте, придерживая рукой левую половину его двери. Виктор заскочил в лифт. Светлана убрала руку. Обе половинки двери, наконец-то соединились, и довольный лифт плавно заскользил в низ.

– Ну, как? – заглянув в глаза мужу, поинтересовалась Светлана.

– Спал, как убитый.

– И ничего не видел? – с горечью в голосе допытывалась жена.

– А, что, я, должен был видеть? Ах, да! Ну, конечно! Как же, я, мог забыть. Как только, я, отсоединился от своего тела, вы, сразу же, куда-то исчезли, – с обидой в голосе закончил Виктор и с укоризной посмотрел на жену.

– Почему, ты, не полетел с нами? – удивленно поинтересовалась у него Светлана и пожала плечами.

– Куда?! – возмутился Виктор. – Сквозь стену!

– Ну, конечно же!

– Как это? – непонимающе посмотрел на жену Виктор.

– Очень просто… раз… и все.

– Так почему же, вы, не сказали мне об этом?! – с укоризной посмотрел муж на жену.

– Да, ты, прав, – признала свою ошибку Светлана и опустила глаза. Она, вдруг, поняло, что заранее не объяснила «правила игры». Поэтому муж и «проиграл».

*     *     *

Выйдя из лифта, они поспешили на автобусную остановку. По дороге Виктор не переставал удивляться:

– Надо же! Ни когда бы, ни подумал, что такое может быть! Жаль, что, вы, меня бросили.

– Мы, тебя не бросали, – искренне оправдывалась Светлана.

– Ладно, – примирился Виктор со своей «промашкой». – А, что это за голос?

– Это бессознательное с тобой говорило.

– Какое «бессознательное»? – Виктор так округлил глаза, что мужчина, шедший на встречу, остановился, хмыкнул и покрутил у виска пальцем.

Супруги, увлеченные разговором, не обратили ни какого внимания на возмущение прохожего.

– Понимаешь, – скороговоркой объясняла мужу Светлана, – у каждого есть область сознательного и область бессознательного.

– Ну, – недоверчиво протянул муж.

– Вот с тобой и разговаривало бессознательное «Я».

– Ерунда! – «рубанул с плеча» Виктор.

– Кто же тогда с тобой говорил?! – вскрикнула жена.

– Не знаю, кто со мной говорил, – повысил голос Виктор, – но точно знаю, что все это сон. По-моему, этот порошок – снотворное. Но не простое снотворное, а с примесью чего-то такого…

Виктор не успел закончить свою мысль, так как подъехал автобус. Супруги бросились на «приступ» его входной двери. Проявив упорство в достижении «цели» они оказались внутри автобуса.

Старенький автобус жалобно скрипнул дверью, злобно заскрежетал коробкой передач и, наполнив салон едким дымом выхлопных газов, с трудом тронулся с места.

В автобусной давке продолжать разговор, не было ни какой возможности.

Доехав до своей остановки, супружеская чета вырвалась на свободу.

– Фу! Хоть бы побольше автобусов давали в «часы пик», – возмутился Виктор.

– В салоне духота, пахнет какой-то гарью. Стоял мужик. От него так пахло рыбой. Кто с утра ест рыбу?!

– Это, что! – не дослушав жену, продолжал Виктор. – Мне всю дорогу в спину кто-то локтем толкал.

– Это не локоть был…

– А, что?

– Голова старушки.

– Старушки? И куда ее несет в такую рань?

– В магазин.

– Ну, почему именно сейчас?! – «зацепился» за старушку Виктор. Видимо, она ему порядком надоела в автобусе. – Езжай попозже на час, когда толпа проедет на работу. Нет! Прется именно сейчас. Что за народ? Не понимаю!

– Стариком станешь – поймешь.

– Вот еще! Делать мне нечего. Когда в автобусах не пробиться, куда-то ехать.

– Не «куда-то», а в магазин.

– Ждут ее там.

Виктор возмущался до самой заводской проходной. На территории завода они расстались. Виктор пошел в цех, а Светлана к себе в чертежное бюро.

*     *     *

Встретились они, как всегда, дома.

– Может, сходим, куда-нибудь? – предложил Виктор. – В кино, например.

– Не охота. Надо в доме наводить порядок. Родители приезжают через три дня, – озабоченно ответила Светлана.

– Успеем, – с оптимизмом ответил муж. – Завтра начнем наводить порядок, а сегодня последний день свободы! Это дело надо отметить! Как, ты, думаешь?

– Что-то не хочется, – в нерешительности мялась жена.

– Зря. Теперь еще когда случай представится? До следующего года ждать придется. На следующий год мы поедем куда-нибудь.

– Навряд ли, – с оттенком пессимизма задумчиво сказала Светлана.

– Это еще почему?! – возмутился муж. – Я, достану путевки на юг.

– Путевки? – насмешливо переспросила жена. – А пеленки стирать, кто будет?

– Какие пеленки? – опешил Виктор. – Причем здесь пеленки?

– А притом, – многозначительно и, в то же время, загадочно продолжала жена.

Виктор, в ожидании чего-то интересного и неизвестного ему, замер, с любопытством поглядывая в глаза жене.

Почувствовав власть над мужем, Светлана, специально, бесцветно произнесла:

– А у меня… ребенок будет…

– Наконец то! – выдохнул «ком» из горла Виктор. – Свершилось!

– Ты то, что разошелся? Разволновался.

– Ну, как же… Задание выполнено! Где теща? Может приезжать хоть сегодня!

Виктор ощутил огромный прилив сил. Он прошелся барсом по комнате. Расправил плечи. В глазах появился блеск. Блеск победителя! На душе у него стало легко и просторно. Тяжелые и не очень приятные мысли оставили его. Хлопоты и переживания превратились в прах. Изменения произошли так быстро и бесповоротно, что Виктор ощутил дискомфорт. Проблема исчезла, и образовался вакуум, который надо было чем-то заполнить, но чем? Виктору стало неловко. Он понимал, что все кончено, что теперь «не страшен серый волк» в образе родителей, что теща не будет смотреть на него, как на неполноценного мужа ее дочери. Или, что еще хуже, не выскажет свои сомнения в его мужских способностях. И более того, это в голову ей даже не придет. Итак, душевные муки покинули Виктора. Образовавшаяся пустота, словно голая задница, бесстыдно зияла на фоне пуританской морали его души. И Виктор поспешил заполнить образовавшуюся пустоту. Прикрыть голую задницу души. Он ощутил, по крайней мере, ему так показалось, в себе новые, незнакомые ранее чувства. В голову полезли всякие беспардонные мысли. Например, ему в голову пришла мысль о том, как они назовут ребенка. Кстати, для себя он сразу решил, что ему все равно кто родится мальчик или девочка. Ему было вполне достаточно того, что ребенок, его ребенок, будет. Он родится… появиться на свет… и это так здорово! Его ребенок! Пусть сейчас он еще даже не сформировался, как следует. Пусть. Главное, что ребенок есть. А значит – будет!

«Надо детскую коляску купить», – пришла в голову Виктора мысль. Он на мгновение сосредоточился на этой мысли, но только на мгновение и не больше. Потому, что другая, то же не менее важная мысль, вдруг, пришла ему в голову: «Пеленками надо запасаться, ползунками всякими… и вообще… отдельная квартира нужна».

Мысль об отдельной квартире повергла Виктора в уныние. Ведь он прекрасно понимал, что квартиры ему не видать, как собственных ушей. Жить же долгие годы с тещей ему не хотелось. Но, что поделаешь?

Перспектива долгой жизни в одной квартире с тещей еще долго сверлила бы его голову, если бы не телефонный звонок. Трубку сняла жена:

– Ало? Вить, тебя, – позвала она мужа.

Обрадовавшись возможности переключиться от непривычных, «жмущих», словно новые башмаки, мыслей к хорошо знакомым «растоптанным» словам. Виктор поспешил к телефону.

– Ало, здравствуйте, Сергей Михайлович… Нормально… Хорошо… Не беспокойтесь все нормально… Здесь дело в другом… Да, да… Я не ошибаюсь… Если вам скажу… не поверите… Ну, да… Потом и меня посчитаете за больного… Шутка… Хорошо… Я когда ни будь, вам, расскажу обо всем… Нет, не сейчас… Извините, нет… Не могу… Не телефонный это разговор… Конечно! Ну, нет! Конечно! Я, вовсе не заблуждаюсь. Хотите зайти? Сейчас… Минутку… Свет! Врач хочет зайти к нам…

– Зачем? Разве у нас кто-то болен? Ах, да! Я и забыла… Я же сумасшедшая. В бреду, беременность выдумала. На самом деле, никакой беременности нет, и не могло быть.

– Как нет?! – то ли испугался, то ли удивился Виктор.

– А так! Мне показалось.

– Как показалось?

– Наверно, ошиблась…

– Какая еще, к черту, ошибка! Ты, беременна или нет?

– Откуда я знаю. Я же сумасшедшая.

– Хватит! Надоело!

Радужная идиллия лопнула, как мыльный пузырь. Виктор не находил слов. И вообще он, одним словом… все рухнуло! Где то там, внутри, в душе кто-то злобно захохотал, заверещал. В голове у Виктора все закружилось, куда-то поплыло, он сделал несколько шагов и, потеряв ориентацию, повалился на пол. С головой у Виктора творилось, что-то неладное. Какие-то непонятные, незнакомые ему звуки заполнили ее. И сквозь этот неземной шум Виктор услышал голос:

– Я, пришел сказать твоему сознанию, твоему осознанному «Я», что бы оно позаботилось о моем сыне. Он будет первым человеком, который сможет пользоваться своим бессознательным «Я» так же свободно, как и осознанным «Я», то есть своим сознанием. Ему будет доступна, как обширная область сознательного, так и бескрайние просторы бессознательного. В нем соединятся эти две несовместимые области. Берегите его. Он станет властелином! Я, помогу ему стать сверхчеловеком! Прощай, береги сына.

Шум в голове постепенно стих. Виктор открыл глаза.

Он лежал на полу. В комнате ни кого не было. Он встал и вышел из комнаты. Жена была занята стиркой. Стиральная машина монотонно гудела. Светлана полоскала белье в ванной.

– Тебе помочь? – обратился к жене Виктор.

– Нет, – сухо ответила Светлана.

Постояв немного, Виктор пошел в комнату, включил телевизор и лег на диван.

По телевизору ни чего интересного не было. Виктор выключил телевизор и отправился на кухню, где принялся готовить ужин.

Когда ужин был готов, он собрался и сказал сам себе: «Все нормально. Ни чего не произошло». Затем, он отправился на поиски жены. Светлана была в комнате родителей. Она наводила там порядок.

– Свет, пойдем ужинать, – дружески предложил Виктор.

Светлана не ответила.

– Что случилось? Подумаешь, позвонил. Ну и что? – барахтался Виктор в сложившейся ситуации, пытаясь нащупать «под ногами» твердую почву. – Он хотел, как лучше.

– Кто?

– Сергей Михайлович.

– Зачем он тебе нужен?

– Да не нужен он мне вовсе. Позвонил. Поинтересовался. Я ответил. Все.

– Нет, не все! Ты, с ним шушукаешься за моей спиной.

– О чем это? – Виктор «работал руками и ногами», но «зыбкая» почва не становилась «тверже». – Если хочешь знать, – он хотел сказать что то такое… значительное…, но ничего «глобального» в голову не пришло и он скромно закончил свою мысль словами, – Сергей Михайлович хороший человек. У нас с ним общие интересы… и не улыбайся, может быть, мы, даже, станем друзьями.

– Тоже мне… Профессор с доктором. Только, я, вам не Шариков! И опыты ставить над собой не позволю! Шушукайтесь в другом месте. А дома, я, отдыхаю и живу… и вообще…, – Светлана разошлась не на шутку, – еще раз заикнешься на счет болезни…

«Твердая почва» была не просто найдена. Виктора, буквально, выбросило на нее «волной». Больно «ударившись» одним местом, он все же облегченно вздохнул: «Проехали!»

– Какой болезни? – принялся юлить Виктор. – Мы, вовсе не о болезни говорили. Он, доктор, не плохой малый. Мы, понимаем друг друга. По-моему, мы подружимся.

– Надо же! – слегка удивилась Светлана и подозрительно посмотрела на мужа.

«Претворяется, а может и на самом деле. Надо проверить», – решила она и спросила:

– Какие же у, вас, общие интересы? – Больных лечите. Или только меня?

– Причем здесь, ты! – надо было, что-то делать. И Виктор решил одним ударом «разрубить» этот «узел». – У каждого человека есть друзья. У тебя есть подруги. Почему же у меня не может быть друга? Да. Он доктор. Ну и что? Подумаешь. У нас с ним одинаковые взгляды на многие вещи и…

– Ладно. Зачем он хочет прийти?

– Ни зачем. Просто так.

«Хорошо, – решила Светлана, – посмотрю, что они задумали. Наверное, Виктор разболтал ему о своем сне?»

– Послушай, – обратилась Светлана к мужу, – ты, своему другу не говорил о своем путешествии во сне?

– Конечно, нет! И зачем, я, буду ему говорить?

– Ну, не знаю. Он же твой друг.

– Да, друг. Но еще не до такой степени, что бы я мог ему вывернуть наизнанку свою душу.

– Надо же… у тебя такие требования.

– Требования?

– У нас, видимо, разные взгляды на дружбу.

– Да, – твердым голосом сказал Виктор. – По-моему, друг – это человек к которому можно стать спиной, как в прямом, так и в переносном смысле.

– Туманно, – с интересом посмотрела Светлана на мужа.

– А, кто, по-твоему, друг?

– Ну… – неопределенно сказала жена, – друг – это человек одинаковых со мной взглядов на жизнь. У нас с ним общие интересы, цели в жизни и вообще, у нас с ним много общего. Короче, нам интересно быть вместе. Мы должны понимать друг друга, верить друг другу, доверять, помогать, быть честными по отношению друг к другу.

– Как много требований, и какие они все воздушные, декоративные, одним словом, близнецы. Друг – второе «Я». Это же не интересно!

– Почему?

– Скучно и все. Сядь перед зеркалом и дружи на здоровье со своим отражением. А что… точная копия, как ты хотела.

– А с твоими требованиями надо дружить с собственной тенью. По крайней мере, к ней точно можно стать спиной. Не опасно…

– Как сказать.

– О-о, ты, боишься собственной тени? Ты, вовремя завел дружбу с врачом. Тебя надо ему показать. Его приход будет как нельзя кстати.

– Вот и отлично. К тому же, в наше время, иметь знакомого врача не так уж и плохо. Придет время, ложится в роддом, поможет если что…

– В роддом? Какой, ты, дальновидный! Если он, этот друг, меня раньше не отправит в другой дом.

– В какой другой?

– Ну, скажем, в дурной…

– Ерунду говоришь, – Виктор решил сменить тему разговора. – Завтра я его приглашу к нам.

– Пригласи. Посмотрим.

– Телеграммы нет. Приедут, как снег на голову, а потом обидятся…

– С чего, ты, взял? Чем они, тебе, не нравятся?!

– Я этого не сказал.

– Разве? У меня, что-то со слухом. Ты, прав. Мне действительно надо показаться домашнему врачу.

– Какому «домашнему»?

– Врач-психиатр… полезно и модно. Как за границей.

Сообразив, что жена хочет его подразнить, Виктор решил не обращать на ее слова, ни какого внимания. И правильно сделал. Главное – своего он добился, а все остальное ерунда, слова.

*     *     *

Сергей Михайлович пришел часов в семь вечера. Как водится в таких случаях с цветами и шампанским.

За столом много шутили, смеялись и, вообще, было не плохо, надо сказать.

После ужина вышли на балкон подышать свежим воздухом.

– Как хорошо. Надо чаще бывать на природе, за городом, – рассуждал Сергей Михайлович, наблюдая за комаром, усевшимся на кисть его правой руки. – Жаль, времени мало.

– Ой! У, вас, комар на руке, – взглядом указала Светлана на комара.

– Ерунда. Проза жизни. Единение с природой, – вальяжно, ответил доктор и прихлопнул комара. – Кровищи то сколько, как про операции…

– А, вы, операции делаете? – удивилась Светлана и посмотрела на мужа.

– Нет. Это я так… к слову, – по-доброму улыбнувшись, успокоил ее врач.

– Да, – вернулся к первоначальной теме разговора Виктор, – общение с природой – это хорошо. Снимает усталость. Свежий воздух. Птички поют… Хорошо.

– Сергей Михайлович, у вас есть дети? – спросила Светлана.

– Да. Сын. Пять лет.

– Какой большой. А у нас тоже скоро будет сын, – сказал Виктор и обнял жену.

Светлана ничего не сказала.

– Сейчас, это гражданский подвиг! – воскликнул врач и уважительно посмотрел на Светлану.

– Почему? – Светлана посмотрела Сергею Михайловичу в глаза. – А раньше это было обыденное дело?

– Рождение ребенка – это событие, которое ни когда не будет чем-то обыденным. По крайней мере, для родителей.

– А для остальных?

– Для остальных? – переспросил Сергей Михайлович и задумался.

Воспользовавшись паузой, Виктор предложил:

– Пойдемте в комнату. Что-то прохладно стало, комары звенят…

– А, по-моему, нормально, – с легкой досадой в голосе возразила жена. Тема, что клубок, хорошо «разматывалась». «Мотай и мотай», а тут «холодно». «Чего он боится?» – возмущалась, про себя, она на мужа.

– Да, славная погода. И комаров не очень много, – согласился с ней доктор.

Чтобы не оказаться в «изоляции», Виктор, по-деловому, сказал: «Включу телевизор», – и пошел в комнату.

– Обиделся, подумаешь, – сказала Светлана, провожая его взглядом.

– Смею с вами не согласиться, коллега, – шуточным тоном, осторожно возразил Сергей Михайлович. – Диагноз не точен. По-моему, вашему мужу не интересен наш разговор.

– Почему же это?

– Не знаю, – признался гость.

– Ничего. Пусть не болтает.

– И вновь не соглашусь, – уже серьезно возразил врач. – Он гордится. И прав!

– Почему же это?

– Самоутверждение в своих, а тем более в чужих, глазах происходит не часто. Ребенок – это не просто самоутверждение, это важная веха в его жизни.

– Я не причем.

– Почему же? Разве, вы, не гордитесь тем, что станете матерью? Матерью его сына.

– Причем здесь это. Горжусь, не горжусь. Разве только в потомстве смысл жизни?

– Ни в коем случае!

– Вот видите, – обрадовалась Светлана тому, что они пришли к общему «знаменателю». – А говорите «веха».

– В чем то, я, с вами согласен. Действительно, родить ребенка – еще не подвиг. Воспитать, вырастить полезного обществу человека – это гораздо сложнее. Не каждому под силу.

– Как я не люблю нравоучений, – произнесла Светлана и пошла в комнату.

Сергей Михайлович постоял немного еще на балконе и пошел за ней.

Виктор сидел в кресле и смотрел телевизор.

Светланы в комнате не было.

Виктор встретил Сергея Михайловича словами:

– Поговорили? Что-то она выскочила, как ошпаренная.

– Почему же. По-моему, все очень даже хорошо, – начал заглаживать ситуацию врач.

– С ней это бывает, – не дослушав, продолжал Виктор. – «Нашла коса на камень». Между нами, – Виктор понизил голос до шепота, – у нее принцип – мне или ни кому.

– Не понял, – насторожился врач. Лицо его стало серьезным, глаза заблестели.

– Доминировать любит всегда, а если не получается, отказывается понимать других. Демонстративно игнорирует их. Я с ней стараюсь не спорить. Лучше промолчу. Нет, я ее не боюсь… просто зачем? Когда я вижу, что она прет «разъяренным быком на красную тряпку», я отхожу не вперед и не назад, а в сторону. Она «проносится» мимо… и все дела… остается только «пыль», которая быстро «оседает».

– Вопрос, – заинтересовался Сергей Михайлович. – Ваш «уход» – это «шаг в сторону»?

– И, да и нет, – уклончиво ответил Виктор.

– Вы, боитесь семейной ссоры? – «давил» на собеседника доктор.

– Нет, – сухо ответил Виктор.

Заметив, что разговор перешел какую-то неведомую ему границу, Сергей Михайлович резко сменил тему:

– У, вас, хорошая квартира. Просторно, светло.

– К сожалению это не наша квартира, – с неохотой ответил Виктор. И пояснил: – Родителей жены.

– Они куда-то ушли?

– Уехали. На днях приезжают из дома отдыха.

– По путевке?

– Да.

– Это хорошо, – одобрительно сказал доктор. В наше время, хорошая путевка – редкость.

– Роскошь, – поправил его Виктор.

– Да, и так можно сказать.

– Дело в том, – вернулся Виктор к прерванному разговору, – что мы женаты уже год, а детей все нет. Хотели немного пожить для себя. Что здесь плохого?

Сергей Михайлович понимающе кивнул головой.

– А ее родители, – продолжал с увлечением Виктор, – вернее, маменька решила, что у нас не все нормально. Ну. Вы, понимаете…

Доктор сделал серьезное лицо.

– И поставила Светлане условие – они приезжают, она беременна. Если нет, то автоматически ставится вопрос о дальнейшей нашей совместной, супружеской жизни. Они подозревают, наверное, что мы не можем иметь детей.

– Почему, вы, так решили? Ведь отсутствие детей вами запланировано.

– Светлана сама мне сказала о разговоре с матерью.

– Это ультиматум?

– Не думаю. И все-таки неприятно. Смотрят на тебя, как на самца-производителя, – Виктор встал с кресла и, осторожно ступая, словно по тонкому льду, принялся ходить по комнате. – Надеюсь, вы, теперь понимаете, почему я ушел. А она психанула.

– Она не «психанула». Просто ушла.

– Да, как же, – «завелся» Виктор. – Вы, ее просто не знаете. Вначале ей была интересна ваша точка зрения на вопрос. Но, как только, вы, стали говорить не то, в ее понимании, она сразу потеряла всякий интерес к вашему мнению и ушла.

– Может быть, вы, и правы, – пожал плечами врач.

Сергей Михайлович еще, что-то хотел сказать, но вошла Светлана.

– Чай готов, – весело сказала она. – Прошу к столу.

За столом, Сергей Михайлович, как и подобает гостью, хвалил хозяйку: за ароматный чай, за вкусный торт, за гостеприимство – одним словом, всем искренне восторгался.

Виктор был сдержан. Больше молчал. Говорил коротко и только по делу.

Светлана, улыбаясь, принимала благодарности и, в свою очередь, предлагала гостью откушать кусочек за кусочком.

Чаепитие удалось на славу. Едва заметная угрюмость Виктора не испортила общей «картины».

Поговорив немного за столом о том, об этом, Сергей Михайлович засобирался домой.

– Все, спасибо, пойду, – говорил он Светлане широко, открыто и искренне улыбаясь. – А то мои беспокоится, будут. Приглашаю к нам. К нам, к нам. С ответным визитом. Ждем.

– Может в воскресенье, если сможем… – неуверенно ответила Светлана и растерянно посмотрела на мужа.

– Ни каких отговорок! Ждем. Звоните.

Виктор отмалчивался. Он с серьезным видом крепко пожал руку доктора. Проводил гостя до лифта и вернувшись в квартиру, решил обменяться мнением с женой.

Светлана мыла посуду.

– Помочь? – деловито поинтересовался он.

– Голос прорезался. Минуту назад был нем, как рыба.

– Почему же? Просто я не мешал гостю выражать благодарность. А тебе принимать ее.

– Как благородно с твоей стороны. Какой, ты, у меня внимательный.

– Да уж вот такой. Ну, как он тебе?

– Первое впечатление хорошее. Хотя, немного занудлив и слащав. А, впрочем, для первого раза… нормально.

– Вот видишь. А, ты, говорила доктор, доктор…

– Ладно, посмотрим.

– Что, ты, думаешь по поводу его приглашения?

– Какого?

– В гости.

– Не знаю. Приедут родители. Там видно будет.

– Приедут и приедут. На этом же жизнь не заканчивается. Не в это воскресенье, так в другое.

– Вначале речь приготовь хвалебную.

– Зачем это?

– Затем, что я не хочу, что бы когда мы выйдем за дверь, о нас сказали: «неблагодарные».

– Кто скажет? – не понял Виктор.

– Сергей Михайлович и его жена.

– Да ну, ерунда! – замахал руками муж.

– Конечно! Представляю, как он сейчас обмывает наши косточки.

– Я думаю, его «обмывание» идентично нашему.

– Это еще неизвестно, – отстаивала свою точку зрения Светлана.

– Мы еще ни куда не ходили. А ты уже… – насупился Виктор.

– Когда сходим, будет поздно. Скажут: «Бедный муж. Жена то у него ненормальная».

– Это еще почему?

– А потому.

– Ну, хватит. Что, ты, в самом деле, ей Богу!

– Ладно. Надо ложиться спать.

– Да.

*     *     *

Телеграмма пришла на следующий день. Родителей Виктор встречал один. Светлана была не работе.

Вечером, как и полагается в таких случаях, устроили праздничный ужин.

Светлана была очень рада. Еще бы, наконец-то можно было хоть, немного, отдохнуть от домашних дел.

Виктор вел себя сдержанно, так как прекрасно понимал, что время его «хозяйствования» кончилось. Вернулись настоящие хозяева жилья.

После ужина, Виктор с Андреем Ивановичем, отцом Светланы, пошли на балкон. Андрей Иванович закурил сигарету. Глубоко затянувшись, и выпустив через нос дым, спросил:

– Как жили? – и оценивающе посмотрел на Виктора.

– Нормально. Отдыхали. Месяц так быстро пролетел, – мечтательно ответил Виктор.

– Это точно, – с задумчивым видом подтвердил Андрей Иванович.

– Хорошо отдохнули? – в свою очередь поинтересовался Виктор.

– Да, хороший дом отдыха. Чисто, культурный персонал, хорошая кухня. Такое сейчас редко встретишь, – важно выставив вперед живот, ответил Андрей Иванович.

– Как погода?

– Ты, знаешь – отлично! Солнце, жара. Загорали целыми днями. Море…парное молоко! Выходить не хочется. Пиво. Ты знаешь, какое там пиво? Здесь такого нет! Нет, здесь не то, – махнул рукой Андрей Иванович и изобразил на лице ностальгическую грусть.

– А как Надежда Григорьевна?

– Нормально. Немного жаловалась на жару.

– Отец, иди сюда, – властно позвала мужа Надежда Григорьевна.

– Ну, что там еще? – Андрей Иванович, с неохотой, пошел в комнату.

– Готовься, – торжественно сказала ему жена.

– Куда? – поинтересовался муж и, машинально, посмотрел на часы.

– Ни «куда», а к чему!

– Ну, – Андрей Иванович посмотрел жене в глаза.

– Готовься стать дедушкой! – торжественно объявила долгожданную новость Надежда Григорьевна и с восторгом взглянула на дочь.

– Свершилось, – как то без интереса, словно, о чем-то обыденном, банальном и ежедневном произнес Андрей Иванович.

– Что-то я не пойму, ты, не рад?

– Цыплят по осени считают. Дедом становятся не с момента зачатия, а с момента рождения ребенка. Вот будет внук. Тогда, да.

Надежда Григорьевна перебросилась взглядом с дочерью и сухо сказала:

– Нормальные отцы радуются.

– Ля-ля-ля, ля-ля-ля, – весело запел Андрей Иванович, пританцовывая.

– Ладно. Что с ним разговаривать, – махнула рукой на мужа Надежда Григорьевна. – Надо пеленки покупать потихоньку, коляску присматривать, кроватку… – Надежда Григорьевна разошлась не на шутку.

Андрей Иванович не стал «делить шкуру еще не убитого медведя», а решил воспользоваться известным фактором в своих целях. Как ни в чем не бывало, он вернулся на балкон.

Виктор, начавший скучать в одиночестве, оживился.

Андрей Иванович облокотился на балкон и покровительственным голосом произнес:

– Вот и хорошо.

– Да, приехали вовремя. Небо хмурится. Ночью дождь пойдет.

– Дождь? – Андрей Иванович посмотрел на небо. – Может и пойдет. Я, вот о чем, – Андрей Иванович сделал паузу. Убедившись, что Виктор его слушает, он продолжил: – То, что, вы, решили завести ребенка – это хорошо. Давно пора. Погуляли и хватит. Дети – это хорошо. Да и нам, старикам, забава… внуки.

– Внуки? – Виктор не ожидал такого поворота событий. Но не растерялся, тут же, на ходу, сориентировался и ответил: – Конечно пора!

– Ты, не думай. Я очень рад. Я мать немного сейчас позлил… Ничего… Полезно иногда. Кудахчет, как курица… Молодец… Мы ждали.

«Еще бы», – подумал Виктор, а вслух сказал:

– Я очень рад. Надеюсь, что все будет хорошо.

– Конечно! Пойдем в дом. Что-то прохладно… стало.

– И комары летают.

Они зашли в комнату и закрыли дверь на балкон.

– Достаточно форточки, – сказал Андрей Иванович. – Хотя, еще вчера, мы спали с открытым окном. Даже не верится.

– Привыкайте.

– Придется.

Женщины были на кухне. Андрей Иванович остановился в дверях и спросил:

– Ну, что? Чаем поить будете? Или может, что покрепче найдется?

– А заслужили? – спросила Надежда Григорьевна.

– Еще спрашиваешь, конечно! – и Андрей Иванович многозначительно посмотрел на Светлану.

Надежда Григорьевна посмотрела на Виктора. На его лице сияла надпись: «Мужик сказал. Мужик сделал».

Убедившись в полной лояльности Виктора, надежда Григорьевна успокоилась. И ловко взяла «бразды правления» сложившейся ситуацией в свои руки:

– Чай готов, но наливать будем по долевому участию в деле. А про «покрепче», – обратилась она к мужу, – потом.

С этими словами Надежда Григорьевна, не спеша, взяла чайник с газовой плиты и стала разливать чай. Вначале она налила Светлане, потом Виктору, затем себе и в последнюю очередь мужу. Причем, ему она налила не полную чашку, а половину.

Андрей Иванович принял игру жены и, подыгрывая ей, обиженно произнес:

– Как, это и все? Я достоин большего. Дискриминация!

– Ладно, уж, подставляй, – миролюбиво произнесла Надежда Григорьевна и налила ему полную чашку.

– Вот так. Это другое дело. А к разговору про «покрепче» мы еще вернемся, – сказал Андрей Иванович и весело подмигнул Виктору. Который, надо заметить, сильно умерил свой пыл.

С приездом родителей, Виктор сразу же изменился. Стал скованнее, менее разговорчив и, вообще, весь, как то выцвел, потерял яркость красок.

Светлана заметила эту перемену, но виду не подала.

Четвертая глава

РАЗГОВОР

 

Тихо и спокойно шло время. Старый день менялся новым. Прошло несколько дней.

Отпуск у родителей закончился. Они «окунулись с головой» в работу.

Дома собирались все вместе только вечером, после работы.

Андрей Иванович, как правило, лежал на диване и смотрел футбол.

Надежда Григорьевна возилась по дому.

Светлана помогала матери.

Виктор, как и обещал, нанес ответный визит Сергею Михайловичу. У них оказалось действительно много общего. Но, одно, уже известное читателю обстоятельство, буквально «связало их узлом».

Дело в том, что Виктор рассказал Сергею Михайловичу о старике из лавки и его чудодейственном порошке.

Сергей Михайлович, вначале, отнесся к рассказу скептически, но после того, как Виктор принес ему остатки порошка, причем остатков было, вполне достаточно, что бы воспользоваться ими еще несколько раз, если принимать не большими дозами. Сергей Михайлович взял немного порошка для экспертизы. Убедившись, что это не наркотическое вещество. Сергей Михайлович пришел к выводу, что это просто сильнодействующее снотворное.

– Его необходимо принимать в очень небольших количествах, – делился своими выводами с Виктором доктор. – Ваша жена, принимала критическую для ее организма дозу и поэтому у нее, в начале, появились галлюцинации, а потом, сбой на нервной почве. К тому же, ваша жена, видимо очень чувствительный и восприимчивый человек.

– Но, я сам пробовал…

– Как! Вы, принимали этот порошок?

– Да, а что?

– Вот это, да! – обрадовался Сергей Михайлович. – Мы строим предположения на песке, на догадках, а, вы, молчите…

– Почему же… Я же, вам, сказал.

– С этого надо было, и начинать, любезный! Ну, ладно. И так, что вы испытали? Нет! Вначале скажите мне, пожалуйста, – доктор так оживился, что даже заерзал на стуле, – какое количество этого порошка, вы, принимали и каким образом принимали? Растворяли в воде или принимали в сухом виде, а потом запивали? Все, все рассказывайте и без утайки – это очень важно для вас. Вашей жены и для науки! Подробнее, не спешите, – тараторил Сергей Михайлович. Он был очень взволнован. Пот выступил на его лице.

– Хорошо. В начале. Я, как и вы, решил, что это или наркотик или снотворное. Но, потом, мне представился случай самому испытать все это.

– Что «это»? Подробнее, пожалуйста, подробнее иначе мы не сможем разобраться и поставить правильный диагноз…

– Диагноз?! Разве это болезнь?

– Конечно же, нет! Это я так, к слову, привычка, – но, видя, что Виктор недоверчиво смотрит на него, разъяснил. – Я же врач. И по роду своей деятельности общаюсь с больными, поэтому и терминология соответствующая. К вам, а тем более к вашей жене, это, не имеет совершенно ни какого смысла. Употребление медицинского термина совершенно ничего не значит.

Виктор немного успокоился, хотя еще некоторое время, в продолжение своего рассказа, недоверчиво поглядывал на Сергея Михайловича, который, надо заметить, вел себя очень лояльно. Не употреблял больше соответствующей специальной терминологии.

– Так вот, – продолжал Виктор, – это очень странный порошок.

– Можно с самого начала, – скромно попросил Сергей Михайлович, – как, когда, откуда появился у, вас, этот порошок?

– Хорошо. В начале прошлого месяца у Светланы заболела голова. И она решила избавиться то головной боли. Но, дома таблеток от головной боли не оказалось. Она решила их купить. Я, засомневался, так как все аптеки были закрыты.

– Почему?

– Потому, что было воскресенье.

– Ясно.

– А вот дальше и начинается все не ясно.

– Как это? – не понял врач. Он внимательно посмотрел на рассказчика. Шутит он или нет?

– Очень просто, – непринужденно продолжал Виктор. – Воскресенье… Светлана идет искать дежурную аптеку.

– Искать? Но, разве возможно найти в большом городе дежурную аптеку?

– Не знаю, – признался рассказчик.

– Почему, вы, не отговорили ее от этой, – Сергей Михайлович хотел сказать «бредовой затеи». Но, что бы ни «спугнуть» Виктора, он отредактировал свою мысль: – Затеи?

– Не знаю, – пожал плечами Виктор. И, немного подумав, добавил, как бы в свое оправдание: – Если она захочет, то лучше не вмешиваться.

– Вот как! – не осторожно вырвалось у Сергея Михайловича. Мгновенно обнаружив свою оплошность. Он «метнул» взгляд в глаза собеседнику, но Виктор был занят своими чувствами и пропустил мимо ушей это откровение, выразившее всю подноготную истинного значения его образа мыслей. Убедившись, что Виктор не раскрыл его, врач успокоился.

– Светлана ушла, – продолжал рассказчик, – а я остался дома. Вечером она показала мне порошок. Вначале я не придал ему ни какого значения. И лишь после того, когда жена рассказала мне, откуда этот порошок я удивился. Вернее даже не удивился. А просто, выразил свое недоверие этому порошку.

– Почему?

– Она описала лавку, этого старика и вообще, – Виктор скривил губы, словно попробовал, что-то совершенно не вкусное.

– А что натолкнуло вас на эту мысль. Что?

– Отсутствие этой лавки. Но, это потом, после. Когда мы пошли искать лавку, то, к своему удивлению, на ее месте нашли бар. Хотя двери были точь-в-точь, как в ласке.

– Почему, вы, так думаете?

– Жена сказала.

– Ей могло показаться. А, может быть, лавка, в которой она покупала порошок, была в другом месте?

– Нет. Она еще раз ходила за порошком туда же.

– Почему, вы, не пошли за ней? Ах, да! Я и забыл…

– Она пошла сама. Я же не буду ходить за ней по пятам.

– Конечно, конечно. Извините, давайте вернемся к порошку.

– Давайте.

– Ваша жена приняла этот наркотик, пардон, порошок и что дальше?

– Доктор. Это не наркотик, – обиженным, но твердым голосом поправил Сергея Михайловича Виктор.

– Разумеется, нет! Я же… анализ показал – это…

– Что это?

– Не знаю. Нет, вы, не подумайте, я действительно не знаю. В нашей лаборатории нет никакой информации по этому порошку. Его состав не известен. Он так своеобразен, неоднороден…

– Может в справочниках… – начал гадать Виктор.

– Нет, – уверенно ответил доктор.

– А может, у нас в стране нет об этом порошке, ни каких сведений, потому что его привезли к нам из-за границы?

Сергей Михайлович отрицательно покачал головой.

– А может это просто какая-нибудь самоделка местных знахарей.

– Я не знаю, что это, – повторил все так же уверенно и твердо Сергей Михайлович. – Знаю только одно, в медицине не используется такой состав порошка.

– Ерунда! – тихо вскрикнул Виктор, но вспомнив, что он в гостях, смутился. – Извините, сорвалось.

– Ничего, – спокойным и уверенным голосом успокоил его хозяин дома. – Растение, из которого изготовлен этот порошок, исчезло, много сотен лет назад.

– А, что если порошок приготовили еще тогда?

Сергей Михайлович приподнял брови и с изумлением уставился на Виктора. Весь его вид говорил: «Вот тебе и привет».

– Фу, действительно, я, говорю ерунду! А, вдруг, кто-то нашел сосуд, амфору еще черт знает что, – не сдавался Виктор, – и в этой емкости…

– Исключено. Во времена, когда росло это растение, человек на планете Земля отсутствовал.

– Как это?! – не понял Виктор. Он вовсе не ожидал такого поворота событий.

– Просто, – улыбнулся в ответ доктор. И серьезно пояснил: Человек еще не родился. Во времена, когда росло это растение, на Земле жили, разве что, динозавры, ящеры и прочее.

– Странно. Откуда же тогда у старика этот порошок? – Виктор вопросительно посмотрел на собеседника.

– Не знаю. Наверно, и не узнаю никогда. Жена, ваша, откуда его взяла? – теперь уже Сергей Михайлович, слегка прищурив глаза, вопросительно смотрел на Виктора. В его взгляде было, что-то родительское. Со стороны это выглядело наподобие того, как разговаривает отец со своим сыном, который пытается, что-то скрыть от него, но получается это так неумело и неестественно, что приходится сознаться во всем.

Глаза Виктора растерянно блуждали по комнате, иногда натыкаясь на взгляд Сергея Михайловича, но встретившись, быстро убегали на потолок или стену.

– Я… я не знаю, где Светлана взяла этот порошок, – как то неестественно лепетал Виктор. – И вообще, все это так странно… Порошок есть, а растения, из которого его сделали давно уже нет в природе. А может все-таки есть, где-нибудь?

Сергей Михайлович молча, пожал плечами.

– Вы, не спрашивали, где она взяла этот порошок? – ответил вопросом на вопрос доктор.

– В аптеке, у старика.

– Но, ведь этой аптеки – нет!

– Для меня – нет. Для вас – нет. А вот для нее – есть!

– Как это?

– Не знаю. Когда мы ходили вместе – бар. А когда она идет одна – аптека, старик, порошок.

– Кстати, как одет этот старик?

– Я не спрашивал. Впрочем, не помню.

– Узнайте, пожалуйста.

– Хорошо, что-то не так? – насторожился Виктор. – Может этот порошок какой-нибудь краденый?

– Ну, это уж вовсе ерунда! Хотя… все может быть. Однако я не думаю… Скорее здесь, что-то не чисто, – при слове «не чисто» Сергей Михайлович махнул рукой, словно пытался стереть пыль. – Все загадочно, не правдоподобно…Вы, заинтриговали меня.

– Чем?

– Как же! Порошок несуществующего растения. Разве это не интересно и к тому же очень все загадочно и туманно.

Сергей Михайлович встал, прошелся по комнате и неожиданно предложил:

– Можно я приду к вам в гости?

– Конечно! О чем разговор.

– И задам несколько вопросов на эту тему вашей жене.

Виктор замялся, заерзал на стуле, потом встал и как то неловко ответил:

– Нет.

– Хорошо. Давайте тогда сделаем так, – пошел на компромисс доктор. – Вы, у нее узнаете, где она взяла порошок, и говорите мне.

– Я, не смогу.

– Почему? – всплеснул руками Сергей Михайлович. – Ведь нет ничего…

– Есть, – отрезал Виктор. Он выпрямился и жестко посмотрел врачу в глаза.

– Что же нельзя значит нельзя. Семейная тайна, – «отступил» врач.

– И вовсе это не семейная тайна. Светлана не любит, когда я интересуюсь этим вопросом. Она думает, что я принимаю ее за сумасшедшую. Обидится, а ей волноваться нельзя – она в положении.

– Поздравляю! – оживился Сергей Михайлович. – Поздравляю! Поздравляю! – он крепко пожал руку Виктору. – А, я, и не знал. Вот оно что. Скромничаешь. Сразу надо было сказать об этом. Конечно же, отложим все вопросы до лучших времен.

Виктор пожал плечами.

– Конечно не надо. Подождем.

– Чего?

– Время покажет, – уклончиво ответил Сергей Михайлович.

Виктор совсем запутался. Не зная, что сказать, почесал затылок и сказал:

– Засиделся, я, у вас. Пойду. Да и дома уже ждут. Волнуются. Я не предупредил, что к, вам, зайду.

– Чтобы не беспокоить?

– Да.

– Понимаю, – не громко, тоном заговорщика, ответил Сергей Михайлович.

– Вы, не подумайте, что она запрещает. Нет! Она думает, что я ей не верю и пытаюсь у вас узнать метод лечения, ну вы понимаете…

– Да, да, конечно. Что ж, до скорого. Вы, интересный собеседник. И не подумайте, пожалуйста, что я с умыслом. Порошок, порошком, а дружба – дружбой.

– А порошок то я принимал, – вдруг «брякнул» Виктор, выходя в дверь.

– А это уже интересно, – улыбнулся Сергей Михайлович. И на прощанье добавил: Как в кино! Заканчивается на самом интересном. Всего хорошего.

– До свидания.

Пятая глава

УТОЛЕНИЕ ЖАЖДЫ

Светлана встретила Виктора у порога:

– Ну, как Сергей Михайлович поживает?

– Нормально, – буркнул себе под нос Виктор.

Он решил пока воздержаться от разговора на эту тему. Необходимо было, вначале узнать в каком настроении находится жена, а потом, уже, сделав соответствующий вывод, говорить или не говорить о своем разговоре с врачом.

Светлана, не зная намерений мужа, решила, что он просто не хочет отвечать на ее вопрос. Однако, ее «ущемленное» любопытство требовало отмщенья. Она решила, во что бы то ни стало выудить у мужа все-все.

– Есть хочешь? – спросила она у мужа.

Виктор есть не хотел, но рассудил по себя так: «Откажусь, скажет: « В гостях накормили». А если выпью хотя бы чаю, то, может, и пронесет». Поэтому он ответил уклончиво: «Разве, что чаю».

– Вот и хорошо. Чайник еще не остыл, – обрадовалась жена.

Виктор сел на стул и деловито спросил:

– Где родители?

– В гости пошли. Ефиму Семеновичу исполнилось сорок восемь. Кстати, нас тоже приглашали.

– Почему же, ты, не пошла?

– Одна? – Светлана посмотрела на мужа с обидой.

– А, ну… да, – поправился Виктор, сообразив, что ляпнул ерунду.

– Хватит притворяться, – не выдержала Светлана и пошла в решительное «наступление». – О чем, вы, говорили с Сергеем Михайловичем?

– О разном, – уклончиво ответил муж.

– А где, мой, порошок?!

– Я, взял его на экспертизу.

– Экспертизу? – Светлана усмехнулась.

– Да, на экспертизу. Сергей Михайлович проверил порошок и пришел к интересному выводу. Ни за что не догадаешься!

– Ладно, говори.

– Порошок приготовлен из растения, которое уже давно не растет на нашей планете.

– А, где же оно растет? Твой Сергей Михайлович водит тебя за нос. А, ты, и рад!

– Ничуть, – защищался Виктор. – Экспертиза точная штука.

– Ладно, что дальше?

– А дальше – тупик!

– Вот еще новости!

Виктор вынул из кармана пакет с порошком, положил его на стол и сказал:

– Если бы мне встретиться со стариком, из лавки, то я бы узнал, откуда, у него, этот порошок?

– Зачем, тебе, это?

– Как же! – повысил голос Виктор. Непонятливость жены вывела его «из себя». – Порошок есть, а растение, из которого он сделан, давно не существует! Парадокс.

– Почему же. Порошок приготовили давно. Вот и все.

– Этот порошок не могли приготовить, потому что тогда на Земле еще не было человека.

– Как это?

– А, так, не было и все. Не родился.

– Но, кто-то, же приготовил порошок?

– В том то все и дело. Надо говорить с дедом.

– Говори.

– «Говори», – передразнил Виктор. – Легко говорить «говори». А, ты, поговори. Где он? Где лавка? Куда они исчезли? А, может, ни какого деда и не было?

– Может.

– Тогда откуда порошок?

– Из лавки.

– Где эта лавка находиться?!

– Ты, знаешь.

– Я? Нет. Я, не знаю. Я, только знаю, что на месте лавки находиться бар. Может, лавка находиться в другом месте?

– Где?

– Не знаю. Но, ведь она должна же, где то, быть. По крайней мере, если бы, ты, вновь, к примеру, оказалась в лавке, то, могла бы спросить у старика, где он взял этот порошок?

– Легко сказать. У меня же не болит голова.

– Причем здесь «голова»?

– Лавка появляется лишь тогда, когда, у меня, болит голова.

– Не может быть!

– Я проверяла.

– Как?

– Ходила несколько раз и…

– На месте лавки был бар! – «с жаром» закончил Виктор.

– Да.

– Значит, – начал анализировать муж, – лавка появляется лишь тогда, когда у тебя болит голова.

– Конечно! Наконец-то дошло.

– Ну, почему?

– Откуда, я, знаю.

– Ладно. Спасибо за ужин.

– На здоровье.

– Что ж, будем ждать головной боли, – Виктор направился в ванную комнату.

– Зачем?

– Что бы сходить в лавку и узнать, откуда этот порошок?

– Узнаешь, а дальше что?

– Что, что… тогда видно будет, – ответил из ванной комнаты муж.

*     *     *

Виктор, сославшись на усталость, лег спать.

Светлане спать не хотелось. Лежа на диване, она мечтала о ребенке.… Как он родится.… Как она будет за ним ухаживать. А потом – школа. А потом…

Светлана услышала «сухие щелчки» открывающегося замка входной двери.

«Родители», – подумала она.

Входная дверь открылась и, через некоторое время, закрылась, лихо «щелкнув» замком.

Кто-то грузно, с удовольствием, уселся в кресло.

– Как вечеринка? – спросила Светлана, не открывая глаз.

– Почему, ты, не приходишь?

Светлана вздрогнула… Незнакомый голос! Хотя, она уже, где-то, слышала его… Светлана, быстро открыла глаза и посмотрела на кресло. Кресло было пусто. Вдруг в самое ухо кто-то шепнул:

– Милая, я, так соскучился.

– Светлана села на диване, осмотрелась – никого!

– Кто здесь? – осторожно поинтересовалась она.

– Я. Ты, не узнала меня? Ты, забыла меня? Ты, забыла наши с тобой ночи?! Нашу, с тобой, любовь?

– Нет. Не забыла.

– Почему же, ты, так холодна? Ну, иди же ко мне.

Светлана почувствовала, как ее горячо поцеловали в губы, шею… Она, машинально, оттолкнула рукой прочь не званого «гостя». Рука свободно вытянулась, не встретив, на своем пути, препятствия.

– Кто здесь? – испугалась Светлана.

– Не узнала, – у самого уха прошептал «кто-то».

– Виктор, – лишь бы, что-то сказать, наугад прошептала Светлана.

– Нет. Вовсе нет. Это – я!

И Светлана почувствовала, как чьи-то губы вновь коснулись ее шеи.

«Что такое? Неужели я сплю?» – подумала Светлана.

– Да, ты, заснула, – ответил «голос». – Мы вновь встретились с тобой. Я так соскучился. Почему, ты, не приходила?

– Я? Куда? – и тут Светлана вспомнила, чей это голос. Ну, конечно же! Она слышала его уже не раз. И как она сразу не догадалась.

– Пойдем, погуляем, – предложил «голос».

– Погуляем? – растерянно переспросила Светлана. – Нет. Не могу.

– Почему же?

– Неужели, ты, не видишь в каком я положении? – удивилась Светлана.

– В каком? – задиристо спросил «голос».

– Я, ожидаю ребенка.

– Отлично! Тем более. Мы, полетим далеко-далеко… Я, покажу тебе весь мир.

– С меня довольно. Хватит, налетались, – и Светлана посмотрела на свой живот.

– У тебя будет необычный ребенок.

– Да, уж…

– Полетели!

– У меня нет порошка.

– А где же он? Ты, ведь не весь израсходовала… правда?

– Да, не весь. Но, у меня, сейчас, нет порошка.

– Где же он?!

– Не знаю. Вернее, знаю, – Светлана замялась. – Его взял мой муж, что бы…

– А, как же, как же, – не дав договорить, перебил ее «голос». – Это он спит в спальной комнате?

– Да, а что? – забеспокоилась Светлана.

– Так, интересуюсь. К тому же, он и сам принимал его, помнится…

– У, тебя, есть порошок?

– В лавке.

– Лавки нет! Я ходила несколько раз и… ничего.

«Голос» хитро рассмеялся.

– Не вижу ничего смешного, – обиделась Светлана. – Я не люблю, когда меня «водят за нос».

– Извини, я, не хотел, тебя, обидеть. Иди, лавка открыта.

– Когда?

– Сейчас иди. Я, буду ждать тебя. Я, буду ждать тебя, – словно откуда-то из глубины веков, повторил глухой, незнакомый Светлане голос.

Светлана, не открывая глаз, встала с дивана и направилась к входной двери. Открыла замок, вышла, закрыла дверь и пошла по лестнице в низ.

Виктор сладко спал. Ему снились необычные деревья, динозавры, летающие ящеры. Жители тог, далекого, дикого времени, когда Земля еще была так молода, наивна, чиста.

Тем временем. Светлана спустилась по лестнице вниз и вышла на пустынную улицу.

Звезды, ночные зеваки, зрачками огненных глаз, с интересом, наблюдали за Светланой, медленно бредущей по улице.

«И куда это она идет? Одна… с закрытыми глазами», – недоумевали они, тараща, на странную прохожую, холодные, мерцающие глаза.

Кошка лениво вышла на тротуар и хотела перейти дорогу, но, услышав шаги, остановилась. Посмотрела Светлане в глаза и, не обнаружив их, жалобно мяукнула, съежившись в комок, попятилась назад.

Светлана уверенно шла по улице, которая, словно лист бумаги, была вся исчерчена различной длины, ширины и конфигурации черными штрихами теней. Которые, «развалившись» на еще теплом асфальте, чувствовали себя превосходно.

Светлана шла без остановки.

Сзади послышались, чьи-то торопливые шаги. Шаги приближались.

– Девушка, и не страшно вам одной в такой поздний час? – услышала Светлана веселый, хмельной голос. – А почему босиком? – парень лет двадцати, наконец, то, догнал Светлану и заглянул ее в лицо. – О, мы, умеем ходить с закрытыми глазами!

Незнакомка не ответила. Парень обиделся и, крепко схватив незнакомку за локоть, потянул ее на себя.

Светлана не останавливаясь, шла вперед.

Парень, держась за локоть, буквально протащился за ней несколько шагов и вынужден был отпустить руку незнакомки. Улыбка «слетела» с его губ. Словно шелуха от семечек. Он замер на мгновение, а придя в себя после такого фиаско, рванулся за девушкой. Обогнав, остановился на ее пути.

Светлана, как ни в чем не бывало, шла на него. В ее движениях было, что-то не живое, механическое. Понимая. Что столкновения не избежать, парень отскочил в сторону и проговорил вполголоса: «Лунатик».

А Светлана все шла и шла…

Парень увязался за ней. Ему было интересно, куда она идет и что будет потом?

Подойдя к знакомой двери, Светлана открыла ее и вошла внутрь.

«Входить или нет? – размышлял парень. – Здесь, что-то не чисто». Щекотливый характер ситуации, на порядок увеличил его любопытство. Туманный результат всего происходящего «щекотал» его интуицию.

*     *     *

Светлана стояла на вершине винтовой лестницы, ведущей в низ. Спустившись, она подошла к прилавку. Старичок в длинном халате, не спеша, плавно засеменил к Светлане.

– Что угодно? – прошепелявил он гнусным старческим голосом. Взгляд у старика был такой ласковый. Он, поглаживал тонкими, желтыми пальцами свою редкую белоснежную бороду. Его светло-голубые глаза хитро блеснули и моментально погасли, словно их затушил кто-то нарочно. Маленький рот с тонкими, скрывающимися за проседью усов, губами, прямой, небольшой нос, белесые, опущенные в низ брови – все, говорило о былой привлекательности его лица.

– Хочу порошок, – спокойным, металлическим голосом сказала Светлана.

– Порошок? – наивно переспросил старец, и его брови поползли вверх.

– Да, – подтвердила Светлана свое желание.

– Какой порошок? – глаза старика слегка сузились, словно он хотел получше рассмотреть свою собеседницу.

– Какой, я, покупала, у вас, раньше.

– У меня много всяких порошков.

– Вы, знаете, какой мне нужен.

– Нет, не знаю, – спокойным, твердым голосом ответил старичок.

– Ну, тот, который, вы давали мне от головы.

– От головы?

– Да, у меня болела голова, и я купила этот порошок.

– Вы, не здоровы?

– Здорова.

– Зачем же, вы, пришли ко мне?

– За порошком…

– От головы?

– Да.

– Это редкий порошок.

– Я знаю.

– Откуда? Да и что, ты, можешь знать! – глаза старика загорелись, засветились недобрым, не чистым светом. Он весь задрожал мелкой дрожью и «вцепился» глазами в Светлану.

Светлана поежилась, но не отступила:

– Где порошок? Откуда ты его взял?

– Хочешь знать, откуда у меня порошок? Я знал, знал, – затряс указательным пальцем правой руки старик, тыча им в Светлану. – Я знал, что ты рано или поздно придешь. И вот, ты, пришла, пришла, – Старик затрясся с удвоенной силой. На его губах показалась пена. – Ко мне все приходили. Все! – продолжал он не то говорить, не то бредить вслух. – И ты пришла. Что ж, хорошо. Порошок нужен?

– Да, – нетерпеливо ответила Светлана.

– Хорошо. Ты, его получишь! Ты хочешь знать, откуда он?

– Да.

– Хорошо. Я открою тебе свою тайну. Более того, я скажу, кто я! Идем за мной, – и старик засеменил к стене.

Светлана пошла за ним.

Старик приблизился к стене. Стена раздвинулась, образовав проход наподобие двери.

– Не боишься? – не поворачиваясь, спросил старик.

– Нет, – еле слышно ответила девушка.

– Хорошо, – и он шагнул в образовавшийся проход.

Светлана последовала за ним.

*     *     *

Прошло минут десять. Все было тихо…

«Сигнализация не сработала», – решил парень. Подождав еще немного, наконец, решился подойти к двери. Приблизившись, он осторожно приоткрыл дверь. В образовавшуюся щель он увидел девушку. Она стояла к нему спиной и разговаривала, с каким-то странным старикашкой. О чем они говорили, парень не слышал. Но, заметив, как старик неестественно преобразился, понял, что здесь, что-то не так. Не думая о том, что он делает, парень приоткрыл пошире дверь и, воспользовавшись тем, что старик и девушка были заняты разговором, проскользнул в странное помещение незамеченным. И только он это сделал, как старик повернулся и направился к стене. Девушка последовала за ним.

«Секретный выход, – неслось в голове у парня, который быстро, на цыпочках, спешил по лестнице в низ. – Сейчас откроет потайную дверь…»

Он был уже у стойки, когда стены раздвинулись, образовав проход.

«Ничего себе, автоматика!» – искрой сверкнула в голове у парня мысль.

Он отчетливо видел, как старик и девушка исчезли в проходе. Не раздумывая, парень последовал за ними. Несколько мгновений он ничего не видел. Наконец, впереди, он заметил полоску света. Подойдя поближе, он наткнулся на плотную ткань, от которой пахло плесенью и еще чем-то старым и древним. Прильнув глазом к щели, образовавшейся в результате обрыва ветхой ткани, парень замер. Он был готов увидеть что угодно, но такое…

Стоящая на столе свеча, подрагивая красным хохолком пламени, смутно освещала большую деревянную кровать, на которой лежали гладкие, блестящие шкуры неизвестных ему зверей. По углам земляной норы – иначе это жилище и нельзя было назвать – стояли различной емкости и конфигурации стеклянные сосуды, окутанные толстым слоем грязно-белой паутины. Земляной пол усыпан костьми. На столе, в грубом беспорядке, валялись гниющие мясные объедки.

– У, как я давно здесь не был! – бурчал старик, роясь в одном из пыльных углов своего жилища. – А, вот! Нашел! – радостно возвестил он и направился к Светлане.

– Что это?! – поинтересовалась девушка.

– Кровь.

– Кровь?!

– Да. Она возбуждает меня и придает мне силы. Я – молодею! Дикая страсть пронзает мое тело… – не договорим, старик взял со стола рог неизвестного животного и наполнил его кровью. Затем жадно прильнул к адскому напитку и, не отрываясь, выпил его. – Эх, хорош! – закончил он заметно помолодевшим, окрепшим голосом.

– Хватит! – нетерпеливо дернула старика за край халата Светлана. – Где порошок?

– Сейчас, сейчас, – приговаривал старик, наливая темно-красный напиток в свой рог. – Хочешь? – предложил он Светлане.

– Нет, – Светлана оттолкнула его протянутую руку с рогом наполненным кровью.

– Как хочешь, – и старик быстро, без лишних церемоний, осушил рог. – Отлично! – бодро произнес он. – Я совершенно молод. Не смотри на меня с отвращением. Да, моя оболочка стара и гадка, но внутри я молод и полон сил и сейчас я тебе это докажу.

– Как? – наивно поинтересовалась Светлана.

– Ты, хочешь получить порошок?

– Да.

– Ты получишь его в обмен на свою любовь.

– Любовь?! – голос Светланы дрогнул. – Мы так не договаривались.

– Отчего же, – настаивал на сделке старик. – За стоящий товар должна быть и приличная цена. Не скупись, – приближаясь к девушке, слащавым голосом уговаривал покупательницу продавец.

– Какая странная сделка, – вяло отстраняя руки старика, тихо, словно сама с собой, говорила Светлана. – Сколько, ты, мне дашь порошка?

– Не обижу. Хватит.

– Подожди, – Светлана ловко выскользнула из объятий дряхлого старика. – Где порошок?

Старик насмешливо улыбнулся и, подойдя к стене, сунул руку в одну из дыр, размером с крысиный ход, и быстро извлек из ее недр небольшой мешочек:

– Вот! – бросил он его на стол.

Светлана хотела взять мешочек, но рука старика цепко схватила ее руку.

– Нет! – громко сказал старик и потащил Светлану к кровати. – За все надо платить!

– Хорошо, – согласилась Светлана. – Но, я хочу попробовать его.

– Не веришь? – шипел, словно змея, старик, нагло «ползая» своим взглядом по телу Светланы. – Не терпится встретиться с любимым, что ж… я согласен! Душой, ты, будешь с ним, а вот телом… – старик даже зажмурил глаза от удовольствия, – тело останется со мной. Оно достанется мне! Все будут довольны. Не правда ли?

– Да. Особенно ты, – сухо ответила Светлана, сделав ударение на слове «ты».

Старик злорадно хихикнул и, потирая руки, взглядом указал на мешочек.

Светлана дрожащими руками взяла мешочек, развязала его и замерла.

Старик схватил рог, из которого он только что пил и подал Светлане: «На».

Светлана взяла рог и насыпала в него немного порошка.

– Хватит ли до утра? – поинтересовался насмешливым тоном старик. – Смотри не ошибись, голубушка. Вернешься, а я еще «работаю».

– Смотри не надорвись.

– Ничего… справлюсь. Не таких глотал. Только косточки хрустели.

– Чем запить?

– Как же, – встрепенулся старик, – есть, есть. Осталось еще на донышке…

– Вода?

– Вода? Зачем! Есть отличные крысы, – старик приблизился к одной из дыр и тихо свистнул. Показалась крысиная голова. Старик схватил крысу за холку и поднес ее к рогу, который держала Светлана.

- У-у… какая! – с гордостью сказал он и так сильно сдавил крысу обеими руками, что она пронзительно запищала и опорожнилась прямо в рог. Добившись своего, старик глухо зарычал и вцепился зубами в спину крысы. Громко хрустнули ломающиеся кости. Раздался предсмертный писк животного. Старик с удовольствием пожирал крысу, отрывая уже от мертвого тела куски мяса покрытого серой шерстью. По его рукам текла еще теплая кровь…

Светлана отвернулась. Одним глотком она выпила содержимое рога. Ужасная гримаса исказила ее лицо.

Старик бросил крысу на стол, схватил Светлану за плечи и страстно поцеловал ее в губы.

Светлана обмякла, и ее тело оказалось на руках у старика. Старик громко крикнул: «Свершилось!» – и понес ее на кровать.

*     *     *

Парень, наблюдая за происходящим, недоумевал. Вначале он решил, что старик торговец наркотиками, а девушка его клиентка-наркоманка. Но остервенение, с которым старик пожирал крысу – это было не рядовое явление. Странное поведение девушки и старика «выбило» молодого человек «из колеи».

« Извращенцы… ненормальные… какая-нибудь сатанинская секта. А может это сон? Конечно сон!» – нашел, наконец, «точку опоры» парень.

Что бы убедиться в истинности своего умозаключения он сунул палец в дырку и потянул на себя. Ветхая ткань, потрескивая – словно дрова в печке – рвущимися нитками, стала расползаться. Без особого труда парень увеличил дыру так, что мог уже просунуть в нее голову.

Тем временем старик хлопотал вокруг своей «добычи».

Увидев, что старик принялся раздевать лежащую без чувств девушку, парень решил прекратить свои «опыты». Он решил посмотреть, что будет дальше.

Старик, предвкушая любовное блаженство, весть дрожал от полового возбуждения. Девушка, словно во сне, лежала на искусно обработанных, тонких звериных шкурах.

Старик так был увлечен предстоящей любовной утехой, что парень, осмелел и просунул свою голову в образовавшуюся в ткани дыру.

Когда девушка предстала во всей своей нагой красе, старик отступил несколько шагов назад, сложил руки на груди, замер на несколько секунд… затем резко, одним движением, сбросил с себя халат. Его блестящая, грязно-зеленого цвета, кожа напоминала шкуру ящерицы. Старик-ящерица приблизился к лежащей без движения девушке. Его внешний вид менялся на глазах. На голове, сами собой, выросли рога, а между ними, словно у петуха, застыл костяной гребень. Кисти человеческих рук отвалились, уступив место длинным клешням с двумя пальцами-щупальцами. Ноги превратились в две лапы с мощными мускулистыми икрами. Вместо человеческого рта зияла огромная звероподобная пасть с крупными клыками и огромным языком белого цвета.

Парень остолбенел. Мысли покинули его. Единственное, что он мог делать – это видеть.

Монстр, скрывающийся за человеческой оболочкой старика, приблизился к кровати. Наклонившись над телом девушки, он высунул свой толстый, длинный язык и принялся лизать ее лицо грудь, живот. Ящер громко урчал…

*     *     *

Как только Светлана выпила порошок, ее душа отделилась от бренного тела и полетела к выходу.

Пролетая мимо остолбеневшего парня, увлеченного своими мыслями, она, на мгновение, задержалась возле него и по темному коридору вылетела в зал бара.

В зале играла сладкая музыка. Множество голосов весело переговаривались между собой. Громкий, хорошо знакомый Светлане голос, заставил всех замолчать:

– Тише! Разрешите представить вам мою невесту…

– Невесту, невесту, – послышались с разных сторон голоса. – Живая человеческая душа. Откуда она? Невероятно! Зачем?

– Молчать! Я так хочу.

– Мой Повелитель, – раздался робкий мужской голос, – мы не против твоего выбора. Но она… живая, что будет, если она захочет вернуться назад… в тело?

– Действие порошка скоро закончится, – подхватил женский голос, – и она вернется к жизни.

– Она еще не созрела, – добавил третий голос. – Мы, все тебя боготворим. Но это невозможно. Мы – мертвы, а она…

– Возможно! – грубо оборвал робкие голоса голос Повелителя. – Я могу все. Она будет со мной. Пойдем, – ласковым голосом обратился он к душе Светланы, оказавшейся в какой-то чужой, грубой телесной оболочке.

– Куда? – насторожилась душа Светланы, поеживаясь от неприятного «наряда».

– Танцевать, – и, обращаясь к присутствующим в зале, добавил, – она сама выбрала мир вечности. Она хочет быть здесь. Слышите?

– Да. Да…

– Если так…

– Пусть остается…

Мягкая, нежная музыка закружила Светлану по кругу.

– Какая дивная музыка, – обратилась Светлана к своему партнеру.

– Я, рад, что тебе нравится. Это танец вечности. Миллионы человеческих душ влачат жалкое существование. Жизнь – мгновение мук и страданий. Смерть – ворота в вечность! Вечность, не имеющую ни конца, ни начала… нет ничего могущественнее смерти. Что имела, ты, там… в жизни? Скуку жалкого существования наполненного земными мучениями, терзаниями… радостями человеческого бытия…

– Почему же, – не согласилась Светлана. – Жить так интересно!

– Интересно? Не вижу ничего интересного. Что такое жизнь? Химическая реакция и не больше. Медленное горение. Окисление, разложение. У одних эта реакция проходит быстро… у других медленно. Все живое, населяющее планету Земля, всего лишь множество разновидностей химических реакций горения.

– А человек?

– Человек, – вздохнул Повелитель. – Это комбинированный сгусток химических реакций, которые существовали, развивались и вот настал момент, когда они объединились вместе в такой пропорции, что возникла качественно новая, доминирующая, управляющая реакция. Реакция, использующая для своего развития, более примитивные реакции растений, животных. Питаясь ими, она развивается и преобразуется в энергию мыслительного процесса. Как при работе двигателя внутреннего сгорания образуются выхлопные газы, так и в процессе жизнедеятельности человека его мозг осуществляет мыслительный процесс, служащий своеобразным мостом соединяющим островок сознания с материком бессознательного. Он то и управляет человеком. Вот и весь человек! – с усмешкой закончил Голос. – Ловко управляемая «толпа» химических реакций отдельно друг от друга ничего не значащих.

– Не правда! – вырвалось у Светланы. – Человек – это разумное существо! Может быть, самое разумное существо во вселенной.

– Жизнь – это пылинка в безграничной толще мертвой материи.

– Нет, она не мертвая! – возмущенно бушевала Светлана. – Химическая реакция – это движение имеющее свое начало и конец, а всякое движение – есть жизнь! И ты сам всего лишь результат этих «примитивных», «глупых» реакций.

- Я? – опешил Голос.

– Да! – торжествующе наступала Светлана. – Ты, плод моего воображения, которое, в свою очередь, есть продукт моего сознания.

– Что за оскорбление! Твое жалкое сознание «ходит с протянутой рукой» вымаливая у бессознательного «Я» что ни будь на «пропитание». Подбирает крошки, объедки, упавшие со стола за которым пирует бессознательное «Я». Мои владения безграничны!

– Не будем ссориться. Из-за пустяков. Я же не обиделась, когда ты обозвал меня «сгустком примитивный реакций».

– «Сгустком»? О, нет! Ты, не «сгусток». «Сгусток» остался там… на кровати. Кстати, если его еще не сожрали.

– «Сожрали»? Что это значит?!

Светлана полетела назад к своему телу, так беспечно оставленному ею.

Мчась по черному коридору, она слышала голос бессознательного «Я»: «Ты, еще вернешься ко мне! Слышишь? Ты, еще вернешься ко мне!»

Подлетев к пещере, она оцепенела. Мерзкое чудовище занималось любовью с ее телом. Светлана хотела вернуться в свое тело, но одна мысль – оказаться в лапах безобразного животного – приводила ее в шок.

Насладившись женским телом, животное, довольно урча, завалилось рядом с ним на кровать и застыло.

«Заснуло», – решила Светлана и, подлетев к телу, проникла в него.

*     *     *

Парень, наблюдая за происходящим, решил, что все кончено, и пора убираться из этого ада. Но, что это? Он заметил, как девушка зашевелилась, приподняла голову и открыла глаза. Перевернувшись на живот, она осторожно поползла к краю кровати.

Животное не двигалось. Только его живот мерно покачивался вверх — вниз, вверх – вниз…

Девушка благополучно доползла до края кровати и медленно опустила в низ ноги.

Животное, видимо, спало.

Девушка села на кровати. Затем, она встала с кровати и, стараясь не шуметь, принялась собирать свою одежду, валявшуюся около кровати. Собрав в охапку одежду, она направилась к выходу.

Парень предусмотрительно спрятал свою голову и отошел в сторону, прижавшись к холодной, влажной стене. «Хоть бы не заметила», – беспокоился он.

Вдруг девушка вскрикнула.

Парень, рискуя быть замеченным, посмотрел в дыру.

Огромная крыса напала на девушку.

Девушка яростно отбивалась.

Парень не выдержал и, выскочив из своего укрытия, так подцепил ногой крысу, что та, кувыркаясь в воздухе и пронзительно пища, пролетела метров пять, и упала на стол.

Шум разбудил чудовище. Оно вскочило на лапы и, увидев возле девушки парня, зло заревело.

Девушка смотрела то на неизвестно откуда взявшегося парня, то на чудовище.

Крыса, услышав рев, заметалась по столу.

Парень схватил девушку за руку и рванулся к выходу.

Чудовище бросилось за ними.

Крыса, ошалев, прыгнула на подсвечник.

Подсвечник упал на стол.

Свеча погасла.

Парень с девушкой бежали по черному коридору, к выходу едва светившемуся впереди.

С зада послышался грохот и треск рвущегося материала.

Это чудовище, запутавшись в занавеси, упало на пол. Катаясь по коридору в бессильной злобе, оно ужасно рычало.

Парень с девушкой были уже у выхода из коридора, когда чудовище, вырвавшись из «объятий» ткани, вскочило на ноги и огромными прыжками продолжило преследовать беглецов, которые уже были в зале и спешили к вертикальной лестнице.

Чудовище ворвалось в зал и, сделав два огромных прыжка, оказалось у лестницы.

Беглецы были, в каких-то пяти метрах от него.

Чудовище радостно заревело и приготовилось к последнему прыжку.

– Беги! – толкнул парень Светлану к выходу, а сам, быстро развернувшись, прыгнул сверху вниз на чудовище, которое, не удержавшись на ногах, от удара в грудь, упало. Вскочив, чудовище бросилось на парня. Тот схватил его за рога. Чудовище мотнуло головой. Гладкие рога выскользнули из рук парня и он, описав в воздухе дугу, упал на каменные ступеньки лестницы. Чудовище победоносно рявкнуло.

В это время Светлана была уже наверху у входной двери. Схватившись за ручку, она открыла дверь.

Солнечный свет на огромной скорости ворвался в темноту подвала.

Чудовище жалобно заревело и попятилось к коридору, ведущему в нору-пещеру. Пряча глаза от солнечного света, чудовище, недовольно рыча, вошло в коридор.

Светлана быстро спустилась по лестнице вниз к лежащему без сознания парню. С трудом взвалив его на себя, она потащила его наверх. У самой двери она услышала, чей-то голос: «Закрой дверь!» Светлана, не поворачиваясь, выволокла парня на улицу и положила его на тротуар.

– Закрой дверь! – донеслось из подвала.

Светлана медленно подошла к двери и посмотрела в низ. На ступеньках никого не было.

– Ты, забыла свой порошок, – услышала она знакомый голос. – Спустись вниз и возьми его.

Светлана увидела на самой нижней ступеньке мешочек с порошком. Она колебалась…

– Возьми. Он твой.

Светлана медленно поставила ногу на верхнюю ступеньку. Тишина. Раскрыв, как можно шире, дверь, Светлана быстро побежала вниз. Нагнулась, схватила мешочек. И вдруг услышала, как входная дверь с шумом захлопнулась. Светлана выпрямилась и посмотрела наверх.

Наверху стоял, какой-то мужик, лет сорока, в грязных брюках и рубашке с заплывшей от пьянства физиономией бомжа.

– О-о, какая птичка, – нежно заговорил он, спускаясь не спеша в низ.

– Открой дверь, дурак! – закричала в ужасе Светлана.

– Тише, тише, зачем так кричать. Какая грудь, а что там между ног… а?

«Господи! Я же совершенно голая, – опомнилась Светлана и осмотрелась. – Где одежда? Как же я домой пойду!» Прикрыв одной рукой грудь, другой половой орган она попятилась в глубь зала.

Бомж, расстегивая на ходу брюки, не спеша спускался по лестнице в низ.

– Куда. Ты? Открой дверь!

– К тебе, моя дорогая. Одного уже уморила, – и бомж кивнул головой в сторону двери. – Бедняга вырубился прямо на тротуаре. А что у тебя в руке? Не деньги случайно?

– Нет. Открой дверь.

– Хватит! – грубо крикнул мужик. И напористо продолжил: – Где вы валялись? На полу? Стоя? Ложись, сука!

Светлана отбежала к коридору, ведущему в нору-пещеру.

Мужик шел на нее. Даже в потемках было видно, как светятся его огромные зрачки.

Светлана стояла у самого входа в коридор, прижавшись к стене.

Мужик остановился напротив входа в коридор и, спустив до колен штаны, потрясая возбужденным членом, злобно прошипел: «Иди сюда».

Светлана не успела ничего ответить, как в проеме входа в коридор показалось чудовище.

Мужик от неожиданности оцепенел. С полуоткрытым ртом он смотрел на чудовище, стоящее в двух шагах от него.

Чудовище смотрело на него с любопытством.

Немного придя в себя, бомж попятился назад.

Чудовище не двигалось.

Осмелев, мужик надел штаны и, поддерживая их руками, засеменил, шаркая рваными ботинками по полу к лестнице.

Чудовище завыло и прыгнуло на бомжа.

Звонко хрустнул позвоночник.

Мужик жалобно вскрикнул и захрипел.

Чудовище принялось, с жадностью, его жрать, отрывая мощными зубами куски мяса от еще живого человека.

Светлану вырвало. Отвернувшись к стене, она беззвучно заплакала, ожидая своей участи.

Чудовище не обращало на нее никакого внимания. Покончив с телом бомжа, оно слизало всю кровь с каменных плит пола и довольное, сытое уселось на задние лапы.

Светлана следила за чудовищем, которое, закрыв глаза, неподвижно сидело в метрах десяти от нее. Наконец чудовище встало на задние лапы, лениво осмотрелось вокруг и направилось к входу в коридор, ведущий в нору-пещеру. Увидев Светлану, оно радостно заревело.

Светлана упала без чувств.

Чудовище шло к Светлане. Подойдя к ней, оно наклонилось, понюхало тело девушки и принялось языком лизать ее лицо.

Светлана пришла в себя. Открыв глаза, она увидела перед собой морду чудовища. Не понимая, что делает, она ударила кулаком чудовище по голове.

Чудовищу, видимо, это понравилось. Оно снова приблизило свою голову к Светлане.

Светлана схватила чудовище за рога.

Чудовище, довольно урча, крутило головой из стороны в сторону.

Светлана тщетно силилась отодвинуть голову чудовища от себя.

Чудовище, осторожно, заталкивало Светлану в коридор.

Светлана сопротивлялась, но у нее, ни чего не получалось.

Чудовище, предвкушая легкую победу, вело себя дружелюбно. Оно не угрожало Светлане, а, не спеша, заталкивало своим телом ее все дальше и дальше вглубь коридора.

– Эй, ты, динозавр! – раздался громкий голос.

Чудовище, с неохотой, медленно повернуло голову в сторону выхода.

Светлана, занятая борьбой с чудовищем, не слышала голоса. Поэтому сильно удивилась тому, что чудовище оставило ее в покое и направилось к выходу из коридора.

Светлана шла за ним, прижимаясь к стене.

Чудовище вышло в зал.

Светлана за ним.

На верху лестницы, у самой двери, стоял парень и держался одной рукой за ручку двери, а другой держал зажженную зажигалку. Ее желто-красный огонь лихорадочно метался из стороны в сторону в поисках покоя.

Как только парень увидел, что Светлана вышла из коридора, он резко открыл дверь.

Чудовище, ослепленное лучами солнца, жалобно заревело и бросилось в коридор, чуть не сбив девушку.

Светлана поспешила наверх. Выйдя на улицу, она плотно закрыла за собой дверь.

– На. Оденься, – протянул парень Светлане ее одежду.

– Спасибо, – радостно поблагодарила она своего спасителя.

– Ерунда, – скромно ответил парень и, охнув, схватился за правую руку.

– Что такое? – забеспокоилась Светлана.

– Пустяки. Ты, одевайся. А то еще кто увидит. Утро уже.

Светлана быстро надела трусики и юбку. Остальные вещи были сильно изорваны…

Парень снял с себя рубашку и протянул ее Светлане:

– На.

– А, ты?

– Я, не ты. И без рубашки могу. Одевай, а то люди смотрят.

– Где? – оглянулась по сторонам Светлана.

– Я, пошутил, – весело сказал парень и улыбнулся.

Светлана улыбнулась ему в ответ, но быстро опомнилась и указала парню взглядом на его плечо: «Ой! У тебя плечо…»

– Что?

– Сильно распухло.

– Наверное, вывих, а может и перелом, – спокойно сообщил свое предположение парень.

– Тебе надо, срочно, в больницу.

– Ладно, успею.

– Пойдем к нам… Я вызову скорую помощь.

– Нет. Я сам, – тихим голосом отказался парень.

– Тогда я пойду с тобой, – настояла Светлана.

Парень улыбнулся.

– А, вдруг, тебе станет плохо, – заботливо посмотрела она Светлана на него.

– Хорошо. Пойдем, – согласился парень. – Что у тебя в руке?

– Порошок.

– Наркотик?

– Нет, что ты! Это лекарство.

– Не ври. Я видел, как, ты, «отключилась», приняв это «лекарство».

– Хорошо, я расскажу тебе все. Только, ты, не смейся.

– Не буду.

– Как тебя зовут?

– Игорь.

– А меня – Светлана. Итак, – начала девушка свой рассказ, – месяц назад у меня заболела голова, а таблеток дома не оказалось…

По дороге в больницу, Светлана, не спеша, обстоятельно и подробно рассказала все, что произошло с нею за этот месяц.

– Если бы, ты, не пошла за порошком, то ничего бы не случилось. А твой муж с врачом считали бы тебя ненормальной.

– Теперь они точно примут меня за ненормальную.

– Почему?

– Дома я не ночевала. Ушла босиком. Приду вся грязная. В чужой рубашке…

– Не обращай внимания. Если что… покажи порошок.

– Ой! – вспомнила Светлана. – Я и не спросила у старика, где он его взял.

– Какая разница «где»?

– Виктор просил. Он сказал, что растение, из которого приготовлен порошок уже давно не растет.

– Ерунда все это! Растет, не растет. Есть порошок и это факт, а все остальное не важно.

– В общем-то, да, – согласилась Светлана.

– Вот и пришли, – сказал Игорь, когда они подошли к белому зданию.

Входная дверь была закрыта.

– Что же делать? – растерялась Светлана. – Который час? Наверно еще рано.

Игорь посмотрел на часы: «Без пятнадцати шесть. Ничего… сейчас разбудим». Он, что есть силы, забарабанил кулаком в дверь.

– Кто там? – через некоторое время послышался недовольный голос за дверью.

– Откройте! Человек умирает, – заскулил парень во весь голос.

За дверью недовольно бурчал женский металлический голос: «Напьются… морды набьют друг – другу, а потом умирают… Совесть надо иметь. В такую рань умирать…»

Входная дверь со скрипом открылась. На порог вышла добротная старушка в белом халате и недовольно спросила:

– Кто тут умирает?!

– Я! – весело глядя на нее, ответил Игорь.

Старушка окинула взглядом полуголого парня и перевела взгляд на девушку.

– Ну, точно, – рассуждала она вслух, – молодые… напьются, – и укоризненно покачав головой, хотела закрыть дверь.

– Постойте! – окликнул ее Игорь. – Я, действительно болен. У меня плече болит, наверное, вывих.

– Врачей нет, – не оборачиваясь, буркнула безразлично старушка, протискиваясь в дверь.

– Я, серьезно, – поспешил за ней в дверь Игорь.

– Куда? Нельзя!

– Я подожду. У вас же должен быть дежурный врач.

– Должен быть дежурный врач, – пробурчала старушка. С неохотой пропуская парня в дверь.

– Ну, ладно, – обратился Игорь к Светлане, – я, пошел…

– Я с тобой.

– Тебе сейчас уже надо идти на работу. Я позвоню… Телефон…

Светлана быстро продиктовала номер домашнего телефона.

– Запомнишь?

– Запомню. Ну, все… пока. Приведу плечо в порядок. Позвоню…

– Я, буду ждать…

– Иди домой и не бойся. Я, тебя в обиду не дам. Им самим надо лечиться от мании недоверчивости, – парень задорно подмигнул Светлане. Дверь со скрипом закрылась.

Шестая глава

НА КУХНЕ

 

К семи часам утра Светлана оказалась дома.

Дверь открыл Виктор.

– Вот и ты, – облегченно вздохнул он. – Мы уже волноваться стали. Кто нам завтрак приготовит? – пошутил муж.

– Не смешно, – отрезала Светлана.

В коридор заглянула Надежда Григорьевна:

– Где была?

– Гуляла.

– Что то, ты, одета странно, – окинула критическим взглядом она дочь.

– Сейчас так модно, – продолжала грубить Светлана.

– У тебя кровь, – засуетился Виктор, заметив множество кровавых пятен на рубашке.

– Где? А, это… не моя, – Светлана пошла в спальную комнату.

Виктор пошел за ней.

– Доброе утро! – донесся из кухни голос Андрея Ивановича.

– Здравствуй, папа, – на ходу, сквозь зубы, поприветствовала Светлана отца.

Виктор молча, с постным лицом, шел за женой.

Надежда Григорьевна последовала за ними в спальную комнату, но дверь перед самым ее носом захлопнулась. Мать потопталась немного у двери, но так и не решилась войти. Она понимала, что произошло, что-то не ладное, но вмешиваться в чужую семью не решилась. «Сами расскажут», – решила она и «не соло нахлебавшись» удалилась на кухню.

– Где была? – поинтересовался Андрей Иванович.

– Не знаю, – с досадой ответила жена. И с обидой в голосе добавила: – Пусть сами разбираются. Не маленькие.

– Ночью она дома была или нет?

Надежда Григорьевна махнула рукой.

– Ты же, мать…

– А, ты, отец! – отрезала Надежда Григорьевна.

– Все… я! – «завелся» Андрей Иванович. – Почему я должен за всеми следить? Стоит оставить на месяц и все, не понимаю…

- А, я, понимаю, ребенок нужен. Нет детей вот и бесятся, окаянные, – нравоучительно объяснила Надежда Григорьевна.

– Светка же беременна. Или уже нет?

– Не знаю, – отмахнулась рукой Надежда Григорьевна от назойливости мужа. – Вроде беременна.

– Что значит «вроде»? – повысил голос Андрей Иванович.

– Тише, – понизила голос жена. – Чего раскричался?

– А, что они там… закрылись, – уже спокойнее продолжал Андрей Иванович. – Поссорились?

– Не знаю. Ешь.

– Я-то ем… – Андрей Иванович еще что-то хотел сказать, но осекся, услышав шум открывшейся двери.

Светлана быстро прошла в ванную комнату.

Через некоторое время из спальной комнаты вышел Виктор.

Надежда Григорьевна внимательно посмотрела на него, пытаясь хоть что-то прочесть на его лице.

Лицо Виктора было не проницаемо.

Надежда Григорьевна с укоризной посмотрела на мужа.

«Ты-то куда лезешь! Я, ничего не могу понять», – говорил ее строгий взгляд.

Андрей Иванович понял, что он ничего не понял и успокоился, решив про себя: «Мое дело сторона. Им жить. Нет, я, конечно, помогу, если что, но разбираться во всем они будут сами». Сделав такой вывод, он с решительным видом допил чай и, пожелав приятного аппетита жене, встал из-за стола и пошел собираться на работу.

Надежда Григорьевна, напротив, не торопилась. Она, молча пила чай.

Виктор, без аппетита, быстро выпил свой чай.

– Еще? – поинтересовалась Надежда Григорьевна у Виктора.

– Нет, спасибо, – вежливо отказался Виктор. Встал, положил чашку в раковину и пошел в спальную комнату.

Оставшись одна, Надежда Григорьевна быстренько допила чай и принялась мыть посуду.

Из ванной комнаты вышла Светлана и пошла в спальную комнату.

– Мать, – донесся из коридора голос Андрея Ивановича, я, пошел.

– Хорошо, – отозвалась жена из кухни.

Из спальной комнаты вышли Виктор и Светлана.

– Мы, пошли на работу, – сообщила матери, на ходу, дочь.

– А завтрак? – всполошилась Надежда Григорьевна.

– Спасибо, мама, не хочу.

– А, я, уже завтракал, – подхватил нить разговора Виктор.

– Хорошо, – смирилась мать. И, по привычке, добавила: – Деньги взяли на обед?

– Да, – отозвалась Светлана.

«Слава Богу! Вроде бы все обошлось», – решила Надежда Григорьевна.

*     *     *

Вечером Светлана постирала рубашку Игоря и повесила ее сушить на балкон.

– Чья это рубашка? – спросил Андрей Иванович у жены.

– Не знаю, – ответила Надежда Григорьевна. Помолчав, многозначительно добавила: – Надо отдать.

– Куда?

Жена пожала плечами.

– Что за загадки в этом доме? Съездили отдохнуть… Сегодня рубашки чужие, а завтра кто? После отпуска все перевернулось… Дочь, где то ходит по ночам. Стирает чужие рубашки. Жена ничего не знает. Виктору все до лампочки. Никому ничего не нужно, – ворчал себе под нос муж на балконе.

Андрей Иванович ворчал бы, наверное, еще долго, но очередная серия «мыльной оперы» поманила его к телевизору.

Светлана с Виктором смотреть фильм не пришли.

– Что они там? – поудобнее укладываясь на диване, поинтересовался Андрей Иванович у жены.

– Откуда я знаю, – с досадой ответила Надежда Григорьевна.

– Пошла бы да узнала.

– Вот сам и сходи.

– И схожу.

– И сходи.

– И схожу, – с ударением на слове «схожу» ответил Андрей Иванович. Он встал с дивана и с решительным видом пошел к спальной комнате детей.

Дверь была закрыта.

Андрей Иванович осторожно, постучал в дверь согнутым указательным пальцем, медленно открыл дверь и вошел в комнату.

Светлана, о чем-то увлеченно рассказывала, сидя на кровати. Виктор внимательно слушал ее, прохаживаясь по комнате.

– К вам можно, затворники, – бодрым голосом начал Андрей Иванович.

– Входи, – прервала свой рассказ Светлана.

– О чем судачите? – поинтересовался отец у дочери.

– О разном, – уклончиво ответила Светлана.

– Какие проблемы тревожат? – «наседал» Андрей Иванович.

– Все нормально, – ответил Виктор, уловив на себе его взгляд.

– Скоро ужин. Помоги матери.

– Хорошо, – дочь ушла на кухню.

– Что случилось? – сразу, без подготовки, начал Андрей Иванович.

– Ничего, – спокойно ответил Виктор.

– Как это «ничего»? – опешил Андрей Иванович. – Светлана не ночевала дома. Потом эта странная рубашка…

– Почему «странная»? Рубашка, как рубашка, – невозмутимо отвечал Виктор.

– Где была Светлана? – продолжал задавать вопросы Андрей Иванович.

– Помогла одному парню.

– Какому парню? – наседал Андрей Иванович. – Это его рубашка?

– Да, – совершенно спокойно отвечал Виктор.

– Почему она была вся в крови?

– Он попал под машину.

– Кто?

– Парень.

– Ничего не понимаю. А Светлана причем?

– Она помогла добраться ему до больницы.

– А где ее одежда?

– Не знаю, – туманно ответил Виктор и перевел разговор на другую тему. – Пойдем ужинать.

– Еще не готово.

– Не может быть.

– Точно говорю.

– Ладно. Телевизор посмотрим.

– Мне ничего не понятно.

– Мне тоже, – выходя из спальной комнаты, буркнул Виктор.

– Так надо же разобраться, – поплелся за ним Андрей Иванович.

– Разберемся, – последнее, что сказал Виктор на интересующую Андрея Ивановича тему.

Андрей Иванович недовольно поджал губы, сделал серьезное, важное лицо и, не говоря больше ни слова, пошел смотреть телевизор.

*     *     *

Женщины хлопотали на кухне.

Надежде Григорьевне очень хотелось узнать все подробности дела, но она не знала с чего начать.

Светлана же сама и не думала начинать разговор на интересующую тему.

Не выдержав «информационного вакуума», мать приступила к «щекотливой» беседе:

– Мы пришли с отцом поздно. Тихонько разделись и спать. Отец все говорил мне: «Тише, тише… детей разбудишь». Утром проснулись, как обычно, Виктор, мы, а тебя нет. Вначале даже внимания не обратили, думали, ты, куда-то вышла. Потом смотрим… обувь на месте, а Виктор и говорит…

– Что же он говорит? – перебила Светлана мать.

– Ну, что, что… – сбилась Надежда Григорьевна с мысли. – Пришли к выводу, что ты не ночевала дома. Стали волноваться… Отец уже в милицию звонить собирался. Виктор отговорил.

– Что он сказал? – «била» в одну «точку» дочь.

– Ну… – Надежда Григорьевна отчаянно замахала руками на мужа, входящего на кухню.

Светлана стояла к ним спиной и ничего не видела.

– Говорит, – продолжила Надежда Григорьевна, когда муж ушел, – что все будет нормально, что, ты, придешь…

– А больше он ничего, вам, не говорил?

– Что-то случилось? – мать пристально посмотрела на дочь. – Вы, поссорились?

– Не волнуйся. Все нормально, – успокоила Светлана мать.

Надежда Григорьевна немного расслабилась.

– Будем звать к столу? – спросила она у дочери.

– Да, зови.

– Мужчины! – громко позвала Надежда Григорьевна.

Виктор пришел сразу, а Андрей Семенович долго мыл руки. Когда он появился на кухне, все уже сидели за столом.

– Вечно, тетя, ждать приходится, – строго сказала Надежда Григорьевна, недовольно покосившись на мужа.

*     *     *

Прошло несколько дней.

Виктор обсудил странное исчезновение жены с Сергеем Михайловичем.

Узнав, что Светлана ушла, тайно, ночью и вернулась только утром в окровавленной, чужой рубашке с мешочком загадочного порошка, врач высказал предположение, что она могла попасть в какую-нибудь секту, своеобразные обычаи которой оказали соответствующее влияние на ее поведение.

Сергей Михайлович порекомендовал Виктору, в целях проверки данной гипотезы, понаблюдать за женой.

Идея врача Виктору не очень понравилась. Следить за своей женой, как это мерзко!

Седьмая глава

В БОЛЬНИЦЕ

 

Светлана ждала звонка от Игоря, но он не звонил. Не выдержав, она взяла его рубашку и пошла в больницу.

Оказалось, что Игоря все-таки положили в больницу.

Светлана подошла к палате, открыла дверь и вошла.

Игорь лежал на кровати. В палате никого не было.

– Здравствуй, – сказала Светлана, подойдя к кровати.

Игорь улыбнулся и осторожно поднялся с кровати.

– Привет! А, я, вот отдыхаю, – кивнул он головой на кровать.

– Почему, ты, не позвонил? – с едва заметной обидой, спросила Светлана.

– Думал… пустяк, а оказалось… серьезно… – застенчиво начал Игорь.

– Перелом?

– Сильный ушиб… и вообще… – от его былой бравады не осталось и следа. Перед Светланой стоял не супермен, а больной парень и не более того.

– Что? – начала беспокоиться Светлана.

– Врачи сказали, – оглянулся Игорь на дверь, – что надо полежать немножко, прийти в себя. Шоковое состояние и так далее…

– Тебе было плохо? – допытывалась Светлана. – Что сказал врачам?

– Ничего. Сказал, что попал под машину. Спрашивали номер…

– Моего телефона?!

– Машины.

– А, ты?

– Сказал, что не заметил, потому что было темно.

– Ну, позвонить-то мог, – с укоризной сказала Светлана. – Я бы сразу пришла, помогла.

– Мог, – тихо ответил Игорь.

– Почему не позвонил?

– Решил выздороветь. Куда, я, больной…

– Тогда, ты, был смелее.

– У, тебя, муж. Решил… зачем…

– А причем тут «муж»! И вообще… Я, постирала рубашку. Жду звонка…

– Извини, я не знал, что ты «ждешь».

– Я же сказала, чтобы ты позвонил.

– Извини, виноват, думал, выпишусь… потом позвоню… – и помолчав, добавил: – Какой из меня кавалер в больничном халате…

– Ты, мне жизнь спас, – с укоризной сказала Светлана. – А, ты, «халат».

– Так уж и «жизнь», – скромничал Игорь.

– Хватит ломаться! – одернула вовсе смутившегося парня Светлана. – Ты, надолго в больнице?

– Еще дня три-четыре, если все будет хорошо…

– Домой сообщил? Волнуются, переживают… – беспокоилась Светлана.

– Я, не местный, – пояснил Игорь. – Живу в общежитии… студент. Сессия только что закончилась.

– А-а, – протянула облегченно Светлана. – Тогда другое дело. А почему домой не уехал?

– Ехал. Отметили окончание сессии, шел с вечеринки… и на тебе… оказался в больнице.

Светлана взяла стул и села у кровати.

– Ложись, – предложила она Игорю. – Тяжело стоять.

– Хорошо, – согласился Игорь и медленно лег на кровать.

– Больно?

– Малость, – и, вдруг, весело: – Ничего выживу!

– Домой куда собирался?

– А-а, – вяло махнул рукой Игорь, – билет пропал…

– Что же, ты, мне не позвонил. Я бы сдала билет.

– Билет то в общежитии.

– Я, куплю новый. Куда?

– Я, сам.

– Если хочешь… я, уйду, – с обиженным выражением лица предложила Светлана.

– Нет, не хочу. Не обижайся, пожалуйста. У меня в голове все это не укладывается. Я даже думать стал, что действительно попал под машину. А все это мне приснилось. Не могу объяснить себе, что это было? Ведь этого не может быть, правда? – посмотрел вопросительно на Светлану Игорь.

– Может, – успокоила его девушка. – Со мной это творится уже второй месяц.

– Ты, уже была… там?

– Да, вернее, не в самой пещере, где чудовище, – при слове «чудовище» Светлана поежилась и машинально бросила взгляд на дверь, – а в лавке, где винтовая лестница.

– Зачем, ты, туда приходила?

– Я же тебе говорила, – нетерпеливо принялась объяснять Светлана. – Я, покупала у него порошок.

– У старика?

– Да.

– Потом этот старик, на моих глазах, превратился в чудовище.

– Наверно, было страшное зрелище? – сочувственно поинтересовалась Светлана.

– Ничуть, – разочаровал ее Игорь. – Я, решил, что все это сон и поэтому наблюдал за происходящим, как зритель и не более.

– Но, зрителям ведь тоже бывает страшно.

– Когда как, а все-таки хорошо, что чудовище меня не заметило, правда?

– Да, не заметило… – и Светлана бегло окинула взглядом тело Игоря. – Что было, если бы оно тебя заметило?

Игорь усмехнулся:

– Конечно, оно меня заметило и еще как заметило! Но было бы еще хуже, если бы оно заметило меня там, в пещере.

– Мы с тобой, сейчас, не сидели бы здесь, – сказала Светлана.

– И, ты, говоришь об этом так спокойно?

– Конечно! Мы же живы, – наигранно весело и беспечно ответила на вопрос Светлана.

– Мне, почему-то кажется, что это еще не конец, – грустно изрек Игорь.

– Мне тоже. Поэтому нам надо держаться вместе, – загадочно и неопределенно заметила девушка.

– Легко сказать. Я через неделю уеду домой. Приеду через месяц. У тебя и без меня забот хватает. Своя жизнь, кстати, как отнесется твой муж к нашему знакомству?

– Он все знает. Я ему все рассказала, – с улыбкой ответила Светлана.

– А он? – насторожился Игорь.

Светлана, пожав плечами, ответила:

– Он не очень-то всему этому верит. Он думает, что я того, – Светлана покрутила у виска пальцем.

– Ему бы прогулку устроить… туда…

– Он уже был там. Даже не там, а просто принял порошок и все.

– Я не принимал порошок!

– И бомж тоже, – уточнила Светлана.

– Какой бомж? – удивился Игорь и подозрительно посмотрел на девушку.

– Когда я вытащила тебя на улицу, то вернулась назад за порошком.

– Ну? – торопил ее Игорь.

– Я, спустилась, он за мной… дверь закрыл, хотел меня изнасиловать…

– И он тоже! – непроизвольно вскрикнул Игорь.

Светлана слегка покраснела.

– У него ничего не вышло. Появилось чудовище и съело его.

– Слава Богу!

– Потом вошел ты и чудовище убежало. Оно боится солнечного света.

– Ты знаешь, по-моему, оно боится не солнечного света…

– А чего? – понизила голос Светлана и посмотрела на дверь.

– Иного измерения.

– Какого?

– Другого, понимаешь? – оживился Игорь. – Мы были с тобой в каком-то другом, одним словом, не нашем измерении.

– А-а, – протянула Светлана.

– Порошок позволяет попасть в это измерение. Дверь в бар – это вход в это измерение для человека, не принявшего порошок. Мы – я и мужик-бомж – вошли через эту дверь.

– Через эту дверь заходят и выходят сотни людей каждый вечер. Ведь это же бар!

– Правильно, – подтвердил Игорь, ни капельки не смутившись. – Дверь срабатывает, как «вход», только тогда, когда через нее входит человек принявший порошок.

– Но ведь, я, не принимала порошок, когда шла туда в первый раз.

– Принимала, ты, порошок или нет. Я не знаю. Но шла, ты, как лунатик… глаза были закрыты. Я, подумал, что ты наркоманка…

– И решил познакомиться, – закончила за Игоря Светлана.

– Я, не знаю, почему решил познакомиться, наверное, был пьян.

– Ценное признание. По крайней мере, искреннее.

– Я, серьезно не знаю! Решил и решил…

– Хорошо, что дальше?

– Пошел за тобой и оказался в пещере…

– Был бы менее любопытным, давно дома был, – сказала Светлана и внимательно посмотрела на Игоря.

– А, ты?!

Светлана вздрогнула от такого вопроса и встала со стула.

– Ладно, я пойду, – глаза Светланы блуждали по палате. – Рубашку, я, твою принесла, телефон помнишь? Звони, до свидания, – и, не говоря больше ни слова, вышла из палаты.

– До свидания! – крикнул ее вслед Игорь.

По дороге домой Светлана старалась думать только о приятном.

Восьмая глава

ССОРА

 

Дома были только родители.

– Где Виктор? – спросила Светлана у матери.

– Он у Сергея Михайловича. Звонил только что.

Светлана прошла на кухню.

– Что бы съесть? – поинтересовалась она.

– Молока выпей с печеньем.

– С чем?

– Вспомнила… в холодильнике пирог остался, правда, вчерашний.

– Отлично!

– Светлана, нам надо с тобой серьезно поговорить.

– Ну, – жуя пирог, буркнула дочь.

– Что случилось?

– С кем?

– С тобой. Не притворяйся. Мы, с отцом не слепые. Вы, поссорились с Виктором? – «сверлила» глазами мать Светлану.

– С чего, ты, взяла? – вяло ответила дочь.

– Ты, не ночуешь дома. Приходишь в чужой рубашке… вся грязная. Виктор у друга. Откуда он взялся? Раньше его, вроде, не было. Кто он? Чем занимается?

– Он – врач. Вполне порядочный человек. Я, его знаю.

– Почему Виктор пошел к нему один? Ты, где то ходишь… Я, думала, ты, с ним.

– Индюк думал, в суп попал, – иронично заметила Светлана.

– Хватит! – одернула дочь Надежда Григорьевна. – Рассказывай, что произошло?

– Ничего не вижу странного в том, что у Виктора появился друг. У них общие интересы… – слово «интересы» Светлана произнесла, как-то особенно.

– Интересы? – с беспокойством переспросила Надежда Григорьевна. – Какие интересы? Где они познакомились?

– В больнице.

– В какой больнице? – опешила мать. Она встала со стула, прошлась по кухне и снова села на свое место. – Кто из вас болел в наше отсутствие?

– Я, немного. Он вызвал врача. Так вот и познакомились.

– Хорошо. А ты где была сейчас?

– В больнице.

– Что у них там… медом намазано? Так и тащит вас в больницу, – эмоционально жестикулируя руками, раздраженно сказала Надежда Григорьевна.

– Успокойся, – махнула рукой на мать Светлана. – Я, отнесла рубашку человеку…

– Какому человеку? – словно каток «плющила» каждое услышанное слово мать.

– Что попал под машину.

– И, что дальше? – немного ослабила «давление» Надежда Григорьевна.

– Ничего.

– Нет. Все-таки здесь что-то не то, – недоверчиво посмотрела мать на дочь. – До нашего отъезда, вы, были совершенно другими!

Надежда Григорьевна, резко, отодвинула свою чашку на центр стола. Чашка жалобно звякнула, столкнувшись с вазой наполненной вишневым вареньем. Ваза издала глухой звон-стон.

– Если у Виктора появился друг, а я отнесла рубашку, то из этого вовсе не следует, что мы стали другими, – философски рассудила Светлана.

– Я, чувствую, что-то вы не договариваете, – Надежда Григорьевна решила сменить тактику. – Ладно, – со слезами на глазах продолжила она, – не хочешь говорить матери… не надо… решайте сами…

– Успокойся. Что рассказывать?

Надежда Григорьевна, со скорбным видом ненужного человека, пошла к мужу, который смотрел телевизор. Пристроившись на краю дивана, она, вкратце, пересказала ему свой разговор с дочерью.

Андрей Иванович свое мнение, по данному вопросу выразил преднамеренно громко, чтобы слышала Светлана:

– Им наши советы не нужны! Взрослые! Разойдутся, а внуков, нам, нянчить!

Светлана решила не отвечать. Она помыла посуду и пошла в спальную комнату.

*     *     *

Часов в восемь вечера пришел Виктор. Заметив, что в семье что-то не ладно, он спросил у Светланы:

– Поссорились?

– Нет, но все идет к тому, – с досадой ответила жена.

– Чем они не довольны? – деловито уточнял муж.

– Они решили, что мы разводимся! – усмехнулась Светлана.

– Это еще почему? – Виктор широко расставил ноги и сунул руки в карманы.

– Не знаю, – пожала плечами жена. – Наверно, потому что у нас появились свои интересы, друзья… – осторожно предположила она.

– Друзья? Ну, дела! Я что уже не могу и в гости сходить? Кстати, я пригласил Сергея Михайловича в субботу к нам, – то же осторожно сказал муж.

– Отлично! Мне есть, что ему сказать, – обрадовались Светлана.

– А парень придет? – тихим голосом спросил Виктор.

– Если выпишут его из больницы.

– У него, что-то серьезно повреждено? – забеспокоился Виктор.

–Рука, – безразлично сообщила Светлана мужу. И, улыбнувшись, добавила: – И вообще… много всяких ушибов.

– Человек пострадал, а ты смеешься, – с серьезным видом сказал Виктор.

– Я не смеюсь над ним. Я тебе улыбаюсь, – мягким голосом уточнила смысл и предназначение своей улыбки жена.

– Ладно, – моментально успокоился Виктор. – Пойду на кухню. Поговорю. Разгоню «тучи».

Виктор ушел. Светлана уселась за небольшой столик и с любопытством посмотрела на свое отражение в зеркале. «Надо привести себя в порядок. С этими мужиками совсем себя запустила», – подумала она и на ее губах самопроизвольно возникла лукавая улыбка.

Девятая глава

РЕАБИЛИТАЦИЯ

 

В субботу, как и договаривались, пришел Сергей Михайлович.

Родители к его приходу отнеслись настороженно.

После обеда, под вечер, пришел Игорь.

– Фу, еле нашел! – с порога заявил он Светлане.

– Купил билеты?

– Как же. Попробую так сесть в поезд. Попрошусь. Может, какой проводник возьмет.

С Игорем Светлана прошла на кухню, где все пили чай.

– Вот, представляю. Это Игорь, о котором я вам говорила.

– Здравствуйте, приятного аппетита, – вежливо сказал гость.

– Садитесь с нами пить чай, – сдержанно пригласила Надежда Григорьевна.

– Спасибо, – ответил Игорь.

– Как рука? – поинтересовался Виктор.

– Пустяки. Жаль, каникулы проходят, а я здесь, – и пояснил: – Домой не уехать. Нет билетов.

– Летом сложно взять билет, – сочувственно согласился Сергей Михайлович.

– Вы, где учитесь? – поинтересовался Андрей Иванович.

– В институте железнодорожном…

– Будущий инженер железнодорожного транспорта. Интересно, – продолжал разговор Андрей Иванович.

– Дай человеку поесть! – осадила отца Светлана. – Студент и в Африке студент.

– Ведь интересно, – не сдавался Андрей Иванович.

– Учимся помаленьку, – отвечал Игорь. – Диплом сейчас дают свободный. Иди куда хочешь.

– На каком курсе? – подключился к разговору Сергей Михайлович.

– На пятый перешел.

– О-о! – восторженно произнес Андрей Иванович. – Выпускник!

– Еще рано говорить об этом, – скромничал Игорь.

– Ладно, ладно, – похлопал его по плечу Виктор. – Выпускник! Последний курс!

После чая родители остались убирать посуду, а молодежь ушла в спальную комнату.

*     *     *

Оставшись наедине с мужем, Надежда Григорьевна с опаской спросила:

– Интересно, что будет в следующий раз после нашего приезда?

– Мне, кажется, ничего страшного, – оптимистически ответил муж. – Подумаешь новые знакомые. А может, это даже и хорошо? Нормально, что у детей появились новые друзья?

– Тебе, все равно! Что с гуся вода! – «забулькала» жена.

– По-моему, нормальные молодые люди. Врач, студент-выпускник…

– Я, не об этом, – раздраженно махнула рукой жена. – Неужели, ты, не видишь. Мы и они расходимся. Теряем друг – друга. Единство нашей семьи рушится. У них свои интересы!

– А ты хотела бы всю жизнь продержать их возле своей юбки? – с иронией спросил муж.

– Я, не об этом, – с досадой продолжала жена. – Все изменилось. Неужели ты не видишь? Неужели мы им больше не нужны?!

– Может быть… – беззаботно сказал Андрей Иванович. И смиренно добавил: – Вижу. Все вижу. Стареем мать, стареем.

*     *     *

А в спальной комнате, тем временем, завязался очень интересный разговор.

Светлана с Игорем рассказали о своем путешествии в пещеру и, что произошло потом.

Их рассказ Сергей Михайлович слушал внимательно.

Виктор, уже слышавший его от жены, украдкой поглядывал на Сергея Михайловича, пытаясь понять его реакцию.

Но, Сергей Михайлович слушал рассказ молча. Без каких либо комментариев.

Когда Игорь высказал свое предположение, что в потусторонний мир может попасть любой, если он последует за человеком, принявшим порошок, Виктор предложил, глядя на Сергея Михайловича:

– Может, попробуем проникнуть и разобраться на месте?

– Не советую! – повысил голос Игорь. – Чудовище не шутит!

– Оно настоящее и очень опасное! – добавила Светлана.

– Неужели чудовище такое сильное? – наконец, к радости Виктора, вступил в разговор Сергей Михайлович.

– Конечно! – ответила Светлана. – Игорь неделю провалялся…

– Если бы оно не бросило меня на ступеньки лестницы, было бы все в порядке, – начал хорохориться Игорь.

– Не хвастай, – возразила серьезно Светлана. – Оно бы тебя съело заживо, как бомжа.

– А, что! – театрально возразил студент. – Мы еще посмотрели бы кто кого.

– Гладиатор нашелся, – осадила его Светлана ласковым голосом.

– Очень интересно, – сказал Сергей Михайлович. – Какие будут еще предложения?

– Что, вы, думаете по этому поводу? – обратился к нему студент.

– Я, думаю, что надо вступить с потусторонним миром в контакт.

– Легко сказать. Но, каким образом? – скептически поинтересовался Игорь.

– Если, – начал размышлял вслух Виктор, – зайти в бар-аптеку, подойти к старику и поговорить? Узнать откуда порошок. Почему он превращается в чудовище. И прочее…

– Как же с ним поговорить, если он и есть чудовище? – удивленно спросила Светлана.

– По-моему, – предложил Сергей Михайлович, – надо этого старика вытащить наверх. В наш мир. В наше измерение…

– Вдруг он умрет? – предостерег Игорь.

– Может случиться и так, – согласился Сергей Михайлович, в задумчивости почесывая лоб.

– С «голосом» поговорить, – вставил Виктор.

– Это идея, – поддержала мужа Светлана.

– Да, это действительно «идея», – согласился Сергей Михайлович. – Но, кто будет говорить?

– Тот, кто примет порошок, – с ходу ответил Игорь.

– Если бы, – Виктор облокотился на спинку кресла, забросил ногу за ногу, всем своим видом показывая несостоятельность данной затеи. – Я принимал порошок, но голоса не слышал. Так, что…

– Я слышу! – активно возразила мужу Светлана.

Виктор ни чего не ответил, только вяло развел руками.

– Значит «голос» идет на контакт не с каждым, – развивал свою «гипотезу» Игорь.

– Может, я принял мало порошка, – лавировал под «перекрестным огнем» Виктор.

Что бы зашедший в тупик разговор не перешел в бессмысленные нападки, Сергей Михайлович громко спросил:

– Светлана, после принятия порошка, ты слышала «голос» всегда или нет?

– Всегда.

– Значит дело не в принятой дозе порошка, а в чем-то другом, – наконец-то нашел точку опоры Виктор, претендуя на стальное алиби.

– Тогда в чем же? – не терпелось Игорю узнать истинную причину.

– Я, думаю, – продолжал с задумчивым видом Сергей Михайлович, – что здесь, что-то не то…

– То есть вы хотите сказать, что все это – выдумка! – насупилась Светлана.

– Нет, – спокойно ответил Сергей Михайлович.

– Хорошо, – не отставала от него Светлана, – почему он, – она указала взглядом на мужа, – не слышал «голоса»?

– Потому что «его» не было рядом. «Он» был занят вами…

– А причем здесь, я?!

– Как же! – на одном дыхании осадил «зарвавшихся коней» Сергей Михайлович. – Вы же, вместе с мужем, приняли порошок.

– Да.

– И слышали «голос». Разговаривали с «ним»…

– Слышала.

– Вот видите, – улыбнулся Сергей Михайлович, – «голос» разговаривал с вами, а значит, ему не было ни какого дела до вашего мужа, бесполезно провисевшего над своим телом всю ночь.

– Откуда, вы, знаете? – спросила Светлана у Сергея Михайловича, вопросительно посмотрев на своего мужа.

– Это, я, сказал, – ответил Виктор на ее взгляд.

– Ясно, – коротко и сухо сказала Светлана.

– Не обижайтесь, пожалуйста, – вступился Сергей Михайлович за Виктора. – Все это подтверждает только одно, что «голос» действует избирательно.

– Как это? – спросил Игорь.

– А так. Захочет говорить с тобой – будет говорить, не захочет – не будет и все. Даже более того, – Сергей Михайлович немного подумал и добавил, – ты была ему нужна поэтому и слышала голос.

– Значит «голос» надо чем-то заинтересовать, – предложил Игорь.

– Чем же? – усмехнувшись, поинтересовался Виктор. – Не колбасой ли?

– О чем вы говорили с «голосом»? На какую тему? Что он хотел от тебя? – спросил Сергей Михайлович у Светланы.

– На разные темы, – неопределенно ответила Светлана и предположила: – Может «он» хочет наладить контакт?

– Что, тебе, предлагал «голос»?

– Ничего.

– Зачем же он затеял всю эту ерунду? – досадовал Виктор на поведение «голоса».

– Он что-то хочет, но что? Вот в чем вопрос. Пока мы не выясним, что хочет от человека «голос» до тех пор все наши разговоры будут напоминать бег по кругу, – подвел итог встречи Сергей Михайлович.

– Надо выходить на «голос»! – «бурлил» Игорь. Он рвался в бой.

– Добровольцы есть? – подыгрывал ему Виктор.

– В лоб здесь не возьмешь, – попытался сбить «пену» с речей студента Сергей Михайлович.

– Надо действовать наверняка! – согласился с врачом Виктор.

– Я не участвую в эксперименте, – наотрез отказалась Светлана. – Порошок я принесла. Дерзайте! Только я вам не советую.

– Почему? – поинтересовался Сергей Михайлович.

– Это искусная западня, что бы похитить вас.

– Зачем? С какой целью?

– Не знаю. Меня они чуть не похитили.

– Кто они? – забеспокоился Виктор.

– Их там много. Это души умерших. А руководит ими «голос», который представился, как «бессознательное «Я»».

– Так-так, – протянул Сергей Михайлович. Начинает проясняться. «Мир мертвых» хочет завладеть «миром живых».

– Правильно! – Игорь обрадовался, что наконец-то все стало на свои места.

– Рано ликуешь, – охладил его пыл Виктор. – Сложившаяся ситуация не так проста, как ты думаешь.

– Диалог с «голосом» самый лучший выход из создавшегося положения. Не правда ли? – и студент быстро окинул взглядом собеседников.

– Я, уже говорила с «голосом».

– И, что же? – осторожно спросил врач.

– Они думают, что человек – это химическая реакция, а его жизнь не более чем реакция горения или окисления.

– Если это так, тогда действительно незачем глотать порошок, – согласился Сергей Михайлович со Светланой. – «Бессознательное «Я»» желает навязать нам свою волю, свой взгляд на мир и его ценности. Однако, как я понимаю, сознание сильная для него помеха. У мертвых нет сознания, потому что сознание может существовать только в живом мире, потому то «голос» и собрал вокруг себя мертвецов.

– Ты общалась с «неживой материей»? – с уважением глядя на свою жену, обратился к ней Виктор.

– И он тоже, – как ни в чем не бывало, указала на Игоря Светлана. – По-моему, – продолжила она, не без удовольствия наблюдая, как лица слушателей вытянулись от ее неожиданного заявления, – ничего сложного. Главное – вера и желание.

– И чуточку любопытства, – добавил польщенный вниманием Светланы Игорь.

– Вои и все недоразумение, – подвел окончательный итог разговора Сергей Михайлович.

– Теперь-то вы надеюсь, поняли, что я не больная?

– Да, – облегченно сказал Виктор.

– И что я покалечен настоящим чудовищем, а не машиной, – не отставал от Светланы Игорь.

– Домой приедешь, расскажешь? – спросил у него Сергей Михайлович.

– Нет. Не поверят. А если не верят, то какой смысл рассказывать, – с сожалением ответил студент.

– Мы же поверили, – глядя в окно, сказал врач.

– Так-то вы. И то, сколько времени понадобилось.

– А порошок не выбрасывайте. Может еще пригодиться, – ни к кому конкретно не обращаясь, словно сам себе, сказал Сергей Михайлович.

– Сомневаетесь? – спросила его Светлана.

– Все мы смертны, а посему встреча с «голосом» обеспечена не на этом, так на том свете.

– Неужели, что бы разобраться с этим вопросом, надо обязательно умереть? – поинтересовался Игорь.

– Не обязательно. Есть и другое средство.

– Какое? – спросил Виктор. Он был очень доволен тем, что жена психически здорова.

– Порошок, – легко и не принужденно ответил врач.

– Но ведь мы решили, что не будем им пользоваться, – забеспокоился Виктор, растерянно посмотрев на Сергея Михайловича.

Сергей Михайлович молча, развел руками.

Светлана украдкой посмотрела на мужа и задумалась.

Игорь встал и, ссылаясь на то, что ему надо собираться в дорогу, стал прощаться.

Сергей Михайлович посмотрел на часы и сказал: «И мне пора».

Попрощавшись с хозяевами, они вместе вышли из квартиры.

*     *     *

– Мне кажется, что Сергей Михайлович нам поверил, – с надеждой сказал Виктор жене.

– А, ты? – ответила вопросом на вопрос Светлана.

– Я? Конечно! Я же сам принимал порошок.

– Ну и что. Ты же не видел и не слышал ничего.

– Зато вы видели и слышали.

– Раньше ты не верил мне.

– Кто, я? Да я и не сомневался никогда, – под пристальным взглядом Светланы Виктор стушевался и поправился. – Ну, в начале, я немного сомневался, конечно. Думал, что что-то не так, а потом, когда принял порошок, все понял и поверил окончательно.

– А Сергей Михайлович не поверил нам, – с укором сказала жена.

– Это еще почему? – упавшим голосом поинтересовался муж.

– Потому. Раньше он думал, что только я больная, а оказалось, что здесь целая компания. И ты один из ее членов, – ехидно пояснила Светлана.

– Я? Почему это? – испуганно посмотрел на жену Виктор.

– Ты поверил мне и Игорю.

– Ну и что?

– А то, – с иронией в голосе пояснила жена, – ты у него теперь под подозрением.

– О чем, ты? – испугался не на шутку Виктор.

– О сумасшествии, – резким голосом ответила Светлана.

– Брось! – отмахнулся муж. – Это не серьезно, – и резонно заметил: – Если даже он и не поверил, то засомневался. А значит, где то там, в глубине души, поверил. Кстати, Игорь все портит.

– Портит? – одновременно удивилась и возмутилась жена.

– Похоже, он не очень-то верит. Не правда ли удивительно. Видеть все своими глазами и не верить. Провалялся неделю в больнице и сомневается. Такое отношение к информации, в которой он принимал самое прямое участие. Это насторожило Сергея Михайловича.

– Не переживай. Поверит, не поверит, подумаешь. Мне, лично, все равно.

– Как же! – с обидой вырвалось у мужа. – Заварили «кашу» и в кусты.

– Никто ничего «варить» не собирался. Сам вызвал скорую помощь, сам с ним советуешься, сам теперь переживаешь.

– Но ведь надо разобраться. Неужели тебе безразлично все, что происходит с тобой? А если бы тебя съело это чудовище?

– Вот был бы номер! – развеселилась Светлана. – Вы меня ждете, а меня нет, – и серьезно добавила, – так вот люди, и исчезают.

– Ну, у тебя и шуточки.

– Шутки? – за дверью, отозвался Андрей Иванович. – Это я люблю, – и приоткрыл дверь в спальную комнату. – Гости ушли? Почему так скоро?

– Смотря, на какую тему, – заметил ему Виктор и ответил на следующие вопросы: – Ушли. Не ночевать же им у нас.

– Места всем хватит, – просто без эмоций сказал Андрей Иванович.

– Они спешат, – решила объяснить более доходчиво Светлана. – Игорю, надо на поезд. Он домой едет. Сергея Михайловича семья ждет. Одним словом, свои дела. Правда, Виктор?

– Конечно! – обрадовался муж и благодарно посмотрел на жену.

– Ушли, так ушли. На то они и гости, что бы уходить.

– Точно! – весело подхватила Светлана.

– Ага, – согласился и Виктор, растерянно посматривая по сторонам.

*     *     *

Оказавшись на лестничной площадке, Сергей Михайлович и Игорь направились к лифту.

– Заманчиво.

– Что? – переспросил Игорь.

– Заманчиво, говорю, все это. Даже не знаю, что и думать.

– А ничего. Было, не было кому это нужно?

– Вы, так думаете?

– Кто захочет вернуться туда? Я – нет! Светлана не вернется.

– А, если совершенно новый человек, например, я?

– Вы? – студент окинул собеседника критическим взглядом. – Зачем?

– Интересно.

– Не советую.

– Почему?

– Можно погибнуть.

– Поговорить со стариком и вернуться.

– «Поговорить»? Не советую.

– Почему?

– Он вас скушает.

– Вас же не «скушал».

– Что ж, попробуйте, – выходя из подъезда на улицу, согласился Игорь.

– Компанию не составите? Вместе веселей, – предложил Сергей Михайлович студенту.

– Нет! – резко ответил Игорь. – С меня хватит.

– Боитесь?

– Пожить хочется.

– Вместе было бы легче, – уговаривал собеседника врач. – Можно взять с собой оружие: ружье, нож и прочее, если бы нам удалось переправить это чудовище в наше измерение…

– Это чудовище кого хочешь, переправит себе в желудок! – эмоционально начал Игорь. – Хотите совет?

– Конечно!

– Выбросите все это из головы. А если так хочется, то отправляйтесь туда сами. А, что бы ни скучно было прихватите с собой Виктора. Ему полезно будет. Проветриться…

– Зачем же вы так? Я с вами серьезно…

– И, я, серьезно.

– Что ж, хорошо. Я думал, вы мне поможете.

– Нет. Мне там делать нечего.

– А если я туда отправлюсь сам?

– Пустое. Погибните. Мы чудом остались живы.

– Ладно. Вы на остановку?

– Нет. Пешком пойду. Мне не далеко.

– До свидания.

– Пока.

Обменявшись рукопожатиями, они расстались.

Десятая глава

РОЖДЕНИЕ СЫНА

 

Через положенный природой срок, Светлана родила.

Мальчик удался на славу: розовощекий с красивыми карими глазами и правильными чертами лица.

Виктор был счастлив. Еще бы, Светлана – родила!

Родители были рады не меньше. Наконец-то сбылась их мечта! Надежда Григорьевна хлопотала по дому с удвоенной силой. Андрей Иванович ходил гоголем, будто не Светлана, а он родил ребенка. При встрече с кем-либо важно надувался и как бы, между прочим, вскользь, но со значением, говорил: «Вот… дедом стал… Внук… Дочь, умница, угодила». Собеседник понимающе чмокал губами, крепко жал Андрею Ивановичу руку, поздравляя от всей души. Андрей Иванович кряхтел от удовольствия, щурил глаза и одобрительно кивал головой.

Виктор, после рождения сына, осмелел. Наконец-то он почувствовал твердую «почву» под ногами. Бывало, он не соглашался, по каким либо вопросам с родителями Светланы. Раньше, до рождения сына, он не решался на это.

Светлана была занята ребенком. Старалась все делать сама.

Сергей Михайлович часто навещал их. Давал всякие советы по уходу за ребенком.

Игорь заходил редко. В основном звонил.

События с порошком потускнели, потеряв свою актуальность. Светлана даже хотела выбросить порошок, но Виктор настоял, и мешочек порошка был оставлен на правах сувенира-воспоминания. Порошок был положен в тумбочку, в дальний угол.

О загадочном старике и обо всем, что с этим связано, больше не вспоминали. Словно ничего и не было.

*     *     *

Ребенок рос здоровым и крепким. Быстро научился ходить и разговаривать. Болел мало, в основном простудными заболеваниями. По отношению к окружающему миру проявлял активность и любознательность.

В детском саду удивлял воспитателей нестандартностью мышления. Взрослые, по доброму посмеивались над его своеобразным отношением к окружающему миру.

В начальных классах всякие неясности, сложности, трудности учебного процесса мальчика не пугали. Наоборот, неизвестность притягивала его внимание, как магнит. Любопытный ум жадно «питался» информацией, усваивая все новое, нестандартное.

Годы начальной школы пролетели, как один день. На глазах ученик начальных классов физически и духовно перевоплощался в подростка.

Родители, по большому счету, не знали забот. Подросток старался все делать сам. Много времени уделял интеллектуальному и физическому самосовершенствованию. Со стороны казалось, что он хватается за все подряд без разбора, словно человек ищущий выхода из безвыходной ситуации. Но это совершенно не так! Мальчишка точно, четко, наверняка знал, что, когда и в какой последовательности ему было необходимо. Серое вещество, из его черепной коробки, отлично выполняло все свои функции. Да, жаловаться было не на что. Разве на чрезмерное усердие в познании неизвестного.

А, в общем и целом – ребенок, как ребенок. Внешне он совершенно не отличался от своих сверстников. Или не хотел выделяться? Шут его знает, что он хотел, а что не хотел…

Мы бы, конечно, разобрались в этом вопросе, но нам помешала внешняя среда обитания, которая так неожиданно, резко, малопонятно изменилась, что люди с прежней культурой и свойственной ей мировоззрением, словно динозавры, быстро, быстро стали вымирать. И на смену им резво заспешили молодые, «новые», более приспособленные люди с демократической «закваской» в душе и голове. Все вокруг менялось на глазах. Условия для вымирания всего старого, ненужного, конкурирующего созданы были идеальные. Общество сбрасывало старую коллективистскую «оболочку» и обзаводилось новой – индивидуалистической.

Все чаще и громче был слышен голос перемен…

СВОБОДНАЯ РЕСПУБЛИКА

 

(Вторая часть)

 

Одиннадцатая глава

ОБЩИЕ ФРАЗЫ

 

Грянула перестройка!

Все закружилось, завертелось и полетело к ч…

На территории бывшего СССР везде и всюду, во весь рост, полным ходом шли количественные и качественные изменения. Одни вывески сменялись другими. Советские директора предприятий и организаций дружно, как по команде, рядились в новые демократические «одежды».

На улицах, словно грибы после дождя, стали появляться рекламные плакаты, вывески, объявления. На них решительные мужчины и грациозные женщины задорно улыбались своими прямоугольными улыбками, предоставляя на обозрение прохожим все свои зубы одновременно. Но ведь не каждый прохожий дантист. Одним словом, белоснежный заморский оскал стал преследовать жителей нового государства повсюду.

О-о! Первые годы нового времени – это сказка! Богатства росли, как на дрожжах и таяли, как снег. Кто пушинкой взлетал так высоко вверх, что дух захватывало. Кто то, наоборот, стремительно ускорялся вниз. Туда… за черту бедности, где социальный мрак, финансовая нищета. Юридическое бесправие.

Шли годы. Изменения происходили такие, что у неподготовленного, старо-форматного, русскоязычного индивида холодело сердце, зрачки расширялись, ноги деревенели, ладони потели, а извилины завязывались на узлы. Не выдерживая свалившегося на его голову удовольствия, народ массово «эмигрировал» в мир иной.

Все: живое, не живое, духовное — превратилось в товар. Отношения купли-продажи размывали четкие очертания самобытной культуры. Частный интерес, словно кислота, разъедал краеугольные камни наспех «брошенного строя» — ум, честь и совесть.

            Народ планово тупел, наглел, дичал. Вредные привычки отодвинули на задний план здоровый образ жизни. Одемократиченное население не находя точки опоры словно бильярдный шар катилось по ровной, гладкой поверхности зеленого сукна новоявленного государства. Среди всеобщего развала и разрухи, кое-где пестрели побеги частной собственности густо заросшей березкой-коррупцией. Грязные волны бытия все чаще и чаще смыкались над головами несостоявшихся бедолаг.

А наш герой? Что с ним? Неужели и он… Что вы, что вы. Вовсе нет! Он жив и здоров. Даже больше – он в полном порядке! Вы спросите: «Как ему удалось вывернуться?» Для ответа на этот вопрос предлагаю глубокоуважаемому читателю отправиться вместе с героем дальше. Строка за строкой, абзац за абзацем, глава за главой.

Двенадцатая глава

СТРАННЫЙ МАЛЬЧИК

 

Ученик выпускного класса средней общеобразовательной школы  Глеб Брагин тщательно чистил зубы в ванной комнате. Стройный, среднего роста, приятной наружности с аккуратно уложенными волосами он, словно солирующий скрипач, виртуозно работал зубной щеткой.

На кухне хлопотала Светлана Андреевна – мать Брагина – женщина, еще сохранившая черты былой привлекательности.

– Мама, опаздываю, – напористый голос Глеба из ванной комнаты.

– У меня все готово, – спокойный, твердый голос матери.

– Хорошо, иду, – довольный голос сына.

Глеб Брагин живо уселся за стол. Через десять минут с завтраком было покончено. Старшеклассник плавной походкой быстро переместился из кухни в коридор к вешалке. От нее к входной двери и, помахав на прощанье рукой матери, вышел из квартиры.

Светлана Андреевна посмотрела в окно. Сын легкой походкой быстро приближался к автобусной остановке. Женщина не спеша приготовила себе кофе и вновь подошла к окну. От остановки, немного перекосившись на левый бок, степенно отъезжал старенький автобус-гармошка желтого цвета. Икарус постепенно набирал скорость. Добравшись до перекрестка он, как потасканная кокетка вильнул «задом» и скрылся за углом дома. Светлана Андреевна удовлетворенно вздохнула и посмотрела на часы, принципиально не идущие на компромисс со своими хозяевами. Размешивая ложечкой, сахар в кружке задумалась.

– Проснись, – раздался звонкий, металлический голос главы семейства – Виктора Савельевича – видного мужчины в элегантных очках, светлой рубашке, стильном галстуке и черном костюме.

– Настораживает меня Глеб…

– Ерунда, он у нас смышленый. Сам разберется, что такое хорошо, а что такое плохо.

– Сейчас столько соблазнов…

Муж вяло отмахнулся от последних слов жены и посмотрел на часы:

– Дорогая, мне пора, – и слегка пожал плечами, словно извинялся за что то.

– Ладно, иди. Не задерживайся после работы.

– Разумеется, – на ходу ласково буркнул Виктор Савельевич.

После ухода мужа, Светлана Андреевна быстренько привела себя в порядок и покинула семейное гнездышко.

*     *     *

Глеб Брагин «автобусной селедкой» благополучно доехал до нужной ему остановки. Отойдя метров десять от автобуса, он с участием посмотрел на осаждающих «крепость-автобус» потенциальных пассажиров. Увы, часть «потенциалов» так и не реализовала свое право на гордое имя «Пассажир часа Пик».

– Привет, – легко и непринужденно хлопнул Брагина по плечу светловолосый, длинноногий парень с сигаретой во рту. – Зажигалка есть?

– Нет. Ты же знаешь – я не курю.

– Курю, не курю, откуда я знаю, может, табак не куришь, а травку…

– Это тем более. Стас.

– Любуешься «автобусным мясом»?

– Для того чтобы по настоящему оценить прелесть жизни вовсе не обязательно пройти через эту «мясорубку».

– Ты о чем? Об автобусе или наркоте? – не понял Стас.

– Об этой давке, – головой кивнул Глеб в сторону автобуса не первый десяток лет коптящего голубой небосвод.

– Что ты все о других. Сам-то цел?

– Ноги оттоптали. А в остальном, – Брагин осмотрел свою одежду, – вроде все на месте.

– Легко отделался.

– Я везучий. Пошли скоро первый урок начнется.

– Я на второй.

– Как хочешь…пока.

– Давай.

К остановке подъехал очередной автобус. Детвора с веселым криком высыпала на остановку.

– Эй, у кого есть закурить? – «затрубил» Стас звучным басом.

Глеб оглянулся. Стас-Гулливер со знаком вопроса на лице стоял посередине тротуара, словно вратарь на воротах. «Лилипуты» начальных классов с удивлением и любопытством глазели на акселерата-коробейника.

« «Травкой» торгует», – подумал Глеб, и презрительно посмотрев на своего одноклассника, продолжил свой путь к школе.

*     *     *

После уроков одноклассники Глеба решили отметить контрольную работу по алгебре очередным сабантуем-попойкой на квартире. Купили пива, водки, чипсов, соленых сухариков и пошли веселиться. Глеб пошел вместе с ними.

– Глеб, ты же не пьешь пиво, – язвительно зашептала Даша, девица, считающая себя «водородной» бомбой, Глебу на ухо.

– А может он пьет водку! – весело выкрикнул из толпы Антон, малый, не отличающийся умом и сообразительностью.

Девушка наигранно фыркнула и, слегка высунув язык, показала белую бусинку, ловко закрепленную на кончике языка.

– Ого! – на выдохе воскликнул Игорь, маленький, щупленький, гриб-сморчок. – А это что такое? – уже спокойнее поинтересовался он у Даши и ловко тыкнул грязным пальцем в рот красотке.

– Тьфу! – смачно сплюнула девица и ругнулась матом.

– Тише… люди кругом, – шикнул на нее Глеб.

– Подумаешь! – огрызнулась Даша.

– Ерунда! Хлебни пива… не дай себе засохнуть, – рявкнул Глебу в самое ухо долговязый Антон.

– Ты же знаешь. Я не пью пиво, – напомнил ему Брагин.

– Да он не пиво… – вставил реплику Гриша в прошлом двоечник-второгодник, – он брагу любит.

Компании эта острота понравилась, и все дружно рассмеялись. Брагин спокойно отнесся к «дежурному уколу в мягкое место».

– Хоть я и не пью пива, но водочки откушаю, – ответил он на «выпад» одноклассника.

– Вот что ему нужно, – залепетала сладеньким голоском Даша. – А меня «грузит» культурой.

– Не «прессуй», – «наехал» на девушку Гриша и хлопнул Глеба по плечу. – Наш человек. Хотя до двоечника ему еще далеко!

Снова все весело рассмеялись. Так со смехом, дружной оравой и «ввалились» в квартиру Игоря.

– Мать на сутках, – успокоил насторожившихся «отдыхающих» хозяин двухкомнатной квартиры и деловито закончил, – обувь снимаем, тапочек нет.

– Материны тапочки мне дай, – настойчиво попросила Даша. – Я колготки порву. Знаешь, сколько стоят?

– А ты их сними, – добродушно предложил Антон.

– Пошел, ты… – напористо процедила сквозь зубы «секс бомба».

Компания быстро разбрелась по квартире. Гости с любопытством осматривались, «заценив хату», одноклассники направились на кухню, где быстренько организовали попойку. Первый тост произнес хозяин квартиры – Игорь. За ним Антон, потом Даша, Гриша и завершил Глеб. Глазки у молодежи заблестели, щеки порозовели. Наперебой сыпались сальные анекдоты. Бутылка водки уже давно стояла под столом. Пиво заканчивалось, а сабантуй только входил в разгар. Мальчишки куражились друг перед другом, ну и конечно перед девчонкой, которая спуску им не давала, отпуская в их адрес колкие остроты. Порядком, захмелев от выпитого спиртного, одноклассники вышли на балкон пятого этажа покурить и подышать свежим воздухом.

– Высота-а, – протянул Гриша, наблюдая, как его плевок удаляется все дальше и дальше в низ. Плевок смачно плюхнулся на асфальт. – Здорово!

– А давайте, кто дальше плюнет! – предложил Антон.

– Давайте! – согласился Игорь и плюнул.

За ним, по очереди, плюнули и все остальные.

– Ах, вы, безобразники! – услышали «спортсмены» голос с низу.

Даша осторожно посмотрела в низ.

Внизу стояла бабуся и грозила вверх палкой:

– Бессовестные. Выросли. Палкой бы вас по одному месту!

– Это беспредел! – крикнул Игорь.

– Вызывай милицию! Детей обижают! – завопил во все горло Гриша.

– Меня обидели, а вы стоите, – притворно-плаксивым голосом пищала Даша. – Тоже мне – мужики!

– Перестаньте орать, – спокойным голосом пытался урезонить разошедшихся подростков Глеб.

– Закройте рты, «отморозки»! – загремел мужской бас откуда-то с боку. Кричащего мужчину не было видно. Видимо, он находился в комнате и кричал в открытую форточку.

– Сам дятел! – заорала Даша. – Ноги оторву!

– Ах, ты, сука! – злобно рявкнул мужчина.

– Пошли отсюда, – предложил слегка протрезвевший от неожиданной перебранки Игорь.

– Верно, пошли в дом, – поддержал его Брагин.

– Он обозвал меня! – «завелась» Даша.

– Успокойся! – властно одернул ее Глеб. – Подумаешь… Можно подумать не правда.

– Что?! – взвизгнула девушка и пулей шмыгнула в комнату.

За ней, солидно, последовали и все остальные.

– Весело подышали, – подвел черту балконной прогулки Гриша.

Громко хлопнула форточка. Это победитель словесной «дуэли» удалился с «поля боя».

В глубоком «тылу», отступившие организованно «бойцы», решили «подлечить» свои раны. Отдохнуть, пройти полный курс «реабилитации».

Даша, не говоря ни слова, пошла на кухню. За ней, как по команде, последовали и остальные.

Усевшись за стол, девушка властным голосом громко скомандовала: «Наливай!»

Парни, без суеты, чинно заняли свои места.

– Кто что? пиво, водку? – на правах хозяина, по-деловому, интересовался Игорь у гостей-одноклассников.

– Мне водку, – выпалила, словно из пушки, Даша. – После такого… – она окинула присутствующих взглядом, – что-то бьет озноб… надо согреться…

– Согласен! – живо поддержал ее Стас.

– Хорошо сказано, – одобрительно кивнул головой Антон и шустренько заскользил глазами по поверхности стола в поисках своей рюмки.

– Твое слово, – вопросительно посмотрел на Глеба Гриша. – Лично я – «за»!

– Не возражаю! – лихо поддержал его Брагин.

– Вы посмотрите только! Наш трезвенник решил напиться, – театрально всплеснула руками Даша.

– Кто «девственник»?! – удивленно переспросил Антон и переглянулся с парнями.

– «Трезвенник», – поправил его Игорь, разливающий водку по рюмкам.

– А-а, – протянул Антон и посмотрел уважительно на Глеба.

– Мне полную рюмку налей, – руководила Даша. – Хочу напиться и забыть недавний позор. Вы так меня подставили парни!

– Поставили? – снова переспросил Антон.

– Уши прочисть глухарь, – хлопнул приятеля по плечу Стас. – Давай лучше тост ядреный. Такой, что бы у нас уши трубочкой скрутились…

– В трубочку, – поправил его Игорь.

– Ладно, – нетерпеливо махнул на него Антон, – тоже мне академик-отличник!

– Давай… говори, – взял в руки рюмку Глеб.

Все потянулись к своей «посуде».

Воцарилась тишина.

– Я, что хочу сказать… – начал неуверенно Антон.

– Не робей! – подбодрил его Стас. – Если что… поможем…

– Долби в десятку! – перебил Стаса Гриша.

– Опять ты умничаешь! – недовольно воскликнул Антон.

– Ладно, ребята, – вступилась за «оратора» Даша, – тише… ничего не слышно. Дайте ему сказать.

– Говори, Антон. Водка скиснет, – торопил Стас.

– Кто говорит? Что вы все перебиваете, что за привычка… забалтывать… Тихо! – успокаивал «слушателей» Глеб.

Мало-помалу все стихло. Как только воцарилась тишина, Антон, уже уверенно, продолжил: «Давайте выпьем за водку!»

Окружающие молчали, но уже не из вежливости к нему. А от непонимания.

– Не понял, – пожал плечами Гриша и посмотрел на свою рюмку, раздумывая: «Пить или не пить…»

– А причем здесь водка? – спросила у Антона Даша.

– Поясни, братан, – выразил общее мнение Стас.

– Только коротко, – «загнал» в жесткие рамки «докладчика» Глеб.

– Хорошо, – согласился Антон. – Если бы не водка, то разве бы мы собрались вместе? И разве было бы нам так хорошо? Стол без водки, что елка без игрушек. Бутылка – наш Дед мороз, наша золотая рыбка! Все исполнит, что не пожелаешь. С ней все просто и понятно. Она… объединяет друзей… Она, как солнце среди туч… с ней всякий весел и могуч…

– Ого! Здорово сказал! – обрадовался Стас.

– Молодец! В рифму, – улыбнулась Даша.

– Писатель, – поспешил вставить и свое слово Гриша.

– Поэт, – поправил его Игорь.

– Да какая разница! Молодец! Красиво сказал! В самую точку! – подвел «черту» Глеб. – Опрокинули… – и он одним глотком выпил содержимое рюмки.

Остальные последовали его примеру. Даша поперхнулась. Но быстро оправилась, вовремя запив спиртное водой.

– Это ты прав, – заметил Стас, с удовольствием закусывая хлебом. – Но, «травка»… поволшебней будет любой «волшебной палочки». С ней такие дела делать можно. Любому «градусу» фору даст на сто очков вперед.

– А у, тебя, есть? – поинтересовалась Даша.

– Конечно! Ну, что? Трубку мира или по персональной папироске каждому? – оживился Стас. Его глаза заблестели на губах появилась слащавая улыбка, руки прильнули к заветному карману с «дурью».

– Я – пас, – заявил Глеб.

– Испугался! Замени штаны, воняет, – съязвил Стас.

– Я, водку пришел пить. А не курить, – ответил ему Брагин.

– Сам не хочешь, другим не мешай! С дороги… – легонько толкнула Глеба в грудь Даша. – Я, хочу! – как при ответе подняла руку вверх девушка. – Кто еще?

– Потом, – уклончиво сказал Антон, явно обидевшись, что так быстро пришлось отдать «желтую майку» лидерства Стасу, который, как ему показалось, был полностью на его стороне… и вдруг… «нож в спину».

– Тогда и я не буду, – поддержал алкогольную оппозицию Игорь, – Мы собрались водку пить. А не курить.

– Как хотите, – «свернул» рекламную деятельность Стас. – Даша, сейчас я отправлю тебя в «путешествие».

– Ура! – захлопала в ладоши девушка. И предупредила: – Денег у меня нет.

– Благотворительная акция! Для вас даром! – поспешил успокоить ее Стас.

– Тогда давай! – «завелась» девушка.

– Мне вспомнилась одна история, – сказал Глеб.

Сидящие за столом, наперебой стали высказывать свои предположения…

– Смешная?

– О вреде здорового образа жизни?

– Это ты о чем? – забеспокоился Стас, подозрительно посмотрев на Брагина.

– Тише, мальчики! Пусть расскажет. Вдруг интересно…

Брагин встал со стула, сунул руки в карманы, наклонил немного на бок голову и замер, прислушиваясь к мнению окружающих. В такой вычурной позе он смиренно ждал окончания прений по «существу вопроса». Когда галдеж стих, Глеб внимательно осмотрел критически настроенных слушателей, набрал в легкие побольше воздуха, словно собирался нырнуть под воду, и плавно произнес:

– Это было давно…

– Да ты сядь. Оратор! – перебил его Стас.

– «Прими на грудь»… помогает, – дал дельный совет Гриша.

– Тихо, тихо, – замахала Даша на «болтунов» руками.

– Ладно вам, – поддержал ее Антон.

Глеб вышел из-за стола и стал у окна. Лучи заходящего солнца плавно огибали его фигуру, рисуя на противоположной стене ее искаженный, серый силуэт.

– Что ты ангелочка из себя изображаешь! «Крылышки» вынь из кармана. Подумаешь…

– Пускай, – перебила Стаса Даша, – так даже лучше… романтичнее.

– Ха! Тоже мне – сказочник! – криво улыбнувшись, процедил сквозь зубы Гриша.

– Перестаньте! Ничего не слышно, – возмутился Антон. – Что он сказал?

– Лучше дай закурить, – обратился к нему Гриша, вальяжно облокотившись на спинку стула.

– У тебя под носом, на столе, пачка лежит, – прошептала Даша.

– Что ты шепчешь, как в театре? – шепотом спросил у нее Стас. – Подумаешь… пьеса.

– Закуривай, – шепотом предложил Гриша.

Компания с удовольствием закурила. Кухня моментально наполнилась едким, белым дымом.

Глеб закашлялся. Открыл форточку. Окинул взглядом нетерпеливых слушателей. Посмотрел в окно… Солнце вальяжно, с чувством выполненного долга, самотеком катило к горизонту. Брагин медленно повернулся к одноклассникам. Его взгляд случайно скользнул под стол и наткнулся на пустую бутылку. Такую одинокую, ненужную, брошенную, забытую пустую тару. А ведь совсем недавно она была необходима, желанна. Несколько минут назад она хранила в себе целый литр «огненной воды», а сейчас… она просто стеклянная тара… Пустая никому не нужная бутылка, небрежно поставленная под стол. Все лучшее у нее уже позади… Былого статуса не вернуть…

– Как, я, уже сказал…

– Это было давно, – подсказала Глебу Даша.

– Спасибо, правильно Даша. Так вот. В одиннадцатом веке на севере Персии возникала секта «Низарус». Ее главой был Хасан ибн Саббах.

– Секта… – повторил, словно эхо Стас разочарованно.

– Эта секта, – не обращая внимания на «кислую» реакцию «слушателя» продолжал Глеб, – возникла из течения исмаилитов, отколовшегося от основного русла ислама. В принципе, это была типичная шиитская организация…

– Ладно, что дальше? – форсировал события Гриша. – Давай с середины. Хватить «лить» воду.

– Хасан был очень образован. Путешествуя по Азии, он пропагандировал исмаилизм, искал сторонников этого учения… в результате интриг главного визиря при дворе султана-сельджука, Мелик-Шаха Хасан был направлен, с незначительным поручением, на север Персии. Там он обнаружил высокогорное селение Аламут, где находилась охотничья резиденция султана. Аламут – орлиное гнездо. В селении содержали и тренировали охотничьих орлов. На высоте 300 метров двор султана устраивал орлиные охоты…

– Вот где по полной программе «отрывались»! – восхитился Антон.

– Реально отдыхали! – подхватил Игорь.

– Ну, и что из этого? – нетерпеливо спросил Гриша и осмотрел стол, в поисках бутылки, давно стоящей под столом. – А где водка?

– Очнулся! – звонко взвизгнула Даша. – Мы ее уже давно, – и девушка лихо щелкнула пальцем по горлу. Раздался звук – «бум»!

– Из этого небольшого селения, расположенного на самой вершине горы на небольшом плато Хасан создал собственную базу-бастион. С трех сторон ущелья… Хасан собирал подати с близлежащих селений и дань с проезжих купцов, следовавших с берегов Каспийского моря на юг.

– Так он, что… – спросила Даша, – проповедник?

– И не простой, а крутой, – ответил за Брагина Гриша.

– Так вот, – продолжал рассказывать Глеб, – этот Хасан, очень скоро, превратил селение Аламут в неприступную крепость. Посол, посланный к Хасану султаном, передал требование хозяина покориться и не заниматься сепаратизмом.

– Чем не заниматься? – не понял Гриша, лениво почесывая всей пятерней затылок.

– Беспределом, – поспешила пояснить Даша. Ее вызывающе-самодовольный взгляд вопил: «Вот я, какая умная!»

– Понятно, – смиренно ответил Гриша.

– Давай дальше, – потребовал Стас. – Короче, поменьше лирики. Больше «жести».

Брагин кивком головы согласился с ним.

– Хасан принял посла, как положено… Стол и все, какое…

– Это понятно, – довольно поддакнул рассказчику Антон.

– Хасан показал послу реальных бойцов…своих воинов…Хасан, махнул платком и, стоящий на крепостной стене воин, с готовностью, бросился в пропасть…

– Не может быть! – воскликнула Даша.

Парни моментально оживились и заговорили все разом…

– Что странного?

– В штаны наложила?

– Садись ко мне поближе…

Они были очень довольны собой. Рассказ, в их затуманенном алкоголем сознании, начал «действовать». Вдруг, всем стало очень интересно…

Заметив качественные изменения в интересе слушателей, Глеб, слегка понизив голос, продолжил:

– Хасан заверил посла, что каждый воин, из его многотысячной армии, готов выполнить любой его приказ. Хасан предложил султану мир. Ошарашенный посол уехал к султану…

– Вот бы мне так, – с завистью в голосе сказал Стас. Его глаза пылали, каким-то странным светом, корпус подался вперед, кисти рук сжались в кулаки. Казалось, он завидовал не Хасану, а его фанатично преданным бойцам.

– Успокойся, Стас, – положил ему на плече свою руку Игорь. – Конечно, «опустил» Хасан султана капитально…

Стас не обратил на него, ни какого внимания. Мысленно он был далеко там, на крепостной стене рядом с Хасаном.

– Осмеянный султан направил в Аламут военную экспедицию для покорения зарвавшегося «анархиста», – чуть не на шепот перешел Глеб. – Этот поход полностью провалился, как, впрочем, и все остальные походы султана на Аламут.

– Крутой пацан, – заметил Игорь. – Сразу видно – боец!

– Что дальше? – поторопил рассказчика Антон.

– Дальше, – умышленно «постным» голосом, небрежно продолжил Брагин, – секта «Низарус» разрослась до невероятных пределов, Хасан построил еще несколько неприступных крепостей. Кто только не осаждал «Аламут»… Даже крестоносцы французского короля в 1098 году осаждали крепость. Еле живы, остались… Короче, Хасан умер в 1124 году, он прожил почти девяносто лет. А организация, созданная им, действовала до… 1256 года. Ее разгромила монгольская армия. Остатки ассасинов разбежались кто куда…

– Жалко, – с досадой, резко «рубанул» Стас. – Такая организация!

– Подумаешь… Наемные убийцы, – поежившись, попыталась возразить Даша.

– С чего, ты, взяла? – вдруг, набросился на нее Гриша.

– Да с английского, если перевести это слово… – начала оправдываться девушка, – можете в словаре посмотреть.

– Делать нам больше нечего! – возмутился Игорь. – Тоже мне – классная дама!

– Сами, вы – двоечники! – обиделась Даша.

– Ладно, – успокоил парней Стас. – Интересно, как этот Хасан готовил таких преданных бойцов?

– Очень просто, – пояснил Глеб. – Хасан «крутился», жульничал… Он «вешал лапшу» молодым парням, что он всемогущий Имам, то есть духовный учитель. Для большей убедительности он обещал «молодым» рай небесный, если они будут беспрекословно выполнять все его приказы.

– Так они ему и поверили, – засомневался Стас и предложил свое объяснение данному «феномену»: – Скорее всего, Хасан платил им много денег…

– А ты за деньги бросишься в пропасть? – серьезно спросил у Стаса Игорь.

–Я? – Стас замялся с ответом.

– Дело не в деньгах, – решил пояснить ситуацию Глеб. – Хасан обрабатывал их другим способом…

– Каким? – от любопытства Стас привстал со стула.

– Он проделывал фокус с отрубленной головой…

– Давайте не будем… – заикнулась было Даша.

– Цыц! – махнул на нее рукой Гриша.

– А ты не «цыкай», – с обидой огрызнулась девушка и надула свои пухлые губки. – Я боюсь, – прошептала она, обращаясь к Глебу.

– Люблю «ужастики»! – нарочно громко сказал Антон. – Террор всякий…

– Голова находилась в чаше, которая состояла из двух отдельных створок. Хасан разговаривал с отрубленной головой… Рекруты, которые, кстати, набирались из бедняков и нищих. Начинали верить в могущество своего имама. После демонстрации своего могущества, Хасан показывал ошарашенным юношам райский сад. Но перед тем как войти в него, они выпивали вина, курили гашиш… и только потом попадали в райский сад. А там… красивые девушки занимались с ними любовью. Когда парни приходили в себя, Хасан обещал им этот рай навечно, если они будут его беспрекословно слушать. Вот таким образом юноши становились «хашишиинами»… еще их называли «ассасинами»… от слова «гашиш».

– А если по-английски, то будет… – оживилась Даша, – Assassin – наемный убийца.

- Слышали! – перебил ее Стас. – Теперь мне все ясно, – принялся рассуждать он. – Молодец! Лихо придумано… «гашиш»… я же говорил, что моя «травка» себя еще покажет! Райский сад! Вот это идея! Здорово! Вот, что я буду обещать моей «пастве»… Да, что там обещать, – размечтался Стас, – я им его предоставлю! Теперь я понял как надо «толкать» товар «грамотно».

– «Хлопнуть» бы по этому поводу, – предложил Гриша. – Кто сходит? – спросил он у одноклассников.

– Что водка! – засуетился Стас. Он стал сам не свой. Вскочил с места и лихорадочно принялся рыться в своих карманах. – Я, я предлагаю вам… всем желающим «откушать» моей «травки»… вот это «приход»! Вот это «нирвана»! Рай на земле! Кому дать? Бесплатная акция!

– Дай мне, – тихо попросила Даша.

– Пожалуйста! – Стас, с радостью, сунул девушке в руку пакетик. – Кому еще?

Парни молчали. Видимо их, все-таки, больше интересовал «приход» через алкоголь.

– Боитесь? – торжествующе поинтересовалась девушка. – А я – нет! Сейчас… – и тут ее осенило, – давайте «трубку мира»! А?

– Давайте! – поддержал ее Антон.

– Конечно можно, но… – замялся, почему-то Гриша.

– Я несколько затяжек… и все, – сообщил Игорь.

– Я не буду, – наотрез отказался Глеб.

– Струсил, «ботаник», – решил «подцепить» его «на крючок» Стас. – Увидишь райский сад… давай!

– Мне и на кухне не плохо.

– Ладно, не тяни Дашка!

– Что я, что ли папиросу «набивать» буду?

– Ладно, давай я, – согласился Стас. Он ловко освободил папиросу от табака и наполнил ее «травкой». – Ох, и оторвемся в раю!

– Что-то я сомневаюсь… – решил немного «приспустить» его на землю Игорь.

– Сам не хочешь, другим не мешай! – быстро «осадил» его Гриша и продолжил: – Сейчас «поплывем» в райский уголок.

– Посмотрим на рай хоть одним глазком, – подхватил «тему» Антон.

– Отрываешься от коллектива Глеб! – напористо сказала Даша Брагину, когда он отстранил в сторону ее року, манерно держащую между указательным и средним пальцами дымящуюся «трубку мира».

– Дай мне, – поспешно взял у девушки папироску с «дурью» Антон. Он медленно затянулся и замер с полузакрытыми глазами. Из его открытого рта тонкой струйкой струился, словно ручеек, «райский воздух».

– Вот это по-нашему! – одобрил Антона Стас. – Рекомендую всем последовать этому хорошему примеру. Ну, ладно… затянулся, передай «трубку» дальше. Бери, Игорь. Посети райский сад.

– Разве только «одним глазком» посмотреть, – сказал Игорь, покосившись на папироску.

– «Глазком»? – хлопнул его по плечу Антон. – Смотри в оба! Любуйся красотой!

– Пусть таращится… не жалко, – подмигнул Стасу Гриша.

– Хватит вам, – одернула хвастунов Даша. – Может он в первый раз. Не бойся. Игорь.

– А я и не боюсь! – хорохорился Игорь. – Подумаешь… Райский сад, и не в таких переделках бывал, вот на той неделе… Мы по бутылке на брата приняли. И ничего…

– Это когда? С кем? – заинтересовался Антон. – Почему меня не позвали? – с легкой обидой поставил он вопрос «ребром».

– Да это мы… я… экспромт получился… Слава предложил… у него халтура подвернулась… – залебезил Игорь, сообразив, что «ляпнул» лишнее.

– Об этом потом, – вернулся к «красной нити» разговора Стас. – «Трубка» в холостую «работает».

– Давай ее сюда, – потянулась рукой к папиросе Даша.

– Другим оставь, – забеспокоился Стас. – А впрочем, кури! У меня еще есть… где-то тут… – он энергично зашарил по своим карманам. – Да где же? – возмутился Стас. – Вот влип… первый раз такое…

– Не суетись, – успокоил его Игорь. – И этого для первого раза достаточно.

– Я принесу… – Стас хотел, уже было, куда-то исчезнуть за «товаром».

– Куда, ты? Пропустишь самое интересное… – потянул его за рукав Гриша.

– Да, что я … «глюки» не видел, – буркнул Стас, пробираясь к выходу.

– Я не о «мультиках», – зашептал Гриша Стасу прямо в ухо. – Посмотри какая «гурия»… – глазами указал он ему на Дашу.

– Подумаешь, – отмахнулся, было, Стас, но тут же остановился. Его озабоченное успешным бизнесом лицо преобразилось. – А что. Это идея…

– Райский уголок организовать можно, – возбуждено продолжал шептать Стасу в ухо Гриша.

– Хорошо, – согласился Стас.

– Больше двух – говорим вслух! – крикнула Даша, понимая, что этот шепот имеет к ней самое прямое отношение. – Что вы там надумали?

Стас. Указывая широким жестом руки на присутствующих молодых людей, театрально сказал:

– «Рекруты» жаждут попасть в райский сад… сладкое вино любви… красавицы…

– Что? – насторожилась девушка, начиная понимать суть «шепота» Стаса и Гриши.

– Правильно! Хорошая идея! Начнем с танца живота! – не вовремя вмешался в разговор Антон, чуть было не испортивший своей болтовней все дело.

– Что, что? – сжалась в комок Даша, глазами намечая возможные пути отступления. – Который час? Мне пора…

– Детское время, – ласковым голосом ответил ей Гриша. – Все свои.

– Не много ли? – словно слепой, на ощупь, разведывала обстановку девушка.

– Тут всего-то, – Стас окинул взглядом притихших, в сладострастном ожидании «чуда» райского сада, парней.

– Я, не в счет. Иду домой, – быстро сказал Брагин.

– О! – обрадовался Гриша. – Совсем ничего.

– Как домой? – с обидой в голосе спросила Даша, и подумала: «Наплел про райский сад, а сам в кусты… Странный мальчик».

– Так, посуду долой! – засуетился Антон в создании танцевальной обстановки. – Импотентов просим покинуть квартиру.

Парни одобрительно «фыркнули».

– Всем пока, – не обращая ни какого внимания на реакцию окружающих, спокойным голосом сказал Брагин. Подмигнул, растерянной неожиданным поворотом, Даше и пошел к выходу.

– Глеб, я с тобой! – рванулась Даша к выходу. У входной двери догнала его и громко шепнула: – Я, что тебе не нравлюсь?

– Нравишься… даже очень, – не глядя на девушку, ответил Глеб, не спеша, надевая туфли.

– Правда? – кокетливо уточнила Даша.

– Правда, правда, – ответил за Брагина Стас, обняв девушку за талию. – Не видишь, молодой человек торопится. Он занят. Не будем ему мешать. Зрителей полон зал, стол свободен. Музыка, что надо. Пока Глеб. Будут деньги – заходи…

– До свидания, Хасан, – «мурлыкнула» опьяненная водкой, «дымом» и мужским вниманием девушка.

– До встречи секс бомба. Пока парни!

Глеб со Стасом солидно, по-взрослому, пожали друг другу руки.

– И со мной, – скромно протянула свою ладошку Даша.

Глеб осторожно и нежно пожал ее руку.

Девушка, наигранно, потупила глаза и сказала:

– Всех завел. Боишься? Не бойся… я добрая, всем хватит. Хочешь, ты, первым будешь?

– Спасибо, в другой раз.

– Жаль, – по простому, без всяких женских «прибамбасов» искренне сказала Даша.

– Сквозняк… надо бы дверь закрыть, – прервал идиллию прощания Стас и осторожно закрыл входную дверь.

– Иди в зал! – бодро скомандовала девушка. – Я сейчас дам вам «жару»… И не таких имела.

– Спешу занять место в первом ряду. Надеюсь, я буду первым?

– Посмотрю на твое поведение. Собравшиеся там, – Даша кивнула головой в сторону комнаты, – не импотенты?

– Нет! Настоящие мужики. Потенциальные «ассасины». Только прикажи, умрем!

– Вот еще! А с кем же я буду предаваться любовным забавам?

Стас хлопнул в ладоши и с радостным криком: «Братва, готовь «перцы» к работе!», – рванулся в комнату.

Даша, походкой «профессионалки», направилась за ним.

Тринадцатая глава

ПРОБНЫЙ ШАР

 

Осенние дни прошли в термосхватках и гидробаталиях. Сухая, солнечная погода боролась с размазней непогодой. В течение суток «власть» переходила из рук в руки. Утром – ясно, тепло, хорошо. К обеду… безжалостные темно-синие тучи, словно громадные морские волны, напористо «накатывают» всей своей массой на беззаботно-яркое, лучезарное солнышко…

Каменный город погружается в пасмурно-серую, дождливо-холодную массу, все его «содержимое» сжимается до размеров дождевой капли, только вековой гранит стоек и непоколебим в своем желании «удержать» город в своих каменных «руках»…

К вечеру… огненный шар, виновато потупив в сырой асфальт свои желтые лучи, вновь доверчиво смотрит алым оком в окна разношерстных зданий и любознательные глаза людей, животных, птиц. Все хорошо и, кажется, что жизнь прекрасна, но это только, кажется, да и может ли жизнь быть «прекрасной» или «не прекрасной»? Ведь ее красота зависит от нашего восприятия, нашего понимания, нашего отношения, нашего поведения… Кто-то радуется солнцу, а кто-то дождю, каждый стремится к своему счастью… Счастье индивидуально, а почему? Неужели нет всеобщего, универсального счастья?

Зима, нехотя, берет «бразды правления» в свои руки. На первых порах, она осторожна, кажется, что зима «отчаянная либералка»… Плюсовая температура, если снег, то обязательно с дождем. Кратковременный мороз – не более чем «остроумная шутка»… И снова «рутина» — дождь… Мягкая земля «лоснящаяся» лужами… Чавкающая под ногами и шинами автомобилей желто-соленая «жижа» из мокрого снега и градиентов антисоленого «покрытия» дорог и дорожек. Разворачивается зима, не спеша… Пронизывающий любую одежду ветер… Незначительное потепление и обильный снегопад… Мороз… начинается настоящая зима, с простудами, праздниками и прочей мишурой.

Народ доволен… Ему хоть бы, что! Принял «на грудь» и вперед… Лыжи, санки, коньки, зимняя рыбалка – все нарасхват…

Весна! Славное время года! Но, первый месяц – темный, чахлый, морозный. Второй – вроде ничего. Третий – подготовка к экзаменам, сдача зачетов, подведение итогов, одним словом, светопреставление. Огромная нагрузка на организм, а впереди – лето. Вступительные экзамены…

*     *     *

Глеба Брагина нюансы погоды совершенно не интересовали. В выпускном классе каждый день – это ступенька лестницы многоэтажного дома человеческого бытия.

Чем выше «этаж», тем значимей ниша социального положения с «дежурным набором» возможностей, льгот и привилегий. Кто-то стремится вверх к финансовому благополучию, социальному уважению, искреннему восхищению, коварной зависти, а кому-то и на первом «этаже» не плохо «живется».

Глеб Брагин выложился «на все сто». Усердно занимался с репетиторами… Успешная сдача школьных экзаменов… Получение аттестата зрелости и вновь занятия, подготовка «до седьмого пота», сдача вступительных экзаменов…

Наконец все экзамены позади. Глеб – студент первого курса института. Поступил на исторический факультет.

Родители, хотели, что бы он выбрал что-нибудь попрактичней, попрестижней, но, когда узнали, что Глеб успешно сдал экзамены и принят на первый курс очного отделения – успокоились. «Синица» в руках то же не плохо. А там «жизнь покажет».

Глеб же был полностью доволен собой.

Незамеченное лето прошло.

Наступили студенческие будни.

Учиться Брагину было интересно. Знания так и «липли» к его трудолюбивой голове.

А тем временем, в котле российского государства «бурлила молодая демократия». Молодежь активно участвовала в политических «баталиях» «взрослых» политиков.

Быть в центре, рисковать, изобретать что-то новое, надеяться на лучшее, быть вместе, стремится к победе – все это, конечно, привлекало молодежь, кружило ей голову, да и не ей одной. Благ демократии хотели все и по больше, но не все ими смогли воспользоваться в силу ряда субъективных и объективных причин.

Общественно-политические движения, политические партии, стихийные митинги. Все говорят много, красиво, по делу, «в десятку». Критикуют, обещают, стучат себя в грудь, божатся…

Политические симпатии, как глаза, «разбегаются» в разные стороны. Хочется всего и по больше, причем, не завтра, а сейчас, сию минуту.

И каждый лидер уверяет, что он может, он даст, он «мессия»… только проголосуйте, только выберите… ну, что вам стоит? И вы в «раю»! Честное слово, потому что он, и только он знает – «как надо».

Страна, общество, коллективы, поколения, семьи разрываются на части всевозможными выборами и решениями, словно стадо без вожака, народ шарахается «в правовом поле» из стороны в сторону…

Беспредел набирает силу… народ устал ждать. Личное, частное, общественное перепуталось, переплелось. Образовался единый монолит – мафия…

Наконец-то свершилось! Сатана в образе антисистемы восторжествовал! Страна укрощена. Бери, не хочу…

На первом и втором курсах Брагин присматривался. Он больше слушал, наблюдал, чем говорил. Свое мнение, свои взгляды по тому или иному «щекотливому» вопросу публично не высказывал. Политическая составляющая его мировоззрения зрела, набирала силу… «лежала под сукном» политического момента.

На третьем курсе, идейно «оперившийся» Глеб, решил попробовать свои силы в политической борьбе «местного значения». Благо публичные дискуссии, в институте, велись свободно, открыто и очень наивно. Никто ни кого не боялся, так как никто, ни кого не воспринимал всерьез. Куда интереснее было заработать свой «первый миллион», чем серьезно учиться. Культура, духовность, милосердие превратились в пустые слова. Вольная жизнь бесцеремонно навязывала свои ценности. В умах ошарашенных демагогией людей безраздельно торжествовала жажда легкой наживы. Весь смысл жизни беспрекословно подчинялся ей. Общество, в очередной раз, меняло «окрас», превращаясь в общество «потребителей». Оно безжалостно отторгало «чужеродную ткань» – науку, искусство, образование, здравоохранение и, конечно же, промышленность с сельским хозяйством. Торжествовала торговля. Купля-продажа. Деньги, деньги… сегодня, сейчас. Жизнь в «кастрированном» государстве бурлила, кипела. Обыватель «гарема потребления», заплывая жиром, богател, глупел и радовался.

*     *     *

Закончилась третья пара. Глеб вышел из аудитории и прогулочной походкой, не спеша, направился к выходу. Настроение у него было отличное. Домой идти не хотелось. На первом этаже, в просторном холле, у окна с пыльными стеклами и широкими подоконниками, обильно усыпанными окурками свободолюбивых студентов, в клубах сигаретного дыма, оживленно беседовали Маша Туркова и Юра Шмелев. Курить в здании, конечно же, было запрещено, но какое юное дарование устоит перед соблазном нарушить установленные, какой-то администрацией порядки, правила, нормы.

Брагин, проходя мимо не замечающих его однокурсников, слегка поморщился от табачного дыма, но услышав отдельные фразы разговора, остановился.

Студенты увлеченно обсуждали, меняющуюся с головокружительной скоростью, политико-экономическую ситуацию в стране.

Заинтересовавшись, Глеб подошел ближе.

– Что, интересно? – спросила Маша, грациозно стряхивая пепел с тоненькой, как спичка, дамской сигареты на пол.

– Все не тек просто, – загадочно ответил Глеб.

– Ты, вроде политической «мозаикой» не увлекался раньше? – поинтересовался у него Юра.

– Вчера нет. Сегодня да.

– Вот как! – воскликнула Туркова, приподняв удивленно черные дуги ухоженных бровей.

– Красивые, – в полголоса сказал Брагин, с интересом рассматривая брови девушки.

Маша потупила глаза от неожиданного, откровенного комплимента.

– Хорошо, – подвел «черту» Шмелев, энергично затолкав окурок в щель между оконной рамой и подоконником. – Если есть что сказать по существу. А не по… – он посмотрел на девушку.

– А что? – вызывающе агрессивно спросила Маша. – Глебу интересно, – и бархатным голосом предложила Брагину: – Пошли в общежитие. Там у нас сейчас с ребятами пивная «тусовка» намечается.

– Не «тусовка», – с досадой поправил Юра, – а дискуссия. У меня в комнате собираются «продвинутые» ребята. Решаем вопросы…

– Хотим к какому-нибудь общественному движению присоединиться…

– Сами организуем, – важно перебил девушку Шмелев.

– Пошли с нами, – предложила Маша игривым голосом и взяла Глеба под руку.

– Пошли, – ответил слегка удивленный таким поворотом событий Брагин.

– Мы уже работаем над программой, – хвастливо продолжал Юра, обгоняя экспромтом образовавшуюся пару.

Студенты бодрым шагом отправились в импровизированную «штаб-квартиру».

*     *     *

Вот уже несколько месяцев комната общежития, в которой проживал Шмелев, по вечерам становилась «общественным полигоном» на котором проверялись на прочность вольнолюбивые теории обустройства пост советского пространства. Любой желающий мог высказать свою точку зрения по вопросу качественно новых преобразований, осуществляемых демократами в только что «освобожденном» от советской «скверны» государстве. О коллизиях такого «освобождения» для населяющих его вольных граждан, которые оказались почему-то вдруг в одинаковых «стартовых» условиях. О зарождающемся поколении «новых» людей. Об устаревшей «биомассе», которой был дан «старт» уже несколько лет назад, а она все еще в нерешительности переминается с ноги на ногу на «одном месте». Многие, многие почему-то сомневались в возможности успешной «модернизации своих легких» перед «забегом».

*     *     *

По-хозяйски, с гордо поднятой головой Юра шествовал по давно не мытому полу длинного, узкого коридора общежития.

Глеб с Машей шли за ним, держась за руки. Девушка после невинного комплимента в адрес ее внешности не отходила от Брагина ни на шаг.

Остановившись у двери своей комнаты, Шмелев тихо и как показалось Глебу осторожно, стукнул пять раз согнутым указательным пальцем в обшарпанную, старую дверь.

Голоса, доносившиеся из комнаты, стихли.

– Свои! – весело крикнула Маша.

– Щелкнула «зубами» собачка накладного замка. Дверь приоткрылась на всю длину стальной цепочки.

Показалась огненно рыжая шевелюра Коли Бубнова полненького паренька среднего роста. Его пухлые губы изобразили подобие улыбки:

– Заходите. Быстрее, быстрее! – возбужденной скороговоркой затараторил он однокурсникам и быстро снял цепочку.

Ребята вошли в комнату.

Комната, как и все комнаты в студенческом общежитии, была «упакована» стандартной, казенной мебелью. В комнате кроме Коли находилось еще трое ребят. Двоих, Витю Портнова и Женю Шубкина, Глеб знал, а вот третий, парень лет двадцати пяти, плотного телосложения, рослого с белым ежиком волос и нежными чертами лица Брагину был не известен.

– Знакомься, – широким жестом указал Юра Шмелев на парня.

– Василий Рыков, член партии «Степные демократы», – представился парень, важно протягивая руку для рукопожатия.

– Глеб, – представился Брагин и с постным выражением лица вяло пожал большую, пухлую ладонь с тонкими, красивыми пальцами.

Парень удивился. Видимо он не ожидал такой «прохлады» со стороны незнакомца.

Что бы подчеркнуть повторно уже «жирной чертой» свою значимость он спросил у Брагина:

– Вы, представитель, какой партии?

– Своей конечно, – шутливо ответил Глеб.

– Как? – переспросил совершенно «выбитый из колеи» Василий. Такого неуважения к своей персоне он не ожидал. – Ершистый электорат пошел, – сказал он Юре.

– Глеб толковый парень. Политикой увлекается, – усиленно принялся «презентовать» Брагина Шмелев.

– Политикой? – переспросил Василий и медленно наполнил свои легкие далеко «не свежим» воздухом комнаты.

– Давайте откроим форточку, – предложил Глеб.

– Давайте, – подхватила его идею Маша. – Дышать нечем. Накурили тут.

– У нас же дискуссия, – недовольно-оправдательным тоном сказал Витя.

– Вопрос стоит по существу, – пояснил Женя. – Рыночные отношения. На наших глазах рождается свободная Россия. Мы словно на Диком Западе. Переселенцы со старой общественно-экономической формации.

– Выходцы из Старого Света, – пояснил вежливо Витя. – Мы, первопроходцы! Строители «железной дороги», по которой идет «локомотив» перестройки. Громко гремят на «стыках» рыночных отношений «колеса» приватизации. Рыночные отношения неизбежны, как «девятый вал». Жаль народ. Мрет бедняга. А думали, что будет наоборот.

– Не скули «на переходе», – одернул его Коля Шмелев.

– Красиво сказал, но грустно, – мечтательно пропела Маша.

– Главное, верно! – серьезно сказал Юра.

«Старожилы» комнаты внимательно смотрели на Глеба. Брагин понял, что настал его «звездный час».

– Все это интересно. Нам необходимо это обсудить, – осторожно начал «обследовать» незнакомое политическое «пространство» Брагин.

– Что ж, мне важно ваше мнение, – покровительственно сказал Шляпкин. Он уселся на стул и приготовился слушать.

В комнате воцарилось молчание. Все уставились на Глеба.

Брагин осмотрел комнату и ее обитателей. Едва заметно пожал плечами и начал сухо, по-деловому:

– Не кажется ли вам, что наша перестройка чем-то напоминает события, происходившие несколько столетий назад на континенте Северная Америка? Старый свет. Новый свет. Переселенцы из «старого» в «новый». Авантюристы, искатели приключений. Люди в поисках лучшей доли. Все жаждут обогащения. Золотая лихорадка. Дешевая рабочая сила. Создатели нового государства. Мы используем те же технологии создания нового государства, что и США. Не удивительно, что уже устаревшая «синтетическая оболочка» трещит по швам на могучих «плечах» самобытного государства. «Заморские тряпки» для нищих духом. А, мы, сами «разрубим» ситуацию. Исчезает одно государство. На его месте возникает новое государство. Граждане этого государства быстро обогащаются, продавая все и вся направо и налево. Тотальная безнаказанность. Огромная жажда наживы любым способом. Мы находимся на рубеже двух эпох. На рубеже создания нового государства. На наших глазах создается империя. Мы создаем ее.

– Мне нравится ход вашей мысли, Глеб, – довольным голосом произнес Василий. И торжественно продолжил: – Мысль о создании «Славянской империи» серьезно прорабатывается нашей партией «Степные демократы». Членом, которой я являюсь.

– Партией? – спросил Брагин.

– Конечно, приятель, – хлопнул его по плечу Шмелев. – Ты, наверное, думал, что мы здесь пиво «глушим»?

– Я так не думал.

– Не пыжься, «сдуйся», – обратился к Юре Коля Бубнов. И посмотрев на Глеба озорными глазами, проинформировал его: – У нас тут всякий народ «трется». Бывает, и по пиву «сделаем».

– Предупреждаю! – резко перебил Колю Шляпкин. – Мы, серьезная организация! Мы, ставим вопросы!

– А когда решать будете? – насмешливым тоном бесцеремонно поинтересовался Брагин.

– Мы еще молоды. К сожалению, нам не все вопросы пока по силам, но мы не останавливаемся на достигнутом. Придет время, – и Юра осекся, уловив на себе строгий взгляд Василия.

– Мы выйдем на должный уровень и оптимальные параметры, – туманно закончил мысль Шмелева Шляпкин.

– Ясно, – по-простому сказал Глеб.

– У нас строго. Дисциплина, – пояснил Шубкин. – А прения, – посмотрел на Колю, – и всякие прочие вольности – это еще не показатель. Главное – мы растем, набираем силу, существуем. Мы – действительность политического спектра. И с нами уже начинают считаться. Мы начали путь во власть. Со стороны может показаться, что мы политически «не вменяемы». Но мы знаем, чего хотим, – дополнил предыдущего выступающего Василий. К тому же, вы, сами сказали, что…

– Я пришел сюда вести конструктивный диалог.

– Диалог? – удивился Шубкин. – Разве тебя созданная нами партия «Славянский союз» не устраивает?

– Меня не устраивает ни партия. А отсутствие мнений. Есть одна точка зрения, а разных мнений нет. У меня свой взгляд на политическую ситуацию в стране. У меня свое мнение по вопросу выхода из кризиса. Мне импонирует ваша точка зрения, но я хотел бы вот о чем поговорить с вами, узнать вашу точку зрения… услышать ваше мнение по существу вопроса.

– Ты пытаешься навязать нам дискуссию? – прямо спросил Василий.

– Ты не согласен с нами? – насторожился Юра.

– Ребята, – вмешалась Маша. – Давайте не будем давить на Глеба. Вы еще не знаете, что он хочет сказать, а уже так агрессивно настроены.

– Мы не агрессивны. Мы бдительны и осторожны, – заметил Бубнов, видимо больше для сглаживания своего «конфуза» с пивом, чем действительно для пользы дела.

– Давайте к делу, – стимулировала диалог Туркова. – Довольно красоваться друг перед другом! Говори, Глеб, если есть, что сказать. Давайте выслушаем человека, если уж его пригласили.

– Говорите! – громко сказал Василий, обращаясь к Брагину. – Мне кажется, что у нас много общего.

– Согласен, – кивнул головой Глеб. – Но, обсудить точки зрения необходимо. Вы, – обратился он к Шляпкину, – член партии «Степные демократы»?

– Да, – важно кивнул головой Василий. – Я, член этой партии уже почти год.

– Солидный срок, – «втиснулся» в разговор Юра. И скороговоркой продолжил: – Он консультирует меня. Я решил создать свою партию – «Славянский союз». У меня много сторонников. Мне необходимо пройти регистрацию. Стать официальной политической структурой.

– Значит это твоя партия? – наконец-то разобрался Глеб в «лабиринте» политического «спектра».

– Да. А что?

– Цели, задачи, программа…

– В стадии разработки. Но, генеральная линия уже есть, как говорится, был бы скелет, а мясо нарастет! – Шмелев заметно повеселел.

– Мы, – прервал разговор сокурсников, Шляпкин, – слушаем вас, Глеб.

– Да, конечно! Извините, я отвлекся. Но мне необходимо знать…

– Не туфта ли все это! – задорно крикнул Коля.

– Опять ты! – строго прикрикнул на нарушителя Василий.

– А что! Нельзя? – независимо огрызнулся Бубнов. – У нас дискуссия!

– Дискуссия дискуссией, но дай человеку сказать, – выполнил «роль» третейского судьи Витя.

– Пусть говорит, – «погасшим» голосом согласился Бубнов.

– Разве мы уже не ведем диалог? – развел руками Глеб. – Мы высказываем мнения, которые в чем-то различны, а в чем-то схожи. И это нормально. Ведь только всевозможные помехи, трудности, лишения способствуют претворению в жизнь, доведению до логического конца задуманного.

– Согласен, – с готовностью ответил Василий. Он встал, закурил. Резко повернулся лицом к Брагину и отчеканил: – Политические взгляды должны иметь определенную философско-этическую направленность.

– Необходимо свести до минимума существующий антагонизм между обществом и государством, – предложила Маша. Ее глаза горели, как два красных уголька на пепелище костра в темноте ночи.

– Между людьми и определенной, применяемой сейчас государством моделью управления обществом, – уточнил Юра.

– Дадим человеку – микрокосму порядок и истину вселенной! – словно на демонстрации, воодушевлено, воскликнул Коля и хлопнул Витю по плечу. – Ты согласен?

– Еще бы! – весело отозвался Портнов. – Необходимо виртуозным искусством правления достичь всеобщего блага. Мудрое, справедливое правление – задача Рая на Земле.

– Одна из насущных задач стоящих перед нами, – пустился в объяснения Бубнов, горячась все больше и больше, – запустить человеческое «начало», что бы общество почувствовало себя равноправной частью мирового космического порядка.

– Ну, ты, загнул, – ехидно усмехнулся Женя. – Полет в облака! А финансы? Не будем забывать и о более рациональном взгляде на устройство мира, государства и власти. Рынок. Экономические отношения.

– Согласен, – мягко перебил оратора Витя. – Но, — и интеллигентно почесал переносицу, – человек для успешного своего развития нуждается в индивидуальном подходе к себе, как субъекта политического процесса.

– Виктор прав, – еле слышно сказала Маша. – Нам необходимо обязательно учитывать моральные, религиозные, культурные, мировоззренческие установки личности.

– Согласен с Машей, – тяжеловесно, словно каток по рыхлому асфальту, начал вещать Шляпкин. – Работа с людьми и заключается в коррекции их мышления, поведения, привычек, условных рефлексов. Политика не абстрактна. Она конкретна. Партия не только эффектно обещает избирателю Рай на Земле. Она должна воспитывать своих членов, культивируя в их сознании декларируемые ценности.

– Для успешного выполнения этой задачи необходим стержень – идея, – спокойно заметил Глеб. И, не встретив «сопротивления», быстро пояснил свою мысль окружающим: – Отсутствие единой идеи ведет к безвластию, политической анархии в лице существующей многопартийной системы. Ведет к идеологической неразберихе, апатии, духовной смерти. Старые базовые идеи уничтожены, а новые «заморские» не привились, потому что у одних они вызывают отвращение, у других не понимание, у третьих полное безразличие к ним.

– Конечно! – хлопнул в ладоши Коля. – Процесс преемственности ценностных установок от поколения поколению прерван.

– Это понятно. Изменилась экономическая база. Часть ценностных установок «вышли из боя», устарев исторически. Они не могут быть использованы новым поколением. Солидный социалистический опыт, коммунистические традиции оказались для рыночной экономики не приемлемыми, – лихо представил обсуждаемый вопрос в свете «рыночных отношений» Женя.

Бубнов искоса посмотрел на Шубкина и, стукнув кулаком по столу, объявил «приговор»:

– Человек, смеющийся над идеалами своих предков, достоин презрения! Такой человек опасен для общества – это враг номер один!

– Я думаю, – решила вернуть дискуссию в конструктивное русло Маша, – конкретные исторические эпохи предлагают человеку, как частице огромного социума, различные варианты решения насущных чаяний человечества о справедливой, сытой, культурной жизни.

– Правильно, Маша! – подхватил и развил в своем амплуа, ее идею Витя. – Мы перевернем сознание. Вернем интеллект в первобытные райские кущи мирского бытия. Законы Поднебесья вечны, а все, что сейчас – суета. Все суета, как сказано в Библии.

– Глеб, почему ты молчишь? – укоризненно спросила Туркова.

– Да. Нам интересно ваше мнение, Глеб, – медленно проговаривая каждое слово «заострил» мысль девушки Шляпкин.

– Я считаю, – начал уверенно Брагин, – Что для успешного развития государства необходима идеологическая монополия. Только она способна объединить общество и повести за собой. Только монолит способен успешно решить любую стоящую перед ним задачу. В истории таких примеров много. Разброд мнений приемлем для дискуссии, но не для принятия решения. «Раздача» идеологического «поля» по интересам в частные руки усугубило положение дел на политическом пространстве России. Политические партии, движения, блоки разрушили генеральный вектор идеологической направленности социума Советского Союза. Предложив взамен разрозненные «партизанские вылазки» против существующей действительности. Имитация бурной деятельности «разноцветными» господами «из народа» ни чего не имеет общего с «твердой поступью» генеральной линии государства. «Моськи» возомнили себя вершителями человеческих судеб на постсоветском пространстве. Какая наивность! «Мещане во дворянстве»! Жалкие политические спекулянты «питающиеся» сиюминутной выгодой! Их место на «свалке» истории. О них забудут сразу же, как только эти «любители самодеятельности» сойдут «со сцены» политического пространства России.

Высокие слова оратора максимально активизировали внимание слушателей.

Василий Шляпкин, забросив ногу за ногу, облокотился на спинку стула и, прищурив глаза, пристально смотрел на Глеба. Юра Шмелев, что-то шептал Коле Бубнову. Женя Шубкин, с калькулятором в руках, в ожидании слова сидел с полуоткрытым ртом и пристально смотрел на Брагина. Он был готов в любой момент озвучить экономические выкладки зарождающегося капитализма. Маша Туркова очень переживала за Глеба, и это было видно невооруженным взглядом. Только Витя Портнов смиренно сидел на деревянной казенной кровати покрытой одеялом синего цвета и едва заметно шевелил губами. То ли молитву читал, то ли проклинал Антихриста.

– Весь этот партийный «винегрет», – продолжал уверенно Глеб, – дестабилизирует политическую обстановку в обществе. «Растаскивает» людей на группы, дезорганизует общество. Превращает целеустремленные личности в сытых, никчемных индивидов-обывателей, живущих только для себя, для своего блага. Эффективность самобытной государственной политики искусно подменяется неимоверным множеством идеек интеллектуально разрушающих общество.

– Позвольте! – вступил в полемику Василий. Он встал со стула и прошелся по комнате, на ходу формулируя свой веский аргумент: – А как же плюрализм мнений? Свобода мысли? Слова? – Шляпкин сел на свой стул и окинул вопросительным взглядом присутствующих.

– Попахивает идейным волюнтаризмом, – заерзал на стуле Коля.

– Во многих развитых странах, – «ворвался» в разговор Женя, – растет волна протеста против экономического культа монополий. Антиглобалисты выступают за свободную конкуренцию.

– Однако, – непоколебимо двигался к своей цели Брагин, – я говорю не о борьбе за территории на земле, воде, воздухе, а за взгляды, духовные ценности, идеи на безмерном пространстве интеллекта человечества. Мы не в театре на премьере, где собрались зеваки отдохнуть. В «окопе» отсидеться не удастся. На «фронте» интеллектов не бывает мирного затишья. Вперед! В атаку! Победит сильнейший!

– Ты проповедуешь насилие над личностью! – возмутился Портнов. Но, как только все посмотрели на него, он моментально успокоился. Смиренно потупил глаза, словно извинялся за столь дерзкое высказывание.

Витя спокойно, едва слышно, добавил:

– Ситуация не нова. Еще Лютер высказывался, что дело веры свободно, и никто не может принуждать.

– Это он о церкви, что она не может приблизить человека к Богу, – авторитетно пояснил окружающим Юра. И осуждающе добавил: – Мы здесь о деле, а ты общие фразы бросаешь. Абстракцией занимаешься!

– В словах Вити есть рациональное зерно, – замолвила словечко за Портнова Маша. – Человек верит по убеждению, а не по принуждению.

– Согласен, – одобрил Туркову Глеб. – Средства принуждения лидеру ни к чему. Видимо, меня не так поняли.

– Как сказал, так и поняли, – задорно со злорадством вставил словечко и Коля.

– Главное – это власть над энергией мысли, – сказал, что «отрубил» Глеб. – Энергия мысли – это такая мощная сила, – мечтательно продолжил он. – Энергия может все, – поставил «точку» Брагин.

– А воля? – вдруг напал на Глеба Витя. – Без нее энергия статична. Еще Августин Аврелий утверждал, что воля человека основополагающий компонент его действия. Человек свободен в вопросе ее использования, как в личных, так и в чьих-то интересах.

– Я не знаю, кто такой Аврелий. – начал с пафосом Коля, нарочито бравируя своей показной «серостью». Таким образом, он хотел подчеркнуть свою самобытность, состояться, как независимый мыслитель, а не «прихлебатель» с чужой интеллектуальной «ладони». – Преодоление препятствия, – начал «гнуть» свою линию Бубнов, – есть уже само по себе изменение окружающего человека «статичного» физического, социального, культурного пространства. А изменение, преодоление чего-либо – это качественно новый, революционный процесс.

– Я считаю, – «уперся» и Глеб, отстаивая свою точку зрения, – что в настоящий момент необходимо сделать акцент на «обыкновенном» человеке. Учитывать его личностные особенности и его поведение в окружающей интеллектуальной, социальной, физической среде. Не надо забывать, – строго посмотрев на Женю, добавил Брагин, – что подавляющее большинство населения новоявленного государства безжалостно обмануто им.

– Народ обманут не «кастрированным» государством, а его альтернативой – частным капиталом, – не моргнув глазом, смело принял Вызов Брагина Шубкин.

– Молодое государство, пока еще не дееспособно, – подключился к процессу обмена мнениями Василий. – Его «опекуном» должна выступать серьезная сила – партия, а не капитал являющийся средством для достижения цели.

– Таким образом, – решил развить идею Шляпкина Юра, – общество подвергается неизбежному влиянию элиты. И рост этого влияния будет расти по мере расслоения общества на бедных и богатых, на цивилизованных, образованных граждан и малограмотных «неандертальцев».

– Немаловажна в нашем деле, – дополнил мысль оратора Брагин, – политическая грамотность населения. Можно иметь десять высших образований, быть уважаемым человеком и оставаться политически «слепой» личностью. Политическим «нулем» в высшей математике современного политического устройства общества. Политическая «близорукость» дорого обходится человеку. Им можно манипулировать, оперируя не достоверной информацией, а искусственно созданной информационной материей. Стереотипы, предрассудки, сплетни, клевета – вот какими «хирургическими инструментами» оперирует современная идеология. Политические элиты не жалеют слов, забалтывая истинное положение дел. Дезинформация стала нормой свободного, демократичного общества потребителей.

– Резюмируя нашу дискуссию, – «ударила» по демократичным «тылам» Маша. – Я пришла к выводу, что решение политической задачи нашей «бархатной» революции – создание государства свободных людей, к сожалению, привело к социальному одиночеству и политической дезориентации. «Мы» трансформировалось в «Я», а «вместе» в «сам». «Общность» трансформировалась в «разрозненность» тем самым существенно ослабив российское общество. Результатом искусственного «вмонтирования» в наше сознание рыночных, частнособственнических отношений стала проблема сосуществования «свободных» людей.

– Согласен, – поддержал Туркову Витя. – Трудности современного бытия заключаются в том, что в настоящее время религия, традиции и авторитет уже не являются фундаментом нашей политической системы.

– В ваших выступлениях есть рациональные зерна, – деловито отметил Василий. – Мы, члены партии, должны иметь это в виду и использовать в своей работе.

– О чем это, ты? – поинтересовался Женя. Он был не очень доволен тем, что его «рыночный» подход не находит всеобщей поддержки.

– О простых, но очень действенных вещах, – с улыбкой ответил ему Шляпкин. Откашлявшись, он продолжил: – Необходимо учитывать ряд важных моментов. Во-первых, неизвестность не только пугает, но и притягивает. Во-вторых, в результате «усыпления» старого государственного строя, произошло превращение монолитного общества в общество людей одиноких и дезориентированных, что существенно облегчило мобилизацию этих людей на строительство демократии. В-третьих, основная масса граждан постепенно утрачивает общественный интерес к политическим процессам, происходящим в государстве. В-четвертых, благодаря успешной манипуляции сознанием и поведением людей, они быстро превращаются в активных потребителей и убежденных обывателей которыми необходимо управлять. Наша партия готова взять на себя функцию руководства этой биомассой.

– И не только! – «вырвал» инициативу из уст Шляпкина Коля. – Свободное участие граждан в политике может привести к обратным результатам.

– Не беспокойтесь, – успокоил его Глеб. – Об этом уже позаботились. Всевозможные партии, движения, союзы растащили политических «бойцов» по разные стороны «баррикад». Вместо того, что бы объединить свои усилия, они занимаются самоуничтожением. «Гражданская война» политических лидеров – это диссонанс. Правящая элита страны не допустит их объединения в одно целое, потому что политический «резонанс» позволит сформировать национальную идею, объединить общество и вывести его из политического и экономического кризиса, в который искусно ввергла его эта элита. Разделяй и властвуй – вот боевой клич любой правящей элиты.

– Брагин хочет сказать, – прокомментировала его мысль Маша, – что те, кто нас духовно разъединил, «убили сразу двух «зайцев». Идеологически «раскололи» активных представителей общества, лишив их политического единства, и наглядно позволили увидеть динамику «кастрированной» политической жизни недееспособного государства, что при необходимости существенно облегчает коррекцию.

– Я категорически не согласен с вами! – заявил Шляпкин. – Наша партия стоит на твердых отечественных позициях. Она духовно объединяет патриотов своей страны.

– И все? – иронично воскликнул Брагин. – Очередная «пустышка» для доверчивых, «правильных» граждан, переживающих за будущее когда-то великой державы.

– Ты ошибаешься, Глеб, – решил вывести на свет Божий заблудшего «сына» Юра. – Партия «Степные демократы» очень серьезная политическая сила. Она очень демократична. Партия «Славянский союз» более радикальна. У нее более узкая цель. У «Степных демократов» более широкая цель, но направлена внутрь, а у нас вовне. Я уверен, что у нас получится перспективный союз.

– Не думал, что у вас все настолько серьезно, – удивился Глеб. Он осмотрелся по сторонам, как это обычно делают люди, перед тем, как сказать что-то важное, и туманно намекнул: – Ваши партии хороши, но односторонни. Я предлагаю другое решение. Оно более правильное, более масштабное, более мобильное и совершенно непобедимое.

– Какое решение? – полюбопытствовала Маша и с интересом посмотрела на Брагина.

– Вопрос серьезный, – перебил ее Василий. – Я думаю, что на сегодня хватит. Позиции определены. Я надеюсь, – Шляпкин внимательно посмотрел на Брагина, – все сказанное и услышанное в этой комнате останется между нами?

– Разумеется, – заверил присутствующих Глеб. – К тому же мне есть, что сказать. Об этом потом. Я надеюсь, следующая встреча состоится?

– Конечно! – выкрикнул Коля, возбужденный серьезностью политического момента.

– Следующая встреча, – по-деловому, на правах старшего товарища, объявил Шляпкин, – через неделю в это же время. Просьба не опаздывать. Ясно?

– Конечно, все согласны, – понизил голос Бубнов.

Остальные участники политических дебатов, в подтверждение его слов, молча, закивали головами.

– Следующая встреча судьбоносная, – ни к кому конкретно не обращаясь, сказал Витя.

– Предстоит серьезный разговор, – согласился Глеб.

– Не смотря ни на что, все будет хорошо. Правда, ребята? – с надеждой на лучшее, спросила Маша.

– Что ж, будем расходиться, – Василий встал. Пожал каждому руку. – До встречи, – и ушел.

– Правда, мощный старик? – с пафосом поинтересовался у Глеба Коля.

– Кто? – не сразу понял Брагин. – Шляпкин, что ли?

– Разумеется! – удивился такой недогадливости Бубнов.

– Сейчас сложно сказать, – уклонился Глеб от прямого ответа. – Надо присмотреться.

– Присмотреться? – медленно повторил Коля. Он был явно не доволен «блеклым» ответом Брагина.

– Я думаю, что на следующей встрече все кардинально изменится, – обнадежил Бубнова Глеб.

– А как тебе мы? – поинтересовался Юра.

– Отлично! Мне все понравилось. У каждого есть своя точка зрения. Своя позиция. Своя партия. Просто здорово.

– Тебе понравилось? – переспросила его Маша.

– Да, понравилось.

– Я рада, – и немного помолчав, добавила, – правда.

– В гостях хорошо, а дома лучше. Пойду. Завтра много работы предстоит сделать, – сказал Глеб.

– У всех у нас много работы, – немного вызывающе перебил его Женя.

– До встречи, друзья, – на прощанье Глеб пожал каждому руку. Когда он сжал мягкую ладошку Маши, девушка едва заметно улыбнулась.

– В институте увидимся, – шепнула она Брагину.

– С удовольствием, – шепнул в ответ Глеб.

Когда Брагин ушел Юра поинтересовался у оставшихся товарищей:

– Ну, как он вам?

– Немного «сыроват» в вопросах экономики, – дал свою оценку Женя.

– Конечно, – вступилась за Брагина Туркова, – он же не на экономическом факультете учится!

– Я сделал на это поправку.

– В вопросах религиозной ориентации, – замямлил Витя.

– Сразу видно, что он не помешан на этом, как ты! – «осадила» Портнова Маша.

Витя со смиренным видом пожал плечами.

– Мне кажется, – скороговоркой начал Коля, не давая Маше перебить себя, – мы с ним еще схватимся «в чистом поле».

– Что?! – угрожающе прошипела Туркова. – Только попробуй!

– Успокойся, – махнул рукой, на нее Юра. «Утро вечера мудренее». Через неделю увидим, кто чего стоит. Сегодня он держался молодцом.

– Но в вопросах бизнеса мне его позиция не ясна, – снисходительно покачал головою Шубкин.

– Все! Все по домам, – скомандовала Маша.

«Политики» быстро разошлись.

Четырнадцатая глава

СМЯТЕНИЕ ДУШ

 

На следующий день после ознакомительной политической дискуссии Глеб пришел в институт минут за тридцать до начала первой пары. К его удивлению, Маша уже стояла в вестибюле. Увидев Брагина, она легкой походкой быстро направилась к нему. Девушка, по-мужски, деловито и уверенно протянула для приветствия руку. Брагин нежно пожал ее ладошку. Маша едва заметно улыбнулась.

– Какие у тебя горячие пальцы, – сказала она Глебу, заглядывая в его глаза.

– А у тебя холодные. Замерзла?

– Нет.

– Ты давно пришла?

– Недавно.

– Пошли в аудиторию, – предложил Глеб.

– Пошли, – с готовностью ответила Туркова.

На своем пути они никого не встретили. Глеб был доволен. Бояться ему было нечего, девушки у него не было, и все же… Любопытные глаза и едкие сплетни ему были ни к чему. Держась за руки, они подошли к аудитории. Дверь в ее «недра» была заперта.

– Надо за ключом сходить, – с оттенком недовольства предложил Брагин.

– А надо ли? – не шелохнувшись, поинтересовалась Маша.

Глеб неопределенно пожал плечами. Брагин с Турковой подошли к окну с большим и пыльным стеклом. Маша, по привычке, уселась на подоконник.

– Садись, – предложила она Глебу, хлопнув ладошкой по «спине» импровизированной «скамейки».

Глеб замялся. Осторожно потрогал подоконник.

– Не бойся, перестраховщик! – по-доброму усмехнулась девушка.

– Хорошо, сяду, – буркнул Брагин.

Но так и не сел. В глубине коридора появился парень с их группы. Махнув приветливо рукой, он крикнул:

– Привет!

– Привет, Вадим, – ответил Глеб и сделал несколько шагов по направлению к худому, долговязому парню.

– Здравствуй, – «сухо» поздоровалась Маша и громко прошептала Глебу: — В аудитории сядем вместе.

– Хорошо, – машинально ответил Брагин, а про себя подумал: «Настойчивая девушка».

– Ключ у тебя? – скороговоркой поинтересовалась Туркова у Вадима.

– Нет, – удивился парень. – Неужели закрыто? – и дернул дверь на себя. Дверь не шелохнулась. – Вот черт! – посмотрев на однокурсников, он почесал затылок и пробормотал: – Ладно, схожу за ключом.

Как только Вадим удалился, Маша «принялась» за Брагина.

– Во второй половине дня свободен? – живо поинтересовалась она у Глеба.

– Да.

– Отлично!

Вадим вернулся быстро.

– Наконец то! – обрадовался Брагин.

– Есть! – торжественно произнес парень, потрясая ключом над головой.

– Открывай, – вяло обратилась к нему Маша.

– Один момент! – взвизгнул весело Вадим, подскочив к двери.

Замок щелкнул.

– Прошу, – театрально наклонившись, с пафосом победителя произнес Вадим, жестом приглашая девушку войти в аудиторию.

– Первый раз за все время обучения в институте вхожу в аудиторию первая, – сказала Маша Глебу и криво улыбнулась «победителю».

– Смелее! – подбодрил ее Вадим.

Девушка, нехотя вошла в аудиторию и быстро направилась « на галерку». Глеб пошел за ней.

– Вообще-то я, – начал он бубнить себе под нос, – стараюсь садиться поближе к кафедре.

– Что? – спросила Маша.

– Все нормально, – ответил Брагин.

– Куда вы пошли? – поинтересовался Вадим. – Никого же нет.

– Придут, – буркнула Туркова.

– Надо сесть поближе, – предложил ее Брагин.

– Хорошо, сядем, – и быстро, не глядя на Глеба, добавила, – в кино пойдем после пары.

– А лекции?

– Ничего интересного, – махнула рукой девушка. – В учебнике прочтешь, – и с усмешкой добавила, – что, ты, как первокурсник.

– Хорошо, Маша, пойдем.

Заметив на лице Глеба «печать» беспокойства, а в голосе нотки нерешительности, девушка поспешила успокоить его:

– Не волнуйся. Деньги у меня есть.

– У меня тоже! – независимо посмотрев девушке в глаза, ответил Глеб.

– Вот и отлично! – хитро улыбнувшись, довольным голосом сказала Маша и взяла Брагина за руку. – Значит договорились?

– Конечно, – вздохнул Глеб. Он был недоволен тем, что придется прогулять «пары».

– Что?

– Я согласен, – внятно сказал Глеб.

«Пара» прошла очень беспокойно для обоих. Маша нервничала, в ожидании заветной минуты первого свидания. Глеб, напротив, был чересчур сосредоточен. Он усердно конспектировал каждую мысль преподавателя.

Наконец лекция закончилась. Глеб с Машей отправились в ближайший кинотеатр.

У кассы толпился народ, чем-то напоминающий очередь.

– Работает? – поинтересовался Глеб у парня лет шестнадцати с длинной косичкой редких волос, кожаных брюках, остроносых сапожках, металлической цепочкой на правом боку, кожаной куртке и бутылкой пива в руке.

Парень, молча, посмотрел стеклянно-оловянным взглядом на Брагина, потом на Туркову. Задумался, видимо, пытаясь сосредоточиться, и, отхлебнув из бутылки пахучую жидкость, «промычал» что-то не членораздельное.

Глеб переглянулся с Машей, вздохнул и, протиснувшись к окошку с надписью «Касса», вежливо поинтересовался:

– Девушка, скажите, пожалуйста, у вас есть билеты на ближайший сеанс?

– Есть, на три часа дня, – ответил мужской голос.

Брагин наклонился к окошку и увидел мужскую голову с шевелюрой черных волос, густыми бровями, поросячьими глазками, крупным носом и короткими усиками, которые вальяжно расположились на пухлой верхней губе.

– А где кассир? – скомканным от смущения голосом, виновато глядя на мужчину, спросил Брагин.

– Через десять минут будет, – безразличным голосом ответил мужчина и громко отхлебнул из миниатюрной чашечки черный кофе.

– За мной будешь, – хлопнул по плечу Брагина парень с косичкой. В его огромных зеркальных зрачках, как в зеркале, отражалось лицо Глеба.

– Хорошо, – согласился Глеб. Он повернулся к Маше и сказал: – Надо подождать.

– Билеты есть? – настороженно спросила девушка.

– Вроде на три есть.

– Пойдем, – властно сказала Туркова и надавила всем своим телом на спину Брагина, проталкивая его вперед.

– Не дави. Кассира нет.

– Вытолкнут, – ответила в свое оправдание Маша, обхватив Глеба за талию.

Они простояли так минут двадцать.

Наконец усы сменили ярко красные губы худенькой женщины преклонного возраста с короткой стрижкой волос, прямоугольными стеклами очков.

– Я вас слушаю, – обратилась она плаксивым голосом к парню с косичкой.

– Дай три по два где-нибудь в середине, – развязным голосом сделал заказ парень.

– На какой сеанс? – пропищала женщина.

– На этот, – промычал парень.

– Какой сеанс?!

– Ну, на три.

– С вас, – женщина защелкала на счетах.

– Вот дает! – обратился к окружающим парень. – У нее даже нет калькулятора! Нищета!

– Нет, – отозвался его приятель, стоящий в метрах в двух от очереди. – Древний век. Тогда счетных машин еще не было.

Парни весело «заржали». Очередь оживилась.

– Говорите, – пискнула женщина Глебу. По ее виду было видно, что она «тертый калач» и ее «плоскими» шутками не «выбьешь из седла».

– Мне два на три, – торопливо «выпалил» Брагин. – Если можно, то на последний ряд.

– Два в центре на последний ряд, – пищала кассир.

– Беру! – ясно и коротко выразился Глеб.

– Взял? – спросила Маша, с интересом рассматривая только что купленные билеты. – На последний ряд. Хорошо. Молодец, Глеб!

– До начала сеанса еще много времени, – принялся рассуждать Брагин. – Заскочим куда-нибудь перекусить?

– Я согласна, – послушно улыбнулась Маша.

– Сейчас найдем какое-нибудь кафе, – заверил ее Глеб.

– Кафе? – скромно переспросила девушка. – Нам бы согреться и поесть, – крепко ухватившись за локоть Брагина, семенила за ним Маша.

– Сейчас организуем, – многообещающе сказал Брагин. Он взял девушку под руку и уверенно повел ее по улице.

– Организовывай, – покорно ответила Туркова.

Кафе отыскали быстро, но цены «кусались». В другом кафе цены так же «скалили зубы».

– Давай чай и какие-нибудь бутерброды, – предложила Маша.

– Нет, ты, должна поесть, – упрямо шел к поставленной цели Глеб.

Туркова уважительно посмотрела на Брагина. Наконец достойный вариант был найден. Молодые люди уселись за столик «доступного» кафе.

– Вот видишь, – бравируя своим умением добиваться поставленной цели, горделиво произнес Глеб. Он развел руками в разные стороны, важно «рекомендуя» девушке обеденный зал.

– Здорово! – поставила Маша большой «плюс» умению Брагина с достоинством выходить из трудного положения. Себе, незаметно, поставила точно такой же, только гораздо жирнее, за успешное «внедрение» в круг близких людей мало знакомого ее парня. «В нем, что-то есть», – думала девушка, непринужденно улыбаясь Брагину.

Во время обеда, Глеб ненавязчиво ухаживал за девушкой. Турковой это очень нравилось. Она и не догадывалась, что сидящий напротив нее молодой человек, не «осовевший» от ее внимания паренек, а ловкий «профессионал», играющий только на себя. Молодые люди непринужденно болтали о пустяках, мило улыбаясь, друг другу. «Поверхность» их взаимоотношений была идеальна, а в глубине, каждый из них готовился совершить свой точный «прыжок» с мертвой хваткой на горле «жертвы». У каждого из них была своя цель, но задачи, которые следовало решить, для ее достижения были одни и те же. Поэтому-то Глеб с Машей и сидели вместе за одним столом.

После обеда настроение и работоспособность у молодых людей заметно улучшились. Разговоры на общие темы были исчерпаны, настала пора «генерального сражения». Каждый из них стремился к своей цели, поэтому работал на результат.

– Который час? – с озабоченным выражением на лице поинтересовалась Маша.

– Час, – серьезно ответил Глеб и немного наклонил корпус тела вперед.

– У нас еще есть два часа, – понизив голос, определилась со свободным временем Туркова.

Брагин осмотрелся по сторонам. Посетителей с аппетитом жующих, чавкающих, прихлебывающих, довольно сопящих и хрипло кашляющих в кафе было немного. Мужчина в засаленных брюках и ботинках на босую ногу, щедро распространял вокруг себя запах мочи и грязного тела. Молодая парочка помятого вида быстро-быстро «глотала» пирожок, за пирожком жадно запивая плохо прожеванные куски, чаем из разовых пластмассовых стаканчиков. Несколько человек, далеко не «элитного» вида, стояли в очереди. Некоторые из них с любопытством посматривали на столик, за которым сидели Маша и Глеб.

– Ну, чего расселись? – послышался сиплый женский голос за спиной у Маши.

Девушка от неожиданности вздрогнула:

– Пойдем отсюда, – предложила она Брагину.

– Это не нам, – спокойно, с чувством достоинства, ответил ей Глеб.

– Все равно. Мне здесь неприятно находиться. Пойдем отсюда, пожалуйста, – голос у девушки немного дрожал.

– Что? – зашипел на нее Брагин. – Уйти?! Это те люди, которыми ты хочешь руководить!

– Я ни кем не хочу руководить! – зашипела в ответ Туркова. – Я занимаюсь чистой политикой.

– Политика для политики. Чистое искусство. Это уже было. Политика – это окружающие нас люди. Не будет их, не будет и политики. Это наша «паства».

– Но, ведь есть и другие люди. Приличные.

– Ты о господах, которые приличные снаружи и грязные внутри! – съязвил Глеб.

– Я пойду, – твердым голосом сказала Маша.

– Трусам не место в большой политике! – громко сказал Брагин и облокотился на пластмассовую спинку стула.

Туркова замялась. Презрительно посмотрела по сторонам, вздохнула, зло посмотрела на Глеба и сказала:

– Я не боюсь! – и нежно, едва слышно добавила: – С тобой.

– Если так, – Брагин облокотился на стол локтями, – то нам необходимо, прежде всего, для успешной работы с людьми, учесть следующее, – Глеб почесал лоб, словно разогревал застоявшуюся мысль, и громким шепотом продолжил, – сейчас настали «мутные» времена. Живешь, словно в тумане. Поэтому не удивительно, что политически активные люди желают знать, где они находятся. В каком политическом направлении проявлять активность. Какие политические силы поддерживать.

– Я думаю, что это зависит от потребностей личности, ее целеустремленности, социального статуса и финансового положения, – словно на экзамене начала неуверенно Маша.

– И, конечно же, – добавил Глеб, – от объема, уровня и качества знаний человека, от умения абстрагироваться, обобщать. От умения правильно формировать в своем сознании образ желаемого будущего. А затем под этот образ, подыскивать подходящий образ партии.

– Это, как девушка с парнем. Поиск своей «половинки», – улыбнулась Маша. Глаза ее заблестели.

– Да, что-то вроде того, – согласился Брагин. Он посмотрел Маше в глаза и напористо продолжил: – Нам, политикам, необходимо быть предельно активными. Политический успех на «рынке» взглядов, духовных ценностей, мировоззренческих установок во многом зависит от качества и количества поставляемых на него идеологических «товаров». Духовно «голодающей» личности необходимо предложить нашу систему абстрактных представлений об окружающей ее общественной действительности.

– Но, ведь это манипулирование. Промывка мозгов! – возмутилась Туркова

– Почему же это? – удивился Глеб и развел руками. Пластмассовый стаканчик хлопнулся плашмя на стол. Маша вздрогнула. – Ерунда, – махнул рукой Брагин, – пустой. Так о чем я? Ах, да! Партия, ее название, должны обозначать ведущие политические тенденции, формировать абстрактные политические образы, отражать различные типы политических взглядов.

– Как же партия может отражать различные типы взглядов? Разве она не является носителем конкретных взглядов на социальное устройство общества, мировоззрение его членов? Ведь у нее есть свои цели, задачи.

– Правильно! Согласен, – Глеб в политическом азарте сжал обеими руками правую кисть руки девушки.

Маша заметно порозовела. Брагин в пылу политических дебатов, не заметил этого. Его мысль рвалась в «бой», стремилась к полной и окончательной победе.

– Более того, – продолжила свою мысль Туркова, – для пропаганды своих взглядов партии необходимо апеллировать к логике, здравому смыслу, к реальному социальному опыту людей.

– Согласен, – сжал Машину ладошку Глеб. – Но необходимо обязательно учитывать уровень образования, культуры «потребителя» этих идей. Чем ниже интеллект человека, тем меньше «заумных» фраз и больше эмоций. То есть, – резюмировал Брагин, – в зависимости от интеллектуальной составляющей аудитории, силы и остроты ума слушателей зависит и теоретическая сложность подаваемой информации, интеллектуальный уровень «языка» общения.

– Согласна, – кивнула головой Маша, – но, в свою очередь, хочу добавить, что идеологам партии необходимо учитывать и внутренние побуждения человека, которые, иногда, вовсе не подчиняются его здравому смыслу.

– Разумеется! – обрадовался такому взаимопониманию Глеб. – «Чистая» вера имеет полное право на существование. Она словно «бетон» намертво соединяет «глыбы» здравого смысла, логики, реального опыта людей. « Светская» религия – суть любой политической партии. И чем ближе она по структуре и стилю подачи своих обещаний к настоящим религиям, тем она понятнее, тем она роднее каждому из нас.

– Но, кроме «чистой» веры «на слово», – вдруг заупрямилась «понятливая» девушка. – Для думающего человека необходимы политические знания для анализа сложившейся общественно-политической ситуации в обществе, что бы ему вовремя как можно лучше подготовиться и правильно, в его понимании, реагировать на ожидаемые события.

– Совершенно верно! – хлопнул ладошкой по столу Глеб.

Задремавший за соседним столом бомж вяло открыл глаза и укоризненно посмотрел на «хулигана».

– Извините, – кивнул ему Брагин и продолжил свою мысль. – Было бы глупо каждому из нас игнорировать информацию в виде уже имеющихся знаний, опыта решения тех или иных задач по изменению социально-экономического развития общества. Никто не отрицает опору на знания, полученные ранее другими людьми, другими политическими движениями, партиями.

– Но разве возможно политическое жульничество? – возмутилась Маша и с презрением посмотрела на Глеба.

Глеб, ни сколько не смутившись, весело ответил девушке:

– Партия, теоретические основы которой я разработал, способна на все. Она – всеядна! Она использует опыт других, как сырье для своего развития. И поэтому она всегда будет на один шаг впереди, по отношению к любой сверх современной политической структуре и любому передовому социальному объединению. Политической проект своей партии я предложу на следующем нашем политическом совещании.

– Своей партии? – испуганно осмотрелась по сторонам Маша.

– Да, будет серьезная дискуссия. Я знаю, они представят программы своих партий. Я выдержу этот «удар» и ты мне поможешь.

– Я? – отшатнулась девушка, но Глеб крепко держал ее руки и она, покорно, наклонилась вперед. Их глаза встретились, и Глеб осторожно поцеловал Машу в губы. Девушка вздохнула и слегка наклонила на бок голову. Брагин ласково обнял ее одной рукой за талию и страстно поцеловал в губы.

– Какая бессовестная молодежь пошла! – громко возмутилась стоящая в очереди старушка. – Идите домой, там и плодитесь, бессовестные, сидят тут… столы занимают. Сесть негде.

– Садитесь, пожалуйста, бабушка, – как можно вежливее сказал Глеб, вставая со стула.

– Извините, садитесь. Мы уже уходим, – тихо сказала Маша, не глядя на старушку.

– Нажрались, нацеловались теперь пойдут в подъезд трахаться! – разошлась бабка. – В наше время было не до поцелуев. Работать надо было! Страну поднимать из руин.

– Вы, мамаша, из руин, а они, – указал грязным пальцем на девушку бомж, – в руины ее превратили.

– Руки помой! – эмоционально ответила ему Маша и властно сказала Глебу: – Пойдем отсюда, что встал, как осел!

– Пойдем, – послушно ответил Брагин и вышел за девушкой из дешевого кафе.

Уже на улице Туркова плюнула на тротуар и с раздражением сказала:

– Свиньи! И это твои «личности». Не далеко ты с ними уйдешь.

– Помыть, причесать, окультурить…Партия все съест, все перемелет. Всех заставит «плясать» под свою «дудку».

– Что?

– Ничего, это я так… шучу.

– По-моему, ты, очень опасный человек.

– Это тебе только кажется. Я не опаснее той старушки из кафе.

– Она говорила искренне, а ты?

– Я тоже.

Маша посмотрела на Глеба, поежилась и ничего не сказала.

Они, молча, дошли до кинотеатра.

Культурные ласки Брагина, в темном зале кинотеатра, не возбуждали. Предоставив Глебу свое тело, Туркова смотрела фильм, который оказался не очень. Настроение, после разговора в кафе, у девушки испортилось, но виду она не подавала, потому что Глеб был ей уже не просто нужен, он был ей необходим, как воздух. Маша телом, умом и сердцем ощущала, понимала, чувствовала, что это ее мужчина.

Не осознавая толком «почему» она, доверившись животному инстинкту, действовала решительно. Зубы вонзились в «плоть». Челюсти мертвой хваткой сжали «добычу». Отступать, а тем более сдаваться, было не в ее правилах.

*     *     *

В назначенное время комната Юры Шмелева превратилась в политклуб со всеми вытекающими отсюда последствиями. Пришли все заинтересованные лица и еще два человека.

Василий Шляпкин представил их следующим образом:

– Юсуп Ибрагимович – мой старший товарищ по партии «Степные демократы». Член партии со дня ее основания.

– Вот на этих руках носил, – мягким, слащавым голосом горделиво сказал гость и в подтверждение своих слов протянул вперед свои руки пухлыми ладонями вверх и принялся монотонно покачивать ими вверх-вниз, вверх-вниз, имитируя баюканье младенца. Ростом «папаша» был ниже среднего. Маленький животик, аккуратная бородка крашенная, как и «ежик» волос на голове в желто-белый цвет. Глаза круглые, блестящие, как у блудного кота.

– А это, – указал Василий на совершенно серую ничем не примечательную личность. И действительно совершенно не за что было «зацепиться». Глаза так и скатывались вниз, словно капли дождя с хорошо смазанной гуталином обуви. – Это Павел Ухов – сочувствующий.

– Я еще «не созрел», но многое понял, – пояснил Ухов. – Вижу перспективу. Пытаюсь понять, я нужен политике или она нужна мне. Осознать динамику развития политической мысли страны так не просто.

– Еще бы! – пустил «дежурную пыль» в глаза Коля Бубнов. Политика сложная штука. Не для среднего ума.

– Здесь точный расчет необходим, как в кассе, – «звякнул» медным голосом Шубкин. Политика не прямая линия. Это рынок. Удачно «купил голоса». Выгодно «продал». Политические дивиденды.

– Духовность, духовность! – эмоционально воскликнул Витя Портнов. Все посмотрели на него. Витя смутился и залепетал: – Без нее нельзя.

Глеб с Машей, молча, переглянулись. Туркова незаметно кивнула Шмелеву, что означало: «Начинай».

– Уважаемые единомышленники, – обратился Юра к присутствующим. – Сегодня мы собрались для решения насущных проблем. Напоминаю, на прошлой неделе мы решили, что сегодня открыто, выскажем свои взгляды на дальнейшее развитие политической мысли нашей молодой демократии.

– Да я эту демократию из «осажденного» дома вот на этих руках вынес, – начал «напирать» словами на уши слушателей Юсуп Ибрагимович, блестя глазами. В его огромных кошачьих зрачках отражалась сразу всю комнату.

«Какие емкие глаза», – мысленно удивилась Маша.

– Если не против, – прервал старшего товарища Василий Шляпкин, – перейдем к работе. Как вы считаете, Глеб?

– Согласен, – без «огонька» сухим голосом ответил Брагин и глухим голосом добавил: – Время идет. Народ бесхозен, страдает. Он ждет лидера! Харизматическую личность, которая наведет в стране порядок!

– Я с тобой согласен, Глеб, – поддержал мысль Брагина Витя. – Если каждый будет смиренно исполнять свои обязанности, то справедливость восторжествует. Усилия людей по достижению поставленных целей должны быть искренние. Всякое действие должно исходить из самых лучших побуждений. Желание помочь ближнему, страждущему должно исходить из недр человеческой души, его измотанного жизнью сознания.

– Ты думаешь, что искренняя, безвозмездная помощь сможет сделать людей совершенными? – иронично поинтересовался у Портнова Коля. – По моему, несовершенство, эгоистичность можно подчинить высшему библейскому закону только принуждением, наказанием.

– Совершенно невозможно без финансового обеспечения, – сказал Женя. Убедившись, что его никто перебивать не собирается, предложил свою мысль: – Повышение культурного уровня невозможно без улучшения своих бытовых условий и успешного ведения бизнеса, являющегося средством приумножения богатства.

– Все это так, – поучительно начал Василий, – но, нам, политикам, необходимо бороться в настоящий момент не за финансово-бытовую составляющую человеческого идеала, а за его духовную сторону. Тот, кто будет доминировать на интеллектуальном, нравственном, мировоззренческом, культурном пространстве, тот будет хозяином и правового, и экономического и культурного поля человечества. Носители физически здоровой, интеллектуально передовой, духовно чистой идеологии – непобедимы! – громко с пафосом закончил свою речь Шляпкин.

– Согласен, – оживился Глеб и с интересом посмотрел на Шляпкина. – Цель серьезной, самостоятельной, ведущей партии, конечно же, заключается в обеспечении блага всех живых существ населяющих планету Земля. Правильное ведение и использование партией, для достижения поставленной цели, внешней и внутренней политики государства позволит объединить в одно целое духовную и физическую энергию живой и неживой материи для освоения космического пространства.

– Что-то ты, Брагин, замудрил. Мы о деле говорим, а ты о физике с химией, – закачала головой Маша. – Я согласна, что руководство должно быть справедливо и заботиться о благе членов партии и общества в целом, но причем здесь неживая материя? – пожала девушка плечами. – Космос… это уже перебор.

– Извиняюсь, – перебил Туркову Коля, – одно слово хочу добавить, – и скороговоркой выдал: – Управлять государством должны интеллектуалы! Это еще Конфуций в Древнем Китае учил.

– Интересная мысль, – поднял указательный палец правой руки вверх Глеб. – Конфуций учил, что правление должно быть основано на морали, традициях и, что очень важно, для серьезных, умных политиков духовном принуждении, –что бы успокоить ерзающего от возбуждения на стуле Портнова, Брагин подошел к нему и пояснил свою мысль. – Это необходимо для изменения вредных привычек. Конечно же, в идеале, государство и зрелая, разумная партия – одна большая семья.

– Я хотела сказать, – прорвалась сквозь поток Глебовых слов Туркова, – что мы собрались обсуждать идеологические платформы партий, а говорим о государстве. Причем здесь власть? Наши партии находятся на стадии формирования. Мы оторвались от действительности. Мы стоим у «порога» нашего «завтра», а ты рассуждаешь о далеком «будущем».

– Извините, я увлекся. Всему свое время, – смиренно согласился с критикой Брагин. – Давайте по существу партийного строительства.

– Партия «Степные демократы», в которой я состою, – с достоинством начал Василий Шляпкин, – представляет интересы евразийского Большого Пространства.

– Вот это высота! – восхищенно воскликнул Коля. – Голова кругом идет.

– Информация не для слабоумных, – вставил словечко Павел Ухов. – Геополитика – вершина политической мысли. Чистая идеология. Дышится легко, свободно, словно в хвойном лесу.

– Вот это наркотик, – пошутил Бубнов, но на его «плоскую» шутку никто не обратил внимания.

– Опять парим в облаках! – возмутилась Маша. – Давай на посадку.

– Маша, – укоризненно поправил Туркову Юра, – мы говорим о защите геополитических интересов Евразии – качественной континентальной общности земель и культур. Какие же здесь «облака»?

– Тогда извините, – тихо сказала Маша и посмотрела на Брагина. Взгляд ее говорил: «Защищай, Глеб».

– Маша права, – встал со стула Брагин. – Давайте меньше «воздушных» фраз, а больше конкретики.

– Я об этом толкую уже второй день наших политических дебатов, – обрадовано подхватил наводку Брагина Женя. – Нам необходимо войти в единое экономическое пространство и активно участвовать в его развитии. Единое планетарное рыночное пространство, управляемое законами экономической выгоды и здорового потребительского эгоизма, смотрит нам «в рот», а мы топчемся у дверей рыночных отношений!

– Но позвольте! – возмущенно воскликнул Павел.

Шубкин втянул голову в плечи и замолчал. Он вообще весь как-то уменьшился в размере. Усох на глазах.

– Давайте определимся, – гремел голос Ухова, – а как же духовные, культурные, политические ценности наций? Ведь это не гуманно по отношению к конкретному человеку! Свалим, все в котел и сварим похлебку? Нет! Я требую уважения к национальным особенностям человека! Лишать миллионы людей своих национальных корней – это генетическое преступление! Я против национальной стерилизации! Что это за механическое копирование!

– В Библии говорится, – мягким, плавным голосом начал Витя, – что люди строили Вавилонскую башню и были наказаны Богом за свою гордыню. Не пришло ли время смириться? Смирение вновь объединит разрозненные массы людей в единое целое, и мы придем к счастью.

– А национальное самосознание? – не унимался Павел. – Каждый из здесь сидящих, да и вообще граждан России, является представителем конкретной нации, народности. У каждого свои национальные интересы, задачи. А вы, батенька, – обратился Ухов к Жене, – с нами, как с денежными купюрами обращаетесь. Нехорошо получается. Мы вам не условная единица! Мы живые люди. У нас национальная гордость есть! А вы нас за абстрактных индивидов принимаете. Мы – конкретные личности, а не клоны!

– Полностью с вами согласен, – залепетал Шубкин, виновато улыбаясь. – Что мы «Иваны родства не помнящие». Конечно, национальная гордость и все такое прочее. Я сам не из пробирки. Меня конкретный человек на свет произвел. Я тоже национальность имею.

– Вот именно, – миролюбиво сказал Ухов. Вытер носовым платком пот со лба и грозно продолжил: – Кое-кому очень хотелось, что бы мы забыли кто мы и откуда. Не выйдет господа! Мы не из пробирки. У нас у каждого мать имеется, – и Павел погрозил воображаемому «оператору инкубатора» кулаком.

Женя «исчез», «растворился», будто его и не было. Пустой стул.

– Схватка «элит», – потер ладошка об ладошку Коля Бубнов. – Общественное мнение умри и возродись в новом обличии! Людские массы томятся в ожидании «сладкой кашицы» из искусно извращенной информации.

– Что? – спросила Маша у Брагина.

– Это он о «четвертой власти». Власти средств массовой информации, – пояснил ей Глеб.

– А-а, – с опаской глядя на Павла, задумчиво протянула Туркова. Она подошла к Брагину и встала за его спиной.

– Общественным мнением «дирижируют» идеологические элиты. Это у них весь мир «в кармане»! – гордо закончил свою речь Коля.

– Много наговорил, – сказал Василий и посмотрел на Портнова.

Витя вздохнул, посмотрел на присутствующих и скромно, по-монашески, изрек:

– Кто сказал, что представители различных элит лучше других «не элит»? Конфуций учил, что благородство, которым так кичатся члены элиты, должно оцениваться не по происхождению, а по нравственным качествам. Наблюдая «битву» элит за мировое пространство, развернувшуюся в умах людей, начинаешь понимать, что благо народа, которым они стремятся повелевать, для них не является целью. Народ – инструмент. Финансы – средство. Власть – цель. Современным элитам, к сожалению, не свойственны порядочность, забота о людях. Ведь человека необходимо накормить, одеть, обучить, привить гуманные моральные ценности. Элитам это не выгодно. Ведь таким совершенным человеком, верующим в Бога трудно управлять в корыстных целях.

– Если мир не совершенен, значит, есть прохиндеи, которые даже заповеди Иисуса готовы использовать в своих целях, – подытожил Коля.

– Манипуляция возможна на любом уровне сознания, – вступил в разговор Юсуп Ибрагимович. – Атлантисты или мы – евразийские государства. «Пятая колонна» на континенте вредит, как может. Элиты анти-евразийских геополитических образований с помощью искусственно сформированного продажной интеллигенцией «общественного мнения» в извращенном виде переносят в «девственные» мозги народных масс отношения, взгляды, модели поведения не свойственные жителям Евразийского пространства. Такое искусственное «питание» для «грудничка-народа» совершенно ничего не имеет общего с «цельным молоком» интернациональной идеологии.

– Трусливая интеллигенция с удовольствием продается на каждом шагу, – резюмировал осторожно Шубкин.

– Это что же! – возмутился Коля и стукнул по своей коленке кулаком. – Получается, что мы, студенты, будущая интеллигенция страны, питаемся иллюзиями? Мы не способны к рациональному суждению на социальном плане? Мы в политическом плане не дееспособны? Наше мышление «с потрохами» продано какой-то элите!

– Уже то, что ты осознал это, говорит о многом в твою пользу, – успокоил его Юра. – Неужели ты не знал, что властью обладают только элиты? Только они владеют рациональным «кодом» доступа к правящей идеологии.

– А как же мы? – поинтересовалась Маша, выглянув из-за плеча Брагина.

Шляпкин неопределенно улыбнулся и заговорил подробно, обстоятельно:

– Не все члены общества способны в полном объеме осмыслить и рационально постичь логику доминирующих идей правящих элит. Народу доводятся определенные идеологические «штампы», которые воспринимаются им, как нечто неприкосновенное, ценное, верное.

– Я все понял, – хлопнул себя ладошкой по лбу Коля. – Нас всех за «лохов» держат. «Бархатная» революция! Элиты прекрасно осознают на рациональном уровне «что» происходит на самом деле. «Что» на «что» меняется. «Простой» народ, как телок идет туда, куда гонит его «пастух». Массы не умом постигают происходящее, а направляются в нужном направлении «ударами палки». Люди видят, что нечто меняется, но полностью осмыслить происходящие перемены не могут не только потому, что им мешает навязанное извне «общественное мнение», а и потому, что внешние факторы, умышленно созданные правящими кругами для «отвода глаз», словно повязка на глазах, не дают возможности увидеть истинное положение дел в стране.

– Ах, они негодяи! – закричала Туркова из-за спины Брагина. – Глеб, – толкнула она его в спину, – почему ты молчишь?

Брагин повернулся к Маше лицом и заявил:

– Что бы ни стать «жертвой», надо быть «хищником»! Или мы объединим наши усилия и создадим боеспособную партию с универсальной идеологией, которая объединит лучших людей планеты или мы станем «массовкой», «фоном» на котором ловко «играют» «главные герои» свои роли под искусным руководством «режиссера».

– А самобытные взгляды, идеи? – в непонимании развел руками Павел. – Разве можно «резать» по национальному самосознанию.

– Никто ничего «отрезать» не собирается, – успокоил его Брагин. – Наша партия «отбросами» не питается. У нас своя идеологическая платформа, базирующаяся на лучших достижениях науки и техники. На передовой экономической, политической, культурной мысли человечества. Мы воспитаем свою элиту. Элиту, которая будет править миром!

В комнате наступила тишина. Прощание со «старыми» взглядами на подходы к организации «мирового порядка» начались.

– Хорошо, мы слушаем вас, – прервал мрачное молчание Василий. – Вы, что-то хотите нам сказать?

– В настоящий момент, это преждевременно, – пояснил свой «уход» с политической «трибуны» Брагин. – Необходимо, что бы все высказались, а потом подведем «черту».

– Я без боя не сдамся! – предупредил окружающих Юсуп Ибрагимович. – У меня межнациональные отношения. Это вам не кубики собирать.

– Экономику поставьте, – предложил Женя, – на острие «ножа». Она «вырежет» все проблемы словно скальпель опухоль у больного. Она создает блага для всех живущих на земле.

– Духовность! Гоните прочь «коробейников» из «храма» вашей души, – возвел руки к небу Витя.

– Тише вы! – цыкнула на них Маша. – Здесь судьба страны решается, а вы «кудахчете», как куры на насесте. Дорвались до власти. Каждый носится со своим «яйцом».

– В начале, – поправил девушку Шляпкин, – решим наши судьбы.

– Согласен, – кивнул головой Брагин. – Необходимо выработать решение. Прийти к общему «знаменателю».

– У нас уже выработано решение, – культурно перебил его Юра. – Со «Степными демократами» все ясно. У нас же вопрос более конкретный и не менее важный. Он, скорее всего, и есть тот настоящий «наконечник» о котором говорил Шубкин.

– Вы заблуждаетесь, Шмелев, – голосом от которого веяло зимним холодом степных просторов, сыростью топких болот, сухостью песчаных пустынь и свежестью воздуха горных вершин сказал Василий и нравоучительно посмотрел на своего товарища.

– Согласен, – поддержал Шляпкина Брагин. – Вы, Юра, правы, но смотреть необходимо шире. Партия «Степные демократы» серьезная сила.

– Наша партия «Славянский союз» перспективная геополитическая конструкция, – огрызнулся уязвленный Шмелев. – Мы — сила!

– Полностью с тобой согласен, товарищ. Двумя руками «за», – Уже теплым летним ветерком морского прибоя сказал Василий. – Но, ты должен понять, что наша партия шире, масштабнее. Она более емкая.

– Предлагаю говорить по существу вопроса, – предложила Туркова. – Давайте конкретно. Выступление каждого партийца по теме. Затем дискуссия и резюме. Вывод должен быть для всех один. Ни каких разбродов и шатаний. Довольно революционной трескотни.

– Выступления оппонентов должны быть честными и открытыми, – предложил Коля.

– И добрыми, – добавил Витя.

– Разумеется! – радостно воскликнул Женя. – Финансовый прагматизм отличный противовес для идеологической «неразберихи».

– Не хлебом единым жив человек, – сквозь зубы сказал Павел. – Интересы нации превыше всего!

– Национальный вопрос очень важная составляющая часть любого социального процесса! – эмоционально заверил окружающих Юсуп Ибрагимович.

– Василий, ваше выступление, – официально объявила Туркова. – Приготовиться Шмелеву.

– Давай, Юра! – вскочил со стула Бубнов.

– Не на стадионе! – осадила Колю, Маша и строго добавила, – сейчас выступает Шляпкин.

– Извините, – буркнул Бубнов и ретировался на свое место.

Василий встал. Прошелся по комнате и остановился у своего стула.

– Партия, членом которой я имею честь состоять, – начал высокопарно Шляпкин, – стремится выражать чаяния и защищать интересы населения евразийского сообщества. Мы противостоим Атлантистам. Мы защищаем культурные ценности Европы и Азии. Конечно, это не просто, но мы стараемся.

– Раскройте вашу мысль поподробнее, – тихим голосом попросил Павел. Для нас это очень важно.

– Для кого? – спросил Юсуп Ибрагимович.

Для сочувствующих, – пояснил Ухов.

– Хорошо, – согласился Шляпкин. – Мы за ценности, выработанные в недрах европейских и азиатских обществ. Необходимо учитывать, что Россия исполняет роль «срединного мира» в Евразии. Она концентрирует в себе духовный синтез восточных и западных начал.

Павел понимающе кивнул головой.

– Россия, – с упоением продолжал Василий, – центр Старого Света. Она объединяет в единое целое европейские государства, государства передней Азии, Иран, Индию, Индокитай, Китай и Японию. В силу этого Россия выступает, как объединяющий фактор в пределах Старого Света. Русский мир существенно сглаживает противостояние между Востоком и Западом. Русская культура очень тесно связана с культурами всех окружающих народов. Для нее одинаково важна, как культура Запада, так и культура Востока.

– Сложно говоришь, но верно! – восхитился Коля ораторским мастерством Шляпкина. И громко, с пафосом, продолжил: – Пришло время и Шмелеву «раскрыть» нам глаза на некоторые вещи. Дополни предыдущего оратора, Юра. Давай «бей в барабан»!

– Тише, ты. Раскричался, как у себя дома, – возмутилась Маша. – Если у Василия все, то переходим ко второму вопросу. Вернее, выступлению Юры Шмелеву.

– Я думаю, что идея всем ясна и понятна, – закончил свое выступление Шляпкин.

– К оратору есть вопросы? – поинтересовалась Туркова у слушателей.

Все молча, смотрели на нее.

Маша выдержала паузу и дала «отмашку» для очередного «бегуна»:

– Давай, Юра.

Шмелев откашлялся, поправил галстук, встал со стула, снял пиджак и повесил его на спинку стула. Юра посмотрел на слушателей и «рванул вперед»:

– Предыдущий оратор, – Шмелев посмотрел на Шляпкина, – верно, указал место России в Евразийском сообществе государств. Но я бы не стал отделять ее от других славянских государств. Партия «Славянский союз» призвана организовать идеологическое объединение славянских народов.

– А как же экономические интересы? – забеспокоился Женя. – У каждого государства своя «правда». Свое право выбора. А если кто-то не хочет? И почему обязательно вместе? Построить капитализм в «отдельно взятой стране» куда проще и быстрее, чем в громоздком сообществе. Снова начнутся распри, обиды, ощущение несамостоятельности. Появятся ростки сепаратизм. Закончится броуновским движением и «разводом». Разбегутся все по своим квартирам.

– Ерунда! – стукнул кулаком по столу Коля, вскочил со стула и забегал по комнате, словно ошпаренный. – Даешь объединение! Прав Шмелев. В самую точку бет!

– Успокойся, пожалуйста, – плавно сказал Витя. – Что ты бегаешь, как одержимый.

– Неужели вы не понимаете, – не слушал Портнова «одержимый». – Государства, которые стремятся к полной самостоятельности, народы, жаждущие суверенитета, должны обеспечить себя в первую очередь территориально, а потом уже экономически. Политическая самостоятельность, конечно, «по зубам» только крутым государствам.

– Ты что, Бубнов, – решил уточнить Павел, – за объединение славянских народов в стратегическом плане?

– Я за создание «славянского блока» на территории Большого Пространства.

– А как же другие народы? – спросил Юсуп Ибрагимович. – Куда же им деваться?

– Я ответу на этот вопрос, – уверенно сказал Шмелев, явно довольный «переполохом» произошедшим в умах собравшихся. – Разрушение советской сверхдержавы изменило геополитическое пространство Земли. Сейчас встал вопрос о превращении планеты Земля в Единое Большое Пространство, которое будет управляться из одного центра.

– Наконец-то дадут «зеленый свет» развитию экономической мощи Земли для экспансии в космос, – размечтался вслух Шубкин.

– Тебе бы только денег побольше, – возмутилась Маша.

– Я же за научную организацию труда, – обиделся Женя. – А вы о деньгах, – и приободрившись, с оптимизмом, добавил, – единое экономическое пространство – это такая перспектива для жителей свей Земли.

– Согласен, – подхватил идею Шубкина Витя. – Можно все устроить очень гуманно и справедливо, как учит Всевышний.

– Довольно бузить, – сказал Василий. – Давайте о деле.

– Необходима организация Нового Большого Пространства под руководством одной, мобильной, интеллектуально развитой партии. Партии способной объединить человечество в одно целое, – сказал Глеб.

– Но без мощной, надежной защиты этой элитной партии не устоять на «ринге» и «раунда», – ловко вписался в суть разговора Ухов.

– Разумеется, – согласился Брагин.

– Самая мощная защита – это чистота помыслов, – тихо, словно сам себе, сказал Портнов, – как сказано в Новом Завете: «Поспешим к совершенству».

Глеб сосредоточился и с серьезным выражением лица обратился к окружающим:

– В этом же Послании Святого Апостола Павла сказано: «Всякий, питаемый молоком, несведущ в слове правды, потому что он младенец», – и далее: – «Твердая же пища свойственна совершенным, у которых чувства навыком приучены к различению добра и зла».

– Куда это вас понесло? – удивилась Маша и с недоумением посмотрела на Глеба.

– Это, вы, к чему? – поинтересовался у Вити Коля. – Причем здесь религия? – решил вразумить он «заплутавших» в лабиринтах веры товарищей.

– Нам надо перекурить, – воспользовавшись общим замешательством в «рядах» дискуссирующих предложил Женя. Он был доволен тем, что не только его «взгрели». Другие, оказывается, то же могут пускать «пузыри». «И почему на меня все «взъелись»? А сами, оказывается, ни чем не лучше», – думал Шубкин, шаря по карманам своих брюк в поисках пачки сигарет.

– Пожалуйста, – великодушно протянула ему сигарету Маша.

– Женские! – брезгливо скривив губы, отстранил ее руку с тоненькой, как спичка, сигаретой Женя.

– Согласен, – подержал Шубкина Юсуп Ибрагимович. – Набью свою трубку! Это вам не сигареткой небо коптить. Трубка облагораживает, приводит к знаменателю, логическому завершению. Трубка – проверенный жизнью товарищ. Она хранит верность своему хозяину. За ней, как за женщиной, приятно ухаживать. Держишь ее в руке и радуешься. Лежит в руке, как влитая. Словно рукоятка шашки. Так и хочется рубануть! – увлекся рассказом Юсуп Ибрагимович, но вовремя опомнился. Посмотрел на окружающих и со смущенной улыбкой поправился: – Я хотел сказать закурить.

– Это, как говорится, кому, что нравится, – высказал свое мнение по «табачному» вопросу Глеб. – Лично я, – гордо продолжил он, – не курю. И чувствую себя уверенно и без «шашки».

Убедившись, что разговор совершенно ушел из объявленной самими же собравшимися темы дискуссии, Маша решила не отвлекаться «по пустякам»:

– Я думаю, что возражений не будет, если мы продолжим диалог.

– Согласен! – обрадовался Коля. – Есть предложение закурить прямо здесь. Кто «за»?

– Откройте форточку! – потребовала Маша, краем глаза наблюдая за поведением Брагина.

Глеб, развалившись на стуле, спокойно наблюдал за табачными «разборками».

Туркова успокоилась, но курильщиков строго предупредила:

– Не увлекаться. Быстро перекурили и все.

– Пожалуйста, – предложил девушке зажигалку Коля.

Глеб, едва заметно, «криво» усмехнулся.

Туркова отдернула от зажигалки руку.

– Ты что? – вздрогнул от неожиданности Бубнов.

– Не хочу, – процедила Маша.

– Может трубочку, – пошутил Юсуп Ибрагимович, протягивая девушке источающую специфический запах табачного дыма трубку.

– Спасибо, – ответила ему Туркова с досадой и повернулась к Глебу. – Я не курю, – и, потупив глаза, добавила, – а если и курю, то редко.

– Ну, ты, и «пули лить»! – присвистнул Бубнов с усмешкой. – Редко да метко.

– Прошу без комментариев, – с надеждой обратилась к нему Маша.

– Хорошо, – поднял вверх руки Коля и выпустил огромный, плотный клуб дыма, словно морская каракатица и исчез.

– Я брошу. Честное слово брошу, – начала оправдываться перед Брагиным Маша.

Глеб понимающе кивнул головой и сказал:

– Я верю. Ты, хорошая девушка.

Маша засияла, засуетилась и решила проявить себя с идеальной стороны:

– Все! Перестаньте курить! – громко объявила она курильщикам. – Продолжаем заседание. Сосредоточились, пожалуйста.

– Трубка не терпит суеты, – с укоризной заметил ей Юсуп Ибрагимович.

– Продолжаем, – вмешался в разговор Шмелев. – Юсуп Ибрагимович, ваша позиция по существу национального вопроса нам пока не ясна. Коротко изложите свои взгляды.

– Разумеется, – степенно ответил обладатель трубки. – Я изложу свою концепцию. С ней согласны многие представители диаспор России.

– Очень интересно услышать вашу концепцию, – с любопытством посмотрел на докладчика Глеб.

– Да, это интересно, – согласился и Шляпкин.

– Отличное предложение! – хлопнул ладошкой по гладкой поверхности стола Бубнов.

– Опять начинаешь? – предусмотрительно осадила его Туркова.

– Мы слушаем вас, – интеллигентно обратился Шмелев к Юсупу Ибрагимовичу.

– Василий коротко коснулся насущных проблем «Степных демократов», – польщенный таким неподдельным вниманием чересчур важно заговорил докладчик. – Я, с вашего позволения, обозначу, – Юсуп Ибрагимович потер кончиком указательного пальца свой нос, – национальный вопрос. Напоминаю всем присутствующим, что в России проживает более 78 национальностей. И одна из насущных задач нашей партии объединить их в одно целое, придав каждой из них соответствующую форму и содержание. Самобытность на первом месте, уважаемые присутствующие. Дело в том, что некоторые национальности не имеют государственности вообще. Другие национальности имеют свою государственность за границей. А третьи имели ее раньше, но в силу тех или иных исторических обстоятельств утратили ее.

– С вашего разрешения, – аккуратно перебил докладчика Ухов, – я хотел бы добавить о физическом, если так можно выразиться, состоянии национальностей.

– Дополнение? Это хорошо, – одобрил ненавязчивую инициативу Шляпкин.

– Некоторые национальности, с началом перестройки, катастрофически быстро начали вымирать. Возьмем, например…

– Выживает сильнейший! – бесцеремонно перебил Павла Бубнов. – Главное – сильное государство! Его форма. А «наполнитель» всегда найдется! Какая разница, какого цвета кожа и разрез глаз у «содержания». Главное, что бы работали хорошо на государство, укрепление его мощи и могущества – вот чем должны быть озабочены, в первую очередь, умы лучших представителей этих национальностей! Нечего «плести» свои специфические «гнездышки». Нам нужны монолитные стены, чтобы каждый мог укрыться за ними в любую «непогоду». Ясно?

– А качественный состав «содержания»? – начал «наседать» на Колю Шубкин. – Его знания, навыки, умения. Его отношение, быть может, к чужеродной «форме»? Не понизятся ли качественные показатели такого необдуманного «проекта»? Необходимо учитывать и полностью отдавать себе отчет в том, что, погнавшись за количественной составляющей «содержания» можно существенно снизить его качественную составляющую. Это заметно ослабит «форму». Изменит, к сожалению, не в лучшую сторону ее «узор» на общем фоне политического «рисунка» планеты.

– Да ладно тебе, – махнул рукой Бубнов и изобразил на лице подобие улыбки-гримасы.

– Конечно, – решил стабилизировать обстановку Шляпкин, – у всякой «медали» две «стороны». Не разбив «яиц» не приготовишь «яичницу».

– «Яйцо» можно и «сварить», – присоединилась к разговору Маша.

– Это предложение гораздо гуманнее с физической точки зрения, – улыбнулся жалостливо Портнов. – Духовные изменения… изменение национального духа – это кощунственно. Физическая боль беспокоит тело, но к ней привыкают и игнорируют. Душевная боль «сушит» душу. Человек из праведника превращается в грешника. И тогда происходит духовное уничтожение личности, а потом физическое уничтожение индивида. Человек умирает.

– Какой ужас! – воскликнула Маша и всплеснула руками.

– Не зуди, – цыкнул на нее Женя.

– Ибо сказано в Притчах Соломоновых, – продолжал Портнов, – «Кто стремится к добру, тот ищет благоволения, а кто ищет зла, к тому оно и приходит».

– Там же, – добавил Глеб, – сказано: «Благословением праведных возвышается город. А устами нечестивых разрушается».

– Все это хорошо, – зевнув, сказала Туркова. – Однако не пора ли нам вернуться к национальному вопросу?

– Продолжим разговор, – согласился Юсуп Ибрагимович. – Развитие национальной самобытности во многом зависит от внутренней политики государства. Доступности в получении должного образования.

– Образование становится платным, – заерзал на стуле Женя. – И вопросы о национальной принадлежности и интеллектуальной готовности для поступающих абитуриентов в ВУЗ будут уже не актуальны. У кого есть финансовые возможности, тот и будет учиться! А если нет денег, то сиди дома со своей национальностью и не «вякай».

– Зачем дома. Получай рабочую специальность и работай себе на здоровье. Рабочие руки сейчас нужны стране. Все хотят быть образованными. Зачем? Новейшая история знает граждан, которые «состоялись» без всякого образования. Сейчас образование – это привилегия состоятельных людей, – довел до логического конца мысль Шубкина Юра.

– Хорошо нам повезло. Учимся бесплатно, – с удовольствием начала Маша. И с сожаление закончила: – Сколько талантов загубит бедность.

– Не хнычь, – «поддел» ее Шубкин. – Людьми, ставящими вместо росписи крестик, гораздо легче управлять. Верят словам.

– Это еще почему? – возмутилась Туркова.

– Потому что болваны, – охотно пояснил Женя. Он был польщен вниманием, наконец-то и его стали слушать, а значит принимать всерьез.

– А если не хочешь рабочую профессию. Какой, например, из меня сварщик! – возмутилась Маша.

– Зачем тебе быть «сварщиком»? – удивился ее непонятливости Женя. – Работай по женской части.

– То есть?! – насупилась Маша.

– Он хотел сказать, – прокомментировал мысль Шубкина Шмелев, – что стань швеей или, каким ни будь продавцом.

– А если я не хочу, – не унималась девушка.

– Тогда копи деньги и учись в ВУЗе на начальника – с усмешкой сказал Коля.

– Не смешно, – обиделась Маша.

– Не переживай. Тебе повезло и ладно, – принялся успокаивать ее Женя.

– А другие? – «убитым» голосом поинтересовалась Туркова.

– Тебе-то, какое дело до «других», – удивился Шубкин. – А ну их! – и махнул безразлично рукой.

– Вот, ты, как! – злобно сказала Туркова.

– Ладно тебе, – решил «замять» «гнилую» тему Женя.

– Я не хочу! – возмущалась девушка. – Мне моя будущая специальность нравится!

– Что вы все по кругу бегаете, – вмешался Глеб. – Все ясно, как божий день. Вчера наших бабушек, дедушек на деньги «опустили», сегодня наших родителей с работой «кидают», а завтра нас с образованием «надуют».

– И мне молчать! – «бушевала» Туркова.

– Успокойся, Маша, – тронул девушку за руку Женя. – Если у тебя есть деньги для оплаты обучения в ВУЗе – учись. Нет денег – не учись. «Хочешь» «не хочешь», «умная» или «глупая», придется осваивать рабочую специальность.

– Я не хочу! – не сдавалась Маша и посмотрела на Глеба.

– Вопрос ясен, – твердым голосом сказал Глеб. – Есть деньги – сможешь получить высшее образование, нет денег – не сможешь. Вопрос уровня интеллектуальной подготовки человека постепенно из основного становится второстепенным. Все это, в конечном счете, отрицательно отразится на уровне профессиональной подготовки выпускников институтов, на «выходе» государство получит плохих специалистов с «купленным» высшим образованием.

– Это когда будет, – успокоил Машу Василий. – Учись бесплатно. Тебе повезло.

– И нам повезло! – весело подхватил Юра. – Другим не повезет.

– Ведь это не честно, – решил восстановить справедливость Витя. – Почему человека лишают права получить высшее образование? Где же справедливость?

– Хватит скулить, – хлопнул ладошкой Портнова по спине Женя. – Копи деньги и будешь учиться.

– Причем деньги! – махнул рукой Павел. – Мы серьезный вопрос обсуждаем.

– Хотите того или нет, но без денег вы ничего не сделаете. Деньги главное! – огрызнулся Женя, сетуя на то, что инициатива «уплывает» из его рук прямо на глазах. – Как вы этого не понимаете? Ведь это же азбука современной жизни!

– Давайте о деле, – обратился к Юсупу Ибрагимовичу Василий.

– Конечно, коллега, – согласился Юсуп Ибрагимович. – Буду предельно краток, необходимо создать «Совет национальностей».

– Началось, – присвистнул Шмелев. – Давай «огород городить».

– Не «огород», – с достоинством ответил «докладчик». – Задачи, которые будет решать «Совет» связаны с защитой национальной самости и широкими культурными проблемами. Необходимо строить «гражданское общество».

– Что же мы все топчемся на месте! – рванулся в «бой» Бубнов.

– К сожалению, – охладил его пыл Витя, – современное общество оказалось не готово к «этому».

– Это еще почему? – «гнул» свою «линию» Шубкин. – Конечно, экономическая инфраструктура у нас не очень развита, но мы стараемся. Дайте свободу предпринимателю! Не душите его налогами!

– Полностью вас поддерживаю. Невозможно решать национальные вопросы. Всюду коррупция! – сказал Юсуп Ибрагимович.

– Необходима мобилизация общественного ресурса России, – очень серьезно начал Брагин. – К сожалению, у общества и государства не только разные концепции, что и понятно, а еще и разные интересы. Государство успешно «паразитирует» на «теле» общества. Оно «доит» общество. Государству не нужно самостоятельное общество. Общество должно нуждаться в государстве. Иначе государство, как ненужная форма, погибнет, «отомрет». Данная форма создана самими людьми, как организующая, объединяющая, защищающая их территориально, духовно, физически. Человек нуждается в государстве, а государство в нем.

– Мощь государства подрывать нельзя, – забеспокоился Шляпкин.

– Согласен, – сказал Глеб. – Нам необходимо сильное государство, а государству свободное от всяких предрассудков, целеустремленное общество. Государству необходимо интеллектуально развитое и физически здоровое общество, а нам юридически гибкое и территориально жизнеспособное государство. Государство и общество должны не конкурировать друг с другом, а творчески сотрудничать. Они должны дополнять друг друга, а не подавлять. Действовать в унисон, совместно. Только резонанс государства и общества позволит им плодотворно развиваться и противостоять насилью извне.

– Что же нам делать? – развела руками Туркова.

– Создавать боевую партию! – сказал Ухов.

– Верно, но без всяких «уклонов», – скорректировал, на ходу, идею Павла Брагин. – Нам необходима мощная, интеллектуальная партия. Партия имперского уровня.

– Политическая монополия на власть, – оживился Шубкин. Глаза его засверкали отраженным светом драгоценных камней. – Конец «бесхозной» политике! Да здравствует свободный, цивилизованный рынок! Доморощенные «партии пустышки» не выдержат мощного давления «нового» взгляда на существующую действительность. «Руби» старое сознание направо и налево! Используй в противовес противнику экономические рычаги воздействия! Дави политических «импотентов»! Вали старый каркас политических установок!

– Я попрошу не кричать, – строгим голосом сказала Маша и мягким пояснила: – Уже поздно, окно открыто, быть может, кто-то уже отдыхает.

– Отдыхает?! – возмущенно удивился Женя. – На наших глазах рождается сверх новейшая история, а «кто-то» отдыхает?!

– Успокойся, – поддержал девушку Юра. – Мы решаем серьезные вопросы и посторонним ушам их незачем слушать.

– Ну, тогда конечно, – согласился Шубкин. «Камерный» характер сообщаемой в комнате информации пробудил в нем жажду деятельности. Недаром экономика процветает в «тени» и «вянет» на ярком «солнце». Жене, как будущему финансисту, это было хорошо известно.

– Есть предложение перекурить, – сказал Василий. – После отдыха мы заслушаем вас, – указал Шляпкин рукой на Брагина.

– Хорошо. Я готов.

– Вот будет драка! – довольно взвизгнул Юра.

– Что? – Туркова резко встала со стула и подошла к Глебу.

– Ты чего? – ласково шепнул Брагин Маше.

– Не знаю. Так просто, – уставилась в пол девушка.

«Рекламная пауза» закончилась быстро. Все с нетерпением ждали генерального «сражения» с главным «оппонентом». Хотя Глеб открыто и не выступал против кого-либо, все равно все ощущали в нем какую-то потустороннюю, неведомую духовную силу. Силу, которая пронесется смерчем по их политическим взглядам и «камня на камне не оставит».

– Садимся, товарищи, – оперативно распоряжался Шляпкин. – Тише, не торопитесь, – успокаивал он шумно рассаживающихся по своим местам молодых политиков.

Туркова еще во время перерыва переставила свой стул поближе к стулу Брагина, сев на свое место, она оказалась рядом с Глебом. Никто из присутствующих не обратил на это внимания. Только Шляпкин посмотрел внимательно на девушку, покрутил головой и буркнул себе под нос: «Ну и ну».

Глеб не спеша, вышел на середину комнаты, откашлялся и заговорил быстро, упрямо, не терпящим возражений голосом:

– Политические взгляды выступающих товарищей, полезны, но односторонни. Идеологические установки верны, но лишены успеха на практике в таком виде.

Слушатели, молча, переглянулись. Коля что-то хотел сказать, но Юра махнул на него рукой и Бубнов быстро закрыл свой рот.

– Я не отрицаю вашего вклада в политическую мысль России, – продолжал «чеканить» слова оратор, – но все очень «сыро», звучит не современно и выглядит не привлекательно! Современный «избиратель» не «чулок» для хранения ваших идей. Жизнь изменилась. Ваши моно идеи устарели. Присущий современному времени динамизм требует от политической партии перманентного изменения во всем. Эвристическое состояние партии может поддерживать только высокоорганизованная, высококультурная часть населения страны. Члены партии, есть общество единомышленников, живущих по законам разума, воли и благородных чувств. Успеха в политической «суете» добьется только то объединение людей, которое, как сказано в одном псалме, как Господь «любит правду, и не оставляет Святых своих; вовек сохраняться они; и потомство нечестивых истребиться».

– Извините, – не удержавшись, перебил выступающего Женя, – вы представляете религиозный аспект, как кредо вашей партии?

– Но позвольте, – вступился за чистоту веры Витя, – какая это религия? Ведь это же чистый, политический атеизм!

– Я, думаю, Глеб объясниться, – посмотрел на Брагина Василий.

– Разумеется, – согласился Глеб. – Цитируя Псалтырь, я вовсе не собирался ни кого оскорблять. Я излагаю свой взгляд на жизнь. Свое понимание Библии. Повторяю, партия станет действительно выразительницей чаяний и нужд народа, когда сможет взять из кладезя знаний все лучшее, что выработало человечество. Используя информацию, как сырье, выработать результативную линию политического поведения. Только знания, лишенные устаревших стереотипов их использования, могут привести передовую часть человечества к такой стадии развития, когда они, как сказано в том же псалме, «наследуют землю, и будут жить на ней вовек». Придет время, и на Земле будут жить физически здоровые, интеллектуально развитые, культурно воспитанные люди, «ибо будущность такого человека есть мир». «А беззаконники все истребятся; будущность нечестивых погибнет». Я хочу сказать, что люди, ведущие не здоровый, греховный образ жизни обречены на физическое исчезновение. Будущее за человеком разумным! «Homo sapiens» – партия, за которой будущее планеты Земля, партия, которая объединит в единое целое лучших людей человечества для достижения поставленной цели – «рая» на земле, а не на небесах. Мы сами «поднимемся» до небес. Разумеется, не надо забывать о «Вавилонской башне». Необходимо учесть этот урок, как и все прочие исторические события. Партия «Homo sapiens» учла эти «промахи» и сделала соответствующие выводы.

– Вы представили нам новую партию? – поинтересовался Шляпкин у Брагина. Василий поджал губы, смерил Глеба долгим, оценивающе медленным взглядом и, слегка прищурив левый глаз, зловеще спросил – Ну, и какова ваша цель?

– Изменение человеческого сознания. Возвращение его в «райские кущи». Победа рационального начала над животными инстинктами. Интеллектуальная мощь на фоне физической и духовной чистоты. Победа нравственного начала над пошлостью, низостью, предательством во всех его проявлениях. Грех будет загнан в угол, и его будут показывать всем желающим в клетке, как какого ни будь дикого зверя. Дать возможность каждому осуществить свою мечту о «восхождении» от «индивида», находящегося в «рабстве» низменных инстинктов, пошлых привычек, костных стереотипов до всесторонне развитой личности – Человека Разумного. Человека свободного от предрассудков старого мышления. Человека готового на поступок, а не на подлость. Человека праведника.

– Вот тебе и «присоединился»! – охнула Маша.

– А как же национальный вопрос? – с крайне удивленным выражением лица спросил Юсуп Ибрагимович.

– Я с вами полностью согласен, что это емкая тема для разговора, – с готовностью ответил Глеб, словно давно поджидал этот вопрос. – Межнациональные отношения, проблемы родного языка, семейное воспитание в национальном духе – все это, возможно при условии консолидации российского общества.

– Разумеется, Глеб! – воскликнул Юсуп Ибрагимович, довольный тем, что их взгляды совпадают по ключевым вопросам национальной политики. – Конечно, все равны. Интересы всех граждан общества соблюдаются.

– Для этого необходимо проявить волю, – стремительно добавил Брагин, – и нежелание потворствовать одной нации в ущерб другой.

– Необходимо соблюдать законность, – твердым голосом поддержал его Юсуп Ибрагимович.

– Как хорошо, что они нашли общий язык, – окинув присутствующих довольным взглядом, сказала весело Маша.

– В таком случае давайте поговорим и на другие темы, – предложил Шляпкин.

– Необходимо решать все вопросы, – ершисто поддакнул ему Коля, и сидя на стуле, принял позу «бойцовского петуха».

– Спокойно! Не бузи, – «рванула» на себя «вожжи» Туркова.

Бубнов захрапел, как жеребец, и встал «на дыбы»:

– Помолчи! Мы решаем судьбу партии! Твои замечания совершенно не уместны!

– Хорошо, хорошо, – махнула рукой Маша. – Я учту ваши пожелания.

– Продолжим диалог, – предложил Брагин.

– Разумеется, Глеб, – отозвался Витя. – Я понял, что ты знаком с Библией.

– Да, читал, – немного нараспев, плавно ответил Брагин.

– Каково же ваше мнение? – Портнову очень польстило, что Брагин перешел на «религиозный» язык. – Вы, что в семинарии учились?

Коля хихикнул. Остальные слушатели то же выразили свое недоумение. Маша от неожиданности раскрыла рот, но сказать ничего не смогла, потому что не нашлась что сказать. Шмелев развалился на стуле и с иронией смотрел на Портнова. Женя покрутил указательным пальцем у своего виска, мол, «совсем свихнулся малый». Юсуп Ибрагимович громко высморкался в платок. Павел пожал плечами и окинул окружающих подозрительным взглядом: «Куда я попал?»

– Нет, – спокойным, «мирским» языком ответил Глеб. – Я изучил ее самостоятельно. Интересная штука. А главное, очень полезная книга. Содержит много информации, надо только уметь ее расшифровать и понять.

Присутствующие, молча, переглянулись и с уважением посмотрели на Глеба. Маше это очень польстило, будто не Брагина, а ее оценили по достоинству. Девушка и сама толком не понимала и не знала, почему и за что, но ей было очень приятно. Словно все смотрели не на Брагина, а на нее.

Туркова кокетливо поправила волосы и вздохнула: «Здорово, правда, ребята».

Все насторожились и застыли в ожидании.

Глеб, внешне, был собран и спокоен, а внутри весь затаился и приготовился к наступлению. О «глухой» обороне он и не помышлял. Только вперед. До полной победы! «Боевые» действия только начинались, необходимо было нанести оппонентам сокрушительный идеологический «удар». «Свергнуть» старое мировоззрение на бытие. Провозгласить новое мировоззрение и «вмонтировать» его в человеческое сознание.

– Однако, ты, бегло цитируешь из Библии. Это похвально, – радовался Портнов, нашедший в среде политиков «родственную душу».

– Я вижу, – начал развязывать «морские узлы», лихо, завязанные Глебом Шляпкин, – вы мастер компромисса.

– Во всякой дискуссии необходимо искать рациональный стержень, «зерно» выгодного соглашения для всех сторон, – ответил ему с удовольствием Брагин.

– В таком случае, – вихрем ворвался в их разговор Коля, – ответе нам на коренной вопрос: «Вы за атлантистов или за евразийское сообщество?»

– Я, как представитель огромного евразийского субконтинента должен сказать, что мне близки взгляды его сообщества, однако, необходимо смотреть гораздо шире. Нельзя отказываться от возможностей влияния на весь земной шар. Хотим мы того или нет, но мы взаимодействуем с различными формами космической энергии. А значит, всякое игнорирование и замыкание на какой-то одной из них просто неразумно.

– Сфокусируем вопрос на более ясной цели, – «сузил» вопрос Коли Юра. – Ваше отношение к партии «Славянский союз»?

– От вашего ответа, – решил лоббировать свою «тему» Павел, – зависят и наши с вами отношения. Я специализируюсь на точечной «фокусировке». Поэтому мне будет интересен ваш ответ. Партия, которую я представляю, серьезная организация. Она не любит глупых шуток и никчемных шутников.

– Хорошо, – сказал Глеб и поднял указательный палец правой руки вверх.

В комнате воцарилась напряженная тишина. Ответ Брагина решал все. Собравшиеся политики это понимали и не мешали Глебу сосредоточиться.

Маша присела на краешек стула и уставилась в пол, она очень переживала за Брагина. Туркова помнила о просьбе Глеба поддержать его в «трудную» минуту. «Трудная» минута начала свой отсчет. Маша была готова прийти на помощь Глебу, но «когда?» и «как?» она не знала.

– Разработанная мною структура партийного строительства позволяет успешно решать любые задачи политического, экономического, культурного развития общества. Партия «Человек разумный» – это универсальный инструмент преобразования «живой материи» из одного состояния духовного развития в другое. Она осуществляет качественные изменения, наша партия способна на все и может еще больше. Работая на геополитическом уровне необходим соответствующий «инструментарий», управляемый неуязвимой программой.

– Разве существуют «вечные двигатели»? – спросил у слушателей иронично Коля. – Всем нам известно, что таких двигателей не бывает! Значит, не бывает и «универсальных» программ!

– Всякая программа должна быть экономически состоятельной, – сказал Женя. – Если программа вашей партии отвечает этому требованию, то она жизнеспособна.

– Какого характера ваша программа? – поинтересовался Юра.

– Интегрирующего характера, – ответил Глеб.

– А зачем эта партия нужна? – отрывисто, словно хлыст в воздухе просвистел, спросил Василий.

– Действительно, – присоединился к вопросу Шляпкина Бубнов.

– Ты, Коля, везде свой «штамп» поставишь, – задорно заметила Маша.

Может быть, это походило на «пир во время чумы», но ее, почему-то, вдруг, стало очень весело. Внутреннее напряжение исчезло. Ей стало легко и хорошо. Поток жизненной силы, словно цунами, «прошелся» по ее телу. Каждая клеточка ее бренного тела наполнилась жизненной неимоверной силой. Уверенность вернулась к ней.

– Партий много, – рассудительно отвечал Глеб, – но все они односторонни. Решая узкие, специфические задачи, эти «карликовые» партии, регионального масштаба, «физически» не в состоянии решать задачи на геополитическом уровне.

– Я не согласен! – воскликнул Коля. – Разве партия «Славянский союз» «дворовая команда»?

– Да. Необходимо создать «сборную». Вычленить все лучшее, передовое из каждой партии и использовать, как сырье для наукоемкого «продукта» партии «Человек разумный».

– Ведь это же политический геноцид! – подкрепив свои слова обвинительным тоном, сказал Юсуп Ибрагимович.

– Зачем же так примитивно мыслить, – пожал плечами Брагин. – Наша партия никого не будет под себя «подминать». Наоборот, каждая «партия-карлик» станет «энергетическим донором» для сверхновой партии-гиганта.

– Вы хотите превратить наши партии в «колонии», «дойные коровы», – обиделся Павел. Он насупился и злобно рявкнул: – Мы будем защищаться!

– От кого? На вас же никто не нападает, – успокоил его Глеб. – Наоборот, мы нуждаемся в вашей помощи. Вы – передовой отряд. Мы должны снабдить ваши партии отличным, современным идеологическим «оружием» для успешного ведения политической борьбы с коварным противником.

– Зачем вы, Брагин, призываете совершить насилие над личностью? – тихо, робко, словно преодолевая животный страх, начал говорить Витя.

– Что вы, любезный, – взмахнул руками Брагин, как обычно взмахивают прилежные хозяюшки, увидев убегающее молоко из кастрюли. – Идеологический аспект, затрагивающий духовные традиции, будет учитываться в первую очередь.

– Брагин, вы – глобалист! – хлопнул себя ладошкой по лбу Бубнов. – То-то я смотрю, куда вас все несет.

– Меня «несет» к разумному порядку, способному решать насущные проблемы человечества, – подтвердил предположение Коли Глеб. – Но и в этом вопросе необходима осторожность. Малейший промах и «гордыня» будет наказана.

– Хорошо, что вы понимаете, это, Глеб, – успокоился Портнов.

– Я вижу, – подвела первые итоги «сражения» Маша, – все идет нормально.

– Не будем торопиться с выводами, Маша, – охладил ее пыл Шляпкин. – Дискуссия только начинается. Впереди великая «битва» за умы человечества, кто победит, тот и будет править миром.

– Не будем торопиться, – сказал Юсуп Ибрагимович. – Я немного пожил на этом свете и видел всякое. Рушатся империи, а тут, какая-то партия. Время не только «лечит», но оно еще и уничтожает.

– Зачем все так омрачать? Побольше оптимизма, товарищи! – принялся успокаивать всех Женя. – Единое экономическое пространство – это не только заманчиво, это интересно! Вот бы где «попастись», «погулять» вволю.

– Размечтался, – присвистнул Юра. – Его хотят «съесть», я он сам на «сковородку» «садиться». Что за народ?

– Да что мы! Динозавры что ли? – возмутилась Маша. – Ведь мы же люди, правда?

– Пока до дележа «пирога» не дошло, – усмехнулся Ухов.

– Я не согласна. Давайте будем оптимистами! – стояла на своем мнении Маша.

– Ты что, – покрутил указательным пальцем у своего виска Бубнов.

– Сам такой! – огрызнулась девушка и показала Коле язык.

– Все это конечно занимательно, но вопрос не решен, – высказал свое резюме Василий.

– Я думаю, что более конкретный разговор возможен на местах, – начал размышлять вслух Глеб. – Сейчас необходимо очертить грани общего контура.

– Вы хотите сказать, – насторожился Коля, – что мы не уполномочены решать глобальные вопросы партийного строительства?

– Вы заблуждаетесь, Брагин, – поддержал оппонента Василий. – Мы вправе принимать судьбоносные решения.

– Хорошо, – махнул рукой Глеб, – стартуем!

– Всем пристегнуть ремни безопасности! – весело крикнул Коля. – Туркова, тебе дать пакетик? Вдруг плохо станет, – подмигнул он девушке.

– Смотри, как бы самому не пришлось штаны стирать, – зло съязвила Маша.

Мы решаем серьезные вопросы, – строго сказал Юсуп Ибрагимович. – А вы, – он еще строже посмотрел на Колю и Машу, – политическую дискуссию превратили в детский сад.

– Предлагаю всем минуточку помолчать. Давайте успокоимся и сосредоточимся на главном, – мягким голосом ненавязчиво предложил Витя.

– Начнем, пожалуй, – сказал Брагин после некоторого молчания. – Приступаю к критическому обзору.

– Критическому обзору? – сухим, трескучим голосом, словно эхо, повторил Ухов.

– Работать будем в темпе, – продолжал Глеб. – Начнем с рассмотрения «сильных» и «слабых» сторон ваших политических взглядов. Я предлагаю смотреть гораздо шире и глубже. Политический процесс очень динамичен, поэтому использование жестких идеологических структур при его отслеживании не рентабельно. Для повышения конкурентоспособности и агрессивности процесса экспансии своего мировоззрения необходимо использовать не «моно» взгляды, а весь идеологический «спектр» политического пространства. От древних политических образований до современного политического устройства мира.

– Это интересно, – оживился Юра. – Исторические параллели очень кстати. Нашей партии они необходимы, как воздух.

– Полностью согласен с Глебом, – утвердительно кивнул головой Ухов. – Нам без исторической памяти никак нельзя. Многие просто не знают, поэтому и показывают свою национальную «серость», «чудят» направо и налево.

– Согласен с вами, товарищ Ухов. Национальный вопрос не терпит националистического «лихачества», – вступил в разговор Юсуп Ибрагимович.

– Вот и хорошо, – согласился с мнениями выступающих товарищей Глеб. – Я продолжаю критический анализ ваших политических взглядов.

– Будьте осторожны, любезный, – предостерег его Шляпкин.

Маша оценивающе посмотрела на Брагина. Она сомневалась: «Неужели он на самом деле сможет «обскакать» их политические амбиции?»

Настроенный по-боевому, Глеб был спокоен. Он был уверен «на все сто» в своем успехе, он прекрасно понимал, что его политическая партия обладает совершенной мировоззренческой базой. Его идеология интеллектуальней, мобильней, привлекательней любой «местной» идеологической «махины». Как бы ни пыжились сидящие в комнате политики, им придется согласиться с его доводами и принять его предложение о плодотворном сотрудничестве на обоюдовыгодных условиях при сохранении каждой стороной своих интересов.

Сидящие в комнате еще не подозревали, в какие мощные «лапы» они попали. Каждый считал свое мнение неприступной «крепостью». Сколько мнений, столько и непреодолимых «крепостных стен». Боже мой! Какая непосредственная наивность!

– Начнем, – энергично взялся за дело Глеб. – Решая глобальные вопросы, мы, по мере необходимости, будем «опускаться» в низ.

– От общего к частному и наоборот, – понимающе уточнил Коля. – Я готов парить орлом в облаках и падать камнем в низ.

– Спокойно, Бубнов, – одернул товарища Юра. – Мы еще в седло не сели, а ты уже о генеральном сражении толкуешь. Дай хоть за ворота выехать.

– За какие «ворота»? – удивился Коля. – Мы ведь в осаде! Наше дело – стоять насмерть!

– Зачем же так круто. Я не собирался ни на кого нападать, – удивился Глеб. Его миролюбивый внешний вид вовсе не располагал к ответной агрессии со стороны «критикуемых». – Я уверен, что мы найдем общий «язык» и сможем построить «Вавилонскую башню».

– Но разве возможен компромисс убеждений? Сделка с совестью. Самообман. Это беспринципно. Это так отвратительно и низко! – начал с проверки «боем» Павел Ухов. – Смотреть «сквозь пальцы», как гибнут твои идеалы – это малодушие и предательство!

– Осторожно, граждане, – рванулся в «контрнаступление» Юсуп Ибрагимович. – Россия хоть и не СССР, но все тики многонациональная страна. Это вам не мононациональное государство европейского «помета».

– Я с вами полностью согласен, – сказал Брагин, весело и непринужденно улыбаясь «осаждающим» его «воинам».

– Как мы тогда будем вести дискуссию? – немного с досадой спросила Маша.

– Предлагаю вести открытый, свободный, многоплановый диалог, – ответил предложением на вопрос девушки Глеб.

Окружающие в недоумении переглядывались, «боевая громада», не сделав ни единого «выстрела», вдруг, оказалась совершенно ненужной, но где же логика? Такого поворота событий на предполагаемом «театре военных действий» никто не ожидал. Что же делать? Глаза слушателей потускнели.

– Что же это? Как же это, – развел руками Ухов.

– А вам бы все драться, – ласково обратился к нему Брагин. – Мы с вами союзники. А враги, не волнуйтесь, найдутся.

– Хорошо. Определимся, – коротко сказал Павел.

– Партии, представителями которых вы являетесь, – Глеб обвел присутствующих медленным, острым взглядом, – делают нужное дело, Они, по мере своих сил и возможностей, объединяют духовно и организуют физически в социальные потоки граждан с одинаковым мировоззрением. Однородные политические движения разрозненно «текут» по бескрайним просторам социального пространства нашего государства. У каждой политической партии своя социальная ниша, свои идеологические «родники», свое программное «русло». Это хорошо. Это действительно демократично. У человека есть возможность воспользоваться своим правом политического выбора. И он им пользуется. И это хорошо, политически свободная личность в демократическом государстве может успешно развиваться. Плюрализм мнений, взглядов, убеждений… Глаза разбегаются, «бросайся» в любой политический «водоем» и наслаждайся приятной прохладой его мировоззренческих «глубин». Все это хорошо, однако, – Брагин вопросительно посмотрел на Машу.

Девушка захлопала ресницами и пожала плечами: «Чего привязался? Я-то тут причем?»

– Однако, – повторил Глеб и перевел свой вопросительный взгляд на Шляпкина.

Василий выпрямил спину и расправил плечи.

– Однако, – в третий раз повторил Брагин и быстро осмотрел партийных «боссов». У всех ли концентрация внимания достигла того максимального уровня, требуемого для данного судьбоносного момента, когда количество превращается в новое качество. Убедившись, что с концентрацией внимания у слушателей все нормально, Глеб начал «созидать, разрушая»: – Всем хороши ваши политические взгляды, они, как струны, каждая имеет свое звучание, но по отдельности они не так звучат мелодично и приятно, как все вместе.

– Что вы хотите нам предложить? – испуганно озираясь по сторонам, словно за ним гонится дикий зверь, спросил Витя, – Уж не строительство башни «высотою до небес»?!

– Нет. Моя задача построить «город», но не для себя, а для людей, – ответил бодрым голосом Глеб.

– О чем вы говорите? – поинтересовался Коля. Ему «не сиделось на месте». Он очень хотел участвовать в дискуссии, но никак не мог понять, о чем окружающие толкуют.

– Это, кажется, из Библии, – неуверенно предположила Туркова.

– Да. Из Первой книги Моисеева, – обрадовался Портнов. Ему было приятно, что в этой комнате есть еще люди, которые читали Библию.

– Я читала, – ответила Маша на вопросительный взгляд Глеба.

– Хорошо, – утвердительно буркнул Брагин. Он немного помолчал и продолжил свою мысль: – Многие политические деятели стремились, стремятся, и я надеюсь, будут стремиться к совершенству государственных институтов, процветанию общества и конструированию для человека жизненного оптимального пути, наполненного счастьем и благополучием.

– Какая идиллия! – усмехнулся Юра. – Классические политические партии с базовыми идеологическими установками позволяют быстро и четко распределить общество «по интересам».

– Проверенный временем путь кажется безукоризненно правильным, но, – Брагин скорбно вздохнул, как на похоронах, – не рентабельным. Вы спросите: «Почему?»

– Конечно! – насупился Павел. – Что же, по-вашему, национальные ценности ничего не значат для человека?

– Значат, – спокойным голосом подтвердил Глеб.

– Тогда к чему твоя ирония? Что смешного и устаревшего в классическом национальном вопросе? – наседал на Брагина с другого «фланга» Юсуп Ибрагимович.

– Ничего, – дружелюбно улыбнулся ему Глеб.

– В чем же тогда проблема? – опешил Ухов и переглянулся с Юсупом Ибрагимовичем.

– Дело в том, – аккуратно и не навязчиво отвечал Брагин, – что я, как вы говорите, «иронизирую» не по национальному вопросу вообще, а по поводу неумышленной, с вашей стороны, путаницы относительно национальных ценностей и национальных интересов.

– То есть! – воскликнул Павел. Его белесые брови рванулись вверх. Лоб покрылся продольными бороздами морщин. Руки потянулись к Юсупу Ибрагимовичу.

– Ничего, ничего, – понимающе похлопал его по плечу Юсуп Ибрагимович. И строго посмотрел на Глеба: – Разберемся.

Брагин, ни сколько не смутившись, продолжал говорить формально-назидательным тоном:

– Товарищи, содержательна составляющая понятия «национальные ценности» и «национальные интересы» различна. Поэтому, для нас, людей серьезно занимающимися политикой, важно ясно, четко видеть и правильно понимать какие национальные и политические силы используют их и с какой целью. Одни попирают национальные ценности и предают национальные интересы. Другие, наоборот, бережно сохраняют и приумножают национальные ценности, уважительно относятся к национальным традициям и защищают национальные интересы. Увлечение интернационализмом «стирает» четкие границы, «смазывает изображение» национальной самобытности. Проповеди национализма так «выпячивают» национальные особенности, что окружающим «глаза режет».

– «Проповеди», – повторил возвышенным басом Витя и независимо посмотрел на окружающих. – Я попросил бы не смешивать религиозные взгляды с мирской жизнью.

– Кстати, очень хорошо, что вы затронули это тему, – обратился к нему Брагин.

Портнов заерзал на стуле:

– Уж не хотите ли вы «открыть глаза» нам и на религиозные взгляды? – дрожащим голосом спросил он.

– Это серьезная тема, но решить ее надо, – эмоционально ответил Глеб. – Национальные ценности, национальные интересы и вера в Творца образуют крепкий монолит. И наша с вами задача не разрушать эти духовные «глыбы», а изучить и использовать во благо человечества.

– Прямо, какая-то мозаика, – усмехнулся Шубкин.

– Позвольте, что значит «человечества»? Объяснитесь, пожалуйста, – «уцепился» за слово Коля. – Вы же только что сами сказали, что интернационализм – это политический «перегиб».

– А национализм «недогиб» что ли? – хихикнул слащаво Женя.

– Здесь человеческие судьбы решаются, а ты злорадствуешь, – строго сказала Маша и посмотрела на Глеба.

Брагин демонстративно кивнул головой, мол «хватить балаганить».

– Пока много неясного, – сказал Шляпкин и посмотрел на Юру.

– Согласен, – встал со стула Шмелев и подошел к окну. – Перекурим что ли, – предложил он политикам.

– Это можно, – моментом поддержал его Женя, – открывай форточку, – хлопнул он по плечу Туркову, – а то задохнешься.

Девушка резко отдернула плечо и громко сказала:

– Здесь нет сателлитов!

Шубкин не нашелся, что ответить и молча, открыл форточку.

Все закурили. Комната наполнилась мутно-белым дымом. Маша закашлялась и вышла из комнаты.

– Значит, вы считаете, – продолжил дискуссию Шляпкин, – что политические движения, представителями которых мы являемся, устарели?

– Они не «устарели», – поправил его Глеб, – а недостаточно масштабны по сравнению с политической партией, которую я представляю.

– Это еще почему? – удивился Коля. – По-моему, ты, Глеб, существенно недооцениваешь возможности наших политических сил.

– Я очень хорошо все обдумал и пришел к выводу, что необходим качественно новый подход в политике, – сказал, как отрезал, Брагин.

– А куда же нам деваться? – поинтересовался Юсуп Ибрагимович, «топча» указательным пальцем левой руки, чей-то окурок в большой коричневой пепельнице искусно вылепленной из глины. – Мы же вам не «окурки»! – кивнул он на «содержимое» пепельницы.

– Пока нет. Но если будете сидеть «сложа» руки и использовать в своей практике старые политические технологии, то очень скоро вы с вашими «каменными» топорами останетесь без «работы». Необходимо не отстаивать свои «узкопартийные» интересы, по существу занимаясь политическим сепаратизмом и местничеством, а поборов в себе «дутую» самость, смотреть на развитие политической жизни в стране и мире, как на единый политический процесс, надо быть реалистами! Необходим жесткий, холодный расчет, а не «шамканье» беззубого «рта», – Глеб так увлекся, что не заметил, как в комнату вошла Туркова.

Девушка внимательно стала слушать Брагина. Вдруг, их взгляды неожиданно встретились. Глеб осекся и замолчал.

Паузой воспользовался Женя.

– А экономические показатели учли? – поинтересовался он. Пока народ «въезжал» в его вопрос Шубкин, не давая ни кому опомниться, продолжал: – Без экономики ни куда поучал он собравшихся в комнате политиков. – Подумаешь, новое «веяние». А экономическая база имеется под масштабные проекты? Или у вас «за спасибо» все работать будут? Прошли те времена.

– Работать будут за идею и свое благополучие, а финансовая база у меня имеется, – заверил его Глеб.

– Интересно было бы познакомиться с вашей программой и вообще… цели, задачи. Если ваша партия действительно «супер», то все возможно. Во всяком случае, объединение возможно только при наличии общих взглядов на насущные проблемы нашего государства, – подвел «черту» Шляпкин.

– Согласен, – поддержал его Шмелев.

– Очень интересно узнать ваше мнение по существу национальной политики, – сказал Ухов.

– Предлагаю собраться через неделю и обсудить ангажируемую Глебом партию качественно нового образца, – сказала Маша.

– Зачем же откладывать, – возмутился Юсуп Ибрагимович. – Давайте завтра и решим вопрос.

– Согласен, – с готовностью согласился Брагин. – Действительно, зачем тянуть?

– Завтра, к сожалению, не получится, – сказал Юра.

– Что такое? – поинтересовался Витя.

– Дела, – уклончиво ответил Шмелев.

– Хорошо, – подытожил Василий. – В следующую субботу. Все согласны?

– Мы согласны, – ответил сразу за всех Коля. И посмотрев на Брагина, сказал:

– Готовься, Глеб. Мы шутить не будем. Вмиг «сомнем» если, что не так.

– Я это уже понял, – улыбнулся Брагин.

– Тогда по домам, – сказал Павел.

Комната Шмелева быстро опустела.

*     *     *

Глеб с Машей вышли на улицу.

– Проводишь меня до дома? – спросила девушка у Брагина.

– Конечно, – утвердительно сказал Глеб.

– Как тебе наш «форум»? – поинтересовалась Маша у Глеба.

– Болтовня!

– Что?!

– Все, о чем они говорили, конечно, очень важно, но не ново.

Маша от удивления и любопытства остановилась и уставилась на Брагина.

– Все правильно, верно, – продолжал свою мысль Глеб, – но, понимаешь, как-то казенно, буднично. Все об этом говорят. Все об этих проблемах знают. Это не информация для пылкого, любознательного ума. Необходимо совершенно другое, новое, обыденному сознанию не известное, необходима «прорывная технология», а не жевательная «резинка» из всех известных фактов нашей жизни. Наша партия вырвет человечество из идеологических пут «психологического онанизма»! Только мы можем фактически удовлетворить потребности общества как физического, так и духовного плана. Энергия бескрайнего космоса и энергия человеческой мысли станут работать в унисон. В результате их резонанса мы достигнем состояния счастья и гармонии.

– У тебя есть, что-то «новенькое», «свеженькое», «незатасканное»? – наклонилась по направлению к Глебу Маша.

Их глаза встретились.

Взгляд Турковой так и «сверлил» зрачки Брагина, так и «сверлил». Однако, все безрезультатно.

Холодный, расчетливый, хитрый взгляд Глеба надежно скрывал информацию от ее глаз.

– Тебе не страшно? – осторожно, что бы ни обидеть Глеба, поинтересовалась Маша.

– Конечно, нет! Я готов к «битве» и жду ее, – уверенным, спокойным голосом ответил девушке Брагин.

Маше стало тепло и хорошо. Она прижалась к Глебу, и они не спеша, пошли по направлению к ее дому. Уже у самого дома девушка еще раз посмотрела Брагину в глаза и восторженно сказала:

– Брагин, ты ненормальный! Они тебя «съедят». Я их знаю. Они любят только себя. Самодовольные задаваки.

– Ерунда, – спокойно сказал Глеб.

– Ты или такой же, как они, или гораздо сильнее их. В первом случае, будет разговор «слепого» с «глухим», а во втором случае…

– А во втором случае, я их объединю в одну партию.

– Посмотрим, посмотрим.

– Воскресенье не за горами. Увидим.

Ладно, до встречи.

До-завтра, – сказал Глеб и хотел поцеловать девушку, но Маша предусмотрительно сделала шаг назад.

– Что ты делаешь? – сказала она Брагину. – Родители могут увидеть.

– А могут и не увидеть, если захотят.

– Ладно, до-завтра. Я пошла.

– Хорошо, иди.

У двери подъезда девушка повернулась и крикнула Глебу:

– Я с тобой!

– Я знаю. Вместе мы сила! – ответил ей Брагин.

Пятнадцатая глава

АБСТРАКТНЫЙ РАЗГОВОР

 

Неделя, словно жевательная резинка, все тянулась, тянулась и тянулась.

Глеб с Машей никак не могли остаться наедине и спокойно поговорить на интересующую их тему. Они, конечно, встречались в институте, но общение проходило на «стандартном» уровне: «Привет, как дела?». Все это было не то. Им хотелось поговорить серьезно.

Понедельник, вторник, среда… Суббота все ближе и ближе.

Турковой очень хотелось узнать первой о «загадочной» партии.

Брагину необходима была встреча с Машей для выработки общей идеологической платформы. Дискуссия в субботу будет «жаркая». Необходим не просто «союзник». Необходим верный «соратник» по партии.

Пятница. Вечер. Глеб с Машей идут вдоль неказистой ограды парка.

– Зайдем, – предложил Глеб.

– Зайдем, – согласилась Маша.

Они пересекают незримую грань, за которой совершенно другая жизнь. Массивные стены домов, серый пыльный асфальт, несущиеся автомобили исчезают. Блестящие зрачки глаз молодых людей наполняются зеленой, сочной травой равномерно покрывающей свободную от асфальтного «рубища» землю. Буро-желтые дорожки, осторожно скользя по зеленой глади травы, огибают массивные древесные стволы с широкими, словно шатер, куполами из листьев и веток. А воздух совершено другой! Чище, прозрачнее, насыщеннее кислородом. Дышится легко. Постепенно голова «очищается». Мыслительный процесс ускоряется. Хочется мечтать, творить, созидать, что-то новое, неизвестное и такое нужное окружающему мыслителя миру. Хорошо! Отдыхающих в парке не много, но все скамейки заняты. Наконец, в самой неброской глуши парка, они находят то, что им так необходимо. Тишина, вокруг ни души, свободная, правда, не крашеная, скамейка. Видимо, во время покраски скамеек перед летним сезоном ее не заметили на периферии огромного парка. Да и кто здесь будет отдыхать, когда в парке столько хороших, приятных мест. Скамейка, расположенная в чаще зеленого кустарника-молодняка, хоть и выглядела неказисто, но своим местоположением выгодно отличалась от других своих ухоженных «сестричек». Брагин повел Туркову к «гадкому утенку».

– Место, конечно, хорошее, – деловито оценив окружающую среду, сказала Маша.

– Да, – согласился Глеб, – отличный кабинет в «живом уголке».

– Скамейка только, – посетовала девушка, указав взором на убогий вид «рабочего кресла».

– Ничего, – махнул рукой Брагин. Его уже мало интересовала скамейка. Он продумывал план предстоящего разговора с Турковой.

– Но, как мы будем сидеть? – удивилась его неожиданной беспечности Маша. – Я испорчу себе юбку!

– Ничего, – успокоил ее Глеб. Он провел ладонью по шершавой поверхности бруска. – Очень даже приличная скамейка, – посмотрел на ладонь и добавил, – чистая почему-то. Странно. В такой глухомани, не крашеная скамейка, а чистая. Пыли нет. Наверно, на ней кто-то сегодня сидел, или вчера.

– Или на прошлой неделе, – буркнула Маша.

– Ладно тебе, – Брагин смело уселся на скамейку. – Садись рядом, – предложил он девушке. – Не кусается.

Туркова осторожно присела на краешек скамейки.

– Завтра у Шмелева состоится серьезный разговор, – начал сразу с главного Брагин. – Нам необходимо определиться. Позиция должна быть простой, четкой и ясной.

– Давай, – озираясь по сторонам, сказала девушка. Вначале ей очень понравилась эта сказочная глухомань, а вот сейчас, почему-то стало, как-то неуютно.

Невдалеке хрустнула ветка.

– Слышал? – насторожилась Туркова.

– Сухая ветка упала, – безразлично ответил Брагин и с интересом посмотрел на девушку.

Маша выпрямила спину и, слегка наклонив голову на бок, приготовилась слушать.

– Начну с самого начала. С азов.

– Хорошо, – кивнула Туркова и покосилась в сторону пышных кустов.

– Не отвлекайся, – с легкой обидой в голосе сказал ей Глеб.

– Ладно, говори, – вздохнула Маша и подсела поближе к Брагину.

– Только, ты, не удивляйся, – сразу предупредил ее Брагин.

– Не удивлюсь, – мужественным голосом пообещала девушка. Она провела ладонью по спинке скамейки и осторожно положила на нее локоть правой руки. – Говори.

– Как нам известно, из курса физики, – задумчиво начал Глеб, – субатомные частицы космоса постоянно взаимодействуют друг с другом, отдавая (излучая) или принимая (поглощая) энергию.

Маша поморщилась и махнула рукой у своего лица:

– Комар что ли? – скучным голосом поинтересовалась она у Глеба.

– Вроде рано еще, – рассеянно ответил Брагин. Почесал лоб, хмыкнул и продолжил: – Поэтому можно сказать, что каждая частица космоса есть определенный заряд энергии.

– А я думала, – громко сказала Туркова, – что мы будем говорить о политике.

– Слушай дальше, – огрызнулся Брагин. – Квантовая физика показывает, что в одном случае субатомная частица ведет себя как частица – твердое вещество – в другом как волна, обладающая определенным энергетическим потенциалом и частотой.

– Ну и что, – пожала плечами девушка и немного отстранилась от Глеба. Она была разочарована.

– Зря губы надула, – пожурил Машу Брагин. – Я начал с «нуля», что бы ты все понимала ясно?

– Ясно, – вздохнула девушка. – Говори дальше. Очень интересно.

– Ничего, – улыбнулся Глеб, – сейчас волосы встанут дыбом.

Туркова удивленно приподняла свои красивые брови вверх.

– Слушай внимательно, если хочешь разобраться в большой политике, – высокопарно сказал Глеб. Он посмотрел на девушку, как ей показалось, надменно, свысока.

Где-то, как показалось Маше рядом, вновь скрипнула ветка.

– Что это? – понизив голос, спросила она у Брагина.

– А, – махнул рукой Глеб и, наклонившись к девушке, в пол голоса начал говорить быстро и с увлечением, – на сегодняшний день человеческому сознанию доступны три ступени развития энергии-вещества. Первая ступень – физическое состояние энергии-вещества, то есть материи. Вторая ступень – духовное состояние энергии-вещества (материи). Третья ступень – абстрактно-конкретное состояние энергии-вещества (материи).

Маша слушала Брагина, незаметно кося глазами в сторону непонятного, подозрительного «скрипа».

*     *     *

Девушка была права. Она не зря беспокоилась. Скрипела действительно ветка, но не сухая, падающая с дерева, а сухая, лежащая на земле. Скрипела ветка под грязной ногой обутой в старый, видавший виды, ботинок.

Дело в том, что по направлению к скамейке, на которой сидели молодые люди, двигались, не спеша, два помятых, вонючих субъекта – бомжа. Один из них был одет в грязный, рваный под мышками, кожаный костюм на голое тело и клетчатые, когда-то белые, брюки. Второй… это когда-то была женщина… в спортивный костюм желтого цвета. У женщины волосы были подстрижены под машинку. Поддерживая друг — друга эта колоритная парочка продвигалась к своему жилищу – скамейке. В одной руке мужчина нес пакет с «закуской», добытые объедки из недр мусорных баков. Второй рукой он бережно поддерживал нахально выпирающее из кармана его брюк горлышко винной бутылки. Женщина одной рукой держалась за мужчину, а второй за сигарету, торчащую во рту. Их опухшие, желто-серые лица с толстыми, мясистыми губами, как две капли воды, походили одно на другое.

– Давай, Степа, отдохнем на природе, – едва шевеля сухими, обветренными губами предложила женщина.

– Нет, Клава, – мотнул головой мужчина, – пойдем домой.

– Какой ты не романтичный, а говорил, что работал инженером, – с обидой проскулила женщина.

– Я работал инженером по технике безопасности, – горделиво сказал Степа и стукнул себя рукой в палую грудь, – не то, что ты… тунеядка.

– Я больная. Я работать не могу, – обиженно заныла женщина.

– Постой, – остановился мужчина, – там кто-то сидит.

– У нас гости, – оживилась Клава. Она рванулась вперед, но споткнулась о ветку и рухнула плашмя на землю.

– Вот дура! – усмехнулся Степан и уселся радом с женщиной, лежащей на прошлогодней листве.

– Помоги, – простонала Клава.

Мужчина перевернул ее на бок и помог сесть на «пятую точку».

– Весь костюм измазала, – начала было причитать женщина, но «упершись» глазами в горлышко бутылки, передумала и игриво предложила своему хорошо знакомому партнеру, – давай на природе отдохнем, как люди, что мы хуже людей?

– Интересно, кто это там сидит у нас дома? – начал развивать свою тему Степан.

– Гришка что ли? – спросила женщина.

– Нет, какие-то чужие люди, – насторожился мужчина. Почесал затылок и смачно высморкался в извлеченную из кармана тряпочку.

– Другие? – переспросила женщина и тупо уставилась Степану в глаза.

– У-у, тунеядка, – погрозил ее мужчина, потрясая здоровенным кулаком у самого ее носа. – Понюхай, чем пахнет, сука?

– Опять бить будешь, – угадала с первого раза женщина. – А ты, Степа, налей вначале, а потом и бей.

– Хорошо, – согласился мужчина. – Вот сейчас выпью и начну тебя учить уму разуму.

– Выпей, выпей, – поддакнула ему Клава и покосилась на бутылку, которую Степан вытащил из кармана.

– Придет Гришка и мы разберемся с этими мазуриками, – решил Степан.

– А пока давай выпьем. У меня во рту все пересохло, – предложила женщина.

– Хорошо, – согласился мужчина, – но только смотри у меня, Гришке оставь!

– Оставлю, оставлю, – слащаво пропела женщина. – Наливай быстрее, что ты там копаешься?

– Стаканы то дома остались, – с укоризной посмотрев на подругу, сказал Степан.

– Ничего, – погладила Клава близкого друга по голове.

– Отстань! – нервозно отклонил свою голову Степан.

– Наливай, – торопила его Клава, уставившись, словно удав на бутылку.

– Из горла пить будем. Смотри, не пролей, – начал наставлять подругу Степан.

– Да ну тебя, – махнула рукой Клава.

– Не забудь Гришке оставить, – напомнил ее Степан.

Женщина «присосалась» к бутылке.

– Хватит, – буквально вырвал из ее рук бутылку Степан.

Клава вытерла ладонью губы и мечтательно закатила глаза вверх.

– Балдеешь, – усмехнулся Степан. Он посмотрел серьезно, оценивающе на бутылку и влил через рот в свою «утробу» добрую порцию «зеленого змия».

Женщина откинулась на спину и застыла. Со стороны могло показаться, что она мертва. Но это было не так. Она спала.

– Вот тунеядка! – выругался Степан и, окинув слащавым взглядом, неподвижное тело подруги, стащил с нее спортивные штаны и Клава осталась «в чем мать родила». Раздвинул ей по шире ноги и приступил к «делу».

*     *     *

Пока Маша изучала подозрительные «звуки», Глеб увлекался все сильнее и сильнее.

– Рассмотрим каждую из ступеней в отдельности, – тараторил, как мотор трактора Брагин.

Маша краем уха слушала его. Ее внимание было рассеяно, потому что неизвестный «шум» не давал ей толком сосредоточиться.

– Физическое состояние материи – энергии вещества. Визитной карточкой первой ступени являются хорошо знакомые нам состояния «живой» и «неживой» материи. Состояния «неживой» материи: газообразное, жидкое, твердое, вакуум, плазма, магнитные волны. У каждого состояния свой род «деятельности», свои задачи. Все физические состояния энергии-вещества взаимосвязаны друг с другом. Переход из одного физического состояния в другое позволяет «неживой» материи сохранять стабильность.

– Зачем? – так, лишь бы что-то спросить поинтересовалась Маша.

– Стабильность – гласная задача первой ступени развития энергии-вещества.

– Как возникла «неживая» материя? – спросила Туркова. Неизвестный «шум» больше не повторялся, и она успокоилась.

– Космос – это конгломерат физического, духовного, абстрактно-конкретного состояний энергии-вещества, – «барабанил» Брагин без остановки.

– Но все-таки, откуда и как произошла вселенная? – тупо «долбила» в одну точку девушка. – Почему вселенная не имеет ни начала, ни конца?

– Не исключено, что она является производной оттого, что нам пока еще неизвестно, – задумчиво потер подбородок Глеб. – И почему мы так уверены, что вселенная бесконечна? – пожал он плечами и осмотрелся вокруг, словно хотел убедиться в своем нестандартном предположении. Посмотрел на скучающую Машу и принялся рассуждать дальше: – Мы рассматриваем первую ступень развития физического состояния энергии-вещества. Что же мы видим? Мы видим, что оно свободно переходит из одного состояния материи в другое и наоборот. Достигая, таким образом, стабильности. Получается, что стабильность – главное условие, даже можно сказать, закон существования вселенной.

Девушка утвердительно кивнула головой.

– Если руководствоваться законом, что ничего не возникает ниоткуда и не исчезает никуда, а лишь переходит из одного состояния в другое, то получается, что космос состоит из двух частей – видимой и невидимой. К видимой части принадлежат «горячие» звезды и все физические состояния материи, которые отражают свет. К невидимой части принадлежат «холодные» звезды – так называемые, черные дыры и такие состояния материи, которые не отражают свет, а наоборот поглощают его, что и позволяет им быть невидимыми для человеческого глаза. Если условно видимую часть вселенной назвать «живой», а невидимую часть «мертвой», то становится ясно как «работает механизм» космоса. Конечно, деление на две части космоса совершено условно, так как и «видимая» и «невидимая» часть космоса состоят из одного и того же «материала». Разница лишь в состоянии, в котором находится то или иное вещество.

– Получается, – начала потихоньку входить в курс дела Маша, – вселенная и все ее «постройки» сделаны из одного «материала» – материи. Переход материи из одной формы в другую позволяет вселенной сохранять стабильность и покой. То, что мы называем «жизнью» или «смертью» не более чем различные физические состояния одного и того же «вещества» – материи. Другими словами нет «жизни» или «смерти» как таковых, есть всевозможные физические состояния материи.

– Совершенно верно. Я рад, что ты понимаешь меня, – обрадовался Глеб и продолжил свою «лекцию»: – Хотя мы и пришли к выводу, что не существует как таковой «живой» или «неживой» материи, однако оставим эти термины в нашем разговоре, что бы позволить себе вести» корабль» наших рассуждений дальше. Условно мы поделили вселенную на «живую» и «неживую» материи. Переход из одного состояния материи в другое происходит путем всевозможных «превращений», в основе которых химические реакции. Звездой мы называем физическое состояние материи в виде плазмы. Но, что такое плазма? – спросил Брагин и сам себе ответил: Плазма – это комплекс химических реакций. Свет и тепло – продукт их деятельности. Ближайшая к нам звезда Солнце. Благодаря ее «работе» возникла жизнь на планете Земля – качественно новое состояние материи – духовное, что явилось второй ступенью развития материи.

– Интересно, – сказала Туркова, хотя было видно и невооруженным глазом, что ее все это порядком надоело. О политике ни слова, все о каких-то звездах, жизни, смерти.

– Но до этого еще далеко, – продолжал с упоением Глеб. Он совершенно не замечал растерянного состояния Маши, и ее желания перейти к чему ни будь более важному. – Начнем с планеты Земля, – наслаждался свободой мысли Глеб. – Откуда она взялась в солнечной системе? И как вообще возникла солнечная система? Я думаю, конечно, это мое субъективное мнение, – заерзал на скамейке Брагин, – что планеты солнечной системы образовались в результате мощного взрыва или серии таких взрывов на звезде, которое мы именуем Солнце. Не исключено, что этот взрыв произошел в момент «рождения» зажигания Солнца. Взрывная волна оторвала от поверхности Солнца небольшие, относительно размеров самого светила, сгустки плазмы. Они удалились от солнца на известные нам расстояния. В результате солнечного притяжения и воздействия на них магнитных сил «вынуждены» были стать спутниками Солнца.

– Так вот значит, как образовалась Солнечная система! – повысила голос Маша.

– Сгустки плазмы, вращаясь, каждый на своей орбите вокруг Солнца, постепенно остывали, – объяснял девушке Глеб тонкости космической «кухни». – Космический холод превратил раскаленную плазму в планеты. Первоначальное физическое состояние материи – плазма, по мере остывания, видоизменяла своеобразную химическую реакцию горения на другие физические состояния вещества.

– Изменение температурного режима, –- подхватила его мысль Туркова, – изменило внешний облик материи, она затвердела. От скорости протекания химических реакций зависит физическое состояние материи, ее форма и функциональная составляющая.

Глеб, молча, кивнул головой и продолжил:

– Космических холод заставил материю «акклиматизироваться» к новым условиям жизни во вселенной. Возникают новые химические реакции, которые дают жизнь качественно новым химическим соединениям, новым физическим состояниям материи. В свою очередь, новые химические соединения дают жизнь новым химическим реакциям.

– Начинается эволюция материи! – ликующе воскликнула Маша.

– Правильно! – живо отозвался на эмоциональную реакцию девушки Брагин. – Теперь рассмотрим путь от «неживой» к «живой» материи. Продвигаясь вперед по пути эволюции «неживая» материя ловко устраивает свою «жизнь». И помогают ей в этом химические реакции, которые она использует, как средство для достижения своей цели. А цель у нее одна – стабильность. В результате всевозможных превращений «неживая» материя шаг за шагом расширяла свой физический «кругозор». Космический вакуум и звездная плазма «заселили» планету Земля такими физическими состояниями материи, как твердое, жидкое, газообразное.

– Оперируя химическими реакциями «неживая» материя достигла на Земле такого совершенства, что стал возможен качественный переход, качественные изменения, одним словом, революция, – сказала девушка и вопросительно посмотрела на Глеба.

– Совершенно верно, – утвердительно махнул рукой Брагин. – «Неживая» материя, манипулируя химическими реакциями с целью достижения стабильности, качественно изменила свое состояние, перейдя из физического состояния в духовное состояние материи с сохранением энергетического потенциала. «Неживая» материя «породила» «живую материю» – вторую ступень развития энергии-вещества. Оказавшись в новом качестве, материя «не растерялась», а, «засучив рукава», принялась его осваивать. Вторая ступень развития материи, – серьезно говорил Глеб, – качественно отличается от первой. Хотя, безусловно, берет свое начало и тесно взаимодействует с ней.

Маша немного подумала и сказала:

– Инструмент «неживой» материи – химические реакции. Инструмент «живой» материи – сплав, состоящий из химических реакций, инстинктов, рефлексов и интеллекта. Цель «неживой» материи – стабильность, покой. Цель «живой» материи – развитие, удовлетворение потребностей.

– Как видим, – довольно сопя, потер ладонями колени Брагин, – материя первой ступени развития качественно отличается от материи второй ступени развития, но сущность материи остается неизменной. Местом рождения «живой» материи считают воду. Постепенно «живая» материя освоила и сушу. Благоприятные природные условия (покой «неживой» материи) способствовали быстрому количественному росту «живой» материи (успешное удовлетворение своих потребностей). Качественная составляющая «живой» материи практически не изменялась. Но всему, как говорится, приходит конец. Природные условия на планете Земля начали изменяться («неживая» материя потеряла стабильность). Постепенное похолодание ускорило естественный отбор у «живой» материи (начался активный процесс развития «живой» материи). Широкий спектр «живой» материи начал сокращаться.

– Космический холод приложил свою руку. Начался конкурс инстинктов и рефлексов, – сказала Туркова.

– Да, – согласился Брагин. – Был дан старт гонке на выживание. Право на жизнь получили сильнейшие, те, у кого инстинкты и рефлексы отвечали климатическим условиям того места, на котором они проживали. «Живая» материя вынуждена была отказаться от валового подхода к своему развитию и обратить внимание на качественные параметры своей «продукции». Качество «живой» материи заключено в ее «жизненной силе» (энергетической составляющей), которая состоит из инстинктов, рефлексов и умения их приобретать, использовать, сохранять и передавать своему потомству. Изменяющиеся природные условия в совокупности с естественным отбором уничтожили слабую, не приспособившуюся к новым условиям, «живую» материю, оставив жизнь энергетически сильной, сумевшей выработать защитные реакции материи. На первом этапе духовного состояния вещества «живая» материя находилась в бессознательном состоянии. Первые жители Земли руководствовались для своего развития определенными химическими реакциями. Набор этих реакций был крайне скуден, но вполне достаточен для производства себе подобных. Постепенно коллекция «живой» материи пополнялась все новыми и новыми химическими реакциями. Их сложные комбинации обслуживали живые организмы, обитающие в воде и на суше. Борьба за выживание выработала у каждого вида «живой» материи свои специфические защитные реакции.

– Но как сознательное состояние «живой» материи стало основополагающим фундаментом для лучших образцов «живой» материи? – поинтересовалась Маша.

Глеб встал, прошелся вдоль скамейки туда-сюда несколько раз и сел довольный на место.

– Бессознательные химические вещества (представители «живой» материи), – начал отвечать он на вопрос девушки, – выработали такое химическое соединение, которое стало доминировать над ними и руководить их развитием, предохраняя себя и их от преждевременной «смерти» (переходу в чисто «энергетическое» состояние). Это химическое соединение было не что иное, как защитная реакция «живой» материи, выработанная в результате воздействия на нее неблагоприятных условий окружающей среды (материи). У каждого вида «живой» материи появился свой защитник-руководитель. Он отличался от других химических соединений «живой» материи тем, что мог накапливать и использовать всю информацию о своем виде, а так же хранить и передавать представителям своего поколения этот «жизненный» опыт. Духовное состояние «живой» материи шаг за шагом осваивало новый этап своего развития – сознание. Этот этап повысил запас «живучести» духовного состояния вещества, а так как эволюция материи продолжала свой путь из многообразия видов «живой» материи выделился один вид, который позволил духовному состоянию вещества продолжить себя совершенствовать.

– Этот вид «живой» материи – человек! – торжественно объявила Маша.

– Химическим соединением, руководившим этим видом «живой» материи стала молекула ДНК, – на одном дыхании, лихо «подвел черту» Глеб. Информация, которой она обладает, берет свое начало из бессознательного состояния «живой» материи. Молекула ДНК смогла не только осмыслить и осознать себя, но еще и изучить себя при помощи особого состояния материи – мысли (энергетической составляющей). Это дало толчок к дальнейшему развитию «живой» материи. Понижение температуры на планете Земля вынудило живые организмы интенсивно заняться своей защитой, то есть приспособлением, адаптацией. У человека защитная реакция выразилась в развитии сознания и его функции – мышления. На начальном этапе своего развития, цель «живой» материи была примитивна – получение эмоционального удовольствия и физиологического удовлетворения.

– Что бы получить свою порцию удовольствия, человек вынужден был трудиться не только физически, но и умственно, – включилась в разговор Маша. Она была довольна, что полностью понимает мысль Глеба. – Так, что можно со всей уверенностью сказать, – с пафосом закончила девушка, – труд, во имя получения удовольствия, создал разумного человека!

Брагин молчал. Туркова решила продолжить говорить, что бы окончательно убедить Глеба в своей компетенции:

– Чем бы ни занимался человек: утолением голода, строительством жилья, земледелием, скотоводством – все было направлено на решение основной задачи «живой» материи – получение удовольствия. В погоне за более качественной порцией удовольствия, в форме удовлетворения своих всевозрастающих потребностей, человек вынужден был все чаще и чаще использовать свои умственные способности. Все «новшества» умственного развития тщательно фиксировала молекула ДНК.

– Так к инстинктам и рефлексам добавился новый элемент – творчество, как результат умственной деятельности человека, – вновь взял бразды правления в свои руки Брагин. – В результате развития коры головного мозга человека, стал возможен переход духовного состояния вещества к третьему этапу своего развития – разуму. На этом этапе молекула ДНК стала «управлять» химическими реакциями, составляющими человеческий организм, используя не только инстинкты и рефлексы (атрибут предыдущего этапа развития духовного состояния вещества – сознания), а и новое, специфическое состояние, материи – творчество. Биомасса в форме человека перешла из сознающего себя, но дикого состояния «живой материи к биомассе в форме человека разумного, то есть к «живой» материи более высокого порядка своего развития. У этой материи кора головного мозга «умела» не только реагировать и удовлетворять, а еще и мыслить. По мере своего развития, мышление приняло форму, которую называют – творчеством. «Планка» самосохранения «живой» материи, благодаря творческому мышлению, была поднята еще выше. А цель «живой» материи – получение удовольствия, посредством удовлетворения своих потребностей, выступила в новом своем качестве – стимуле к дальнейшему развитию материи.

– Удовольствие из «темноты» инстинктов и рефлексов вырвалось на «свет» осмысленного развития! – громко, от души, сказала Маша.

– Используя знания – продукт творческой деятельности человека – «живая» материя увеличила объем получаемого удовольствия, – повысил голос и Брагин. – На третьем этапе духовного состояния вещества «живая» материя стала хранить жизненный опыт в более удобной и доступной форме – по сравнению с молекулой ДНК – в виде знания. У духовного состояния вещества появился свой «двигатель» развития. Если молекула ДНК несет общую информацию об индивиде (его виде), то знания – это конкретный объем информации, которым обладает та или иная личность. С возникновением письменности знания из частной формы (доступной избранным) перешли в общественную форму (доступную массам). Всякий человек, обладающий начальной, частной, формой знаний (умением писать и читать) может продолжить свое образование, то есть ему открыт доступ к общественной форме знаний. Человек начал учиться использовать свой умственный потенциал. По мере овладения новой формой развития – знаниями – «живая» материя стала познавать себя, используя полученные знания для дальнейшего развития своего духовного состояния. Поколения сменяли поколения. Человек разумный все дальше и дальше уходил от своего дикого, первобытного состояния. В то время, когда другие виды живой материи так и остались на первом и втором этапах развития духовного состояния вещества, человек, объединив возможности молекулы ДНК (вобравшей в себя жизненный опыт первого и второго этапов развития духовного состояния «живой» материи) с продуктом умственной деятельности своего мозга – знаниями, смог перейти к четвертому этапу своего духовного состояния – интеллектуальному. На этом этапе развития «живая» материя использовала творчество, как фундамент для такого интеллектуального новообразования, как талант. Однако надо заметить, что хотя «живая» материя, в целом, и овладела интеллектуальным новообразованием – талантом, но конкретно не каждый человек разумный мог иметь его в своем интеллектуальном «арсенале».

– Даже, вернее, надо сказать так, – смело поправила Глеба Маша, – не всякий человек может раскрыть и развить в себе имеющийся у него от рождения конкретный, свойственный ему, талант. Причин к тому много, как субъективных, так и объективных.

– Хорошо, – согласился Брагин и продолжил свою мысль. – На четвертом этапе духовного состояния вещества «живая» материя смогла основательно заняться изучением, как «неживой» так и «живой» материи, – Глеб осмотрелся по сторонам и вполголоса продолжил: – Интеллектуалы обладают, – начал скороговоркой перечислять он девушке, загибая свои пальцы для большей наглядности, – молекулой ДНК, представляющую бессознательный этапа духовного состояния вещества. Инстинктами и рефлексами, присущими такому духовному состоянию вещества, как сознание. Творчество, как результат разумного, осмысленного умственного процесса. Таланта, такого умственного процесса, который позволяет успешно изучать «живую» и «неживую» материи с одной единственное целью – получить удовольствие через удовлетворение своих потребностей.

– Получается, – озираясь по сторонам, подвела к знаменателю девушка, – что чем человек интеллектуально развитее, тем он неуязвимей, физически сильнее, обладает более широким спектром возможностей для удовлетворения своих потребностей.

– Да, – согласился Брагин. Почесал затылок с умным видом и продолжил: – «Живую» и «неживую» материи объединяет то, что они состоят из одних и тех же химических элементов, «живая» материя берет свое начало из «неживой» материи.

– Значит, – сказала Туркова, – «живая» материя – это разновидность «неживой» материи.

– Из этого следует, – тараторил, как мотор трактора Глеб, – что «живая» и «неживая» материи должны подчиняться одним и тем же физическим законам космоса. Схемы развития «живой» и «неживой» материи одинаковы. Материя не рождается и не умирает, не развивается и не деградирует. В переходе энергии вещества из одного состояния в другое и заключается бытие материи. Бесконечный поток превращений энергии-вещества из одного состояния в другое, в основе которого лежат химические реакции – результат взаимодействия молекул одного состояния энергии-вещества с молекулами другого состояния энергии-вещества – производят продукт – материю, которая с одной стороны – есть конечная цель конкретной химической реакции, а с другой стороны – «сырье» для начала новой химической реакции.

– Получается, – предположила Маша, – что цель всякой химической реакции – закончить начатый процесс.

– Совершенно верно, – подтвердил Глеб. – У «неживой» материи окончанием процесса считается стабильность, покой. Окончанием у «живой» материи считается удовлетворение, удовольствие. Окончанием процесса у «искусственной» материи считается образование новой общественной социальной структуры.

– «Искусственной» материи? – спросила Туркова.

– Да, – сказал Брагин и важно посмотрел на девушку.

Маше показалось, что Глеб смотрит на нее свысока. Она с легкой обидой в голосе сказала:

– Мне жаль, что, ты, не воспринимаешь меня серьезно.

– Я с тобой совершенно серьезен.

– Тогда объясни толком.

– Чуть попозже, – ответил мягко ей Брагин. – Сейчас я объясню тебе вот что. Для систематизации и объяснения изменений, происходящих в космосе при переходе энергии-вещества из одного состояния в другое, из одного вида материи в другой, был введен мной термин «развитие материи». Хотя, конечно, в действительности ни какого «развития» или «деградации» материи не происходит. Да и не может происходить!

– Почему? – широко раскрыла удивленные глаза Маша.

– Потому что материя не «живет» и не «умирает» – она была, есть и будет. Она вечна, как вечен космос. Потому что она и есть космос. Она то, из чего собственно и состоит космос.

– Получается, – наобум ляпнула Туркова, – что такие понятия, как «жизнь» и «смерть» совершенно не актуальны. Энергия вечна. Она переходит из одного состояния материи в другое.

– Мне приятно, что ты, Маша, понимаешь меня, – ласково сказал Брагин.

Девушка вздрогнула и сказала, лишь бы, что-то сказать:

– Приятно общаться с человеком, который знает что хочет.

– Я знаю, что я хочу, – важно сказал Глеб и осмотрелся по сторонам. – Уже начинает темнеть.

– Так, – неопределенно махнула рукой Маша, – немного. По-моему, еще достаточно светло.

– Я к тому, – объяснил ей Глеб, – что нам необходимо еще о многом поговорить.

– Конечно, – живо согласилась девушка. – Я готова.

– Тогда я продолжаю, – Брагин откашлялся. Не потому, что хотел, а так, для солидности.

Туркова, понимающе молчала. Она сосредоточенно смотрела на темно-зеленый лист подорожника, который рос в метре от скамейки.

– Духовное состояние энергии вещества «живая» материя научилась разумно мыслить. Человек, представитель «живой» материи, обладающий разумом, для защиты себя от неблагоприятных условий окружающей среды преобразовал стадо первобытных, диких людей в первобытнообщинный строй разумных людей. Переход от стада к общине стал возможен в результате умственной работы человека. Физические данные дикого человека, позволяющие ему занять место вожака в окружающем его социуме, сменились степенью развития коры головного мозга. Умение творчески мыслить, обладание жизненным опытом стали главным критерием «места под солнцем» в общине. Уже не самый сильный руководил социумом, а самый опытный и умный, то есть обладающий большим запасом знаний, чем остальные члены общины. Энергия вещества из физического состояния переходит в духовное состояние, которое дало жизнь «искусственной» материи – представительнице абстрактно-конкретного состояния энергии вещества. «Искусственная» материя не только отражает, развивается с «живой» материей, но по мере совместного развития влияет и управляет «живой» материей. «Неживая», «живая», «искусственная» материи взаимодействуют друг друга, зависят друг от друга, компенсируют друг друга. Более развитая материя помогает менее развитой материи выжить.

– Взаимопомощь поистине удивительная! – восхитилась Маша. – Хотя чему удивляться? – подтрунила она сама над собой. – Ведь все виды материи есть не что иное, как различные состояния энергии. Энергия вечна, она переходит из одного состояния вещества в другое. Но, какой бы «наряд» она не надела, она все равно останется сама собой – энергией.

– Молодец! Схватываешь все на лету! – восхитился сообразительностью девушки Брагин. – Я, признаться, не думал, что ты так можешь.

– Как? – спросила Туркова.

– Ловко у тебя, получается, – обрадовано сказал Глеб. – Сейчас рассмотрим следующую ступень развития энергии вещества – «искусственную» материю. Она с одной стороны, отражает степень развития человека, как представителя «живой» материи, с другой стороны, осуществляет контроль над его развитием.

– Хорошо. Давай рассмотрим, – живо согласилась Туркова.

– Абстрактно-конкретное состояние энергии вещества раскрывает качественно новые его возможности. Физическое состояние энергии вещества обладает определенной, конкретной молекулярной структурой. Духовное состояние энергии вещества различается по имеющейся на каждом этапе информации, хранящейся в молекуле ДНК (знания, навыки, умения). «Искусственная» материя, результат умственной деятельности человека, представляет собой объем и качество информации о социальной организации «живой» материи. В роли атомов выступают конкретные представители «живой» материи, а в роли молекул микро и макро группы данных представителей. Из «атомов» и «молекул» состоит «вещество» (конкретное сообщество «живой» материи).

– Получается, что «искусственная» материя изменяется по мере развития умственных способностей человека, представителя «живой» материи, – сказала уверенно Маша. – В свою очередь, «живая» материя – комплекс химических реакций протекающих на планете Земля в результате воздействия на нее звезд и открытого космоса. Два физических состояния энергии вещества: вакуум и плазма «породили» «живую» материю.

– Представитель «живой» материи, человек, в результате своей умственной деятельности изобрел «искусственную» материю, которая, в свою очередь, воздействует на духовное и физическое состояние энергии вещества, – продолжил свою мысль Брагин.

– Энергия вещества может находиться в различных состояниях, – резюмировала, на ходу, Туркова.

– Да, – согласился Глеб. – Пока нашему пониманию доступны три состояния энергии вещества: физическое, духовное, абстрактно-конкретное. Не исключено, что энергия может находиться и в других состояниях, нам пока еще не известных, не осознанных нами.

– Абстрактно – конкретное состояние энергии вещества одно из условий развития и самосохранения «живой» материи. Своеобразный социальный рефлекс, который закрепляется по мере развития «живой» материи, – без тени сомнения, уверенно, сказала Туркова.

– Развиваясь, духовное состояние энергии вещества, приспосабливает к своим нуждам «искусственную» материю. В свою очередь «искусственная» материя использует «живую» материю для своего развития, – уточнил мысль девушки Глеб.

– Получается, что разум упростил доступ «живой» материи к ее заветной цели – удовлетворению своих потребностей, то есть к удовольствию, – дополнила, в свою очередь, мысль Брагина Маша.

– Но чем доступнее стало удовольствие, тем больше его требовалось для полного удовлетворения «живой» материи своих потребностей, – ловко принял «пас» от Турковой Брагин и направил свою мысль дальше. – Что бы ни скатиться вниз по спирали эволюции, «живая» материя закреплялась на достигнутой высоте с помощью «искусственной» материи.

– Надеюсь, – решила укрепиться на достигнутом рубеже девушка, – «искусственная» материя, как и «живая» материя развивается по закону перехода количества в новое качество?

– В каком бы состоянии и виде материя не находилась, – методично «забарабанил» словами, словно дождь по стеклу, Глеб, – она подчинена одному, общему для всех состояний материи закону – закону изменения материи. Материя из состояния неудовольствия, дискомфорта, броуновского движения стремится перейти в состояние удовольствия, стабильности, покоя. Вырабатывая все новые и новые порции удовольствия, материя развивается, то есть видоизменяется. Это видоизменение и есть эволюция материи. Рождение, жизнь, смерть – все это условные термины для фиксации, обозначения того или иного состояния материи.

– Отсюда можно сделать вывод, – решила «козырнуть» и Туркова, – космос есть химическая реакция, которая состоит из множества мелких химических реакций составляющих «тело» космоса. В свою очередь, химические реакции видоизменяются, превращаясь в такие виды реакций, которые позволяют материи развиваться в том или ином направлении. Если человек микрокосмос, то он и продукты его жизнедеятельности берут свое начало, производные от одной большой, космической реакции. Человек – есть продукт химической реакции космоса.

– При воздействии химических реакций, происходящих в космосе, на «неживую» материю планеты Земля возникла «живая» материя на этой планете со специфическими, присущими ей химическими реакциями размножения, развития, защиты и прочее, – с удовольствием раскрывал свой тезис Брагин. – В свою очередь, «живая» материя создала «искусственную» материю. Вначале она была лишь функцией «живой» материи, но по мере своего развития, приобрела самостоятельность. И даже более того, стала, в целях своей защиты и развития, влиять на «живую» и «неживую» материи.

– Здорово! – засмеялась весело девушка. – Мне очень нравится ход твоей мысли, Глеб.

– Еще бы! – усмехнулся, польщенный такой откровенной похвалой, Брагин. И, окрыленный таким пониманием, он решил поставить жирную точку: – По мере своего развития, «искусственная» материя шаг за шагом продвигалась от примитивной, стадной организации диких людей к более сложной, многоступенчатой государственной организации. С возникновением государства «искусственная» материя получила полную свободу действий. Осознав свою силу, она сразу же начала теснить «живую» и «неживую» материи. Помогая «живой» материи развиваться, «искусственная» материя не забывает и о себе. Создавая разнообразные государственные структуры, человек ставит себя в зависимость от «искусственной» материи. «Живая» материя тратит огромное количество энергии на преобразование тех или иных устаревших структур «искусственной» материи. Через «живую» материю «искусственная» материя воздействует на «неживую» материю.

– Она использует ее для укрепления своей силы и мощи, – Маша внимательно посмотрела на Брагина.

Тот утвердительно кивнул.

– «Искусственная» материя вступила в диалог с «живой» и «неживой» материями, – смело сказала Туркова. Оправившись от лихой «кавалерийской атаки», она продолжила свою мысль: – «Искусственная» материя хочет заключить союз с другими видами материи, что бы избежать своей гибели и ускорить свое и их развитие. «Искусственная» материя, усердно помогает «живой» и «неживой» материям. В свою очередь, «живая» материя улучшает и развивает «искусственную» материю. «Неживая» материя укрепляет и охраняет «искусственную» материю от насильственного ее уничтожения. Как видим, все три вида материи тесно взаимосвязаны друг с другом.

– Конечно! – воскликнул Глеб. И развернул мысль девушки: — «Неживая» и «живая» материи имеют одну базу – химические элементы. Базу «искусственной» материи составляют мысли – продукт деятельности человеческого мозга. Энергия «неживой» материи преобразуется клетками мозга «живой» материи в мыслительный процесс. Этот, особый вид энергии, создающий «искусственную» матерю. Энергия «неживой» материи преобразуется «живой» материей в «искусственную» материю. И наоборот. «Искусственная» материя побуждает клетки мозга «живой» материи вырабатывать энергию в виде мыслительного процесса, который воздействует на энергию «неживой» материи. Рассмотрим специфический вид материи – «искусственную» материю. Этот вид материи, живущий по своим законам, представляет собой сплав из духовного и абстрактно – конкретного состояний энергии вещества. Как химические реакции «живой» и «неживой» материй влияют и взаимодействуют друг с другом, так и «духовное» состояние влияет и взаимодействует с абстрактно – конкретным состоянием энергии вещества и наоборот. Сплав «духовного» и абстрактно – конкретного состояний энергии вещества я разделяю на три эры.

– Очень интересно, – глядя Брагину прямо в глаза, строго сказала Туркова.

– Первая эра – это эра развития. В рамках этой эры «духовное» состояние энергии вещества продвинулось от бессознательного состояния к разумному состоянию. Абстрактно – конкретное состояние энергии вещества от дикого человеческого стада до феодального общества. Причем, надо заметить, что «духовное» состояние энергии вещества составляет содержание, а абстрактно – конкретное состояние энергии вещества специфическую «политико-экономическую» форму материи. Вторая эра – эра интеллектуалов. Ее «духовное» состояние составляет интеллект. Абстрактно – конкретное состояние энергии вещества выражено в форме демократичного общества интеллектуалов, которое впитало в себя все лучшее, что создано «искусственной» материей за время своего существования. Третья эра – эра гениев. Она еще не наступила, но мозг человека находится у границ этой поистине грандиозной аферы. Не исключено, что уже в первой половине двадцать первого века человечество перейдет из общества интеллектуалов в общество гениев.

– Почему аферы? – удивилась Маша.

– Объединение государств в единые экономические и политические пространства всегда сопровождается различными политическими интригами. Необходимо совершенно другое мировоззрение. Духовное состояние энергии вещества выражено в виде взаимопонимания, общения, самопознания. Микрокосмос – человек и макрокосмос – вселенная находят общие точки соприкосновения.

– Ты, я вижу, – с опаской сказала Туркова, – серьезно настроен. Для таких больших дел необходим соответствующий инструмент – серьезная партия.

– Разумеется, – ответил Глеб и важно, словно в кресле, облокотился на спинку скамейки.

– А у тебя она есть? – искоса посмотрев на Брагина, недоверчиво поинтересовалась девушка.

– Есть, – уверенно ответил Глеб. – Я создам ее завтра на твоих глазах.

– Прямо как Бог, – вызывающе сказала Маша.

– Не веришь? – спросил Брагин.

– Посмотрим, – уклончиво ответила Туркова. – Уже поздно. Пора домой.

– Буквально два слова, – засуетился Глеб. Ему явно не хотелось окончить разговор, скомкав его, как лист с наброском неудачного текста. – Удовольствие, стабильность, покой – все это является концом реакции и стимулом, побуждением к действию, то есть началом реакции.

– По-твоему, удовольствие, стабильность, покой – вот вечные двигатели материи. Вот в чем «соль» вселенной. Вот в чем ее задача? – насмешливо спросила Туркова.

– «Неживая» материя получает удовольствие при помощи химических реакций. «Живая» материя получает удовольствие при помощи мыслительного процесса. «Искусственная» материя, абстрактно – конкретное состояние энергии вещества, получает удовольствие при помощи прогресса. В виде эволюции или революции. Как видим, микрокосмос, и макрокосмос имеют общее начало, удовольствие, и общий конец, удовольствие. Получается, что у микрокосмоса и макрокосмоса много общего. Конечно, внешне они различны, но, по сути, одинаковы, так как подчиняются одному закону – закону удовольствия и стабильности. Энергия вещества есть продукт химических реакций, результат их «деятельности». Благодаря химическим реакциям стал возможен переход энергии вещества из одного состояния в другое, или другими словами, прогресс материи. В настоящий момент, «искусственная» материя последнее слово в эволюции материи. Но я уверен, что скоро будут открыты новые, пока еще не ведомые нам, горизонты.

– Я согласна с тем, что вселенная, состоящая из хаотичного движения сверх малых частиц, живет по единым законам, но человек, – Маша остановилась, умышленно сделав паузу.

– Человеческий мозг, Маша, удивительное химическое соединение, обладающее неограниченными возможностями. И эти неограниченные возможности есть не что иное, как энергия космоса, – с энтузиазмом заговорил Глеб. – Химическое соединение серого цвета, получившее название мозг, питаясь энергией космоса, развивается. Мозг учится использовать энергию, которой он обладает. Все открытия сделанные человечеством есть доказательство моих слов! Шаг за шагом человеческий мозг расширяет свои энергетические возможности, которые выражены в виде знаний. Чем больше человечество знает, тем большими энергетическими возможностями обладает человеческий мозг. По силе, мощи, объему энергии человеческий мозг сравним с энергетическим потенциалом вселенной. Утверждение, что человек есть микрокосмос – верно! И верно оно, прежде всего потому, что мозг человека обладает энергетическими возможностями, которые по силе и размаху равны энергетическим возможностям макрокосмоса, то есть самой вселенной!

– Но если микрокосмос и макрокосмос обладают одинаковыми по силе, потенциалу энергиями, то напрашивается целый ряд вопросов, – по-деловому, серьезно начала вести дискуссию Туркова. – Не есть ли это, какое-то не известное нам равновесие сил? Своеобразный баланс, который позволяет существовать сложной, огромной системе под названием космос. И если космос, при помощи человеческого мозга, познает себя, учится использовать свою энергию, как можно максимально, то, что будет в дальнейшем с космосом? И не есть ли космос составляющая, частица чего-то более сложного и объемного? Познав себя, научившись в полной мере использовать свою энергию, не вступит ли космос в контакт или какое либо взаимодействие с тем видом, состоянием материи частицей, которой он является или с которой он соседствует? Человек частица космоса заключающая, содержащая в себе огромный энергетический потенциал по мощи своей не уступающий энергетическому потенциалу космоса. Энергетический потенциал огромного пространства именуемого вселенная умещается в человеческом мозге. Выходит качественный переход материи от «неживого» состояния в «живое» позволил энергии сконцентрировать, «вместить» себя в человеческий мозг, размеры которого, не идут ни в какое сравнение с размерами вселенной. Но на этом эволюция материи не останавливается. «Живая» материя изобретает, создает «искусственную» материю. Значит, если рассуждать логически, «искусственная» материя должна содержать, обладать таким же энергетическим запасом, что и человеческий мозг, запас энергии, которого равен энергетическому запасу вселенной. Следовательно, энергия вещества переходит из одного состояния материи в другое, не теряя своей силы. Прогресс получается ни больше не меньше, как изобретение энергией веществом новых форм, состояний в которых она сможет находиться.

– Рассуждая таким образом, – взял «бразды правления» в свои руки Брагин, – мы приходим к выводу, что человек, а именно его мозг, есть вместилище, заполняемое энергией вещества содержащейся в духовном состоянии в виде знаний. По мере развития духовного состояния энергия вещества накапливает в форме знаний энергетический потенциал, максимальная мощность которого будет равна энергетической мощности вселенной. Вместе с тем абстрактно – конкретное состояние энергии вещества так же накапливает энергию, которая будет равна энергетической мощности вселенной. Причем, каждое из трех состояний энергии вещества помогает другим состояниям развиваться, так как его собственное существование зависит от них. Общая цель – удовольствие и стабильность, объединяют все три состояния энергии вещества в одно целое. В один энергетический комплекс, который «перегоняет» энергию из одного вида материи в другой.

– Энергия вечна, – сделала вывод девушка. – Сила, мощность, потенциал ее заряда неизменен. Распределен этот заряд в космосе неравномерно.

– Неравномерность распределения заряда объясняется вечным движением энергии вещества из одной формы в другую, – пояснил Брагин. – В одной форме, в данный момент, энергии вещества больше, а в другой меньше. Движение энергии вещества условие ее жизни. Жизнедеятельность энергии вещества заключается в создании все новых и новых форм для своего существования. Человек – вершина развития «живой» материи на Земле. Человеческий мозг – продукт «жизнедеятельности» энергии космоса. Клетки мозга преобразуют энергию химических реакций в энергию электромагнитных импульсов-колебаний, которые создают новую форму существования энергии вещества – «искусственную» материю. «Искусственная» материя способна разместить и освоить любой объем энергии вещества. Человеческий мозг, в виде знаний, способен концентрировать, хранить и использовать любое количество энергии вещества. Человек, в лице своего мозга, есть потенциальный заряд энергии определенной силы и мощи. Причем этот заряд энергии может возрастать или убывать по мере развития или деградации клеток мозга. Клетки мозга способны выделять и поглощать энергию космоса в виде знаний. И эта возможность наделяет человека, представителя «живой» материи, такой силой, что он вполне способен справиться с любой задачей.

– Так уж и с любой, – съязвила Маша.

Глеб поднял вверх указательный палец правой руки и пророчески продолжил:

– Человек, благодаря своему мозгу, способен концентрировать и использовать огромное количество космической энергии в виде знаний. «Живая» материя – одна из форм развития энергии космоса. Мозг человека – средство, позволяющее перемещаться космической энергии веществу из одного состояния в другое. Космос – есть энное количество видов материи созданных энергией веществом в процессе ее развития, то есть перехода из одного состояния в другое.

–Энергия вещества – вечный двигатель, не имеющий ни начала, ни конца, – торжественно объявила Туркова.

– Находясь в вечном движении, – продолжил довольным тоном Брагин, – или другими словами «эволюции» энергия вещества разрушает одни виды материи, создавая взамен другие.

– «Живая» материя, при помощи мозга, разгадала «загадку» вселенной, – начала рассуждать вслух Маша. – Но какой от этого толк, если эволюция энергии вещества от нас не зависит?

– А толк, вот какой, – ответил ей Глеб. – Человеческий мозг способен познать законы эволюции энергии вещества и использовать их в целях своей защиты.

– Какой защиты? – насторожилась Маша.

– Предотвратить процесс разрушения «живой» материи в целях своего дальнейшего развития. Если же говорить и рассуждать с позиции энергии вещества, то у нее появился шанс, способ, позволяющий ей изучить саму себя, – успокоил собеседницу Глеб.

– Зачем? – уже спокойно спросила Туркова.

– А затем, чтобы «осознанно» продолжить дальнейшее свое развитие в виде «живой» материи.

– Получается, – подвела черту Маша, – что человеческий мозг, по своим возможностям, может сравниться только с космосом.

– Правильно, потому что его владелец – человек есть микрокосмос! – гордо сказал Глеб.

*     *     *

Пробираясь сквозь густо разросшийся в парке древесный молодняк, Гришка, случайно, наткнулся на спящую парочку. От неожиданности он чуть было не лишился бутылки водки, хранящейся за пазухой у самого сердца. Бутылка скользнула в низ, Гришка охнул и быстро присел на корточки. Грязно выругался и быстро сунул руку под рубашку. «Слава Богу! Цела», – родилась естественным путем, в его отвыкшей думать голове квелая мысль. Гришка хотел встать на ноги, как вдруг «уперся» своим бесцельно блуждающим взглядом в белые ляжки Клавки.

– Ух, ты! Богатство то, какое! – от радости заблеял козликом Гриша. В его голове, словно мухи, загудели, откуда ни возьмись разные сальные мысли. Он потянулся грязными руками к телу противоположного пола. Осторожно потрогал указательным пальцем правой руки белую кожу Клавки. – Еще теплая и нежная! – причмокнул восхищенно языком Гришка. – Кто же тебя так оприходовал?

Клавка едва слышно всхлипнула во сне.

– Вроде живая, – довольно констатировал Гришка. Его пальцы, левой руки, принялись неуверенно расстегивать «ширинку» своих штанов. Взгляд Гришки, почему-то скользнул вверх, зрачки расширились: «Фу ты ну ты!» – разочарованно, с хрипотцой, вырвалось из пересохшей гортани Гришки. – Я думал женщина, а оказывается это Клавка. Тоже мне персона! – пальцы левой руки уверенно рванули «ширинку». Одна единственная пуговица, словно камикадзе, с готовностью, отлетела куда-то в сторону. Гришка лениво ругнулся сквозь зубы. Укладываясь на Клавку, он тупо посмотрел на лежащего рядом Степана и укоризненно сказал: «И этот тут. Вместо того, что бы «поляну» накрыть он развалился… Бездельник».

Клавка тихо дышала ничего, не слыша, не видя, не чувствуя, не ощущая.

Через некоторое время, Гришка, словно клещ, насосавшийся крови ничего не подозревающей жертвы, «отвалился» от помятого тела Клавки.

– Устал, – вслух прокомментировал свое физическое состояние Гришка. Он лежал на спине рядом с Клавкой и смотрел вверх на шелестевшую, под напором легкого ветра буро-желто-зеленую листву. Его «штырь» в расслабленном состоянии нежился в вечерней прохладе. Смеркалось. Гришка задремал.

Проснулся Гришка от толчка в ногу. «Вот гад, – услышал он Клавкин голос, – хоть бы штаны надел, упырь!»

– Замолчи, – грозно прорычал Гришка. Он открыл глаза и сел на «пятую» точку. Осмотрелся. Темно-красное солнце привычно спешило за горизонт. Длинные тени, от толстых стволов деревьев чертили на траве черные параллельные полосы. Степан стоял в метре от него и с укоризной смотрел в сонные глаза Гришки. – Чего вылупился? – спросил сердито Гришка. – Мужика голого не видел? Или, ты, не той ориентации?

– Вы, Григорий, насильник и подлец, – процедил сквозь стиснутые зубы Степан. – Это моя…

– Твоя?! – огрызнулся Гришка и оскалил желтые, крупные зубы. – Да я за такие слова знаешь, что могу с тобой сделать? – Гришка, не без труда, встал, одел штаны.

Клавка, чуя недоброе, поспешила удалиться на безопасное расстояние, к тому же, она понимала, что ссора из-за нее. Как бы и ей не досталось сразу от двух мужиков.

– Сейчас только штаны застегну, – рычал Гришка, пытаясь неуклюжим пальцем, найти в «ширинке» пуговицу. – Вот, черт! Где же она?

– Не храбрись, – осаживал его пыл Степан. – Никто тебя здесь не боится. Заведи себе и жеребцуй. На чужих нечего лазить.

– Да она сама! – оправдывался Гришка. – Вон все пуговицы оторвала, – выставил он на показ распахнутую «ширинку».

– А вот мы ее сейчас и спросим, – принял горделивую осанку Степан.

– Вот и спроси, спроси, – радостно поддакнул ему Гришка. Он не боялся Степана, но подлая кличка «насильник» коробила его самолюбие. Мол, что он и по-хорошему не может договориться. – Эй, Клавка! – крикнул он злорадно, довольный тем, что так ловко перевел «стрелки» на бабу.

Услышав, что ее зовут, Клавка поняла, что сейчас ее будут бить. Она поспешила вглубь парка к «дому-скамейке».

За ней не спеша, шли судьи – вершители ее судьбы.

Тонкие ветки кустов больно щелкали Клавку по лицу, но она не обращала, ни какого на них внимания. Разве можно их сравнить с «оплеухами» злых мужиков.

*     *     *

– Кто-то сюда идет, – встрепенулась Маша и с опаской посмотрела в сторону приближающегося «шума».

– Бежит, а не идет, – поправил ее Глеб. Он встал со скамейки.

Маша тут же последовала его примеру. Она, как бы случайно, сделала шаг назад и оказалась за спиной Брагина.

Кусты раздвинулись, и к скамейке выскочила растрепанная, запыхавшаяся Клавка. Она чуть не столкнулась с Глебом.

– Ой! – Взвизгнула Клавка. Отскочила на шаг назад и «впилась» глазами в Брагина. Ей сразу стало ясно, что опасаться его нечего. Даже наоборот. Можно попросить защиты и избежать «наказания».

– Пойдем отсюда, – шепнула на ухо Глебу Маша.

Ответить ей Брагин не успел.

К скамейке, из кустов, выскочили Степан и Гришка. Вид у обоих был боевой. Они услышали крик Клавки и прибавили ходу.

– О! – ткнул пальцем Гришка Глеба в грудь. – Вот он, красавчик! Вот кто на твою бабу позарился! Вот с кем она, – Гришка ткнул пальцем в правую грудь Клавки, – шуры-муры разводит здесь! Вот к кому она спешила! – орал Гришка. Однако, от такого усердия, он быстро охрип и, обращаясь к Степану, устало прохрипел: – А, ты, на своего товарища подумал. А я, – Гришка ткнул себя пальцем, – сама чистота! Оклеветала меня Клавка! Вон своего кавалера выгораживала! Вот с кем она любится! Поймали голубчиков! Ну, сейчас мы вам морды бить будем!

– Это, какое-то недоразумение! – возмутилась Маша.

– А, вы, извините, кто? – культурно поинтересовался Степан.

– Не важно, – уклонилась от ответа Туркова.

– Сводня! – хрипел Гришка, обращаясь к Степану. – Это она все замутила и Клавку с пути сбила. Теперь мне все ясно!

Клавка быстро сообразила, что ей представился шанс избежать синяков. Она подскочила к Степану и зарыдала ему прямо в ухо:

– Защити, Степа, свою любовь! Это они меня развращают! Сильничать хотят!

– Вот, а я что говорю! – хрипел Степану в другое ухо Гришка.

– Так вы пришли в мой дом Клавку развращать? – на правах хозяина спросил у «не прошеных гостей» Степан.

– Какой дом? Какую Клавку? – раздраженно начал Глеб, но Гришка его перебил.

– Хватит кочевряжиться! – заорал чистым, без хрипотцы, голосом Гришка. – Гони монету, которую выманил у Клавки!

– У тебя голос очистился, – сказал ему Степан.

– Еще бы, – виновато пожал плечами Гришка, – от такого волнения и фальцетом запоешь.

– Да, ты, Гриш, не волнуйся так, – заискивающе пробубнила Клавка. – Что ты с этими «татарами» возишься?

– Какие же мы татары?! – удивленно воскликнула Маша. Вы, что в национальностях не разбираетесь?

– Вы я вижу, – чересчур вежливо, для сложившейся ситуации, начал Степан, – темный, недалекий человек.

– Что?! – обиженно спросила Туркова.

– Да, да, – отмахнулся рукой Степан от ее вопроса. – Клава вам о пословице толкует, а вы, любезная, на национальности перешли. Учиться вам надо.

– Я в институте учусь! – обиженно выпалила Маша. – Скажи, Глеб!

– А с этим молодым человеком мы отдельно поговорим, – строго продолжил Степан. – Он в моем доме насорил, наплевал. Окурков набросал, а убирать, кто будет?

– Я не сорил, – начал оправдываться Брагин, сбитый с толку таким наглым «напором». – Мы просто посидели на скамейке и все.

– Посидели, – ехидно зашипел, словно гусь, Гришка. – Здесь люди живут! Как вы смели! Это частная собственность!

– Скамейка! – усмехнулась Маша.

– Ты, шалава, моих мужиков не трогай! – насупилась Клавка и с угрожающим видом пошла на Туркову.

– Правильно, Клавка! Бей гопоту! – завизжал поросенком Гришка и, сжав кулаки, направился к Брагину.

– Так, сколько мы вам должны за аренду помещения? – деловито поинтересовался Глеб у Гришки, вытаскивая из кармана брюк бумажник.

Гришка растерянно захлопал глазами. Он не знал, что ответить. Боевой дух, при виде денежных купюр, рассеялся, как дым.

– Все давай! – крикнула Клавка.

– Пожалуйста, получите, – Брагин вынул деньги из кошелька и отдал их Клавке.

Клавка осторожно взяла денежные купюры и протянула их Степану.

Тот взял деньги и принялся их рассматривать, не считать, а именно рассматривать.

Степан, с Клавкой молча, следили за его странными манипуляциями с денежными знаками.

– Пошли отсюда, – шепнул Маше Глеб.

Они быстро удалились.

Когда хозяева «квартиры» опомнились, молодые люди были уже далеко.

– Догнать! – рванулся вперед Гришка.

– Зачем? – охладил его пыл Степан. – Деньги «квартиранты» заплатили.

– С девчонки то же надо взять! – поддержала Гришку Клавка.

– Так взяла бы, – ответил ей Степан.

Клавка стыдливо потупилась и виновато засопела носом.

– Ну, сколько там, Степа? – ласково поинтересовался Гришка.

– Не густо, но на бутылку хватит! – торжественно произнес Степан.

– А пожрать? – тихо спросил Гришка.

– И на закуску то же хватит.

– Ура!

Клавка по-хозяйски засуетилась. Сорвала несколько веток и, соорудив из них подобие веника, принялась подметать у скамейки.

Гришка деловито достал из-за пазухи бутылку с водкой и горделиво поставил ее на скамейку.

Степан тем временем резал ржавым перочинным ножом подобранный в мусорном баке покрытый плесенью батон.

Инцидент был полностью исчерпан. Все были довольны. «Разборки» неожиданно начались и так же неожиданно закончились.

*     *     *

Маша с Глебом благополучно добрались до выхода из парка.

На автобусной остановке Туркова сказала:

– Спасибо, Глеб, за вечер. Все было мило.

– Извини, что так получилось, – переминаясь с ноги на ногу, ответил ей Брагин.

– У тебя денег нет. Возьми у меня, – протянула Маша бумажную купюру Глебу.

– Не надо, – стыдливо пожимая плечами, пробурчал Брагин.

– Бери, бери.

– Хорошо, спасибо. Так, ты, поддержишь мою партию на дискуссии?

Маша посмотрела Глебу в глаза и тихо сказала:

– Поддержу. Только будь хоть немного посмелее.

Глеб хотел ей, что-то ответить, но подъехал автобус.

– Мой, – встрепенулась Туркова. – Я поехала. Провожать не надо. Я и сама доеду. А если что…деньги у меня есть… откуплюсь.

Автобус закрыл двери и уехал по хорошо знакомому ему маршруту.

Глеб стоял на остановке и вертел в руках Машины деньги. На душе было скверно. Ему захотелось вернуться в парк и расправиться с обидчиками, но вместо этого, он пошел пешком до следующей остановки. Подальше от места своего фиаско.

Шестнадцатая глава

СОЗДАНИЕ ПАРТИИ

 

Брагин пришел в комнату Шмелева раньше назначенного времени. Глебу хотелось на месте определиться с физическим пространством комнаты. Он желал расположиться в таком месте, которое бы в полной мере обеспечивало ему хороший обзор окружающего пространства и в наибольшей степени обеспечивало ему физическую защиту. Не в целях самозащиты, а так, для общего душевного спокойствия. Но, к сожалению, выбрать место, полностью отвечающее таким требованиям, ему не удалось. Все комфортные места, к его приходу, были уже заняты. Оказывается все пришли еще раньше. Глеб занервничал. В голове закопошились нехорошие мысли: «Движение вперед началось без него? Неужели он никому не нужен, а его идеи никому не интересны? Неужели он опоздал?»

– Привет, Глеб, – тихо поприветствовала его Туркова и, незаметно, дотронулась до его руки своим локтем.

– Привет, – то же тихо сказал Брагин.

– Здравствуйте! – умышленно громко и четко произнес Василий Шляпкин.

– Здравствуйте, товарищи! – громко и внятно поприветствовал присутствующих Глеб.

– Вы готовы, Брагин? – поинтересовался Коля Бубнов.

– Разумеется – просто, без всяких выкрутасов, ответил Глеб.

– Тогда начнем, – предложил Юра Шмелев.

– Смелее, Глеб, – шепнула Брагину на ухо Миша и села на свое место.

– С вашего разрешения, я напомню вам, что на последнем заседании я выдвинул новый, и, на мой взгляд, свежий тезис, о создании качественно нового политического образования – партии «Человек разумный».

– Мы вас все внимательно слушаем, – сказал Василий, давая Брагину понять, что они «в курсе».

– Отлично. Я продолжаю диалог, – бодро начал Брагин. Он вышел в центр комнаты, так чтобы всем было его хорошо видно и, чтобы он так же всех мог видеть. – Космос – конгломерат физического, духовного, абстрактно-конкретного состояний энергии вещества. Космос живет и развивается по своим законам. Для продолжения своего развития человечество обязано считаться с этими законами. Каждый человек должен сделать выбор, остаться в старой, отжившей, разрушительной, эксплуатирующей системе отношений или перейти к новой, жизнеутверждающей, свободной от вредных привычек и всякого насилия системе гуманного отношения к себе и всему окружающему.

– Издали, заходишь, – понимающе сказал Женя Шубкин. – Без рыночных отношений нам не обойтись. Это верно.

– Нельзя «отсидеться» на обочине развития, – кивнул Жене в подтверждение его слов Глеб. – Каждое мгновение бытия положительно или отрицательно воздействует на наше развитие.

– Все зависит от духовной чистоты личности, – начал философствовать Витя Портнов.

– Согласен, – нетерпеливо закивал Брагин и повернул на свою «колею». – В одиночку идти вперед сложно и неэффективно. Гораздо удобнее и надежнее идти вместе. Объединившись в одно целое, человечество сможет бодро шагать по дороге эволюции к заветной цели – удовольствию, которое венчает удовлетворение. Силой способной объединить и повести человечество смело вперед, является партия «Человек разумный». Эта партия вобрала и сконцентрировала в себе все прогрессивное и лучшее в человеке. Она смело, бодро, уверенно, победоносно пройдет через любые испытания и сломает хребет любой противодействующей силе.

– Кто нужен партии «Человек разумный» и кому нужна партия «Человек разумный»? – сухо спросил Павел Ухов.

– Как будет решаться национальный вопрос партией? – серьезно спросил Юсуп Ибрагимович.

– Отвечаю, – деловито продолжал Брагин. – Партии «Человек разумный» нужны творчески мыслящие, талантливые, работящие, высококвалифицированные личности. Люди, физически крепкие, без вредных привычек, желающие принести пользу своим близким, обществу, государству, человечеству.

– Эко загнул, – присвистнул Коля и весело окинул взглядом присутствующих. Никто не отреагировал на его эмоциональный всплеск. Бубнов помрачнел и притих.

– Это хорошо, Глеб, что вы заговорили о пользе обществу, – начал медленно Витя.

– Мы не об этом говорим, – бесцеремонно перебил его Женя. – Экономика меняется на глазах. Она руководит человеческими желаниями.

– Мы решаем политические вопросы, – громко сказал Шляпкин. – Комментарии пока не уместны. Выступает Брагин. Прения по существу доклада потом.

– Я согласна с мнением Василия, – резко сказала Маша и посмотрела на Глеба.

– Продолжайте, – обратился к Брагину Юра.

– Хорошо, – спокойно сказал Глеб. Немного помолчал и добавил: – Я готов ответить на любые вопросы по существу партийного строительства.

– И национального вопроса, – добавил Юсуп Ибрагимович.

– Разумеется, – заверил его Брагин. Глеб откашлялся и продолжил презентацию своей партии: – партия «Человек разумный» нужна личностям. Независимо от занимаемого положения и достатка. Личности должны сплотиться в монолитную, работоспособную организацию. Духовно защищающую и обогащающую человека. Развивающую его способности. Помогающую ему противостоять агрессивной окружающей среде.

– Очень хорошо, – вырвалось у Портнова.

Василий строго посмотрел на него.

Глеб тем временем продолжал:

– Личности-одиночки, тратя огромное количество сил и энергии, с трудом прокладывают себе и прогрессу дорогу. Зачем нам лишние затраты?

– Согласен, – поддакнул Женя.

– И, ты, – шикнул на него Шмелев.

– Не лучше ли будет, – не обращая на них ни какого внимания, продолжал Брагин, – объединиться в организацию единомышленников для достижения общей цели – дальнейшего развития и укрепления России, а через ее укрепление и к всеобщему развитию человечества, как единого целого. В каждой общественно-экономической формации существуют конкретные группы единомышленников, объединенные в партии. Эти партии выражают и защищают политические, экономические, культурные интересы конкретных общественных групп в конкретной общественно-экономической формации. В чем антагонизм современного постсоциалистического общества в России? Антагонизм общественно-экономической формации постсоциалистического общества, – внятно проговаривая каждое слово, поучительно, начал Брагин, – состоит из целого «пакета» антагонизмов, которые составляют единый формат политического, экономического, культурного развития государства и общества.

– Каких антагонизмов? – спросила Маша.

– Хороший вопрос, – подтвердил Павел.

– Товарищи, попрошу соблюдать элементарную дисциплину! – постучал ручкой по крышке стола Шляпкин.

– Мы слушаем вас, Глеб, – уважительно сказал Портнов.

– Об антагонизмах, – напомнил Брагин. – Антагонизм между низким качеством и производительностью труда и высоким качеством и производительностью труда.

– Это он о конкурентоспособности, – прошептал Шубкин на ухо Портнову.

– Антагонизм в оплате качественного и низкокачественного труда.

– О человеческом факторе говорит, – шепнул в ответ Жене Витя.

– Антагонизм в информированности и доступе к информации, – чеканил Глеб слова, как монеты. – Антагонизм между фактическим положением дел в государстве и официальной точкой зрения, сообщаемой средствами массовой информации населению страны. Антагонизм между отечественной культурой, образованием и зарубежными аналогами. Антагонизм между расходом человеческой энергии в процессе производства и восстановлением ее во время отдыха, досуга. Антагонизм мировоззрений. Антагонизм между комфортным и дискомфортным состояние общества. Такие основные, ключевые антагонизмы постсоциалистического общества, мешающие дальнейшему развитию России. Для внесения ясности рассмотрим каждый антагонизм в отдельности. Антагонизм труда. Ни для кого не секрет, что отдельные производства в промышленности и сельском хозяйстве России отличаются высоким качеством выпускаемой продукции, а некоторые низким качеством. В чем причина? Причин много. Я остановлюсь на одной. Эта причина – человек.

– Человеческий фактор, – пояснила окружающим Туркова.

– Это и козе понятно, – буркнул Бубнов и посмотрел на Василия.

– Трудоемкость, наукоемкость, экономичность производства во многом зависят от человека. Какой человек нужен постсоциалистическому производству России? – задал вопрос Глеб и сам же на него ответил. – Производству России нужен высококвалифицированный специалист, использующий в своей работе знания и опыт, накопленные за всю историю развития человечества. Но не достаточно быть только профессионалом. Необходимо уметь контролировать себя, необходимо вести здоровый образ жизни, что бы иметь, хорошее здоровье, а этого невозможно достичь без искоренения в себе вредных привычек, ведущих к постепенной деградации умственных и физических способностей человека в целом.

– Вот я, например, решила бросить курить, – сказала Маша и посмотрела на Брагина.

– Очень хорошо, – одобряюще сказал Глеб.

– Это к делу не касается, – пренебрежительно заметил Женя.

– Очень даже касается! – принялась активно отстаивать свое решение Туркова. – Партии нужны здоровые люди и целеустремленные личности.

– Потише, пожалуйста, Маша. О лично потом, – властным голосом сказал Василий. – Продолжайте, Брагин.

– Партии «Человек разумный» нужен талантливый, любознательный, трудолюбивый ум. Творческое отношение к работе должно стать нормой для специалиста двадцать первого века. При работе необходимо учитывать природные условия, среду обитания животного и растительного мира, а так же микроклимат региона.

– Научный подход с учетом экологических особенностей региона, – важно прокомментировал мысль докладчика Шмелем.

– И национальных, – добавил Юсуп Ибрагимович.

– Согласен с вами, товарищи, – одобрительно кивнул головой Глеб. – Необходимо организовать работу так, что бы она ни уничтожала среду обитания человека.

– Это гуманно, мне нравится, – сказал Портнов.

– Антагонизм производства, – продолжал тем временем Глеб, – должен быть разрешен в результате повышения культуры труда при учете воздействия на экологию региона.

– Театр начинается с вешалки, а качественно новое отношение к производству с человека, – не удержалась от комментария Туркова.

Василий, молча, развел руками.

– Все. Молчу, молчу, – начала оправдываться Маша.

– Только человек, осознавший необходимость ведения здорового образа жизни, может создать действительно чистое, безотходное производство. Заботящийся о своем здоровье, не будет создавать производство, вредно влияющее на его здоровье и здоровье окружающих. Партии «Человек разумный» нужны такие люди. Партия «Человек разумный» для таких людей.

– Это получается, что мы для такой партии не подходим? – немного с сожалением спросил Шубкин.

– Рылом не вышли, – грубо уточнил мысль Жени Ухов.

– Почему же, – обратился к ним Глеб. – Очень даже вышли. А что касается вредных привычек, – указал Брагин рукой на пепельницу с окурками, – то все в ваших руках. Да, вы, и сами понимаете, что это просто плохая привычка, от которой можно вполне избавиться. Рассмотрим антагонизм в оплате труда. Антагонизм в оплате труда заключен в том, что оторванность от жизни и производства «сухих» цифр «заработной платы» ничего не имеет общего с фактическим выполнением работы и силами, затраченными на ее выполнение. «Уравниловка» в оплате труда среди работников, выполняющих одну и ту же работу, без учета качества и количества, привела к замедлению темпов развития производства, что привело страну к так называемому «застою».

– Совершенно верно! – подхватил Шубкин. – Финансовая незаинтересованность лучших привела к скатыванию их до положения худших. Стимул подтягивает слабаков до уровня середняков, а середняков до уровня высококачественного труда. Конечно же, экономически неверно и не учтиво, – Женя посмотрел на Портнова, – в моральном плане, когда нерадивый, ленивый работник получает такую же оплату за свой некачественный труд, как и трудолюбивый, энергичный, талантливый профессионал своего дела за качественный труд.

– Бросающееся в глаза противоречие расхолаживает нерадивых работников тем, что можно ничего не делая, то есть, не повышая своего мастерства и ничего не изобретая, получать те же деньги, что и работник, выполняющий более качественно и экономично ту же работу, – на одном дыхании скороговоркой выпалила Маша.

Шляпкин безразлично махнул рукой и облокотился на спинку стула.

Туркова наивно улыбнулась и продолжила:

– На творческого, энергичного работника «уравниловка» в оплате труда так же отрицательно влияет, но еще в большей мере.

– Это почему? – спросил Юра.

– Потому что ленивый работник просто не хочет повышать качественный уровень своего труда, то трудолюбивый работник не только останавливает свое профессиональное развитие, но и начинает деградировать, как специалист и как творческая личность, – Маша перевела дух и продолжила. – Убедившись, что его качественный, производительный труд не нужен, квалифицированный работник успокаивается, смиряется с таким положением дел на производстве и уже не помышляет о разработке, внедрении каких бы то ни было рацпредложений на своем участке работы.

– Как в первом, так и во втором случае проигрывает экономика государства, – добавил важно Женя, довольный тем, что перешли на его любимую тему, где он считал себя профессионалом.

– Но мы рассмотрели только одну сторону медали в оплате труда, – продолжил Брагин. – В результате «уравниловки» в оплате труда неравноценного по качеству труда происходит эксплуатация трудолюбивого, предприимчивого работника ленивым, инертным работником.

– Вот вам и вторая сторона медали, – довольно хлопнула в ладоши Туркова.

– Действительно, почему работник, выполняющий более качественно возложенные на него обязанности, должен получать за свой труд столько же, сколько и нерадивый работник? – возмутился Шубкин. – Почему трудолюбивый работник должен иметь одинаковую «потребительскую корзину» с ленивым работником? Разве трудолюбивый работник не должен получать за свой качественный труд больше чем нерадивый работник?

– Партия «Человек разумный» на стороне знающего, трудолюбивого работника. Партия считает, что оплата должна не только отражать качество, интенсивность, сложность труда, но и постоянно стимулировать дальнейшее повышение его производительности и качества.

– Человек, работающий хорошо, должен жить лучше человека плохо работающего, – «завелся» Женя. – Ни какой уравниловки!

– Качество труда человека – критерий его уровня жизни! – крикнула Туркова.

Шляпкин покрутил пальцем у своего виска.

– Антагонизм в области информации ведет к замедлению как научно технического прогресса в целом, так и конкретного, отдельного, потенциального носителя знаний – человека, – продолжил Глеб свой доклад. – Без информации нет знаний. Новые знания – новая информация. Но информация, что золото, бывает разной пробы: научная и не научная, истинная и ложная. Обладающий информацией, регулирует процесс познания. Манипулируя информацией, можно управлять как отдельным человеком, так и населением города, области, региона, страны.

– Информация, движущая сила развития общества! – восхищенно воскликнула Маша.

– Неравномерное «размещение» информации, какими бы причинами оно не вызывалось, неминуемо ведет одни регионы к бурному развитию, другие к чахлому существованию, а третьи к деградации, – напористо говорил Брагин.

– Это как с финансированием, – вставил в разговор свое сравнение Женя.

– Но это еще не все, – повысил голос Глеб. – Качество информации зависит от ее достоверности. Можно обильно «снабжать» недостоверной или откровенно ложной информацией, создавая видимость движения вперед, а можно скупо, малыми порциями «снабжать» достоверной информацией. В первом случае, «ложные» знания вводят вас в заблуждение. Словно кривое зеркало они убеждают вас в том, чего нет. Искусно выполненная информационная подделка создает иллюзию компетенции в том или ином вопросе у индивида. На самом же деле носитель такой информации или идет по заведомо ложному пути, или самодовольно «дрейфует» по течению информационного потока, наивно считая, что рано или поздно он достигнет своей цели, не догадываясь о том, что видимая им цель есть мираж, который исчезнет при первом порыве «свежего ветра» истинной информации. Во втором случае, скупая достоверная информация, словно ракета из ракетницы, выхватит из мрака «ночи» неведения кусок, осветит его на время и вновь непроглядная не информированность. Такой доступ к информации приводит к двум последствиям: первое, человек вынужден учиться самостоятельно, мыслить, получать недостающую информацию методом предположения и догадок; второе, человек приспосабливается к жизни «в темноте». Движение на ощупь порождает новый автономный способ получения информации – способ «крота».

– Информационная близорукость сдерживает процесс развития человека, – наконец-то вступил в разговор и Шляпкин. – Необходимо обеспечить как можно большее число граждан государства достоверной информацией. Без этого невозможно рождение нового человека.

– Неравномерное распределение информации упускает возможность массового охвата населения достоверной информацией, – забеспокоился Бубнов. – «Запаздывание» информации ведет к искусственному замедлению умственного развития целых регионов.

– Жители «глухих» окраин лишенные достоверной информации превращаются в «затворников», – сочувствующе сказал Портнов. – Незнание истинного положения дел в науке, искусстве, технике, производстве «калечит» неокрепший ум человека. Происходит деформация в развитии человеческого сознания.

– Недостаток достоверной информации в регионе ведет к умственному отставанию его населения. Конечно, глупым населением легко манипулировать, – серьезно сказала Туркова.

– Искусственно созданная информационная неразбериха позволяет проворачивать политическим деятелям различного рода «идеологические махинации», – возмущенно сказал Юсуп Ибрагимович.

– Разумеется, – подхватил его мысль Ухов, – корпоративные интересы стоят выше общечеловеческих интересов.

– Партии «Человек разумный», – упорно шел вперед Глеб, – необходимо постоянно и всесторонне информировать население регионов с целью равномерного информационного развития всех регионов государства.

– Точная, четкая информация крайне необходима при развитии, – подтвердила Туркова.

– Для развития и совершенствования своих способностей человеку необходима информация на интересующую его тему, – твердо сказал Витя. – Если этой информации достаточно, все нормально. Если нет, то интеллектуальное развитие задерживается или вовсе прекращается.

– Развитие человека, а через него и «живой» материи, напрямую зависит от специфики информации, содержащейся в лекциях, книгах, телепередачах, радиопередачах, конкретного учреждения или региона, – подвел черту Брагин и предложил свой взгляд на решение данной проблемы. – Партия «Человек разумный» видит выход из создавшегося неблагоприятного положения в вопросе доступа человека к конкретной информации. Человеку будущего необходима информация, как воздух. Нехватка информации ведет к замедлению развития человечества. Информация – иммунитет «живой» материи. Там где есть дефицит информации, развитие «живой» материи находится в ослабленном, а то и вовсе рахитном состоянии. «Живая» материя в лице человека четко и ясно осознает – спасти себя от исчезновения, смерти, возможно только путем дальнейшего развития, а развитие, в сою очередь, не возможно без свободного, в известных рамках, доступа человека к интересующей его информации. Информация – продукт человеческого мозга, произведенный в результате свершившегося или не свершившегося того или иного события – должна использоваться во благо человека с целью его развития. Объем энергии, хранящейся в знаниях выработанных «живой» материей за период ее существования, необходимо использовать в полной мере. Этого требует инстинкт самосохранения «живой» материи.

– Человек – форпост «живой» материи! В его руках судьба «живой» материи! – с готовностью «выпалила» Маша.

Шляпкин настороженно посмотрел на нее.

– Мы с Брагиным провели накануне политические консультации по существу рассматриваемого здесь вопроса, – важно пояснила Туркова.

– Ясно, – сухо ответил Василий и с завистью посмотрел на девушку. Ему было неприятно, что она «обошла» его по такому ключевому вопросу.

А Глеб, тем временем, продолжал:

– Сознание, продукт развития « живой» материи, наделило человека способностью перерабатывать, хранить, использовать энергию космоса в виде знаний. С этого момента вся ответственность за жизнь «живой» материи ложится на человека разумного. Знания – средство, при помощи которого «живая» материя стремится, как можно дольше предохранить себя от перехода в другое физическое состояние энергии вещества. Сохранение внутренней структуры без изменений жизненно-важная задача «живой» материи.

– Я полостью согласен с вашим тезисом, Глеб, что информация ключевое звено в получении человеком знаний, – сказал с независимым видом Шмелев.

– Поэтому, – подхватил его мысль Брагин, – партия «Человек разумный» и выступает за широкий доступ населения к информации. В противном случае, смерть «живой» материи неминуема.

– Сурово сказано, – покрутил головой Витя. – На мой взгляд, все-таки, есть выход в божественной силе.

– Об этом, с вашего разрешения, – мягко произнес Глеб, – попозже. Рассмотрим сейчас антагонизм между официальным и фактическим положением дел в государстве. Этот антагонизм заключается в том, что не все происходящее в «недрах» государства становится известно широкому кругу его граждан.

– Многое скрывается, утаивается от любопытных глаз обывателя под предлогом государственной тайны и государственных интересов, – пояснил мысль Брагина Шмелев.

– Разумеется, – сказал Коля, – большая часть «айсберга» находится под водой, которая искусно скрывает фактические его размеры.

– Совершенно верно, товарищи, – согласился Глеб с ними. – Деятельность государства можно сравнить с айсбергом. Лишь незначительная часть совершаемой им работы выставляется на всеобщее обозрение средствами массовой информации, а большая часть погружена в «жидкость» государственных интересов.

– Хотя, в какой-то мере, это нормально, – сказала Маша. – Ведь у каждого из нас есть свои, пусть маленькие, но тайны.

– Конечно, Туркова, – формально подтвердил ее тезис Василий. – Однако мы говорим здесь о демократичном подходе к деятельности государственной машины, которая, иногда, готова обхитрить саму себя.

– Верно, подмечено! – восхитился находчивостью Шляпкина Коля. – Ловко «отбрил»!

– И ничего не «отбрил», – обиделась Маша. – Подумаешь, политик с большой буквы.

– Вот и подумай, – веселился Бубнов.

– Мы отвлекаемся, – строго сказал Юсуп Ибрагимович. – Продолжайте, Брагин.

– Конечно, – с готовностью отозвался Глеб. – Население судит о своем государстве-айсберге по его видимой, официальной, части, не догадываясь, об истинных возможностях и масштабах его деятельности. А если учесть, что средства массовой информации, уподобившись кривому зеркалу, искажают видимую часть жизнедеятельности общества и государства, то чему удивляться, что подавляющая часть населения не имеет не то что полного, а хотя бы более-менее ясного представления о видимой части айсберга-государства. Итак, первая причина рассматриваемого нами антагонизма связана с государственными интересами, скрываемыми государством от постороннего взгляда. Вторая причина кроется в самом государстве, вернее, в типе его внутренних политико-экономических связей, как говорится, в его сущности.

– Очень интересно, Брагин. Продолжайте, пожалуйста, – с неподдельной заинтересованностью быстро сказал Шляпкин.

– Конечно, Василий, – сказал Глеб. – Существует три типа политико-экономических связей, по которым можно определить, к какому типу относится государство. У каждого типа государства своя манера «поведения» на мировой арене. Вои эти типы: первый тип, женственный тип государства; второй тип, мужественный тип государства; третий тип, государство-гибрид с повышенной «гибкостью».

– Познакомьте нас, пожалуйста, с каждым типом государства, – попросил настойчиво Шмелев.

– Хорошо, – с готовностью ответил Глеб. – Женственный тип государства присущ странам так называемого постиндустриального общества Европы. Наличие развитой демократии есть верный признак женственности государства. Женственному типу государства присуща «этническая беззубость» стареющего суперэтноса. Кажущееся благополучие – бездонная трясина, засасывающая в свои глубины все новое и передовое этноса. Мужественный тип государства отличается авторитарным характером руководства. Демократические институты играют подчиненную, второстепенную роль. Их наличие – дань моде сегодняшнего дня и не больше. Кастрированная демократия – фиговый листок, прикрывающий мужественный тип государства. Государства Средней Азии, Ближнего и Дальнего Востока – вот яркий пример мужественного типа государства, кстати, так же увядающему. Третий тип государства, государство-гибрид с повышенной «гибкостью». Такому государству не страшна смерть. Государство-гибрид демонстрирует универсальную «гибкость» по тем или иным вопросам нашего бытия. Государственный организм, состоящий из сплава женственности и мужественности способен решить любой вопрос.

– В чем же секрет жизненной силы такого государства? – спросила Маша.

– Жизненная сила государства-гибрида заключена в повышенной гибкости, – ответил ей Брагин. – Дело в том, что на территории государства-гибрида разместился суперэтнос состоящий из этносов, как женственных, так и мужественных типов государств. Это способствует повышенной «гибкости» государства-гибрида. Наличие этносов различных типов позволяет решить любой вопрос истории. К государствам-гибридам принадлежат, например, Россия, США и некоторые другие. В свою очередь государства-гибриды бывают двух видов: естественные и искусственные. Естественные государства-гибриды возникли на основе объединения местных этносов в результате миграционных процессов, а искусственные государства-гибриды возникли на основе смешивания местных и приезжих этносов в результате эмиграционных процессов. К первому виду государства-гибрида принадлежит Россия, ко второму виду США. Разумеется, я взял более ярких и крупных представителей двух видов.

– Будущее за государствами-гибридами! – воскликнул неожиданно Женя.

– Государства женственного и мужественного типов, со временем, уйдут в историю. На их основе будут образованы государства-гибриды, – констатировал Бубнов.

– Естественный отбор сделает свое дело, – мрачно сказал Ухов. – Что ж, выживает сильнейший, – добавил он сурово.

– Если взглянуть в будущее, то можно увидеть, что на первом этапе развития доминировать среди государств-гибридов будут государства-гибриды первого вида, потому что они возникли и возникнут на основе объединения различных местных этносов и субэтносов, которым не надо будет «привыкать», адаптироваться в незнакомой «неродной» среде в отличие от субэтносов эмигрантов и этносов-эмигрантов, которым необходимо будет время на «акклиматизацию» и адаптацию в незнакомой, не родной природной среде. На втором этапе государства-гибриды с естественными и искусственными суперэтносами объединяются в одно государство с естественно-искусственным суперэтносом. Незнание истинного положения дел в государстве порождает у населения нелепые домыслы и слухи, которые помогают скрыть государству свои интересы, но дают отрицательный результат в виде неверия в свои силы, неверия в духовные и материальные ценности государства, пренебрежительное отношение к государственным институтам.

– Населению необходимо «открыть глаза» на государство, – с готовность совершить поступок сказал Коля. – В противном случае, движение вперед будет замедленно, а это вредит интересам государства.

– Верно, – сказал твердо Юсуп Ибрагимович.

Рассмотрим антагонизм культур, – предложил Глеб.

– Хорошо, – согласился Василий.

– Культура всякого государства состоит из двух половинок: национальной и заимствованной, – не спеша начал Брагин. – Истоки национальной культуры берут свое начало из недр пассионарного толчка и развиваются в унисон с субэтносом. Национальные культуры «родственных» национальностей имеют много общего, различаясь оттенками. По мере развития суперэтноса, национальные культуры, соприкасаясь, друг с другом, оказывают влияние друг на друга, причем, влияние это различно, от едва заметного до существенного, становящегося, по мере ассимиляции, частью национальной культуры. Различие в степени развития национальных культур в рамках суперэтноса незначительно и заключено в количестве. Различие в степени развития культур суперэтносов, состоящих из «родственных» культур субэтносов существенно, то есть качественно. Как видим, антагонизм культур состоит из количественных и качественных различий. Более передовая, прогрессивная культура субэтноса прокладывает путь остальным менее сильным, в данный момент времени, культурам суперэтноса. Суперэтнос, обладающий передовой культурой оказывает влияние на культуру суперэтноса с менее развитой культурой посредством воздействия на культуры субэтносов «отсталого» суперэтноса. Впитывая в себя все передовое, культуры субэтносов перенимают не только лучшее, но, увы, и худшее, порочное, вредное для человека и окружающей его среды. От умения конкретной культуры конкретного субэтноса противостоять внедрению в свой ослабленный, но здоровый организм, вредных привычек-микробов, присущих передовой культуре субэтноса. Возникает вопрос: «Как уберечь, оградить «отсталую», но здоровую культуру от «болезней» передовой культуры?» существует два способа: первый, «не пускать»; второй, «привычка». Первый способ более простой в применении, но грубый, бестактный и нерентабельный. Исключить доступ вредных явлений передовой культуры с помощью запрета можно, но не нужно. Почему? Да потому что населению, потенциальному носителю культуры, необходимо знать и видеть худшие образцы передовой культуры, что бы ни повторять ее ошибок и не тратить интеллектуальную энергию общества на «выращивание» некачественной, упаднической культуры, а затем на борьбу с ее последствиями и последующим искоренением ее. Знакомство с худшими образцами передовой культуры, да и вообще любой чужеземной культуры, что-то наподобие противобактериальной вакцины, сыворотки. Добровольно заразить себя слабой дозой, что бы здоровый организм общества выработал иммунитет, который позволит уберечь общество от действительно нешуточного заражения «эпидемией» упадничества в искусстве и культуре. Первый способ «железного занавеса» не эффективен и вреден, так как аскетическая жизнь затворника может быть полезна в определенных, конкретных случаях индивидуума, но однозначно губительна для культуры субэтноса, что ведет к рахиту культуры целого суперэтноса. Второй способ хоть и болезненный, но не смертельный, и главное, повышает эстетическую способность культуры субъетноса к «упадническим выбросам» прогрессивной культуры. Культурное общение суперэтносов друг с другом позволяет взаимообогатиться, взять друг у друга лучшее, передовое, избежать заряжения упадничеством, ведущим к деградации культуры.

– Что относить к передовому, а что к упадничеству в культуре? – на одном дыхании задал вопрос Витя.

– К передовому необходимо относить все, что ведет к физическому, духовному, умственному развитию, совершенствованию человека. Все, что повышает жизненную силу «живой» материи. Все, что улучшает освоение, переработку и использование энергии космоса. К упадничеству относится все, что ведет к замедлению и остановке развития культуры суперэтноса в широком смысле этого слова, – на одном выдохе ответил Глеб.

– В таком случае, – поинтересовался Бубнов, – как, вы смотрите на приемлемость суперэтносов?

– От старого суперэтноса новый суперэтнос берет все лучшее, передовое. Количество старого суперэтноса выраженное в сумме качеств переходит в качество нового суперэтноса. Качество, новый сеперэтнос, есть сумма лучших качеств, старого суперэтноса, которые являются основой развивающегося нового суперэтноса, –  ответил Брагин.

– Необходимо поддерживать и поощрять возрождение старины, – благотворительно сказал Портнов.

Глеб пояснил высказывание Вити:

– Как хозяйка в доме периодически вытаскивает из сундуков и пересматривает вещи, так и зарождающийся новый суперэтнос должен пересмотреть все лучшее, чего добился старый, отмирающий, суперэтнос. Новый суперэтнос, как заправский старьевщик должен основательно покопаться в куче белья, что бы отыскать среди старья, еще пригодные вещи, которые еще носить за неимением других. Конечно же, по мере развития, молодой суперэтнос научится производить свои новые «вещи», но пока для прикрытия своей наготы, он вынужден нарядиться в старое, поношенное «платье», пусть вышедшее из моды, но еще теплое и пригодное для носки.

– Нашему поколению досталась роль «старьевщика», – с досадой сказала Маша.

– И мы должны, мы обязаны сыграть ее хорошо! – бодро сказал Коля.

– Наша задача, – жизнеутверждающе продолжил Брагин, – отобрать все пригодное из старого суперэтноса и использовать это, на первых порах, молодым суперэтносом, пока он не наберется сил. Не надо бояться ретро, это не экзотика, это необходимо, это основа для создания нового суперэтноса.

– А как же язык? – строго спросил Юсуп Ибрагимович.

– Важное замечание, – согласился Брагин. – Рассмотрим эту проблему. Партия «человек разумный» считает, что необходимо уделить особое внимание языку. Лингвисты должны проанализировать словарный запас населения страны с целью выявления ключевых, «ходовых» слов. Каков их стиль? Какова сила их смысловой, эмоциональной, интеллектуальной, идеологической нагрузки? Выявить слова «сорняки», «нейтральные» слова и «полезные» слова.

– Это еще зачем? – поинтересовался Женя. Он явно был не доволен тем, что вопрос «ушел» из экономической сферы в культурную сферу. – Экономика изменилась, а вы о культуре!

– Слова «сорняки» замедляют культуроэволюционное развитие человека, мешают прогрессивному развитию мысли. При преобладании слов «сорняков» в мыслительном процессе индивида культуроэволюционное развитие человека деградирует. «Нейтральные» слова мешаются, путаются под ногами интеллектуального прогресса. Занимая место в мыслительном процессе, они не несут ни положительной, ни отрицательной нагрузки. Они утомляют, все, что они могут, это «переливать» из пустого в порожнее. «Полезные» слова ведут к прогрессу. Они «толкают» вперед культуроэволюционное развитие человека.

– Как заставить человека говорить только «полезные» слова? – насмешливо спросил Павел Ухов. – Иногда, крепкое слово лучший довод.

– Конечно, ограничить словарный запас человека только «полезными» словами не возможно, да и не нужно, – достойно ответил Брагин. – Главное, что бы каждый человек сознавал, что слово это не рубашка… чистая, грязная… слово – это удар. Удар по нервам, мышцам эмоциям личности. Но, можно и погладить, поласкать, понежить личность словом. А можно игнорировать, не видеть, не понимать личность. Как бы ни было, слово раскрывает человека полностью, срывает с него всю бутафорию наносного «культурного пижонства». Необходимо, наконец, понять, что слово это не просто звук, несущий или не несущий в себе смысловую нагрузку, а орудие труда, которым пользуется сознание. Чем эффективнее орудие труда, слово, тем оно нужнее для мыслительного процесса, задача которого культуроэволюционное развитие человека, представителя «живой» материи.

– А как же реклама? – поинтересовался Женя. – Без нее никуда!

– Реклама – составная часть пропаганды. Задача пропаганды: заинтересовать, привлечь внимание человека и общества, убедить их поверить и принять представленные им взгляды, идеи, одним словом, преподнести так, чтобы у «потребителя» появилось желание изменить свое отношение к окружающей действительности, изменить свою точку зрения по ключевым вопросам бытия и мироздания, – непринужденно ответил Глеб.

– По-крупному ходишь. Будь осторожен, – предупреждающе сказал Шмелев. И тут же задал вопрос: – И каковы задачи пропаганды вашей партии?

– Отвечаю. Задачи пропаганды партии «Человек разумный». Доведение своей идеологии, политики до индивида и общества. Отстаивание своих взглядов, Критический анализ чужих взглядов. Убеждение человека и общества в необходимости своей деятельности и истинности своих высказываний.

– Пропаганда, как и реклама, стремиться заинтересовать, привлечь внимание «потребителя», убедить его приобрести и использовать представляемый товар. Преподнести товар так, что бы у человека появилось желание обладать им, – заметила Маша о сходстве.

– Конечно, – с готовностью согласился Глеб. – Рассмотрим следующий антагонизм, – предложил он слушателям.

– Хорошо, Брагин, только в темпе, – попросил его Коля. – Пора перейти к прениям.

– Согласен, – утвердительно сказал Ухов. – Пора поговорить серьезно.

– Рассмотрим антагонизм между расходом человеческой энергии в процессе производства и восстановлением ее во время отдыха. По-моему здесь все ясно. Правильная, продуманная система организации отдыха позволяет максимально восстановить свои жизненные силы. Партия «Человек разумные» настоятельно предлагает перейти от псевдо отдыха с «бутылочкой», к настоящему отдыху на основе здорового образа жизни. Нам нужны личности, не только умеющие хорошо работать, но и правильно отдыхать. Человек, не восстанавливающий свою жизненную энергию быстро «изнашивается», а ценный работник очень необходим обществу и партии. По тому, как человек отдыхает, можно со сто процентной уверенностью сказать, он осознанно стремиться к жизни или он подсознательно стремиться к смерти. Отсутствие полноценного отдыха – шаг к могиле. А партия «Человек разумный» нацелена на интересную, хорошую и счастливую жизнь. Выбор за вами, дорогие друзья.

– Хорошо сказано, но без эксплуатации человека человеком не обойтись – это аксиома рыночных отношений, товарищи, – заметил Женя.

– Использование энергии наемного работника в своих целях – это не гуманно, но так устроена наша жизнь, – грустно продолжил затронутую тему Портнов. – Кто-то кого-то ест. Кто-то кого-то эксплуатирует. Уничтожение заложено в самом праве на жизнь. Вот вам еще один антагонизм. Антагонизм присущей всем видам материи.

– Грустно, но факт, – подытожил Юра.

– Грустно, – повторил Брагин, – но мы с вами перешли к следующему антагонизму. Антагонизму между комфортным и дискомфортным состояниями общества. Те или иные передряги отрицательно воздействуют как на человека, так и на общество в целом. Чем больше негатива, тем ниже эмоциональный фон общества, который отрицательно влияет на производительность общества. Жизненная энергия общества падает. Необходимо давать обществу побольше позитива. Пропаганда больших и малых побед – это не хвастовство, это нормальная реакция здорового общества на достигнутый, положительный результат человека, коллектива, страны в целом. Побольше побед и поменьше скромности, товарищи. Нам есть, чем гордиться и что показать.

– Согласен, Глеб, – сказал Юсуп Ибрагимович. – Мне по душе ваши слова.

– Конечно, государство развивается по своим законам, – продолжил Брагин, – однако, всякий, кто решит вмешаться в его государственное дело будет раздавлен. Середины нет. Или за государство или же против него. В первом случае – заслуженный почет. Во втором случае – постыдная смерть. Партия «Человек разумный» за сильное, свободное, прогрессивное государство.

– Верно, Брагин! – крикнул Ухов. – Даешь сильное государство!

– Тише, товарищи, – забеспокоился Шмелев. – Вокруг живут люди. Уже поздно. На наших заседаниях не стоит так уж сильно кричать. Давайте работать в нормальном, спокойном режиме. Мы делаем большое дело – создаем партию и эмоциональный чрезмерный всплеск нам не к лицу.

– Да, товарищи, – поддержал Юру Василий, – нам необходимо проявлять максимум конструктивности в вопросе партийного строительства. Эмоции потом. После победы, а пока давайте работать. Продолжаем дискуссию, товарищи.

– Я думаю, – предложил Женя, – направление энергии человека из политической сферы в экономическую плоскость вполне своевременно.

– Переход от дискуссии к созиданию, производству, конечно вполне уместен, – отрезал Ухов, – но сейчас разговор не об экономическом, а о политическом созидании.

– Продолжаем товарищи, – вернулся к главному вопросу дискуссии Брагин. – Сила и живучесть партии «Человек разумный» в том, что она объединяет высокоинтеллектуальные, физически, духовно, идейно здоровые личности. Партия объединяет людей желающих иметь высокие показатели по данным параметрам. Разный, в широком смысле слова, статус членов партии мешает, понижает живучесть партии, как общественно-политической структуры общества. Увеличивается опасность быть «раздавленным», «поглощенным» другими общественно-политическими организациями. Активность молодежи позволяет судить о силе энергетического заряда, которым обладает человечество в настоящий промежуток времени. Задача нашей партии использовать этот энергетический заряд во благо человечества, произведя с его помощью революционные изменения в сознании личности.

– Товарищи, вопросы, которые мы поднимаем с вами мощные, – покачивая головой, обратился Шмелев к собравшимся в комнате. – А посему есть предложение…

– Перекурить, – закончил его мысль Бубнов.

– Какая несуразная мысль! – возмутилась Маша. Она посмотрела на Глеба и добавила: – Членом партии может стать только человек не подверженный вредным привычкам.

– Да ладно тебе… пойдем, покурим, – протянул Турковой пачку сигарет Коля.

– Я не курю, – отстранила левой рукой предложенную пачку сигарет Маша, а правой тронула Глеба за локоть и сказала: – Пойдем, пройдемся по коридору.

– Не бойся, Маша, – подмигнул Глебу Женя, – в нашем коридоре безопасно. Можешь и сама пройти в туалет.

– Не остроумно, – осудил «плоскую» шутку Шубкина Витя.

– Я на болтунов не обращаю внимания, – независимо сказала Маша. – Я и сама себя защитить могу, – и посмотрела на Брагина.

– Пойдем, Маша, – твердым голосом сказал Глеб и уверенно направился к двери.

Девушка поспешила за ним.

– Гляди, как припекло! – присвистнул Коля, когда они вышли из комнаты.

– А что? – отозвался Шубкин.

– Прекратите, товарищи, – пытался урезонить «шалунов» Портнов.

– Успокойся, Витя, – дружески похлопал его по плечу Шляпкин. – Народ устал и желает развлечься.

– Здесь не мужской клуб, а собрание политиков, – не унимался Портнов. – Неужели, присутствующие здесь, не осознают важности момента?

– Осознают, – одним словом ответил за всех Юсуп Ибрагимович.

– Ваше мнение, товарищи? – спросил оставшихся в комнате Павел.

– О чем? – не понял Шмелев.

– О презентуемой партии конечно! – повысил голос Ухов.

– Не о Маше же говорить весь вечер, – согласился с Павлом Женя.

– Нестандартная штуковина, – начал нейтрально Василий. – Но необходимо осветить структуру партии, – он развел руками в разные стороны. – Я хочу четко видеть границы.

– Правильно! – уверенно хлопнув Шляпкина по плечу, подхватил деловой подход к вопросу Женя. – Я хочу изучить экономический аспект партии.

– Мы эту партию, – усмехнулся Коля, – как слона рассматриваем. Что мы слепые что ли? Поживем, увидим!

– Как легкомысленно! – возмутился Юсуп Ибрагимович. – От деятельности той или иной партии судьба страны зависит, а вы: «Поживем». Что бы жить необходимо время, а у нас, его нет.

– Это верно, – согласился Ухов. – Нет времени, что бы жить. Хорошо сказано, прямо в «яблочко»!

– Подумаешь, – буркнул себе под нос Бубнов.

– Мировоззрение «прощупать» надо, – плавно пропел Портнов.

– Сила духа? – спросил Шмелев и сам себе ответил. – Конечно, это не последний вопрос. Энергетический заряд политического движения многое значит.

– С основными вопросами предстоящей дискуссии определились, – подвел «черту» Шляпкин. – Главное, спокойно, товарищи, без «толкотни» и «холостой» болтовни.

– «Бить» наверняка! – поддакнул ему Коля. – «Порвем», как Тузик грелку!

– Откуда столько агрессии? – всплеснул руками Виктор. – Я верю, что он хороший человек.

– Мы не о человеке толкуем, – поправил Портнова Василий. – Мы о партийном строительстве печемся. Партия должна «вызреть». Нам «зелень» ни к чему.

– А, по-моему, ничего, – пожал плечами Портнов, – вполне «съедобна». Вот только некоторые вопросы необходимо уточнить.

– Правильно. О чем и разговор, – сухо подытожил результаты спонтанной дискуссии о проведении плановой дискуссии по ключевому вопросу Ухов.

*     *     *

Маша живо догнала Глеба, уверенно идущего по коридору.

– Ты, куда? – поинтересовалась девушка у Брагина.

– Ищу туалет, – не поворачивая головы в сторону собеседницы, ответил Глеб.

– Тогда тебе в другую сторону, – игриво подсказала ему правильный путь Маша.

– А тебе? – огрызнулся Брагин.

– Ты, что обиделся? – удивилась Туркова. – Я тебя не для этого в коридор вызывала. Туалет и без твоей помощи найду. Тем более что, ты, в лабиринтах этой общаги, совершенно не ориентируешься.

Глеб остановился: «Куда идем?» – спросил он у девушки.

– Вот именно «куда»? – ответила вопросом на вопрос Туркова. – Сейчас они начнут тебя «щипать». Ты, уверен в своих силах?

– Это только визитная карточка, – успокаивающим тоном начал Глеб, – а настоящая борьба впереди. Как тебе «разминка»? – Брагин кивком головы указал на дверь комнаты.

– Я спокойна, – нервозно отреагировала на замечание Брагина Маша. – Нашей партии необходима система.

– Ты, сказала «нашей»? – обрадовался Глеб.

– А что, я недостойна?! – огрызнулась Туркова.

– Теперь нас двое, – важно сказал Брагин. – Рождение партии состоялось! Она живет! Придет время, и мы будем вспоминать эту минуту, как первый «крик» партии «Человек разумный».

– Не важничай, – просто, как на что-то обыденное и заурядное, отреагировала Маша на «высоту» красивого слога речи Брагина.

Брагин недовольно покосился на девушку, но ничего не сказал.

– Значит так, – воспользовалась ситуацией Маша, – тебе туда, а мне сюда. Встречаемся здесь, – командным голосом закончила Туркова и пошла по своим делам.

Глеб неуверенно потоптался на месте, словно перед дверью в аудиторию, где принимают экзамен, и пошел в указанном девушкой направлении.

Через определенное время они встретились на прежнем месте.

– Ты, что застрял? – грубовато поинтересовалась Туркова.

– Пока нашел, – пожал плечами Глеб. – Это, ты, чересчур быстро.

– Я запорами не страдаю, – ловко отрезала девушка и перешла к делу. – Ну, и какую же роль ты мне отводишь в своей партии?

– В смысле? – не понял Брагин. Зрачки у него расширились. Он явно не ожидал такого откровенного «напора».

– Я о должности, – пояснила Маша свою мысль. – Или ты думаешь, что женщинам не место в твоей партии?

Слово «твоей» девушка произнесла очень выразительно, но с оттенком пренебрежения.

Глеб поежился, словно стоял у открытого окна, и почесал затылок.

Маша внимательно следила за каждым его движением.

– У тебя будет ответственная должность.

– Мне не до шуток, – продолжала «давить» Туркова на Глеба. – Сейчас все зыбко, но через некоторое время все поймут, что к чему, и быстро заполнят вакансии.

– Я не думал. Что все произойдет так быстро, – удивился Глеб, польщенный таким благоприятным политическим прогнозом.

– Вот увидишь, – уверяла его Маша. Для пущей важности, она, слегка, понизила голос и продолжила, косясь на дверь, за которой сидели мужчины-конкуренты: – Если у тебя «замом» будет женщина, то наша партия только выиграет, так как сможет привлечь на свою сторону миллионы женщин. В противном случае, – надула губы девушка, – ваша партия будет однобокая. Женщины вновь останутся не у дел. Время мужских партий прошло.

– Согласен, – шепотом ответил Брагин. – Время монопартий кануло в лету. Пора выходить на новые просторы политического пространства. Политика, как и экономика, не признает границ. Это ты хорошо придумала.

Туркова засияла от радости.

– Я могу рассчитывать на должность «зама» или «сопредседателя»? – осторожненько задала она вопрос.

– Можно, но при условии, что будешь мне, помогать и не будешь заниматься сепаратизмом.

– Согласна! – «шарахнула» из уст словом Туркова.

– Хорошо. Идем единым фронтов.

– Нет. Открываем второй фронт – женский.

– Ну, да… я хотел это сказать.

– Пойдем в комнату. Постой… начнем с женского вопроса… я поддержу дискуссию, они будут ошарашены.

– Не думаю, – засомневался Глеб, таращась на девушку.

«Глаза выкатил, как у рака», – подумала Маша, а вслух сказала: «Не бойся, все будет нормально», – и дружески похлопала Брагина по плечу.

– А я и не боюсь, – поежился Глеб и покосился на девушку.

– Вижу, что не боишься, – усмехнулась Туркова. – Пошли.

Они важно вошли в комнату.

*     *     *

В комнате было сильно накурено. Бело-голубые облака табачного дыма неподвижно висели в воздухе. Сразу было видно, что люди отдыхали от большой политики.

Маша демонстративно кашлянула и села на свой стул.

– Накурили, – возмутилась она, – не могли в коридор выйти!

– Там же вы, – усмехнулся Шмелев.

– Мы решили вам не мешать, – съязвил Коля.

– Тогда могли хоть форточку открыть, – глухо, словно в трубу, пробубнила Туркова.

– Что, ты тарахтишь, как трактор, – возмутился Женя. – Открой форточку сама, если хочешь. Мы, то же здесь не сложа руки, сидели, – и, помолчав немного, добавил. – Вопросы решали.

– Я вижу, – окинула взглядом присутствующих девушка. Она встала и открыла форточку. – Какой свежий воздух. Неужели вам самим не хочется подышать свежим воздухом? – вздохнув, спросила Маша у присутствующих.

– Хочется, – подхватил ее мысль Коля, – только лень было вставать. Вовремя ты подошла, а то бы задохнулись, – иронично закончил он.

– Я вам не прислуга! – с достоинством, грубо сказала Туркова и ласково обратилась к Глебу. – Скажите, пожалуйста, а ваша партия так же смотрит на вопрос равенства полов или у нее свое мнение?

– Отвечаю, – громко сказал Брагин и мягко, словно кошка, прошелся по комнате. Остановился у своего стула, Сунул руки в карманы брюк, немного наклонил голову на бок и приступил к ответу: – Женский вопрос… выдумка или реальность? Одни отвечают, что вопрос выведенного яйца не стоит, другие, наоборот, поднимают вопрос на государственный уровень.

– А все-таки, Брагин, женский вопрос, – поинтересовался Юсуп Ибрагимович, – это вопрос или нет? Дело в том, что существует еще один не менее важный вопрос, который требует разрешения.

– Партия «Человек разумный» считает, – отвечал уверенным голосом Глеб, – что каждый человек, в не зависимости, от пола, цвета кожи, национальности, имеет одинаковые права и обязанности, а так же возможности для их реализации, конечно с учетом конкретной ситуации, в которой находится человек. Партия призывает ценить человека не за его принадлежность к той или иной расе, национальности, народности, полу, социальному статусу и финансовым возможностям, а по физическому и интеллектуальному вкладу в дело освобождения энергии человека от эксплуатации ее вредными привычками, желаниями. Необходимо осознанно противостоять им полезными, человеческому обществу наклонностями, привычками, желаниями. Борьба добра и зла, развернувшаяся в клетках человеческого мозга – проблема, которая оказывает решающее влияние на качественные и скоростные параметры развития человека – представителя «живой» материи.

– Лихо закрутил, – восхитился Шубин. – А как на счет финансов? Что-то туманно как-то и неубедительно получается. Женский вопрос не закрыт, – закончил он с откровенной издевкой в голосе.

– Брагин, вы ушли в сторону от заданного вопроса, – подтвердил «догадку» Жени Шмелев.

– Свалили все в кучу, – недовольно сказал Ухов. – Размазали, как кашу по тарелке. Так серьезные политики не поступают.

– Я понимаю, товарищи, вашу озабоченность, поэтому отвечаю разносторонне на односторонние вопросы. Продолжаю ответ, – сказал Глеб нисколько не смущенный откровенными выпадами в свой адрес отдельных политиков. Он заговорщически подмигнул взволнованной Маше.

Девушка криво усмехнулась и забросила ногу за ногу.

Брагин откашлялся и, изобразив на лице деловую заинтересованность, серьезным тоном продолжил:

– Всякий человеческий труд требует больших или меньших физических, умственных, духовных затрат. Для каждой конкретной работы необходим определенный набор знаний, навыков, умений, а так же определенных человеческих качеств, одним словом, для производства конкретного товара требуется производитель с набором тех или иных профессиональных качеств. Таким образом, товар, как бы подбирает для своего производства человека с необходимыми ему, товару, качествами, позволяющими работнику выдерживать при его производстве заданные параметры. Как видим, для производства того или иного товара нужен не мужчина или женщина, нужен человек, обладающий необходимыми для производства товара качествами. Кто этот человек – мужчина или женщина – это уже второй вопрос, потому что главное – это производство качественного товара. Таким образом, представление о чисто мужской и женской работе надуманно воинствующими дилетантами, а не структурами, умеющими считать деньги. Всякую работу выполняет, прежде всего, человек, а кто он, мужчина или женщина, зависит от специфики конкретного вида деятельности, от требований, предъявляемых к исполнителю и имеющихся у него соответствующих физических и интеллектуальных ресурсов. Для пользы дела необходимо привлекать к процессу производства работника, который может обеспечить успешное выполнение данной работы в заданный промежуток времени.

– Так, так… это интересно! – восхищенно воскликнул Женя. – Согласен, в этом есть рациональное зерно!

– Тише, не мешай, – шикнула на него Маша.

– Условия, при приеме на работу, должна диктовать разумная, всесторонне взвешенная экономика, а не принадлежность к «роду» и «капризы» общественного мнения, – лихо заключил Брагин.

– Согласен! Совершенно верно! – воскликнул Женя. – В самую точку бьешь, Глеб!

– Феминизм, как явление, есть нормальная, здоровая реакция на костные взгляды отдельных представителей общества, которые считают, что есть мужская и женская работа, а должности для мужчин и для женщин.

– Правильно, Брагин! – захлопала в ладоши Туркова. – Громи «старьевщиков»!

– Нет ни мужской, ни женской работы! – разошелся Глеб. – Есть работа, которую более качественно выполнит человек, более подготовленный, а кто он – мужчина или женщина – это второй вопрос. Только трусы говорят о мужской или женской работе! Тот, кто боится конкуренции, всегда найдет повод для оправдания своего страха. Задача партии «Человек разумный» помочь женскому движению изменить устаревшие взгляды общественного мнения, «давящие» на работодателя при приеме на работу, с критериев «рода» на критерии разумной экономики, с аксиомы «так принято» на аксиому «так выгодно», – триумфально закончил свое выступление Брагин.

– Все это конечно здорово, – начал «наступление» Женя. – Однако куда деть «валового» производителя – люмпена? Неквалифицированный рабочий труд не ценится, но он необходим обществу. Кто будет делать «черную» работу? Все хотят носить «белые воротнички» и ни кто не желает существовать на первых ступенях социальной лестницы.

– Если я вас правильно понял, – подключился к разговору Юра, – вы, Брагин, прочите всем членам партии цивильную работу, но кто будет чистить «Авдеевы конюшни»?

– Хороший вопрос, – поддержал Шмелева Василий. – Кто может быть членом партии? Получается, что только высококвалифицированный человек, а как же остальные люди? Получается им дорога в вашу партию закрыта! Вы строите партию интеллектуалов?

– Игнорировать «валового» производителя – люмпена, не в интересах человечества, – с готовностью приступил к ответу Брагин. – Всякое игнорирование приводит к невосполнимым потерям человеческой энергии в виде мыслительного процесса и конкретных знаний, навыков, умений. Партия «Человек разумный» против, каких либо «репрессий», как со стороны государства, так и со стороны других общественных структур направленных по отношению к неквалифицированному производителю. Наша партия старается создать все условия для успешного «перехода» сознательной части люмпена в результате кропотливой работы над собой в профессиональную группу квалифицированных, а отдельных, одаренных, людей в профессиональную группу высококвалифицированных специалистов. Партия «Человек разумный» за благоприятное политико-экономическое, духовное, культурное, физическое воздействие на индивида и его личность. Воспитать настоящего человека сложно, но вполне возможно, если задаться этой целью. К сожалению, в настоящий момент ни государство, ни общественные объединения, по настоящему, не заинтересованы в формировании общества личностей.

– А зачем нам общество личностей? – настороженно спросил Коля.

– Конечно, – благородно возмутился Брагин, – необразованным быдлом легче командовать. В отличие от личностей они не требуют к себе заслуженного уважения. Им достаточно «хлеба и зрелищ». Партия против такого унижения человека! Человек, как представитель «живой» материи, способен на большее чем просто рыть, подметать, сторожить. Его мозг обладает способностью к концентрации энергии космоса и ее использования на благо всех видов материи.

– Громкие слова, – заметил Юсуп Ибрагимович. – Хотелось бы как можно больше конкретики.

– Пожалуйста, – услужливо ответил Глеб. – Родившийся на свет ребенок, не имеющий врожденной патологии, потенциальный творческий производитель, высококвалифицированный специалист. Учитывая это, партия «Человек разумный» будет тратить человеческую энергию на духовное, культурное, интеллектуальное воздействие на представителей всех слоев населения государства. Учитывая это, партия «Человек разумный» должна тратить человеческую энергию на гуманное воздействие на подрастающее поколение. Энергетические «вложения» в культурное развитие человека экономически выгодно, политически целесообразно, духовно оправдано.

– Кого же, вы, хотите воспитать? – осторожно спросил Витя.

– Человек будущего – это физически здоровая, морально устойчивая, высокообразованная, постоянно повышающая свой культурный уровень личность, – уверенным голосом ответил Портнову Глеб.

– Неужели, вы, думаете, что все так просто? – с раздражением спросил Бубнов. – А если кто-то не желает вступать в вашу партию и не желает «перевоспитываться» в высокоидейную личность? А если кто-то желает быть таким, каким он есть? Неужели, ратуя за свободу и справедливость всех по отношению ко всем, вы, будете насильно «оплодотворять» знаниями, культурой и прочей ерундой? А если кто-то желает оставаться диким и некультурным?

– Верно, сказано, Коля! – с восхищением произнес Глеб. – Нас ждет настоящая бойня, кровавое месиво!

– Но ведь это ужасно! – воскликнул Женя. – Необходимо сделать все возможное, что бы избежать этого вандализма! Не превращайтесь в варвара, Брагин!

– Не волнуйтесь, товарищи, – миролюбиво начал Глеб, – интеллектуальная война носит гуманный характер. В ее задачи не входит политико-экономическое уничтожение «оппонента», или физическое уничтожение «противника». Суть интеллектуальной войны – борьба знания и желания познать новое с незнанием и не желанием познать что-либо.

– Глеб прав, – быстро «ворвалась» в разговор Маша. – Борьба творческого начала и высокопродуктивной работоспособности с инертностью мысли, ленью генетически заложены в человеке. От того, какое начало победит зависит дальнейшее развитие индивида, человека, личности!

– Главное средство в этом противоборстве это помощь, – продолжил свою мысль Брагин, – оказывается человеку в процессе его развития, как личности. Существующее мировоззрение не позволяет адекватно осознать и реагировать на качественно новые условия сосуществования сложившиеся между людьми в результате научно-технической революции. Для адекватного восприятия существующей действительности и моральных взаимоотношений между людьми необходим адекватный взгляд, а он невозможен без качественного изменения мировоззрения человека. Здравый смысл, железная логика фактов и событий требуют привести человеческое сознание в соответствие с происходящими изменениями в науке и технике. Качественное изменение сознания, есть адаптация «живой» материи к качественным изменениям, произошедшим в «неживой» материи, что в дальнейшем приведет к качественным изменениям в «искусственной» материи. Таким образом, мы еще раз убеждаемся во взаимосвязи и взаимозависимости «физического», «духовного», «искусственного» состояний энергии вещества.

– Все это, конечно, хорошо, Брагин, но вы мне, кажется, чересчур отклонились от темы основного вопроса, – сказал укоризненно Павел Ухов.

– Что касается женского вопроса, – решил кратко повторить свой ответ Глеб, – то я за равенство полов и против какой либо дискриминации, как по отношению женщин, так и по отношению мужчин. Я, против какой либо дискриминации вообще.

– Мне понятен ход вашей мысли, Брагин, – как-то вяло сказал Юсуп Ибрагимович.

– Все, как в тумане, – недовольно сказал Бубнов. – Есть партия, очертания которой очень размыты. Я не вижу ее структуру. С этим надо, что-то делать.

– Все так быстротечно, – начал загадочно Витя. – Вот, вы, говорили, – обратился он к Глебу, – о смысле жизни, – Портнов замолчал в ожидании реакции Глеба.

– Прежде, чем поговорить о структуре, – обратился Брагин к Коле, – я, с вашего позволения, коротко коснусь вопроса смерти и бессмертия.

Бубнов неопределенно махнул рукой.

Витя приготовился внимательно слушать.

Туркова пожала демонстративно плечами.

Остальные предусмотрительно молчали.

– Человеческая жизнь, – осторожно, словно он обращался не со словами, а стеклянной посудой, начал Глеб, – это переход энергии космоса из физического состояния материи в духовное состояние материи.

– Очень нестандартно, – оживился Портнов, – прошу, вас, продолжить изложение своей точки зрения.

– Я продолжаю, – сказал Глеб.

– Продолжайте, продолжайте, – усмехнувшись, буркнул Женя.

– Жизнь – это биохимический процесс «живой» материи, выражающийся в физическом изменении организма в результате реакций горения, окисления и переработки энергии космоса в мысль.

– Совершенно непонятно, – по-простому, весело сказал Коля, – нас учили, что в слове «жизнь» заложен глубокий философский смысл.

– Объясните, Глеб, – попросила Туркова, растерянным взглядом окинув присутствующих.

– Объясняю, – с готовностью откликнулся на ее просьбу Брагин. – Процесс перехода энергии космоса из одного состояния материи в другое состоит в преобразовании энергии химических реакций, протекающих в космосе, растительным и животным миром планеты Земля в биохимическую энергию растительного и животного мира. Человеческий организм усваивает энергию космоса, путем потребления растительной и животной пищи.

– А как же духовная пища? – забеспокоился Портнов.

– Не волнуйтесь, пожалуйста, – успокоил его Брагин, – уверяю вас, мы еще обсудим эту тему.

– Конечно. Глеб! – удовлетворенным голосом воскликнул Витя и улыбнулся всем присутствующим доброй улыбкой.

– Ты смотри, как расщедрился! – хихикнул Шубкин. Окинул присутствующих дерзким взглядом и обратился к докладчику: – Продолжайте, Глеб.

– Клетки головного мозга человека используют химическую энергию космоса и биоэнергию растительного и животного мира, преобразуя ее в мыслительный процесс. В результате мыслительного процесса, энергия, заключенная в мысли, накапливается в духовном состоянии в виде конкретных знаний. Хранится и используется человеком в устной, письменной, звуковой, изобразительной форме, а так же во всем, что произведено человеком для использования в своих целях.

– Очень сложно, Глеб, – посетовал Шляпкин.

– Действительно нестандартный подход, – развел руками Ухов.

– Давай дальше, Брагин, – обратилась к нему Туркова.

– Продолжаю дальше, – весело сказал Глеб и посмотрел на Портнова.

Витя, словно каменный, неподвижно сидел на стуле.

– Что, брат, – хлопнул Портнова по плечу Юсуп Ибрагимович, – радикулит прошиб?

– Нет, что вы! Я внимательно слушаю, – встрепенулся, словно потревоженная курица на насесте, Витя.

– Тогда я продолжаю, – уже спокойно, как-то буднично, сказал Глеб. – Человеческая смерть – переход энергии космоса из духовного состояния материи в политико-экономическое состояние материи. Суть: клетки головного мозга человека превращают химическую энергию «неживой» материи и биологическую энергию «живой» материи, присущие физическому состоянию вещества, в мыслительный процесс духовного состояния вещества. Энергия мыслительного процесса духовного состояния вещества сконцентрирована в знаниях и используется клетками головного мозга «живой» материи для образования политико-экономического состояния «искусственной» материи. Энергия космоса находится в политико-экономическом состоянии вещества, «искусственной» материи, в виде суммы конкретных организаций-структур со своими политическими, экономическими, культурными законами развития.

– Круто замесил, – задумчиво сказал Шмелев.

– Наворочено порядком, – согласился Ухов, – за день не разгрести.

– А, по-моему, хорошая теория, – робко сказала Гуркова.

– Еще один специалист по загробной жизни! – пронзительно закричал Коля.

– Тише, ты, – прикрикнул на него Шубкин. – Визжишь, как поросенок.

– Непонятно о чем разговор, – начал оправдываться Бубнов. – Кто ни будь, что ни будь, понял из того, что было здесь сказано?

– Не будем торопиться с выводами, товарищи, – рекомендательно заявил Портнов. – Давайте выслушаем точку зрения докладчика. Я, думаю, никто возражать не будет?

– Хорошо, уговорил, – миролюбивым тоном согласился Коля.

– Только короче. Чего уж там тянуть, – предложил Юсуп Ибрагимович Глебу.

– Разумеется, – согласился с ним Глеб. – Буквально несколько слов. Бессмертие – это условие, позволяющее энергии космоса переходить из одного состояния материи в другое за минимальный промежуток времени в максимальном количестве с минимальными потерями. Закон сохранения энергии и есть бессмертие.

– Вот это рубанул парень! – восхищенно воскликнул Шубкин. Он вскочил со стула и быстро прошелся по комнате.

Окружающие смиренно молчали.

– Можно сказать и по-другому! – воскликнул, поддавшийся общему порыву чувств, Глеб.

– Еще? – удивилась Туркова. Ей казалось, что она готова ко всему, но к таким странным определениям… Маша пожала плечами. Что сказать в поддержку, если сама ничего не понимаешь?

– Я сейчас поясню свою мысль, – спокойным голосом сказал Глеб.

– Зачем же, – возразил тихо Павел. – Неужели, вы, не видите, что твориться вокруг?

– Ничего не понимаю! Хоть убейте! Ничего не понимаю! – развел руками Юсуп Ибрагимович.

– Я тоже ничего не понимаю, но сижу и молчу, – шепнул ему Ухов.

– Поясняю, – терпеливо, без суеты и излишней эмоциональности монотонным голосом продолжал говорить Брагин. – Из определений можно сделать вывод, что жизнь, смерть и бессмертие есть состояния энергии космоса. Человеческий мозг – продукт энергии космоса. Человеческий мозг преобразует энергию космоса из одного состояния в другое. Эта универсальность наделяет человеческий мозг возможностями, которыми обладает космос. Человеческий мозг день о то дня наращивает свой энергетический потенциал, который он хранит в виде знаний. Знания – есть энергия космоса. Итак, жизнь, смерть, бессмертие есть стадии перехода энергии из одного состояния в другое. Задача состоит в том, что бы сконцентрировать максимальное количество знаний в одной условной точке для успешного продвижения вперед. Если под условной точкой понимать социальное образование с конкретной структурой, например, партией, представительницей «искусственного» состояния вещества, то задача партии заключается в концентрации в своих рядах людей, обладающих как можно большим количеством и качеством знаний, умеющих использовать эти знания максимально за требуемый промежуток времени. Сила партии заключается в энергетическом потенциале, находящемся в интеллектуальной составляющей ее членов и сочувствующих ей. Чем качественнее «мозги» партии, тем она сильнее. Партия – видимая оболочка, своеобразное тело энергии космоса. Энергетический потенциал партии равен сумме энергетических потенциалов членов партии и ей сочувствующих. По результатам воздействия партии на окружающую среду можно судить об интеллектуальной мощности ее энергетического заряда.

– Не слишком ли много физики? – укоризненно спросил у Брагина Шляпкин.

– Словно находимся на электростанции, – начал развивать мысль Василия Коля.

– Я понимаю вашу иронию, – спокойным голосом сказал им Глеб. – Сформулированные и озвученные мною тезисы звучат абсурдно, непривычно. Я полностью с вами согласен. Дело в том, хотим мы того или нет, но все вокруг живет, развивается, переходит из одного состояния в другое. Я скажу более того. Жизнь, смерть, бессмертие, прогресс – все это созданные человеческим умом абстракции, которые помогают нам хоть как-то определить себя в космосе. Для космоса безразлично наше присутствие или отсутствие. Космос – это энергия, находящаяся в различных состояниях.

– Давайте вернемся к политике, – нежно предложила Маша.

– К политике?! – возмутился Витя. – Разве это политика?! – он резко встал со стула, осмотрел присутствующих и сел.

– Успокойтесь, Портнов, – назидательным голосом порекомендовал ему Шляпкин. – Вы чересчур эмоциональны. Вам предложили, на выбор, несколько определений и у вас закружилась голова.

– Определения? – переспросил Женя. – По-моему, сказано очень мягко.

– Вот именно! – возмутился Витя. – Мы играем серьезными понятиями на такой высоте.

– Там за облаками, – романтично запел Коля.

– Не кощунствуй, Бубнов, – осадил «солиста» Ухов.

– Портнов прав, – вступил в разговор Юсуп Ибрагимович. – Предлагаю перейти от виртуальных ценностей к земным чувствам.

– Вои и я об этом, – оживился Витя. – Страх, совесть, мораль… Простые земные ценности…

– Но какие важные, – продолжил его мысль Юсуп Ибрагимович.

– Да, Да, – запричитал Витя и заерзал на стуле, словно первоклассник.

– Лично я, – бесцеремонно заявил Женя, – поддерживаю Туркову. Она права. Мы уклонились от политической мысли.

– Вы правы, друзья, – смиренно изрек Портнов. – Как можно заниматься политикой, вершить судьбы людей и игнорировать основополагающие принципы человеческого бытия?

– Оставим их для бедных, – небрежно ответил Шубкин. – Неудачники всегда обвиняют деловых людей в бесчувственности, но разве только целомудрием мы живем? Иногда хочется и мяска, и в ресторан, и в театр, и мир посмотреть. С пустым карманом осуществить даже эти простейшие желания невозможно.

– Вы бездушный материалист, Женя! – возмутился Павел. – А как же идея?

– А разве это не идея? – ответил вопросом на вопрос Шубкин.

– Как это низменно и гадко, – тихо, не обращаясь ни к кому конкретно, сказала Маша.

– Рассмотрим эту ситуацию, – туманно сказал Глеб. – Внесем ясность и пойдем дальше.

– Неужели, вы, ничего не боитесь? – обратился к Брагину Витя.

– Страх присущ каждому здравомыслящему человеку, – ответил ему Глеб. – И это нормально.

– Страх присущ не только людям, но и животным, – подкорректировала ответ Брагина Туркова.

– Разумеется, – усмехнулся Бубнов, – совесть и мораль присущи только разумному существу.

– Человек выдумал эти понятия только лишь для того, что бы держать в «узде» свои и чужие желания, – сухим голосом пробурчал Павел. – Человек, стоящий вне этих понятий, способен на поступок. И не надо выдавать страх за совесть.

– Вы, Ухов, – обратился к нему Витя, – противоречите сами себе. Вы боитесь, что не сможете соответствовать своим же собственным идеалам.

– Вы, Портнов, наивно размышляете, – Павел откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки. Он всем своим видом показывал свою готовность к серьезной дискуссии.

– Почему вы думаете, что с исчезновением страха исчезнет и совесть? Разве смелые люди все бессовестные? – отстаивал свою точку зрения Витя.

– Давайте придем к общему знаменателю, – предложил Брагин. – Условимся, что у каждого свой страх. Тогда совесть – страх поступить нехорошо, а мораль – есть ограничитель.

– Как примитивно! – воскликнул Женя. – Ведь это же сложные вещи! Неужели это вам не ясно! – переполняемый эмоциями обратился он к окружающим.

– По-моему, – уверенно сказала Маша, – экономические и социальные изменения, происходящие в нашей стране, изменения, происходящие в наших умах… всякое движение вперед – это неизвестность. Страх неизвестности, страх потерять больше, чем приобрести – вот, что пугает каждого человека.

– Вы, – обратился к Турковой Брагин, – говорите о социальном страхе.

– А разве страх потерять социальную нишу, оказаться хуже, чем другие, не толкает людей на высокое и низкое? – дерзко спросила Маша.

– Вот поэтому партия «Человек разумный» объединяет в своих рядах все лучшее и прогрессивное, – сказал Глеб. – Отсутствие информации способствует принятию неверного решения, что приводит к ухудшению существующего ныне положения. Всякое ухудшение губительно для личности.

– Разумеется, регресс не лучшее средство превращения индивида в личность, – сказал тихо Шляпкин. – Предлагаю вернуться к повестке дня, – громко продолжил он. – В чем сила и живучесть вашей партии? Какова ее структура и символика?

– Да, – поддакнул Бубнов, – если ваша партия действительно зрелая политическая единица, то вы сможете ответить на поставленные вопросы. В противном случае, – Коля осмотрел присутствующих, – нам не о чем с вами говорить, любезный.

– Отвечаю на поставленные вопросы, – едва сдерживая улыбку, сказал Глеб. Он был очень доволен, как говориться, «все шло, как по маслу».

Маша сконцентрировалась, сжалась в «кулак», словно это ей надо было держать ответ.

– Сила партии, – ни сколько не напрягаясь, словно рассказывал таблицу умножения, начал отвечать Брагин, – в умении найти верное решение, аргументированном убеждении с использованием исторического опыта, отстаивании и претворении в жизнь верного решения вопроса. Живучесть партии в умении объединить на основе общепринятых принципов разрозненные силы общества и, став их лидером, возглавить научно-технический прогресс, позволяющий обществу динамично развиваться, а государству усиливать свою мощь и могущество. Живучесть – это умение сконцентрироваться в одном правильном направлении.

– Не думал, что у вас все так серьезно! – вырвалось само собой у Шмелева.

Шубкин хмыкнул, пожал плечами и, как-то скукожился.

«Сдулся шарик», – глядя на Женю, решила Маша и поспешила придать ускорение начавшемуся процессу.

– Определитесь со структурой, пожалуйста, – обратилась она к Брагину.

– Структура партии такова, – с готовностью приступил к ответу на очередной вопрос Глеб. – Председатель совета, Совет партии, члены партии, товарищи партии, партнеры партии.

– Объясните, – насупился Бубнов.

– Председатель Совета партии – это член Совета партии, причем, выборная должность. Это наиболее квалифицированный специалист по обсуждаемому вопросу, стоящему на повестке дня. Избирается на каждом заседании Совета партии членами Совета партии. Совет партии – талантливые, высококвалифицированные специалисты. Члены партии – творчески мыслящие люди, которые стремятся повысить свой общеобразовательный и профессиональный уровень. Одним словом, высококвалифицированные специалисты всех слоев общества. Товарищи партии – это та часть населения, которая оказывает, физическую, моральную, финансовую и политическую поддержку партии. Партнеры партии – частные лица, общественные организации, коммерческие и государственные структуры общества, сотрудничающие или просто поддерживающие, с партией «Человек разумный» дружеские, деловые, неофициальные и официальные отношения. Все настроенные на ведение конструктивного диалога по интересующим вопросам. Искренняя поддержка, особенно в трудную минуту, своевременная помощь товарищей и партнеров очень важны и необходимы партии. Чем больше жителей планеты Земля поймут цели партии, тем лучше для дела, которое она делает. И самое главное. Партия не замыкается в рамках одного государства. Она надгосударственная структура. Государственных границ для нее не существует. Партии необходимо, для успешного решения своих задач, не замыкаться в рамках одного государства. Более того, партия «Человек разумный» должна стать надгосударственной структурой и объединять не граждан одного государства, а лучшие умы человечества, потому что задачи, решаемые партией, носят не только локальный, но и глобальный характер. Узкому кругу лиц их не решить, теперь поговорим о символике партии.

– Давайте, давайте, – заерзал на стуле, словно школьник перед ответом, Юсуп Ибрагимович.

– Тише! – громко вскрикнула Маша, показывая кулак Коле. – Потом поговоришь.

– Я по делу, – пискнул Бубнов и отодвинулся подальше от Юры.

– Мы по делу, – подтвердил Шмелев.

– Мы тоже, – сухо «отрезала» девушка. – Продолжайте, – уважительно обратилась она к Брагину.

– Символ партии «Человек разумный» – изображение человеческого мозга. Вид сбоку. Символ партии располагается на государственном флаге. В центре полотнища черный круг, занимающий одну треть флага. На фоне черного круга, в его центре, изображение человеческого мозга белого цвета, над изображением человеческого мозга надпись «Homo». Под изображением человеческого мозга надпись «sapiens».

– Получается, – еле слышно сказала Маша, – полотнище государственного флага, в центре полотнища черный круг, внутри черного круга изображение человеческого мозга белого цвета, над изображением мозга надпись «Homo». Под изображением мозга надпись «sapiens». Буквы надписи красного цвета.

– Правильно ли я вас понял, Брагин, – медленно проговаривая каждое слово, спросил Шляпкин. – Символ партии «Человек разумный» – изображение человеческого мозга. Вид сбоку. Наносится в центре полотнища государственного флага черный круг, занимающий одну треть флага. Внутри круга изображение человеческого мозга, белого цвета, вид сбоку. Над изображением мозга надпись «Homo». Под изображением мозга надпись «sapiens». Буквы надписи красного цвета.

– Василий, вы все правильно поняли, – официально ответил ему Глеб, утвердительно кивнув головой. – Объясняю значение. Государственный флаг определяет, к какому государству принадлежит партия. Черный круг обозначает космос, вселенную. Белый мозг обозначает сознание, разум, которым обладает человек. Белый цвет говорит о чистоте и искренности человеческих намерений. Надпись «Homo sapiens» – название партии «Человек разумный». Красный цвет букв обозначает энергию космоса, которую осваивает и использует человек и при помощи которой он развивается, как вид Homo sapiens.

– Вот это настоящая партия! – восхищенно сказала Туркова. – Она решит любой вопрос!

– Так уж и любой, – начал было «бузить» Коля, но Маша так на него посмотрела, что он сразу замолчал.

– Что вы хотите от нас, Брагин? – казенным голосом спросил Василий.

– Нам необходимо сотрудничать, – живо ответил ему Глеб. – В единстве сила.

– Необходимо серьезно говорить на местах, – ответил ему Шляпкин.

– Разумеется, мне необходимо встретиться с вашими товарищами по партии, – согласился с ним Брагин. – Я готов к диалогу с любой партией, – обратился он к окружающим.

– Будем планировать встречи с членами партий на местах, – предложил Юсуп Ибрагимович.

– Разумеется, – поддержал его Павел.

– Определяемся с датами и по домам, – устало предложил Женя.

– Светает, – весело сказала Туркова.

Стали согласовывать даты.

– Наконец-то определились, – тихо молвил Витя. Потерев лоб ладонью, он добавил: – Обсудим ваше отношение к религии в любое удобное для вас время. Надеюсь, вы, не воинствующий атеист?

– Партия «Человек разумный» с интересом и пониманием относится к окружающей ее действительности. Мы предлагаем созидать, а не разрушать. Конструктивный прагматизм гораздо лучше эмоциональной неприязни.

– Посмотрим, посмотрим, – загадочно сказал Ухов.

– Расходимся, – скомандовал Шляпкин.

Политики нехотя начали подниматься со стульев. Пожимая, друг другу руки, уходили в свежеиспеченное утро.

– Маша, пошли, провожу, – предложил девушке Шубкин.

– Спасибо, Женя, – ласково поблагодарила его Туркова. – я с Брагиным.

– Обсудите женский вопрос, – усмехнулся устало Коля.

– Что-то вроде этого, – рассеянно ответила Маша.

*     *     *

Глеб с Машей вышли на улицу. Свежий, чистый воздух заполнил их легкие. Дышалось легко и свободно. Сонливость, с остатками темноты, куда-то рассеялась. Первые солнечные лучи пытались согреть остывший за ночь воздух.

– Ну, ты дал, – грубо буркнула Туркова.

– Что-то не так? – участливо поинтересовался Брагин.

– Ты их испугал, – объяснила свою мысль Маша.

– Ничего подобного, – возразил Глеб. – По-моему, презентация партии состоялась. Ночь прожита не зря. Партия создана. Придет время, и они все вольются в ее ряды.

– Можно я на дискуссии буду ходить с тобой? – спросила у Брагина Туркова.

– Разумеется! – преднамеренно громко сказал Глеб. – Ведь ты же моя «правая рука».

Маша вздрогнула и послушно прижалась к Брагину.

«Хорошо, что все так кончилось, – думала девушка. – Если и дальше пойдет так, как задумал Брагин, то партия «Человек разумный» быстро наберет «обороты». На такой скорости, главное, удержать «равновесие» между «хочу» и «могу». Неужели Глеб действительно такой непобедимый?»

Девушка посмотрела на своего спутника. Брагин светился не хуже восходящего солнца. Или ей это только показалось?

«О чем он, интересно, думает? – продолжила мысленно рассуждать Маша. – Надо быть с ним, на всякий случай, осторожнее. Чересчур уверенно идет вперед».

Семнадцатая глава

КУДА И С КЕМ ИДЕМ?

 

Время бежит весело и бодро. Страсти кипят, словно уха в котелке. Народ брызжет эмоциями налево и направо. Дым коромыслом. Горит, пылает старое время. Кто-то бьется в предсмертной агонии, а кто-то в свободном, независимом экстазе. Полная неразбериха. Делай, что хочешь. Свобода, граничащая с культурным аскетизмом и духовной анархией.

*     *     *

Брагина не спешили приглашать к себе в «гости» партийные боссы. Для себя Глеб объяснял затянувшуюся «паузу» одной фразой: «Они или забыли обо мне, или что-то выжидают».

Маша вначале немного нервничала, но, видя, что Глеб совершенно спокоен, успокоилась и сама.

Однажды, поздним вечером, Брагин позвонил Турковой по телефону и вялым голосом сказал:

– Извини, что так поздно. Мне недавно позвонил человек от Василия и передал его приглашение посетить собрание партии «Степные демократы».

– Совещание состоится у Шмелева? – живо поинтересовалась Маша, сгорая от любопытства.

– Нет, – безразлично ответил Брагин.

– Неужели в штабе партии? – веселым голосом поинтересовалась девушка.

– Да, в самом «логове», – сонным голосом подтвердил Глеб.

– Ты, что спишь?! – возмутилась Туркова.

– А, ты, что думала! Пока дождешься приглашения, заснуть можно.

– Ничего, – мягким голосом подвела итог Маша, – наконец-то свершилось. Не упустить бы только…

– Я полностью с тобой согласен, Маша. В наше неспокойное время такой шанс необходимо реализовать на все сто, – поддакнул девушке Брагин.

– Когда пойдем? – поинтересовалась Туркова.

– В ближайшие выходные, – туманно ответил Брагин.

– А поточнее? – поинтересовалась Маша.

– Подробности обсудим завтра при встрече, – начальствующим тоном ответил Глеб.

– Буду ждать, – смиренно сказала девушка.

– Спокойной ночи, Маша.

– Спокойной ночи, Глеб.

Туркова положила трубку. « Вот, жук, – размышляла она, медленно погружаясь в объятия сна, – не мог сразу все сказать. Если бы я была чересчур любопытна, то не уснула бы до утра. Однако, я не такая. Завтра, значит завтра. Так и хочется ему позвонить и сказать: «Не держи все в себе – лопнешь!» То же мне… «Великий посвященный». Маша перевернулась на другой бок и заснула.

*     *     *

На следующий день Глеб сам подошел к Маше и сообщил ей шепотом:

– Сегодня в 15.00 встречаемся у меня.

– Почему у тебя? – удивилась Маша.

– Поможешь мне выбрать вещи для встречи, – чересчур сухо ответил Брагин.

– Деловой, – язвительно заметила Туркова.

– А, ты, что думала, – укоризненно сказал ей Глеб. – Кстати, потом пойдем к тебе.

– Зачем это? – округлила глаза девушка.

– Надо продумать наши с тобой костюмы. Мы должны гармонировать, а не как попало. Разминка окончена. Завтра в бой! Наконец-то настоящая работа!

– Неужели все так серьезно? – забеспокоилась Маша.

– А, ты, что думала, – насупился Глеб, – мы в оловянные солдатики играем?

– Страшновато, Глеб.

– Не робей, – Брагин хлопнул Туркову по попе, – я знаю, куда нам идти.

– Что, ты, хочешь сказать? – сделала шаг назад Маша.

– Политика коварная плутовка. Или ты ее или она тебя.

– А по-хорошему разве нельзя?

– По правилам только с малыми детьми играют, а во взрослой игре все методы хороши. Разумеется, в дальнейшем, мы установим свои правила в большой политике.

– А что же сейчас?

– Сейчас грязная бойня… вши, болезни, кровь, одним словом, окопная война. Мы вступили в серьезную схватку.

– Может не надо. Не пойдем?

– Мы не просто пойдем. Мы будем в первых рядах. Вести будут не нас. Мы поведем!

– А куда?

– Не волнуйся. Я знаю дорогу.

– Как бы с пути не сбиться.

– Держись меня и не пропадешь!

– Хорошо, Глеб, смотри, не подведи.

– Не доверяешь?

– Доверяю.

– Сама смотри. Пойдем спина к спине. Если что…

– Не волнуйся, не брошу в трудную минуту, – заверила Глеба Туркова.

Брагин одобрительно кивнул, крепко пожал Маше руку и куда-то исчез.

Маша пожала плечами, посмотрела на ладонь правой руки, только что смятую ладонью Глеба, и медленно пошла в аудиторию.

Брагин на последнюю «пару» не пошел. Это заинтриговало девушку, но ненадолго. Через два часа маленькая стрелка Машиных часов «уткнется» своим «носом» в цифру «три», тогда все и станет на свои места.

*     *     *

Глеб пришел домой раньше обычного.

– Ты, что так рано? – поинтересовалась Светлана Андреевна у сына.

– «Пару» отменили, – уклончиво ответил Глеб.

– Почему? – не столько из любопытства, сколько для порядка «давила» на сына мать.

– Преподаватель не пришел, – вяло ответил Глеб и удалился в свою комнату.

Мать, едва заметно, усмехнулась и пошла, заниматься своими делами.

Часа через два коридор наполнился мелодичной трелью звонка.

– Кого там несет? – не столько удивилась, сколько возмутилась Светлана Андреевна.

– Это, наверное, Маша! – крикнул ей из своей комнаты Глеб.

– Маша? – вопросительно посмотрела на сына Мать.

– Здравствуйте Светлана Андреевна, – по-простому, поприветствовала Туркова мать Глеба.

– Здравствуй, Машенька, – искренне обрадовалась девушке Светлана Андреевна. – Как дела?

– «Пара» закончилась и сразу к вам, – «ляпнула» без задней мысли девушка.

– Неужто третья? – поинтересовалась Светлана Андреевна.

– Да, после третьей «пары» сразу и к вам, – «рубила» правду-матку Туркова. – Глеб отсутствовал. Пришла ему конспект показать. Он просил.

– Разумеется, – не подавая вида, что она узнала истинное положение дел, кивнула головой Светлана Андреевна.

К тому времени Глеб уже вышел из своей комнаты и, конечно же, слышал их разговор. Он сразу сообразил, что Туркова, хоть и не нарочно, но «сдала» его.

– Спасибо, Маша, что зашла. Хоть будет, что почитать перед сном, – безразлично сказал он, глядя, а мать.

Светлана Андреевна довольно хмыкнула, мол, вот, как я тебя вывела на «чистую воду».

– Зря не пошел, – обратилась к Глебу Маша. – Лекция потрясающая!

– У него преподаватель заболел, – усмехнулась Светлана Андреевна, проходя мимо сына. Не останавливаясь, она строго сказала ему: – Покорми девушку три «пары» отсидела. Не каждому по силам.

– Хорошо, – буркнул «рассекреченный» Глеб. Он посмотрел в искрящиеся глаза девушки и предложил: – Хочешь…

– Хочу! – перебила его Туркова и живо шмыгнула на кухню.

Глеб последовал за ней.

– Надо тебе было про третью пару сказать, – ставя чайник на плиту, прошипел, как гусь, Глеб.

– Подумаешь, прогулял! – усмехнулась Маша. – С кем не бывает, претензии не принимаю. Предупреждать надо было, а не исчезать в тумане, как ежик.

– Какой ежик? Ладно, проехали. Я думаю, она сразу догадалась, как только я порог перешагнул. Ты только подтвердила ее гипотезу.

– Тем более, – усмехнулась доброй улыбкой Туркова. – Лучше сыр, масло доставай. Кофе есть?

– Есть, – послушно ответил Брагин.

– Доставай, – распорядилась девушка.

Светлана Андреевна почесала переносицу, пожала плечами, загадочно улыбнулась и пошла в комнату, смотреть телевизор.

*     *     *

В комнате у Глеба, как впрочем, и в самой квартире, Маша находилась в гостях в первый раз. Однако казалось, что она чувствует себя совершенно уверенно в незнакомой среде. Можно даже сказать, по-хозяйски.

– Это твоя комната? – поинтересовалась девушка, оценивающе осматривая ее «содержимое».

– Да, – не без гордости ответил Глеб.

– Мне нравится, – огласила свой «приговор» Маша.

– Тогда приступим к делу, – оживился Брагин и подошел к двери платяного шкафа. – Присмотри, что-нибудь для меня с учетом твоего наряда.

– Да, ты, я вижу, стилист! – вскинула вверх красивые брови Маша. – Даже это предусмотрел.

– Встречают по одежде, – ответил задумчиво Глеб, рассматривая висящие на вешалках одна на другой свои рубашки.

– А провожают по уму, – закончила мысль Брагина Туркова.

– Тоже верно. Ты на счет этого можешь не беспокоиться. Ради этого и идем. Сколько можно терпеть хозяйственное разгильдяйство, экономическую бестолковость и политическое беззубее.

– А, ты, знаешь, как? – агрессивно поинтересовалась девушка.

– Разумеется! – уверенно ответил Брагин.

– Здорово! – восхитилась Маша и развалилась в кресле. – Давай показывай, – покровительственно махнула она рукой и поджала губы.

Глеб быстренько показал свою скромную «коллекцию» во всей красе.

– Высоким стилем мы там ни кого не удивим, – уставившись мечтательным взором в висящую на стене политическую карту России, заметила девушка. – Но сразить наповал острой мыслью, как шпагой можем!

– Вот это правильно и совершенно верно. Я другой оценки от тебя и не ждал. Я очень рад, что в тебе не ошибся.

– Мы порвем их, Глеб! – разошлась девушка, воодушевленная высокой оценкой Брагина.

– Конечно! – завелся и Глеб, но вовремя спохватился и перешел на громкий шепот. – Тише мать услышит.

– А родители еще не в курсе, что живут с человеком, претендующим на власть? – скороговоркой заметила Маша.

– Пока нет, – с досадой в голосе, честно признался Брагин.

– А я знаю! – торжественно произнесла Туркова.

– Ну, ладно, – засмущался Брагин, – довольно лирики. Твои наряды смотреть не буду.

– Это почему же? – кокетливо поинтересовалась Маша. – А я хотела похвастать своим нижним бельем.

– Я тебе доверяю, – вполне серьезно ответил девушке Глеб. – А насчет белья, потом поговорим. У нас еще все впереди. Насмотримся друг на друга. И на белье нижнее тоже.

– Что?! – насупилась Туркова.

– Что слышала, – «отрезал» Брагин.

– Я пошла отсюда.

– В субботу на нашем месте в двенадцать.

– Куда пойдем?

– Узнаешь на месте. О встрече никому ни слова.

– Все скрываешь, – губы Турковой изобразили ехидную улыбку.

– Береженного Бог бережет, – ответил ей Глеб и «стрельнул» глазами в сторону двери. Убедившись, что она плотно прикрыта, добавил: – Ведь еще, пока, не все знают кто мы такие.

Маше очень понравилось, что Глеб сказал: «Мы такие». Девушка заулыбалась и, чмокнув Брагина в щеку, заторопилась домой.

– Меня провожать не надо, – сказала она тихо Глебу.

– Хорошо, – с облегчением ответил Брагин и посмотрел на часы, а потом на тетрадь с конспектами, которую так любезно предоставила ему Маша.

У входной двери он, вдруг, стал очень важным и представительным. Демонстративно пожал Маше руку.

– Тренируешься, – как бы, между прочим, сказала девушка, улыбнулась, сверкнув белой эмалью зубов, и вышла, осторожно прикрыв за собой входную дверь.

– Что-то, вы, быстро расстались? – полюбопытствовала мать.

– Дела, дела, – «отмахнулся» общими словами от конкретного разговора сын.

Светлана Андреевна молча пошла на кухню.

Глеб, почесал затылок, и пошел к себе в комнату.

*     *     *

Маша подошла в назначенное Глебом место без опоздания. Брагин был уже на месте. Туркова посмотрела на часы и сказала:

– На моих около двенадцати. Если точнее, то без двух минут двенадцать.

– Я пришел раньше. Необходимо было осмотреться, – успокоил ее Глеб. – Как добралась?

– Хорошо. А что, – осмотрелась по сторонам девушка, – возможна слежка?

– Надо быть готовым ко всему. Мы начинаем борьбу. Выживает…

– Сильнейший, – закончила мысль Брагина Маша.

– Нет, умнейший. Война умов. Третья мировая война – это война умов, война интеллектов! Серьезное испытание для партии «Человек разумный».

– Третья мировая война – интеллектуальная война? Ты, это серьезно? – поинтересовалась Туркова у Глеба.

– Еще есть время до третьего звонка… можешь сойти на перрон.

– Я не покину «вагон»! – возмутилась девушка. – Думаешь, я трусиха!

– Не кричи, – зловеще прошипел Брагин. – Люди кругом.

– Да нет здесь никого, – усмехнулась Маша. – Опять ты переигрываешь.

– Я не играю. Это проза жизни, – усталым голосом сказал Глеб.

– Надо же, как все серьезно. А нас из ВУЗа не выгонят?

– За что?

– А это не уголовно наказуемое деяние?

– Ты, что! – Глеб покрутил указательным пальцем у виска. – Мы же занимаемся политической деятельностью в свободное время и вне стен учебного заведения. Это наше личное дело.

– Смотри, Брагин, если меня арестуют…

– Тоже мне – революционерка! Каплан в Ленина стреляла…

– Ну, ты, сравнил! Совсем что ли?

– Действительно… Она стреляла в человека, что бы убить личность, а мы шарахнем по целой устаревшей системе взглядов на политическое, экономическое, культурное устройство мира. Многим мы придемся не по душе.

Маша насупила брови и сказала:

– Пойдем до конца и победим!

– Правильно, Туркова! Вперед! Мы их порвем!

– Идем, Брагин. Я ничего не боюсь. Станем спина к спине.

– Ты, знаешь, кого можно назвать настоящим другом?

– Кого?

– Друг – это тот к кому можно стать спиной.

– Крепко сказано. Согласна.

– Значит, спина к спине?

– Да, спина к спине.

– Тогда вперед! Руби гадов!

– Зачем рубить?

– Это я так… образно выразился. Мы их всех не физически… Мы их всех интеллектуально «сделаем».

– Согласна. Давай «сделаем».

– Пошли. К часу необходимо быть на месте. Все инструкции получишь по дороге.

*     *     *

К назначенному месту добрались быстро, без приключений.

– Старое здание, – заметила Маша, с любопытством рассматривая архитектуру постройки сталинской эпохи.

– Да, явно сталинский дом, – согласился Глеб. – Но мы здесь не для этого. У нас еще есть минут пятнадцать. Постоим, осмотримся или сразу в «пекло»?

– Здесь кто-то живет из наших оппонентов? – поинтересовалась Туркова.

Брагин слегка поморщился. Ему не понравилось, что девушка ушла от прямого ответа, но не стал игнорировать ее вопрос, как она его:

– Нет. Здесь у них штаб-квартира. Сегодня у партии «Степные демократы» заседание политбюро.

– Они действительно мощная политическая сила? – осторожно вникала в суть дела Маша.

– Выбирать не приходится, – оглядываясь по сторонам, как-то отстраненно произнес Брагин.

– Ты, знаешь, что Василий Шляпкин руководитель этой партии? – напомнила Глебу Туркова.

– А так же Женя Шубкин и Юсуп Ибрагимович, – добавил Глеб.

– И еще кто-то.

– Прогулки не обещаю, но поход будет знатным.

*     *     *

Брагин с Турковой вошли в подъезд. На лифте поднялись на нужный этаж. Подошли к черной металлической двери.

Глеб посмотрел на Машу:

– Готова?

– Будь осторожен. Возможен подвох.

– Я записываться в их ряды не собираюсь. У меня своя партия.

– Какой у тебя план? – спросила шепотом Туркова у Брагина.

– Знакомство, дискуссия, завязывание партнерских отношений, убеждение в непобедимости моей партии.

– Твоей?!

– Извини, нашей партии, – успокоил ее Глеб. – Ведь ты – мой заместитель?

– Разумеется!

– Далее, – продолжал свою мысль Глеб, – врастание их партии в нашу партию.

– Решил привить их «ветку» к нашему «стволу»?

– Конечно.

– Ты, как кукушонок.

– Это еще почему?

– «Питаешься» их электоратом, набираешь политический вес, а потом кувырк… и вытолкнул их из «гнезда» политической жизни.

– И вовсе и не «вытолкнул». Пусть «живут». Я не собираюсь занимать их политическую нишу. Нам партнеры с обширным и весомым электоратом очень даже нужны.

– Используешь их политический потенциал и ставишь прозябать на социальной «помойке» среди отбросов различных псевдонародных движений.

– Неверное убеждение любителя-обывателя от политики. Сила политического движения не в умении «уничтожить» своего политического конкурента, а в умении объединить духовные, интеллектуальные, экономические возможности разрозненных общественных объединений в один политико-экономический комплекс, обладающий огромным энергетическим потенциалом. Сплотить идейно и повести за собой.

– Куда повести? Одни уже водили.

– Тогда была другая политическая ситуация. Свою задачу они выполнили. Теперь наша очередь пришла. Используя опыт других, мы с минимальным количеством ошибок будем двигаться к решению насущных задач планеты Земля.

– Ну, ты и замахнулся! – развела руками Маша.

– А ты думала, что я сюда пришел порисоваться, себя показать, потешить свое самолюбие? Нет! Я свою миссию выполняю.

– Миссию?! – Туркова отошла от Глеба на два шага и окинула его пристальным взором. – В пророки набиваешься?

– Пророки живут на Земле, а я из космоса.

– Что?

– Извини, я что-то не то говорю. Лучше пошли на встречу.

– Пошли, только, ты, свои амбиции поубавь.

– Хорошо, – согласился Брагин. – Только и ты учти, что я не разрушаю, а созидаю.

– Ладно, – махнула рукой девушка. Посмотрела на Глеба, насупилась и сказала: – Смотри, не переиграй. Свою марку всегда держать надо.

– Ты, Маша, не волнуйся. Все будет хорошо. Главное – что бы ни произошло, не удивляйся, если я что-то говорю – значит так надо.

– Смотри, не заврись.

– Вообще-то я не это имел в виду.

– Звони.

– Звоню.

Глеб стал напротив «зрачка» входной двери. Маша стала чуть позади него. Брагин уверенно нажал, большим пальцем левой руки, на кнопку звонка входной двери.

Мелодию звонка они не услышали.

– Может, не работает? – высказала предположение Туркова.

– Скорее всего, две двери, – шепнул ей Брагин.

– Позвони еще раз.

– Не надо. Мы, серьезные люди, а не шалуны-переростки.

– Хорошо. Давай я позвоню.

– Успокойся. Главное в таком деле – выдержка и целеустремленность.

*     *     *

Дверь открыл незнакомый молодой человек.

– Я вас внимательно слушаю, – вежливым, немного слащавым голосом обратился он к Глебу и Маше.

– Мы к Василию Шляпкину, – ответил Брагин.

– По его приглашению, – уточнила Туркова.

– Хорошо, ждите ответа, – очень важно сказал молодой человек.

– Где? На лестничной площадке?! – не выдержала Маша.

– Зачем же, пожалуйте в приемную, – и молодой человек услужливо отошел в сторону.

– Приемную? – переспросила девушка.

Глеб незаметно толкнул Машу в бок.

– Спасибо, вы так любезны, – губы Брагина расплылись в обширной улыбке.

– О вас доложат, – уже сухо, по-деловому, сказал парень и быстро, куда-то исчез.

– Сервис, – заметил Брагин.

– Все это панты и дешевые трюки. Бугор на ровном месте, – прошептала с оттенком зависти Туркова.

– Конечно, – усмехнулся Брагин, – явно какой-нибудь заштатный клерк.

– Что-то долго его нет, – забеспокоилась Маша.

– Готовятся к достойной встрече, – успокоил ее Глеб.

– Будь осторожен. Возможен подвох, – предупредила его девушка.

– Не волнуйся. Я готов к любому повороту событий, – уверенно ответил ей Брагин.

– Как ты думаешь, мы в «логове»? – поинтересовалась у него Туркова.

– Наверное, да, – задумчиво ответил Глеб, с интересом рассматривая, висящую на стене, средних размеров картину.

– Могли бы повесить и посолиднее, – мельком взглянув на картину, пренебрежительно заметила девушка.

– не брюзжи, – приструнил ее Брагин и уселся на диване прямо под картиной.

Туркова подошла поближе и, прищурив глаза, прочитала название картины «Сплав». На картине был изображен сплав древесины по широкой глади реки. Буксир, пыжась, тащил за собой огромное количество бревен. От древесной армады, по направлению к берегу, шли большие, пенистые волны.

– Трудовая картина, – сказала Маша. – Во, как буксир напрягся. Старается.

– Картина, действительно, со значением, – хитро подмигнул Турковой Брагин.

– Неужели и мы так будем? – поежилась, словно от холода, девушка.

– А, ты, как хотела? – удивился Глеб и осуждающе посмотрел на Машу. – И не такие «массы» вести за собой придется. Туркова, ты готова к такому ответственному ярму?

– Люди не дрова, – уклончиво ответила девушка.

– Согласен, – кивнул головой Глеб. – Я об идее толкую. Не надо воспринимать все так буквально.

– Да это я так, к слову, – пошла на попятный Маша.

*     *     *

В комнату вошел молодой человек. Он хитро улыбнулся и, вальяжным взмахом руки, пригласил гостей пройти в комнату.

– Спасибо, – сказала Маша и посмотрела на Глеба.

Брагин медленно встал с дивана, посмотрел выразительно на картину, перевел взгляд на молодого человека и, не глядя на девушку, прошел мимо нее в другую комнату. Туркова, с умным видом, последовала за ним.

*     *     *

Комната, в которой они оказались, была очень большой.

«Объединили несколько комнат в одну», – подумал про себя Глеб, осматриваясь в незнакомой обстановке. Ему необходимо было, как можно быстрее, адаптироваться в окружающем его физическом и социальном пространстве. Новая обстановка. Новые люди. Все настораживало и очень увлекало его.

Туркова наскоро осмотрелась и, не вдаваясь в подробности, изящно заскользила по скользкому, как лед, паркету к Василию Шляпкину, на ходу, демократично протянув Жене правую руку для рукопожатия.

Шубкин, с радостью, ухватился обеими руками за ее руку, словно только этого и ждал.

Юсуп Ибрагимович, непринужденно, кивнул девушке головой.

Остальные, присутствующие, с любопытством наблюдали за происходящим.

– Здравствуйте! – громко сказал Брагин. – Спасибо за приглашение, Василий.

Шляпкин, учтиво, кивнул Глебу и посмотрел на Машу.

– Разрешите представить, – сказал важно Глеб. – Туркова Маша, мой соратник по партии, заместитель, правая рука.

Туркова сияла. Окружающие буквально «пожирали» ее глазами.

Глеб насупился. Ему показалось, что на него никто не смотрит, словно его и не было в комнате.

Через некоторое время эйфория знакомства прошла, уступив место холодному, безжалостному расчету.

Маша из жаркой «парилки» плюхнулась в «бассейн» с холодной водой.

Глеб, по этому поводу, удовлетворено хмыкнул и обратился к Василию Шляпкину:

– Вы пригласили. Мы пришли. Давайте общаться.

– Конечно! – ответил за Шляпкина Женя Шубкин.

– Разумеется, – полным достоинства голосом важно подтвердил слова Брагина Василий. Всем своим видом Шляпкин давал понять окружающим, что выкрик Шубкина – частное высказывание, а его, Василия, ответ и есть настоящий, официальный ответ – позиция партии «Степные демократы».

– Нам приятно, что наш с вами политический диалог нашел такое серьезное, конструктивное продолжение, – сказал Брагин и направился к первому ряду кресел.

Туркова бесшумной тенью скользила за ним.

Комната, в которой находились Маша с Глебом, представляла собой помещение для заседаний. Несколько рядов мягких стульев упирались в стол для президиума. Немного в стороне от стола, словно сама по себе, стояла небольшая самодельная трибуна.

Присутствующие живо заполнили ряды мягких стульев. Мини зал «утонул» в напряженной тишине.

Из-за стола президиума выскользнул Юсуп Ибрагимович, и быстро подошел к трибуне:

– Соратники! – зычным голосом воскликнул он.

Народ в зале зашевелился. Внимание достигло критической отметки.

– К нам, на совещание, приглашены представители партии «Человек разумный», – гораздо тише и спокойнее продолжил выступающий. – На политическом совещании нашей партии было принято решение, дать возможность молодой партии Глеба Брагина состояться, как самостоятельная политическая сила.

Туркова толкнула Глеба локтем в бок и шепнула: «Состояться».

Глеб ничего не ответил, а только лукаво улыбнулся.

– Политический совет нашей партии, – медленно, словно школьный учитель первоклашкам, вещал Юсуп Ибрагимович, – решил пригласить к себе в гости членов партии «Человек разумный».

– Предлагаю продолжить совещание! – крикнул кто-то за спиной у Глеба.

– Хорошо, – властно сказал Шляпкин, – если у присутствующих, – и Василий, с уважением, посмотрел на членов партии, сидящих за столом президиума, – нет возражений, то переходим к прениям по существу наших вопросов.

Юсуп Ибрагимович покинул трибуну и занял свое место за столом президиума.

– Кто желает высказаться? – поинтересовался Женя и посмотрел на Брагина.

Глеб утвердительно кивнул головой.

Брагин желает презентовать свою партию! – громко сказал Шубкин.

Сидящие в зале затихли, а в президиуме заерзали на стульях.

– Ни пуха, – шепнула Глебу в самое ухо Маша.

Брагин, едва заметно, махнул ей рукой.

– Здравствуйте, дорогие друзья! – громко и внятно сказал Глеб. – Нам, – он указал кивком головы на Туркову, – представилась честь участвовать в заседании вашей партии «Степные демократы», спасибо.

В зале раздалось несколько вялых хлопков. Он даже их оказалось достаточно, что бы «взломать лед» недоверия, покрывающий холодным, прозрачным панцирем поток дружественных эмоций и чувств. Как-то сразу, сам собой, все стало на свои места. Народ расслабился, зашевелился. Кое-где слушатели стали весело перешептываться друг с другом. Стоящий за трибуной Глеб, ощутил непринужденный, рабочий настрой. Только от сидящих за столом президиума людей по прежнему «несло» холодом. Такой эмоциональный «расклад», на данный момент, вполне устраивал Брагина.

– Прежде всего, – бодрым голосом продолжил он, – я коснусь вопроса о взаимодействии двух партий: вашей, осуществляющей поистине титаническую работу по объединению идейно разрозненных групп людей в одну общественно-политическую силу. И нашей, интеллектуально передовой, мобильной, волевой партией будущего.

– Мы тоже партия будущего, – крикнул, уже знакомый Брагину, молодой человек.

– Мне очень приятно, что среди слушателей есть личности, знающие себе и своей организации цену, – ответил на реплику из зала Глеб.

Маша оглянулась и увидела молодого человека, важно развалившегося на стуле. Он, как ей показалось, немного с высока, посматривал на окружающих. Заметив, что Туркова с любопытством смотрит на него, парень улыбнулся девушке красивой, искусственной улыбкой и помахал приветливо рукой.

– Антон, – строгим голосом обратился к нему Шляпкин, – здесь политическая дискуссия, а не развлекательное шоу!

– Ничего, ничего, – махнул рукой Брагин, – мы все понимаем.

Маша насторожилась. Глеб, как ей показалось, начал говорить, как-то туманно.

– Наша партия, – взял слово Женя Шубкин, – Евразийского масштаба. Это географически очень крупный организм.

– Геополитически, – поправил его Юсуп Ибрагимович.

– Мне очень приятно, что наша партия «Человек разумный» сотрудничает с такой мощной политической силой, как партия «Степные демократы», – уважительно произнес Брагин.

Юсуп Ибрагимович покровительственно кивнул головой и сказал:

– Мне приятно, что лидер молодой партии обладает чувством такта.

– Однако, к делу, товарищи, – ненавязчиво вернулся к своей мысли Глеб.

– Конечно, – согласился с ним Шляпкин. – Попрошу внимания! – властно обратился он к аудитории.

– Прежде всего, – начал уверенно Брагин, – определимся по существу. Партия «Человек разумный», по отношению к другим общественно-политическим организациям, стремится к партнерству и сотрудничеству. Почему? Да потому что мы объединяем в своих рядах лучших представителей человечества. Партия не предоставляет себя другим социальным объединениям. Она объединяет лучших их представителей в одно целое. Она монолит, мозг биомассы планеты Земля.

– На космический уровень выходит! – выкрикнул с места Антон. – Мне нравится.

– Шелестин! – осадил нарушителя «спокойствия» Василий. – У нас дискуссия, а не балаган. Уважайте мнение других товарищей.

– Вы в чем-то правы, – согласился с Антоном Брагин.

– По-моему, – развел руками Юсуп Ибрагимович, – и на Земле дел хватает.

– Нельзя пропустить экономический «бум»! – ввернул под «шумок» Женя. – За окном повальная глобализация. Только мы, почему-то стоим в стороне. Откуда такая скромность?

«Прыткий малый, – подумала Маша. – С таким надо быть поосторожнее».

– «Кажется, один есть! – Мысленно ликовал Глеб. – Ничего, ничего… все подомной будете. Моя партия – мощь, сила. Все равно все лучшие куски достанутся мне. Я настроен на победу! Партия «Человек разумный» поведет человечество вперед».

– Мы вас слушаем, Брагин, – обратился к мечтающему оратору Василий.

– Извините, – встрепенулся Глеб. – Создание партии «Человек разумный» стало практически возможным и действительно необходимым тогда, когда встал вопрос о выходе России из экономического и политического хаоса. Для успешного рывка вперед необходимо объединить, в одно целое, сконцентрировать на одной важной цели лучших представителей российской, а в дальнейшем и мировой общественности. Только высококвалифицированные специалисты физически и духовно здоровые, идейно сплоченные могут производить высококачественный товар.

– О чем, вы, говорите?! – очень громко воскликнул Женя. – В экономике «раздвоение личности». Часть перешла на рыночные, капиталистические отношения, а часть стоит на месте – «гниет на корню». А, вы о производстве. Заводы, фабрики стоят. Коллективные хозяйства разрушены. Всюду безработица, упадок культуры.

– Вот именно! – не менее эмоционально воскликнул Брагин. – Партия «Человек разумный» и необходима для удовлетворения все возрастающих интересов и разнообразных потребностей личности. Партия – средство для достижения данной цели.

– Если я вас правильно понял, то вы стараетесь удовлетворять интересы конкретных людей? – поинтересовался с места Антон. – Неужели вы думаете, что этого вполне достаточно для общества?

– Но, позвольте! – встрепенулся Шляпкин. Он даже привстал, видимо хотел пройти к трибуне, но передумал и сел на стул. – Партия должна, в первую очередь, заботится о мощи государства, как социальной форме, объединяющей своих граждан в единое целое. Разве каждый член серьезной политической партии не должен заботиться об укреплении своего государства?

– Почему, – уперся «рогом» Женя, – человек должен заботиться не о своем благополучии, а о благоустройстве государства? Люди желают удовлетворять свои потребности в финансовой независимости, почестях, славе, власти. Дайте право личности на самореализацию!

– Я думаю, – задумчиво сказал Брагин, – что исходя из взаимодополняющих интересов, индивидуального и общественного, необходимо учитывать их тесную взаимную связь и, в то же время, относительную самостоятельность, свободу.

– Поясните свою мысль, Глеб, – обратился к нему Юсуп Ибрагимович.

– Государству необходимы сильные личности. В то же время человеку необходимо мощное государство, как опора и защита. Перегиб в ту или иную сторону губителен. «Забитая» личность не в состоянии укрепить государство, тем более, осуществить его защиту. Чересчур агрессивное государство лишает человека творческой свободы, а значит, пагубно отражается на его самосознании, самоутверждении, развитии в целом. Слабое государство не дееспособно в социальном смысле. Оно не в состоянии влиять на происходящие в обществе деструктивные процессы. Сильная личность в слабом государстве оказывается беззащитной. Слабое государство тормозит развитие личности. Поэтому я считаю, что личность и государство, как социальное образование, подобны сообщающимся сосудам. Экономическое, политическое, духовное развитие государства соответствует развитию его граждан, а глубина и ширина развития творческого потенциала отдельной личности зависит от уровня развития возможностей государства.

– Разрешите, Брагин, мне добавить, – встала со стула Туркова и повернулась к аудитории лицом. – Анализируя слова выступающего, можно всем нам сделать вывод, что для успешного решения проблемы необходимо выполнить следующие основные условия: во-первых, организовать и обеспечить должное воспитание, хорошее обучение; во-вторых, искреннее единомыслие гражданина и государства и, в-третьих, умелое, квалифицированное управление процессами, происходящими в личности, обществе, государстве.

– Так вы тоже рветесь к власти? – очень эмоционально поинтересовался у Глеба Юсуп Ибрагимович.

– Рвемся к власти? – переспросил его Брагин. – А разве возможность навязать свою волю кому-то другому и есть власть?

– По-моему, – вновь покинула свой стул Маша, – власть определяется не физической, интеллектуальной, духовной силой лидера, а наоборот, недостаточной развитостью данных характеристик у подвластного, зависимого. Каждый сам решает кто он: ведущий или ведомый. Осознанно или инстинктивно человек адаптируется в социальной среде. Инстинкт самосохранения, интеллект, индивидуальные особенности – вот кто принимает решение повелевать или подчиняться. Однако, проблема не в этом.

– В чем же? – звонко выкрикнул с места Антон.

– Не ошибиться в выборе своего предназначения. Неверная оценка своих возможностей может привести к разочарованию. Переоценил – канул в бездну небытия. Недооценил – остался не у дел, – резко ответила Туркова.

– Шелестин, не переоценивайте свои возможности, – попытался поставить на свое «место» «крикуна» Шляпкин.

– Мне очень не хочется остаться «на бобах»! – смело ответил «руководителю» «рядовой» член партии «Степные демократы».

– Соблюдайте партийную дисциплину, – по-деловому сказал Шубкин.

– А, вы, уважайте мнение такого же члена партии, как и вы, – огрызнулся Антон.

– Не будем ссориться. Продолжим работу. Хотя, каждый имеет право на выбор, – нейтрально высказался Брагин.

– Чем вы занимаетесь, Глеб?! – насторожился Шляпкин. – Перестаньте, сбивать столку наших людей.

– А как же право на выбор. Дайте возможность воспользоваться личности правом выбора или вы, Василий, против демократии и равноправия?

– Посмотрел бы я на вас, когда в вашем «механизме» произошел бы сбой, – с досадой ответил ему Шляпкин.

– Насильно не удержишь. Только искреннее желание быть вместе, насущная потребность делать общее дело может удержать человека в конкретном коллективе, – назидательно ответил ему Брагин.

– Довольно дискуссировать не по теме, – властно сказала Туркова и строго посмотрела на Глеба и Василия.

– Полностью согласен с Машей, – сказал Шубкин.

– Продолжаем разговор, – властно подвел «черту» Юсуп Ибрагимович.

– Интеллектуальная собственность, – это мощный экономический ресурс! – вдруг чересчур резко и громко заговорил Шубкин. – Это мощный источник энергии!

– О чем вы, Женя? – испуганным голосом тихо спросил у «бунтаря» Шляпкин. – Вы понимаете, что это раскол?

– Я с вами категорически не согласен, – ответил Василию за Шубкина Брагин. И уже громко, для всех, сказал: – Верное высказывание. Бьет в самую точку. Объединение в одно целое интеллектуалов, высококвалифицированных специалистов, профессионалов своего дела позволит сконцентрировать разрозненные энергетические составляющие в один мощный заряд энергии.

– Вы уверены, что таким объединением станет ваша партия? – поинтересовался у Глеба Юсуп Ибрагимович.

– Замете, вы, сами это сказали, – ответил ему Брагин.

– Брагин, – строго сказал Василий, – вы хотите сконцентрировать в своих рядах элиту российского общества! Это не честно! Да, да и не надо так смотреть на меня. Вы забыли о «низах». Или демонстративно игнорируете народ? Россиянин от сохи и станка, «баранки», прилавка, окопа, одним словом, умственного и физического труда так же имеет право на участие в политической жизни страны.

– Шляпкин прав, – согласился с выступающим Юсуп Ибрагимович. – Вы хотите представлять, защищать, удовлетворять интересы элит нашего общества. Хотите собрать все «сливки». Не «жирно» будет?

– Мы живем в век высоких технологий. Для успешного развития общества необходимы не просто индивиды – работяги, а личности – профессионалы, – ответил Глеб. – Необходимо воспитывать, учить, показывать личным примером, как необходимо жить. Давайте развиваться во всех направлениях, а не за лапти с сивухой держаться. Партия «Человек разумный» за духовное, культурное, интеллектуальное, физическое развитие, как отдельного человека, так и окружающего его социума в целом.

– Но ведь ваша партия будет доминировать над другими общественными объединениями, – заметил Шубкин. – Интересы партии «Человек разумный» будут подавлять интересы общества в целом.

– Но почему трудолюбивые, честные, законопослушные граждане должны жить в пол силы? – ответил вопросом Глеб.

– В этом я согласен с Брагиным, – сказал Женя. – Чем человек лучше работает, тем комфортнее он живет. Но, что делать остальным?

– Для них это станет хорошим побудительным мотивом способствующим повышению их интеллектуального, профессионального, культурного статуса в обществе. Для «проблемной» части общества это реальная возможность повысить качественную составляющую своей жизни, – ответил Глеб на вопрос Шубкина.

– Чересчур туманно, – недовольно заметил Шляпкин.

– А, по-моему, все понятно! – выкрикнул из зала Антон. – Чем лучше работаешь, тем лучше живешь, – поясни он «товарищам-тугодумам» смысл слов Брагина.

– Уровень жизни человека зависит от его энергетической составляющей, – вступила в диалог Туркова. – От каждого по способностям, каждому по труду.

– Это мы уже проходили, – буркнул Юсуп Ибрагимович.

– Хотите, не хотите, нравится вам или нет, но партия «Человек разумный» будет защищать интересы честных работяг, – насупив брови, строгим голосом сказал Брагин.

На несколько секунд в комнате воцарилось задумчивое молчание.

– Если проследить путь развития нашего государства, – насмешливо начал Шубкин, – то окажется, что у нас все поголовно «работяги». Население российского государства вечно находится в борьбе, работе, так как у нас почему-то всегда какие-то чрезвычайные обстоятельства.

– Вот поэтому, – все также серьезно отвечал Глеб, – для искоренения этого энергетического «аврала» я и предлагаю всем желающим объединиться в одно целое – партию, не только защищающую их интересы, но и способную успешно решать любые задачи, выходить из любого положения. А самое главное – не втягивать страну и ее население в «чрезвычайщину»! – с пафосом закончил свою речь Брагин.

– Сильная мысль, – с завистью сказал Женя, на мгновение задумался, и добавил, от себя, к речи выступающего: – Не скрою, что ошибка не в чрезмерном перенапряжении государства и его граждан, а в бесконечном отрицании своего славного прошлого и вечном построении счастливого будущего. Мы никогда не живем настоящим. Плохое вчера и хорошее завтра, а где же сегодня? Почему мы должны жить сегодня как-нибудь? Почему хорошее завтра превращается в плохое вчера?

– Верно, Шубкин! – весело воскликнула Маша. – Отрицание предыдущего исторического опыта развития государства, неуважительное отношение к предыдущим поколениям, не желание их понять и принять накопленный ими огромный энергетический потенциал в виде жизненного опыта и научных знаний приводит к изобретению «велосипеда», то есть вечному топтанию на месте. Движение со скоростью черепахи не приемлемо в современном мире.

– Туркова говорит о том что, не используя, а иногда и отрицая, затраченную энергию предыдущих поколений, каждое последующее поколение вынуждено тратить для решения стоящих перед ним задач гораздо больше жизненной энергии, чем это необходимо, – прокомментировал эмоционально окрашенное выступление соратника по партии Глеб.

– Да это же ясно! – крикнул с места Шелестин. – необходимо использовать опыт предыдущих поколений. Учитывать в своей работе промахи и достижения прежних «работяг», – спокойно и важно закончил свое спонтанное выступление Антон.

– Я попросил бы вас, любезный, не отвлекать внимание собравшихся от смыслового содержания речи докладчика, – грозно сказал Шляпкин. Он наклонился к Юсупу Ибрагимовичу и прошептал ему в самое ухо: – Перед людьми стыдно. Никакой партийной дисциплины. Того и гляди, раскол произойдет. Опозоримся на всю страну. На весь политический спектр России.

– Если шелуха с зерен осыплется, только лучше будет, – мягким голосом постарался успокоить его Юсуп Ибрагимович.

– Не занимайтесь местничеством и не потеряете самостоятельность, – в полголоса вмешался в их разговор Шубкин. – Отрицание передовых технологий партийного строительства первый признак слабости.

– Что?! – зашипел на него гусем Василий. – Отступник – вот вы кто, Шубкин!

– Ничего подобного, – почему-то весело и непринужденно ответил ему Женя. – В отличие от вас я предпочитаю здраво мыслить, серьезно рассуждать и адекватно действовать, – с достоинством добавил он.

–Довольно упреков, – сказал Юсуп Ибрагимович. – Я предлагаю вызвать сюда…

– Они сами к нам пожалуют, – перебил его Шляпкин. – Сейчас главное – самим удержаться. Во как народ «пучит». Того и гляди, за Брагиным все побегут.

– Не побегут, – успокоил Василия Юсуп Ибрагимович. – Брагин будет «питаться» нашими кадрами. Ему свой «гарем» ни к чему. Партия «Человек разумный» для сверхчеловеков. А таких у нас в стране раз, два и обчелся. С «чернью» он работать не будет. А значит не он нам, а мы ему нужны будем. Поэтому он к нам и пришел.

– Мы же не марионетки и наш электорат не провинция империи! – снова недовольно зашипел в ответ товарищу по партии Василий.

– Тише вам! – буркнул Женя.

– Хорошо, – согласился с доводами соседей по столу президиума Шляпкин, – я умолкаю, но если начнется разлад в стройных рядах нашей партии, то я возьму слово и поставлю этого выскочку на место.

– Хорошо, – коротко и ясно ответил ему Юсуп Ибрагимович. – Если, вы, не против, – обратился Юсуп Ибрагимович к Брагину, – то к нашему диалогу присоединятся товарищи из других политических течений.

– Рад буду познакомиться и с интересом выслушаю их точку зрения по интересующим нас вопросам, – быстро и как-то уж очень легко, ответил ему Глеб.

– Все лица вам уже знакомы по дискуссии у Шмелева.

– Это хорошо, – ответила за Брагина Маша. – Я думаю, – продолжила она важно, с оттенком загадочности, – пора определяться по существу.

– Что вы хотите сказать? – заерзал на стуле Шляпкин.

– Для выхода России из политического, экономического, культурного, духовного и демографического хаоса необходимо преодолеть демократическую анархию. Для этого нужно объединить, сконцентрировать в одной партии лучших представителей российского общества. Ведь если говорить честно, то от их деятельности зависит уровень жизни каждого гражданина государства, уровень комфорта, безопасности, развития общества в целом, уровень развития обороноспособности нашей страны, – обратился к присутствующим Глеб.

– Необходимо, – ловко подхватила его мысль Туркова, – и это вы все прекрасно понимаете, произвести качественные преобразования во всех областях жизнедеятельности человека, общества, государства. Реальное повышение качества жизни всех слоев общества вполне возможно.

– Как же это? – выкрикнул с места Антон.

– Принятие разумных решений профессионалами во всех областях жизнедеятельности и постоянное повышение своего уровня развития каждым членом общества, – ответила на его вопрос Маша.

– Уж очень легко и просто у вас, получается! – усмехнулся Шелестин. – Уровень развития общества зависит от уровня развития научно-технического прогресса, который, в свою очередь, не возможен без развития членов этого общества. Эти прописные истины и ежу понятны. Как реально сделать? Представьте модель общества, план решения задачи.

– Совершенно верно, товарищ! – вмешался в разговор Коля. – Здравствуйте, товарищи! – весело и боевито приветствовал всех присутствующих в комнате Бубнов.

– А вот и представители партии «Славянский союз» прибыли, – обрадовался Шляпкин. – Очень серьезная политическая сила. Прошу, как говориться, любить и жаловать.

На несколько минут комната наполнилась оживленными людскими голосами.

– Отвечаю на вопрос! – зычным, бодрым голосом крикнул Глеб.

Гул стих. Глаза присутствующих обратились к трибуне.

– Антон совершенно прав, – продолжил Брагин, – необходимо грамотно смоделировать поток процессов развития общества. В общих чертах это выглядит так, – Глеб замолчал на секунду и в полной тишине продолжил, – качественный труд, качественный продукт, качественное производство, конкурентоспособность товара, повышенный спрос, больше прибыли, повышение качества жизни.

– Наше общество огражданивается по Гегелю, – строго сказала Маша. – Первичное накопление капитала, отстаивание своих корыстных личных интересов привело нас к войне «всех против всех». Это погубит государство. Необходимо провести коренные изменения. Предложенный Брагиным инновационный политический инструмент, партия «Человек разумный», позволит профессионально разработать и реализовать на практике стратегию развития общества и государства. Предлагаемый партией гибкий комплекс стратегий уникален, мобилен и вполне конкурентоспособен на социальном рынке общественно-политических объединений. Потенциал партии «Человек разумный» рассчитан на широкое международное сотрудничество. Создание и развитие такой политической партии, которая получит международную аккредитацию в физически, интеллектуально, духовно развитых народных массах. Для этого необходимо расширять круг единомышленников, потому что ни какой уровень развития вообще не может заменить конкретного человека.

– Воспитание зрелой личности, настоящего гражданина планеты Земля сложная задача, – согласился Шмелев. – В одиночку ее не решить.

– Вот поэтому мы и предлагаем всем вам объединить наши усилия для осуществления качественных преобразований в умах и сердцах человеческих, – спокойным голосом, доброжелательно глядя на окружающих, сказал Глеб.

– Вы хотите сказать, что на смену частному интересу индивида пришел групповой интерес общественно-политических систем? – осторожно поинтересовался Женя.

– Совершенно верно, – одобрительно кивнул головой Брагин, – и партия «Человек разумный» должна выполнить этот социальный заказ путем удовлетворения и защиты интересов высококвалифицированных специалистов, профессионалов, творческих личностей.

– Но почему вы идеализируете свою политическую структуру? – вызывающе поинтересовался Бубнов.

– Партия «Человек разумный» – это не «тысячелетний рейх». Это необходимость, которая должна быть реализована сегодня, сейчас, – живо ответила на вопрос Маша. Ей очень хотелось быть на равных с Глебом. Пусть все видят, что она не административная «пружина», а равноправный партнер по партии. – Партия – инструмент, форма, способ, а не постулат. Вчера было выгодно одно. Сегодня – другое. Завтра – третье. Партия – мост, позволяющий человечеству, представителю «живой» материи, перейти с берега разрушений, хаоса на берег созидания и целенаправленного движения. Партия – щит, защищающий «живую» материю от смерти в сегодняшнем «бою» за достойную жизнь. Завтра другой «бой» и не исключено, что завтра «живой» материи понадобится не щит, а меч.

– Это вы о чем? – поинтересовался Павел. Он появился, как всегда, неожиданно и незаметно. В его облике было что-то мистическое.

– Здравствуйте, Ухов, – обратился к нему Брагин и ответил на его вопрос: – России необходимо изучить свой исторический опыт и исторический опыт других стран. Выработать свою гибкую, действенную политическую систему. Нам давно пора понять, что перенос, насаждение чуждой нашему государству политической системы ни к чему хорошему не приведет. Необходимо создавать свою, отечественную, политическую систему. Общественно-политическую оболочку, полностью обеспечивающую развитие человека, общества, государства.

– Звучит красиво, – без энтузиазма в голосе сказал Павел. – Напомню собравшимся, – подойдя к трибуне, обратился он к присутствующим, что уже были в истории случаи поиска счастья на Земле. И что из этого получилось?

– Воз и ныне там! – выкрикнул Антон.

– Совершенно с вами согласен, – невозмутимым голосом отвечал оппонентам Брагин. – Предыдущие эпохи и разработанные ими политические технологии не смогли в полной мере защитить человечество от социальных катаклизмов.

– Можно подумать, – окинул присутствующих ехидным взглядом Коля, – что у вас идеальная политическая машина под рукой.

– Мы предлагаем вашему вниманию высокотехнологичную, духовную, интеллектуальную идею политического устройства человеческого общества. А в дальнейшем произвести изменения во всем мире. Планета Земля для нормального функционирования нуждается в новом мировом порядке, – сказал напористо Глеб. Он держался очень уверенно.

Поведение Брагина Маше понравилось. Она расправила плечи и всем корпусом подалась вперед, готовая, в подходящий для нее момент, бросится в вербальный бой.

– Довольно размышлений о лучшей жизни! – закипятился Шелестин. – Надо не обещать, а строить эту новую жизнь!

– Хватит позировать! – одернул крикуна Шубкин. И тут же ввернул свою идею: – Государство нуждается в законном порядке.

– Власть должна носить авторитарный характер, – глухо сказал Ухов. – Народ жаждет видеть царя, хозяина, вождя. А знаете почему?

– Почему? – спросил Бубнов.

– Потому что в народе много зависимости от общественного смирения и мало индивидуального, личностно независимого. В человеке, прежде всего, необходимо воспитать личность. Вот вы, Брагин, сделали ставку на личность. А где они эти самые личности? Раз, два и обчелся. В человеке задавили личность. Отсюда все беды. Свобода нужна не индивиду, а личности. Личностей бояться. Почему? Да потому что они разрушают основы вождизма, а значит его базу – государство.

– Однако я думаю, – ввязался в дискуссию Шляпкин, – вы не будете отрицать тот факт, что государство – это продукт стремления людей к совместному сожительству. Государство выступает в глазах человека гарантом справедливости. Оно защищает общие интересы граждан.

– Я согласен, что государство играет важную роль в человеческих отношениях, – продолжил дискуссию Павел. – Но не надо ставить во главу угла государство. Главное – это человек и уровень развития его личности. Как только государство уничтожит личность в человеке, он сразу же превращается в несамостоятельного обывателя, которому нужен поводырь-государство. Если государственные институты перестанут работать, наступит эра анархии. Тирания порождает в человеке анархию, как протест, и наоборот, анархия в обществе порождает тиранию – реакцию инстинкта сохранения государства от полного распада.

– Что-то я вас не понимаю, Ухов, – пожал плечами Женя.

– Человек перестает бояться тогда, когда он превращается в «ни что». Индивидуальной особи нечего терять, – с готовностью начала комментировать мысль Павла Маша. – В положении обезличенного индивида человек способен на все, превратившись в «ни что», даже чересчур дисциплинированный трус способен на геройский, бесшабашный, непредсказуемый поступок.

– Однако регламент! – громко сказал Юсуп Ибрагимович, обращаясь к докладчику.

– Закругляюсь, – понимающе кивнул головой Брагин. – Товарищи, я только презентовал партию. Настоящая, серьезная, совместная работа впереди. Надеюсь, что мы найдем общий язык. Ведь цель у нас одна – прогресс, процветание, счастье. А власть – необходимый инструмент для достижения намеченной цели. Так зачем повторять ситуацию из басни про лебедя, рака и щуку? Давайте, как бурлаки тянуть одну лямку. Да, это очень тяжело, но будет результат. Человечеству результат нужен, а не красивые речи, сотрясающие воздух.

Глеб покинул трибуну. Маша встала со своего места. Брагин и Туркова важно простились с руководством присутствующих политических сил и покинули зал заседаний.

Уже на улице Маша перевела дух и расслабилась.

– Не ожидала от тебя такой смелости, – призналась она Глебу.

– Жаль время вышло, – посетовал на рамки жесткого регламента Брагин, – а то бы я им еще не такое выдал. Ничего, – довольно засопел он, – первый блин и не «комом».

– А, что дальше? – поинтересовалась Туркова, с любопытством заглядываю Глебу в глаза.

– Партию укреплять надо. Монолит создавать.

– Так нас же всего двое! – испуганно крикнула Маша.

– Не ори, – одернул ее Глеб. Сам знаю. Сегодня нас всего двое, а завтра тьма тьмущая.

– Легко сказать, – надула губы Туркова. – Сам говорил, что нужных людей не так просто найти.

– Действовать надо. Искать. Пошли на остановку. Домой пора.

– На остановку, на остановку, – пробурчала Туркова и пошла следом за Брагиным.

Уже в автобусе Глеб как бы невзначай прижался к Маше и дружелюбно шепнул ей на ухо: «Не унывай. Наше влияние на умы личностей только начинается. Мы еще с тобой такую «кашу заварим». Все по-новому обустроим. И к звездам».

Турковой понравилась неимоверная близость Глеба, и она мгновенно перестала думать о партийном строительстве. В голову полезли совсем другие мысли.

 

ДОРОГА К ВЛАСТИ

 

(третья часть)

 

Восемнадцатая глава

РАЗВИТИЕ ВЗГЛЯДОВ

 

День сменяет ночь. Ночь сменяет день. Неделю – месяц. Месяц – год. Год – столетие. Века – тысячелетия. И нет конца этому. Или есть? Одни говорят: «Да». Другие: «Нет». Для одних – все имеет свой логический конец. Для других – бесконечность торжествует!

Время, как единица измерения нашего бытия, то шуршит приятно теплым, мягким ветерком, то шумит прохладным, свежим ветром, срывая головные уборы у зазевавшихся прохожих. То пронесется с воем, пылью, ливнем выдернув из земли толстые деревья. А бывает, что время порхает в вышине словно мотылек, легко, свободно. Или наоборот плетется нога за ногу, спотыкаясь. Такое оно капризное и скромное, злое и доброе, грустное и веселое время. В одном только время постоянно само себе – в фиксации всего происходящего везде и всюду. И еще. Время дает возможность состояться. Оно дает шанс. Используй его и получи результат.

*          *          *

Свободное от занятий время Брагин посвящал политической деятельности. Глеб рвался вперед. Он использовал свой шанс на все сто.

Туркова следовала за ним попятам. Она также стремилась использовать свой шанс.

Дискуссии молодых политиков по теории и практике политической борьбы были конкретными и основательными. Прорабатывался каждый шаг на пути к успеху.

Серьезные беседы на актуальные темы проходили после занятий напротив учебного заведения в кафе с соответствующим времени названием «Демократическое». В кафе, действительно были доступные цены и студенты, словно воробушки, озорными, шумными стайками слетались к «кормушке». Молодым, растущим организмам, поесть от пуза всегда полезно.

Глеб с Машей резво поднялись по крутым и узким ступенькам к входной двери кафе. Дверь, резко, открылась. Весело смеясь, из кафе, выскочила девушка, и нос к носу столкнулась с Глебом.

– Ух, ты! – воскликнул, от неожиданности, Брагин.

– Ой! – громко вскрикнула от испуга девушка. Отшатнулась и сконфуженно произнесла: – Извините, пожалуйста. Это ты, привет! – и, как показалось Маше, чересчур фамильярно, шлепнула ладошкой по плечу Глеба. Наткнувшись на суровый взгляд Турковой, девушка шарахнулась в сторону и исчезла в хаотичном движении толпы.

– Вот, дает! – решил поделиться своими впечатлениями, от неожиданной встречи, Брагин, но злой взгляд Турковой, пресек его желание.

Маша выдержала паузу и строго спросила:

– Это еще, что за панибратство?

– Да, это так, – замялся Глеб и кивнул головой в сторону удаляющейся девушки. – Из параллельного потока.

– Не ври, – «сверлила» Маша Брагина пристальным взглядом.

С одной стороны, Глебу было приятно, что Туркова, пусть даже капельку, но ревнует. С другой стороны, что же ему с девушками вообще не разговаривать?

В расстроенном душевном состоянии Глеб вошел в кафе.

Маша, неприятно толкая его кулаком в спину, следовала за ним.

– Вот столик свободный, у окна. Занимай быстро, – распорядился Брагин, и направился к кассе. Его спину, не переставая, «сверлил» кулачек Турковой. «Останемся без места», – подумал Брагин и, незаметно, посмотрел на Машу. Она была занята местью.

Отойдя от кассы, с полным подносом съестного, Глеб, к своему удивлению, обнаружил, что выбранный им столик, у окна, так и не занят. Брагин поспешил к нему.

– Нам повезло! – весело обратился к Турковой Глеб.

– Да, уж, – протянула с досадой Маша и посмотрела на охранника, который хотел, что-то им сказать, но передумал и одобрительно махнул рукой. – Теперь, мне, ясно, почему этот столик оказался свободен, – тихо сказала она Глебу.

– Почему? – усаживаясь на стул, поинтересовался ехидно Брагин.

– Это столик для охраны, – быстро выпалила Маша. – Сейчас нас попросят отсюда. А, вои и хозяин пришел.

Глеб, беспомощно, заморгал ресницами и выпучил глаза. У него раскрылся рот, но сказать он ничего не смог, вернее, не успел.

Охранник, ласково, улыбнулся и, казенно, произнес, глядя на Туркову:

– Ничего, ничего! Кушайте на здоровье! Приятного аппетита.

Туркова, только улыбнулась, в ответ.

Охранник, с деловым видом, проследовал к входной двери.

– Выгнали человека со своего, законного места, – с подковыркой сказала Маша.

– Я же не специально, – виновато пожав плечами, ответил Глеб. И, твердым голосом, добавил: – Охранник должен контролировать порядок в кафе, а не за столиком газеты читать.

– Ну, надо же, какой ты правильный, – усмехнулась злобно Туркова, – когда затрагивают твои интересы.

– Ты, не лучше, – огрызнулся Брагин. – Всю спину мне продырявила.

– Это другое, – махнула рукой Маша. – Это для профилактики.

– Хорошо. Приступим к делу. Что мы имеем на сегодняшний день?

– На сегодняшний день, – с готовностью доложила Туркова, – мы имеем разноцветный спектр политических партий, которые рвутся к власти.

– Так уж и рвутся, – нахмурил брови Брагин и откинулся на спинку стула.

– А ты не дуйся, – усмехнулась Маша. И, по-доброму, добавила: – Кушай. Проголодался, поди.

– Как ты сказала? «Поди»? – задумчиво переспросил Глеб.

– Необходимо обсудить нашу тактику с известными нам лицами и стоящими за ними политическими силами, – перешла на деловой тон Туркова. – Пришло время действовать. Нам нужны союзники, – и спросила: – Будем объединяться?

– Объединяться? – переспросил Глеб.

– Что ты сегодня, какой-то квелый! – возмутилась Маша. – Я о деле… Время идет. Домой надо.

– Хорошо, хорошо, – успокоил ее Брагин. – Откуда у тебя сведения, что они рвутся к власти?

– Разве не ясно? По-моему, видно и не вооруженным глазом.

– Допустим. А тактика у нас простая. Организуем и победим. Нам необходимы активные личности готовые к кардинальным переменам.

– Какие личности? И где их взять?

– Организовав их в одно целое, – продолжал говорить Брагин, – мы не только победим, на, политической арене, но и поведем вперед все человечество.

– Эка замахнулся! Хотя, красиво сказано. Однако, о деле. Охранник косится. Видно устал стоять на ногах.

– Ничего, постоит. Действительно, что-то он на тебя уставился?!

– Вот видишь. А, ты, не ценишь товарища по партии.

– Ценю, ценю. Давай ешь. Пока я, коротко, буду излагать нашу позицию по заявленным вопросам.

– Изложи, изложи. Сам-то тоже ешь. Или, по очереди будем?

– Ем, ем, – пробурчал Брагин, косясь на охранника, который, с важным видом, рассматривал посетителей кафе.

– Ходит, как павлин, – наклонившись к Маше, прошептал Глеб еле слышно.

– Во-первых, он не ходит, а стоит. Во-вторых, он следит, что бы ни нарушали порядок. В-третьих, что ты к нему прицепился? Человек выполняет свои функциональные обязанности. Столик тебе свой уступил.

– Я, ничего. Ладно, давай по делу, – и Брагин отправил в рот сразу полпирожка с капустой и громко запил его чаем.

Маша округлила глаза, посмотрела по сторонам, и, убедившись, что никто из окружающих, не обратил ни какого внимания на нескромное чаепитие Глеба, успокоилась и приготовилась слушать.

– Ты, предлагаешь нашей партии объединиться? – начал с вопроса Брагин. Туркова, поспешно, прожевала кусок пирожка и хотела уже, что-то сказать, как Глеб продолжил говорить: – С кем? И зачем? Мы – единственная движущая сила! Мы, должны впитать в себя все лучшее, передовое, а не присоединяться, не идти на поводу у кого попало!

– Тише, разошелся, – одернула его Маша. – Говоришь о серьезных вещах и орешь на все кафе, – полушепотом закончила она.

– Хорошо, – уже спокойнее продолжал Глеб. – Нам необходимо четко и ясно уяснить некоторые моменты политической теории, что бы более эффективно использовать их на практике.

– Ну-ну, – в нетерпении заерзала на стуле Туркова. Ей очень хотелось прикоснуться к чему-то неизвестному и сокровенному, доступному только для избранных, посвященных.

– Прежде всего, – начал вещать Брагин, – необходимо разобраться в самой сути политической и демократической составляющих любого социального процесса.

– А, попроще.

– Можно и проще, – усмехнулся Глеб и, увлеченно, продолжил: – Мыслители, теоретики, каких либо идей, пропагандисты политических взглядов физически не опасны. Они опасны идеологически. А, вот сагитированные ими массы опасны физически. Это они крушат, ломают «прошлое», насаждая «новое», но они не опасны теоретически. Ведь они, всего-навсего, исполнители.

– Понимаю, – замотала головой Туркова.

– Организаторы и исполнители опасны для «старого» своей идейностью. За идею, как первые, так и вторые, готовы на все и даже больше.

– Ясно, – серьезно сказала Туркова. – По-настоящему, опасны идейные личности. Они способны на поступок, действие.

– Конечно! – обрадовался Глеб Машиной сообразительности. – Они опасны, как в практическом смысле – физическое действие, так и теоретическом смысле – теория, идея, идеология.

– Степень, глубина демократичности правящего класса зависит от его терпимости к инакомыслию. Пропаганде чуждых ему идей и агитации за их претворение в жизнь, – быстро высказала свое мнение Маша.

– Для нашего дела нужны разные личности, – пояснил Турковой Глеб. – То, что мы видим сейчас на улице, организуется различными политическими движениями – это убогие проделки, удовлетворяющие самомнение и амбиции расхрабрившегося обывателя. Они допустимы, потому что не опасны для власти. Это отдушина, виртуальная свобода, суррогат торжества справедливости и возмездия.

– Немаловажную роль играет, как мне кажется, – сказала не очень решительно Маша, – политическая культура и общее воспитание человека. От них, во многом, зависит образ мыслей и поведение человека.

– Согласен, – подхватил и развил идею Турковой Глеб. – Качество личности зависит от ее воспитанности. А воспитанность зависит от воспитателя, вернее, его воспитанности. Подобное порождает подобное. Хотя, бывают и исключения.

– По-моему, – высокопарно сказала Маша, – лучше быть «маленьким», но свободным по жизни и духу человеком. Чем «большим», но «раболепствующим» перед «твердыми духом» людьми.

Глеб, не менее философски, ответил Маше:

– Теоретически каждый человек способен на поступок, но далеко не каждый совершает его фактически. Многие не могут совершить его даже на словах. Парадокс в том, – продолжил уже просто, без пафоса, как само собой разумеющееся Глеб, – что властным структурам не нужны поступки самостоятельных личностей. Они их разрушают. Власти необходимо раболепие, искреннее, самоотверженное повиновение. Только в таких «тепличных» условиях она может развиваться. – И Брагин неожиданно для Маши перешел к своему, сокровенному: – Нам необходимо взаимосближение. Нужно во что бы то ни стало исключить вражду. Мы должны не соперничать с другими политическими партиями и социальными движениями, а сотрудничать, весит конструктивный диалог. Мы поймаем свою «волну» и понесемся вперед быстрее своего «визга».

– Мы должны выработать наши ценностные ориентиры, – обрадовано затараторила Маша и вдруг испуганно спросила: – Неужели всеядность наше кредо?

– Исторический опыт политического прошлого и настоящего учит нас не уподобляться «узкой» социально-политической «специализации», – настоятельно принялся увещевать Туркову Глеб. – «Традиционность» в современной политике не уместна, – сказал, что отрезал он. – Мыслить и поступать нестандартно – вот в чем наша живучесть, вот в чем наше бессмертие! Всякие жесткие стандарты – смерть для политической структуры! Какие бы хорошие и полезные задачи она не ставила перед собой.

– Мировоззренческая анархия – это наш стиль партийной работы? – одновременно с недовольством и обидой в голосе спросила Маша.

– Самовоспитание, внутреннее духовное самоопределение – это школа не для идейных слабаков, это исторически обусловленный процесс, – с укоризной ответил ей Глеб. И сгустил «краски» еще сильнее: – К сожалению, мы живем не в мире «травоядных», а в мире «плотоядных».

– Мы политические хищники? Это ужасно и в тоже время это так завораживает! – Туркова хитро улыбнулась, прищурилась и быстро раскрыла глаза.

Неожиданная «вспышка» ослепила Брагина, и он быстро-быстро заморгал. Его ресницы словно два веника спешили очистить глаза от девичьего очарования. Придя в себя, Глеб продолжил излагать свое мнение:

– Пройти через немыслимые испытания не каждому под силу. Рыцарство, светские условности, наивная простота не для нас. Для нас – главное результат! Мне нужен конечный результат, а не напомаженный, припудренный стандартный путь в белых перчатках с искусственной улыбкой.

– Зло порождает зло. А если найдутся люди еще более изощренные и искушенные в политическом коварстве, чем мы? – поинтересовалась Туркова и насторожилась в ожидании ответа.

– Тогда будут руководить они. Вот и все. А мы – смотреть, учиться и «кусать локти» сожалея об упущенных возможностях, которые так трудно вернуть, – ответил Брагин и жестким взглядом окинул съежившуюся фигуру собеседницы.

– Как это ужасно! – всплеснула руками Маша.

– Довольно претворяться! Ведь ты прекрасно понимаешь, что это и есть настоящая жизнь политических партий и движений. Хватит прятать голову в «песок» выдуманных кем-то приличий! Это «проза» жизни, а «поэзию» оставим для пустобрехов и мечтателей.

– Я ценю твое умение самостоятельно добиваться поставленной цели. Мне нравиться твоя уверенная целеустремленность, – поджав губы, сказала Туркова.

– Общество будоражит. Оно живет надеждами. Общественность ждет качественных изменений. В воздухе запах свободы, – и Глеб неопределенно взмахнул руками.

– Запах есть, а где же сама «свобода»? – с подковыркой поинтересовалась Маша.

– Вот именно! – хлопнул ладонью по краешку стола Брагин. – Власть имитирует деятельность. Наивные обыватели думают, что о них заботятся. Это ошибка. Государство заботиться о себе. О своей власти над этими бедолагами.

– Какое коварство и бесстыдство! – с благородным выражением лица взбунтовалась Туркова.

– Благородство красит человека, – едва заметно улыбнувшись, сказал Глеб, – но по отношению к власти этот звук, не имеет, ни какого значения, – чересчур серьезным тоном закончил свою мысль Брагин.

– А как же человеческое достоинство? Как же свобода личности? Как же право на самовыражение? – немного растерялась Туркова.

– Качества человеческой личности не имеют по отношению к властным структурам, ни какого значения, – отмахнулся рукой Глеб от «неуместных» слов Маши.

– Конечно! Ведь «качества» не человек, – постаралась попасть в «такт» мышления Брагина Туркова.

– Более того, – продолжил мысль девушки Глеб, – они подавляют этого человека. Бесстыдно попирают лучшие черты личности, превращая индивида в послушное животное. Государство с пеленок приучает человека бояться власти, заискивать перед ней. Тех, кто сам себя не уважает, не чувствует себя человеком, пресмыкается, трепещет тех власть поощряет и не наказывает. А тех, кто не забыл о своем достоинстве, власть гноит всеми имеющимися у нее способами. Кто сам унижается, тот сам готов унизить любого при первой возможности.

– Перестань, Глеб, это ужасно! Скорее объединяй этих несчастных в одно целое! Спасай общество!

– А я чем занимаюсь? – деловито спросил Глеб.

– Я с вами, Брагин! – с гордо поднятой головой заявила ему Маша. – Я с вами, – повторила она тише, спокойнее и мягче.

– Чем дорожат люди? Что свято для них? – разошелся Брагин. – Честь, достоинство, уважение? Или милость начальника? Лишний рубль от процента? Доходное место? Статус в обществе? Лесть, подхалимство? – фонтан горячих эмоций буквально гейзером вырывался из «недр» Глеба. – Власть привыкла не считаться с достоинством человека! она выше этого! Власть повелевает! Она уподобилась Богу! Самодовольство, самоуверенность чиновников всех рангов не знает границ. Они твердо убеждены, что они все знают и все могут. Ведь они и есть та самая власть! Вот в этом их слабость. Вспомним историю бюрократии. Невежество, ханжество погубили одних чиновников – проводников чьей-то идеи. Погубят и нынешних хапуг, предателей, казнокрадов!

– Перестаньте, Глеб! – не выдержала Маша. – Что же это? Неужели все так ужасно?

– Если бы сейчас все не было так ужасно, то государственные институты не находились бы в таком глупом, беспомощном положении.

– Но ведь их кто-то поставил в это интересное положение. Верно?

– И очень искусно!

– Ловко придумано! – вырвалось из уст Маши, почему-то со злорадством. Она сконфузилась и покраснела.

Глеб не заметил ее «ляпсуса». Он был занят собой. Своей значимостью. Брагин вещал:

– Я испытываю нравственную ответственность перед человечеством. Я должен освободить его от этих пут. Вылечить человека от этой заразы. И не надо путать чинопочитание с уважением к истории своей страны, – закончил также неожиданно, как и начал Брагин.

– Почему ты решил стать политиком? – задала вопрос Туркова и тут же высказала свое мнение по интересующему ее вопросу: – По-моему, это очень неприличное занятие.

– Должен же их кто-то освободить от своих собственных заблуждений. Я открою им глаза на нечто большее, чем просто жизнь на планете Земля. Со мной они познают вселенную.

– Каждый человек – это частица вселенной! Здорово, но не эвристично. Об этом каждый школьник знает. Молчишь? Тебе нечего сказать мне в ответ, – победоносно посмотрела на оппонента Туркова.

– Так что же, по-твоему, все это зря? Чепуха? Бег по кругу? Нет выхода из этого лабиринта? Политики – ловкие лгунишки, обещающие простым смертным рай на земле? Не все же такие гадкие, подлые, беспринципные. Есть и среди политиков порядочные люди. Я, например, – миролюбиво посмотрел на Машу Глеб.

– Может быть. Не буду спорить. Я в политике пока еще не сильна, – спряталась за свою политическую некомпетентность Туркова.

– Человека убивает, унижает, развращает окружающая его среда. Человека засасывает заживо, как болото ежедневная, ежечасная, ежеминутная социальная «рутина». Она словно намордник для собаки не дает свободно дышать. Не возможно свободно думать, а тем долее говорить. Только можно рычать неразборчиво и скулить жалобно.

– Красиво сказано, а дальше что? Ведь по сути своей мы ни чем не лучше них. Такие же обманщики и «людоеды». Мы «пожираем» людей, так же как и они, – стояла на своем Маша.

– Что ты такое говоришь?! – возмутился Брагин.

– Ведь ты сам сказал, что мы должны их подмять под себя. Сделать все партии и движения своими вассалами, – пожала плечами Маша.

– Ты что! Мы должны сотрудничать на равных.

– Вот видишь. Ты даже мне врешь. А почему? Да потому что вся ваша политика одна сплошная неправда. Враки, одним словом.

– Ты что, а как же полет к звездам? – вскочил со стула глеб.

– Убедительно сказано. Очень правдоподобно. Одни подчиняются. Другие повелевают. И никто не изменит такого положения вещей.

– Почему же это? – сел на свое место Брагин. – Наша партия разорвет «оковы» обывательщины. Мы изменим курс истории. Она пойдет по новому пути.

– На счет «курса» нам не раз обещали. А про «оковы» вообще старо. Откуда ты вытащил эти пропахшие «нафталином» времени политические лозунги? Быстро спрячь их и ни кому не показывай. Опозориться хочешь? – насмешливым тоном поинтересовалась Туркова у бурлящего эмоциями Глеба.

– Не веришь. Вот в чем твоя слабость, – с досадой в голосе сказал Брагин.

– Тоже мне Иисус нашелся, – невозмутимо посмотрела на собеседника Туркова. – Ни чем ты нас не лучше. Такой же простой обыватель, как и мы. Водишь за «нос», а на выходе те же «бусы» только в профиль.

– Что ж я тебе докажу, – не сдавался Глеб.

– Опять про космические масштабы? – едва заметно скривила губы Туркова. – И не надоело тебе? Хотя «просроченные» идеи в красивой обертке привлекают недалекого в политике «покупателя».

– Если ты пойдешь со мной до конца, то увидишь не просто нашу победу, а нечто большее, – сказал Брагин и загадочно посмотрел на девушку.

Маша оценила этот взгляд и поспешила, так на всякий случай, заверить Глеба в своей лояльности:

– Конечно, я пойду с тобой. Ведь ты, и невооруженным глазом видно, настоящий политик.

– Других критикуешь, а сама ни чем не лучше нас – ушлых политиков.

– Я же говорила. Бег по кругу выдаем за поступательное движение вперед.

– Но ведь нельзя, же так не верить в свои силы! – удивился «упертости» Маши Брагин.

– Предпочитаю быть реалистом, – усиленно стояла на своем Туркова. – «Похлебка» из твоих свежих идей придется по вкусу простым людям.

– Какая ты грубая. Откуда у тебя столько цинизма?

– И снова ни чего нового. Истина не нравиться. Или не устраивает? Наверно я формулирую свои мысли не в том «формате», – неожиданно растерянным голосом закончила философствовать Маша.

– Ладно, – примирительным тоном «отрезал» лишнее Брагин. – По ходу дела все на свои места расставим.

– Одно и то же. Буд-то не живем, а так. Отбываем жизнь, как ненужную повинность.

– Ага! Возмущена серостью жизни. Ее никчемностью, – оживился Глеб. В его зрачках сверкнули непонятные искры. – Это хорошо. Теперь ты поймешь, с чем я не согласен, против чего я борюсь, что я хочу перестроить.

– Ты о чем? – с любопытством посмотрела на собеседника Туркова.

– Я хочу изменить отношение человека к действительности. Вырвать его из лап пессимистического бытия.

– Бежать надо не только от себя. Бежать надо от обыденщины. А куда убежишь?

– Обыденщину надо менять на здравый, конструктивный смысл. Изменим человека. Изменится и общество.

– Справимся?

– Справимся! Перевернем дряблые устои и заплесневевшие смыслы вверх дном. Я не отступлюсь от задуманного. Чую в себе силы какие-то неведомые. Буд-то мне кто-то говорит: «Ты сможешь. Ты справишься. Ты добьешься своего». Я верю в себя, в людей, которых веду за собой.

– Спасибо за доверие, Глеб. Так значит, разорвем круг тягостных будней?

– Да. Мы вырвемся из этой западни. Мы осуществим коренные социальные перемены. Мы станем добрее, честнее, искреннее, уважительнее и умнее. Интеллигентность из «казуса» должна стать повсеместностью.

– Но для этого настроения необходимо сменить на идеи, а предчувствия на намерения. Необходимо пробудить сознание обыкновенного человека. Дать ему пищу для размышлений. Воспитать из обывателя гражданина.

– Воздух пропитан переменами, – нагнал на себя важности Брагин. – Все пропахли желанием действовать. Необходимо только указать путь, направление, поставить четкую, ясную задачу и Земля преобразиться.

– А если кому-то все это не понравиться? – задала провокационный вопрос Маша.

– Конечно, – недовольно пожал плечами Брагин, – получать сверхприбыль станет невозможно. Но прогресс мы гарантируем.

– Ты за государство или за человека? – сыпала «корявые» вопросы Туркова.

– Я за культурную, разумную личность и справедливое, прогрессивное государство. Я за духовное и физическое развитие, – и пояснил свою мысль: – Наша задача так работать «скальпелем» перемен, чтобы не повредить тонкий «слой» цивилизованности России.

– Легко сказать, – все еще сомневалась Маша, – но как на деле изменить существующую реальность?

– Для этого нам понадобятся новые люди с качественно другим взглядом на жизнь, готовые вырваться из окружающей их информационной пустоты, – быстро, словно ответ был заготовлен заранее, сказал Брагин.

– У нас в стране сейчас много людей желающих жить общественной жизнью. Кто-то рвется в политику. Кто-то в бизнес. Кто-то в науку. И не важно, что все это еще «жидко». Придет время и масса «загустеет», приобретет ясные, четкие очертания, – Туркова вопросительно посмотрела на Глеба.

– Вот именно, – одобрил робкие догадки Турковой Брагин. – Наша задача, – продолжил он живо, – перехватить этих перспективных людей, объединить, сплотить на базе современной идеи и повести за собой. Наша партия сможет выбить дух скептицизма, упадничества из тухлых мозгов россиян. От сомнений вялого созерцания пора переходить к осмысленным действиям.

– Но как действовать, когда в современном воспитании и образовании отсутствует какое-либо чувство веры в величие нашего государства? В настоящее время искренний патриотизм личности заменен коммерческой выгодой индивидуума, – недоумевала Маша.

Глеб с пониманием посмотрел на Туркову. Затем медленно перевел взгляд на окружающих людей. Посетители кафе ели, пили и разговаривали кто о чем. Никому не было ни какого дела до обсуждающих серьезные вопросы политико-экономического бытия демократической страны. Брагин расслабился и заговорил:

– На наших глазах происходит духовное, политическое, экономическое, социальное, национальное расслоение когда-то единого социума постсоветского пространства. Бедные и богатые. Руководители и подчиненные. Собственники и наемные рабочие. Всюду чинопочитание, лесть, обман, подхалимство, должностные преступления. Саботаж в форме неповиновения и бойкотирования. Жажда наживы – вот цель. Главное – «урвать» любым способом. Средства массовой информации пропагандируют уважение не к добродетелям, а к деньгам. Таким образом, у человека складывается впечатление, что деньги – это инструмент, ключ, рычаг, при помощи которого можно решить любую задачу, достигнуть поставленной цели. Человек из личности превратился в средство для достижения цели. Говорящее орудие – вот что такое сейчас представляет человек.

– То есть ты хочешь сказать, что сейчас главный вопрос дня населяющих новое государство людей – это вопрос, как заработать деньги?

– Ответ на этот вопрос очень прост и не менее демократичен, чем общество, в котором живет этот человек.

– И какой же?

– Как хочешь. Это твои трудности.

– Но позвольте! – «заерепенилась» Маша.

– Новое общество уважает, любит, преклоняется перед богатым человеком. Общественность совершенно не волнует, каким образом заработаны финансовые средства.

– Почему? А как же всякие расследования, рекламируемые в средствах массовой информации?

Брагин изобразил на губах подобие улыбки и в нетерпении забарабанил пальцами по поверхности стола.

– Да потому что каждому члену общества ясно, что заработать большие деньги честным трудом редко кому удается. Основная масса денег зарабатывается не честным, не порядочным путем. Внутри человека происходит постоянная борьба между духовными ценностями и жаждой наживы. Дети, рожденные в современном обществе, имеют искаженный культурно-нравственный стимул. Воспитание – как процесс подвергся сильной мутации. Причем не в лучшую сторону. Ведь всем известно, что от качества сообщаемой воспитателем информации во многом зависит духовное развитие воспитуемого. Если воспитывать начинают средства массовой информации, то, скорее всего, вырастет обыватель с искаженным взглядом на жизнь. Потребитель, а не добытчик.

– Полностью с тобой согласна, – радостно сообщила Маша и тут же перешла на серьезный тон: – Общество, зараженное целью наживы любым путем, не способно вырастить духовно зрелую, честную личность. Оно порождает нравственных уродов. В этой социальной среде нормальный человек исключение, а не правело. Необходимо жажду наживы сменить на жажду искреннего уважения к себе, своей семье, своему народу, человечеству. Человеку необходимо дать возможность заработать столько сколько ему хватило бы на достойную жизнь. Культивирование вещизма губительно для личности. Человек замыкается на материальной составляющей бытия, забывая о духовной ее стороне.

– Все это так, – раздался со стороны чей-то голос.

Маша и Глеб одновременно, словно по команде, посмотрели в сторону голоса. Они увидели стоящего рядом с ними охранника. Молодой человек лет двадцати пяти, приятной наружности, атлетического сложения с озорными карими глазами.

Маша втянула голову в плечи и съежилась.

Брагин насторожился и посмотрел на бейджик безукоризненно ровно прикрепленный к карману черного пиджака. Медленно проговаривая каждое слово, нервозным голосом спросил:

– А в чем собственно дело, Степан?

– Все нормально, молодые люди, – независимо даже как-то игриво и чересчур открыто ответил Брагину охранник.

Глебу стало даже обидно. Он разговаривает с Машей на серьезные темы и вдруг – бац! Какой-то Степан одной простенькой фразой, одним не прошеным подходом к столу всю ауру таинственности разрывает в клочья! Совершенно ни какой конфиденциальности! Все ясно и открыто. Прямо дыра какая-то!

– Послушайте, Шрайбер, – осторожно обратилась к охраннику Туркова медленно, словно черепаха, высовывая свою голову из плеч, – кажется, так вас зовут?

– Это моя фамилия, – с сияющей улыбкой на лице услужливо ответил Степан.

– Извините, – слегка сконфузилась Маша. Она понимала, что сейчас необходимо быстро уйти с главной темы разговора на второстепенную. Замести, как говориться, следы: – Конечно же, вас зовут Степан. Фамилия ваша…

– Да. Я имею отношение… у меня дедушка из поволжских немцев.

– Как интересно! – захлопала ресницами Туркова.

Но охранник и не думал менять тему разговора. Он не «проглотил пустышку» Маши. Напротив, он подсел к столику и, осмотревшись по сторонам, уверенно начал говорить. Маша уставилась на незнакомца. Глеб откинулся на спинку стула и прищурил глаза.

– Я студент физико-математического факультета известного вам вуза, – Степан легким кивком головы указал на учебное заведение, из которого минут тридцать назад вышли Маша и Глеб. – Здесь я так… подрабатываю.

– Не важно, – поторопил его Брагин. – Вы хотите нам что-то сообщить?

– Конечно! – зашевелился на стуле Степан. – Материальное не вечно. Вечно только духовное! Материальное вторично. Первично духовное. Короче, я занимаюсь магией. Вернее изучаю по мере своих возможностей паронормальные явления, неопознанные летающие объекты…

– Вы что серьезно? – вдруг перебил Шрайбера своим вопросом Брагин.

– Конечно! Вы знаете, например, что лидеры третьего рейха уделяли этому вопросу большое значение. Расширение возможностей человека, новые технологии, летающие тарелки.

– Мне все ясно, – повторно и уже бесцеремонно перебил Степана Глеб.

Маша вновь захлопала ресницами.

Шрайбер замер с полуоткрытым ртом.

– Значит так, – Глеб посмотрел на мигающую соратницу по партии, – не мигай. Мы, – Брагин важно кивнул головой в сторону Турковой, – руководители партии «Человек разумный». Предлагаю тесное сотрудничество.

– Согласен. Я готов стать членом партии «Человек разумный».

– Хорошо. Только без самодеятельности. У нас серьезная организация с жесткой структурой и строгой дисциплиной.

– Разумеется.

– У вас, Шрайбер, есть толковые люди на примете? – чересчур деловито поинтересовался у Степана Глеб.

– Есть.

– Отлично! В двух словах охарактеризуйте, что за люди?

– Из нашего института ребята и начальник объекта.

– Какого объекта? – наконец-то решилась вступить в разговор и Маша.

– Наш объект – это кафе, – Степан посмотрел на Туркову и пояснил простыми словами: – Это мой начальник. Мужик умный. Пенсионер. Бывший милиционер.

– Очень хорошо! – одобрительно хлопнул по плечу новоиспеченного соратника по партии Глеб. – Остальные товарищи чем-то интересны?

– Конечно! Сергей Зорин с филологического факультета. Увлекается развитием этносов. Максим Столяренко с химического факультета. Занимается всякой всячиной на молекулярном уровне. Иван Блинов с философского факультета. Занимается историей религий.

– Каких? – решила уточнить Туркова.

– Всяких, – неопределенно ответил Шрайбер.

– Ясно, – поджав губы, сказала Маша.

– И как я вам уже говорил, – поспешил закончить презентацию своих людей Степан, – мой начальник объекта. У него остались там какие-то связи…

– Связи, – повторил Глеб, – это хорошо. Нам выходы нужны. Мы, – и Брагин посмотрел на Туркову, – перспективная структура. Мы занимается политикой. И не только. За нами будущее. В настоящий момент наша партия ведет конструктивный диалог с другими политическими партиями и общественными объединениями. Если вам и вашим знакомым это интересно, то предлагаю встретиться в субботу…

– Извините, в субботу я не могу, – осторожно перебил Глеба Шрайбер. – Давайте в воскресенье.

– А почему? – пронзая собеседника взглядом, поинтересовалась Маша.

– А работаю. Пока сменюсь. То да се. И Никита Никонорович, мой начальник, свободен будет.

– А как его фамилия? – продолжала любопытствовать Туркова.

– Воеводин. Хороший специалист по безопасности. Вы, наверно, думаете, что он старичок? – Шрайбер улыбнулся блестящей, белозубой улыбкой. – Никита Никонорович спортивного телосложения. Одним словом, здоровяк.

– Хорошо, – одобрительно кивнул головой Брагин. – Встречаемся в воскресенье…

– В двенадцать часов дня, – встряла в разговор Маша. И нежным голосом пояснила: – Выходной. Хочется выспаться. Привести себя в порядок.

– Согласен, – сухо сказал Брагин. – Вас устраивает? – поинтересовался он у Степана.

– Конечно! – встрепенулся Шрайбер. – Все будут вовремя, – заверил Глеба Степан и посмотрел на Машу.

Маше едва заметно улыбнулась уголками губ.

– Вы уверены? – нахмурил брови Брагин.

– Разумеется! Мы давно мечтали присоединиться к какой-нибудь партии.

– Наша партия не «какая-нибудь», – строгим голосом сказал Глеб.

– Извините, – сконфузился Шрайбер.

– Мы – сила! – поставил перед фактом собеседника Брагин. – За нами будущее!

– Я это сразу понял, – без улыбки, серьезно сказал Степан. И скороговоркой уточнил: – В воскресенье в кафе.

– Вот и хорошо. До встречи в условленном месте, – Глеб встал со стула и с силой пожал руку Шрайбера.

– До свидания, – постаралась как можно суше и официальнее сказать Маша. Она вышла из-за стола, протянула свою ладошку и насколько хватило сил, неумело стиснула широкую ладонь Степана. С каменным лицом она бесшумно последовала за Брагиным на улицу.

*          *          *

В воскресенье в назначенное время Глеб с Машей вошли в кафе.

За столиком охранника сидел уже знакомый им Степан Шрайбер и еще три молодых человека. Они о чем-то оживленно беседовали.

– Странно, – тихо произнес Глеб, – а где же четвертый?

– Мужика нет, – уточнила Маша. И пояснила логику своих умозаключений: – Эти молодые, а тот в возрасте. Значит, его и нет.

– Точно, – подтвердил Брагин. – Не доверяет, – предположил он.

– Может позже подойдет? – не теряла надежды Туркова.

– Может. Ладно. Одним меньше. Сейчас я им устрою интеллектуальный «штурм». Сейчас я их возьму в «оборот».

– Осторожно, Глеб. Что за люди неизвестно, – предупредила Туркова Брагина и, на всякий случай, изобразила на лице строгий, деловой вид.

– Здравствуйте, коллеги! – громко и четко обратился Глеб к сидящим за столиком молодым людям. Не дожидаясь ответного приветствия, он представил себя и свою спутницу: – Глеб Брагин. Студент старшего курса. Создатель и руководитель партии «Человек разумный». Маша Туркова, – кивнул Брагин в сторону Турковой – Моя однокурсница. Товарищ по партии.

Маша незаметно толкнула Глеба в бок кулаком.

– Одним словом, – немного растягивая слова, закончил Брагин представление, – мой заместитель.

У Турковой загорелись глаза.

– Какая у вас приятная «правая рука», – заметил парень в потертых джинсах и синем джемпере.

Маша засияла от удовольствия.

– С кем имею честь? – поинтересовался Глеб, галантно наклонив голову немного на бок, а корпус вперед.

– Разрешите представить, – встал со стула Степан. – Это Максим Столяренко.

Максим привстал со стула и поправил рукава джемпера.

– Это Сергей Зорин, – указал легким движением руки на парня с густыми, черными волосами, заплетенными в причудливую косичку.

Сергей кивнул головой. Косичка словно змея заскользила по его спине.

– А это, – не сдержал улыбки Шрайбер, – наш Иван Блинов.

Иван встал и поклонился. От него хоть и веяло религиозной догматикой, но вовсе не смиренной. Сразу было видно, что он человек активный.

– А почему Воеводин не пришел? – как можно строже спросила Маша.

– Почему не пришел? Пришел. Он здесь.

– То есть? – насторожилась Туркова.

– На проверке. Освободиться и подойдет.

– Ясно, – повеселевшим голосом сказал Брагин.

«А вот и я!» раздался громкий густой бас за спиной Глеба. Брагин и Маша повернулись в направлении голоса и увидели крепко сбитого, приземистого мужчину лет сорока пяти. На голове короткая стрижка. В районе висков залысины. Небольшой рост не портил его фигуру, а лишь подчеркивал ее устойчивость.

– Степан, – живо обратился мужчина к молодому человеку, – ты, что же гостей стоя держишь? А ну, – властно обратился мужчина к сидящим за столиком молодым людям, – живо сдвигайте столы. Я не представился, – уже тише и без командных ноток в голосе обратился он к Турковой. – Воеводин Никита Никонорович.

– Туркова, – быстро протянула вперед руку Маша.

Воеводин осторожно, даже бережно, пожал ее руку.

– А ладошка-то влажная, – заметил он и мягким голосом, улыбнулся и продолжил: – Не волнуйтесь. Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути.

– Славно сказано, – чересчур сухо прокомментировал цитату из песни Брагин. – Глеб, – коротко представился он.

– Отлично! – подвел итог знакомства Воеводин. – Присаживайтесь, располагайтесь. Беседа будет серьезной. Нам пора объединиться и заявить о себе громко. Во весь голос. Хватит шептаться по квартирам и студенческим кафе.

Маша мельком взглянула на Глеба и уставилась с недовольным видом на Никиту Никоноровича.

«Кто кого? Кто кого?» – нервозно билась, пульсировала кровью в висках единственная мысль в голове Турковой.

Брагин, напротив, был совершенно спокоен. Он сразу понял, что к чему. Усевшись во главе стола, он окинул беглым взором присутствующих и спокойным, дружелюбным голосом, без «дежурных» фраз, заговорил о главном:

– Наша с вами партия «Человек разумный» должна завоевать авторитет среди других политических партий и общественных движений. Сами понимаете, что без этого нам не завоевать власть. Нас ждет «окопная война». Работа с другими партиями, работа с избирателями, предвыборная агитация, победа на выборах и работа на благо человечества.

«Вот, дает! – восхитилась мысленно Маша. И в тоже время сильно запереживала: – Кроет прямым текстом. А вдруг подвох? Провокация? Выкладывает все козыри! А если сорвется? Посмеются над нами и уйдут».

Но никто и не думал смеяться. К словам Глеба все отнеслись серьезно.

– Что, по-вашему, политическая борьба? – поинтересовался Сергей Зорин.

– Политическая борьба – это борьба умов, борьба идеологий, борьба убеждений, борьба мировоззрений, борьба взглядов, борьба культур, борьба веры, борьба желаний и стремлений. Это неприятие и возникающее в связи с этим желание, во что бы то ни стало изменить существующий порядок в отношениях к существующей политической, идеологической, культурной действительности. Политическая борьба – это организованный процесс развития власти. Политическая борьба – это навязывание своей политической воли посредством принятия решений.

«Какой ты продвинутый, Глеб, – подумала Маша, уважительно посмотрев на выступающего товарища по партии «Человек разумный»».

– Каковы ваши основные направления работы на посту главы партии? – обратился Степан Шрайбер почему-то к Маше.

Туркова посмотрела на Глеба. Ее взгляд «говорил» четко и ясно: «И почему я должна отдуваться за тебя? Знаешь что, выкручивайся сам».

– Буквально несколько пунктов, – с охотой ответил Брагин за Туркову. – Во-первых, активная политическая деятельность нашей партии и развитие политических контактов в сфере общественно-политической жизни. Во-вторых, экономическая сфера и расширение связей с бизнесом интересующего нас региона. В-третьих, налаживание межличностных контактов с людьми разных взглядов, убеждений и организация эффективной информированности о деятельности партии «Человек разумный» среди окружающего нас социума.

– Коротко и ясно, – довольным тоном сказал Максим Столяренко. – Однако, – продолжил он уже озабоченно, – какое место в партии «Человек разумный» займем мы? – и Максим окинул взглядом сидящих за столом.

– Самое важное! Все вместе мы будем организовывать, и управлять всем этим громоздким процессом, – ответил ему Брагин.

– Тогда за работу! – многообещающе хлопнул в ладоши Воеводин. – Поднять паруса! Полный вперед! Ни шагу назад!

Маша вздрогнула от такого шквала громких команд, но быстро пришла в себя собралась с мыслями и решила вступить в разговор:

– А мы давно уже идем вперед, – независимым голосом сказала она. И горделиво добавила: – У нас уже есть результаты.

– Не сомневаюсь, – ответил за всех Иван Блинов. – С нашей стороны, – продолжил он глубокомысленно, – гарантируется качественная работа на благо общего дела.

– Тогда оговорим детали, – предложил Брагин.

– С удовольствием, – сказал за всех Шрайбер и с интересом посмотрел на Машу.

Девушка едва заметно покраснела.

– Прежде всего, – заговорил с деловым видом Глеб, – необходимо определиться, кто какое направление курировать будет. Стоит особо заметить, что мы должны проявлять должную активность при встрече с другими политическими и общественными объединениями.

– Разумеется, – согласился с ним Никита Никонорович.

– Мы должны срочно привлекать знающих людей на свою сторону, – подключилась к разговору Туркова.

– Конечно, – тактично поддакнул ей Степан.

Щеки Маши вспыхнули на секунду алым румянцем и погасли. Зрачки помутнели и вновь засияли ярким светом.

Глеб поморщился и продолжил дальнейшее развитие своих мыслей:

– Нам предстоит встретиться с рядом партий. Мы уже встречались с ними. Необходимо закрепить достигнутый успех.

– Когда и где? – деловито поинтересовался Максим Столяренко.

– Вначале, – сказала громче обычного Маша, – нам необходимо еще встретиться…

– Ясно, – аккуратно перебил ее Сергей Зорин. – Есть предложение, выношу на голосование. Кто за то, чтобы провести первый съезд партии «Человек разумный» прошу поднять руки. Голосуем, товарищи, – и он быстро поднял руку вверх.

Все охотно поддержали его инициативу.

– О месте и времени встречи договоримся особо, – конспиративным голосом сказал Брагин.

Все одобрительно кивнули.

– У партии есть служба безопасности? – быстро спросил Никита Никонорович.

– Нет, – тоже быстро ответил Глеб.

– Создадим, сказал Воеводин и загадочно посмотрел на Брагина.

– Создавайте, – одобрительно кивнул головой Брагин. – Что ж, – оптимистично продолжил он, – будем считать, что первое совещание нашей партии состоялось. Мы – сплоченная команда единомышленников. Не будем останавливаться на достигнутом результате. Мы – сила! Смело вперед! Мы победим!

– Ура! – шутливо воскликнул Степан Шрайбер.

Маша предосудительно нахмурила брови.

– Затягивать с датой первого съезда нашей партии не стоит, – поспешил исправиться Шрайбер.

– Разумеется, – одобрительно посмотрела на него Туркова.

*          *          *

На улице моросил дождь.

Маша стояла у окна своей комнаты и наблюдала, как мелкие капли дождя безразлично  плюхались на светло-серый от пыли асфальт.

– И надо тебе в такой день куда-то идти? – удивленно спросила ее мать.

– Надо, – нахмурив брови, ответила ей Маша.

– Позвони и отмени встречу, – не унималась Наталья Сергеевна.

– Не растаю, – пробурчала в ответ дочь.

– Ты что поссорилась с Глебом? – допытывалась мать.

– С чего ты взяла? Просто важная деловая встреча.

– Смотри, Глеб узнает обидеться, – насторожилась Наталья Сергеевна.

– Не обидеться. Он сам там будет.

– Тогда чего переживаешь, словно перед экзаменом? – уже веселым, беззаботным голосом сказала мать и пошла в другую комнату.

«Легко сказать: «Чего переживаешь?» – думала Маша. – Ведь это первый съезд партии! Я должна выступать. Доказывать свою состоятельность, как заместитель. Эти ребята не промах. Главное – не подвести Глеба и самой в «грязь» не ударить. Я должна стать вторым человеком в партии».

– Маша, к телефону, – ворвался голос матери в мыслительный процесс дочери.

– Кто? – вздрогнула от неожиданности дочь.

– Глеб.

– Брагин?

– А почему ты его по фамилии называешь? – поинтересовалась Наталья Сергеевна.

– Что здесь такого? – встретила в «штыки» вопрос матери Маша.

– Прямо, как на собрании, – усмехнулась Наталья Сергеевна.

– Ничего смешного. Ало, Глеб? Здравствуй. Хорошо. Выхожу. Учту. До встречи.

– Зонт не забудь, – напомнила дочери мать.

– Хорошо. Мама, я пошла.

– Не долго. Кстати, а вы куда собрались?

– Прогуляемся немного. Свежим воздухом подышим.

– Чтобы в двадцать два часа была дома, – для порядка строгим голосом сказала Наталья Сергеевна.

– Разумеется, – заверила ее Маша.

– Ты ела?

– Ела.

– Хорошо. Смотри осторожно там.

– Где?

– Везде.

– Хорошо. Я пошла. Пока.

– Пока.

Наталья Сергеевна закрыла входную дверь и подошла к окну. Дочь шла уже по сырому асфальту быстрым, уверенным шагом.

«Вот чешет, – подумала мать, – не догнать. Словно не на свидание, а на работу».

Девятнадцатая глава

ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ ЭКСПАНСИЯ

 

Перед тем, как встречаться с представителями других партий Глеб с Машей серьезно обсудили тактику своей политической борьбы за власть. Они спланировали свою деятельность и стали добиваться результатов. Политические оппоненты должны были стать их союзниками. Партия «Человек разумный» будет не поглощать, а присоединять к себе все новых и новых сторонников.

*          *          *

Брагин стоял в назначенном месте у подъезда, ведущего к двери штаб-квартиры партии «Степные демократы».

Маша быстрой, мужской походкой подошла к товарищу по партии и крепко пожала ему руку. Осмотревшись по сторонам, она властным голосом поинтересовалась:

– Где остальные?

– Как видишь еще не пришли, – коротко ответил Глеб и повернулся спиной к противно моросящему дождю.

– Может, зайдем в подъезд, – предложила Туркова, поеживаясь от холода.

– Не стоит, – опустил воротник на кожаном плаще Глеб. – Сейчас подойдут остальные. Еще подумают, что мы не пришли, – Брагин посмотрел на девушку и добавил: – Приободрись. Вид какой-то сморщенный.

– Прохладно, – недовольным голосом ответила Туркова, кутаясь в серый плащ.

– Веселей, товарищ! – поддержал бодрым голосом замерзшую девушку Глеб и ласково толкнул ее в спину плечом.

– Не толкайся, – улыбнуласьМаша. – Кто-то идет, – сказала она очень серьезным голосом и строгим, как у учителя выражением лица.

– Привет, соратники! – игривым голосом воскликнул Степан.

– Здравствуйте, Шрайбер, – резким голосом осадила «молодца» Туркова.

– Как официально, – постным голосом заметил Степан.

– Здравствуйте, товарищ, – сказал Глеб. Посмотрел на Машу и напомнил Шрайберу: – Сейчас мы будем вести переговоры с серьезными людьми. Каждое наше слово должно быть взвешенно и проверенно. Дело серьезное. Ни какого панибратства.

– Ясно, – кивнул головой Шрайбер и посмотрел на девушку.

– Где Зорин? – напористо спросила Маша.

– Не волнуйтесь. Сейчас будет.

– Какая низкая партийная дисциплина! – повысила голос Туркова.

– Вот идет. А вы волновались, – еле слышно шепнул ей Степан.

– Здравствуйте, товарищи! – четким голосом поприветствовал Сергей ждущих его на холодном ветре под дождем молодых людей.

– Здравствуйте! – как можно бодрее ответил Брагин и распорядился: – Пошли наверх.

– Какой этаж? – поинтересовался Зорин.

– Согреться успеешь, – буркнул ему в ответ Степан, покосившись взглядом в сторону Турковой.

*          *          *

Дверь открыл Антон Шелестин.

– Здравствуйте, товарищи! – громко и торжественно произнес он.

– Здравствуйте, Шелестин, – утомленным голосом ответила Туркова.

– Даже странно, что вы меня запомнили, – слегка опешил Антон.

– Странно не это, – заговорщическим тоном заметил Брагин, – а то, что вы здесь, а не у нас.

– А вы меня приглашаете? – совершенно сбитый с толку, растерянно вытаращил глаза на вошедших Антон.

– Чудак человек! Тебе же сказали, – заметил скороговоркой Степан, – давай к нам быстрее. Мы – сила! За партией «Человек разумный» будущее!

– Тише ты! – шикнул на него Зорин.

– Пора делать выбор, товарищ, – громко сказал Брагин и прошел в следующую комнату.

Все последовали за ним.

В комнате находились Женя Шубкин, Василий Шляпкин и Юсуп Ибрагимович.

– Вот и Брагин! – воскликнул Женя Шубкин.

– Вы я вижу не один, – торжественно и важно, словно секундант перед дуэлью, провозгласил Юсуп Ибрагимович.

– Познакомьте нас, Глеб, с вашими людьми, – сказал Шляпкин.

– Разумеется, товарищи, – бойко ответила за Брагина Маша. – Это члены нашей партии «Человек разумный». Степан Шрайбер и Сергей Зорин.

– Вот как! – снова воскликнул Шубкин и манерно всплеснул руками. – А товарищи, – и он указал на «новичков», – знакомы с основами рыночной экономики? Может быть, читали Маркса? Слышали такую фамилию?

– Мы не знакомиться с ней будем, а создавать, – ответил чересчур пафосным тоном Шрайбер.

– При создании новых экономических отношений необходимо учитывать этнические особенности населения, – с серьезным выражение лица задиристым голосом сказал Зорин.

– Специалисты, – постным голосом произнес Шелестин.

– В любом деле необходимо использовать инновационные технологии, – вступила в разговор Маша. – В нашем партийном «портфеле» конкретные предложения.

– Портфеле? – насмешливо, с едва заметным удивлением, произнес сквозь зубы Женя Шубкин.

– Да, да, вы не ослышались, – грубоватым тоном сказал Степан. – И нечего скалиться. Партия «Человек разумный» серьезная политическая сила. А показывать зубы мы тоже умеем.

– Что ж присаживайтесь, товарищи, – указал рукой Юсуп Ибрагимович на стоящие у овального стола стулья.

– Вот это другой разговор, – обнадеживающим тоном, ласково произнес Глеб.

Все сели. На несколько секунд воцарилось молчание.

Васили Шляпкин встал со стула, потер ладонью лоб, словно хотел разогреть застывшие мысли, и заговорил чересчур спокойным голосом:

– Партия «Степные демократы» – гранит, монолит. У нас отборный электорат. Нас поддерживают. Одним словом, мы пользуемся авторитетом в народных массах и на политической арене. Если вы, – Шляпкин посмотрел на Брагина, – или вы, – посмотрел на Туркову, – или вы, – обратился к Степану и Сергею, – захотите вступить в ряды партии «Степные демократы», то мы, – Шляпкин кивнул головой, в сторону сидящих рядом с ним за столом Юсупа Ибрагимовича и Женю Шубкина, – готовы рассмотреть ваши кандидатуры на ближайшем совещании нашей партии.

– Разумеется, – как можно сдержаннее, подтвердил слова Шляпкина Юсуп Ибрагимович.

Маша недовольно посмотрела на Глеба и с настороженностью на Степана с Сергеем. Молодые люди были непоколебимы. Туркова осмелела, собралась с мыслями и, воспользовавшись возникшим вербальным затишьем в упор «сверля» взглядом Антона уверенно сказала:

– Вот как! Предложение дельное, своевременное, но не в том формате.

– То есть? – привстал со стула Юсуп Ибрагимович. – Что значит не подходит?

– Необходимо не поглощать друг друга, а объединяться. Идти вместе для достижения общей цели, – не отрывая взгляда с Шелестина, четко выговаривая каждое слово, ответила Туркова.

– Если мне не изменяет память, – сказал Женя, – мы уже слышали эти речи. Объединяться, объединяться, – пробубнил он раздраженно. – Что за политика? – и вдруг выдал: – Мы думали, что вы пришли вступить в наши ряды. Это раскол! Вы будете нести политическую ответственность за подрыв нашего единства!

– Успокойтесь, Шубкин, – ровным, слегка приглушенным голосом сказал Брагин. – Мы – мощная политическая сила и в «костылях» не нуждаемся. Нам нужен прочный Союз партий – единомышленников. Необходимо не поглощать, а поддерживать и дополнять друг друга на пути к единой цели – величию и процветанию.

– Хорошая мысль, – сказал вполголоса Шляпкин. – Но кто будет руководить? Кто будет возглавлять Союз партий?

– Выборный орган, – властно сказала Маша. – В Политический Совет войдут представители всех партий-союзниц. Возглавит Политический Совет Председатель Совета, который будет выбираться на каждом совещании Политического Совета. В зависимости от складывающейся обстановки в политике, экономике, социальной сфере конкретного государства.

– Дельное предложение, – само собой вырвалось у Юсупа Ибрагимовича.

– Надо подумать, надо подумать, – скороговоркой затараторил Василий Шляпкин. – Предлагаете, чтобы политическим движение в государстве руководил Политический Совет во главе с выборным Председателем Совета. Надо подумать.

– А что тут думать. По-моему, все предельно ясно, – как-то резко и в то же время просто заговорил Степан Шрайбер. – В Политический Совет входят представители от основных, ведущих партий и движений. Они выражают взгляды своих политических образований. В зависимости от темы, стоящей на повестке дня, и вопросов по которым необходимо принять решение, выбирается Председатель Совета – представитель партии, которая имеет наибольший опыт, как говориться специализируется на работе по данному направлению.

– А если по данному направлению работают несколько политических образований? Тогда кто будет Председателем Совета? – с подковыркой спросил Юсуп Ибрагимович у Шрайбера и весело, с хитринкой, во взгляде подмигнул Василию Шляпкину.

– Тогда, – ничуть не растерявшись, с ходу, ответил Степан, – представители заинтересованных партий проголосуют открытым голосованием за конкретного политика, который, по мнению большинства, более других достоин, сесть в кресло Председателя Совета и провести совещание по заявленной повестке дня, как наиболее авторитетный и подготовленный представитель обсуждаемого направления.

– Мы говорим о Политическом Совете, а вы, Шрайбер, какой-то колхоз сюда приплели, – осуждающе сказал Шляпкин. – Мы не колхозники. Причем здесь открытое голосование? – насмешливым тоном поинтересовался он.

– Видимо, батенька, рановато вам еще большой политикой заниматься, – по-отечески, с пониманием в голосе, произнес Юсуп Ибрагимович.

– А почему так нельзя? – спросил Антон.

– А вас, любезный, попрошу не мешать серьезному диалогу, – одернул однопартийца Шляпкин.

– Разве вы против принятия решения профессионалами? – живо поинтересовался Сергей Зорин.

– Я за профессионализм профессиональный, а не дилетантскую самодеятельность, – прищурив глаза, словно смотрел против солнца, ответил Василий.

– Зачем же так упрямиться, – взялась «дожать» Шляпкина Маша. – Ведь в роли Председателя Совета, при соответствующих обстоятельствах, можете оказаться и вы.

– И какие же это должны быть «обстоятельства»? – спросил Шубкин и сразу же сам поспешил ответить на свой вопрос: – Экономика, рынок, бизнес… Мы не одиноки на планете Земля.

– Мы не одиноки в космосе, – добавил загадочно Брагин.

– Хватит философствовать, – оборвал нить разговора Юсуп Ибрагимович. – Решается серьезный вопрос о вашем местоположении в политической системе координат. Одним словом, вы с нами?

– Разумеется мы – одно целое. У нас один политический вектор. Мы – одна команда. Предлагаю согласовать наши действия на политической арене зарождающегося, нового государства.

– Вы поддерживаете нашу партию? – радостным голосом спросил Женя.

– Конечно! – весело ответила Туркова и серьезно добавила: – Если вы поддерживаете идею единого политического поля. Надеюсь, мы игроки одной «команды»?

– Конечно! мы будим стоять плечо к плечу! – выкрикнул Шелестин.

– Опять вы нарушаете, – возмутился Шляпкин. – Что за самоуправство! Мы же вас предупреждали. Вы не уполномочены, молодой человек, выражать официальную точку зрения партии «Степные демократы».

– А если он выражает свое личное мнение? – голосом, не терпящим возражений, сказала Маша.

– Перестаньте воровать голоса! – взвизгнул Юсуп Ибрагимович.

– Я не «голос»! – с оттенком обиды возмутился Шелестин.

– Перестаньте «пускать сопли», – скривил лицо, словно от зубной боли, Василий. – Вы – член нашей команды.

– Вот именно! – возвысил голос чуть не до вопля Антон. – Если я член единой команды, то тогда в чем дело? Ведь они наши союзники, – Шелестин кивком головы указал на Брагина.

– Разумеется, – эхом отозвался Глеб. – Мы – одно целое. В этом наша сила.

– А как же мы? – встрепенулся, словно петух на насесте, Женя.

– Давай к нам, – по-простому, без «фиги» в кармане, посоветовал ему Сергей.

– Очень красиво, – сухим, холодным голосом сказал Юсуп Ибрагимович. – Вы, милостивый государь, – обратился он к Зорину, – провокатор.

– Вы на политической арене без года неделя, а ведете себя, как фавориты политических баталий, – с недоумением и одновременно с восхищением произнес Шубкин.

– Конечно мы лучшие! – громко воскликнул Шрайбер. Но мы равные среди фаворитов, потому что в единстве сила.

– Вопрос очень серьезный, – нервно потирая левый висок, раздраженно произнес Василий. – А вы, – он быстро встал со стула, – юродствуете!

– Согласен. Вопрос действительно очень серьезный, – вступил в разговор Брагин. – Поэтому наше предложение конкретно и ясно. Вы с нами или сами по себе? – не дожидаясь ответа, Глеб добавил: – Если «нет», то мы будим искать других союзников. Политический спектр широк. У нас будут союзники, как «справа» так и «с лева».

– Прямо ультиматум какой-то, – развел руками Юсуп Ибрагимович. – У вас, Глеб, уже есть настоящие союзники?

– Конечно, есть! – уверенным голосом воскликнула Маша.

Юсуп Ибрагимович изобразил на лице кислую улыбку и сник.

– И у нас с некоторыми партиями налажены деловые связи, – без энтузиазма в голосе сказал Шубкин.

– Это очень хорошо, – одобрительно сказал Брагин. – Нам союзники нужны.

– Союзники всем нужны, – с хитринкой в голосе сказал Шляпкин и поинтересовался: – А вы можете представить свои взгляды по вопросу евразийского сообщества?

– Давайте обсудим этот вопрос, – предложила уверенным голосом Маша.

– Прямо сейчас? – поежился, словно от холода Шубкин.

– Разумеется! – ловко пальнул ядром-словом Зорин.

– И как вы это видите? – засопел, словно паровоз Женя.

– Политический Совет наших партий избирает Председателя Совета, который откроет первое заседание по интересующему нас вопросу. Под руководством председателя мы принимает решение, – лихо «отбарабанила» Туркова.

– И кто же будет Председателем Совета на заседании Политического Совета? – «закусил удила» Юсуп Ибрагимович.

– Самый подготовленный товарищ по известному вопросу, – ответил Степан.

– Давайте определимся с кандидатурой и начнем заседание, – нетерпеливо предложил Шелестин.

– Ставлю на голосование кандидатуру Василия Шляпкина! – громко сказала Маша.

– Голосуем! – бодро и уверенно сказал Брагин.

– А разве других кандидатур не будет? – широко раскрыл глаза Женя.

– Еще кандидатуры есть? – зычным голосом воскликнул Шелестин. – Больше кандидатур нет, – уже спокойным голосом «подвел черту» Антон.

– Благодарю за доверие, – глядя на Юсупа Ибрагимовича, важно сказал Шляпкин. И не спеша продолжил: Конечно вы, – Василий посмотрел на Машу, – правы. Наша партия имеет большой опыт работы по этому вопросу. Мы доминируем в данном направлении. И это не удивительно. Партия «Степные демократы» вбирает в себя различные направления политической мысли, как цивилизованной Европы, так и великой Азии. Мы питаемся Евразийской культурой. Мы воспитаны интеллектуально и духовно на фундаментальных традициях великих империй простирающихся на обширных территориях Евразийского континента.

– Впечатляющее начало, – завораживающим голосом, тихо произнес Сергей.

– Согласен, – коротко добавил Брагин.

– Разумеется, наш диалог будет продолжаться, многозначительно сказала Маша. – Сразу все тонкости не обсудишь, но общие направления оговорить вполне возможно и нужно уже сейчас. Как вы считаете, Юсуп Ибрагимович? – обратилась Туркова к сидевшему, как на иголках члену партии «Степные демократы».

– Мы видим ваше желание сотрудничать и взаимодействовать с мощным монолитом многовекового опыта, живительными соками которого питаются «корни» нашей партии, – важно заявил Юсуп Ибрагимович очень довольный тем, что и он выступает.

– Мы прекрасно осознаем возможности тысячелетнего монолита, – заметил Шрайбер, – и готовы «пить» живительную влагу из его энергетически заряженного источника мудрости, силы и веры.

– Да, вы, правы, – продолжил свою речь Юсуп Ибрагимович, – энергия народа несокрушима. Энергия каждой конкретной национальности специфична. Как отдельно взятый музыкальный инструмент в оркестре имеет свое, только ему присущее звучание. Однако, – вынужден был умерить пыл своего красноречия оратор, заметив, что Шляпкин очень недовольно смотрит на него, – пора дать слово Председателю заседания Политического Совета Василию Шляпкину.

– Спасибо, товарищи, за доверие, – твердым голосом начал говорить Шляпкин, – конечно, мы имеем огромнейший опыт работы на обширном пространстве Евразийского континента. Поэтому не удивительно, что к нашему мнению прислушиваются серьезные политические силы.

– Наш взгляд на экономическое развитие постсоветского пространства считается самым передовым, экономически взвешенным, юридически выверенным и интеллектуально обоснованным, – не скрывая довольной улыбки с гордостью, высказался Женя.

– Очень хорошо, – удовлетворенно кивнул головой Брагин. – Мне и моим товарищам приятно взаимодействовать с такой мощной политической силой.

– Будем надеяться, что это сотрудничество благоприятно отразиться на политическом спектре нашей державы. Борьба за власть не за горами. Политическая ситуация меняется молниеносно. Взаимовыгодный союз двух великих партий состоялся. К тому же, – с хитринкой закончила свой монолог Туркова, – это в наших с вами интересах.

– Что, что? – переспросил Шелестин.

– Нам все ясно, – поспешил закрыть эту тему Шляпкин.

– Приступим к обсуждению, – предложил Юсуп Ибрагимович.

– Разумеется, – согласился Зорин.

– Без экономики никуда, – поспешил вклиниться в разговор Шубкин.

– Начнем совещание Политического совета, – торжественно объявил Василий. – На повестке дня несколько серьезных вопросов по следующим направлениям: политическом, экономическом, культурном.

– Есть предложение приступить к обсуждению экономического направления, – нетерпеливо ломился в открытую «дверь» Женя.

– Успокойтесь, Шубкин, – махнул рукой в его сторону Юсуп Ибрагимович. – Предлагаю обсудить политическое направление.

– Конечно, – согласился Глеб Брагин.

– Мы намерены сотрудничать в силу своего географического положения с государствами Запада и Востока, – начал выражать свою точку зрения Василий Шляпкин.

– А через Азию и Ближний Восток, – добавил Юсуп Ибрагимович, – и с государствами Юга.

– Надеюсь, – уточнила Туркова, – вы взаимодействуете с государствами и других континентов?

– Конечно! – самовольно ворвался в разговор Женя. – Нас с удовольствием консультируют по вопросам экономического развития государства с более развитой демократией и рыночной экономикой.

– Очень навязчиво консультируют, – заметил Юсуп Ибрагимович, недовольно покосившись на Шубкина.

– Прислушиваясь к чужим голосам, мы отдаем предпочтение своему, родному голосу, выражающему наши интересы, – твердым, независимым тоном закончил ответ своих товарищей по партии Шляпкин.

– Это вызывает глубокое уважение, – с чувством произнес Зорин.

– Мы полностью разделяем вашу точку зрения, – спокойным, бархатным голосом сказала Маша.

– Разумеется, – решил ненавязчиво высказать свою точку зрения Глеб, – государству, граничащему с таким количеством стран, необходимо тесные, взаимовыгодные отношения со своими ближними и дальними соседями.

– Тем более что смена одной экономики другой, дело уже решенное, – откинувшись на спинку стула, с независимым выражением лица включился в диалог Женя. Заметив, что его никто не одергивает, Шубкин развернул свою вербальную деятельность. – Кардинальное изменение качественной составляющей нашей экономики повергло внутри страны все в смятение. Первичная эйфория экономической свободы сменилась анархической вседозволенностью первичного накопления капитала. Многие были сбиты с «ног». Государственных «костылей» больше нет. Далеко не каждый научился «ходить» в новых экономических условиях частной собственности.

– Женя прав, – одобрительным голосом сказала Туркова. – Быстрый переход. Изменение социального, экономического, юридического статуса государства дестабилизировал его граждан. Лишившись советских моральных и идеологических ориентиров, многие растерялись, отчаялись, не поверили в свои силы и возможности.

– Нам необходимо исправить эту ошибку, – робко вступил в разговор Антон. – Нужно не разрушать, а изменять. Внедрять  не как новое, а как замена старому.

– Полностью с вами согласен, товарищ, – живо поддержал Шелестина Брагин. Антон смутился от такой быстрой похвалы и притих. – С людьми необходимо работать, а не уничтожать поспешно советский генофонд наций. Он новой экономике еще нужен.

– Картина нам ясна, – встал со стула Юсуп Ибрагимович и для большей значимости с загадочным видом, словно знал какой-то секрет, прошелся по комнате. Подойдя к столу, он задумчиво положил правую руку на спинку стула, а левую осторожно сунул в карман брюк. – Что бы покончить с прошлым, необходимо физически уничтожить носителей этого прошлого. Культурно-историческая связь поколений прервется. Знания, опыт, традиции, взгляды, отношения, идеологические установки умышленно истребляемых «старых» поколений недальновидными политиками в угоду сиюминутным выгодам предаются забвению. «Новое» поколение, словно бурьян, не ухожено, не окультурено. Его социализацию необходимо начинать «с нуля». Мы потеряли лет десять. Не меньше.

– Да, это ужасно, – сказал Шубкин. Он, было, привстал со стула, хотел, как предыдущих оратор, встать, пройтись двусмысленно по комнате, но вовремя заметил, что внимание присутствующий стремительно падает сел на стул и продолжил сидя: – «Старая» экономическая система сломана. «Новая» еще в стадии разработки. Товарищи, мы живем с вами в переломный момент!

– Товарищи? – обменялся взглядами с окружающими Шелестин. – Какое «старое» слово. Предлагаю употреблять «новые» слова. Такие, например, как «дамы и господа».

– Эка хватил! – закрутил головой Юсуп Ибрагимович. – эти слова для правящего класса предназначены. А для простых людей ближе «прежние», «подержанные» слова. Конечно, в нашей среде они вполне употребимы, но к электорату с ними ходить не советую. Народ не поймет. Ясно?

Антон, молча, кивнул головой и притих, словно нашкодивший школьник на последней парте.

– Я понимаю ваш сарказм по недавнему «прошлому», но иначе нельзя, – сказал Зорин. – На смену советской культуре пришла «новая» – демократическая культура. Со своими «плюсами» и «минусами». Конечно, она еще очень несовершенна, но зомбирует население отлично.

– Разве культура должна оболванивать? – не согласился с выступающим Василий.

– Культура – это видимый образ эволюции. Изучая культуру общества, мы можем узнать степень его развития.

– Да, это так, – нетерпеливо согласился Сергей. Задумался и уверенно продолжил: – Я говорил о низкопробном суррогате – массовой культуре.

– Тогда другое дело, – успокоил Шляпкина Юсуп Ибрагимович. – Конечно, во все времена существовала высокая культура для образованных слоев общества и, как вы правильно сказали, массовая культура для всех остальных людей.

– Менее образованных. Духовно убогих, – уточнил Шляпкин.

– Вы говорите, – уточнил Брагин, – о людях менее прихотливых к условиям жизни. Конечно, у каждой социальной группы населения своя культура, свои традиции, свой взгляд на окружающую действительность, свой жизненный путь.

– Однако, Глеб, вы не станете отрицать, что уровень развития культуры у каждой социальной группы свой, – сказал Женя.

– Разумеется, – ответила за Брагина Маша. – Поэтому мы уверенны в необходимости работать с каждой социальной группой в независимости от ее интеллектуального развития. Для этого необходимо время, но иначе нельзя. Пришло время «собирать камни».

– Давайте объединим разрозненные социальные группы в более крупные общественные образования, – предложил Зорин.

– Мы обеспечим этим социумам соответствующий их интеллектуальному развитию культурный информационный поток, – добавил Шрайбер.

– Как у вас все просто, получается! – всплеснул руками Шелестин. – Хотя идея вроде ничего.

– Ни каких «вроде», – на правах Председателя властно сказал Шляпкин. – Наша страна – огромное пространство неравномерно населенное миллионами людей. Нам нужна четкая, ясная политика, товарищи, а не «размазанное» по поверхности культурное «тесто».

– Необходимо опираться на культурные ценности каждого народа, проживающего на нашей территории, – уточнил Юсуп Ибрагимович.

– Необходимо учитывать экономическое развитие каждого социального образования, проживающего на конкретной территории государства. Уровень жизни этого населения. Природные условия. Экономическую специализацию региона, – сказал Шубкин.

– Все это правильно, – бегло осмотрев присутствующих, сказала Туркова. – Но без единого идеологического стержня нам не обойтись. Необходима мощная политическая сила с ясной, четкой установкой на объединение в единый политико-экономический, социально-культурный, интеллектуально-финансовый кулак.

– Совершенно с вами согласен Маша, – не спеша одобрил ее Женя. – Единое экономическое пространство – вот, что нам необходимо, как воздух.

– Не шумите Шубкин, – озабоченно сказал Юсуп Ибрагимович. – Вопрос в другом. Кто возглавит это движение?

– Мы, – коротко ответил ему Брагин.

– Вы!? – воскликнул Антон.

– Да, мы. Все присутствующие на этом совещании, – туманно ответил ему Глеб.

– Постановка вопроса правомерна, – медленно начал говорить Василий, – а вот ответ смазан. Не ясен.

– По-моему, – резко возразил Шрайбер, – в ответе, нет ни какого тумана, ни каких недомолвок. Все мы сообща руководим проектом.

– Что значит «проектом»? – насмешливо переспросил Юсуп Ибрагимович. – У нас, батенька, партия, а не малый бизнес.

– Это он к слову, – поправился за товарища по партии Сергей. – Разумеется Политический Совет.

– Политический Совет? – насторожился Шляпкин.

– Разумеется, – строго сказала Туркова.

– В таком случае, – решил навязать волю своей партии Юсуп Ибрагимович, – партия «Степные демократы» отличный полигон для крупной политической игры.

– Разумеется, – подтвердил Брагин и ловко добавил: – На вашей базе мы развернем совместный политический лагерь с интеллектуальной составляющей партии «Человек разумный».

– Наша интеллектуальная составляющая ни чем не хуже, – равнодушно заметил Женя.

– Ум хорошо, а два лучше! – резким голосом прекратила дебаты Туркова.

– Хорошо, – не без колебаний, неохотно согласился Юсуп Ибрагимович.

– Мы не против вашего предложения, – покровительственно махнул рукой Василий.

– И мы согласны, – веселым голосом сказал Зорин.

– Конечно, это разумное решение, – согласился с ним Глеб. – В заключении хотелось бы вынести на совещание Политического Совета одно краеугольное предложение.

– Что? Что такое? – насторожился Юсуп Ибрагимович.

– Проводить совещания Политического Совета, как можно чаще, – миролюбиво довел до присутствующих свою мысль Брагин.

– Разумеется, – понимающе кивнул головой Шляпкин. – Нам необходимо объединить усилия наших политических сил для достижения единой цели – прихода к власти.

– Вот именно, – согласился с ним Брагин. – Нам надо решать важные вопросы геополитического масштаба. Для успешного их решения необходимы консультации между нашими партиями. Только так мы сможем захватить политический «олимп». Порознь мы проиграем выборы и упустим возможность стать во главе государства.

– Конечно, необходимо объединиться на нашей базе. У нас обширные связи и большие возможности, – победоносно произнес Женя.

– Это хорошо, – улыбнулась задумчиво Маша.

– О дате следующей встречи… совещании Политического Совета, – поправился Брагин, – мы договоримся отдельно.

– Разумеется, – с понимающим видом согласился Шляпкин.

– Нам надо обсудить еще много вопросов, – напоминающим тоном сказал Юсуп Ибрагимович.

– Разумеется. Нам предстоит большая работа, – внес свою лепту в исторический разговор Шрайбер.

– Конечно, – не удержался от соблазна «попасть в историю» и Шубкин. – Экономическая составляющая одна из краеугольных сторон творимой нами «современной истории».

– Первое совещание Политического Совета объявляю закрытым! – торжественно объявил Василий Шляпкин.

– До встречи, товарищи! – громко сказала Туркова и встала со стула.

Все последовали ее примеру.

Присутствующие на совещании Политического Совета на прощанье обменялись друг с другом сухими, деловыми рукопожатиями.

Глеб Брагин со своими единомышленниками направились к выходу из штаб-квартиры партии «Степные демократы».

Уже на улице, Глеб решил быстро обсудить результаты рабочей встречи с руководителями партии «Степные демократы».

– Толковая встреча, – твердым не терпящим возражений голосом сказал Брагин.

– Вот только поняли они все наоборот, – решила прояснить ситуацию Маша.

– Думают, что они главные, – вступил в разговор Степан.

– Пусть думают, что они движущая сила, – усмехнулся сочувственно Сергей.

– Такую махину сразу не повернешь в нужном направлении. И тем более не подомнешь, – с сожалением в голосе ответил Брагин. – Ну, ничего, – тут же успокоил он себя и товарищей по партии, – начнем с сотрудничества. Самим нам их электорат не потянуть. Да это нам и не надо.

– А как же идти на выборы? – насторожилась Туркова.

– Объединяться будем? Создавать единый блок? – поинтересовался Шрайбер.

– Раздуемся, расплывемся, растворимся в этой огромной массе, – забеспокоился Зорин. – Зачем нам это надо? своих избирателей «выращивать» надо.

– Все это так, – усталым взглядом посмотрел на Сергея Брагин, – но победа на выборах возможна, только если мы объединим вместе все партии и движения. А это не возможно без проведения всесторонних консультаций с ведущими политическими партиями и движениями страны.

– Хватит дискуссировать, – раздраженно сказала Туркова. – Если мы будим ходить по партиям, то когда своим делом заниматься будем? Сергей прав. Необходимо наращивать свои «мышцы». Ходим чужими любуемся. Надо доказать, что мы лучше. Тогда они сами к нам потянутся.

– Долго ждать придется. Времени у нас нет. Проявим инициативу сами. Внедримся, перетянем на нашу сторону и возглавим всю эту разношерстную публику, – объяснил нетерпеливым товарищам Глеб. – Нам нужна победа. Не разваливать же все эти политические образования. Мое мнение по этому вопросу остается неизменным. Я за объединение всех сил под знаменем нашей партии «Человек разумный».

– Если так, – посмотрел Шрайбер на Туркову, – то я за объединение ради нашей победы. Какая партия, следующая по плану?

– Партия «Славянский союз», – ответил Брагин. И осмотрелся по сторонам. – Прохладно. Будем прощаться. О следующей встрече договоримся особо.

– Тогда до встречи, – Степан крепко пожал Глебу руку. Маше аккуратно, легонько.

Туркова обиделась на такую «дискриминацию» и, что есть силы, стиснула руку Шрайбера.

– Ого! – удивился Степан.

– А ты как думал, – нахмурив брови, ответила Маша.

– До свидания, – попрощался Сергей с Турковой, уважительно пожимая ей руку. Дружески хлопнул Глеба по плечу: – До встречи.

Глеб с Машей остались одни.

– Я провожу тебя, – сказал Брагин. И на любопытный взгляд девушки ответил: – Надо переговорить. Составить план предстоящей встречи.

– Согласна, – глаза Маши заблестели от счастья. Ей очень понравилось, что Брагин только с ней советуется по серьезным вопросам.

– Завтра пойдем встречаться с руководителями партии «Славянский союз». Кого пригласим на встречу из новичков? – поинтересовался у Турковой Глеб.

– Я считаю, что надо взять с собой Максима Столяренко и Сергея Зорина, – уверенным голосом ответила Маша.

– А почему их? – посмотрел девушке в глаза Брагин.

– Сергей неплохо разбирается в этносах, а Максим студент химического факультета.

– Ну и что? Странный выбор.

– Партия «Славянский союз» этнически более компактна и моногамна. Сергей и Максим как раз то, что нам надо. В случае чего смогут на профессиональном уровне поддержать разговор.

– Ты так думаешь?

– Не волнуйся. Все будет хорошо, – заверила руководителя партии Туркова.

– Смотри. Я на тебя, как на своего заместителя полагаюсь. Будем считать, что выбор сделан правильный.

– Ты что мне не доверяешь! – возмутилась Маша на расплывчатый ответ Брагина.

– Нам нельзя ошибаться. Я вынужден страховаться. Первое впечатление о нашей партии должно сложиться не просто положительное, а превосходное, – объяснил свою требовательность к словам Маши Глеб.

– Понимаю. Поэтому и возмущаюсь твоей кадровой «близорукости». Если ты слаб в этом деле, то слушай, что я тебе говорю, и не вредничай, – покровительственным тоном сказала Туркова.

– Хорошо, – быстро согласился Брагин. – Тогда до завтра, – и широким жестом протянул Маше руку.

Туркова важно пожала Глебу руку и, вдруг, спросила: А как же мои проводы?

– Какие «проводы»? – опешил Брагин.

– Ты же обещал проводить меня до дома! – выпалила недовольным тоном Маша.

– Да, да конечно, – не глядя в глаза Турковой, почему-то замямлил Глеб.

– Впрочем, – обиженно надула губы Маша, если ты занят, то я и сама доеду до дома.

– Точно! – обрадовался Глеб. – Я тебя сейчас на такси доставлю.

Брагин быстро подошел к проезжей части и махнул рукой. Таксист ловко остановил автомобиль прямо около Глеба с Машей.

Все произошло так неожиданно и стремительно, что Туркова даже не успела сообразить, как отреагировать на предложение Брагина.

В результате все решилось без ее участия.

Маша, молча села в салон автомобиля и, обиженно посмотрев на Брагина, закрыла дверь.

Такси рванулось вперед и моментально скрылось в бесконечном автомобильном потоке.

Глеб пожал плечами, хмыкнул и пошел в сторону метро. По дороге он сообразил, что не оплатил за девушку проезд.

«Нехорошо получилось, – размышлял он. – Решит, что я жмот. Все-таки надо было проводить ее до дома. Хорошо хоть встречу успел согласовать. Впредь надо быть внимательней. Ладно. Надеюсь, она не сильно на меня обидится».

*          *          *

На следующий день Глеб в костюме и галстуке прибыл в назначенное для встречи с представителями партии «Славянский союз» место.

Встреча была назначена в уютном, приятном кафе средней руки.

Брагин вошел в кафе и осмотрелся в поисках заказанного заранее столика.

– Здравствуйте. Проходите, пожалуйста. Я вас внимательно слушаю, – мягкой, приветливой скороговоркой обратилась к Глебу девушка в строгом костюме.

«Наверно администратор», – подумал Брагин, покосившись на девушку.

– Мы заказали у вас столик, – начал объяснять Глеб и тут его взгляд уперся в столик прямо напротив него, за которым сидели Маша, Сергей и Максим.

Туркова, Зорин и Столяренко оживленно беседовали, совершенно не обращая на него ни какого внимания.

– Спасибо, – как можно ласковее улыбнулся Брагин администратору. – Я уже нашел.

– Если будут вопросы…

– Никаких вопросов, – поспешно перебил мягкий голос администратора Глеб. – Дальше я сам.

Администратор слегка, склонила на бок голову и учтиво посмотрела на Брагина.

– Все нормально, – нервно замахал руками Глеб и направился к столику.

– Здравствуйте, товарищи! – резким голосом поприветствовал сидящих за столиком единомышленников Брагин.

– Здравствуй товарищ, – официально-черствым голосом ответила за всех Туркова.

Зорин по-приятельски протянул Глебу руку для рукопожатия.

Столяренко скромно потупив глаза в пол, сильно кивнул головой.

Брагин быстро уселся на свободный стул. Слегка наклонился в сторону Маши и зашептал:

– Что за глупости? Почему вы пришли так рано? Где партийная дисциплина?

– Дисциплина! – громко повторила последнее слово Брагина Маша. – Товарищи, обратилась ко всем присутствующим Туркова, – мы ведем серьезные переговоры с представителями различный политических партий и течений, поэтому требую, как заместитель председателя партии «Человек разумный» твердого и неукоснительного единоначалия. Лишнее не болтать. Раньше времени «карты» не раскрывать. Ясно? – и строго посмотрела на присутствующих.

– Ясно, – поспешил подтвердить слова Турковой Столяренко.

Сергей внимательно посмотрел на Брагина.

Глеб выпрямил спину и независимо кашлянул.

– Знаете… – начал, было, он, важно и осекся, заметив, что в кафе вошли Юра Шмелев и Коля Бубнов. – Пришли, – заговорщическим тоном сообщил своим единомышленникам Брагин.

Маша, весело улыбаясь, приветливо замахала руками представителям партии «Славянский союз».

Зорин, как бывалый переговорщик важно смотрел на вошедших молодых людей.

Максим, сделав каменное лицо, превратился в жердь.

Брагин толкнул своей ногой ногу Маши и зашипел гусем:

– Что за вольности? Будь скромнее. Я председатель партии! Я!

Туркова даже не взглянула в его сторону.

– Хорошо, – уже виноватым голосом продолжил Глеб, – я забыл оплатить твое такси. Извини. Я верну деньги. Сколько?

– Такси не мое было, а ваше, – уточнила тихим голосом Туркова. – И перестаньте ныть. Представители идут.

– Я исправлюсь, – буркнул Глеб.

– Извинения принимаются, – с важным видом ответила ему Маша и озабоченно посмотрела на Шмелева и Бубнова. – Здравствуйте, товарищи. Присаживайтесь. Предлагаю, – обратилась она ко всем присутствующим сделать заказ и приступить к деловому ужину.

Тут же, словно гриб после дождя, «вырос» официант. Он быстро принял заказы и молниеносно удалился.

– Какой шустрый, – восхитился проворством официанта Шмелев. – Кстати, – обратился он к присутствующим, – всем здравствуйте, – посмотрел на Брагина и сказал: – Глеб, познакомьте нас с вашими коллегами.

– Здравствуйте, друзья, – с вальяжным видом сказал Коля.

– Здравствуйте Бубнов, – усмехаясь уголками губ, несерьезно ответила ему Маша. – Бравада вам не к лицу. Чересчур искусственно. И не глобально.

– Что вы хотите этим сказать? – насторожился Коля.

– Разрешите представить вам новых членов нашей партии, – громко сказал Брагин. – Сергей Зорин и Максим Столяренко. Перспективные товарищи.

– Опыт политических «баталий» у нас не большой, но мы наверстаем, – сказал важно Сергей.

– Мы быстро учимся, – подтвердил слова Зорина Столяренко. И загадочным тоном добавил: – Особенно на чужих ошибках.

– Туману, туману напустил, – усмехнулся Юрий. – А вот и еда! – обрадовано воскликнул он. – Спасибо любезный друг, – вежливо поблагодарил Шмелев официанта.

– Будем надеяться, что принесенная нам еда съедобна, – твердым голосом, подчеркивая свою самостоятельность, сказал Коля.

– Не волнуйтесь, Бубнов, – обратилась к нему Туркова, – вы не такая уж важная фигура, чтобы вами могли интересоваться компетентные органы.

– Не понимаю вашей колкости, – пожал плечами Коля. – Впрочем, предлагаю приступить к делу.

– Мы уже едим, – сказал Зорин.

– Мой коллега, – пояснил Шмелев, – предлагает перейти к основной повестке дня. Диалогу о нашем с вами сотрудничестве.

– Отличная идея! – поддержал Юру Глеб и деловито запил водой жирный кусок мяса. – Однако сытная здесь еда.

– Мы что сюда есть пришли? – возмутилась Маша и отодвинула в сторону свою тарелку. – Давайте к делу.

Не успела она и глазом моргнуть, как появился официант, и чуть было не унес ее тарелку.

– Позвольте, – ухватилась за тарелку руками Туркова, – я еще не доела.

– Извините, – наклонившись всем корпусом, ответил ей официант и исчез куда-то.

– Лихо работают! – покрутил головой Максим. – Вот это взаимодействие. И нам так надо.

– Так давайте к нам, – предложил Коля. – У нас и уровень более высокий и взаимодействие международное.

– У нас партия не менее масштабная, – отрезал Зорин.

– Не конструктивный разговор, получается, – заметил недовольным голосом Шмелев.

– Согласен, – поддержал его Брагин. – Давайте к делу.

– Если наши партии объединяться, то мы получим такую силу, противостоять которой будет очень трудно. Недаром наши с вами недоброжелатели из всех сил стараются поссорить нас между собой, – уверенным голосом сказала Туркова.

– Мы вполне дееспособная структура и в костылях не нуждаемся, – обиженно ответил Коля. – За нами славянский мир стоит.

– Во-первых, мы не «костыли». А во-вторых, мы предлагаем тесное сотрудничество на взаимовыгодных условиях, – строго сказал Брагин. – Что вы думаете по этому поводу? – обратился он к Шмелеву.

– Спасибо за конкретное предложение, – поблагодарил Юрий. – Но нас настораживает размывчатый характер вашей партии. Нам пока не очень ясно с кем мы имеем дело. Давайте найдем точки соприкосновения. И потом будем думать, что делать дальше.

Минут пять сидящие за столом с задумчивыми лицами молча ели.

Появился официант с испуганным лицом и осторожно поинтересовался у неожиданно переставших разговаривать посетителей:

– Все нормально? Если у вас есть какие-то вопросы…

– Все просто отлично, – успокоил его Брагин.

– Мы думаем, – добавил Шмелев.

– Деловая встреча, – пояснил Зорин.

– Спасибо, – сказала Маша. – Если у нас будут вопросы, мы позовем. Впрочем, принесите еще воды, пожалуйста.

– Будет исполнено, – моментально отозвался официант и с довольным видом удалился.

– Что надумали? – поинтересовался Коля. – Сидеть с умным лицом, и я умею.

– Ваш политическое образование объемно и это плюс, но в чем-то и моногамно, а это минус, – философски начал Максим.

– Давай без мудростей научных, – поспешил направить наконец-то «вспыхнувший» разговор в практическую плоскость Шмелев. – Мы и сами рассуждать умеем. Знает, что делать. Загвоздка не в этом. Ораторов много, работником мало. Где взять тех, кто будет слова воплощать в действия?

– Мы, например, – начал важно Коля, – Стараемся объединить все славянские страны в один «кулак». Так легче сохранить суверенитет в вечно меняющемся политико-экономическом пространстве.

– Хорошее дело делаете, – похвалила Туркова и тут же внесла свои «коррективы»: – без объединения с другими этносами вы не сможете поставить «точку». Партия «Человек разумный» вбирает в себя все лучшее, передовое, что есть в современном социуме на планете Земля.

– Вы не предупредили нас, Брагин, что у вашей партии такие глобальные планы! – нервозно вскрикнул Юрий.

– Возможности, – аккуратно поправил его Зорин.

– Довольно играть «в кошки-мышки». Давайте на чистоту, – твердым голосом потребовал Шмелев.

– Наша партия мощный источник энергии, – сказал Глеб. – За нами будущее планеты.

– Эка хватил! – закрутил головой Коля. – Вы вначале авторитет в стране заработайте, а потом о континентах рассуждайте.

– Вопрос времени, – ответил ему с умным видом Максим. – Население пойдет за нами. Мы не оставим устаревшим партиям ни единого шанса. Они вымрут, как не отвечающие современным социальным процессам, развивающимся в режиме реального времени.

– Что за словоблудие? – поморщился Юрий. – Неужели, вы, действительно считаете, что обладаете силой такого масштаба? – спросит Шмелев у Глеба.

– А вы разве этого не знали? – ответил вопросом на вопрос Брагин. – Поэтому-то наша партия и предлагает вам сотрудничество. Вы перспективное политическое направление. Нам интересно было бы с вами сотрудничать.

– Знаете, – сказал заносчиво Коля, – мы подумаем. И знайте, мы никому не позволим покушаться на наш суверенитет. Наша самобытность проверена временем. У нас много сторонников.

– Интересно было бы с ними познакомиться, – сказала Маша. – Партии должны не только конкурировать, но и заниматься самоанализом, встречаться с представителями других партий, одним словом, дружеское общение будет только на пользу нам.

– Мы посовещаемся с соратниками и сообщим наше решение, – недовольным голосом сказал Шмелев.

– Будем ждать, – обнадеживающе сказал Зорин. – Но не долго. Политическая жизнь, словно бурная река. Если шевелиться не будешь, перевернет.

– Сами знаем, – буркнул Коля.

– Спасибо за деловой ужин и конструктивный диалог, – встал со стула Шмелев.

– До встречи, – подмигнул Бубнов Маше.

– Ждем положительного ответа, – веселым голосом ответила ему Туркова и посмотрела на Глеба.

Брагин надулся, как индюк.

Представители партии «Славянский союз» оплатив счет, удалились.

– И нам пора, – сухо сказал Брагин. – Играем на грани фола. Это опасно. Надо быть мягче и доступнее. Ни каких ультиматумов. Мы еще пока не фавориты.

– Но это, вопрос времени. Правда, Глеб? – забеспокоился Максим.

– Не трусь, – успокоил его Сергей и с надеждой посмотрел на Туркову.

– Разумеется, мы приложим все усилия, – бодрым голосом поддержала его Маша.

– Меня радует ваш оптимизм, – обратился к соратникам Брагин. – Ну что расселись? За работу!

Все дружно встали и направились к выходу.

Довольный официант проводил их взглядом до самого выхода.

Сергей с Максимом пошли в сторону метро и Глеб с Машей остались наедине.

– Когда у нас запланирована встреча со следующей партией? – спросил Глеб у Турковой.

– Через два дня, – тихо ответила Маша. Она посмотрела по сторонам и, не обнаружив поблизости такси, пошла в направлении автобусной остановки.

Брагин поспешил за ней.

– Надо основательно подготовиться, – не поворачиваясь, сказала Маша.

– Надо быть предельно осторожными, – согласился с ней Глеб. – Если мы их заполучим, то сам черт нас не страшен.

– Откуда такой безоблачный оптимизм? – остановилась Туркова и посмотрела Глебу в глаза.

– Это силовая структура, которой нам так не хватает. На ее основе мы построим свою службу безопасности.

– А ты я вижу, малый не промах, – усмехнулась Туркова.

– Я политику делаю, а это занятие не для слабонервных демагогов. Власть – это не только красивые слова для народа. Власть – это сила во всех ее проявления.

– Хватит о работе. Я еду домой, – перевела разговор на обыденную тему Маша.

– Я провожу тебя, – сказал Глеб.

– Стыдно стало? Маршрутка. Наша? Тормози! Поехали.

Туркова и Брагин поспешили к автобусу.

Сели в автобус. Маша прошла в салон и села на свободное место. Брагин поспешно расплатился и подошел к Маше.

– Садись, чего встал, как истукан, – пробурчала Туркова.

– Следующая встреча очень ответственная, – сказал Глеб, усевшись на пластмассовое сиденье.

– У тебя все встречи особенные, – ехидно заметила Туркова и недовольным взглядом посмотрела на Глеба.

– Это небезопасная партия, – зашептал Маше на ухо Брагин.

– Что? – отстранилась от Глеба Туркова и, как показалось Брагину, пренебрежительно взглянула на него. – Если они занимаются чем-то противоправным, то нам с ними не о чем говорить, – сказала, как отрезала, Маша.

– Не до такой же степени, – постарался, как можно быстрее, успокоить собеседницу Глеб. – Есть небольшой силовой оттенок, но это просто фон. Сама знаешь. Сейчас модно играть желваками на щеках. Ощетиниться. Показать свою хищную сущность. А снимешь звериную маску простой кролик и не более того. Самый обыкновенный, травоядный.

– Если все так, как ты говоришь, то почему трусишь?

– Нисколько. Это я так. Для порядка, – пожал плечами Глеб и посмотрел в окно. – Стоим. Опять в «пробку» попали.

– И хорошо.

– Чего же тут хорошего?

– Есть время подумать, обсудить.

– Команда у нас должна быть плотная, сбитая, одним словом, боевая.

– Тогда надо брать на встречу Воеводина и Шрайбера, – спокойным голосом посоветовала Туркова.

– Я и сам о них подумал, – обрадовано посмотрел на Машу Глеб.

– Поехали, – не глядя на Брагина, сказала Туркова.

– Наконец-то. С этими пробками надо что-то делать, – задумчиво сказал Брагин.

– Вот когда станешь главным тогда и морщи лоб, а пока сиди на пластмассе и смотри в окно, – с подковыркой в голосе сказала Маша.

– Вот еще! – возмутился Брагин. И насторожился: – Ты что в меня не веришь?

– Верю, – твердым, уверенным голосом ответила Маша. – Скоро наша остановка. Пошли на выход, – она резко встала и энергично направилась к выходу.

Брагин скромно шел за ней.

*          *          *

Через несколько дней Брагин, Туркова, Воеводин и Шрайбер шли в назначенном месте в назначенный час по аллее парка.

– Что-то нет нашего «резидента», – сказал Никита Никонорович, сделав сильное ударение на последнем слове.

– Необязательный субъект, – поддержал его Степан.

– Действительно все так таинственно, – осмотрелась по сторонам Маша. – Где он, Глеб? – Туркова тронула Брагина за рукав куртки. – Я уже порядком замерзла. Да и ребята то же.

– А я почем знаю! – возмутился Брагин. – Мы сделали все, как договорились. Наверно желает убедиться, что за нами не увязался «хвост».

– Прямо, как в кино! – весело сказал Степан. И предположил: – А может он не пришел по какой-то причине? Ходим, мерзнем зазря.

– Послушайте, – обратился Воеводин к Брагину, – неужели Шрайбер прав? Он, что водит нас «за нос»?

– Договор был здесь и сейчас, – повернулся лицом к Никите Никоноровичу Глеб. – Я знаю не больше вашего. Погуляем еще минут пятнадцать и уходим.

– И десяти минут будет достаточно, – заносчиво посмотрев на Брагина, сказала Маша. – Я окончательно замерзла. Еще пять минут, и я иду домой.

Прошло пять, десять, пятнадцать минут, но представитель партии «Славянский Щит» так и не появился.

– Не пришли! Зря промерзли! – завозмущался Воеводин. – Какая необязательность с их стороны! Могли бы и предупредить! У меня, как, наверное, и у вас, есть свои дела. Извините, но – посмотрел на Туркову, – у меня нет больше времени. Я вынужден уйти. До свидания, товарищи, – Никита Никонорович быстро пожал всем руки и ушел.

Шрайбер посмотрела на Глеба, потом на Машу, пожал плечами, пожал им руки и молча, пошел по дорожке, ведущей из парка.

– Глеб, что это такое? – растерянно озираясь по сторонам, обратилась к Брагину Маша. – Так дела не делаются. Какое неуважение! Мне так неловко перед Степаном и Никитой Никоноровичем. Они нам поверили, а мы их подвели. Подумают еще, что и мы трепачи.

– Я не знаю, что произошло на самом деле, но знаю только одно. Кто-то или что-то их спугнуло. Проигнорировать встречу, они не могли. Скорее причина в нас.

– Не понимаю, – растерянно посмотрела на Глеба Туркова. – Промерзли больше часа, и мы же виноваты! Отличная логика!

– Не заводись, – спокойным голосом ответил ей Брагин. – Почему ты решила, что они не пришли? Я уверен, что дело не в них, а в нас.

– Совершенно не понимаю о чем ты, – замотала головой Маша и, ухватившись за руку Брагина, нервно затрясла ее.

– Тише. Оторвешь, – улыбнулся Глеб. – Ведь ты говорила, что очень замерзла.

– Разумеется! Пошли, посидим, где-нибудь. Обсудим наше фиаско. Что мы теперь скажем нашим соратникам?

– Знаешь, – Брагин посмотрел по сторонам, – ты иди, давай. Здесь кафе недалеко. Из парка выйдешь сразу налево и метров через триста увидишь небольшую столовую в подвальчике. Жди меня там. Погрейся. Закажи себе что ни будь. Я скоро подойду.

– Что за свинство! – возмутилась Туркова. – Я такой же член партии, как и ты. Почему вы мне не доверяете? Теперь мне все ясно. Зачем тогда был весть этот маскарад. Людей привели. Выставили себя в неприглядном виде. А теперь оказывается, они будут решать вопросы сами. Без свидетелей. Даже я оказалась лишней. Спасибо за доверие! Так вот значит, какой мой истинный статус в твоей партии! – обиженно заявила Туркова и со слезами на глазах пошла к выходу из парка.

– Жди в кафе! – крикнул Глеб и пошел по тропинке вглубь парка.

«Решили без меня дела делать, – продолжала уже мысленно возмущаться Маша по дороге к кафе. – Я вам устрою! Я не позволю так со мной обращаться! Я заместитель председателя партии! Я фигура! Ничего, ничего. Пусть только вернется. Задам такую трепку! – окончательно определилась Туркова, на ходу вытирая платочком слезы, бегущие по ее разовым от холода щекам».

Тем временем Глеб уходил все дальше и дальше вглубь парка.

«Странно, – размышлял он, – где они? Замерз, как собака. Неужели действительно не пришли? Только зря Машу обидел своим недоверием. Хотя я здесь совершенно не причем? Если они не хотят встречаться при свидетелях, то в чем моя вина. Я же не знал об этом «трюке» заранее. Хотел, как лучше. Чтобы солиднее было. Да и вообще мало ли что».

За спиной у Брагина скрипнула сухая ветка. Глеб остановился. Но не повернулся, а сделал вид, что любуется разноцветьем осенней листвы на деревьях.

– Здравствуйте, Брагин, – услышал Глеб за своей спиной знакомый голос.

– Здравствуйте, Ухов, – слегка развязным тоном, словно ни чего не произошло, ответил Павлу Глеб. – Заждался я вас. Признаюсь, порядком продрог. Может в кафе? Согреемся. Вы наверно тоже замерзли?

– Поговорим без Турковой, – ответил все еще стоящий за спиной у Глеба Ухов.

– Мне можно повернуться? – ехидно поинтересовался Брагин. – Или так надо для конспирации. Вы что на нелегальном положении?

– Почему это? – удивился Павел. – У меня документы в порядке.

– Тогда почему мы разговариваем через спину? – поинтересовался Глеб.

– Извините, привычка, – ответил Ухов и подошел к Брагину. – Здравствуйте, – протянул руку.

– Здравствуйте, – кое-как пожал Глеб руку Павла замерзшими руками. – Даже пальцы не гнутся. Конспираторы. Кстати вы один?

– Разумеется! Неужели вы думали, что я выдам вам всю организацию? – возмутился политической «подковырке» Ухов.

– Да я вовсе не в этом смысле, – по-свойски ответил Брагин. – Холодно. Надо было сразу предупредить. Я пришел бы один.

– Обстоятельства изменились, – неопределенно ответил Ухов.

– Бывает. Куда пойдем? Я, как и вы, совершенно замерз. А знаете, здесь недалеко есть скромное, но вполне приличное местечко. Может, зайдем? – снова предложил Павлу Глеб.

– Нет, – жестким голосом ответил Ухов. – Свежий воздух для здоровья полезен и думается лучше.

– Хорошо, – поежился Брагин. – Предлагаю ускорить шаг. Хоть согреемся.

– Давайте пройдемся, – согласился Павел.

– Предлагаю заключить взаимовыгодный договор, – сразу перешел к делу Брагин. – У нас предвыборные дебаты на носу, а охранными структурами не обзавелись. Не поможете?

– Мы политическая сила, а не охранка какая-то, – изобразив солидное лицо, заявил Ухов. – У нас свои цели и задачи.

– Согласен. Мне будет интересно побывать на вашем мероприятии. Поговорить с вашим электоратом.

– Приходите. Только учтите. У нас народ прямой. Мы свое дело знаем. Так что осторожнее на политических «ухабах» и «поворотах», – предупредил суровым голосом Павел.

– Не первый год «за рулем», – сказал Брагин. – Всякое бывало, но на «обочине» политической истории нас никто еще не видел. У нас хорошая устойчивость на «виражах».

– Если так, – сверху вниз посмотрел Ухов на Глеба, – приходите. Вы на вас посмотрим.

– Так как насчет силовой поддержки?

– Вот когда встретимся тогда и поговорим.

– Позвольте, – остановился Брагин, – а сейчас мы тогда чем занимаемся?

– Я на улице о делах не говорю. У нас партия закрытая. Мы с кем попало, не общаемся.

– Предлагаю встретиться и обсудить наши дела.

– У нас с вами ни каких дел нет.

– Вот и я об этом, – улыбнулся Глеб. – Предлагаю тесное сотрудничество. За нами будущее.

– Громкие слова и не более того. «Трещать» о своей значимости и мы можем. Только не делаем этого. Надо не говорить, а делать. Мы дела делаем в отличие от вас.

– Хорошо. Мы придем и скрестим «шпаги». Хотите попробовать нас «на вкус»? – Брагин нахохлился. – Смотрите не упустите свой шанс. Кстати, я так до сих пор и не понял. Вы с нами?

– Мы сами по себе.

– Я знаю, что у вас обязательства перед другими политическими партиями, с которыми мы, если вы еще не в курсе, уже заключили некоторые договоренности.

– Какие «договоренности»? – переспросил Ухов и внимательно посмотрел на Глеба.

– О сотрудничестве. Все с нами согласны, что только вместе мы сила.

– Странно, – озабоченно насупился Павел. – У нас сними, будет серьезный разговор.

– Следуя вашей логике пока вы «говорить» будете, кто-то другой действовать будет. Я не хочу тратить время на междоусобные перепалки. Мир так динамичен и изменчив. Скоро выборы надо объединиться и идти в ногу.

– А почему все должны объединяться вокруг вашей партии? наши партии ни чем не хуже.

– У вас задачи континентального масштаба, а у нас мирового. Мы в космос смотрим. Там наше место.

– У вас, Брагин, с головой все нормально? – посмотрел на собеседника Ухов. – О земной жизни думать надо, а вы о духовной хлопочите. А вы случаем не секта, какая ни будь?

– Не волнуйтесь у меня с головой все нормально. Только смотреть надо не только под ноги, Но и вверх глаза хоть иногда поднимать. Масштабней мыслить надо. Масштабнее.

– Чересчур много пафоса. Вы блефуете, любезный. Откуда у вас такой огромный потенциал? Что-то раньше о вашем электорате я не слыхивал. Назовите хоть одну громкую фамилию. Кто стоит за вами? Каков потенциал ваших финансовых возможностей? Зачем вам мы, если у вас все и так в «шоколаде»?

– Если не хотите, можете не присоединяться. Других найдем. Подключим силовые ведомства государства.

– У вас есть на них выход? – остолбенел Ухов.

– Расслабьтесь, – понизил голос Глеб. – Мы с вами представляем серьезные политические группировки, а вы своей недоверчивостью испортить все можете. Я же вам ясно сказал, что мы – сила.

– Допустим, – все еще сомневался Павел. – Мы вам зачем?

– Вы перспективная организация. Предлагаем с нами идти во власть.

– Неужели все так серьезно? – глаза Ухова загорелись, заблестели. Он совсем уже по-другому посмотрел на Глеба. Похлопал его по спине и дружески пожал ему руку. – Приходите на собрание нашего актива. О месте и времени договоримся особо.

– Разумеется, – с серьезным видом согласился Брагин. – Ждем сигнала.

– Я посовещаюсь с ядром партии и сообщу результат.

– Договорились. Тогда до встречи, – Брагин похлопал Ухова по спине. – Я знал, что мы договоримся. И запомните вместе мы сила!

Глеб резко развернулся и пошел по дорожке к выходу их парка.

Ухов стоял на месте без движения и смотрел ему в след.

*          *          *

– Я уже вся извелась! – набросилась на Брагина Маша, как только он подошел к столику, за которым она сидела. – Где ты был так долго?

– Замерз, как собака, – сказал Глеб, усаживаясь напротив Турковой.

– Пришел хоть кто ни будь или нет? – сгорала от нетерпения Маша.

– А куда они денутся. Пришел.

– Ну? Не тяни. О чем говорили? – дрожала от нетерпения, как лист на ветру Туркова.

– Как только ты ушла, сам Ухов подошел.

– Ухов! Жаль, меня не было. О чем говорили?

– Конкретно ни о чем.

– Промах? Сотрудничать не согласился? – нервно застучала пальцами по столу Маша.

– Согласился, но не сразу. Предстоит серьезный разговор. Ты готова?

– Спрашиваешь.

– Ладно. О подробностях потом. Сейчас есть хочу. Ты уже ела? – по-хозяйски поинтересовался он у Маши.

– Когда? Тебя ждала, – показала глазами на стоящий пустой стакан. – Вот выпила сока с булочкой. Думала ты быстро.

– Ничего, ничего, – многообещающе заговорил Брагин. – Наши будут. Никуда от нас не денутся. Ребята, в общем-то, не плохие. Такие задиристые профессионалы нам нужны.

– Значит ни чего конкретного, – откинулась на спинку стула Туркова.

– Ничего. Ладно, – Глеб внимательно посмотрел на Машу. – Встретимся на их территории. Будем говорить с людьми. У нас получится.

– Как это все скользко, – недовольно посмотрела на Глеба Туркова. – Ладно, давай есть. Завтра встречаемся с представителями «Духовного собора».

– Давай. Весь промерз. Такого пустого разговора давно у меня не было. Если бы не необходимость политического доминирования, ушел бы вместе с вами, – ответил Брагин и посмотрел на тарелки с едой, стоящие на столике. С удовольствием понюхал носом воздух. – Как вкусно пахнет.

– На встречу возьмем Максима Столяренко и Ивана Блинова. Пусть привыкают к политическим баталиям, – предложила Маша.

– Уже и не знаю, – с растерянным видом сказал Глеб, с наслаждением жуя кусок мяса.

– Что опять ни так? – возмутилась Туркова и насупила брови.

– А если, как сегодня получится? Перед ребятами неудобно даже. Что они о нас подумают?

– А мы причем? – моментально успокоилась Маша. – Это они сорвали встречу. Скажем, что испугались нас, поэтому и не пришли.

– Ты думаешь, поверят? – все еще сомневался Брагин.

– Вот когда пойдут с нами в их «логово» тогда и убедятся, кто есть кто, – уверенным голосом заявила Маша.

– Ладно. Только без самодеятельности, – Глеб недовольно посмотрел на чересчур решительную собеседницу.

– Что уставился? – неожиданно сконфузилась Маша.

– Задумался, – притворился непонятливым Глеб.

– Хватит думать! Поел? Ну и пошли отсюда, – сказала рассерженным голосом Туркова. Ей было досадно, что своим взглядом Глеб привел ее в полное замешательство.

– Все-таки надо проинструктировать по поводу…

– Человеческого фактора? – раздраженно перебила Маша затянувшийся инструктаж Глеба.

– Вроде того, – буркнул Брагин и встал из-за стола. – Тебя проводить?

– Конечно! За тобой еще не один десяток рублей. Я твое такси еще долго помнить буду.

– Я же не специально, – заныл Брагин. – Хочешь, я отдам долг сразу?

– Легко отделаться хочешь? Не выйдет! – и Туркова злорадно покрутила указательным пальцев у носа Глеба.

– На маршрутку пойдем? – с покорным видом поинтересовался Брагин.

– Да. На маршрутку. И не забудь, что платишь ты.

Разумеется, я, – не по-настоящему огрызнулся Глеб.

Туркова и Брагин вышли из столовой, и пошли на остановку.

Маша гордо шла впереди, а Глеб покорно семенил чуть сзади, как собачка.

*          *          *

Встреча с Виктором Портновым, лидером религиозного движения «Духовный собор», произошла в его скромно обставленном офисе.

Портнов смиренно сидел на одном конце овального стола, а Брагин со своей командой на другом конце стола.

– Спасибо за приглашение, – не громко произнес Брагин, скромно сидящий на краешке стула.

– Нам, – Виктор сделал маленькую паузу, – очень интересна ваша позиция. Но надо окончательно осознать и четко определить какое участие наш «Духовный собор» будет принимать в вашем политическом курсе, – закончил свою речь мягким, бархатным голосом Портнов.

– Самое живое участие, – слегка наклонив вперед туловище, сказала Туркова.

– К сожалению, ответ очень расплывчат, – немного нараспев ответил Виктор.

– Мы сейчас поясним, – осторожно вступил в разговор Блинов. – Всем известна многовековая история духовного просвещения и те положительные стороны, которыми она украсила светскую жизнь.

– Если говорить конкретно, – уточнил слова Ивана Максим, – то наша партия использует ваш духовный инструментарий для достижения счастья и процветания всех землян.

– Как вам известно, – напомнил возвышенным голосом Портнов, – что мы вбираем в себя различные религиозные направления. Наша задача привести на земле к единому пониманию то, что на небе всегда было едино.

– Божественное начало, – поддержал Виктора Глеб, – конечно же, там едино. И никто из здесь присутствующих не сомневается в этом.

– На земле учение свыше было искусственно поделено на «части». Появились мировые религии, которые разными словами говорили об одном и том же о первоисточнике всего живого, – сказал Портнов. – Наша цель – единение с первоисточником всего живого.

– Совершенно с вами согласен, – плавно кивнул головой Брагин. – Только объединившись все вместе, мы сможем достичь этой цели. Вы, я надеюсь, с нами?

– Чем конкретно мы можем помочь вам? – поинтересовался Виктор.

– Если ваше религиозное движение поможет нам объединить людей разных концессий в одно целое, то это великая миссия землян станет первым шагом всего живого созданного духовным началом имя которому Божественное начало, – сказала Маша.

– Светские люди, называют это начало другим словом – энергия космоса, – пояснил Максим, – что, как мы сами понимаем, это одно и то же. Как представители различных концессий называют разными словами одно и то же начало, так и атеисты с верующими говорят об одном и том же начале.

– Вся сложность заключается в едином понимании известного нам начала, – сказал Глеб. – Объяснить всем живущим на земле, что все мы едины для божественного начала. Все мы вышли из него и уйдем в него.

– В чем-то вы правы, но не все так просто, – остановил наступательный пыл гостей Портнов. – У каждого есть право на истину. И пусть она одна для всех, но право у каждого свое. И сделать это субъективное, персональное, частное право общим, унифицированным, безликим – это грубая ошибка, кощунство! – возвысил голос Виктор.

– Я полностью с вами согласна, Портнов, – миролюбивым тоном сказала Туркова. – Без индивидуального подхода к человеку, группе людей состоящий из них социум не изменить, не объединить вокруг всеобщей цели – развития человечества. Превращения разрозненных индивидов в разумных людей.

– Вот если бы вы нам помогли осколки собрать в единое целое, – сказал Глеб, – то каждый мог бы увидеть во всей красе не только себя, но и других. Конечно мы разные, но всем нам нужно одно – удовлетворение своих физических и духовных потребностей. Помогите нам с духовным началом, – попросил Брагин.

– Я посовещаюсь с единомышленниками, – кивнул в знак согласия головой Виктор. – Предложение очень тактичное. Как решит «Духовный собор», так и будет.

– А лично вы, что думаете? – поинтересовался Столяренко.

– В таком вопросе мой голос сольется с многоголосьем нашего религиозного движения, – ответил Портнов.

– Нам ясна ваша позиция. Мы уважаем ваше мнение и надеемся на дальнейшее обоюдовыгодное сотрудничество, – сказал Брагин и встал со стула.

– Спасибо за предельно ясную консультацию разрешите откланяться, – Туркова встала со своего места.

За ней, как по команде плавно поднялись со своих мест Столяренко и Блинов.

Портнов смиренно поднялся со своего места и, наклонив голову, поблагодарил за понимание и терпение в деле объединения в одно духовное целое разрозненные части человеческой души.

*          *          *

Глеб, Маша, Максим и Иван вышли на улицу.

– Вот это переговоры, – усталым голосом покрутил головой Столяренко.

– Ты думал духовные нюансы, замешанные на политической основе и приготовленные на сковороде-территории вот так запросто, взял и съел? – серьезно поинтересовался у Максима Иван. – Что ты думаешь, Глеб, по этому поводу?

– Конкретно говорить еще рано, – встряла в разговор Туркова, оттеснив корпусом своего тела Брагина от Блинова. – Первая беседа прошла в конструктивном ключе. С этим движением надо очень тесно сотрудничать. Как думаешь, Глеб?

Брагин выдержал паузу и ответил:

– Верные у них мысли. Очень для землян в духовном и экономическом плане прогрессивные мысли. В них заложен огромный энергетический потенциал. Нашу партию такие союзники вполне устраивают. С ними можно идти вперед к намеченной цели.

– Объяснись, Глеб? – попросил Максим.

– Наша партия… – начала было Туркова.

– Да подожди, ты, – недовольным тоном одернул Машу Блинов. – Мы знать хотим, а ты пропагандой занимаешься!

– Что? – округлила глаза Туркова. На нее никто из присутствующих не обратил внимания. Маша обиделась и съежилась, свернулась клубком, как ежик.

– У нас большие планы, друзья, – по-простому начал свой ответ Брагин. – В любом деле нужны верные друзья и союзники. Только вместе мы сможем добиться поставленной цели.

– Цели? – переспросил Максим.

– Какой цели? – задал вопрос Иван.

Глеб посмотрел на Машу. Туркова обиженно молчала. Брагин улыбнулся, подмигнул ей и посмотрел на Столяренко.

– Сейчас наша цель – объединить партии в одно целое для победы на выборах. Установим свою власть. И возникнет, другая цел. Потом третья и так далее. А вообще, – Брагин посмотрел на небо, – нам нужен космос. Вернее его запасы энергии. Вот тогда мы сможем все или почти все. В других галактиках тоже ведь кто-то живет.

– Ты уверен? – шепотом спросил Столяренко.

– Тебе же сказали, – ответил ему Блинов. – А откуда, ты, знаешь, что там есть жизнь? – тут же поинтересовался он у Глеба.

– Материал, из которого состоит космос, един для всех галактик. Энергия, которой он обладает, может принимать различные формы. Человек всего на всего одна из форм космической материи. Значит, если энергия приняла форму разума в нашей галактике, то почему бы ей не принять эту форму и в других галактиках космоса. Сознание – одна из форм энергии космоса. Посредством этой материи, созданной им, космос общается с нами. Энергия суть всего космического.

– Я что там за космосом? – спросила Маша, не выдержала добровольного информационного «заточения».

– Вот это и предстоит нам узнать, – серьезно посмотрел на нее Брагин. – Для этого нам и нужна специфическая форма энергии – власть. С помощь ее энергии мы проникнем за пределы космического пространства и окажемся в анти мире, где действуют совершенно другие законы.

– Не космические. Уже известные нам, а другие, – осторожно вставил словечко Блинов.

– Разумеется, – потрепал по плечу сникшего Столяренко Брагин. – Нам бы только до настоящей энергии добраться. А там развернемся.

– А это не опасно? – насторожилась Маша. – Вдруг тамошние жители не захотят с нами контактировать? Или окажутся куда развитее нас. Что тогда?

– Нам нужны мощности. Энергии не хватает, – с завистью сказал Глеб, глядя на небо затянутое кучерявыми облаками. – А туда без хорошего энергетического запаса лучше не соваться.

– Это почему? – завороженный словами Брагина поинтересовался Максим и посмотрел на небо.

– Не долетим до других галактик, где наверняка есть какая-то жизнь. Правда? – обратился за поддержкой к Глебу Иван.

– Вы вначале к власти придите, а потом об энергетических установках рассуждайте. Космические пришельцы, – иронично заметила Туркова.

– Не веришь? – нахохлился Столяренко. – Скажи, Глеб.

– А вот я верю! – уверенным голосом заявил Блинов. – Глеб, мы с тобой!

– Ты смотри, – ревниво покосилась на Ивана и Максима Маша, – в партии всего ничего, а уже критикуют руководство, – и выжидающе посмотрела на Брагина.

– Жаль, что разговор получился неприятный, – сказал грустным голосом Глеб. – Я серьезно, а вы все в балаган превратили. Многого вы не понимаете и не знаете. Ничего со временем все поймете. О следующей встрече договоримся отдельно. Готовьтесь к политическим дебатам с представителями политических партий и их электоратом. Всем до свидания.

Брагин быстро пожал всем руки и ушел.

– Болтуны! – строго сказала Маша. – Нельзя же так. Человека обидели. И я тоже хороша. Ввязалась в вашу дискуссию. Ладно, что было, то было. Я пошла. И вы не болтайтесь по городу без дела. Надо готовиться к серьезной борьбе. Власть нам никто не отдаст. Придется засучить рукава и работать локтями. Вот вам и вся энергия. Ясно?

– Ясно, – с кислой физиономией ответил Максим. – Пошли. Что встал на дороге – прикрикнул он на Блинова.

– До встречи Маша, – попрощался Иван и посмотрел на Максима. – Пошли. Рот раскрыл. Можешь закрыть. Путешествие к звездам отменяется.

Блинов и Столяренко ушли.

Маша осталась одна. Постояв с минуту в нерешительности. Она махнула рукой и твердой, властной походкой пошла к ближайшей станции метро.

Двадцатая глава

БОРЬБА ЗА ВЛАСТЬ

 

Предвыборная борьба набирала обороты. Каждая политическая сила старалась вобрать в себя, как можно больше народа. Для достижения партийных интересов все средства были хороши. Партийные лидеры, словно браконьеры-рыболовы, забрасывали в ошалевший от свободы социум обещания-сети и «вылавливали» из его недр наивный электорат. С помощью отработанных технологий ловко «вспарывали» им мозги, собирая в опечатанные урны-корзины икринки-голоса.

Предвыборная кутерьма, чем-то напоминающая предпраздничную суету, быстро скользила по давно отработанной схеме.

Участвующие в шабаше выборов политические силы расхаживали в нарядных программах-костюмах.

Идеологический маскарад был в полном разгаре.

*          *          *

Партия «Человек разумный», словно кукушка, не имеющая гнезда, решила подложить свои идеи-яйца в насиженные другими «птицами» гнезда.

Этот птичий инстинкт давал реальную возможность «загребать жар» для своего «очага» из «топки» выборов чужими сторонниками.

В один из воскресных дней Глеб позвонил Маше домой по телефону и в резкой форме потребовал от нее быстро прибыть в назначенное им место.

Заинтригованная необычным звонком Брагина Туркова наскоро собралась и мигом прилетела в условленное место.

– Что случилось? – набросилась она на Глеба, как кошка на мышь, «вонзив» свои острые коготки-вопросы в неизвестную пока еще ей идею.

– Из проверенного источника узнал, что приблизительно через час начнется заседание партии «Славянский щит» и потом встреча с сочувствующим электоратом, – выпалил на одном дыхании Глеб, нервно оглядываясь по сторонам.

– Чего так суетишься? – тоже занервничала Маша и непроизвольно начала оглядываться по сторонам.

– Не хочу подводить товарища, – понизив голос, сказал Брагин.

– Думаешь, за нами следят? – глаза Турковой загорелись. Адреналин рвал и метал в ее организме. – Прямо, как в кино, – понюхала носом воздух. – Нелегальщиной попахивает. Правда?

– Этого нам еще не хватало! – шикнул недовольным голосом Брагин.

– Подумаешь, – поджала недовольно губы Маша. И ошарашила Брагина вопросом: – Ты, что испугался? Забоялся идти на сходку?

– Какую «сходку»? – обиделся Глеб. – Я противоправной деятельностью не занимаюсь! Это разрешенное мероприятие. Ты не думай. Я тебя не подставляю.

– Успокойся. Это я так. Для разговора брякнула, – убрала острые «коготки» в мягкие подушечки своих «лап» Туркова.

– Пошли, а то опоздаем, – повеселевшим голосом предложил Глеб и направился к остановке. – Наш автобус! Давай быстрей!

– Мы что еще ехать должны? – удивленно посмотрела Маша на спину Брагина и поспешила за ним. – Я думала это где-то здесь. Зачем такие сложности? А, понимаю. Конспирация.

– Потом. Все потом, – бубнил себе под нос Глеб. – Всего несколько остановок. Так надо.

Брагин с Турковой проехали три остановки, и вышли на четвертой у большого здания.

– Здесь что ли? – поинтересовалась Маша. И недовольно добавила: – Если мы будем ездить на все мероприятия с такими сложностями и предосторожностями, то результата никогда не получим.

– Будет, будет вам результат, – чересчур абстрактно ответил Глеб, вращая в разные стороны головой, как флюгером.

– Я никак в толк не возьму, – пожала плечами Туркова, – за нами следят что ли?

– Никто за нами не следит, – успокоил ее Глеб. – Просто так надо для порядка. Политическая борьба не прогулка за грибами. Здесь правил нет. Поэтому лучше подстраховаться, чем потом читать о своих похождениях на первых полосах всяких газет.

– А я слышала, что отрицательная реклам, даже еще лучше.

– Это почему?

– Человек так устроен, что всякие гадости про кого-либо ему читать интересно и всегда приятно. Можно поехидничать, позлорадствовать, «отвести душу», как говориться. А так глядишь, и жить снова захочется.

– Нашей партии такая слава ни к чему, – важно сказал Брагин. Былая солидность вновь вернулась на свое место. – Сейчас пойдем и все расставим по своим местам.

– А нас не прогонят? – негромко поинтересовалась Туркова.

– Я опытный политик. И тебе советую стать таким. Хватит за моей спиной прятаться.

– Я не прячусь, – вышла из-за спины Брагина Туркова. – Просто шапку поправила. Вот и замешкалась немного.

– Ладно, – безразличным голосом сказал Глеб. Посмотрел на входную дверь подъезда. И уверенным голосом скомандовал: – Пошли биться за голоса избирателей.

– Да мы их, – захорохорилась Туркова, – в два счета!

– Тише. Даже у стен есть уши.

– А туману, туману-то напустил, – засмеялась Маша.

– Легкомысленно к партийной работе подходишь, – укоризненно посмотрел Глеб на свою помощницу. – Если проиграем эту встречу, то и с другими нам не совладать.

– Прямо как в спорте.

– Только там правила, а здесь их нет.

– Как же без правил? – насторожилась Туркова. – Разве это честно?

– Политику категориями чести и достоинства не меряют. Истина ей и вовсе противопоказана.

– А я думала, что политика такая же наука, как и все остальные, – разочарованно произнесла Маша. Недоверчиво посмотрела на Глеба и поинтересовалась: – Как и чем ее измерить тогда?

– Человеческими голосами. Вернее сочувствующими и сторонниками. Одним словом, человеческой массой, которая поддерживает конкретный политический курс.

– А нас кто ни будь, поддерживает? Где наши сторонники? – осмотрелась по сторонам Маша.

– Наши сторонники там, – указал кивком головы Глеб на большую и наверно тяжелую деревянную дверь. – Мы должны убедить их, что наша партия более перспективная, чем их. Если нам это удастся, то мы получим в свое распоряжение силовую структуру. Без своей боевой дружины нам не обойтись.

– Прямо, как революционеры! – восхищенно воскликнула Туркова. – Неужели мы сделаем это и перевернем мир вверх тормашками?

– Разогналась, – усмехнулся Глеб. – Хотя, – продолжил уже серьезно он, – это основная, главная цель, а сейчас нам надо решить задачу куда проще. Взять и сделать эту политическую силу своей союзницей. Убедить людей пойти за нами. Доказать, что наш путь самый перспективный и результативный.

– Доказать? Это же не теорема.

– Но сходство есть.

– Какое же между ними сходство?

– Думать надо.

– Ладно, – «теоретический» разговор наскучил Турковой и она решила сдвинуться с «мертвой» точки. – Пошли «оратор». Я покажу тебе, что такое практика.

– «Удела» не закусывай, – начал инструктировать Машу Брагин, с недоверием посматривая на нее. – Сходу их не возьмешь. Как бы дело не испортить.

– Не глупее тебя! – огрызнулась Туркова. – Куда идти? Где их «логово»?

– Успокойся. Разошлась, – Глеб направился к большой двери с большой ручкой. – Старая дверь, – заметил он Маше, – теперь так основательно не строят. Мода не та нынче.

– Да, – посмотрела на массивные стены здания Туркова, – сейчас качественно не строят. И покупает же кто-то в коробках-недоделках квартиры.

– И ты купила бы, если бы деньги были, – не глядя на Туркову, ответил ей Брагин.

– А вот и не купила! Лучше в таком старом доме, чем в новостройке.

– В таком доме конечно лучше, – согласился Глеб. – Значит так, – строго посмотрел он на Машу. – Самодеятельностью не заниматься. Работаем в паре. Прикрываешь мой тыл. Иначе «проглотят» вместе с нашими желаньями.

– Ты тоже не зарывайся. Не сильно там развивай свои теории.

– Ладно, – дружелюбно похлопал Брагин Туркову по попе.

– Это еще что за вольности! – вскрикнула Маша и замахнулась на Глеба, но не ударила, а только погрозила ему кулаком. – Смотри у меня.

– На лифте или пешком? – спросил Брагин у Турковой.

– Конечно на лифте! – заулыбалась Маша. – Смотри, какой старомодный. Настоящий антиквариат. Поехали?

– Поехали.

– Не развалиться?

– Сама говорила «качество». Вот и проверим на деле.

– А если застрянем? Сорвем операцию.

– Не застрянем. Заходи. Жми на кнопку пятого этажа.

– Поехал! – захлопала от радости в ладоши Маша. – Смотри, Глеб, едем!

– Действительно едем. Никогда таких лифтов не видел.

– А ты чаще в старинные дома заходи.

– Кто меня в них пустит.

– В этот же пустили.

– Случайность. Остановился. Открывай дверь.

– Зачем? Она же сама должна открыться, – растерянно посмотрела на Глеба Маша.

– В современных лифтах сама, а в этом дверь руками открывать надо. Вот так. Выходи.

– А откуда ты знаешь? – поинтересовалась Маша, выходя на лестничную площадку.

– В кино видел. Так и где интересно нужная нам дверь?

– Номер, номер квартиры какой?

– Не суетись. Сам найду.

– Опять скрытничаешь! Мы же договорились.

– Не волнуйся. Все нормально. Вот нужная нам дверь, – Глеб посмотрел на Туркову. – Ну, пан или пропал. Пошли.

– Пошли, – деловито насупилась Маша. – Я готова, – и последовала за Глебом в квартиру.

В просторном холле стоял большой, массивный стол. За ним, на деревянном, стуле сидел молодой человек спортивного телосложения. Его современный вид, как-то не вязался с мебелью из прошлого столетия. Молодой человек быстро встал и твердым, поставленным голосом спросил:

– Вы на дискуссию?

– Нет, – переглянулась, Маша с Глебом. – Мы на собрание. Здесь проходит совещание партии «Славянский щит»?

– Да. Это офис этой партии, – подтвердил молодой человек. И протянул Турковой ручку: – Вот лист запишитесь, пожалуйста.

– Мы представители партии «Человек разумный», – решил внести ясность Брагин. – Нас пригласил Павел Ухов.

– Что же вы сразу не сказали? – немного расслабился парень. – Проходите на конференцию, – и он указал широким жестом куда идти.

– У вас конференция? – раскрыла от удивления рот Маша.

Глеб больно наступил ей на ногу.

Туркова чуть не вскрикнула от боли, но вовремя сообразила, что это не оплошность, а сигнал. Она изобразила умное лицо и проследовала за Глебом в комнату. В комнате находилось несколько человек. Они оживленно о чем-то беседовали и не заметили Брагина и Туркову.

– Это и есть конференция? – шепотом поинтересовалась обиженным голосом Маша, указывая глазами Глебу на небольшую группу людей.

– Нет, – поспешил тоже шепотом успокоить свою помощницу Глеб. – Просто дискуссии в кулуарах.

– А где же сама конференция? Где все? Где Ухов?

– Я же говорил тебе, чтобы ты не суетилась. Прешь впереди паровоза, – с легким раздражение в голосе ответил ей Глеб. И нравоучительно добавил: – Я же говорил о собранности. Лучше молчи, если не знаешь, что сказать.

– Я такой же член партии, как и ты! Что ты мне рот затыкаешь? – уже громче сказала Маша.

Находящиеся в комнате люди прекратили разговор и внимательно посмотрели на Брагина и Туркову.

– Вы также не согласны с размазней мягкотелым, а не выступающим по тактике решения такого рода вопросов? – поинтересовался мужчина лет тридцати невысокого роста с короткой стрижкой и широкими плечами. – Вы правы, – посмотрел он на Машу. – Необходима жесткая политика. Ни каких поблажек! Вот тогда будет порядок, – и обратился к Брагину. – Там, – указал театральным жестом на дверь, – собрались бесхребетные «улитки», чуть, что прячущиеся в свою раковину. Вы не из их числа?

– Нет, – замахал руками отрицательно Глеб и притворно улыбаясь, продолжил. – Меня зовут Брагин. А это…

– Туркова, – представилась Маша и размашистым шагом подошла к группе дискуссирующих людей. Широким, мужским хватом пожала каждому руку.

Глеб не спеша подошел к мужчинам и тоже пожал им руки.

– Суровее и жестче надо быть в этих вопросах! Ни какой слабины, – продолжал свою мысль мужчина. – Да, забыл представиться, – на его губах появилось изображение, отдаленно напоминающее улыбку, – Константин Волжанский. Руководитель фракции «силовиков». А это мои люди и близкие друзья. Вместе мы сила!

– Хорошо когда есть люди, на которых можно положиться, – сказал Брагин и посмотрел на стоящих вокруг него мужчин. – Нам позарез таких людей не хватает, – и посмотрел на Туркову.

– Я вижу, вы не сошлись во мнении, – кивнула головой в сторону двери ведущей в другую комнату Маша.

– Разве вы не в курсе наших разногласий? – посмотрел подозрительно на Туркову Константин.

– Да мы не в курсе, – ответил за Туркову Глеб.

– Тогда прошу на расширенное собрание партии «Славянский щит», – слегка наклонив вперед корпус, расшаркался перед Машей и Глебом Волжанский.

– Спасибо за приглашение, – поклонился Брагин. – Мы непременно воспользуемся ним.

– И сделаем правильные выводы, – серьезным тоном сказала Маша. Выделив слово «правильные» особо.

– Будем надеяться, – ответил Константин. Выделив слово «надеяться».

Брагин и Туркова подошли к двери, открыли ее и оказались в просторном помещении. Посередине комнаты стоял длинный стол. Во главе стола сидел Павел Ухов и живо разговаривал о чем-то с молодыми людьми, столпившимися возле него.

Ухов увидел вошедших и громко сказал:

– У нас жаркая дискуссия! Хотите принять участие?

– Разумеется! – с готовностью, уверенным голосом ответил Брагин.

– Введите нас в курс дела, – не попросила, а потребовала Туркова.

– Вы я вижу, настроены по-боевому, – пристально посмотрел на Машу и Глеба Павел. – Тогда слушайте.

Молодые люди расселись вокруг стола. Турковой и Брагину кто-то предложил стулья.

Глеб и Маша сели возле Ухова.

Павел откашлялся и заговорил с оттенком не очень скрываемой обиды:

– Что же это получается, соратники? – обратился он с риторическим вопросом к молодым людям. – Может, вы нас рассудите? – посмотрел на Машу и Глеба. – Настоящий раскол, получается, – посмотрел на дверь, за которой, в другой комнате, находились его оппоненты. – На повестке дня стоит национальный вопрос.

– Серьезная тема для разговора, – с пониманием посмотрел Брагин на Ухова. – Мы внимательно слушаем.

– Давайте разберемся в этом вопросе вместе, – предложила Туркова.

– Мы уже разобрались, – независимо посмотрел на Машу Ухов. – Однако ряд товарищей считает нас не достаточно принципиальными и последовательными в этом вопросе.

– Говорите, мы вас внимательно слушаем, – придвинул свой стул поближе к стулу Павла Глеб.

Маша тут же сделала тоже самое.

– Все вопросы разобраны, – сказал Павел и посмотрел на своих соратников по партии. – Остался один принципиальный вопрос, – покосился глазами на Глеба и Машу Ухов, – Как наша партия должна вести себя? – посмотрел в упор на Туркову. – До какой степени можно проявлять толерантность и мультикультурить свое отношение к «иногородцам»? – уставился на Брагина, словно впервые его видит.

– И что вы думаете по этому поводу? – спросил у сидящих за столом Глеб.

– Дело ясное, – ответил парень лет двадцати с короткой стрижкой на голове и выпуклыми глазами. – Мы должны дать понять этим людям, что они «гости» в нашей стране. А мультикультура, как вы знаете, – усмехнулся, – даже в развитой Европе «буксует», что о нас-то говорить.

– Согласен с Алексеем, – кивнул головой Павел. – Но ведь делать нам что-то надо? Мы не можем больше оставлять этот больной вопрос без должного внимания. Игнорировать видимые всем разногласия больше невозможно. Тактика «Страуса» для нас не приемлема. Бездействие властей только еще больше раздражает население государства. Брагин, почему вы молчите? – раздраженно обратился Ухов к Глебу.

– Я думаю, – начала говорить Туркова, – что загвоздка не в бездействии специалистов этого направления, а в их отсутствии. Дилетантов много, а профессионалов нет. Вот отсюда и весь сыр-бор. Как думаешь, Глеб?

– А кто вам сказал, что власти бездействуют? – совершенно спокойным голосом ответил вопросом на вопрос Брагин.

– Что вы такое говорите! – возмутился Алексей и с сожалением посмотрел на Ухова.

– Что за обывательские штучки, Брагин? – осуждающе посмотрел на Глеба Павел. – Перестаньте использовать грязные политтехнологи. Мы ведем открытую дискуссию. Довольно серых «конвертов». Давайте рассуждать «по белому», – потребовал Ухов.

– А я и рассуждаю, – нисколько не смутившись такому словесному напору, сказал Брагин.

– Если вам есть что сказать, то говорите. Мы вас внимательно слушаем, – строгим голосом сказал Алексей.

– Главная задача правящих слоев населения проживающего на территории разрушенной империи – раздел имущества когда-то единого, огромного государства. Сейчас им не до этого вопроса. Тем более что задача поставлена совершенно другая.

– Что такое? о чем вы говорите? – встревожился Ухов. Он испуганно осмотрел окружающих. – Я требую говорить конкретно! – негромко стукнул он кулаком по столу.

– Я и отвечаю конкретно, – еще спокойнее, с оттенком скуки, продолжил свою речь Брагин. – Решение национального вопроса заключается в его отсутствии.

– Что? – лицо Алексея вытянулось.

– Путем планомерного уничтожения национального самосознания у отдельных индивидов правящий класс пытается создать новую наднациональную общность лишенную, какой либо конкретной национальной идентичности. Создание нового человека предполагает отсутствие в его самосознании такого понятия. Он должен стать человеком, проживающим на данной территории.

– Превращение человека в живого робота не безопасно, – насторожился Ухов. – Он может стать неуправляем. И смести, как цунами с политической арены правящий класс.

– Вот чтобы этого не произошло, – улыбнулся Глеб, – и необходимо, как можно быстрее стереть все различия.

– Мы не допустим! – осмотрев присутствующих, воскликнул Алексей. – Мы гордимся своей национальной самобытностью.

– Странно, – пожал плечами Брагин. – Ратуя за свою самобытность, вы лишаете права новых жителей территории приобрести и отстаивать свою собственную самобытность.

– Если все перемешаются, то какая же это будет национальность? – разозлился Алексей. – Одни нас хотят расколоть справа, – указал рукой на дверь он, – а вы решили расколоть нас слева, – посмотрел осуждающе на Глеба Алексей.

– Ничуть. Я всего лишь озвучил тактику современного правящего класса, а не нашу позицию по этому вопросу, – посмотрел Брагин на Туркову.

– Сейчас мы изложим вам нашу точку зрения, – поспешила отречься от точки зрения правящих жителей постсоветской территории Маша.

– Это совсем другое дело! – обрадовался Алексей. – В таком случае изложите нам свою точку зрения.

– Прежде всего, – начал говорить не спеша Брагин, – национальный вопрос и прост и сложен, – внимательно осмотрел сидящих за столом и, заметив в их лицах агрессивное непонимание, уверенно продолжил свою мысль: – Вопрос прост почему? – посмотрел на окружающих. Их лица выражали задумчивую озабоченность, осторожность и готовность к подвоху. – Потому что если рассматривать с физиологической точки зрения, то человеческие особи разных национальностей функционально одинаковы. Их культурные различия основаны не на принадлежности к той или иной национальности, а на специфике воспитания и уровне образования, – Глеб посмотрел на лица слушателей. Они выражали странное любопытство. – Если человеческую особь с младенчества погрузить в ту или иную культурную среду, то по мере взросления человек будет соответствовать культурным стандартам этой социальной среды.

– Механический подход, – возмущенно пожал плечами Алексей.

– Мы политики, – строгим голосом напомнил Брагину Ухов, – а не инженеры! Воспитание человека – это культурно-исторический процесс. Здесь все взаимосвязано. Процесс человеческой социализации – это вам не кирпичи с досками! Хочешь сарай строй. Хочешь дворец возводи.

– Действительно, Глеб, – зашептала Брагину на ухо Туркова, – тесто какое-то получается. Хочешь булку пеки, хочешь пирожок. Ты аккуратнее с определениями. Массы волнуются.

– Человеческая особь – это сосуд, – нисколько не смутился неожиданному эмоционально окрашенному возмущению слушателей Брагин. Наоборот. Он взбодрился, нахохлился, как воробей перед дракой. – И эту биологическую емкость можно заполнить всем, чем вам заблагорассудиться. Воспитание личности это такой же процесс, как и производство какого либо продукта. Если технология не нарушается – получается высококачественный результат. Применяя современный идеологический инструментарий, мы сможем воспитать качественно новую личность, которая изменит современные взгляды на функциональные возможности человека.

– Ни чего не понимаю! – встал со стула Алексей. – Мы говорим о сохранении идентичности, как базовой единицы национальности. Вы же предлагаете не ограждать, а искусственно изобретать совершенно наднациональную составляющую, которая позволит при соответствующей идеологической обработке придать ей какую-то унифицированную форму.

– Позвольте, – нервно застучал по крышке стола костяшками пальцем Павел, – вы упустили самое главное – национальные особенности. Попрошу без экспериментов. Человек не растение. Позвольте культуре развиваться свободно и совершенно самостоятельно без всяких искусственно созданных «гербицидах». Мне ваши политтехнологи вот где, – и Ухов провел резко ребром ладони по своему горлу.

– Какое-то недоразумение, – встала со своего стула Маша. Она взволнованно смотрела то на Глеба, то на Алексея, то на Павла. – Давайте восстановим предыдущую версию разговора. Вернемся, как говориться к истокам вопроса.

– Вот это другой разговор, – немного успокоился Алексей и сел на свой стул.

– Многообразие национальных различий, – принялась размышлять Туркова, усевшись на свое месть, – это, как различные цвета. Ведь, правда, интереснее смотреть цветное изображение, чем черно-белое?

– Мы о человеке говорим, – поправил оратора Ухов. – По-моему, – окинул он взглядом присутствующих, – фото и видео изображения не имеют к человеческой сущности ни какого отношения.

– Я хотела лишь сказать, – уже менее уверенно продолжила Маша, покосившись на Брагина, – что национальности, как ноты. Одна нота не может создать интересную мелодию. Разнообразие звуков дает гораздо больше возможностей. Вот в чем ценность каждой национальности. Национальности – это молекулы, из которых состоит организм именуемый человечеством.

– Очень туманно и неопределенно! – грустно воскликнул Алексей. – Я ожидал от вас классического определения. А вы занялись очередной демагогической бутафорией. Мы работаем с живыми людьми, а не виртуальными человечками с буквами «М» и «Ж». Давайте поближе к жизни. Брагин, вы пересмотрели свою точку зрения? Теперь вы понимаете, до какой степени она ошибочна и недееспособна? Даже Туркова оказалась со своими самодельными предположениями более выразительна. Не правда ли, товарищи? – обратился повеселевшим голосом к сидящим за столом Алексей.

Сидящие за столом молодые люди, совершенно сбитые с толку растерянно крутили головами.

– Вот и ответ на ваш вопрос, – усмехнулся Глеб. – А разнообразие мнений – мысленное воплощение хауса и не более того. Отсутствие четкой, ясной цели разрушает смысл. Человек из конструктивной, созидающей личности превращается в никчемного недееспособного обывателя. Только направив мысль в одну точку, к достижению глобальной цели, можно достичь высокоорганизованной деятельности, которая приведет человечество к победе над своим кажущимся ему бессилием и позволит использовать в полной мере возможности космической энергии в своих целях.

– Если так, – хитро посмотрел на Брагина Павел, – то, что прикажете делать с теми, что за этой дверью? – и вдруг почему-то загорячился: – Они порвут ваши идеи на куски! Вынесут вас с вашими абстракциями вон! Не боитесь?

– Если вы против нас, то и мы вас защищать не будем, – язвительно глядя на Туркову, заявил Алексей.

– Зачем делить политический «пирог» на части? – посмотрел голодным взглядом на Ухова Глеб. – Я сторонник целого, а не части. Предлагаю сотрудничество. Если мы объединимся вместе, то сможем победить на выборах.

– А как же власть? – затрубил, словно слон Алексей и задергался на стуле.

– Не волнуйтесь, – диким, звериным взглядом пригвоздил его Глеб к месту. – Власть не трон. Руководить будем вместе. И народу спокойнее будет. Защитники у власти.

– Эка вывернул! – возбужденно затопал ногами Ухов. – Ведь вы знаете, что мы сами по себе.

– А теперь вместе будем, – приветливо заулыбалась Маша. – Нам силовики нужны, а вам перспективная программа. Ведь на выборы с заезженной мыслью о защите национальной самобытности идти стыдно. Народу это приелось. Да и не программа это вовсе, а так – лозунг. Наша предвыборная программа и ваши возможности то, что всем нам нужно! По рукам?

– Зачем же так сразу, – откинулся на спинку стула Ухов, убирая со стола руки. – Мы еще не решили. А если наши радикалы будут против нашего соглашения?

– Почему же это? – дружелюбно заговорил Брагин. – Ведь мы станем крупнее, а значит, и они выглядеть будут гораздо солиднее. Из кучки боевиков превратятся в настоящую службу безопасности.

– Звучит завораживающе, – закивал головой Алексей. – Может, попробуем? – спросил он у Павла.

– Не забывайте! – чересчур громко «взорвался» фейерверком эмоций Павел. – У нас свой исторический путь! Своя политическая ось в социуме! Мы отказываться от своего электората не намерены! – и, вдруг неожиданно пробурчал, глядя куда-то в сторону: – Пусть сами с ними разговаривают.

– Они там, – хитро улыбнувшись, указал широким жестом руки по направлению к двери Алексей. – Поговорите. Нам кажется, – осмотрел присутствующих Алексей, – что кроме, как крушить и ломать больше они ни на что не способны. Не фракция, а ломовые лошади. Им грубые грузы таскать. А не в политических тонкостях разбираться. Своей нахрапистостью они только позорят наши ряды. У масс создается ложное впечатление, что мы националисты, – с досадой в голосе закончил он свою речь.

– Объединившись в одно целое, – успокаивающим тоном сказала Туркова, – вы окончательно покончите с этой ложной «беременностью». Партия «Человек разумный» то, что вам нужно. Без нас вас дальше «правого» крыла не пустят. А с нами вы сможете войти во власть. Решайте. Мы предлагаем вам заняться большой политикой. Иначе ваше место могут занять другие.

– Шантаж, шантаж! – грозно зажужжали, словно пчелы в потревоженном улье сидящие за столом.

– Вот видите! – победоносно вскочил со стула Ухов. – Мы самостоятельная сила! Вейте веревки с «левого» крыла. А нас трогать не смейте!

– Вот вы нам такими и нужны, товарищи! – тоже вскочил со своего стула Брагин. И заговорщическим голосом добавил: – В политической борьбе всякое случается. Порой и кулаком треснуть надо. Да так, что бы искры из глаз!

– Понимаю, товарищ, – соглашательским тоном ответил Павел.

– Вот это «потеплее», товарищ, будет, – перешел на шепот Алексей.

– Значит так, – по-хозяйски заявил Брагин, – мы сейчас переговорим с боевой дружиной и поставим «точку» в нашем совместном вопросе. Туркова, за мной! – по-военному скомандовал Глеб.

Маша быстро вскочила со своего места и твердым шагом направилась за Брагиным.

В последующие двадцать минут все было кончено. Договорившись с Волжанским о совместных действиях в предвыборной борьбе, Глеб крепко жал ему руку и говорил на прощанье:

– Вы очень нас выручили, Константин. Я познакомлю вас с нашим руководителем службы безопасности. Я уверен, что вы найдете с ним общий язык. Кстати, он тоже из силовиков.

– Само собой, – крепко сжал руку Брагина Волжанский.

– До свидания, Ухов, – пожала руку Павла Туркова. – А национальный вопрос мы подключим к нашей предвыборной программе. У нас страна многонациональная. Это хорошо, что у вас есть своя точка зрения по решению этого вопроса.

– Решим. Обязательно решим, – заверил Туркову Ухов.

– Так мы подготовим наши тезисы к предвыборной агитации? – поинтересовался, заглядывая в глаза Маши Алексей.

– Разумеется, товарищ, – ответил за Туркову Брагин, пожимая руку Алексея. – Нам пора.

– До встречи, – сказал Ухов.

– До встречи, – словно эхо повторила Маша.

Брагин и Туркова вышли из штаб-квартиры партии «Славянский щит».

– Ловко ты их, – уважительно посмотрела на Брагина Маша. – А я вначале подумал, что ты растерялся. Какой ты хитрый.

– Я не хитрый. Я мудрый, – ответил Турковой Глеб.

– Ловко, – не унималась Маша. – А туману-то, туману-то напустил. Сложный вопрос. Простой. Я вначале и на самом деле поверила, что ты что-то вразумительное сказать хочешь, а ты затеял все это для «затравки». «Приманка», как на охоте. Ну, хитер.

– Ни какого «тумана» в моих словах нет. Это ваши головы устаревшей информацией напичканы. Мир изменился. Категориями границ его не измерить и национальными особенностями не понять. Здесь другой инструментарий нужен.

– Другой? – Маша остановилась и крепко схватила Брагина за рукав куртки. – Стой! Ты что серьезно? Я ничего не понимаю! А как же все мы? Я, например, не хочу быть каким-то усредненным показателем.

– Мы живем в космосе. Земля, конечно, наш дом, но пора задуматься и о вселенной. Не земного, а космического масштаба проблемы решать будем. Для их решения здоровые интеллектуалы нужны, а не самовлюбленные нытики.

– Я не нытик, – замотала головой Туркова. – Я личность космического уровня.

– Тогда и не цепляйся за устаревшие земные взгляды. Пошли на остановку. Тактику переговоров с представителями партии «Славянский союз» обсудим по дороге, – сказал Глеб и, схватив Машу за руку потащил ее за собой.

– Что ты меня тащишь, как маленькую за руку. Я сама знаю куда идти, – надув губы, тоном недовольного ребенка упрямо бурчала Туркова, плетясь за Брагиным.

*          *          *

Через несколько дней Брагин и Туркова шли на встречу с руководством партии «Славянский союз».

Погода была замечательная, а настроение у Маши и Глеба было еще лучше.

– Послушай, Глеб, – поинтересовалась Туркова, – а почему ты всегда сам договариваешься с партиями. Я тоже хочу участвовать в переговорах.

– Участвуй. Кто тебе не дает, – ответил ей Брагин, внимательно осматривая угол высотного дома.

– Не отмахивайся от меня. Я говорю серьезно. Я твой заместитель. И имею полное право участвовать в переговорах.

– Ты в них и участвуешь, – немного с раздражением ответил ей Глеб и спросил: – Какой это номер дома? Ни одной таблички! Старые названия улиц сняли, а новые не повесили. Безобразие!

– Что ты все о железяках ржавых говоришь! Отмахиваешься от меня! Какой номер дома нужен? Сейчас я тебе быстро его найду!

Узнав номер дома, Туркова закрутилась, завертелась. Туда-сюда посмотрела и определилась.

– Нам туда надо. Вон дом стоит. Неказистый какой-то. Для конспирации такое захолустье выбрали что ли? – скривила свои губы она в насмешливой улыбке.

– Тебе-то какое дело? Лучше думай, как их на нашу сторону переманить, – внимательно осматривая дом, задумчиво ответил ей Брагин. – Действительно убогий какой-то домик. На этом адресе наверно десятки фирм-однодневок зарегистрированы.

– Ты это к чему? – насторожилась Маша. – Думаешь, что они несерьезная партия? Могут исчезнуть с политической арены в предвыборной суматохе?

– Я не про них, – успокоил Туркову Глеб. – Я про наш бизнес говорю.

– Что тебе до него? – успокоилась Маша и посмотрела Глебу в глаза. – Главное, чтобы мы победили на выборах. А когда придем к власти, – она прильнула к уху Брагина, – в бараний рог всех этих «Хлестаковых» и «Чичиковых» скрутим. Настоящий бизнес строить будем.

– Согласен, – вздохнул Глеб и посмотрел на Туркову: – Пошли что ли?

– Куда? – подозрительно уставилась на него Маша.

– Разговаривать с представителями.

– А, – разочарованно вздохнула Маша. – Пошли. Только ты не так как прошлый раз. Я не люблю, когда меня за дилетанта держат. Ясно?

– Само собой, – согласился Брагин. – Только и ты не вырывайся вперед со своими предложениями. Иди в кильватере. Прикрывай тыл.

– А ты про фланги не забывай. Вечно вырвешься вперед. Надоело мне за тобой «хвосты» заносить. Так нечестно.

– Учту, – согласился с критикой в свой адрес Брагин. – Собрались. Идем на прорыв.

Туркова быстро шмыгнула за Брагиным в дверь подъезда. Поднялись по обшарпанной лестнице на нужный этаж.

– Здесь что ли? – поинтересовался у Маши Глеб.

– Здесь! А где еще? – подтвердила Туркова. – Серьезные организации в таких местах не располагаются, – не сдержавшись, добавила она.

– Надежные, – поправил ее Брагин.

– И надежные тоже, – Маша легонько стукнула ногой по входной двери.

– Чего ногами барабанишь? Звонок есть! Думаешь, что и на самом деле здесь все рухлядь?

Неожиданно дверь открылась, и приветливый женский голос пригласил войти.

– Хорошо, что вы догадались ногой постучать, – улыбаясь, поспешно объяснила девушка. – У нас звонок не работает. Мы вас ждем. Проходите в эту комнату, пожалуйста.

– Спасибо, – поблагодарил девушку Брагин и с завистью посмотрел на Машу.

– Всегда меня слушайся, – ответила ему Туркова. – Я дело говорю.

– Ладно, уже, – по-доброму пробурчал Глеб. – Соберись. Сейчас говорить будем, – Брагин аккуратно открыл дверь, и они вошли в комнату.

В комнате было сильно накурено. Туркова закашлялась. Присутствующие в комнате обратили на вошедших внимание.

– Здесь русский дух. Здесь Русью пахнет! – громогласно провозгласил Коля Бубнов.

– Вы, Бубнов, – нарочно недовольно сказала Маша, – лучше бы форточку открыли, если нет кондиционера. О здоровье нации думать надо, а не Пушкиным «прорехи» в своих взглядах затыкать.

– Здравствуйте, товарищи! – громко сказал Брагин, обращаясь ко всем присутствующим в комнате. – Как вы можете работать в такой обстановке? Дышать нечем. Ведь всем известно, что курение вредно для здоровья, – пожал плечами Глеб, подошел к окну и открыл форточку.

– Вот теперь другое дело, – сказала Маша, подойдя к окну и вдохнув полной грудью ворвавшийся в комнату свежий воздух. – Так о чем вы тут говорили? – обратилась она к Юрию Шмелеву.

– Мы решаем сложный вопрос, – чересчур важно заговорил Шмелев. – Не знаю, – снисходительно посмотрел он на Машу, – знакомы ли с нашей точкой зрения по существу развития славянского мира.

– Да, – кивнул головой Брагин, – мы в курсе вашей кропотливой работы в этом направлении.

– В таком случае, какой механизм вы можете предложить для укрепления славянской идентичности в целом?

– Как вы сказали в недавнем своем выступлении на публике, – заговорила с готовностью, словно хорошо знающий урок ученик, стоящий у классной доски, Туркова – многонациональному этносу славян необходимо ощутить себя единым целым в разрозненном мире. Вместе мы сила. Но давайте не будем забывать и о каждом народе в отдельности. Целое состоит из частей и важно, чтобы они были сильны и здоровы, как в культурном, так и в экономическом векторе развития.

– Это хорошо, что вы следите за ходом нашей мысли, – покровительственно кивнул головой Коля. – К нашему голосу прислушивается весь славянский мир! Как вам наша идея о консолидации славянских стран на основе общей пракультуры?

– Своевременное предложение, – деловито захлопал в ладоши Глеб.

Шмелев слегка поклонился, а Бубнов засиял, как новенький чайник.

– Вы, я вижу, – заговорил не сумевший сдержать счастливой улыбки Юрий, – не так уж и «серы», как нам показалось в начале. Приятно осознать, что ошибся в лучшую сторону. Значит, вы полностью поддерживаете нашу предвыборную программу?

– Я был уверен, что вы к нам придете, – подскочил к Брагину Коля. – Мы готовы рассмотреть вопрос о нашем с вами сотрудничестве. Конечно у вас не тот масштаб. Не тот уровень. Но мы вас подтянем. Правда, ребята? – задорно подмигнул присутствующим в комнате Бубнов.

– Спасибо за предложение, – отвесил поклон Глеб, – оно очень кстати. К тому же мы сами хотели предложить вам объединиться вокруг нашей партии и единым фронтом пойти на выборы.

– Что? – лицо Шмелева вытянулось, рот раскрылся.

– Это как изволите вас понимать? – уставился на Брагина Бубнов.

– Я вижу, в отличие от нас, вы не в курсе последних событий, – постепенно напирал на опешивших лидеров партии «Славянский союз» Глеб. – Мы заключили политический союз с партией «Славянский щит».

– Так что если вам будет нужна силовая поддержка проводимых мероприятий, – вставила Маша, – обращайтесь. Мы выделим вам из нашей службы безопасности хорошо подготовленных силовиков.

– Не понимаю, – упавшим голосом произнес Юрий, – буквально на днях мы согласовали наши действия с Уховым.

– Теперь будете согласовывать все действия с ним через нас, – как само собой разумеющееся пояснила Туркова.

– И что вы нам предлагаете? – сунул руки в карманы Коля. – У нас огромный электорат. Куда же мы его денем? Отказаться от такой социальной поддержки накануне развертывания предвыборной агитации – это самоубийство! Политическая провокация! Что за грязные технологии!

– Успокойтесь, Коля, – дружески похлопал Бубнова по плечу Глеб. – Объединившись вместе, мы выиграем предвыборную гонку. А политического суверенитета вас никто не лишает. Вместе мы сила! Ухов это сразу понял и присоединился к нам. Теперь они не серая масса боевиков, а служба безопасности партии «Человек разумный». Мы их легализовали.

– Ловко придумано! – непроизвольно вырвалось из уст Шмелева. – Надо было нам им это предложить. Все некогда было. Хороший куш упустили. Вы оставили нас без силового прикрытия. Как мы будем проводить наши собрания и митинги? – с обидой в голосе произнес Юрий.

– Ваши предложения, – грубо обратился Бубнов к Турковой.

– Вы присоединяетесь к нашему союзу партий и получаете полную свободу действий в установленных пределах, – тут же ответила ему Маша. – В одиночку ни мы, ни вы во власть не пройдете. Неужели вам это не ясно? вы, что хотите взять на себя ответственность за провал предвыборной гонки?

– Не нагнетайте обстановку, – «попятился» назад Шмелев. – Мы за диалог, но на равноправных условиях.

– Разумеется, – Брагин подошел к окну и закрыл форточку. – Теперь можно и закрыть. Помещение проветрилось!

– Ладно, мы согласны, – поразмыслив, сказал Шмелев.

– И когда вы только все успеваете? – поинтересовался у Брагина Коля.

– Мы активная политическая сила. Мы не стоим на месте. Мы развиваемся, набираем политический вес и планомерно идем к победе.

– Когда обсудим наши совместные действия? – поинтересовался Юрий.

– На Политическом Совете партий, – ответила Туркова. – О заседании Совета будет объявлено особо. Готовьте свои предложения.

– В таком случае не тяните с датой, – посоветовал Коля. – Выборы не за горами.

– Своевременное замечание. Спасибо за откровенный, открытый диалог, – скромно сказал Глеб. Посмотрел на Машу и сказал: – Туркова, нам пора идти.

– До свидания, товарищи, – улыбнулась всем сразу Маша и вслед за Глебом скрылась за дверью.

На улице она радостно отвесила легкий подзатыльник Брагину и прокричала:

– Как мы их!

Глеб не остался в долгу. Шлепнул ладошкой Туркову по попе:

– Случайно получилось. Вот, что значит слаженные действия.

Туркова хотела еще наподдать Бранину, но Глеб вовремя отскочил от нее.

– Когда со «Степными демократами» говорить будем? – уже успокоившись, перешла на серьезный разговор Маша.

– Надо согласовать время встречи, – остыл и Глеб. – Если нам удастся заручиться их поддержкой, то выборы у нас в «кармане».

– Надо будет хорошо подготовиться, – занервничала Туркова.

– Ты раньше времени не кипятись, – поспешил успокоить ее Глеб. – Может и обойдется.

– Ты что? А как же власть? – вспылила Маша. – Отдать хочешь?

– Очень мощная организация, а мы хоть и выросли, но очень уж «сыры», – критически оценил возможности своей политической силы Брагин. – Как говаривал генералиссимус Суворов, «пуля дурра. Штык молодец».

– Глеб, давай в «рукопашную»! Без победы нам не жить! – от нетерпения Туркова даже задергала Брагина за руки.

– Тише ты! – посторонился от нее Глеб. – Оторвешь!

– Назначай встречу скорее. У меня руки «чешутся», – скакала вокруг Брагина Туркова словно боксер на ринге.

– Назначу, назначу, – пробурчал недовольно Глеб. – Только ты не очень ершись. Соблюдай субординацию.

– Ладно, – процедила сквозь зубы Маша. – Ты главный.

– А ты мой заместитель, – уже повеселевшим голосом напомнил Турковой Брагин. – Пошли отсюда.

– Пошли, – подхватила Маша Глеба под руку и потащила его к станции метро.

– Что ты делаешь! – оглядываясь по сторонам, шипел гусем сконфуженный Брагин. – Пусти! Я сам знаю дорогу.

*          *          *

О дате и времени переговоров с партией «Степные демократы» Туркова узнала, несмотря на свое желание активно участвовать в переговорном процессе, как всегда в последний момент. Разозлившись на Брагина, она решила больше не помогать ему.

«Пусть сам выпутывается из жутких положений, – думала она, шагая размашистым шагом к условленному месту встречи с Глебом. – Игнорируешь меня! – вела мысленную дискуссию она с Брагиным. – Ничего. Еще посмотрим, кто без кого обойдется. Я-то без тебя справлюсь, а вот ты-то без меня как обходиться будешь?»

Насладившись мысленной местью, Маша осмотрелась вокруг. Никого.

«Опять Брагин опаздывает! – вновь начала кипятиться она. – Вот возьму и пойду сама на встречу. И решу все вопросы. И вообще, почему он главный? Надоело стоять в «тени»! Пришла пора показать «зубы». Я тоже руководитель партии! почему ему можно, а мне нельзя? Тоже мне переговорщик нашелся, – кто-то положил руки Маше на бедра. – Ну, кто там еще?»

Туркова резко повернулась с огромным желанием отвесить увесистую оплеуху неизвестному шалуну.

– Привет! – перед ней стоял Брагин и весело улыбался. – Ты чего такая суровая? Живи веселей. Побольше позитива.

– А что, как ты глупо скалиться? – гневно сверкая глазами, спросила Маша.

– Сейчас на встречу идти. Такое месиво начнется, а ты рявкаешь, как бульдог, – не мог понять причины чрезмерной агрессивности Турковой Глеб. – Давай, лучше согласуем план наших действий. Нам предстоит встреча с настоящей партией. У них международные связи. Это тебе не кустики обрабатывать садовыми ножницами. Здесь такие деревья, что не достать.

– Испугался? – сменила гневное выражение лица на явно презрительное выражение Туркова. – Переодень штанишки, рыцарь. Я, в отличие от тебя, рвусь в бой! И разнесу этих чванливых международников в щепки. Камень на камне не оставлю!

– Вот это другой разговор, – снова заулыбался Глеб. – С таким настроем и в атаку идти можно. Смотри не подкачай. Я на тебя надеюсь.

– А вот я в тебе не уверена, – надула губы Туркова.

– Думаешь, я струсил? – насторожился Брагин. – Просто хочу, чтобы у нас все прошло гладко без «сучка и задоринки».

– Да ты первый «сучек» в нашем деле! – не выдержала Маша. Она решила высказать все, что «накипело». – Игнорируешь меня на каждом шагу. Мы же договорились, что мы все вопросы будем решать вместе. А ты опять сам все устроил. Словно я не заместитель, а так секретарша. Нет, Брагин со мной этот номер не пройдет. Я тебе не «садовник-любитель»! Так дам, что полетишь вверх тормашками! Надо составить план, – очень похоже, передразнила она Глеба. – Обманщик и болтун!

– В корне с вами не согласен Туркова, – обиделся Брагин. – Просто я не хочу тратить ваше время на всякого рода согласования. Если вы станете участвовать в таких мероприятиях, то вас действительно могут принять за моего секретаря-референта. Вы должны выглядеть недоступной и загадочной.

– В отличие от тебя! Своего парня в доску! Вот так мы роли распределяем, гражданин начальник.

– Чего ты пыхтишь, как паровоз, – старался урезонить Туркову Глеб. – Я же для тебя стараюсь. Твой статус поддерживаю.

– Лапать ты мастак! В этом я только что убедилась, – капризничала Маша.

– Извини, – чересчур просто сказал Глеб.

– Что за куцые извинения! – уже потише «булькала» Туркова. – Даром используешь мой интеллект. А, как «пирог» делить, так в одно «жало». Нехорошо поступать так, Брагин.

– Я не думал, что эта «рутина» тебе так интересна, – пожал плечами Глеб и скромно посмотрел на Машу.

– Я такой же член партии, как и ты. Поэтому имею полное право знать о состоянии дел в секретариате нашей партии, – поставила «точку» в состоявшейся «головомойке» Туркова.

– Критику в свой адрес принимаю и полностью ее признаю, – с виноватым видом стоял Брагин, покорно опустив голову вниз.

– Все равно я тебе не верю, – тихо пробурчала Маша. – А кто ты без меня? Двух слов связать не сможешь.

– Маша, хватит ругаться. Побереги силы. Сейчас начнется настоящая баталия. Вот там и «рви» глотку, – нравоучительно произнес Глеб.

– Хватит меня учить, – совершенно успокоившись, сказала Туркова.

– Пойдем на собрание. Нас наверно уже заждались, – посмотрел на другую сторону улицы Брагин.

Они перешли улицу и оказались возле совершенно не примечательного здания.

– Они, что специально такие «будки» выбирают? – опять начала раздражаться Туркова.

– Здание, как здание, – бегло осмотрел пятиэтажку Глеб. И недовольно посмотрев на Туркову, добавил: Не по сооружениям, в которых размещаются партии судить о них надо, а по идеям проповедуемых ими.

– Сумничал в очередной раз и рад, – прошептала тихо Маша.

Глеб не услышал ее слов. Он был занят Предстоящей встречей с серьезной партийной организацией.

Туркова взбодрилась и, оттолкнув Глеба в сторону, первая вошла в подъезд.

– Какой номер квартиры? – не поворачиваясь, поинтересовалась она у Брагина.

– Офис номер сорок семь, – с безразличием в голосе ответил Глеб.

– Что за мода забираться под самую крышу. И почему им на первых этажах не работается? – бубнила возмущенно Маша.

– С таким настроем нам на встречу идти нельзя, – остановился на лестничной площадке между вторым и третьим этажами Глеб. – Проиграем.

– Согласна. Надо собраться. Надо собраться, – Туркова замерла. Через минуту она встрепенулась словно ото сна и бодрым голосом, словно и не было ни какой только что ссоры, произнесла: – Я спокойна и готова к интересному разговору с нашими союзниками.

– Я тоже готов к виртуозной беседе, – повеселевшим голосом отозвался Брагин.

– Вот если бы нам с ними общий язык найти, – мечтательно произнесла Маша.

– Пошли, а там видно будет.

– Пойдем.

Они поднялись на четвертый этаж. Нашли офис и осторожно открыли входную дверь.

Маша и Глеб оказались в приемной комнате.

Женщина лет сорока сидела за большим, полукруглым столом и внимательно изучала какие-то бумаги. Не отрывая взгляда от просматриваемого листа, она поинтересовалась:

– По какому вопросу?

– Здравствуйте, – сказал Брагин.

– Добрый день, – мельком взглянув на скромно стоящих у входной двери Машу и Глеба ответила женщина.

– Нам назначено, – сказала Туркова.

– Присаживайтесь, – предложила женщина, наконец-то оторвавшись от чтения документов. – Вам насколько и к кому?

– Мы пришли по приглашению Василия Шляпкина, – ответил Глеб.

– Господин Шляпкин сейчас занят. У него важное совещание, – строгим голосом сказала женщина.

– Мы приглашены на это совещание, – с легким оттенком раздражения сказала Туркова. – Мы руководители партии «Человек разумный».

– Сейчас посмотрю, – безразличным голосом сказала женщина и взяла в руки какой-то лист бумаги. – Простите, как ваши фамилии?

– Брагин и Туркова, – повысил голос Глеб.

– Да, действительно вам назначено, – уставшим взглядом посмотрела на Машу и Глеба женщина, – но, к сожалению, он занят, и встреча с вами перенесена на завтра на пятнадцать часов дня. У вас будет полчаса для решения своего вопроса.

– Вы нас не так поняли, – стала объяснять Маша. – Мы пришли на совещание, которое сейчас идет.

– Извините, молодые люди, – строго посмотрела на Туркову и Брагина женщина, – господин Шляпкин сейчас занят. Вам назначено завтра. Я же, кажется, ясно сказала.

– Что происходит? Нас здесь даже на порог не пустили. Нашу партию совершенно не воспринимают, как серьезную политическую силу. Что делать, Глеб? – быстро, быстро словно боялась что-то упустить, зашептала Маша на ухо Брагину.

– Все ясно, – коротко ответил ей Глеб. – Пошли отсюда. – Благодарю за внимание, – обратился он к строгой женщине. – До свидания.

Брагин элегантно повернулся и с гордо поднятой головой не спеша вышел за дверь. Туркова в подавленном состоянии последовала за ним.

Уже на улице Глеб весело объявил Маше:

– Вот и наши конкуренты во всей красе.

– Разве мы не будем с ними сотрудничать? – удивленно посмотрела Туркова на стену здания, из подъезда которого они только что вышли.

– Это наши политические конкуренты, – объяснял на ходу Турковой Брагин. – Нам надо срочно отредактировать свою предвыборную программу. Сделаем упор на национальной основе. Электорат не очень любит все иностранное. Засилье импортными, некачественными товарами всем надоело. Они думают, что смогут с помощью малочисленного и неорганизованного среднего класса взять власть в свои руки. Глубокое заблуждение. Мы сделаем ставку на простой народ. С ним мы выиграем выборы. Генетическая память нам поможет. А «западников» мы прищучим. И я знаю как. Их идеи никогда не имели у нас серьезной поддержки. Человеку дорога его Родина, а не интересы иностранного капитала. Эти «перевертыши» своими идеалами себя же и погубят. Надо только представить их в нужном «цвете».

– То есть? – заинтересовалась Маша.

– Будем позиционировать их, как «пятую колонну». Пусть народ сам решает за кого голосовать. За патриотов или за проводников чужих интересов.

– Правильно, Глеб, – поддержала Брагина Туркова и крепко пожала ему руку. – Я полностью с тобой согласна. А что будет с их идеями потом?

– Когда станем у «руля» разберемся. Идеи единого европейского дома надо пропагандировать не в России, а за ее пределами. Вот главная ошибка этих политиков. И этой «Ахиллесовой пятой» мы непременно воспользуемся.

– Вопрос времени. Я так понимаю, Глеб?

– Время уже пошло. Собирай Политический Совет партий. К бою готовиться будем.

– Хорошо. Вот это политика! Настоящее идеологическое месиво! Раздавим зазнаек.

– Нет. Просто возьмем свое.

– Да, – вдруг вспомнила Маша, – а как же с «Духовным собором»? С ними встречаться будем? – и Туркова вопросительно посмотрела на Брагина.

– Конечно, будем! – неожиданно громко сказал Глеб. – Уж с ними-то теперь я знаю, о чем буду говорить. Теперь наша первейшая задача оставить «Степных демократов» в изоляции. Если и верующие нас поддержат, то наша политическая коалиция обязательно победит!

– Точно? – засомневалась Маша. – А они уже не с ними? – кивнула головой в направлении здания, в котором они только что были Туркова. – Еще одно фиаско нам ни к чему.

– Вот увидишь, они будут с нами, – заверил Машу как само собой разумеющееся Глеб. – У «степняков» большой культурный разброс и соответственно многообразие религиозных направлений. Заниматься всем этим «скопом» дело хлопотное. Только распыляет силы. Религиозное движение «Духовный собор» объединяет вокруг себя верующих людей. Это движение концентрирует духовную силу, а не ищет место, куда бы приткнуться. Мы присоединимся к нему, и нас там примут, как своих.

– А на самом деле, – осторожно продолжила мысль Брагина Туркова, – они, сами того не подозревая, начнут лить «воду» на «колесо» нашей избирательной компании.

– Зачем же так пошло? – удивился чрезмерной прозорливости Маши Глеб. Он заговорщически осмотрелся по сторонам и добавил: – Мы будем сотрудничать на равных условиях. У нас Союз равных, а не сборище сателлитов. Ясно?

– Ясно, – опешила Маша от такого идейного поворота. Немного помолчав, она все-таки решила уточнить: – Глеб, ведь ты говорил о тактическом маневре, а стратегия осталась прежней?

– Видишь, как получилось, – с нескрываемой досадой в голосе ответил Брагин, – отвернулись от нас. Решили сами править. Ну, ничего, – со злостью погрозил он кулаком злополучному зданию, – мы еще посмотрим кто «споткнулся»!

– Пойдем, Глеб, – ласково сказала Маша. И грубым голосом добавила: – Они еще пожалеют об этом. Взорвем их изнутри.

– Все будет гораздо прозаичнее, чем ты думаешь, – ответил немного успокоившийся Брагин. – Они войдут в идеологический «штопор» и рухнут в политическое небытие.

– Нам надо спешить, – заторопилась Туркова. – Объединимся с «Духовным собором» и единым фронтом вместе с другими партиями выйдем на «поле брани».

– Согласен, – с довольным выражением лица кивнул Турковой Глеб. – Воспользуемся политической «близорукостью» наших оппонентов. У них не хватит электората. Даже очень честные выборы им не помогут. Им не набрать нужного количества голосов.

– Всем нам необходимо хорошо потрудится перед выборами. Надо «завести» избирателей.

– Согласен, – опять кивнул Глеб, но уже с озабоченным выражением лица. Ему стало немного не по себе от того, что Туркова так грамотно начинает руководить создаваемой им политической силой. – Если правильно «зарядить» толпу. То она на избирательных участках так шарахнет, что от политических конкурентов одни идеи останутся. Мы их подберем и используем по назначению. Ловко придумано? – с надеждой заглянул Брагин в глаза Маши.

– Я догадывалась, что ты придумаешь им в противовес, какую ни будь «бяку».

– Что ты, – притворным голосом «заблеял» Брагин. – Я восстанавливаю справедливость.

– Разумеется, истина дороже, – усмехнулась Маша. – Когда встречаемся с «Духовным собором»?

– Завтра.

– Ты запланировал две серьезные встречи подряд? – возмутилась Туркова. – А если бы сегодня встреча состоялась? Ты знал, что встречи не будет? Тогда зачем шел на нее?

– Чтобы обвинить наших противников по борьбе в глазах общественности, что не мы, а они отвернулись от нас и от россиян. Что они предали своих потенциальных избирателей.

– Ладно, – вдруг перевела разговор Маша совсем на другую тему, – мне домой надо. До завтра. Провожать меня не надо. Где и когда встречаемся?

– Сообщу отдельно.

– Надоел ты мне со своими секретами, – облегченно вздохнула Туркова и пошла домой.

Брагин с озадаченным видом стоял на месте и смотрел ей в след.

*          *          *

На следующий день в шестнадцать часов Брагин вместе с Турковой сидели в офисе религиозного движения «Духовный собор». Витя Портнов, скромно наклонив немного набок голову, внимательно прислушивался к каждому слову Глеба.

– Вот, что возмутительно, – сделал особый упор Брагин на последнее слово.

– Я считаю, – поспешила уточнить слова Глеба Туркова, – что мы, оказавшись в такой безвыходной ситуации, просто обязаны объединить наши ряды. Патриоты России, весь славянский мир с нами. Только горстка «отступников» против всех нас.

– Вам, как духовному объединению, должно быть предельно ясно, что грядет духовный раскол общества, если этим «чужакам» позволить прийти к власти! – горячился Брагин.

– Они совершенно игнорируют нашу самобытную культуру. Они активные безбожники! – выпалила, как из ружья Маша.

– Это надо остановить. Неужели вы не видите, что грядет катастрофа? Мы полностью поддерживаем вашу идею о воспитании общества на основе религиозного сознания, – тараторил без остановки Глеб.

– Ваше известие огорчило наше движение, – тихим, плавным голосом, слегка на распев заговорил Портнов. – Конечно, атеизм не запретить. Раскол российского общества с помощью отречения от духа, укрепляемого свыше безрассудная идея. Неужели они думают, что деньги решают все?

– Вот и мы об этом, – быстро, быстро закивала головой в знак согласия Туркова. – Полное отречение, какого либо духовного начала. Все строиться на экономической выгоде. Золотой телец затмил Бога. Поклонение бумажным купюрам напоминает языческого идола. Эдакое псевдо божество.

– Уничтожение коренного народа России настоящее жертвоприношение этой финансовой кукле, – вскочил со стула Брагин и в волнении заходил по офису. – Неужели вы поддержите этот языческий культ? Ведь они ведут к регрессу духовной культуры. Политические силы страны, ведущие народ к прогрессу, против возвращения назад в «трущобы» язычества. Неужели вы не видите, как они стремятся к власти не с целью одухотворения, а преследуя свои корыстные финансовые цели. Их интересует не крепость духа, а возможность получения прибыли от осуществления своих властных полномочий. Мы на стороне простого россиянина. А ваше религиозное движение, на чьей стороне будет в этой предвыборной схватке?

– Если светские дела действительно обстоят так плохо, то мы, конечно, поможем вам. Вдохнем истинную веру в души ваших сторонников, – пообещал Витя.

– Вот это другой разговор, – повеселела Туркова. – осталось только согласовать дату и время проведения Политического Совета, – и вопросительно посмотрела на Брагина.

– Мы непременно пригласим ваше религиозное движение на совещание Союза партий, – заговорил с важным видом Глеб. – Благодаря вашему благословлению мы выиграем эту неравную битву за души наших людей. Не отдадим на поругание славное Отечество каким-то размалеванным бумажкам!

– Мы будем надеяться, и молиться, – скорбно склонил голову вниз Портнов. – Я оповещу «Духовный собор» о вашем предложении и тревоге.

– Тогда разрешите удалиться, – скромно кланяясь Портнову, задом попятился к двери Брагин. – Мы обязательно пригласим вас.

– До свидания, – помахала рукой Портнову Маша.

Брагин и Туркова поспешили выйти на улицу.

– Кто так прощается, – начал критиковать Туркову Брагин. – Помахала рукой. Не на свидании. Что о нас подумают? Ведь это же неуважение к сану.

– Причем здесь вера, – нисколько не смутилась Маша. – Ведь это же дружеские отношения подчеркивающие духовную близость.

– Не переигрывай. Завтра встречаемся с нашими партийцами, – предупредил Туркову Глеб. – Необходимо всех предупредить. Только не спрашивай, пожалуйста, где и когда. Сообщу завтра.

– А может быть я завтра не смогу. Может у меня дела. Может, другие тоже не смогут. Почему ты решаешь всегда за всех? Я не рядовой член партии, – начала, как всегда, возмущаться Туркова.

– Всегда одно и то же. И не надоело тебе? – недовольно посмотрел на Туркову Брагин.

– Тебе же не надоедает руководить! – вцепилась в ключевое слово «надоело» Маша. – По отношению ко мне и товарищам по партии поступаешь не честно. Если мы начинаем нашу совместную работу с недоверия и высокомерия то, как мы сможем победить?

– По существу этого вопроса ты полностью права. В нашем деле доверие, прежде всего. Хотя, – почесал за ухом Глеб, – какое может быть доверие в политике. Ведь политика – это искусная череда лжи и обмана. Любое слово сказанное политиком не стоит ни гроша, потому что его речи основаны не на истине и смыслах, а на мифах, легендах и скрытой выгоде правящего меньшинства.

– Скажи проще, – уточнила Туркова, – политик обещает одно, а делает другое. Его интересы с интересами избирающей его массы редко когда совпадают. Разве что во время выборов.

– Хватит демагогии, – раздраженно закрутил головой Брагин. – Дело надо делать. Тебя проводить?

– Проводи, если хочешь, – не глядя на Глеба, безразличным голосом ответила Маша.

– Тогда пошли, – пробурчал недовольно Брагин и взял Машу под руку.

– Прямо, как жених с невестой, – продолжала дразнить Глеба Туркова.

– Причем здесь это! – вспылил Глеб, но руку Маши не отпустил, а наоборот еще крепче прижал ее к себе.

Туркова довольно улыбаясь, гордо шагала по тротуару.

*          *          *

В небольшой комнате квартиры Никиты Никоноровича собрался Совет партии «Человек разумный».

– Уважаемые друзья, – открыл заседание Совета партии на правах хозяина квартиры Воеводин, – сейчас с докладом о проделанной работе выступит вожак нашей партии Глеб Брагин.

Брагин встал со стула.

– Зачем так громко, – сконфузившись, произнес он не громко. – Я такой же член партии, как и все вы.

– Не скромничайте, Глеб, – подбодрил его Степан, – ведь все знают, что вы руководитель нашей партии, а Маша, – Шрайбер нежно посмотрел на Туркову, – ваш заместитель.

Шеки Маши окрасились легким румянцем, словно первый отблеск зари на небосводе.

– Да, – уже более уверенно заговорил Брагин, – это так. Но я хочу обсудить сейчас не свою роль в борьбе партии за власть, а план наших действий на ближайшие встречи с избирателями.

– А как же отчет? – разочарованно посмотрел Зорин на Туркову.

– Сергей прав, – вступила в разговор Маша. – Брагин должен сказать несколько слов о своих впечатлениях от встречи с представителями других партий. Если будет необходимо, то я добавлю от себя несколько слов для полной ясности впечатлений. Нами были достигнуты серьезные результаты. Мы вышли на конкретные совместные действия с рядом политических партий.

– Конечно, пришлось поработать, но результаты действительно впечатляют, – аккуратно перебил Туркову Брагин. – Как верно заметила Маша, нам есть, что вам доложить, – посмотрел на Воеводина. – Мы нашли общий язык…

– Хотя это было не просто, – уточнила Маша.

– С партией «Славянский щит», – закончил чересчур взволнованно свою речь Глеб. – Ваша задача, – вновь посмотрел на Никиту Никоноровича Брагин, – закрепить с ними установленный нами контакт. Они станут боевым крылом нашей партии.

– Вот это другое дело! – обрадовался Воеводин. – Своих людей у нас мало, – признался он, – так что хорошо отлаженная силовая структура нам кстати. Я встречусь с Павлом Уховым сразу же после нашего совещания.

– Вы знакомы? – удивленно посмотрела Туркова на Воеводина.

– Пересекались по одному делу, – уклончиво ответил Никита Никонорович, переглянувшись со Степаном.

– Суровые люди, но договориться можно, – пояснил удивленной Маше Шрайбер.

– Тем более, – довольным голосом сказал Глеб. – Ждем от вас конкретных решений по обеспечению безопасности наших выступлений перед электоратом.

– С партией «Славянский союз» мы так же сумели найти общий язык, – проинформировала участников совещания Туркова и незаметно покосилась на Степана. – Работу с этой партией мы поручаем Сергею и Максиму.

– Дело ответственное, политическое, – напомнил Глеб, – смотрите не промахнитесь.

– Ясно, – по-простому, без всяких выкрутасов, заверил Брагина Зорин. – Теоретическая подготовка по этому вопросу у меня хорошая. Я в свое время курсовую работу по славянской культуре писал.

– Славянский этнос – биологическая материя, состоящая из национальностей-молекул, – заметил понимающе Столяренко. – Не волнуйтесь Брагин, мы справимся.

– Держите нас в курсе, – предупредил их Глеб.

– И без самодеятельности, – строго сказала Туркова.

– Работу с религиозным движением «Духовный собор» поручаю тебе Иван. Трудиться будешь один. Справишься? – внимательно посмотрел на Блинова Глеб.

– Историей религий я занимаюсь давно и основательно, – заверил переживающего Брагина Иван. – Не подведу, – и предложил: – Если хотите, могу проконсультировать по любому вопросу.

– Это хорошо. Нам специалисты в этой области конечно нужны. У нас электорат многонациональный, – с серьезным видом сказал Брагин.

– Обо всем информируй нас, – инструктировала Туркова. – Национальный вопрос в нашем деле немаловажная деталь.

– Понимаю, понимаю, – кивал в знак согласия Иван.

– В целом обстановка нормальная, – объявил Брагин. – Идем все вместе на выборы. Коалиция из наших партий должна победить.

– Если правильно расставить все политические акценты, – напомнила Туркова.

– Нам бы только до нашего избирателя добраться, а как установить в его мозг нужные идеи решат политтехнологи, – горделиво приосанившись, сказал Степан Шрайбер.

– Не зарывайтесь, Степан, – поспешила одернуть хвастунишку Маша. – Хотя, – уже ласково добавила она мне нравиться ваш кураж. Как можно больше куража, ребята!

– Это точно, – согласился Глеб. – А теперь, – его лицо нахмурилось, глаза заблестели не бодрым светом, – о нашем политическом противнике.

Все притихли.

– С партией «Степные демократы» договориться не удалось. Они идут самостоятельно на выборы, – с легкой грустью в голосе сказала Туркова.

– Ничего, ничего, – бодрым голосом сказал Брагин. – Они одни, а нас много. Я уверен, что мы сможем создать соответствующее идеологическое настроение у нашего электората. Мы коренные, местные. Мы за российский народ, его традиции. Мы за нашу культуру. У нас свое, проверенное временем объединение различных национальностей. Это наш общий дом. Мы здесь хозяева!

– Главное изолировать их от человеческих ресурсов. Пусть в своем «соку» «варятся». Без поддержки народных масс они ним не опасны.

– Если есть политическая сила, – сказал Сергей, – значит, есть идеологическая среда, которая поддерживает ее жизнь.

– Надо лишить их источника «питания» и они зачахнут, как цветы без воды, – предложил Максим.

– Хорошее предложение. Вопрос только в том, как воплотить его в жизнь? – почесал переносицу Брагин.

– Надо вербовать их электорат под наши знамена, – предложила Туркова.

– Можно строить им всякие информационные «козни», – высказался Воеводин.

– Надо оставить их в покое. Пусть живут, как знают, – предложил Блинов.

– А это идея, – ухватился за озвученную Иваном мысль Глеб. – Мы будем не замечать их политического существования. Не вступать с ними в политические баталии. Вести себя так, как будто на политической арене мы единственная, настоящая политическая сила, а остальные так, мелочь, не заслуживающая какого либо серьезного внимания.

– Точно! – обрадовалась найденному решению Туркова. – Мы их уничтожим нашим безразличием. Люди, увидев, что мы не реагируем на них, как серьезную политическую силу и сами перестанут считать их таковой.

– Идея, – окинул взглядом всех присутствующих Брагин, – всем ясна? Отлично! Детали обсудим в ходе политических «трений».

– Что тут обсуждать! – возмутился Никита Никонорович, – «Утопим» в режиме «тишина». Ни слова о противнике. Его нет. Он не существует, как политическая проблема.

– Тогда и хватит об этом, – махнул безразлично рукой Брагин. – Начинаем предвыборную работу.

– Давайте пить чай, – неожиданно предложил Воеводин.

– Давайте, – повторила, словно эхо Туркова.

– Голосуем, – шутливым голосом предложил Шрайбер.

– Все «за», – ответил за всех Сергей.

– А я хочу пить кофе, – с вызывающим видом сказал Максим.

– Вот вам и многообразие мнений, – усмехнулся Иван. – Накрывайте на стол. Еда всех вас подведет под единый знаменатель.

– Пить Чай! Пить чай! – начала сканировать Туркова.

– Я пошел ставить чайник, – сообщил Никита Никонорович.

– Поможем хозяину квартиры! – выдвинул лозунг Брагин.

– Даешь чаепитие! – засмеялся Степан.

– Я пойду помогать гостеприимному хозяину, – сообщила всем Маша и вышла из комнаты.

– А мы, – предложил Брагин, – организуем рабочее пространство.

– Вот так быстро и ловко решать мы все будем задачи, – взбодрился Блинов.

В комнату принесли чайник, кружки, конфеты. Заседатели дружно и весело загалдели. За чаем говорили о чем угодно только не о политике, словно ее и не существовало вовсе.

Двадцать первая глава

ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО

 

 

В стране стартовала предвыборная гонка. Лидеры двух политических направлений выдвинули свои кандидатуры. Политические силы, опирающиеся на коренные, национальные идеологические ресурсы выдвинули Глеба Брагина. Политические силы, поставившие во главу идеологического угла культурный вектор развития государств континента в целом, выдвинули Василия Шляпкина. Два взгляда на дальнейшее развитие государства и общества встретились на обширных российских просторах. Политические баталии основных сил проходили как на территории массового сознания, так и в голове каждого жителя государства. Человеку, обществу опять предстояло делать свой выбор. А помочь ему разобраться в своих симпатиях и антипатиях должны были встречи с кандидатами от рвущихся к власти амбициозных политических направлений. Стремление определенных политических сил обладать страной было так велико, что они не жалели ни интеллектуальных сил ни финансовых вложений для претворения своей мечты в жизнь. Предвыборная политическая вакханалия обжигала «кипятком» откровенных страстей дезориентированное переизбытком всякой информации «серое вещество» граждан.

*          *          *

Как только началось предвыборное информационное «месиво» Глеб Брагин собрал Политический Совет партий выступивших единым блоком на предстоящих выборах. На Политическом Совете Брагина избрали Председателем Совета. Глеб начал свое выступление с конкретики:

– Наша задача, – заговорил он чересчур сосредоточенно, – построить свою агитацию в нужном формате. Избирателю должно быть ясно и понятно кто мы и что хотим сделать для него. В головы каждой возрастной категории необходимо «внедрить» эффективно работающую «программу-приманку». Нам надо учесть пол и национальную принадлежность. Образование и нужды избирателей. Простые люди не должны долго «пережевывать» нашу информационную «пищу». Реклама должна быть такой, чтобы электорат «глотал» ее не жуя, одним махом, как манную кашу. И, главное, процесс подачи информации должен проходить уверенно, как давно решенный вопрос. Ни у кого не должно возникнуть мысли о каком-либо несоответствии или противоречии. Каждое произнесенное нами слово должно восприниматься, как аксиома, не требующая дополнительных доказательств.

– Полностью с вами согласен, – медленно проговаривая каждое слово, сказал Юрий Шмелев.

– Необходимо организовать охрану наших агитационных мероприятий, – гулким голосом проговорил Павел Ухов.

– Этот немаловажный элемент всякого массового мероприятия мы поручаем вашей боевой дружине, – с пониманием глядя на Ухова, сказал Брагин.

– Руководитель нашей службы безопасности Воеводин свяжется с руководителем вашей фракции «силовиков» Волжанским и утрясет этот вопрос, – скороговоркой, чтобы не отвлекать присутствующих от основной мысли докладчика, уточнила Маша Туркова.

– Само собой, – поспешно кивнул головой Коля Бубнов.

– Особое значение необходимо уделить национальному вопросу в предвыборной агитации, – продолжил свое выступление Брагин и внимательно посмотрел на Ухова.

– Этот вопрос я возьму под личный контроль, – пообещал Павел.

– Я тоже уделю этому вопросу первостепенное значение, – сказал Глеб и потер переносицу. – Страна многонациональная. Плюс приезжих из зарубежья много. Надо Ухов как-то все это утрясти. Вы уж там придержите своих ребят. Пока мы общество на интернациональный лад настраивать будем. Технологии национальных противоречий уже прошлый век. В двадцать первом веке главное не цвет кожи, разрез глаз и вероисповедование, а интеллектуальные возможности человека. Сейчас за идеями охотятся, а не за скальпами. Устарел национализм. Не эффективен больше. Для быстрого развития общества всеобщая консолидация нужна, а не разъединение. Уж это-то вам должно быть понятно! – в сердцах воскликнул Глеб. – Национальное самосознание, конечно хорошо, но не перегибайте «палку». Мы должны использовать в своей работе только новые, передовые технологии. Иначе разорвем наш электорат на части и проиграем. Теперь понимаете, какой ответственный участок вам доверили?

– Не волнуйтесь, Брагин, – успокоил Глеба Шмелев. – Наша партия стоит на здоровой национальной основе, так что если что, мы всегда поможем.

– Вот такой ответ мне нравиться, – одобрительно посмотрела на Юрия Туркова.

– Большое дело затеяли, – начал издалека в противовес чересчур конкретно говорящим до него лидерам Витя Портнов, – а про Бога забыли. Сколько на Руси людей верующих. Без их участия государственные дела вершить желаете. Не хорошо, – укоризненным тоном закончил он.

– Зачем же так категорично! – воскликнул расстроенным голосом Коля. – Мы в работе Политического Совета участвуем. Все вопросы решаем по порядку.

– Ваш вопрос еще не разбирали, – мягким голосом сказала Туркова. – Сейчас Брагин выступит и на религиозную тему.

– Духовная составляющая общества, – поглядывая на Портнова начал Глеб, – идет след в след за национальным вопросом. Но здесь свой нюанс имеется. Одной «гребенкой» не причешешь. В национальном вопросе, мне думается, необходимо использовать интернационализм, как проверенный временем инструмент для достижения цели по многонациональной сплоченности масс. А вот в вопросе веры, – Брагин замялся, толи слово подходящее подбирал, толи ждал, что кто-то возьмет слово, но все молчали и внимательно смотрели на него. Тихонько вздохнув, Глеб продолжил говорить: – Разнообразие религиозных взглядов требует к себе уважения и религиозного взаимопонимания. Тем более что высшие силы в сущности своей едины. Не исключено, что у ни всех единое начало, которое потом со временем приняло в каждом конкретном случае свои формы и специфические содержания.

– Вы, Брагин, очень вольно трактуете религиозное учение, – насупился Портнов. – Сразу видно, что вы далеки от истинной веры.

– Я хочу сказать, – продолжал настаивать на своей мысли Глеб, – что, скорее всего на заре развития человечества религиозное учение не имело статуса религии, а представляло собой перечень правил, современным языком выражаясь законов по которым должен был жить и развиваться зарождающийся социум. По мере использования основных правил они «обрастали» разнообразными, уточняющими дополнениями, которые придавали содержанию текстов правовой статус. Религия – это научная мысль древних людей. И относиться надо к ней, как к основе, фундаменту современной научной мысли. В те далекие времена религия и была научной мыслью той эпохи. Она социализировала человека. Давала безопасность. Она позволила реорганизовать дикое человеческое стадо в культурно-правовой социум личностей.

– Очень тяжело для восприятия, – засомневался Шмелев, – Простому человеку сложно будет понять вашу мысль. Надо прозрачнее, яснее выражаться перед народом.

– Это замечание обязательно надо принять к сведению, – посоветовала Туркова Брагину.

– А я так мыслю, – запротестовал Коля. – Мы не должны унижать свой электорат примитивными лозунгами и речами. У нас интеллектуально развитый слушатель. Еще подумают, что мы необразованны. Играем на низменных страстях. Мы консолидация партий, а не тусовка представителей массовой культуры. Мы высокопрофессиональную классику межличностных отношений должны проповедовать, а не сиюминутные шлягеры-однодневки избирателям «распевать». Тремя «аккордами» обещаний общество сыто по горло.

– Оба замечания заслуживают внимательного изучения и выработки соответствующих рекомендаций для работающих с публикой лиц, – сказал Ухов. – Агитаторов и пропагандистов надо соответствующим образом проинструктировать. Тогда и стычек не будет на религиозной почве. Наши оппоненты наверняка, что ни будь, придумают по этому поводу. Надо у Антона Шелестина поинтересоваться. Поручите Никите Никоноровичу осторожно «провентилировать» этот вопрос.

– У Шелестина много бравады, но прощупать политическую почву через него можно. Это хорошо, что он нам сочувствует. Такие люди нам нужны, – согласился Глеб. – Когда у «степняков» выступление? – спросил Брагин у Турковой.

– Через четыре дня, – не моргнув глазом, тут же четко доложила Маша.

– Надо поспешать, – с надеждой в голосе сказал Портнов. – Пока они наших прихожан не перехватили.

– Разумеется, – недовольно окинул присутствующих взглядом Коля. – А мы чем здесь занимаемся? – задал риторический вопрос он.

– Все это общие фразы, – упорно продолжал не соглашаться с выступающими товарищами Портнов. – Религия выше надуманных законов. Пусть даже они и прекрасно действуют.

– Хорошо, – решил «свернуть» разговор на религиозную тему Брагин. – Обсудим это потом, отдельно, – и, вздрогнув, словно от дуновения холодного ветра добавил: – Я же сразу предупредил, что это особый разговор. Здесь логика не всегда применима. Эмоции, чувства, ожидание чего-то неестественного. Конечно, научное мышление не тот инструментарий для работы с верующим электоратом. Мы это обязательно учтем. Здесь надо дать гораздо больше свободы. Главное, что бы среди верующих недовольных не было. Пусть верят. Ведь мы тоже с вами верим в нашу победу на выборах.

– Брагин прав, – громко сказала Маша. – Каждому по «прянику», а «кнуты» убрать подальше. Объединяться надо и всем миром навалиться на выборы.

– Приступим к следующей повестке дня, – с нетерпением предложил Коля. – У нас еще экономические вопросы не рассмотрены. Ведь мы же социально ориентированное государство строить будем.

– Запаситесь терпением, товарищ, – настоятельно порекомендовала ему Маша. – Не на хлебе одном жизнь держится. Сила духа, – посмотрела на Витю, – горы свернуть может.

– Зачем же так примитивно! – растерянно осмотрелся по сторонам Бубнов, словно его прищучили с поличным. – Я об общем деле беспокоюсь. Ведь надо же нам на руках какие-то «козыри» иметь?

– И это важный вопрос, – успокаивающим тоном обратился к Коле Брагин. – Сейчас и экономику нашего государства обсудим. Как же мы руководить будем? – посмотрел на Шмелева. – Нам единая международная экономическая база нужна. И потом образование, и воспитание подрастающего поколения тоже очень сложные вопросы. Сейчас обсудим финансы, а потом перейдем к нашей смене. Ведь сегодняшние дети простых людей – будущее экономически активное население. От них производительность труда нашего производства зависит. Чужие дипломы для элиты хороши, а для простого народа и отечественных дипломов вполне достаточно. Надо только рождаемость поднять. Что-то она у нас хромает. Как думаете, товарищи?

– Надо экономические стимулы ввести, – предложил Шмелев. – За роды платить надо женщине. Тогда она и рожать будет. А что? – посмотрел на лица окружающих Юрий. – Это тоже работа. А каждый труд должен быть оплачен. И чем лучше трудиться женщина, тем выше и вознаграждение. За каждого ребенка деньги платить надо. Тогда и рождаемость повыситься. При нынешнем строе любой труд в почете.

– А еще можно суррогатное материнство развивать, – предложил Коля. – Так вообще сверхприбыль по новорожденным получим. Иначе кто экономику поднимать будет?

– Это все правильно, – довольно кивнул головой Брагин. – Своевременная идея. Нам рабочий класс нужен, правда, заводов у нас маловато, ну ничего, – посмотрел в потолок Глеб, – настроим. Если что, из-за рубежа привезем. Пусть что ни будь, там собирают. Население делом занять надо, тогда оно и безобразничать не будет. Отчего на митинги выходят? Недовольны, вои и выходят. А когда человек занят, то думать ему о заумных вещах некогда – занят. Ясно?

– Вопрос этот понятен, – как само собой разумеющееся сказала Туркова. – Поручаем экономические дела и демографический прорыв вам Шмелев. А вы, Коля, не спешите. Вам Подрастающее поколение на пару с Портновым поручим. Займитесь здоровым образом жизни и чисткой заблудших душ. Сейчас у нас такая чехарда в вопросах воспитания. Много безынициативной молодежи. Почему? Нет соответствующих идеалов. Придайте молодежной политике положительный импульс. Задайте развитию личности кибертехнолигический вектор развития. Социальные сети активнее использовать надо. Внедрять через них наши коалиционные идеи. Интернет та же скамейка у подъезда. Про все и обо всех говорить надо. Посплетничать у нас в крови. Так что можно и посудачить на ну или иную тему. Как ни как при демократии живем. Только без нарушений закона, пожалуйста. Держите себя в рамках дозволенного. Откройте твитеры, блоги. Пусть народ высказывается. Ведь это куда прогрессивней, чем стоять и мерзнуть на улице. И зачем только отдельные граждане используют демонстрации? Ведь это устаревшая социальная «оболочка». Давно бы пора перезагрузку «серого вещества» сделать! Просто поражаешься нерасторопности отдельных индивидов. Вместо того чтобы сидеть за компьютером и получать результат, они дышат свежим воздухом на улице. Хотя, – Маша почесала за ухом, – вроде, как здоровый образ жизни пропагандируют. Прогулки на свежем воздухе молодым организмам не помешают, а пожилым людям тем более полезны. Верно, я говорю, товарищи?

– Здоровье я беру на себя, – заявил Павел. – Занятия спортом – это по нашей части. Не волнуйтесь, воспитаем.

– Вот, – указал рукой на Ухова Брагин, – берите пример самовыдвижения. Не боится трудностей. Сам идет на них и ловко преодолевает. Нам здоровое поколение нужно. На листках нетрудоспособности и инвалидности в космос не полетишь. Тут другое «горючее» применять надо. Нам больные интеллектуалы ни к чему. Как же они в космос-то летать будут?

– А что им делать в космическом пространстве? – удивился Бубнов. – И в киберпространстве работы хоть отбавляй. Нам на Земле освоиться толком надо. К власти прийти. Все организовать. Затем расширяться надо будет. Работы непочатый край. Еще и выборы не выиграли, а мы о звездах рассуждаем, – укоризненно посмотрев на Глеба, закончил выступление Коля.

– Это всем и так понятно, – недовольно пробурчал Глеб. – Мы о перспективе рассуждаем. Не век же нам на Земле куковать. Звезды рядом. Поднапрячься еще бы чуть-чуть, и мы на других планетах. А там совсем другие горизонты откроются. Уж я-то знаю.

– Откуда, вам, это известно? – скептически посмотрел на Брагина Портнов. – Не разрушайте таинство. Космос не лесная тропинка, там не вы, а Бог руководить будет.

– Хорошо, – примиренческим тоном сказала Туркова. – Пусть, по-вашему, будет. У нас плюрализм мнений. Мы за прогресс в широком смысле этого слова, но напомню, без уголовных отклонений. Всем Ясно?

– Мы политическая партия, а не шайка коррупционеров! – чересчур важно заметил Шмелев. – Нам сговоры ни к чему. Мы простой народ обманывать не собираемся.

– Что вы такое говорите! – всплеснул руками Брагин, но молниеносно опомнился и, сдерживая эмоции, продолжил: – Победа на выборах и модернизация страны наша первостепенная задача. Давайте поговорим об этом более конкретно.

– Давайте, – согласился с Глебом Ухов. – Ведь защита экономических интересов партии наша работа.

– Об этом вы и поговорите на встрече с нашими избирателями, которая произойдет в ближайшее время, – твердым голосом сказала Туркова. – Ваша задача дать людям надежду. Они должны знать, что находятся под нашей защитой. И она вполне надежна.

– Экономическая неразбериха, – навязчиво заговорил Бубнов, – угнетает, тормозит развитие нашего общества. Вселяет неуважение к прошлому, неприязнь к настоящему, недоверие к будущему.

– Очень серьезная тема, – едва слышно, словно сам с собой заговорил Портнов. Присутствующие затихли и прислушались. – Экономическая неустроенность конечно нехорошо. Тяжело переноситься. Но куда опаснее для человека как представителя общества душевный разлад, духовная пустота. Отсутствие нравственного стержня превращает личность человека в пластилин, из которого всякий прохожий лепит, что ему вздумается. Уничтожается особый, веками сложившийся генотип населения нашей страны. Ведь это же основообразующая составляющая граждан любого государства.

– Как верно сказал Виктор, – осторожно, чтобы не исказить созданный Портновым психологический настрой обратился к присутствующим Глеб, – мы должны сделать упор на самосознании многонационального общества, как единого целого. Только так народ может сохраниться, как самобытная единица. А вот когда укрепим, создадим культурный монолит на основе передовых взглядов основанных на нашей эвристической идеологии, тогда и экономику, а за ней и политику вытащим на глобальный уровень. Ведь эти выборы только начало. Главные события впереди.

– После ваших слов, Брагин, – мы все, как в тумане, – нерешительным голосом сказал Юрий. – Зачем так далеко смотреть? Ведь это же небезопасно. Открыто говорить о далеких перспективах.

– Шмелев прав, – поддержал Юрия Коля. – С простым народом о земном бытие, на злобу дня разговаривать надо, а не за горизонты заглядывать. Он в земле копается, а вы в небо пальцем показываете. Он ведь так вас не увидит и не поймет. Под ноги смотреть надо, а не звезды с неба предлагать.

– Категорически с Бубновым не согласна, – резко возразила Маша. – Электорат не мужик-лапотник. Ему новшества подавать надо, а не в землю носом тыкать. Что он вам котенок шкодливый. Народ к «туалету» приучать не надо. Что вы его под «плинтусом» держите!

– Согласен с Турковой, – приосанился, словно жених на смотринах, Павел. – Вы нашу национальную гордость в «пыли» не волохайте. Здесь вам не заграница. Привыкли Отечество грязью поливать. Не позволим унижать рядового человека! Разберемся!

– Тише, тише, – зашелестел, словно сухие листья под ногами, голос Вити. – Ишь заерепенились. Совсем заповеди забыли. Творите, что хотите. Думаете, потом не аукнется. Смирением и послушанием большие дела делаются.

– Вот, вот! – подхватил обрадовано Брагин. – Убеждать, убеждать население надо. Наши идеи внедрять в сознание гражданина надо. Тогда и толк будет.

– Довольно хвастать! – неожиданно эмоционально воскликнул Ухов. – Заканчивай базар. Давайте задачи «нарезать». Кто за что отвечает?

– Направления мы, конечно, закрепим, – невнятно забубнил себе под нос Глеб.

– У нас уже все согласованно, – поспешила на скорую руку выправить пошатнувшееся положение Туркова. – Вы, Ухов, отвечаете за общую безопасность. Портнов за духовную составляющую. Бубнов экономический вопрос.

– А этот вопрос мы как раз и не рассмотрели! – возмутился Коля.

– Не перебивай! – строго посмотрела на него Туркова. – Шмелеву надо будет согласовать наши действия со славянским миром. А к экономике мы еще вернемся, – обнадежила Колю Маша. – Материальная составляющая нам понятна. Духовные потребности на нашу партию «заякорить» надо.

– Так бы сразу и презентовали, – уже беж всякого возмущения сказал Коля. – Думаете, я с психологией не знаком? Все понятно. Начинаем предвыборную деятельность. Первые встречи носят чисто рекламный характер. Работаем на имидж.

– Встретимся через неделю, – сообщил уверенным голосом Брагин. – Подведем первые итоги нашей работы.

– И учтите, товарищи, – напомнила Туркова, – с каждого спросим персонально! В большой политике ошибаться нельзя. Это не виртуальный тренинг на выживание, а дикие джунгли реальной жизни. Болтовней не увлекайтесь. Больше упирайте на дела. Все свободы. Совещание закончено. До свидания.

– Спасибо за участие и плодотворные идеи, – пожимая уходящим руки, скромно говорил Брагин.

Когда все уши Туркова пристально посмотрела на Глеба и сказала:

– Мнешься, как девочка. Ты – руководитель, вожак! Начал говорить, так до конца договаривай. Водят тебя, как бычка подчиненные. Задавать тон надо, а не мямлить, как будто первый день в политике.

– Извини, – понурив голову, забитым голосом проговорил Глеб.

– Ладно. Вроде все обошлось, – примиренчески похлопав Брагина по плечу, сказала Маша. И насмешливо добавила: – За тобой глаз да глаз нужен. Контролировать тебя на совещаниях буду.

– Что я тебе маленький, – насупившись, засопел обиженно Глеб.

– Давай лучше подведем итоги нашего совещания, – перешла к делу Туркова. – Выскажи свое мнение. Потом я свое. Как думаешь, справятся с поручениями?

– Справятся, – оправившись от неожиданного фиаско, бодрым голосом ответил Брагин. Он с довольным видом стал энергично ходить по небольшому, скромно обставленному кабинету.

Маша не сводила в Глеба глаз.

– Кабинет маловат. Правда? – поинтересовалась она у Брагина. – Мы выходим на государственный уровень. А такому уровню и соответствующий кабинет нужен. Не прилично проводить серьезнейшие совещания с руководителями союзных партий в таком захолустье. Еще подумают, что мы убогие.

– Что за чепуха! – остановился у рабочего стола Глеб. – Почему-то раньше размер кабинета не мешал принимать тебе важные решения. И этот кабинет не казался тебе маленьким. Что за гигантомания?

– Ты что, – неожиданно вспылила Маша, – собираешься руководить страной из этой крохотной комнатки? Неужели ты не понимаешь, что все это, – Туркова небрежно стала тыкать руками в находящуюся в кабинете мебель, – не отвечает требованиям политического момента? Когда мы все вместе идем в лоб на таран, нельзя пренебрегать такими важными вещами, как статус. Размер кабинета, его обстановка, точно указывают административный вес его хозяина. Мне, например, было сегодня очень неловко перед первыми лицами присутствующих здесь партий. Говорим о геополитике, а сидим в каморке! Кустарщиной попахивает. Неужели ты не понимаешь, что это не игра? Мы делаем с тобой реальную политику. От согласованности наших действий зависит не только политическое будущее нашей коалиции, но и будущее страны. Почему ты молчишь?

– Мне удивительно, как опытный политик может путать власть с атрибутами власти, – почему-то совершенно спокойным голосом сказал Глеб, усаживаясь в кресло руководителя партии «Человек разумный».

– Но ведь одно цепляется за другое! Как можно не понимать простые истины? – бурлила эмоциями Туркова. – Я требую, чтобы ты изменил свою точку зрения по существу этого вопроса!

– Хорошо. Я согласен расширить рамки своего кабинета, – развалившись в кресле, ответил Брагин. – Хотя в этом кабинете думается лучше. Мысли не разбегаются. Все компактно, сконцентрировано в кулак.

– Хорошо, – поубавила пыл Туркова. – В этом кабинете мы будем решать наши вопросы, а в кабинете, отвечающем современным требованиям вести межпартийные дискуссии и общие совещания.

– Можно и так, – ответил Брагин и посмотрел в свою записную книжку. – Когда ты говоришь у меня выступление перед избирателями?

– Вечно ты все не вовремя! – Маша быстро подошла к Глебу и ткнула пальцем в сделанную размашистым почерком запись. – Вот! Я же тебе все записала. Ничего без меня не можешь. И как ты будешь руководить страной?

– С твоей помощью, – улыбнулся Глеб и осторожно обнял Машу за талию.

– Что? Что такое? – зафыркала Туркова, но не выскользнула из объятий Брагина, а, напротив, с удовольствием облокотилась на его плече.

Глеб хотел посадить Машу к себе на колени, но Туркова заупрямилась, подчеркивая свою независимость. Брагин недовольно хмыкнул и встал с кресла. Маша легонько оттолкнула его и быстро уселась на его место.

– Смотри как бы тебя и в политике так не «обули», – смеясь глазами, с серьезным видом произнесла Маша.

Брагин хотел что-то сказать, но от растерянности только хватал ртом воздух, как рыба, вытащенная из воды.

– Какой ты не стрессоустойчивый, – посмотрела удивленно на Глеба Маша. – Таким делом занимаешься, а «плаваешь». Когда следующее совещание назначим? – Туркова встала с кресла и подошла к окну. – Уже темно.

– Я тебя провожу, – успокоил ее Брагин и посмотрел на дверь.

– Это и так понятно, – Маша подошла к столу. – Ты-то сам, о чем говорить будешь с избирателями? Надо обсудить тему выступления. Тезисы подготовить.

– У меня все уже готово, – ответил с неохотой Брагин.

– Опять от меня скрываешь? – легонько постучала по крышке стола кулачком Маша.

– Я укажу общий курс движения нашей партии. Сделаю упор на коренную самобытность. Пусть наши оппоненты говорят об интеграции. Мы сделаем упор на свои трудовые ресурсы. Надо осторожно внедрять чужую культуру. Не тупо копировать под кальку, а заменять отдельные схемы и узлы. Мировоззренческую конструкцию надо оставить свою. Простому человеку надо дать понять, что мы вырывать его с корнем из родной земли не будем. Только взрыхлим и удобрим по научному.

– Ты уж там, Глеб, аккуратнее, пожалуйста, – забеспокоилась Туркова. – Народ субстанция нежная. Симпатия продукт скоропортящийся. Слово, взгляд, движение – все должно быть взвешено и продуманно.

– Ясное дело, – пожал плечами Брагин. – Над имиджем работать надо. Надо изучить используемые политтехнологи оппонентов и заразить их «вирусами-слухами».

– А еще лучше, – оживилась Маша, – если их идеи начнут на нас работать. Подкинуть бы им «медвежью услугу-червяка».

– Мне нравится ход вашей мысли, Туркова, – обрадовался Глеб и хотел ухватить Машу за талию, но потерпел фиаско. Маша ловко ускользнула из его неповоротливых рук.

– Какой ты неуклюжий! – закричала весело Туркова. – Ловкость развивать надо. Она не только в личном деле поможет, но и в политике пригодиться.

– Политика то тут причем? – шел на Машу с расставленными в стороны руками Глеб.

– Все настоящие политики очень ушлые, – ответила, прячась от Брагина за креслом Маша. И пояснила: – Думаешь только в бизнесе «ловкость рук» нужна. Политик тоже лихо языком «молотить» должен. Так «тарахтеть», чтобы заслушаться можно было. Одним словом, гипнотизировать избирателя надо, чтобы он после твоего выступления в зомби превратился. Электорат самому создавать придется, а не ждать пока он окультурится, и твои идеи на транспаранты напишет. Бери этого простака за шиворот и тащи за собой. Изучи выступления всех великих политиков. Как они ловко «за нос» публику водили. Покажи свой профессиональный рост, чтобы ни у кого не осталось сомнений в наших возможностях. Сильно не привирай. Знай меру. Хотя, какая разница. Главное выборы выиграть. Если что, все на политических конкурентов свалим. Скажем, что это они обещали, а мы говорили совершенно про другое.

Брагин перестал гоняться за Машей по комнате и, посмотрев уважительно на нее, признался:

– Я и не знал, что ты такая умная.

– Это, что комплимент? – испытывающее посмотрела на Глеба Туркова.

– Нет. Я серьезно.

– Хорошо. Я учту, – благосклонно посмотрела на Брагина Маша и быстро перескочила на другую тему: – Мне домой пора. Проводишь?

– Конечно! – с горящими, как угли глазами, обрадовано воскликнул Брагин.

– Тогда пошли, – растягивая слова, сказала Туркова и направилась к выходу из кабинета, едва заметно покачивая бедрами.

Брагин послушно семенил сзади.

*          *          *

Через десять дней собрались подвести первые итоги. Председателем Политического Совета был избран Юрий Шмелев. Первым коротко отчитался Константин Волжанский.

– Все намеченные Союзом партий мероприятия прошли спокойно, без эксцессов, – важно выставив вперед правую ногу, говорил Константин. – Служба безопасности своевременно через Воеводина согласовала все наши действия с правоохранительными органами. Как у выступающих, так и у слушателей проблем не возникало. По опросам населения наша предвыборная работа проходит полностью санкционировано и в правовом поле. Замечаний со стороны правоохранительных органов в наш адрес не поступает. А вот у наших противников не все проходит так гладко.

– Вот как! – притворно недовольным тоном воскликнул Шмелев. – Мы сочувствуем наши оппонентам. Конечно, им со своими межпланетными идеями сложно вписаться в компактную политическую ситуацию нашей страны. Я предлагаю увеличить отрыв по этому показателю. В средствах массовой информации необходимо опубликовать статистику. Пусть избиратель видит у кого больше порядка. Надо дать понять простому народу, что только мы можем покончить с правовым нигилизмом, являющимся благоприятной почвой для взяточничества. Надо прямо сказать, что после нашей победы на выборах недобросовестные чиновники лишатся своих тепленьких «гнездышек». Пришедшие во власть новые, честные люди истинные служители народа наведут во всех направлениях порядок. Все будет ясно, прозрачно, доступно. От доходов до личной жизни.

– На счет личной жизни это перегиб, Юрий, – не согласилась Туркова. – Нас могут обвинить в нарушениях. Это не этично выставлять напоказ личную жизнь наших чиновников.

– Маша конечно права, – поддержал Туркову Брагин, – но прав и Шмелев.

– Что за двойные стандарты? – уставилась Туркова на Глеба.

– Мы должны не забывать, что чиновник, как публичный человек, вынужден быть на виду.

– Позвольте! – возмутилась Туркова. – Это что значит? Не хотите ли вы сказать, – строго посмотрела Маша на Шмелева и «полоснула» Брагина холодным взглядом, – что все должны знать какого цвета у меня нижнее белье?

– Туркова! – заголосил Портнов, – Подбирайте выражения. Вы политик, а не стриптизерша! Не надо передергивать.

– Коллега, – ни сколько не смутившись, продолжил свою мысль Глеб, – принимает все буквально. Мы поручим Никите Никоноровичу, как специалиста по данного рода делам составить для каждого нашего чиновника привлекательную «легенду». Причем с таким жизненным «сюжетом», что бы рядовой народ зачитался.

– Художественный вымысел, – согласился с Брагиным Шмелев, – делу не помешает. Надо придать элемент героизма нашим образам. Как думаете, товарищи?

– Да мы и так неординарные личности, – подал голос Коля. – Правда?

– На счет моей персоны попрошу не распространяться, – сразу поставил условие Ухов. – Деятельности, которой я руковожу «солнечные лучи» противопоказаны. Мы предпочитаем оставаться в тени. Вы понимаете меня, товарищи.

– Конечно, Павел, – осторожно похлопал его по плечу Шмелев. – Работа по вашему ведомству будет, конечно же, оставаться в «тени».

– А почему я должна на солнце «париться»? – не унималась Туркова. – Я тоже не рядовой чиновник.

– Вы, Маша, – пояснил ей Юрий, – публичный политик. А Ухов руководит службой безопасности. Работу такого рода структур не принято афишировать. Их деятельность, скажу я вам, чересчур специфична.

– Можно подумать никто не знает, чем они занимаются, – продолжала бунтовать Туркова.

– Прекратите демагогию! – потребовал Ухов. – Я руковожу «силовиками» и отвечаю за вашу, хотите вы того или нет, теплую «задницу» перед Союзом партий.

– Давайте продолжим отчеты, – предложил Брагин.

– Кто выступит следующим? – демократично поинтересовался Юрий.

– Если позволите, – скромно встал со своего места Портнов, – я сообщу о своей работе.

– Конечно, – с готовностью отозвался Шмелев.

– У нас состоялись духовные встречи с избирателями, – смиренно глядя Юрию в глаза, заговорил Витя.

– И какой результат? – поинтересовался Юрий.

– Верующие с пониманием относятся к нашим политическим предложениям.

– Это хорошо, – заулыбался Юрий. – Продолжайте работать и дальше в таком направлении. Как говориться благословляю вас.

– Вы не духовное лицо, Шмелев, и благословлять не можете, – поправил Юрия Портнов.

– Извиняюсь, зарапортовался, – ни сколько не смутившись, ответил Шмелев. – Бубнов, – обратился он к Коле, – что у нас на экономическом фронте? Как складываются отношения с бизнесом?

– Российская элита, как слоеный пирог, – с удовольствием заговорил Коля. – Средний класс рвется вверх, а крупный бизнес не пускает. «Душит» с помощью всевозможных налогов. Малый бизнес вообще «чахлый».

– Вы довели нашу позицию по экономическому пространству? – поинтересовался у докладчика Брагин. – Нам финансовая поддержка нужна. Обещайте с нашей стороны благоприятный правовой инструментарий. Создадим все условия для успешного накопления капитала. Сильная экономика стране необходима.

– Ваши слова, – аккуратно перебил Брагина Юрий, – нуждаются в обширном комментарии. Без серьезных научных исследований нам экономику не модернизировать. Упор надо делать не на инвестиции извне, а на внутренние резервы с учетом мировых достижений. У нас обширный теоретический задел. Это хорошо. А практическая составляющая сильно отстает. Надо поставить дело так, чтобы как можно больше передовых разработок внедрялось в производство. Тогда молодые ученые не будут искать творческого «счастья» за рубежом.

– Шмелев дело говорит, – согласился с Юрием Павел. – Надо заставить бизнес вкладывать деньги в научные разработки. Скажите им, что, только повышая, через внедрение новых технологий, качество выпускаемой продукции они смогут успешно конкурировать с другими производителями.

– Без повышения производительности труда, культура производства не позволит внедрить разрабатываемые учеными новшества, – подключилась к диалогу Туркова. – Бизнес должен активно участвовать в повышении квалификации своих работников. Если не финансировать должным образом образование, то интеллектуальное отставание приведет к «топтанию на месте». Старые высококвалифицированные кадры с советскими взглядами уходят на пенсию, а новые, молодые, россияне не могут заменить их, так как совершенно не имеют практического опыта работы по специальности. Кто же будет осваивать новые технологии? Амбиций много, а работать некому. Без производственного обучения невозможно двигаться вперед. Через несколько лет наш бизнес может остановиться, если уже сейчас не вкладывать деньги в приобретение молодыми специалистами производственного опыта. Готовые специалисты скоро закончатся. В стране возникнет дефицит квалифицированных кадров и придется приглашать специалистов из-за рубежа. Но они обойдутся бизнесу гораздо дороже, чем свои. Бизнес роет сам себе яму.

– Так вот и откройте глаза «поросятам», роющим своими пятачками корни экономического древа, которое их щедро снабжает «желудями», – посоветовал спокойным, размеренным тоном Портнов. – Неужели они таких простых вещей не понимают?

– Увлекшись дешевой рабочей силой из других стран, – повысил голос Павел, – останутся без своей квалифицированной рабочей силы. Думают на одной торговле прожить. Какое заблуждение! Производство восстанавливать надо. Новые технологии у себя в стране разрабатывать и внедрять. Настоящая элита производит на свет интеллектуалов, а не существует за счет сырья.

– Конечно, – с грустью в голосе произнес Шмелев, – наша элита пока еще не очень самостоятельна в принятии решений. Жаль, что она зависит от интересов элит других государств. Без существенного прорыва в науке и в производительности труда нам «болтаться» на задворках культурного прогресса.

– Каков уровень развития элиты в стране, такой порядковый номер и имеет страна, – подытожил разговор Брагин. – Работы у нас будет много. Ничего, справимся! – боевито приосанившись, посмотрел Глеб на окружающих.

– А если они наших оппонентов поддержат? – забеспокоилась Маша.

– Вот еще новости! – забурлил негодованием Бубнов. – Я приложу все усилия, чтобы экономика страны не оказалась в руках наших политических противников.

– Правильно мыслишь, Коля, – поддержал его Ухов. – Встанем единым фронтом, как под Москвой.

– Сравнение красочное, но грубое, – поморщила нос Туркова. – Надо действовать честно в правовом поле.

– А разве в правовом поле можно действовать и бесчестно? – уставился на Машу Витя.

– Оставьте в покое свои заповеди, – с легким раздражением в голосе произнес Шмелев. – Мы геополитикой занимаемся. Религия здесь не причем.

– Конечно, – поспешил разрядить ситуацию Брагин, – религия тоже политика, но мы сейчас говорим о политике в светском формате.

– Портнов совершенно прав! – не проговорила, а выкрикнула Туркова. Все замолчали и в недоумении посмотрели на нее. – Мы должны не разъединять, а объединять эти два параллельно идущие направления. Божественное начало придаст государственной власти благородный лоск. Власть данная свыше священна и не требует доказательств. Она верна и непоколебима. Против такой власти никто бунтовать не будет. У нее есть своеобразный «ярлык» на право властвовать.

– Интересная мыслишка, – недовольно посмотрел на Машу Глеб. – Демократический формат с духом самодержавия. Конечно хитрый ход, но нам-то, какая от этого польза?

– Выиграв выборы, – поспешно начала объяснять Туркова, – мы сможем надолго закрепить за собой власть. Может быть даже навсегда.

– Разве это возможно при честных выборах? – засомневался Бубнов.

– Разве только результаты подправить, – вслух начал размышлять Шмелев.

– Ни в коем случае! – замахал руками Портнов. – Что за политическая дикость! Если хорошо поработать с населением, то оно само вручит вам «ключи» от государственных «ворот». Маша права. Мы должны строить свои отношения, с простым народом, открыто и честно. Только искренняя вера населения в возможности нашей партии приведет нас к победе.

– Согласен, – захлопал в ладоши Юрий. – Нам нужна абсолютная власть. Только совместные усилия светской убежденности и духовной веры смогут выдержать строящееся здание нашей власти.

– Эту идею надо закрепить и развить, – сказал Глеб. – Мне приятно, что примененный метод «интеллектуального штурма» дал такой яркий результат. Произошла «вспышка» сверхновой «звезды». Необходимо объединить усилия всех векторов развития общества и государства. Конечно, отдельные территории нашей страны развиты далеко не равномерно. Обычаи, традиции, вера, культура – все эти направления сильно отличаются друг от друга. И наша задача, развивая их самобытность собрать их в одно целое. Направить их энергию на укрепление могущества нашей великой Родины.

– Я тоже хотел это сказать, – поддакнул Бубнов. – Хочу добавить, что надо не тупо финансово подкачивать «спускающие» регионы, а развивать в них такие отрасли хозяйства, которые могут дать возможность самостоятельно зарабатывать «слабеньким» деньги. Это вполне выполнимо. Надо только разработать стратегию, определить перспективные отрасли, найти рынки сбыта и создать рабочие места для оживления рынка рабочей силы. Задав соответствующий тонус экономике, мы победим не только экономическую и культурную отсталость отдельных кусков нашей земли, но и объединим их в одно целое – самостоятельное, экономически сильное, интеллектуально развитое, правовое государство.

– Силовую составляющую не забудьте, – напомнил Павел. – Всемирную паутину интернета срочно осваивать в военном отношении необходимо. Если не сможем защитить должным образом информацию, хранящуюся в сетях, то экономика страны станет.

– Правильно, – одобрил идею Ухова Шмелев. – Вот тебе мы и поручаем заняться этим направлением.

– Утверждаю, – коротко сказал Брагин. – Поставь на широкую ногу этот ключевой процесс.

– Все ясно, – подвела итоги совещания Туркова, – нам всем надо порядком поднапрячься. Сможем организовать интересную предвыборную агитацию – выиграем. Станем у власти – таких дел наворотим. В космос полетим.

– Насчет космоса, – усмехнулся Бубнов, – враки. Нам бы на Земле порядок навести.

– Наведем, – твердым голосом заверил сомневающегося Колю Брагин.

– В таком случае, – встал со своего места Шмелев, – будем считать наше заседание законченным.

Все встали. Дружески пожали друг другу руки и разошлись.

В кабинете остались Маша и Глеб.

– Что будем делать? – подойдя вплотную к Брагину, поинтересовалась у него Маша, нагло уставившись в его чересчур расширенные зрачки.

– А что? – нервно задергал плечами Глеб и жалобным взглядом покосился на дверь.

– Сбежать хочешь? – перехватила его взгляд Туркова. – Не выйдет, руководитель!

– Что за фамильярности? – попытался отстраниться от Маши Брагин, но Туркова моментально сделала шаг к нему.

– Что? Что случилось? – и вовсе растерялся Глеб, судорожно сжимая пальцами рук спинку стула.

– Обсудим сложившуюся ситуацию? – с загадочным взглядом спросила Маша.

– Что такое? – боевито насупился Брагин и повернулся к Турковой боком.

– Выходим на финишную линию, как думаешь, справимся?

– Все настроены боевито, – с каким-то помятым видом промямлил Глеб.

– Что случилось? – расстроилась Маша. – Ты не заболел?

– Так, – неопределенно махнул рукой Брагин. – Устал что-то.

– Тогда подведем итоги, – предложила Маша.

– Давай, – немного оживился Глеб. В его глазах быстро сверкнул и погас шаловливый огонек. Брагин сделал шаг назад и быстренько уселся на свое место.

– Как думаешь, – усаживаясь на стул, поинтересовалась Маша у Глеба, – много наловим в свои «сети» электората?

– Пока все идет по плану, – успокоил Туркову Глеб. – Народ должен осознать, что только мы сделаем страну такой, о которой он мечтает. Наша партия в союзе с другими партиями изменит мировой порядок на планете Земля.

– Тоже мне, – усмехнулась Маша, – замахнулся.

– Не веришь? – насторожился Глеб.

– Вначале власть получи хотя бы в одной стране, а потом на мировой порядок замахивайся, – злобно сверкнув глазами, огрызнулась Туркова.

– Смотри, – пригрозил Брагин и для большей значимости своих слов постучал пальцем по столу. – Я с сомневающимися в нашей победе не работаю. Есть и другие не менее достойные кандидатуры. Только кликни.

– Сместить хочешь? – испугалась Маша. Внутри у нее все задрожало. Щеки окрасились румянцем, словно только что вернулась с мороза. – Не думала я, что ты такой коварный. Выскочил в «дамки» и старых товарищей побоку. Так вот значит ты какой?

– Я предупреждаю, чтобы потом без обид. Других это положение так же касается.

– Я не «другие»! Я тоже главная!

– Чего кипятишься? Ведь я только предупредил, – сменил гнев на примиренческий тон Глеб.

– Значит, ты больше не доверяешь мне? – принялась «раскручивать» сжатую до безобразия мысль Брагина Туркова. – Выборы сорвать хочешь? Я не оставлю партию! Не имеешь права! Твое решение не легитимно. Со мной так поступать нельзя. Я не рядовой член партии. Не смей от меня избавляться!

– С чего ты решила, – встал со стула Глеб. – Я наоборот говорил о том, что нам необходимо как можно плотнее сомкнуть наши ряды, чтобы ни один избиратель не проскользнул мимо нас.

– Я согласна работать в таком режиме, – немного успокоилась Туркова, хотя внутри все так и клокотало.

– Если все так, как ты говоришь, то слушай меня внимательно, как партийную работу с избирателями поставить надо, – уселся на стул Брагин и, откинувшись на спинку стула, деловито заговорил: – Несколько слов об интеллектуальных и культурных возможностях человека. Нам необходимо создать такие условия, чтобы житель страны мог, как можно быстрее осваивать все «новинки» прогресса. Общество должно целенаправленно прогрессировать во всех направлениях. Для этого необходимо сформировать стремление человека жить лучше. Надо пропагандировать условия жизни в развитых странах. Дразнить людей. И народ, как ослик за морковкой побежит за «сладостями» европейской жизни. Это в общем, а в частности необходимо дать возможность высокоинтеллектуальным людям проявить себя. Выявив таких людей, мы должны будем дать им соответствующее образование и направить трудиться на благо нашего общества.

– А если не очень интеллектуально развит человек, что тогда с ним делать? – аккуратно поинтересовалась Маша.

– Всем работа найдется, – махнул рукой Брагин, давая понять Турковой, что он не доволен ее несвоевременным вопросом. – Главный упор – всеобщая занятость. У нас недостаточно рабочих рук, а в стране столько людей без работы! Что за расточительность трудовых ресурсов! Необходимо выдвинуть лозунг: «Даешь всеобщую занятость населения!». Как думаешь жители клюнут?

– Безработица держит в тонусе население государства, – заговорила общими словами Маша. – Это страшилка для активных и предприимчивых людей, чтобы бежали вперед без остановки. Если исчезнет безработица, то резко снизиться зависимость человека от страны, в которой он живет. Как государство сможет воздействовать на своего гражданина? И тем более на лицо без гражданства! А у нас знаешь сколько таких?

– Знаю, знаю, – недовольно встал со стула Брагин и нервно заходил по комнате. – Это еще один вопрос решение, которого нельзя откладывать на потом. Как только возьмем власть в свои руки сразу же уравняем всех проживающих на территории в трудовых правах. Какая разница кто работает? Главное чтобы хорошо работал. Ясно?

– Ясно, – покорно вздохнула Туркова. – Осталось только внятно объяснить это местным жителям.

– Местный не местный, – закрутился на одном месте Глеб, словно забыл на мгновение выход из хорошо известного лабиринта. – Старые, тормозящие прогресс социальные стандарты! Экономике страны необходимы квалифицированные рабочие руки и головы, а вы, Туркова, занимаетесь местничеством. Делите экономически активное население на «наших» и «ваших». Для быстрого подъема экономики страны нужны люди, а не цифры виртуальной статистики.

– Но как воспримет наше предложение местное население страны? – все еще сомневалась в правильности таких «нововведений» Маша. – Разве они пойдут голосовать за нас под такими лозунгами?

– Разумеется, нет! – усмехнулся на вопрос Турковой полный детской наивности Глеб. – На выборы мы пойдем под другим понятным местным жителям лозунгом: «Дадим гражданину работу в стране с достойной зарплатой в городе и на селе».

– Сам придумал? – широко раскрыв глаза, спросила Туркова. – Или это общепартийная «заготовка»? – досадуя на свою экономическую «близорукость» с нескрываемой завистью, нервно теребя в руках карандаш, поинтересовалась Маша.

– Серьезный аргумент, – довольный произведенным эффектом улыбался Брагин.

– Ты еще что-то можешь мне сообщить? – мысленно признав свое поражение, упавшим голосом спросила Туркова. Глеб вдруг почему-то задумался. Воспользовавшись неожиданно образовавшейся паузой, уточнила с подковыркой в голосе: – Или я узнаю следующие наши лозунги из газет и плакатов на митингах в поддержку нашей политической коалиции?

– Мы ничего от вас не скрываем дорогая, – отстраненным голосом заявил Брагин.

– Что за фамильярный тон, – отрытым взглядом посмотрела Маша на Глеба. – Ты боишься, что я выйду в фавориты? Или считаешь, что у партии должен быть только один официальный лидер?

– Я за кресло не держусь, – отошел Брагин от стола. – Все наши усилия должны быть направлены на победу. Я не опущусь до судорожного дележа политического «пирога»! Что за вздор? Конечно мы вместе! Вы же мой заместитель.

– Спасибо, что помните, – совладав с эмоциями, аккуратно вытерла платочком выступившие слезы Маша. – Тушь не потекла? – тихо спросила она у Глеба.

– Что? – растерялся Брагин. Он только собрался с мыслями по очередному вопросу, а тут «туш». – Туш не потекла. Сейчас посмотрю, – Глеб посмотрел в полные слез глаза и виноватым голосом подтвердил: – Нет, не потекла.

– Тогда я пойду, – посмотрела Маша в сторону двери.

– Я провожу тебя, – подскочил к Турковой Брагин и схватил ее за руки, словно она вот-вот сейчас может упасть.

– Спасибо за доверие, но я доберусь до дома сама. Знаете, уже привыкла. Это вас сопровождает эскорт. Понимаю, должность обязывает. Меня никто не сопровождает. Сама справляюсь. Уже привыкла. Зачем лишние разговоры перед выборами. Еще скомпрометирую вас своим расстроенной внешностью.

– Что за ерунда! – принялся уверять Глеб Машу в ином понимании данного вопроса. – Я лично провожу вас. Поедем на моем служебном автомобиле. Пусть все видят, что мы одна команда. Ведь мы всегда будем вместе.

– Вместе? – переспросила Туркова, скромно потупив глаза.

– Конечно! Ведь ты же мой заместитель! Вполне логично и я не вижу здесь ничего компрометирующего нас.

– Наверно ты прав, – кивнула в знак согласия головой Туркова. – Спасибо за доверие.

– Я всегда тебе доверял.

– А я решила, что уже утратила твое доверие. И ты решил меня по недоверию освободить от должности заместителя партии «Человек разумный».

– Какая ерунда! Ты мне нужна! – в сердцах, очень эмоционально воскликнул Глеб. Однако моментально опомнился, закряхтел и перевел сгусток образовавшихся эмоций в деловое «русло»: – В смысле, как толковый заместитель. Сама знаешь, как сейчас трудно найти умного человека.

– Тогда поехали, – перестала шмыгать носом Маша. – Руки отпустите мои, а то как-то вовсе не по рабочему получается.

– Конечно, конечно. Сейчас закажу автомобиль. И едем к вам домой.

Туркова с игривым любопытством уставилась на Брагина.

– В смысле довезу вас до дома. И в дальнейшем вам тоже автомобиль служебный приобрести надо. Как-никак мой заместитель. Согласен. Это мое упущение. Обязательно распоряжусь. Сегодня. Отвезу вас домой и распоряжусь.

– Не волнуйся так, Глеб. Я все понимаю. Плотный график, выступления. О себе подумать некогда не то, что о других товарищах по партии.

– Зачем же так резко и критично. Я не против критики, но о тебе, Маша, я никогда не забываю.

– Не оправдывайся. Верю. Наверно пора идти. Автомобиль уже у входа.

– Конечно уже у подъезда. Пошли.

Брагин открыл дверь и услужливо пропустил вперед Туркову. Маша с гордым видом, но без кича вышла из рабочего кабинета Глеба. Брагин услужливо семенил сзади.

*          *          *

Последнее совещание Политического Совета партий состоялось вечером за две недели до президентских выборов.

Председателем Совета был избран Глеб Брагин.

– Подведем итоги предвыборной гонки, – без демагогии сразу к главному перешел Брагин. – Как думаете, победим?

– Конечно, победим! – задорно, по-мальчишески выкрикнул с места Коля.

– Вы Бубнов не кипятитесь, – сухим, как деревянная щепка, голосом заметил Ухов.

– Перевес голосов возможен, но с небольшим разрывом, – осторожно высказал свое предположение Шмелев.

– Нам удалось найти общий язык в решении духовных взглядов на суть политических событий происходящих в настоящее время внутри страны, – тихим, смиренным голосом отозвался Портнов.

– Все мероприятия прошли без замечаний, – доложился Ухов. – На нашу сторону привлечены многие охранные структуры. С силовыми ведомствами налажены тесные контакты. По мере необходимости мы проводим с ними соответствующие консультации.

– Оппозиция настроена боевито, – охладила победный порыв рапортующих соратников Туркова. – В случае нашей победы, что будем с конкурентами делать? – задала она присутствующим на совещании вопрос.

– Можно заключить формальный договор, – предложил Коля. – А править страной самим.

– Не получиться, – замотал головой Юрий. – Они тоже к власти рвутся. Надо что-то делать. Как вы, Брагин, думаете?

– Может с ними министерскими креслами поделиться? – задал вопрос присутствующим Глеб.

– А своих людей куда денем? – недовольно покосившись на Брагина, поинтересовался Павел.

– Это верно двух министров не бывает, – задумчиво сказала Маша.

– У кого есть свежее предложение? – громко произнес Брагин.

– Вам бы все креативность подавай, – осуждающе посмотрел Портнов на сидящих с задумчивыми лицами за совещательным столом соратников. – Смиритесь. Поделитесь властью. Сядьте за стол переговоров и займитесь внедрением инноваций.

– А это идея, – улыбнулся Брагин. – Надо начать с переговоров. Но объединяться не будем. Сами справимся. Тем более что у нас и без них грандиозные планы намечены. С мировым сообществом работать надо, а тут еще они под ногами вертятся. Используем их идеи. Необходимо с их электоратом поработать. Убедить их в том, что мы единственная реальная сила, которая может решить любой вопрос. Во власть идем сами. А они, как политические аутсайдеры, будут существовать сами по себе.

– Правильно! – энергично захлопал в ладоши Бубнов. – Поднимем нашу экономику. Заработаем «теплое» место под «солнцем».

– Война взглядов? – насторожился Витя и внимательно посмотрел на Туркову.

– Политическая борьба, – спокойным голосом ответила ему Маша. – Они с нами не церемонятся. Даже встретится, не пожелали. Так что мы их жалеть после этого будем?

– Рядовой народ наш с ними раскол поддержит, – сказал Ухов. – Простому человеку стабильность нужна, а не болтовня о всеобщем благе. Только мы сможем организовать должным образом бизнес и приструнить зарвавшихся чиновников. Электорат нам еще спасибо скажет. Вот увидите, – победоносно посмотрел Павел на Портнова.

– Не по-христиански, получается, – забубнил себе под нос Витя. – Как бы дитя с водой не выплеснуть.

– Портнов, – чересчур раздраженно заговорил Шмелев, – что за шутки с подковыркой? Мы делом занимаемся, а вы нюни распустили. Пора взрослеть. Большая политика жесткая штука. Это как искушение Дьяволом. Не каждому дано, такое испытание выдержать. Вы снами?

– Конечно! Должен же вас кто-то на путь истинный направлять, – объяснил свое решение Витя. – От дьявольских козней оберегать.

– Правильное решение, – с довольным видом сказал Брагин.

– Нам духовная поддержка всегда нужна, – поспешила добавить Туркова. – Ведь выборы будут прозрачными и искренними. Правда, Глеб?

– Разумеется, Маша, – дернулся всем телом, словно его ударило током, Брагин. – В стране всем известна наша непоколебимая позиция по этому вопросу. Процедура голосования отработана до мелочей. Сбоев не будет. Все пройдет, как надо.

– Слышали, что вам Брагин говорит? – обратился к Вите Павел. – И потом, – продолжил поучительным тоном, – ваша задача духовной составляющей общества заниматься, а не «ставить палки в колеса» кандидату от нашей партии.

– О душе помнить надо, – наставлял Портнов.

– После выборов мы духовный вопрос на должный уровень поднимем, – пообещал Брагин.

– Посмотрим, как вы сдержите свои обещания, – с недоверием в голосе сказал Витя.

– Мы за свои политические решения отвечаем, – обнадежила его Туркова.

– Вот и хорошо, – неожиданно быстро успокоился Витя.

– Вроде со всеми вопросами разобрались? – спросил у Шмелева Брагин.

– Что с электоратом «степняков» делать будем? – поинтересовался Бубнов.

– Люди о деле говорят, – пристыдил Колю Павел, – а он за чужих политтехнологов переживает. Разбегутся кто куда. И превратиться в прах это движение.

– Идея хорошая, – ответил Коле Глеб. – А вы, Ухов, ошибаетесь. Мы тоже по этой «дороге» пойдем, поэтому их электорат нам очень кстати придется. Но не сейчас, а после захвата власти легитимным путем. Всем ясно?

– У нас же своя, особая «трасса» имеется, – растерянно осмотрелся по сторонам Ухов. – Зачем нам чужие «грунтовки»?

– Отсиживаться на территории одного государства я не намерен! – властным голосом сказал Брагин. – Не для того в свои руки страну берем, чтобы самим насытиться, а для того, чтобы польза от нас человечеству была.

– Это что из предвыборной речи? – откинувшись на спинку стула, предположил Юрий.

– Идейный разброс большой, – принялся инспектировать слова Глеба Юрий. – Не слышу конкретных, смыслообразующих слов. Если с избирателями так разговаривать, то мы их с толку собьем. Растеряется простой человек, занервничает и поставит галочку не там где надо.

– В чем-то вы правы, Шмелев, – сказала Туркова. – Последние речи наших ораторов должны быть предельно просты и понятны.

– Согласен, – заулыбался загадочно Брагин.

– Вы скрываете от нас что-то, Глеб, – вскочил со стула Бубнов и раздраженно забарабанил пальцами по спинке стула. – Мы одна команда! После победы с нами, как с ними разделаетесь? В «кювет» столкнуть хотите? Не выйдет! Не позволим!

– Из моих слов у вас сложился почему-то ложный посыл, – заговорил чересчур развязно Глеб. – Я же в целом говорил, а не конкретно. Выступать на митингах все будут по утвержденному плану. А на счет себя не волнуйтесь. И для вас в правительстве место найдется.

– Я не за себя. Я за народ беспокоюсь, – начал оправдываться Коля.

– Успокойтесь, – обратился к Бубнову Портнов. – Верьте и вам воздастся.

– Что вы все уговариваете меня, как маленького, – и вовсе смутился Коля. – Ведь имею я право на дискуссию. Даже в суде человек может последнее слово сказать.

– Конечно, имеете, – поддержала Бубнова Маша. – Благодаря вашей любознательности всем стало ясно, что конкретно делать, а о чем и поговорить можно просто, без стеснений. Получите вы должность с достойной зарплатой и причитающиеся к ней привилегии.

– А как с теми, кто голосовал за нас? – не унимался Коля. – Если народ обманем, он нам в следующий раз не поверит. А электорат оппозиции? Куда мы его денем?

– Бубнов прав, – поддержал Колю Витя. – Греховное дело замыслили. На обмане долго не проживешь. Добротой брать надо. По простым людям в «дамки» прыгнуть хотите. Одумайтесь. Иначе произойдет то, что с другими империями было. Из праха вышедши, в прах воротитесь.

– Ваше мнение Портнов? – поинтересовался Шмелев. – Как вам наша власть видится? Как на «ногах» устоять нашей идее? Поможете?

– Это мой долг, – смиренно потупив глаза в блестящую крышку стола, слегка на распев произнес Витя. – Только и вы нас не забудьте.

– Это само собой, – заверил Портнова Брагин. – Без вас мы никуда. Вот только к классической модели духовного учения мы, для атеистов, светский перевод Священных писаний предложим.

– Что вы такое говорите? – зашипел, словно кот Витя. – Искажать первоисточник! Кощунство!

– Да нет. Опять вы все не так поняли, – терпеливо объяснял свою мысль Глеб. Заметив, что присутствующие внимательно слушают его диалог с Портновым, он встал в центре кабинета и заговорил мягким голосом: – Священные тексты правильно понять надо. Осознать их могут далеко не все. Светская расшифровка скрытой сути информации хранящейся в текстах священных книг позволит непосвященному человеку овладеть знаниями и их энергетическим потенциалом. В священные тексты обладают огромным энергетическим потенциалом. Это они движут нами, а уже мы создаем историю.

– Это тяжело для понимания, – предупредила Туркова присутствующих на совещании. – Нами, – она посмотрела на Глеба, – разработан соответствующий «ключ» который мы предложим неверующим.

– Вы хотите удивить мир, предложив ему новую идеологию? – заинтересовался Шмелев «новинкой». – Что за чертовщину вы придумали? Неужели создали новый идеологический «вирус»?

– Нет, – сразу же «отмахнулся» от слов Юрия Глеб. – Это не модернизация существующего сознания. Это качественно новое его использование в измененном нами мире.

– Посмотрим, посмотрим, – зашевелился на своем стуле Ухов. – А если не сработает ваша «приманка» и люди не «клюнут» на ваш светский Талмуд?

– Это не отторжение «старых» взглядов. Это создание нового мира на их основе, – сказала Туркова.

– Так у вас уже целая программа готова, – удивился Коля. – Когда вы познакомите нас с нею?

– Сразу же после выборов, – ответил ему Глеб. И пояснил вынужденное «промедление»: – До поры до времени надо держать в секрете. Иначе эффект неожиданности утратится. Необходимо организовать работу государственных структур так, чтобы наша власть стала не только полезна человеку, но и интересна ему. Человечество должно хотеть жить в созданном нами мире.

– Сколько загадочных слов и красивых обещаний, – заулыбался Шмелев и присвистнул.

– Юрий! – недовольно воскликнула Туркова. – Что за вольности? Мы еще не победили на выборах, а вы уже ведете себя, как барин.

– Я считаю, что ваше замечание, – обратился к Маше Павел, – совершенно не уместно. Разве мы не имеем права на чувства?

– На чувства, – Туркова пристально посмотрела на Ухова, – имеем, если они искрение.

– Вы подозреваете нас в измене? – обиженно уставился на Глеба Коля.

– О чем мы говорим! Где чистота помыслов? Какое кощунство! Какое бестактное обращение с властью и народом, – возмущенно заговорил Портнов.

– Мы большой политикой занимаемся, а не цветочки в поле собираем, – нехотя прокомментировал Вите происходящее в кабинете Шмелев.

– Геополитика не только на крови делается. Мало гуманизма в ваших словах. А что на деле будет и подавно не известно. Неужели, в самом деле «переворот» в мозгах задумали? Вековые смыслы в пустоту превратить хотите? Новые «штампы» массам предлагаете. Человека в компьютер превратить хотите. А из социума единую компьютерную сеть создать. Ничего у вас не получиться! Вера не позволит ваши суеверия во вред человечества использовать, – еще сильнее разошелся Витя.

– Пора заканчивать совещание пока друг другу в глотки не вцепились и физиономии не набили, – предусмотрительно предложил Бубнов.

– Прямо, как думцы! – горделиво посмотрел на Колю Павел. – Мы конечно не депутаты, но порода прослеживается.

– Довольно сравнений, эмоций и слез. Политика не роза, а навоз! – заговорил в рифму Глеб, чем всех очень удивил. Спорщики замолчали. Усталым голосом Брагин объявил: – Повестка дня исчерпана. Заседание прерывается. В день выборов соберемся на экстренное совещание.

– Правильно! Даешь подконтрольные выборы! – вскочил со стула Бубнов. – Будем мониторить ситуацию в режиме реального времени.

– Разумеется, – кивнул головой Глеб. – Не избиратели нас, а мы их контролировать будем. Посмотрим на подданных наших во всей красе. Я уверен, что мы получим не только массу впечатлений, но и уйму правильных путей к дальнейшим действиям.

– Пора расходиться, – встал со стула Шмелев. – До встречи на выборах.

Когда все разошлись, Туркова подошла к Брагину и тихо спросила:

– Тебе не кажется, что совещание не закончилось, а бестактно прервалось. Так работать нельзя. Товарищи могут нас отстранить от руководства, как не справившихся и не оправдавших доверие.

– Зубастое совещание получилось, – задумчиво глядя в окно, ответил Маше Глеб. – А все-таки хорошо поговорили! Правда?

– Все на нервах, – начала анализировать Туркова. – Скоро выборы. Как думаешь, выстоим?

– Ага!

Маша недовольно покосилась на Брагина и обиженным голосом сказала:

– Такое серьезное мероприятие, а ты относишься к нему, как к третьесортному шоу. С таким настроем тебе не дадут сесть в кресло руководителя. Лично мне обидно. Я на тебя надеялась.

– Что за недоверие? – чересчур спокойным голосом поинтересовался Глеб.

– Откуда такая самоуверенность? – досадовала Маша. – Все как на иголках, а ему хоть бы хны!

– Я верю в свой электорат. А народ верит мне. Мы доверяем друг другу.

– Опять слова. Одни слова. Где действия? – нервничала Туркова.

– Выборы вот мои с народом действия! – громогласно заявил Брагин. – Держись нашего берега и не проиграешь.

– Скорей бы уж, – поежилась, словно от холода Туркова. – А мне место в правительстве найдется? – поинтересовалась Маша, заискивающим взглядом посмотрев в глаза Брагину.

– Разумеется. Я с тобой всегда вместе. И вообще мы все одна команда. Никто из наших людей без должности не останется. Кстати оппозиции тоже «кость» бросим. Пусть «грызут» не жалко.

– Это еще зачем? Своих партийцев девать некуда, – забеспокоилась Туркова.

– Без этого ни как нельзя. К тому же мы будем использовать их идеи на международном уровне, – пояснил Брагин.

– Неужели сами догадаться не можем? Надо разработать свою концепцию, – засуетилась Маша. – Твоя программа ни чем не хуже их платформы.

– Даже лучше, но зачем отталкивать этих интеллектуалов? Пусть на нас поработают.

– Но они твердят о геополитике. Мы же ставим ставку на внутренние резервы, – билась, как «рыба об лед» Туркова.

– Решим внутренние вопросы и приступим к задачам внешнего характера. Вот тут-то они нам и понадобятся голубчики, – с удовольствием потер ладошка об ладошку Глеб.

– Не рано радуемся? Вдруг второй тур будет?

– Ни какого второго тура не будет. Народ уважения к себе требует. Вот мы его ему и дадим. Окажем такую честь. Уважим простого человека. Вознесем до соответствующих вершин.

– Что делать будем? – вздохнув устало спросила Маша.

– Домой ехать надо. Скоро выборы. Проведем последние митинги и за работу. Страна захламлена. Народ разболтался. Во всяком деле контроль нужен. У нас все от недосмотра. Наведем в стране порядок. Народ нас уважать станет. Другие страны завидовать будут. Вот тут-то мы и предложим им свою модель устройства планеты. А там и до звезд рукой подать.

– Ну, ты и трепач! – заулыбалась Туркова. – Я тебе не рядовой гражданин. Мне-то не «заливай». До космоса договорился. Смотри на митинге не болтай о звездах. Народ не поймет. Он привык вниз, под ноги, смотреть. Некогда ему лицо вверх поднимать. Ты о «желудях» ему рассказывай, а не о «ветках». Политик-фантаст.

– Сам знаю, – отмахнулся от нравоучительных наставлений Брагин. – Человеку надежда нужна, перспективы. А нам Власть. Почему бы нам не объединить два этих направления и не направить их в одно «русло»? А к звездам мы полетим.

– Ладно, – насупилась Туркова. – Что говорить о ерунде. Довольно врать. Поехали домой. Надеюсь, ты меня проводишь?

– Конечно. С большим удовольствием.

– Интересно, – испытывающим взглядом посмотрела Маша на Брагина, – что тебе больше нравиться о космосе рассуждать или меня провожать?

– С тобой в космос к инопланетянам полететь. Важная миссия.

– Я серьезно, а ты смеешься. Фильмов насмотрелся. Провожай.

– Пошли.

Туркова и Брагин покинули кабинет. Через несколько дней решится их судьба. Пока они просто Маша и Глеб. Выборы определят настоящий статус и политический вес партии «Человек разумный». Избиратели решат, кто поведет Россию вперед.

Двадцать вторая глава

ПРИХОД К ВЛАСТИ

 

В упорной, кропотливой работе незаметно пролетели последние предвыборные дни. Политический Совет партий во главе с Брагиным прикладывал огромные усилия для осуществления своей задачи – прихода к власти.

В назначенный день состоялись выборы.

С небольшим отрывом от своего конкурента Василия Шляпкина – руководителя партии «Степные демократы» Глеб Брагин – руководитель партии «Человек разумный» в союзе с партиями «Славянский союз», «Славянский щит» и религиозным движением «Духовный собор» победил на президентских выборах.

Поход во власть состоялся!

*          *          *

Результаты выборов никто из сторон оспаривать не стал. Да это им и не нужно было. Сразу же после подсчета голосов, когда стало ясно, кто победил, Антон Шелестин приехал в предвыборный штаб партии «Человек разумный».

– Я вас внимательно слушаю, – с независимым видом взирая на Антона, обратился к нему Степан Шрайбер.

– Доложите руководству, – изо всех сил стараясь держаться естественно и не принужденно, сказал Шелестин, – что прибыл представитель партии «Степные демократы».

– С какой целью? – продолжал важничать Степан.

– Если бы победили мы, где бы вы сейчас были, уважаемый? – язвительно огрызнулся Антон.

– Чепуха! Пустые слова. Зачем пожаловали, уважаемый оппонент? – уже с меньшим пафосом продолжал допытываться Шрайбер.

– Вопрос, по которому я прибыл к вам, касается вашего руководства. Где Брагин? – скрытничал Антон.

– У нас совещание. После совещания и обращайтесь.

– Доложите. Я по важному вопросу, – продолжал настаивать Шелестин.

– Неужели вы не понимаете, что сейчас не до вас? Наверно должность пришли просить? – предположил Степан и насмешливо посмотрел на Шелестина.

– Что? – Антон с негодованием окинул спортивную фигуру Шрайбера. – Я – делегат, представитель партии «Степные демократы»! – и тихо добавил: – набрали боевиков.

– Я попросил бы не распространять свое субъективное мнение так громогласно. Я – представитель победителей и требую к себе должного уважения.

– Хватит красоваться. Я с очень серьезным предложением от Шляпкина.

– А почему сам не пожаловал? – набычился Степан. – Помнится, он с Брагиным даже разговаривать не стал, когда был на высоте политического Олимпа. Что изменилось? Власти лишился? Будете знать в следующий раз, как нас игнорировать.

– Я не с вами пришел разговаривать, а с руководством. Доложите, пожалуйста, о моем прибытии, – настаивал Антон.

– Хорошо. Я сообщу Брагину, – немного подумав, Степан передумал: – Лучше Турковой.

– Я уполномочен разговаривать с первыми лицами! – потребовал Шелестин.

– Не шуми, – осадил его Шрайбер. – Сейчас доложу, а они сами решат, с кем говорить будешь.

Степан ушел. Шелестин с размаху уселся на диван, закинул ногу на ногу и, уставившись в закрывшуюся за Шрайбером дверь, принялся ждать ответа.

Минут через десять дверь открылась и в комнату вошла Туркова.

– Здравствуйте, Антон, – дипломатично остановившись в трех шагах от быстро вскочившего на ноги Шелестина. – По делу или пришли поздравить?

– Я, – немного замялся с ответом Антон, – как официальное лицо.

– В таком случае кто вас уполномочил? – насторожилась Маша. – И где эти люди сами?

– Положение Шляпкина не позволяет самому посетить ваш политический лагерь, – начал юлить Шелестин, – Меня вы хорошо знаете. Я обладаю всеми полномочиями. У нас к вам серьезное предложение.

– Если разговор переходит в политическую плоскость, то мы будем говорить только с первыми лицами партии «Степные демократы», – «свернула» так и не успевшую полностью «развернуться» тему союза двух политических направлений.

– Мы согласны, но нам нужны гарантии, – навязывал свою точку зрения Антон.

– Ни каких гарантий! – очень строго заявила Туркова. – И не вздумайте думать, что мы обиделись. Хотя у нас довольно хорошая память. В свое время нас даже не пустили на порог. Как нам сказали, у вас было очень важное совещание, хотя о нашей встрече было согласованно заранее.

– Вас не гнали. Вы сами ушли. А вы меня прогоняете, – пытался хоть как-то сохранить политическое «лицо» Антон.

– Мы не в обиде, – голос Турковой неожиданно подобрел, – Мы победители! И будем говорить с вашей политической силой, но не сейчас. О времени и месте сообщим после. Сейчас у нас более важное дело. Неужели вы не видите, что у нас совещание?

– Хорошо, я подожду, – смиренно произнес Шелестин и уселся на свое прежнее место.

– Ждите если хотите, – не скрывая улыбки, похожей больше на усмешку, ответила Маша и кивнув головой в знак прощания ушла.

– Можете не ждать, – решил вытеснить «чужака» Степан. – Чай не подадут. Прошу на выход! Мне пора на совещание. Там гораздо интереснее, чем здесь с вами сидеть. Сейчас в той комнате решается судьба страны. Я должен быть там.

– Не пыжьтесь чересчур, – поднялся с дивана Шелестин. – Вам это не идет.

– Сами-то на посылках бегаете, а других осуждаете, – язвительно заметил Степан.

– Я посланец партии и попрошу обходиться со мной соответствующим образом, – с оттенком обиды, строгим голосом ответил Шелестин. – Хорошо. Я уйду. Ждем от вас приглашения. И рекомендую вам не затягивать с ответом. Иначе мы уйдем в глухую оппозицию, и вам станет очень туго.

– Попрошу не пугать. Не испугаете. Мы будем доминировать. За нами будущее России и всего мира. Ясно? – напирал на оппонента Степан.

– Эка замахнулись! Смотрите не поскользнитесь на ровном месте, – отходя медленно к входной двери «ощетинился» Антон.

– Мне ваши слова вовсе не интересны. Попрошу очистить помещение, – демонстративно спокойным голосом сказал Шрайбер.

– Уйду. Прощайте. Посмотрим, на сколько вас хватит.

– Мы пришли навсегда! – крикнул вдогонку уходящему по лестнице вниз Антону Степан.

Шелестин ничего не ответил, только рукой махнул на прощанье.

Шрайбер резким движением руки закрыл входную дверь. Дверь глухо хлопнула и замерла. Степан быстрым шагом направился в кабинет, где происходило чересчур важное и необратимое «колдовство».

*          *          *

За большим овальным столом сидели победители выборов. Туркова уже успела сообщить о визите парламентера. Присутствующие, словно пчелы в улье громко «жужжа», обсуждали неожиданное предложение политического соперника по выборам.

– Странное дело! – прокричал Шмелев. – Как на базаре! Попрошу высказываться по очереди и без эмоций.

В комнате стало тише. Постепенно все замолчали.

– Ваше мнение, Брагин? – обратился к Глебу Павел. – Что у нас правительство резиновое? Куда их на головы сажать что ли? – возмутился Ухов.

– Действительно надо что-то делать, – неопределенно высказался Юрий.

– Предлагаю простить заблудшие души, – зашелестел словами, словно камыш на ветру Витя. – Смерите свою гордыню. Вы – победители, а не варвары.

– Что? – зашипел, как сало на сковородке Коля. – Мы были ими осмеяны и после этого мир?

– В той ситуации все были не правы, – сказала Туркова. – И мы, и они оказались заложниками своих самомнений.

– Получается, – заявил, беззаботно размахивая руками, Шрайбер, – мы зря прогнали Шелестина.

– Что за бестактный выпад! – возмутился Воеводин. – По-вашему мы все недалекие люди?

– К чему унывать? – задал риторический вопрос Максим Столяренко. – Мы же им еще ничего не ответили. Предлагаю обсудить этот вопрос, открыто и откровенно, прямо сейчас.

– Согласна. Давайте решать, – посмотрела на Брагина Туркова.

– Мы слушаем вас, Глеб, – сказал от имени всех сидящих за столом Шмелев.

– Без «Степных демократов» нам трудно будет, сказал, как отрезал Глеб. – Зачем конкурировать с хорошо отлаженным механизмом? Работать на два направления не просто. В международном деле они нам очень даже пригодятся. Предлагаю поделиться с ними властью.

– Я так и думал, – недовольно вздохнул Ухов. – По линии безопасности у них наверняка все запущено.

– Ничего, – подбодрил Павла Никита Никонорович, – поможем. Присмотрим еще за одной партийной организацией.

– Надо увеличить наши штаты, – озабоченно посмотрел Ухов на Брагина.

– Увеличивайте, – кивнул головой в знак согласия Глеб.

– Тогда конечно, – бодрым голосом произнес Воеводин.

– Интересно, – посмотрела на Шрайбера Туркова, – Шелестин уже уехал?

– Сейчас посмотрю, – уставившись пристально в глаза Маши, сказал Степан и вышел их кабинета.

– Поспешили прогнать курьера, – сокрушался Портнов. – Не хорошо с казенным человеком поступили.

– Стоит на остановке! – радостным голосом сообщил Степан. – Позвать?

– Живо зовите гонца, Шрайбер, – скомандовала Туркова.

Степан скрылся за дверью. Минут через десять дверь открылась, и в кабинет вошел Шелестин. За ним торопливо вошел Степан.

– А я знал, что вы меня вернете, – приосанившись, заявил Антон, остановившись у самого стола за которым заседали победители выборов.

– Не важничайте, Шелестин, – осадила «парламентера» Маша. – Что там у вас? С чем пожаловали?

– Не давите на меня, – занял оборонительную позицию Антон. – Я с официальным предложением от руководства партии.

– Предложением? – усмехнулся Шмелев. – Мы вам будем предлагать, а вы соглашаться, если хотите участвовать в руководстве страной.

– Мелко ходите, – улыбнулся в ответ Шелестин. – Без наших возможностей вы дальше своего «носа» видеть не будете. Или хотите все с нуля начинать?

– Времени у нас нет, – встал со своего места Брагин. – Вперед страну двигать надо. Вы с нами?

– Надо обговорить условия, – уклончиво ответил Антон.

– Хорошо, – откинувшись на спинку стула, заявил Юрий. – На следующей неделе и встретимся. Только чтобы предложения были ясные, четкие, выполнимые.

– Не волнуйтесь, – заверил присутствующих в кабинете Антон, – креативность в наличии имеется. Вы сами, что ни будь, придумайте.

– Вот еще новости! – возмутился Шмелев. – Вы не в том положении, чтобы нам условия диктовать! После таких резких заявлений мы поставим на голосование возможность вашего участия в правительстве.

– Тогда мы вам помогать не будем. Уйдем в глухую оппозицию. Зачем вам эта головня «боль»? – ни сколько не смутившись, ответил Антон.

– Хватить блефовать, – осадил его Глеб. – Видели мы ваши возможности на выборах. Без наших инноваций в идеологической плоскости вы «увязли» бы при проведении первой же социально направленной реформы. Пусть к нам едут руководители вашей партии. Будем общаться, и находить политический консенсус. Ждем всех на той неделе в понедельник к десяти часам утра. Устроит?

– Вот это другой разговор, – спрятал свои «колючки» подобревший Шелестин. – Ждите нашу делегацию на самом большом уровне.

– Я выделю людей для вашей охраны, – вдруг засуетился Ухов.

– Не хотите ли вы нас арестовать? – испугался Антон.

– Нет, – пояснил мысль Павла Воеводин, – Лица, входящие в правительство должны соответствующим образом охраняться.

– Тогда другое дело, – успокоился Шелестин. – Благодарю от имени руководства партии за заботу о нашей безопасности. Вы правы, Ухов, сейчас в стране очень не спокойно. Покушения, «несчастные» случаи сплошь и рядом. Надеемся на вашу защиту от всякого рода каверз несистемной оппозиции.

– Можете быть совершенно спокойны, товарищи. Безобразники не продвинуться дальше своего «двора». Все региональные авторитеты у нас вот где, – и Никита Никонорович демонстративно потряс крепко сжатым кулаком перед своим носом.

– Серьезный аргумент, – совершенно успокоился Шелестин. – Значит до понедельника?

– Ждем, – поставила «точку» в столь важном для обеих сторон диалоге Туркова.

Антон Шелестин слегка поклонился всем присутствующим и бесшумно скользнул в приоткрытую дверь кабинета.

– Каков шельмец! – воскликнул Коля. – У самих за душой ни кола, ни двора, а туда же. В правительство. Надо им второстепенные направления дать. Пусть социальными вопросами занимаются.

– Идея хорошая, но не своевременная, – заметил Глеб. – Послушаем, что они скажут, а уже из этого и исходить будем. Внутреннюю политику мы лихо «закрутим», а вот внешнюю без их помощи не «оседлать». Так зачем тратить время на «обкатку» когда есть готовый «жеребец». – Главное тверже в седле сидеть, чтобы не «сбросил».

– Нас не «спихнешь» с избранного пути! – вдруг возопил Портнов.

Все с удивлением посмотрели на него и дружно заулыбались.

– Молодец, Витя, – дружески похлопал его по плечу Шрайбер и, поймав на себе осуждающий взгляд Турковой, быстро отдернул руку и сунул ее под стол.

– Довольно панибратства, Степан, – пристыдил его Бубнов. – Мы все – одна команда. Что за предвзятый взгляд?

– Я больше не буду, – поспешил успокоить окружающих Шрайбер.

– Вот это слова «игрока» действительно нашей «команды», – сказал Глеб.

– Надо хорошенько приготовиться к предстоящей бойне за «портфели», – заметила с важным видом Туркова.

– Слабонервные «бойцы» могут покинуть правительство, – заметил Шляпкин.

– Я не из робкого десятка, – огрызнулся Шрайбер.

– Довольно болтать! – потребовал Брагин. – Первое заседание пока еще не окончательно сформированного правительства объявляю закрытым.

– Исторический момент, – произнес Витя. – Как жаль, что власть так быстро заканчивается. Только привыкнешь, а уже пора другим привилегии отдавать.

– Не волнуйтесь, – успокоила его Маша, – Мы не для того выборы выигрывали чтобы власть кому-то делегировать.

– Власть скользкая штука. Не каждый удержит ее в своих руках, – продолжал осторожничать Портнов.

– Можете не волноваться, – подошел к Вите Юрий. – Мы твердо стоим на своих российских ногах. Это они в облаках парят. Все о каком-то объединении мечтают. А простому человеку не так-то уж много и надо, чтобы помалкивать.

– Наша власть даст ему гораздо больше, – вступил в разговор Брагин. – Но для этого мы коренным образом изменим сознание рядового человека. Нам нужно другое качество. Качество, отвечающее запросам современного социума. Новейшая история требует от нас постоянной креативности. Задача не из легких, но нашим партиям по зубам. Справимся? – обратился Глеб к присутствующим.

– Сдюжим! – задорно откликнулся Бубнов.

– Поактивней, товарищи, поактивней! – подбодрила притихших соратников Туркова. – Не вижу блеска в глазах. Не вижу!

– Что нас агитировать? Мы с вами! – заявил Павел.

– Сделаем страну великой державой! – стукнул кулаком по столу Шмелев.

– Культура без веры – бутафория! – неожиданно громко сказал Портнов. – Без ясной идеи любая программа в бумажную демагогию превратиться.

– Очень правильное и своевременное высказывание, – дружески потрепал за плечи Ухов Витю. – Я вас прекрасно понимаю.

– Хватит лобызаний! – поспешил пресечь на корню противоестественный союз-зародыш Глеб. – Мы вырабатываем тактику молниеносного развития нашей территории и стратегию качественного рывка планеты Земля. А вы тут шуры-муры под столом разводите.

– Под каким одеялом? – обиделся Портнов. – Что за пошлые сравнения?

– Вот именно! – набычился Павел. – Что за демократия, когда нельзя о своих взглядах говорить открыто? Это волюнтаризм! Пересмотрите свою точку зрения, Брагин!

– Согласна, – пришла на помощь Глебу Маша. – Но и вы внесите некоторые коррективы в свои речи, Ухов, – заметив, что ее не очень поняли, пояснила: – Территория, которой нам выпало руководить заселена разными национальностями. Нам надо учитывать взгляды всех жителей страны.

–Национальный вопрос, – быстро заговорил Брагин, словно боялся что-то упустить, – очень важен для внутреннего развития этносов. В космическом масштабе это не противоречия, а части одного целого – энергии. Чрезмерное копание в специфике той или иной национальной особенности и искусственное их сталкивание говорить о политической близорукости отдельный индивидов от политики. Мы – космический корабль, а не песчинки. Пора преодолеть национальное «притяжение». Давайте выйдем в открытый наднациональный «космос».

– Постнациональное общество, вобрав в себя конкретные национальные черты, духовно, интеллектуально и физически окрепнет. Неужели это до сих пор кому-то не понятно? – окинула удивленным взглядом участников совещания Туркова.

– Да понятно, понятно, – широко расставив ноги и важно сложив руки на груди, ответил за всех Шмелев. – Ведь мы хотели, как лучше.

– Давайте, как я говорю. У нас почему-то «как лучше» не срабатывает, – дружелюбно посматривая на окружающих, спокойным голосом предложил Глеб.

– Возражения есть? Принято к руководству единогласно, – приветливо улыбаясь, щебетала Туркова.

– Тогда надо нашу новую точку зрения внедрить в сознание наших бывших оппонентов по выборам, – предложил Никита Никонорович.

– Вот, вот, – слегка засуетился Глеб. – Прощупайте их средства информации, где у них свои люди. И вообще, чем дышат.

– Это мы мигом, – заерзал с довольным видом Воеводин.

– А как же открытость, прозрачность и честность? – недовольно посмотрел на Брагина Портнов. – Мы вводим простого человека в заблуждение. Где искренность наших помыслов?

– Это еще, что такое? – усмехнулся Бубнов. – Демарш!

– Просто Портнов не достаточно опытный политик, – пояснил очевидную для всех присутствующих смысловую «нелепость» высказанных Витей слов Шмелев.

– Учтем эмоциональную «погрешность», – сказал Глеб.

– По существу использовать содержание слов Портнова нельзя, но как красочный фантик конечно можно, – продолжила мысль Брагина Маша. – Говорить об открытости наших помыслов надо. Подчеркивая их чистоту и непредвзятость.

– Но смешивать фактические решения, принятые на совещании здесь, с популистской болтовней на публике не стоит. Мы серьезные политики, а не «обещалки», – поставил точку на неоднозначной дискуссии Глеб.

– Согласен, – встал со своего места Юрий, – пора закругляться. Надо как следует подготовиться к встрече с навязавшимися нам союзниками.

– Хочу заметить, – аккуратно, словно работал без резиновых перчаток с электрическим кабелем под напряжением, заговорил Брагин, – этот союз выгоден и нам. Так что не будем отпугивать от себя людей. Я же говорил вам, что наша программа всеядна. Мы перемолотим любые взгляды и убеждения и «выплавим» из них нужное нам решение.

– Хорошо, – замахал раздраженно руками Ухов, – не будем выпячивать себя на показ. Пусть думают, что они нам ровня.

– Это даже занятно, – хихикнул Бубнов, пожимая на прощание Глебу руку. – Прощайте, Маша.

– Всем до свидания, – четко проговаривая каждое слово, сказала Туркова, глядя на Шрайбера.

– Всем пока, – весело подмигнув Турковой, сказал Степан.

– Что за вольности? – непроизвольно вырвалось у Маши. И поспешила объяснить свой пассаж: – Мы профессиональные политики мирового уровня, а не парламентеры митингующего двора.

– Совершено с вами, согласен, – с очень серьезным видом сказал Никита Никонорович. – Давайте будем уважать себя и окружающих, – и, подумав немного, добавил: – Мы политические тяжеловесы и скакать, как зайка нам негоже. Статус, уровень не позволяет. Ясно? – обратился он к Степану.

– Я не в том смысле, – замялся Шрайбер, искоса посматривая на Туркову. – Впрочем, если кого-то обидел, прошу прощения, – уже не глядя на Машу, закончил свою речь Степан.

– Хорошо, – в голосе Турковой зазвучали поучительные нотки, – мы прощаем вас.

– Инцидент исчерпан, – сделал вывод Брагин, – можно расходиться. Всем до свидания. Спасибо за плодотворную работу. Следующая «игра» с союзниками на нашем «поле». Надеюсь, все будут в прекрасной политической форме.

Все вышли из кабинета. Минуты через три в кабинет вошли Глеб и Маша.

*          *          *

– А ведь все не так однозначно, как думают некоторые, – сказал Брагин, с загадочным видом усаживаясь в свое кресло.

– Я привыкла уже к подвохам, но не перестаю удивляться твоей прозорливости, – ласково потрепав Глеба за волосы, сказала Маша, усаживаясь на краешек стола рядом с Брагиным.

– Никакой закулисной деятельности, – принялся отнекиваться Брагин. – Я работаю прозрачно и подконтрольно.

– Довольно болтовни, – осадила красноречие Глеба Туркова. – Не на публике. Общие фразы я уже слышала. Говори конкретно и прямо без словесных извилин.

– Я решил объединить их и наши усилия. Дадим «Степным демократам» несколько постов в правительстве, – заговорил откровенно Глеб.

– Переворот не устроят? – забеспокоилась Маша. – Не верю я в их искренность! Наверняка, какую ни будь пакость готовят. Еще недавно и слышать о нас не хотели, а тут в друзья напрашиваются. Разве так бывает, Глеб?

– На счет дружбы не знаю, а вот в политические союзники пригласить их можно, – ответил Брагин. – У них выход за рубеж имеется. Пусть поработают на нас. Тем более что они сами этого хотят.

– А может, без них обойдемся? – все еще сомневалась Маша. – Зачем дразнить наших?

– Нам необходимо расширять свое политическое влияние, а не превращаться в «желтого карлика».

– Тоже мне «черная дыра», – иронично посмотрела на Брагина Туркова.

– Если предложить соответствующую программу преобразований общества, то не только их, но и других тоже «притянуть» можно, – мечтательно уставившись в окно, сказал Глеб.

– Куда ты смотришь? Я здесь, – недовольно дернула за плечо Брагина Маша. – Спустись на землю инопланетянин земного «разлива».

– Ты этим не шути! – строго сказал Глеб. – Это дело серьезное. Надо, как следует подготовиться. Нас уже ждут. А мы еще дальше земной орбиты вовсе не летали. Позор!

– А на Луну? – внимательно посмотрела на Брагина Туркова.

– Большой каботаж, – отмахнулся Глеб. – Наша цель – космос. Туда «идти» на космическом корабле надо. А мы все к «берегу» жмемся. Пора бы и в открытый «океан» отправиться. Тем более есть куда.

– Ты это о чем? – не поняла Маша.

– Это я так к слову, – свернул тему Брагин.

– Опять словесный фейерверк в уши «запускаешь», – надула губы Туркова. – Так ни чего конкретного мне и не сказал, – посмотрела грустными глазами на Глеба Маша.

– Все произойдет при нашей встрече с партией Шляпкина. Как думаешь, не заартачится? – вдруг забеспокоился Брагин.

– Как сам себя поведешь, – уклончиво ответила Туркова.

– Будем рисковать, – неуверенно сказал Глеб. – Вот бы согласились на наши условия! – мечтательно воскликнул он.

– Зачем приглашал, если не уверен в своих политических возможностях? – испуганно схватила за плечи Брагина Маша. – Погубишь нас и партию. Пусть «парят» в оппозиции.

– Не посмеют, – уже увереннее заговорил Глеб. – В одиночку ни нам, ни им власть на вверенной нам территории не удержать. Так что без консолидации не обойтись. Она им не меньше чем нам нужна. Пакостить не посмеют. Сами в этой «жиже» утонут. Будем вести переговоры. Мы принудим их к послушанию!

– Угомонись, – Маша быстро подошла к окну. – Уже совсем темно.

– Тебя отвезут домой на машине – успокоил Туркову Брагин.

– А ты? – в упор посмотрела на Глеба Маша.

– Мне еще поработать надо. Подготовиться, как следует к предстоящей встрече.

– Тогда до встречи на «встрече», – махнула рукой Маша Брагину и вышла из кабинета.

Глеб посмотрел ей в след, покрутил головой, взял в руки красивую, дорогую ручку и устремил задумчивый взгляд ни чистый лист бумаги. Подумал с минуту, коснулся кончиком золотого пера белой поверхности бумаги и быстро-быстро стал писать размашистым почерком.

*          *          *

Для Маши несколько дней пролетели, как несколько секунд. Она была на взводе. На нервной почве Туркова даже похудела.

Брагин напротив. Был в отличной политической форме. Непринужденно шутил с собравшимися единомышленниками в ожидании лидеров партии «Степные демократы».

– Приехали, – протяжным, глухим, как ветер в трубе голосом, оповестил собравшихся Максим Столяренко.

Все засуетились, поспешно придавая своим телам соответствующие историческому моменту позы.

– Ты что похудела? – дотронувшись незаметно для остальных присутствующих до талии Маши поинтересовался Глеб.

– Не все же «жируют», как ты! – едва слышно, но чересчур резко, огрызнулась Туркова. – Если провалишь все наше дело, я тебя никогда не прощу. Понял?

– Понял, – тихо ответил Глеб и лучезарно заулыбался.

– Я сказала что-то смешное? – зарычала не на шутку рассерженная Маша.

– Улыбайся, как можно непринужденнее они идут, – процедил сквозь зубы Брагин.

В кабинет с высоко поднятыми головами, словно на параде, вошли руководители партии «Степные демократы». Первым шел Василий Шляпкин за ним Юсуп Ибрагимович потом Женя Шубкин и замыкал торжественную процессию Антон Шелестин.

– Здравствуйте, соратники! – громко и в меру торжественно обратился к остановившимся в центре просторного кабинета проигравшим выборы Брагин.

Вошедшие, не ожидавшие такого приема, переглядываясь друг с другом замялись растерянно на месте.

– Здравствуйте, принимавшие активное участие в выборах президента, товарищи! – подхватила почин Глеба Туркова.

– Здравствуйте, господа победители предвыборной гонки, – быстро оправившись от нестандартной формы приема, ответил Шляпкин.

– Куда прикажете садиться? – дипломатично поинтересовался Юсуп Ибрагимович, осматривая большой, овальной формы стол.

– Хотите справа. Хотите с лева, – дружелюбно предложил Шмелев.

– Что же вы с нами не сгруппировались, – пробубнил невнятным голосом Шубкин.

– Вы же сами ни с кем в союзе выступить не захотели, – ответил ему Бубнов.

– Слова с делами разнятся. Что ж бывает и так, – сказал Ухов.

– Да разве с вами можно открыто консолидироваться, – не то, оправдываясь, не то, интересуясь, сказал Юсуп Ибрагимович.

– А вот другие не погнушались нашей силовой структурой воспользоваться, – подковырнул Юсупа Ибрагимовича Павел.

– Что мы все о прошлом, – опять официальным голосом заговорил Брагин. – Усаживайтесь все поудобнее и будем решать вопросы сегодняшнего дня и на перспективу планы строить. Все согласны с такой повесткой дня?

– Согласны, – ответил Шляпкин и сел относительно кресла Брагина по левую сторону.

Справа от него сел Юсуп Ибрагимович. Слева Женя Шубкин. Антон Шелестин, нехотя уселся за Женей.

Юрий Шмелев сел относительно кресла Глеба справа. Рядом с ним сел Витя Портнов. Потом Никита Никонорович. За ним Павел Ухов. За ним все остальные.

Степан Шрайбер хотел сесть рядом с Турковой, но Маша так на него, посмотрела, что он впопыхах сел на первый попавшийся стул на левой стороне стола.

– Вот видите, сколько у нас общего, – улыбнулась Туркова, глазами указывая Шляпкину на Степана, сидящего рядом с Антоном Шелестиным.

– Вы что нас арестовали? – отшутился Василий, внимательно наблюдая, как Туркова не спеша, основательно усаживается на стул стоящий справа от кресла Брагина.

– Я, как заместитель партии «Человек Разумный», – поймав на себе завистливый взгляд Шляпкина, пояснила Туркова, – нахожусь всегда рядом с руководителем партии.

– Но Брагин теперь не просто председатель партии! – заявил Шубкин. – Он выиграл предвыборную гонку. Нельзя использовать свое положение в корыстных целях. Это сговор!

– Хорошо, – встала со стула Маша. – Где мне сесть?

– Хватит жульничать. Садитесь с другой стороны стола, – сказал Юсуп Ибрагимович.

– Зачем мне сидеть там одной? – пожала плечами Маша. – Если это так принципиально, то давайте я сяду слева от Брагина.

– Туркова, – обратился к Маше Глеб, – садитесь уж куда-нибудь. Совещание начинать пора.

Маша быстро села на свое прежнее место справа от Брагина.

Шляпкин недовольно поморщился, но промолчал.

– Совместное заседание партий участвующих в больших выборах объявляю открытым! – торжественным голосом объявил Брагин.

Присутствующие дружно захлопали.

Глеб улыбнулся и продолжил речь:

– Неважно кто победил. Главное – мы вместе! Работы много. По всем направлениям качественные изменения делать будем.

– Надеюсь, – перебил Брагина Василий, – наше мнение будет учтено должным образом?

– Разумеется! – заверил его Брагин.

– Предлагаемые российскому обществу векторы политического и экономического развития присутствующих здесь партий всем нам известны, – сказал Шмелев. – Давайте обсудим культурный фон наших дискуссий. В каком формате наше идеологическое многообразие должно взаимодействовать, чтобы понимать друг друга?

– Своевременное предложение, – согласился с такой постановкой вопроса Портнов.

– Давайте разбирать «портфели», – предложила Маша. Она искоса посмотрела на Брагина, важно восседающего в кресле, и спросила: – Глеб, вы хотите нам что-то сообщить?

– Да, – встал с кресла Брагин и внимательно осмотрел присутствующих. – Предвыборные баталии позади. Что было, то было. Народ ждет от нас решительных действий. Поэтому, чтобы оправдать его ожидания надо, во что бы то ни стало, добиться намеченных целей. Как выполнить эту задачу?

– Распределить обязанности и приступить к выполнению данных россиянам обещаний, – непроизвольно вырвался из уст Шрайбера ответ.

– Верный посыл, но без четкой и ясной для всех координации действий наши замыслы останутся только на бумаге. А ведь нам необходимо их материальное воплощение.

– Не тяните за хвост! – раздраженно забарабанил пальцами по крышке стола Шубкин. – Ваша предвыборная программа нам известна. Как вы собираетесь объединить нашу программу с вашими взглядами на суть дела? Ведь они разнятся.

– И хорошо, что у них немного разные направления, – нисколько не смутился данному замечанию Глеб. – Они очень хорошо дополняют друг друга.

– Довольно обмениваться любезностями, – недовольно пробасил Ухов. – Государству нужна хозяйская рука.

– Вначале необходимо точки соприкосновения нащупать, – осуждающе глядя на Павла, сказал Иван Блинов.

– Вы совершенно правы, – нараспев произнес Портнов. – Очистим душу от скверны. Брагин дело предлагает. Давайте объединим наши усилия на благо проживающего на просторах государства народа.

– Территория здесь не причем, – продолжал «бычить» Шубкин. – Как будут реализовываться положения нашей программы?

– Действительно, – поддержал «почин» Жени Василий. – Попрошу без дураков. Вы хотите воспользоваться нашими «наработками» относительно международных отношений. Если это так, то нам нужны особые полномочия. Для реализации наших планов одного, двух министерских кресел будет совершенно не достаточно. Этим делом должны заняться мы!

– Ишь чего захотели! – негромко, но достаточно эмоционально крикнул Коля. – У нас тоже опыт имеется.

– Попрошу соблюдать регламент и с места не выкрикивать! – потребовал Шелестин. – Я тоже хочу поделиться своими соображениями по существу дискуссии, но молчу. Жду перехода к прениям.

– Общие вопросы решили! – громко сказала Туркова. – Давай по существу, Глеб. «Нарезай» куски. Да «пожирнее»! Политики чиновничьи фраки примерить желают. Выкладывай свою домашнюю «заготовку».

– Что такое? – насторожился Юсуп Ибрагимович. – Разве вопрос будет решаться не здесь и сейчас? Какая же это тогда демократия?

На несколько секунд в кабинете воцарилась тягостная тишина. Все смотрели на Брагина. Туркова незаметно для всех энергично стучала носком левой ноги по пятке правой ноги Глеба. Брагин продолжал молчать. Когда терпение присутствующих подошло к концу и стало ясно, что еще секунда и произойдет что-то невообразимое Глеб резко встал с кресла.

– Победа далась нам нелегко, – заговорил он с серьезным каменным лицом. – Мы можем изменить историю биомассы нашей планеты. Для этого нам необходимо скоординировать свои действия для осуществления человеческой мечты – всеобщего счастья и благоденствия.

– Что за утопия? – с раздражением в голосе и выражением крайнего удивления на лице спросил Шубкин, стукнув кулаком по крышке стола.

– Зачем столько «тумана»? – возмутился Василий. – Где обещанная «прозрачность» действий?

– Я понимаю, – как ни в чем не бывало, продолжал говорить Брагин, – мы привыкли развиваться в привычной для нашего социума среде. Даже незначительные изменения вызывают в нашем сознании отрицательные эмоции. Задуманные партией «Человек разумный» преобразования окружающей нас действительности до такой степени грандиозны, что одним махом осознать всю значимость грядущих преобразований невозможно. Поэтому не удивительно, что такой «крупный» масштаб вас пугает. Это нормально. Конечно, для простых людей мы разложим все по «полочкам». Преобразования будут происходить поэтапно, но быстро. Вам же я предлагаю не «расшаркиваться» перед историей, а изменить ее «течение» в нужном для планеты Земля направлении.

– Ваша задумка, наверное, очень грандиозна, – ироничным тоном с нескрываемой улыбкой начал говорить Юсуп Ибрагимович, – но причем тут практика? Вы – хороший теоретик. Мы – профессионалы-практики. За кабинетным столом вы смотритесь внушительно, но оставьте работу с массами нам. Мы отлично понимаем и знаем, куда их надо вести.

– Поэтому мы и решили объединить наши с вами усилия, – уважительно закивал в знак согласия головой Глеб. И продолжил свою речь, все более и более возбуждаясь: – Приятно иметь дело с профессионалами, которые понимают тебя с полуслова, с полу взгляда. Мне знаем, что не ошиблись в вас. Вместе мы настоящая команда победителей! Я верю, что все у нас получится! Фактические преобразования ждут нас! Народ с нами! Разум будущего восторжествует над частными интересами настоящего!

– Глеб, можно пояснее, – попросил Шубкин, – нам ничего не понятно.

– Почему не понятно? – задал риторический вопрос Василий и тут же сам на него ответил: – Лично мне все понятно. А вам? – обратился он к Юсупу Ибрагимовичу.

– Мне тоже все в основном понятно, – поспешил заверить окружающих в своей компетентности Юсуп Ибрагимович.

– Я переживал за окружающих, – пробормотал Женя. И скороговоркой, словно его вот-вот должен был кто-то перебить или лишить слова: – Экономическая составляющая от внедрения этой идеологической разработки мне очевидна.

– Я же говорил, что мы перевернем устаревшие взгляды классического понимания мироустройства, и мы их перевернули! – искря глазами с воодушевлением глядя на Машу, сказал Брагин.

– Давайте поговорим о нашем государстве, – предложил Шмелев.

– Начнем, как говориться «с нуля», – поддержал Юрия Коля.

– Согласен, – кивнул головой Глеб и сел на свое место. – Значит так, – Брагин посмотрел на начинающего нервничать Шляпкина. – Внешнюю политику мы поручим осуществлять вам. Ваша партия должна наладить тесные связи с государствами, граничащими с нашими территориями. Дело не простое. Справитесь?

– Мы уже работаем в этом направлении, – вальяжно откинувшись на спинку стула, ответил Шляпкин. – По многим направлениям у нас есть доверенные лица.

– Очень хорошо, – озабоченно посмотрев на Шмелева, сказал Глеб. – Повсеместно расширяйте свое присутствие. Нам скоро понадобятся ваши связи.

– Сделаем, – махнул небрежно рукой в знак согласия Василий.

– Теперь с вами поговорим, – обратился Брагин к Юрию. – Надо объединить в одно целое славянские государства. Они послужат основой для дальнейшего объединения с другими государствами.

– У нас есть кое-какие связи, – весьма неопределенно ответил Шмелев.

– Все подробности потом, – предупредил Юрия Глеб. И обращаясь ко всем присутствующим, пояснил: – Сейчас мы оговариваем общие вопросы. Конкретным содержанием наполним их потом.

– Опять скрытничаешь, – недовольно произнес Шубкин.

– Вы бы лучше не чужими вопросами занимались, а разрабатывали свои, – посоветовал Жене Коля.

– Должны же мы знать, что за реформы вы будете осуществлять на территории нашего проживания, – вступил в разговор Юсуп Ибрагимович.

– У нас территория большая, – продолжил тем временем свою речь Брагин, – и национальный состав разнообразный. Дело серьезное надо наладить правильную работу в этом направлении. А то до нас этому вопросу недостаточно уделяли внимания. Надо привести в порядок это направление.

– Это наш вопрос, – сказал, как само собой разумеющееся Юсуп Ибрагимович. – Мы над ним уже давно работаем.

– Это у вас, а у нас Сергей Зорин этим займется, – уточнил Брагин. – Будете с ним взаимодействовать. Ясно? – обратился к Юсупу Ибрагимовичу.

– Мы говорим о вопросе тонком и деликатном, – пошевелил пальцами в воздухе Юсуп Ибрагимович, словно хотел потрогать на ощупь толщину «деликатного вопроса».

– Разберемся, – уверенно сказал Зорин. – Решать надо, а не причитать.

– Что за несерьезный подход! – возмутился Портнов. – Это же люди.

– Мы знаем, – подозрительно посмотрел на Витю Ухов. – У вас, как нам известно, свое направление имеется.

– Да, – поежился Портнов. – Я духовным вопросом занимаюсь.

– Вот и занимайтесь, – тихо сказал Ухов.

– Продолжим распределение «портфелей», – поторопила Брагина Туркова.

– Ухову, – Глеб сделал выразительную паузу, – мы свою внутреннюю безопасность доверяем. Не подведете?

– Мы не только физическое, социальное, но и электронное, виртуальное пространство контролируем, – упирая на слово «контролируем» доложил Павел.

– Очень хорошо, – вздохнул с облегчением Брагин. – Сейчас в социальных сетях «черт ногу сломит», а вы их под свое «крыло» взяли. Похвально, благодарю – слегка наклонил голову вниз Брагин.

– Это что же, – встрепенулся, словно петух на насесте Шелестин, – вы всю нашу работу просматривать будете? Позвольте! Экономический вопрос не терпит открытости.

– Мы в части касающейся проверяем, – принялся успокаивать зашушукавшихся присутствующих Павел. – Это же в ваших интересах.

– Действительно, – пожала плечами Туркова, – мы придаем этой расплывчатой ситуации слишком большое значение. Зачем внедряться в подробности безопасности наших ресурсов?

– Да, – подтвердил Глеб, – оставим эту тему. Давайте перейдем к более значимым вопросам. Степан Шрайбер будет курировать МВД, а Никита Никонорович, если вы не возражаете, – обратился к присутствующим Глеб, – возглавит работу по преобразованиям в силовых структурах. Территорию, на которой расположены наши экономические интересы, – Брагин поднял указательный палец правой руки вверх, – надо хорошо охранять. Иначе, о каком успешном бизнесе можем идти речь.

– Надо финансовые ресурсы подсчитать, – произнес вслух свою мысль Коля.

– Подсчитайте, – уважительно посмотрел на Бубнова Воеводин. – Нам без профессионалов нельзя. Со стороны людей нанимать еще дороже будет.

– Не переживайте вы так, – начала успокаивать разволновавшегося Воеводина Туркова. – Повысим денежное довольствие, придадим соответствующий социальный статус защитникам Отечества, пообещаем перспективу карьерного роста в государственных структурах, и народ сам пойдет в силовые структуры, как ослик за морковкой.

– Немного ситуация прояснилась, – встал с кресла Брагин. – Предлагаю сделать перерыв. Пообщаться, как говориться, в неформальной обстановке.

– В формате «без галстуков», – продолжила речь Глеба Маша, – возможно, обговорить интересные комбинации. Не упускайте своего шанса.

Присутствующие быстро встали со своих мест и с удовольствием отправились на деловой обед. Во время обеда говорили мало. Сытно покушав политики, вернулись в кабинет и продолжили совещание.

– После еды совсем другое дело! – радостно сообщил Брагин. – Настроение улучшилось, и думать хочется. А как у вас?

– Направления распределять надо, – напомнила Глебу Маша. – Сколько можно кругами ходить?

– Вроде и так все ясно, – пожал плечами Коля.

– Не волнуйтесь, Туркова, не заблудимся, – с улыбкой успокоил Машу Антон.

– Довольно говорильни! – пресек на корню ненужную болтовню Шляпкин. – Здесь вопросы решают, а не презентацией своего красноречия занимаются. Не на трибуне.

– Мы властный орган, а не декорации – поддержал Василия Юрий. – Предлагаю сосредоточиться на кандидатурах министров. Правительство создавать надо. Надеюсь, у каждой политической силы уже есть фамилии кандидатов на конкретные должности.

– С губернаторами, что делать? – осторожно задал вопрос Ухов. – Ведь их всех менять на своих людей надо.

– Предлагайте кандидатуры, – сказал Брагин. – Только толковых людей давайте, а то, как всегда получиться.

– И чтобы управляемы были. Самодеятельность нам не нужна. Население страны должно им верить. Дискредитации нашей идеи не потерпим! – на властной ноте закончила свое выступление Туркова.

– Само собой, – закивал одобрительно головой Юсуп Ибрагимович, – масштабное дело затеяли. Правительство свое посадим. В общем, все как у людей будет. С кадрами дефицит, но ничего изыщем. На такое дело всегда кадровый резерв имеется. Полистаем списки. Придумаем, что ни будь. Верно, я говорю, господа?

– Скорей бы уж, – забегал беспокойно глазами по лицам присутствующих Женя. – Экономика не спектакль. Пауз не терпит, – и пояснил эмоциональную составляющую своей озабоченности: – Запах кризиса чувствуется. Просто смердит! Трупный запах устаревшей экономической структуры по всему миру распространяется. Уже не скроешь. Хоть с ног до головы помощью, как духами залейся.

– Какое сложное сравнение, – немного скривил в недовольстве губы Столяренко. – Предлагаю быть проще. Представьте, что мы простые люди, а не политическая элита общества.

– Хорошо, – ответил ему Шубкин. – Я подумаю над вашим предложением. Вы и меня поймите. Не могу же я примитивно говорить о серьезных вещах. Кризис замедлит темпы нашего экономического роста.

– Главное «порох» держать сухим, – подключился к диалогу Воеводин. – Все должны понимать, что мы сила! Как «внутри» территории, так и «во внешней» ее части. Надеюсь это всем ясно?

– Это конечно важно, – внимательно посмотрев на Никиту Никоноровича, сказал Брагин. – Однако, – продолжил он свою мысль, – интеллектуальная самостоятельность куда важнее увесистого «кулака». Так что пыжиться не надо. Ваша задача создать мобильную физическую силу способную защитить интересы нашего частного капитала и интересы контролируемой нами территории.

– Нам приходится развиваться в неблагоприятной информационной среде, – напористо заговорил Ухов. – Чтобы успешно противостоять идеологической агрессии необходимо качественно перестроить работу подконтрольного мне ведомства. Мне необходимы соответствующие суммы для успешного отражения виртуальных атак и проведения с нашей стороны своих операций. Задача возглавляемого мной ведомства бороться за умы человечества.

– А как же чистка рядов зарождаемого нами движения и защита его лидеров? – поинтересовалась Маша.

– Работаем, – уклончиво ответил Турковой Ухов. – Мы контролируем физическую, информационную, виртуальную безопасность нашей партии. В скором времени мы будем контролировать все политические, экономические, культурные потоки внутренней территории нашего влияния. Всякого рода интеллектуальная деятельность находится под нашим пристальным вниманием.

– Это очень хорошо, – с облегчением вздохнул Глеб. – Учитесь, как надо развивать наш успех, – обратился он к присутствующим.

– Тотальный контроль, конечно хорошо, – сказал Василий, – но бес тесных связей между элитами различных государств невозможно изменить современную расстановку политических сил.

– Я ценю вашу работу в этом направлении, – покровительственным голосом сказал Брагин.

– И без социальной поддержки малоимущего населения территории нам не обойтись, – напомнила Маша.

– Вот вы и займитесь этим вопросом, – командным голосом обратился к Турковой Брагин. – Низы должны быть всегда за нас. Простые люди – наше «сырье». Как «освоим», так и жить будем. Кстати уточните, сколько же нам нужно будет учебных заведений для воспитания своих кадров. Сами понимаете, – обратился он ко всем присутствующим, – нам нужны совершенно другие люди. Которые будут, качественно отличатся от населяющих сейчас планету Земля биологических организмов. Думающие роботы, конечно хорошо, но без создающих их гениев нам не обойтись. К тому же, – обратился Глеб к Шрайберу, – физическое состояние населения нашей территории оставляет желать лучшего. Такого количества инвалидов даже после мировой войны не было. А у нас сейчас мирное время. Кто работать будет на наших предприятиях?

– У нас есть программа пропаганды здорового образа жизни, которая направлена на укрепление физического состояния экономически активного населения, – с готовностью отрапортовал Степан.

– Как у вас поставлен вопрос, – удивленно посмотрел на Шрайбера Брагин, – катится, как по «маслу». Не тяните с внедрением своей чудо программы в жизнь. Нам позарез нужны здоровые человеческие особи.

– Без информационной помощи нам не обойтись, – посмотрел Степан в сторону Ухова.

– Поможем, – пообещал Павел. – И героев найдем для подражания, и моду привьем здорового образа жизни. Только денег дайте.

– Дадим, дадим, – приветливо улыбаясь, пообещал Брагин.

– Не забудьте про духовное развитие общества, – напомнил увлеченно беседующим строителям нового будущего Портнов. – Если голова «пуста», то грош цена вашим усилиям.

– Вы, конечно правы, Виктор, – сказал Брагин. – Ждем от вас конкретных предложений. У нас хоть де-юре и светское государство, но де-факто верующих много и мы будем все вместе строить новое общество. Возражений нет? – поинтересовался у присутствующих Брагин.

– Необходимо сделать так, чтобы национальный вопрос перестал быть вопросом, – заявил Юсуп Ибрагимович. – Дело не в примитивном интернационализме, – пояснил он, – надо не к одному «знаменателю» приводить, а собирать образ из разноцветных камней, как мозаику. Только так можно создать настоящее многонациональное «произведение».

– Займитесь, займитесь этим вопросом, – торопливо заговорил Глеб. – Нам железобетонный монолит нужен. Только так сможем модернизировать устаревшие взгляды на этом направлении. Позиция: «Разделяй и властвуй» исчерпала свои возможности. Пришло время нового взгляда на окружающие нас «вещи». При бытовом взаимодействии необходимо учитывать особенности национального характера. В научном плане на первое место выходит интеллектуальные особенности человека. Необходимо в сознании масс культивировать новый лозунг: «Через многообразие к единому целому».

– Туманно, – засомневалась Маша. – Может проще надо?

– Сложно когда непонятно, – молниеносно отреагировал Брагин. – По мере совместной деятельности «мираж» противоречий рассеется. И мы увидим истинный образ созданного нами индивида. С качественно новым содержанием личности. С таким физически и интеллектуально развитым человеком можно и к звездам лететь.

– Довольно популизма! – забеспокоился Шляпкин.

– Действительно, – поддержал его Шмелев, – давайте без демагогии. Мы управленцы, а не сказочники.

– А, по-моему, в словах Брагина есть рациональное начало, – поддержал Глеба Ухов. – Наши классические взгляды на устройство ставшего привычным за сотни лет Земного мира не отвечают современному положению дел. Только новый взгляд сможет в должной мере обеспечить нам устойчивое развитие.

– Космос, это что-то новенькое, – подозрительно покосился на Брагина Портнов. – В противоречие с самим Создателем входим. Так поверхностно рассуждать нельзя. Нигилизмом попахивает.

– Что-то отсутствует, – предположил Шелестин и почесал затылок. – Может, – посмотрел он на Глеба, – пересмотрим нашу точку зрения? К чему рисковать? Предлагаю не создавать идеального человека с виртуальными возможностями, а проводить всякого рода преобразования с существующим человеческим материалом? Идеального общества, как и идеальных людей не существует. Всегда есть какой-то хоть маленький, но изъян.

– Преобразования будут происходить комплексно, – начал «разжевывать» свою точку зрения по существу вопроса Глеб. – Разумеется, ждать, когда вырастет новое поколение, мы не будем. Внедрять нашу программу в жизнь необходимо как можно быстрее. Предлагаю разработать конкретные предложения и высказать их на следующем нашем заседании.

– Дельная мысль, – тут же поддержала Брагина Маша. – На следующем совещании через десять дней заслушиваем доклады по направлениям. Все должно быть ясно, понятно, а главное – выполнимо. Креативная эвристичность не просто приветствуется, а обязательно необходима. Ясно? Кто против такой резолюции нашего совещания?

– Разумеется, надо основательно подготовиться, – приосанился Воеводин. – Срок короткий, но при желании вполне достаточен, чтобы подготовить доклад.

– Разве решаются такие масштабные вопросы в такие микроскопические сроки? – задал риторический вопрос Шубкин и тут же на него ответил: – Нет. Минимум месяц.

– Избиратель не будет ждать, – напомнил всем присутствующим Брагин. – А наши оппоненты тем более. Или вы хотите упустить власть? Струсили взвалить на себя ответственность за страну и планету в целом!

– Вове нет! – выкрикнул, не сдержавшись Бубнов. – Мы для себя власть брали, а не для других.

– Достойный ответ! – демонстративно громко похвалила Колю Туркова.

– Если всем все ясно, то встречаемся в назначенное время, – сказал с довольным видом Глеб и закрыл заседание: – Всем спасибо за работу. До встречи. Преобразования только начинаются. Нам нужен надежный, прочный «фундамент». До свидания соратники!

Участвующие в совещании торопливо попрощались друг с другом и разошлись.

*          *          *

Туркова и Брагин остались в кабинете одни.

– Концовка как-то скомкано получилась, – забеспокоилась Маша. Она внимательно посмотрела на Брагина.

– Подумаешь, – развалившись в кресле, с легкомысленным видом ответил ей Глеб.

Маша подошла к окну и посмотрела в низ.

– Разъезжаются, – сказала она и уставилась на Брагина.

– Не переживай, – махнул рукой в направлении окна Глеб.

– А если не успеют подготовиться? Что тогда будет? – вовсе разнервничалась Туркова.

– Успеют, – принялся успокаивать Машу Брагин.

– Ты опять что-то задумал? – спросила Туркова у Глеба. Глаза ее заблестели недобрым светом.

– Ничего особенного, – постарался уклониться от ответа Глеб.

– Нет здесь что-то не так, – не унималась Туркова. – Опять ты задумал, какую ни будь каверзу? Я никогда не поверю в то, что ты занимаешься политической «благотворительностью». Рассказывай свои планы, – нетерпеливо топнув ногой, потребовала Туркова.

– Пока говорить о чем-то рано, но в перспективе, конечно, есть кое какие задумки, – едва заметно улыбнувшись, продолжал «петлять» зайцем Брагин.

– Ну, что тебе стоит! – чересчур раздраженно возмутилась Маша. – Я же должна знать, как себя вести на следующем совещании, – уже плаксивым тоном продолжила она.

– Что говорить? – почесал за ухом Брагин. – Я толком не знаю намерений наших товарищей. В зависимости от их программных предложений и решения приниматься будут.

– Конечно, если не хочешь, можешь не говорить, но и на меня тогда можешь не рассчитывать, – демонстративно обиделась Туркова. – А одному тебе не выстоять. Так что подумай. Пока есть время. Через десять дней у тебя его не будет.

– Ладно, ладно, – смягчился Брагин. – Скажу тебе несколько слов. Смотри не разболтай.

Туркова замерла в ожидании чего-то секретного. Она подумала, что вот сейчас состоится очередное «откровение» Глеба.

– Мы затеяли большую и интересную «игру», – продумывая каждое свое слово, медленно заговорил Брагин. – На следующем совещании будет разработана официальная концепция развития ведомого нами общества. О том, что население подконтрольной нам территории искусно нами управляется знать никто не должен. Со стороны это должно выглядеть, как народное самоуправление. Пусть люди думают, что они свободны. Ведь ты прекрасно понимаешь, что свобода – очень красивый мираж. Народ пойдет за «дымкой», как за истиной. Главное не лишать его этого «смысла». Пусть думает, что он сам принимает решения.

– А наши соратники? – забеспокоилась Маша. – Неужели и они в неведении прозябать будут? – Испуганно посмотрела на Глеба Туркова.

– На счет себя не волнуйся. Будешь в курсе, – испытывающим взглядом посмотрел Глеб на Машу. – Если конечно захочешь, – добавил он и неохотно встал из своего кресла.

– Хочу! – поспешила заверить направившегося к выходу из кабинета Брагина Туркова.

– Тогда верь мне и не сомневайся в моих возможностях. Я знаю, что делаю. Скоро мы будем править планетой Земля, – сказал, как само собой разумеющееся Глеб.

– Смотри не подведи, – встала со стула Маша и широким шагом направилась за Брагиным.

У самой двери Брагин резко остановился и повернулся к Маше лицом. Туркова от неожиданности чуть не налетела со всего маху на Глеба.

– Предупреждать надо, – недовольно буркнула она себе под нос.

– Знаешь, что я подумал? – как ни в чем не бывало, обратился к Турковой Глеб. – На следующем совещании мы представим свою программу развития общества.

– Зачем же мы тогда их программами озадачили? – не понимая хода мысли Брагина, удивленно посмотрела Маша на Глеба.

– Мы на их программы свои наложим. Они и не заметят, как мы подмену сделаем, – с удовольствием принялся делиться своими мыслями Брагин.

– Решил показухой заняться? В демократию поиграть? – раздраженно дергая Брагина за пиджак, повысила голос Маша.

– Ничуть, – ни капельки не смутившись тона Турковой, продолжил свою мысль Глеб.

– Тогда объясни, – потребовала Маша. – Как ты изменять готовые идеологические «конструкции» собираешься? Ведь соратники это сразу заметят! Начнется грандиозный скандал. До политического кризиса дойти может. Ты все продумал хорошенько? Политический «забег» только начался, а мы уже «спотыкаемся». Я думала ты серьезный политик, – с нескрываемым недовольством закончила свою речь Туркова.

– Много эмоций, – улыбнулся Глеб.

Непринужденная, мягкая, открытая улыбка Брагина вовсе не вязалась с эмоциональной атмосферой диалога. Туркову это очень покоробило и она, крепко сжав свои кулачки, театрально затрясла ими перед самым носом своего соратника по партии.

– Это еще что такое? – уставился Глеб на маленькие кулачки своего заместителя по партии. – Я сепаратизма не потерплю.

– Смотри у меня! – сквозь зубы зашипела Маша. – Я каждый твой шаг контролировать буду. Вздумаешь все испортить, – Туркова выставила указательный палец правой руки вперед и с силой ткнула им в грудь Брагина, – уничтожу! Я не шучу, – серьезным голосом предупредила она Глеба.

– Ничего я испортить не хочу, – «попятился» Глеб. – Неужели ты думаешь, что я самодур? Спасибо за такое мнение обо мне. Не успели делом заняться, а уже ссоримся.

– Это я так, для порядка, – смягчилась Маша. – Говори, что задумал?

– Они программы предоставят, а мы их слегка подкорректируем, – аккуратно пояснил суть своей задумки Глеб.

– Так это ты и мою программу корректировать будешь? А может, я не желаю! – перешла в открытое наступление Туркова.

– Так это же надо для пользы дела, – вяло сопротивлялся Брагин. – Ты думаешь это мои амбиции? Что за политическая «близорукость»!

– Откуда я знаю, – подобрела Маша. Немного помолчала и добавила: – Все равно неприятно. Работаешь, работаешь, а кто-то твою работу «кромсает». И автор уже не ты, а другой. Обидно. Правда?

Глеб, молча, пожал плечами. Такая реакция Туркову не устроила. Она вновь задергала Брагина за рукав пиджака.

– Ты не имеешь на это права! – возвысила она голос.

– Не шуми, – осадил ее Брагин. – Подумаешь, недотрога.

– Я тоже руковожу партией! Мое мнение имеет вес. Я имею право голоса. Мою программу нельзя «кромсать», как селедку, – Уперлась «рогом» Туркова.

– Да что мы на живодерне что ли? – Задал риторический вопрос Глеб и сам же на него быстро ответил: – Ни каких «операций по живому». Только «под наркозом».

– Я не желаю делать «косметику» моей социальной программе! – продолжала «бурлить» эмоциями Маша.

– Хватит! – резко одернул Туркову Брагин. – Мы политику делаем, а не губы красим. Это я не хочу, то не буду. Попрошу соблюдать партийную дисциплину! Мы разрабатываем стратегию, а не кавалера для танца выбираем. Базар устроили. Серьезным политиком себя считаете, а ведете себя, как барышня. Стыдно должно быть!

– Я не только за себя говорю, – не сдавалась Маша. – Своим бесстыдным интеллектуальным террором вы совершенно атрофируете нашу личную креативность. Вы лишаете нас права быть самими собой. Мы имеем право на индивидуальность. Мы вполне самодостаточны, что бы отвечать за свои поступки. Другие вас тоже не поддержат. Нельзя же быть таким волюнтаристом. Что за манера беспардонно «топтаться» по чужим убеждениям.

– Красивая речь, – улыбнулся довольной улыбкой Брагин. – Но, к сожалению, не имеет к нашему разговору, ни какого отношения. Причем здесь роль личности в истории? Мы вырабатываем совместно общее решение. Я же ставлю только «точку» и не более того.

– Лишая нас своей идентичности, – добавила Туркова. – Имена можно оставить?

– Что за нарциссизм? Откуда столько себялюбия? Я не самолюбив, но всему есть придел. Хватит бунтовать. Пора заняться делом, – жестким тоном сказал Глеб и повернулся к Турковой спиной. – Ты должна во всем поддерживать меня, – не поворачиваясь, отдал он распоряжение и вышел из кабинета.

– Глеб, подожди. Я с тобой, – поспешила за Брагиным Туркова. – Ты все не так понял. Я же хотела, как лучше. Надо всякие ситуации продумать и просчитать. Зачем решать штатные вопросы в авральном порядке. Я только хотела заранее подготовиться. Должна же я быть в курсе наших дел. Конечно, ты, как руководитель вправе изменять суть вещей, но и все остальные имеют право хоть как-то участвовать в этом процессе. Ты же сам говоришь, что мы одна команда.

Двадцать третья глава

НОВОЕ МИРОПОНИМАНИЕ

 

Туркова готовилась к предстоящему совещанию очень тщательно. Она досконально проработала свое направление. Ей очень хотелось, чтобы по программе социального благоустройства общества было, как можно меньше замечаний и исправлений. Маша решила не выступать первой, а дать возможность получить как можно больше «шишек» другим докладчикам. Все привыкнут к вносимым Брагиным поправкам и предполагаемые в ее докладе «недочеты» будут уже не так ясно бросаться в глаза окружающим. И ее статус не пострадает. С такими прагматичными мыслями Туркова и приехала на совещание.

*          *          *

Маша буквально ворвалась в кабинет Брагина.

– Что случилось? – не отрывая глаз от лежащей на его столе бумаги, поинтересовался Глеб больше для приличия, чем из интереса.

– А тебе-то, какое дело? – резко отреагировала на формальный интерес Брагина к ее персоне Маша.

– Не бузи! – огрызнулся в свою очередь Глеб. И пояснил: – Думаешь, я «вес» набираю. Информацию интересную Павел Ухов предоставил, – пояснил Брагин и поинтересовался: – Желаешь ознакомиться?

– Я думала, что этот вопрос должен был решаться автоматически, – стараясь держаться по отношению к Брагину независимо, ответила Туркова.

– Смотри, какая дама ершистая, – наконец оторвался от текста Глеб. – Доклад подготовила? – вдруг перескочил он совершенно на другую тему. – Дай почитать, – и протянул правую руку в направлении черной, кожаной папки, которую Туркова крепко сжимала тонкими пальцами.

– Подготовила, машинально ответила Туркова. – Читать не дам, – и Маша спрятала черную папку с докладом за спину. Глядя из-под насупленных бровей на Глеба, пояснила: – Ознакомишься, как и все, во время моего выступления.

– Я же должен убедиться, что все нормально, – пояснил непонятливой Маше свое желание Брагин.

– Не доверяешь, значит, – насторожилась Маша. – Хорош начальник! Нечего сказать. Хотя, спасибо за откровенность, – добавила она нехотя.

– Ситуация очень напряженная, – неожиданно разоткровенничался Глеб. – В стране крайне неспокойно. Необходимы крайние меры. Все учла? Льготы всякие и прочее.

– Уж не глупее тебя буду, – с хитринкой в голосе ответила Туркова.

– Ладно, – согласился Глеб. – На совещании доработаем.

– Где все? – поинтересовалась Маша.

– Согласен, – развел руками Брагин. – С дисциплиной у нас пока еще слабовато. Надо будет накрутить им «хвоста». Что за расхлябанность!

– И это в самом начале нашего пути, – принялась нагнетать обстановку Туркова.

– Сегодня же прекращу этот бардак! – вспылил Глеб.

– А это результат твоей самоуверенности, – продолжила давить на Брагина Маша. – Вместе работать надо, а не отталкивать меня.

– Сейчас-то зачем об этом, – растерянно оглядываясь по сторонам, обиженно засопел Глеб.

– Ладно, – деловито осмотрев кабинет Брагина, сказала Маша. – Я вот, что думаю, – быстро подошла она к окну. – Виду не подавай. А если заартачатся, потребуй объяснений. Пока они с мыслями собираться будут ты их программы, и подкорректируешь маленько.

– Странно ты рассуждаешь, – недовольно посмотрел на Машу Брагин. – Это же наши соратники!

– Я виду они тебе ближе! – дерзко посмотрела Туркова на Глеба.

– Твой статус никто не умалял. Ты мой заместитель, – подтвердил особые полномочия Турковой Брагин.

– Тогда меня слушать надо, а не им в рот смотреть, – принялась наставлять Глеба на путь истинный Маша.

– Ладно, уж, – рассердился Брагин. – Сам разберусь.

– Я и виду, как ты лихо «разбираешься», – осуждающе посмотрела на Глеба Туркова. – Вместе быть надо, а ты все меня от руководства отпихиваешь. Вот и поплатился за свое глупое упрямство. Больше так не делай. Иначе нас поодиночке «раздавят». Как ты этого не понимаешь? – наконец-то уселась на свое место рядом с Брагиным Маша. Она совершенно успокоилась и даже немного повеселела.

Зазвонил служебный телефон.

Брагин не спеша снял трубку:

– Ало. Хорошо. Приглашайте, – Важно посмотрел на Туркову. – Вот и все. Все в сборе. Главное, без паники.

– А кто «паникует»? – заерзала на стуле Маша. – Я совершенно спокойна. Подумаешь «все в сборе». Я тоже так смогла бы. Эка невидаль. Совещание организовать!

Брагин ничего не успел ответить. Открылась дверь и в кабинет вошли соратники.

*          *          *

– Здравствуйте, правительство! – громко поприветствовал Глеб вошедших в кабинет политиков. – Мне очень приятно, что наше с вами совещание проходит в такой переломный момент. Надеюсь, все подготовили доклады?

– Здравствуйте, Брагин, – ответил за всех вошедших Василий Шляпкин. – Мы все готовы. А вы готовы Стать у «руля» такой махины, как наша территория?

– Я уже стою на «капитанском мостике», – ответил ему Глеб.

– Тогда все по местам! Командуйте, капитан, – обратился к Брагину Юрий Шмелев.

– Старший помощник, – обратился к Маше Глеб, – Полный вперед!

– Есть, полный вперед! – искря озорными глазами в направлении вошедших членов правительства, с готовностью продублировала команду Брагина Туркова.

– Тогда за дело, друзья, – глухо прохрипел Павел Ухов.

– Вы, что простыли? – забеспокоился Витя Портнов. – А как же доклад о безопасности нашего политического сообщества?

– Я всегда в форме, – заверил твердым, с хрипотцой голосом присутствующих Ухов.

– Я горжусь вами, Ухов, – металлическим голосом сказала Маша.

– Однако, к делу, – вернул в будни настоящего присутствующих в кабинете Брагин. – Попрошу для пользы дела соблюдать протокол совещания, – потребовал Глеб. И уже мягким голосом пояснил свою мысль: – Выступать в порядке установленной ранее очереди.

– Разумеется, порядок, прежде всего, – успокоил Брагина Никита Никонорович Воеводин.

– В таком случае слушаем выступление первого докладчика, – громко объявил Брагин.

Степан Шрайбер откашлялся и пружинистым шагом, словно разминаясь перед прыжком, подошел к стойке-трибуне. Положил свой доклад на прозрачную подставку, и молча, посмотрел на политиков.

– Мы вас внимательно слушаем, Шрайбер, – словно выстрел из спортивного пистолета прозвучал голос Турковой.

И Степан «рванулся» вперед.

– Вопросы, относящиеся к спортивно-массовой сфере, которую я курирую, очень важны для успешного развития человеческого общества. Все направления, жизнедеятельности порученного мне участка напрямую или косвенно зависят от здоровья его граждан, – Шрайбер осторожно откашлялся, – Главное конечно – это здоровый образ жизни жителей, населяющих нашу территорию.

– Предлагаю перейти от общих слов к конкретным предложениям, – поторопил немного волнующегося выступающего Никита Никонорович. – Нам здоровые солдаты нужны. Строй программу с самого рождения. Нам в силовые структуры крепкие ребята необходимы. Правда, Шмелев? – решил обратиться за поддержкой к Юрию Воеводин.

– Вопрос не праздный, – закивал головой Шмелев. – Призывать некого. Да и в наши структуры крепкие ребята крайне необходимы.

– Так что предлагай с самого рождения, – посоветовал Никита Никонорович.

– Так я так и хотел! – Возмутился Степан. – Продолжаю, – уже более спокойным голосом заговорил он. – Я рассматриваю вопрос здорового образа жизни задолго до рождения ребенка.

– Очень интересно, очень интересно, – подбодрил выступающего с докладом Степана Брагин. – Предлагаю не «наскакивать» друг на друга, а осуществлять тесное сотрудничество.

– Настоятельно рекомендую всем присутствующим прислушаться к данному предложению, – заявила назидательным тоном Туркова.

– Действительно, – мягким голосом поддержал Машу Портнов, – давайте станем чуточку добрее. Для пользы дела надо. Понимаете?

На минуту воцарилось гробовое молчание, из которого следовало, что все «поняли».

– Откуда берутся дети? – задал риторический вопрос Шрайбер.

Присутствующие на совещании зашевелились, заулыбались, а Туркова на секунду потупила глаза в крышку стола, но моментально сориентировалась и громко постучала карандашом по этой самой крышке.

– Посерьезней соратники! Степан, что за вольности? – незаметно покосившись на Брагина, спокойно взирающего на все происходящее, одернула «шалуна» Маша. – Взрослые люди, а рассуждаем, как подростки.

– Да я и не думал вовсе шутить, – серьезным взглядом «сверлил» присутствующих Степан. – Начинать необходимо с воспитания родителей. Если у родителей слабое здоровье или они ведут не здоровый образ жизни, то у ребенка повышается вероятность снижения иммунитета, что может привести к тем или иным заболеваниям.

– Это понятно, – перебил докладчика Шубкин. – Нам здоровое экономически активное население нужно. Кто экономику территорий поднимать будет?

– А в силовых структурах служить? – забеспокоился Воеводин. – Нам физически и интеллектуально развитые личности нужны.

– Шрайбер, перестаньте пугать правительство! – встала со стула Туркова. – Соратники, – обратилась она к присутствующим, – все не так уж и плохо. В стране пока еще есть относительно здоровые люди.

– Здоровье нации дело серьезное – поддержал «обеспокоенных» Бубнов. – Что я буду делать без достаточно квалифицированной рабочей силы? У меня же в стране экономические реформы не состоятся! Надо этот вопрос разобрать основательно. Предлагайте конкретные действия, – потребовал он у Степана.

– Вам-то что, – подал голос Максим Столяренко, – навезете рабочую силу из-за рубежа и «привет». А моему ведомству «разруливай» эту демографическую ситуацию. Попробуй «окультурить» в короткие сроки такую «разношерстную» массу населения.

– Вопрос конечно важный, – не удержавшись, вступил в разговор Иван Блинов. – Многообразие религиозных направлений хорошо, но как грамотно «притереть» их духовные составляющие друг к другу?

– Вот и надо нам всем вместе подумать, – заговорил наконец-то Глеб Брагин, – как эти мощные энергетические потоки организовать. Сами понимаете, – посмотрел он на Туркову, – изменения предстоят основательные.

– Справимся, соратники? – тут же спросила Маша у присутствующих. И сама же уверенным голосом ответила на свой вопрос: – Конечно, справимся!

Члены правительства одобрительно закивали головами.

– Продолжайте, Шрайбер, – распорядился Глеб.

– Так вот, – демонстративно откашлявшись, заговорил Степан, – как я уже сказал, начнем с будущих родителей наших еще не родившихся малышей. Прежде всего, обязательно необходимо широко освещать в средствах массовой информации все действия правительства по оздоровлению генетической составляющей населения нашей территории. Для успешного развития предлагаемой моим министерством программы по укреплению физического здоровья людей необходимо создать институт подвижников здорового образа жизни. Эти люди личным примером будут пропагандировать положительные стороны здорового образа жизни. Средства массовой информации должны «внедрять» в сознание индивидов эти стереотипы поведения. Каждый человек должен понять и осознать, что здоровый образ жизни необходим для успешного развития его генетически обусловленной индивидуальности. Реклама здорового образа жизни должна присутствовать везде и всюду. Она должна стать визитной карточкой нашей партии. Необходимо сделать так, чтобы в стране стало модно быть здоровым. Тогда население не будет кичиться своими вымышленными болячками, а начнет стремиться соответствовать пропагандируемому в государстве новому, здоровому стилю поведения.

– Так, так, – одобрительно закивал головой Брагин.

– Предлагаю перейти к конкретике, – сказал Василий Шляпкин. – Хватит ходить «кругами» вокруг здоровья. Нам здоровую элиту выращивать надо уже сейчас. Дайте инструментарий!

– Мы увеличим финансовые вложения в спортивно-массовую работу. Повысим зарплату работникам спорта. Сделаем так, что здоровым быть станет престижно, – торопливо начал перечислять «конкретику» Шрайбер. – Человек, поддерживающий свой организм в хорошей физической форме, будет жить лучше биологической особи увлекающейся вредными привычками.

– Мы поможем, конечно, вашему ведомству, но и вы уж не сочтите за труд обеспечьте наши социальные программы соответствующей поддержкой, – вклинилась, как бы, между прочим, в монолог Шрайбера Туркова. – Необходимо разработать разновозрастные программы, что бы человек любого возраста и пола мог в них успешно участвовать.

– Разумеется, мы будем работать на результат, – заверил Машу Степан. – Создадим детские спортивные секции. Для молодежи спортивные клубы. Для взрослых секции любителей спорта. Для пожилых людей кружки здоровья.

– Хорошо, но чересчур стандартно, – посетовал Шелестин. – Мы должны показывать всем пример. Ни у кого не должно появиться и тени сомнения в правильности выбранного нами политического пути. Это всем ясно? – строго спросил у присутствующих Антон.

– Дело ясное, – ответил за всех Ухов. – Будем прилежно стараться каждый на своем направлении.

– Господа, не будем забывать, что от физического состояния населения зависит его работоспособность не только в молодости, но и в зрелом возрасте, – напомнил всем Бубнов.

– Вопрос конечно глобальный, – сказал Глеб. – Я думаю пора заслушать следующего докладчика.

– Я продолжу вносить свои предложения в ходе выступления следующих докладчиков, – Заявил Шрайбер и сел на свое место.

– Кто у нас следующий по списку? – поинтересовался Глеб.

– Силовые ведомства, – объявила Туркова.

– Значит так, – лихо, словно давно решенный вопрос, начал доклад Никита Никонорович. – Прежде всего, хочу сказать, – Воеводин посмотрел на Юрия Шмелева, – что социальная политика государства по отношению к силовым структурам практически отсутствует. Старые ведомства развалили, а новые до сих пор еще не создали.

– Попрошу выражаться конкретнее – насторожилась Туркова.

– Слабенький социальный статус у силовиков в обществе, – с удовольствием принялся пояснять свою мысль Никита Никонорович. – Служить в силовые структуры не очень-то желают идти молодые люди.

– Это и понятно, – подал голос Антон Шелестин. – У вас даже с общей культурой не все в порядке. Служат одни недоучки. У вас на вооружение начинает поступать качественно новое оружие. Кто его будет осваивать?

– Вот и я говорю, – начал упирать на «Ахиллесову пяту» Вооруженных Сил Воеводин. – Нам с высшим образованием солдаты нужны. Как бы их заманить к нам на службу?

– Этот вопрос уже практически решен, – радостно отрапортовала Маша. – Теперь новобранцы сами к вам спешить будут. Повысим оклады. На государственную службу станем принимать только тех, кто служил в силовых структурах. Подразделения для продвинутых интеллектуалов организуем. Спортивные роты возродим. Всех в строй поставим. В силовые ведомства очередь стоять будет.

– Вот это другой разговор, соратники! – заулыбался и Воеводин. – С качественно новым личным составом совсем другое дело. Вот только сомневаюсь, – замялся, словно школьник при ответе, только что бодрый докладчик, – достаточно ли будут патриотичны новоявленные интеллектуалы? Что для них будет первично служба или продвижение по служебной лестнице? Защита общественных интересов или личная выгода? Зачем они будут идти в силовые структуры? Нам «качество», а не «проходной двор» нужен.

– Не стоит так переживать, Никита Никонорович, – успокоил Воеводина Брагин. – У нас все просчитано. Правда, Ухов?

– Разумеется, – кивнул головой Павел. – Нам людской «балласт» ни к чему, – и пояснил слегка ошарашенному таким заявлением Никите Никоноровичу: – Современные образцы вооружения не нуждаются в многотысячной толпе с автоматами. Одно нажатие кнопки и соответствующая аппаратура сделает все сама. Нам теперь, соратник, нужны специалисты по компьютерам, а не по рытью окопов во весь рост. Ясно?

– Скорей бы уж! – облегченно вздохнул Воеводин. – А то вроде, как отстаем от остальных, – и вопросительно посмотрел на Глеба.

– Это только непрофессиональному взгляду так кажется, – загадочно улыбнувшись, ответил ему Брагин. И тут же «расшифровал» свою мысль: – К вам это не относится. Имеются в виду всякого рода «домашние» обыватели. Они так громко «трещат» о «закате» силовиков, что совершенно не слышно, как походным шагом бодро идет качественная модернизация военной техники.

– Нам бы еще в головах населения взгляды обновить, – «забурлил» желаниями Никита Никонорович. – И в «серое вещество» военных боевого духа добавить и гордости за боевую мощь армии и флота.

– Не забывайтесь, соратник! – одернула ненасытного «просителя» Маша. – Мы, конечно, продвинулись далеко вперед в этом вопросе, но не все сразу. Постепенно, мой друг. Постепенно. Это, как после длительного голодания. Сразу и много нельзя. Объем «потребления» будем увеличивать по установленному «графику» порционно. Понятно?

– Понятно, – пробурчал Воеводин и бодрым голосом продолжил: – Чтобы не задерживать сделаю «марш-бросок» по всем намеченным мною пунктам доклада.

– Правильно говорите, соратник, – поддержал докладчика Шрайбер.

– Я мыслю так, – воодушевленно продолжил Никита Никонорович, – многое зависит от социальной направляющей вектора преобразований. Надо повысить статус человека с ружьем. Начиная с внешнего вида – формы и заканчивая интеллектуальным и духовным содержанием военного человека.

– Полностью согласен с выступающим, – вклинился в доклад Воеводина Юрий Шмелев. – У меня та же картинка вырисовывается.

Шмелев, ваше выступление следующее, – строго осадила самовольно затесавшегося в содокладчики Юрия Туркова. Окинула недовольным взглядом присутствующих и напомнила: – У каждого свой, персональный доклад. Устроили колхоз. Не создавайте информационного столпотворения. Всех заслушаем. Сдержанней, соратники. Наберитесь терпения. Всем дадим высказаться по намеченным нами преобразованиям.

– Ничего, ничего, – отозвался со своего места Брагин. – Это даже хорошо. Сразу видно, что политик переживает за свой участок работы, а не отсиживается в «тени».

Маша обиженно посмотрела на Глеба, но ничего не сказала, а, только поджав губы, невнятно проговорила: «Делайте, как считаете нужным. Я хочу, чтобы порядок был и ясность».

– Не волнуйтесь, Туркова, – с чересчур важным видом заговорил Шляпкин, – я лично слежу за прозрачностью выступлений. А Портнов, надеюсь, контролирует духовный шлейф выступлений.

– Конечно, конечно, – неожиданно скороговоркой затараторил Виктор.

Присутствующие на совещании с интересов уставились на Портнова.

– Духовное единство – вот в чем сила личностей в форме, – уже спокойно, слегка на распев, в своей манере подавать информацию сказал Виктор.

Присутствующие на совещании облегченно вздохнули и зашевелились.

– Не будем расслабляться, соратники – живо заговорил Брагин, – давайте послушаем докладчика. Кстати, – окинул взглядом сидящих за столом Глеб, – информация, как видим, пересекается. Поэтому дополнения к докладам надо обсуждать сообща. Возражений нет? – и украдкой взглянул на Туркову. Маша сидела с каменным лицом.

– Конечно, нет! – радостно ответил за всех Коля.

– Ведите себя серьезней, Бубнов. Здесь не шоу по написанному кем-то сценарию, а настоящее совещание на высшем уровне, – не удержавшись, одернула крикуна Маша.

– Туркова права, – поддержал ее Шмелев. – Мы обсуждаем серьезнейшие вопросы.

– Государствообразующие темы поднимаем, – сказал Юсуп Ибрагимович, – а вы резвитесь. Не забывайтесь. Вы – политик, а не студент первого курса.

– Критику в свой адрес принимаю, – смиренно глядя на Туркову, сказал Бубнов.

– Вот это другое дело, – зашевелился у трибуны Никита Никонорович. – Я продолжу сидя за столом? – обратился он к Глебу.

– Согласен. Давайте по-простому. Здесь все свои, – благосклонно кивнул головой в знак согласия Брагин.

Воеводин мигом уселся на свое место и уже более уверенно и свободно продолжил свой доклад:

– Качественно новое вооружение приходит в силовые ведомства, я призывники, сами знаете, недостаточно квалифицированны. Кто технику напичканную электроникой обслуживать будет?

– Вот именно! – возмутился Шмелев. – В нашем ведомстве всюду камеры и прочая компьютерная мишура. Где взять столько специалистов желающих проходить службу в силовых ведомствах?

– С МВД ситуация не менее серьезная сложилась, – глядя на Юрия задумчиво произнес Брагин.

– Вот и я про то, – заговорила звонким голосом Туркова. – Я же сразу вам сказала, что это отдельная темя, – с победоносным видом закончила она свою мысль.

– Силовики все на одно лицо, – стоял на своем Глеб. – Здесь комплексный подход нужен.

– Надо существенно повысить денежное довольствие тогда нормальные люди обратят внимание на силовые структуры, – предложил Коля.

– Давно пора! – подхватил мысль Бубнова Никита Никонорович. И с ходу ее развил: – Предлагаю повысить еще интеллектуальную составляющую и физическую планку поднять хоть немного.

– Интеллектуалов к службе в силовых ведомствах привлечем, – пообещал Брагин. – А вот здоровьем населения вверенной нам народом территории должен заняться Степан. Помогайте, – обратился Глеб к Шрайберу.

– Строительством спортивных сооружений мы активно занимаемся, но без рекламы здорового образа жизни туго приходится. Наполняемость низкая.

– Пропагандой здорового образа жизни займется Туркова, которая ответственна за социальную сферу, – сказал Брагин.

– Мы проводим активную работу в этом направлении, – не глядя на Глеба, тут же ответила Маша.

– Надо молодежи гордость за свои вооруженные силы привить, – продолжал развивать «наступление по всему фронту» Воеводин. – Могущество страны зиждется не на шантаже, замешанном на страхе, а на чувстве уверенности в себе, в силах своей страны.

– Активно подключим к решению этого вопроса специалистов по интернету, – вновь быстро отреагировала на возникшую проблему Туркова.

– И духовную составляющую укрепить не мешало, – предложил Шмелев. – Коррупция наши ведомства сильно «разъела». Силовые структуры больше на протертую до дыр одежду похожи, чем на непроницаемый, единый монолит, – с грустинкой в голосе закончил свою информационную «вставку» Юрий.

– А эту задачу мы попросим решить Портнова, Блинова и Зорина, – объявил Брагин.

– Только поскорее решайте, – обратился к ответственным политикам за озвученное направление Воеводин.

– Взаимодействие духовной и светской жизни в силовых ведомствах, а также всякого рода национальные коллизии мы урегулируем, – ответил за себя и за Виктора с Иваном Зорин.

– Сергей, верно, говорит, хотя и чересчур самоуверенно, – тихим голосом сказал Портнов. – Смирения человеку не хватает. Гордыню свою усмирять надо. Тогда и интересы других видеть будем.

– И не надо путать вещие предсказания пророков с гаданиями всякого рода «колдунов в пятом поколении», – добавил Блинов.

– Данный аспект неимоверно социален. Тумана много. Как бы ни заплутать впопыхах. Предлагаю прояснить этот вопрос, рассмотрев его отдельно, – сказала Туркова.

– Согласен, – коротко объявил свое решение Глеб.

– Кто следующий выступает? – деловито поинтересовалась Маша.

– По плану я, – встал со своего места Антон Шелестин и сразу же сел на свое место.

– Давайте, докладывайте. Только без «воды». Саму суть культурного направления, – без нажима в голосе потребовал Брагин.

– Само собой, – кивнул Шелестин.

– Попрошу выражаться официально. Без дворового лексикона и ужимок, – со строгим выражением лица сказала Туркова.

– Излагаю теоретическую и прикладную «соль» моего доклада, – торжественным голосом заговорил Антон. – Здесь много говорили о престиже…

– Что значит «много»? – возмутился Никита Никонорович. – По вашему мнению, мы тут все болтуны-пустобрехи? – и недовольно посмотрел на Шелестина.

– Мы серьезные политики, – поддержал Воеводина Шмелев.

– Дайте человеку мысль высказать, что за неуважение, – постучал по крышке стола костяшками согнутых пальцев Глеб.

– Говорите, Антон, – «подтолкнула» докладчика к вербальным действиям Маша.

– Вот видите, – с обиженным видом обратился к Турковой Шелестин, – как бесцеремонно обращаются с культурой. И после этого говорят о каком-то прогрессе.

– Мы поняли. Что там дальше у вас по плану? – с досадой в голосе поинтересовался Коля.

– Соблюдайте регламент. Нам тоже выступать надо, – заявил Зорин.

– Престиж не шляпа. Не купишь. Его формируют отношения к факту в конкретной ситуации. Статус не дается с рождением. Его завоевывают, – деловито заговорил Антон. – Благодаря воспитанию индивид превращается в культурную личность. В свою очередь соответствующая пропаганда направляет мыслительный процесс человека в нужном «заказчику» направлении. Сколько можно «жевать» набившую оскомину историческую идею. Надо идти дальше. Необходимо объяснять прошлое, настоящее и будущее с учетом потребностей развития современного общества. Нужно срочно повысить качество конкретных образов художественных произведений. Кто герой нашего дня? Надо создавать в произведениях различного жанра образ честного, порядочного, воспитанного, патриота своей страны, гордящегося тем, что он живет в этой стране.

– Насыщенную глубоким смыслом речь докладчика надо, как следует «переварить», – предложил Шляпкин.

– Мы еще обсудим эту мысль, – окинув взглядом присутствующих, пообещал Брагин.

– Задачи развития необратимого современного культурного процесса внутри страны нам указаны. Надо обсудить экспансию во внешнюю культурную среду продуктов деятельности человечества, – сказала Туркова.

– Я готов к адресному и детально проработанному обсуждению, – зашевелился на стуле Антон.

Это хорошо, – негромко проговорил Ухов. – Такие вопросы с глобальным объемом информации в выступлении со скромной задачей «шапочного» знакомства не решаются.

– Конкретное обсуждение обязательно состоится, – заверил Шелестина Глеб.

– Разрешите сказать и мне несколько ключевых фраз, – обратился к Брагину Блинов.

– Разумеется, Иван, – поспешила ответить за Глеба Маша.

Брагин, молча, кивнул головой в знак согласия.

– Пришло время объяснения святых писаний с научной точки зрения, – стал озвучивать тезисы своего доклада Иван. – Необходимо организовать взаимодействие различных религиозных учений друг с другом и светской властью. Использование основополагающей составляющей любой религии – энергии духовного учения в целях развития культурного процесса развития человека.

– Очень интересно, – внимательно посмотрел на Блинова Брагин.

– Смелое заявление, – с досадой в голосе сказал Портнов. – Я вынужден буду откорректировать отдельные высказывания докладчика.

– Разумеется, – вновь опередила с ответом Брагина Туркова.

Глеб понимающе пожал плечами и сказал:

– Не возражаю. Божественное начало никто не отменял. Я уверен, что в космосе кто-то есть. Надо туда лететь.

– Куда? – не понял Женя.

– Поисками инопланетных сущностей займемся потом. А сейчас поговорим об интеграции населения в вездесущий прогресс с учетом национальных особенностей, – потребовал Зорин.

– Не менее важная тема, – подтвердил актуальность предстоящего выступления Юсуп Ибрагимович.

– Я, как и предыдущие докладчики скажу несколько слов. А более подробно поговорим отдельно в другой раз, – с загадочным видом проинформировал присутствующих Сергей.

– По каждому вопросу предстоят отдельные консультации, – подтвердил уже в который раз намерения объединенной политической силы существенно откорректировать все направления жизнедеятельности общества и государства Брагин.

– Не забывайте, соратники, что мы сплотились вокруг партии «Человек разумный». Но это вовсе не значит, что другие политические силы лишены своего идеологического суверенитета, – заверила присутствующих на совещании политиков Туркова.

Присутствующие с удовлетворением закивали с достоинством головами.

– Значит так, – продолжил свой доклад Зорин, – для укрепления межнациональных отношений необходимо объединить жителей нашей территории вокруг общих межнациональных интересов. Патриотическое движение должно носить наднациональных характер. Народы, проживающие в регионах должны осознать, что всех их объединяет одна судьба. Необходимо сплотиться вокруг значимых для всех принципов – мирного сосуществования, свободного развития, качества жизни соответствующего уровню статуса гражданина великой Державы.

– Без экономической интеграции государств невозможно в полной мере образование единого духовного пространства, – громко объявил Женя.

– Шубкин прав, – поддержал высказывание Жени Коля. – Рождение единого экономического «организма» позволит населению, проживающему на территории объединенных государств существенно повысить свое благосостояние.

– Но как донести до сознания правящих элит и простых граждан, выгоду такого объединения? – задала вопрос Туркова.

– Подумаем, подумаем, – задумчиво ответил ей Брагин.

– Необходимо принимать общевыходные решения для всех категорий граждан, населяющих территорию государства, – заявил Шляпкин.

– С учетом своих интересов, – добавил Женя.

– Необходимо создавать филиалы нашей объединенной партии в других регионах, – решительно сказал Глеб. – Наши представители должны присутствовать на всех уровнях власти везде и всюду. Только так мы сможем добиться намеченной цели.

– Надо провести более узкие, специализированные консультации, – сказала Туркова.

– Есть предложение составить график консультаций по каждому отдельно взятому направления, – сказал Василий.

– Предложение принимается, – поддержал Шляпкина Шмелев.

– Согласен, – сказал Глеб. И обратился к Турковой: – Подготовьте, пожалуйста, документ регламентирующий процесс такого рода встреч.

– Хорошо, – коротко, без какой либо эмоциональной окраски, ответила Маша.

– Есть предложение прекратить выступления, – сказал Столяренко.

– Поддерживаю высказывание Максима, – громко заявил Шрайбер.

– Тише. Мы не глухие. Это уже и так всем ясно, – сказала Туркова.

– До встречи, соратники, – твердым голосом закончил совещание Брагин.

Политики, не спеша, с достоинством стали прощаться друг с другом.

*          *          *

Когда все разошлись, Маша проверила, плотно ли закрыта дверь кабинета и осторожно приблизилась к Глебу, который, что-то внимательно читал.

– Опять без меня информацию изучаешь? – поинтересовалась Туркова, пытаясь через плечо Брагина прочитать текст.

– Очередная служебная записка от Ухова, – не отрываясь от чтения, пробурчал Глеб.

– Что пишет? – наседала Маша.

– Информация для служебного пользования, – неопределенно ответил Брагин.

– Я, что посторонний человек? – Туркова хотела взять один из листов, но Глеб быстро собрал листы в одну стопку и убрал в папку. – Жадина! – возмутилась Маша.

– Для успешной работы необходимо обладать достоверной информацией, – пояснил Брагин, игнорируя обиженное выражение лица Турковой.

– Да обладай! Подумаешь, – и Маша села на стул подальше от Глеба.

– Довольно эмоций. Они только отвлекают от серьезного дела и мешают принять правильное решение, – принялся поучать своего заместителя Брагин.

– Поступай, как знаешь. Только запомни я единственный человек, на которого ты можешь действительно полностью положиться в трудную минуту. Неужели ты этого еще не понял? – совершенно спокойным голосом ответила на поучение поучением Маша.

– Ладно, – протянул Глеб руку к папке, но передумал и быстро убрал ее обратно. – Здесь нет ни чего интересного. Скупая, служебная информация. Чем дуться, как шарик, лучше подумай о предстоящих консультациях в камерном формате с представителями конкретных направлений.

– Я-то знаю, о чем буду говорить с ними, а ты сам готов? – ехидно глядя на Брагина, поинтересовалась Туркова.

– Надо, во что бы то ни стало, внедрить наши идеи в решения по интересующим нас вопросам. Ясно? – заявил с хладнокровным выражением лица Глеб.

– Надо вначале провести консультации с представителями конкретного участка работы, а потом отдельно с представителями партий, – посоветовала со знанием дела Маша. – На сегодняшнем совещании было сказано много общих слов. А отдельно с каждым мы будем говорить совершенно конкретно. Как тебе мой план? – и Туркова пристально посмотрела Брагину в глаза.

– Правильно. Одобряю, – заулыбался Глеб. – Так и сделаем. Грядут качественные изменения и глобальные преобразования. Я надеюсь на тебя, как на своего заместителя и товарища по партии. Помнишь, как мы вместе начинали нашу борьбу?

– Я-то помню, а вот ты, кажется, забыл, – с недовольным видом ответила Маша. – Распорядись, пожалуйста, чтобы мне подавали автомобиль. Устала. Хочу домой.

– Разумеется, – и Брагин распорядился, чтобы выделили служебный автомобиль Турковой.

– Не буду тебе мешать. Работай, – кивком головы Маша указала на папку, в которой лежала информация сугубо для Брагина.

– Ни чего личного, – небрежно взял в руки папку с информацией для служебного пользования Глеб. – Сама понимаешь. Работа. До встречи.

– До свидания, – сказала Туркова и направилась к двери.

– Не забудь о предстоящих совещаниях. Даты и время согласуй с заинтересованными лицами и представь мне, как можно раньше, – напомнил Турковой о ее обязанностях Брагин.

– Я склерозом не болею, – огрызнулась недовольно Маша. – Сам в «калошу» не сядь. Без меня шагу ступить не можешь, а еще серьезный руководитель, претендующий на политическую самобытность.

– Причем здесь это, – вдруг обиделся Глеб. – Я к тебе всегда относился и отношусь хорошо, как подобает к соратнику по партии.

– Не оправдывайся. Время покажет, кто к кому как относится, чьи интересы лоббирует и защищает, – ответила Брагину Туркова и с независимым видом вышла из кабинета.

Глеб достал из папки листы с предназначенной только для него информацией и продолжил прерванное чтение.

Двадцать четвертая глава

С ПОПРАВКОЙ НА БУДУЩЕЕ

 

Туркова оперативно разработала график встреч-консультаций руководства партии «Человек разумный» с управленцами ответственными за конкретные направления политико-хозяйственной деятельности обширного российского региона.

В назначенное время она прибыла с пакетом документов в кабинет Брагина. К своему удивлению Маша застала руководителя партии «Человек разумный» не одного, а с руководителем партии «Славянский щит». Глеб и Павел о чем-то разговаривали.

«Лихо! – тут же мелькнула в голове у Маши досадная мысль. – Я планы разрабатываю, а они за моей спиной шушукаются. Неужели Брагин решил сменить «рабочую лошадку»? Чем же это я ему не угодила? Своего ближайшего соратника на информацию от новоявленного союзника променял. Ладно. Я им устрою».

– Привет, – с озабоченным видом, не отрывая глаз от лежащих перед ним документов, небрежно махнул рукой Турковой Глеб.

– Здравствуйте, соратник, – сдержанно кивнул головой остановившейся посередине кабинета Маше Ухов.

– Здравствуйте, руководители, – с легкой обидой в голосе ответила Туркова. И быстро подошла к совещающимся. – Что-то часто вы стали совещаться без участия других соратников? Разве это демократично и честно?

– Причем здесь какая-то «демократия»? – пожал плечами Глеб, оторвавшись глазами от печатного текста служебной записки.

– Туркова нас не правильно понимает, – решил прояснить сложившуюся ситуацию Павел. – Мы заняты изучением складывающейся ситуации вокруг безопасности внутри партии и за ее пределами.

– А я разработала график встреч, как вы, – Маша зло посмотрела на Брагина, – мне на днях поручили.

– Очень хорошо, – замахал руками Глеб. Жестами, приглашая Туркову сесть к нему поближе.

– Давайте сюда документы, – протянул Ухов руку в направлении папки, которую Туркова крепко держала обеими руками у своей груди. – Мы сейчас ознакомимся с вашими предложениями.

Маша быстро уселась между Брагиным и Уховым, по папку на стол не положила, а наоборот быстро спрятала под стол, положив ее на свои колени.

– Об очередности потом, – махнул рукой Брагин. – Давайте о нашей с вами общей безопасности поговорим.

– Безопасности? – переспросила Туркова и положила свою папку на стол. – Давайте. Это тема всегда актуальна.

– Дело серьезное, но не безнадежное, – аккуратно пошутил Павел.

– Итак, приступим. Хорошо, что Маша подошла. Втроем мы быстро разгадаем этот «ребус», – тоже отшутился Брагин.

– Что «заело» без меня? – поддержала шутливый тон разговора Туркова. И серьезно добавила: – Такие вопросы без меня решать не советую. «Дров наломать» можете.

– У нас солидная структура. Мы занимаем лидирующие позиции по многим показателям специфической деятельности, – с чувством достоинства заявил Ухов.

– Павел прав, – осуждающе посмотрел на Туркову Брагин. – У нас очень качественная структура безопасности.

– Я не об этом, – дала «обратный ход» Туркова. – Я о наших с вами партийных отношениях, – и тут же пошла в «наступление»: – Вы, что мне, своему соратнику, не доверяете? О какой плодотворной работе тогда может идти речь? Вы, что забыли, что мы работаем на «результат»?

– Ни чего мы не забыли, – пододвигая к Маше лежащие на столе документы, спокойно ответил Глеб.

– Это серьезная информация, – напомнил Турковой о степени конфиденциальности Ухов.

– Понимаю, – кивнула головой Маша и с довольным видом принялась изучать документы. Через несколько минут она спросила у Брагина: – Выше мнение председатель партии?

– Надо нам по указанным направлениям определиться, – и посмотрел на Ухова. – Как, Павел, ты считаешь, справимся?

– Мы сейчас разработаем стратегию и тактику нашей политики по указанным вопросам.

– Я согласен, – сдержанно кивнул головой Ухов.

– Приступим, соратники, – обратился к присутствующим Брагин.

– Не будем терять времени, – согласилась с предложением Глеба Маша.

– Полностью поддерживаю ваши взгляды по существу прорабатываемых вопросов, – с загадочным видом и одновременно с видом человека обладающего неограниченным источником информации сказал Павел.

– Совсем другое дело, – облегченно вздохнув, сказал Брагин. – Начинаем, – с серьезным выражением лица Глеб выдержал паузу и заговорил: – Начнем с идеологической составляющей безопасности партии «Человек разумный». Прежде всего, о членстве в партии. Необходимо учесть уроки истории и сделать соответствующие выводы.

– Согласна, – поспешила с ответом Туркова. – Превращать партию в «проходной двор» не стоит. Массовость говорит не о популярности политической организации, а о беспринципности и несерьезности ее руководства.

– В погоне за «валом» теряется инновационный характер идей организации. Выхолащивается суть ее задач и целей, – продолжил Брагин. – Нам, как руководителям, необходимо сосредоточится на качественной составляющей членов партии. На первом месте должна стоять идейная убежденность, преданность, искренняя вера в то, что делаешь, к чему стремишься.

– Только такие люди смогут добиться поставленной нашей партией цели – совершенствования человечества, – опять вставила свое веское слово Маша.

– Есть еще и другие задачи, но о них после, – как-то уклончиво заметил Брагин.

– Разумеется, – нисколько не смутилась Туркова. – У нас грандиозные планы.

– Надо, – обратился Глеб к Ухову, – каждого члена нашей партии и стремящегося вступить в ряды нашей партии проверять на лояльность и преданность нашей идее.

– Разумеется, – спокойным голосом ответил Павел. – Моя служба всех держит под контролем.

– И нас? – неожиданно для нее самой вырвалось из уст у Маши.

– А чем ты так обеспокоена? – пристально посмотрел на Туркову Брагин. – Что за недоверие к собственной службе безопасности?

– Я доверяю. Это я так для примера, – заюлила Маша. Однако не сдержалась и добавила: – Если нам веры не будет, то тогда кому верить?

– Главное руководство, – назидательным тоном заговорил Глеб. – Если руководитель не верит в провозглашаемые партией идеалы, то, как он сможет подобрать верных нашему делу подчиненных?

– Ты что, Глеб? Мы же вместе начинали, – уставилась на Брагина Туркова.

– Я не конкретного человека имею в виду, а системный подход. Система должна работать. Причем работать правильно и без сбоев. Вот за этим и присматривает Павел. Ясно?

– Ясно, – ответила Маша и осторожно покосилась на Ухова, который во все время разговора проявлял железобетонное спокойствие. Ни каких эмоций. Полный «штиль».

– Тогда продолжим дальше, – предложил Глеб. – Физическая безопасность. О ней мы много говорить не будем. И так все ясно. Я, – обратился Брагин к Ухову, – уверен, что ваша организация достойным образом обеспечивает безопасность. Как отдельных членов партии, так и проводимых ею мероприятий.

– Разумеется, – кивнул головой Павел и изобразил на лице подобие улыбки.

– Ни один волосок не должен упасть с головы члена партии, – быстро заговорила Маша. – Чтобы каждый знал – мы сила и власть.

– Дельное замечание, – согласился Глеб.

Туркова заулыбалась.

– Мы используем современные методы и средства, – твердым голосом заявил Ухов.

– Это хорошо. Надеемся на вас и вашу структуру, – продолжая улыбаться, сказала Маша.

– Что здесь смешного? Серьезные вопросы решаем, – строгим голосом одернул Туркову Брагин.

Маша тут же посерьезнела.

– Продолжаем. Теперь обсудим вопрос об интеллектуальной составляющей членов партии, – сказал Глеб. – Партии необходимы интеллектуалы. Неординарно мыслящие люди. Готовые решать сложные задачи.

– В службе безопасности у нас создан целый отдел, который занимается мониторингом всей учебных заведений. На предмет выявления одаренных людей. Высококвалифицированные специалисты проверяют виртуальное пространство на предмет размещения в интернете неординарной, инновационной информации.

– Это очень хорошо, – с довольным видом заметила Туркова. – Наша партия состоит из интеллектуалов. Все неординарные личности должны знать, что их место в рядах нашей партии.

– Поговорить можно. Предлагать, агитировать, но насильно в наши ряды, ни кого тянуть не нужно, – насторожился Брагин. – Мы не количественная, а качественная партия. Ясно?

– Мы эту установку четко соблюдаем, – с каменным лицом, без тени, на какую ни будь эмоцию, заверил Павел Глеба.

– Вот это настоящая служба безопасности, – радостным голосом сказала Маша.

– Вроде по этому направлению определились, – с удовлетворенным видом сделал вывод Брагин. – Что там у нас дальше по плану? – обратился он к Турковой.

Маша аккуратно извлекла из лежащей на столе папки соответствующий документ.

– Вот, – гордо глядя на Глеба и Павла, сказала она. – Здесь все учтено и разложено «по полочкам».

– Так, так, – довольно потирала ладошку об ладошку, потянулся руками к графику встреч-консультаций Брагин.

– Сейчас будем обсуждать социальную политику, – сказала Туркова, не давая в руки Брагину документы.

– Хорошо, – с интересом посмотрел на документы Глеб. – Приступим к обсуждению социального вопроса.

– Значит так, – выпрямив спину начала говорить Туркова, – я считаю, что это направление такое же важное, как и рассматриваемое ранее.

– Разумеется, – ответил ей Глеб и посмотрел на Павла.

Ухов сидел с непроницаемым выражением лица.

– Не будим вдаваться в детали, а обсудим комплексно, в целом. Необходимо незримой чертой поделить все население нашего обширного региона на три категории, – с важным выражением лица заговорила Маша.

– Согласен, – вдруг перебил Туркову Брагин. – Распыление материальных средств и интеллектуальных ресурсов по принципу «всем поровну» очень замедляет процесс развития.

– Я об этом и говорю, – бросила недовольный взгляд на Глеба Маша. – Первая категория – это люди, которые законопослушны и стремятся к совершенствованию. Вторая категория – те, кто находиться на перепутье. Эта категория подвержена вмешательству со стороны, как положительному, так и отрицательному. Третья категория – это граждане с отрицательным вектором направленности. Среди них немало хороших профессионалов, но, к сожалению, они выбрали не честный путь.

– Толковых людей из третьей категории граждан мы вычленим и привлечем к общественно полезному труду, – уверенным голосом сообщил присутствующим Ухов.

– Особенно выявите граждан склонных использовать в своей не честной деятельности современный инструментарий, – деловито распорядился Брагин.

– Уже работаем, – кивнул головой Павел.

– Это когда же вы успели начать такого рода деятельность, если я только сейчас презентую свой доклад? – не скрывая досады, поинтересовалась Маша.

– Работа такая, – уклончиво ответил Ухов.

– Вы что следите за мной? – с обиженным выражением лица посмотрела на Глеба Туркова.

– Ничего страшного, – поспешил успокоить Машу Брагин. – На то она и служба безопасности, чтобы за всем присматривать. Глобальные вопросы поднимаем. Нужен глаз да глаз. Мы геополитикой занимаемся. Нам «утечки» информации ни к чему, – и обратился к спокойному, как танк Павлу: – Работайте и дальше в таком духе. Партия «Человек разумный» должна знать раньше всех обо всем и обо всех.

– Работаем, – с каменным выражение лица заверил Ухов. И вдруг, как-то совершенно по-человечески добавил: – Нам бы специалистов побольше.

– Поможем? – обратился к Маше Глеб.

– Хорошо, – поборов внутреннее напряжение согласилась Туркова. – Теперь остановимся на каждой категории отдельно. Лица, входящие в первую категорию, как основные двигатели прогресса, должны быть максимально востребованы нашей партией. Они составят костяк партии «Человек разумный».

– Согласен, – утвердительно махнул рукой Брагин. – Только без обязаловки и столпотворения, – сразу же предупредил он. – В нашу партию будем принимать только по убеждениям. Это вам не «зеленый свет» к власти. У нас идеи, а не привилегии. Я надеюсь на вас, – уважительно посмотрел Глеб на Ухова.

– Муха не пролетит, – с суровым выражением лица заверил руководителя партии Павел.

– Со второй категорией надо будет хорошенько повозиться, – повысила голос Туркова.

– Так, так, что такое? – слегка наклонив голову набок, прислушался к словам Маши Брагин.

Турковой польстило такое внимание и она, не замедляя темпа подачи информации, продолжила доклад:

– Эта категория людей инертна, малосамостоятельная в выборе своего развития. Ее надо вести в нужном нам направлении. Иначе некоторые индивиды могут попасть под влияние отрицательно направленных личностей. Они, скорее всего, будут сочувствовать проводимой нами работе.

– Понимания мало, – покосился на лежащую перед Турковой папку с документами Брагин. – Надо активно работать с данной категорией граждан. Выбрать из этой разношерстной публики толковых, перспективных людей и привлечь их к тесному сотрудничеству с партией.

– Масса большая, – заговорил тихим голосом Павел, – ну ничего. «Просеем», «промоем» и узнаем, кто на что способен.

– Всех желающих работать в рамках нашего «формата» привлекать к работе, – тоже тихо заговорил Глеб.

– Что вы шепчетесь? – тоже зашептала Маша.

– Для порядка, – пояснил Брагин. – Ладно, – уже обычным голосом заговорил он, не глядя на Туркову, – что там у вас дальше?

– Это основная, самая массовая категория человечества. Наша «рабочая лошадка», – акцентировала внимание на второй категории граждан Маша.

– Разумеется, – Глеб взял в руку карандаш и нервно постучал его острым кончиком по крышке стола. Грифель, хрустнул, словно сухая ветка под подошвой ботинка и покатился по гладкой поверхности стола. – Здесь работы непочатый край. Ну, ничего. Справимся. Осилим всем «миром». Осилим? – обратился Брагин к Маше и Павлу.

– Такое дело затеяли. Конечно, справимся! – с оптимизмом воскликнула Туркова.

– Надо подключить средства массовой информации и творческих работников, – бодрым голосом сказал Ухов.

– Точно, – хлопнул ладошкой по крышке стола Брагин и положил на место сломанный карандаш. – Хватит им о прошлом судачить. О наших днях говорить надо и о завтрашнем дне задумываться. Показывать и обсуждать ситуацию, сложившуюся в регионах необходимо. Перспектива нужна. А мы все вчерашним днем живем. За старое цепляемся. Сейчас все совершенно другое. Обстановка меняется молниеносно. Не успел, не смог адаптироваться и сразу же стал неперспективным, не отвечающим требованиям сегодняшнего дня, аутсайдером. Я, разумеется, не против истории, ее пропагандировать надо, только конечно, правильно так, как на самом деле было, а не фальсифицировать в зависимости от сложившейся на сегодняшний день политической обстановки. Мы еще поговорим об этом более подробно.

– Да, – согласилась Маша. – Это другое направление. Нам еще предстоят консультации. Это действительно серьезный вопрос.

Брагин встал со стула, быстро подошел к окну, посмотрел в него и быстро сел на свое место.

– Что там у нас дальше? – поинтересовался он.

– Третья категория, – с растерянным видом начала Туркова, – лица с антисоциальной направленностью, – она ни как не могла понять, почему Глеб так нервничает? Если что-то произошло, то что? Почему она не знает? Или ей не сообщили? Уже не доводят. Не доверяют или не нуждаются? Маша терялась в догадках. – Эту категорию необходимо изолировать и тщательно контролировать. Под присмотром она сможет приносить обществу пользу.

– Дело ясное, – развалился в кресле Глеб. – Эту категорию не перевоспитаешь на нее надо воздействовать с помощью методов принуждения. Необходимо исключить рецидивы, – поревел взгляд на Ухова. – Действовать надо решительно и твердо. Без всякого двоякого смысла.

– Мы контролируем этих людей, – с готовностью доложил Павел. – Вживляем «чипы».

– Зачем? – раскрыла широко глаза Туркова.

– Вы нас заинтриговали. Поясните, Ухов, – положил локти на стол Брагин.

– С помощью соответствующего «чипа» можно управлять настроением и поведением индивида. Таким образом, мы сможем с большой долей вероятности прогнозировать результаты деятельности человека.

– Может, всем внедрим эти ваши «чипы»? – принялся размышлять вслух Глеб.

– Зачем? – пожала плечами Маша. – Идеология самый лучший «чип». Если грамотно его «установить» в мозгу человека, то он сам, как робот будет делать все что нам нужно.

– Получится не партия, а какая-то секта – усмехнулся Павел. – «Чипировать» надо только отпетых негодяев, а всех остальных лечить трудотерапией.

– Предложение принимается, – вдруг заулыбался Глеб.

– К этому вопросу мы еще вернемся, – внимательно наблюдая за поведением Брагина, сказала Туркова. Она посмотрела на часы и сказала: – Сейчас должен подъехать на консультацию по «культурному» направлению Антон Шелестин.

– Если у вас есть время, то останьтесь, – попросил Павла Брагин.

– Разумеется, – четко произнес, отчеканивая каждую букву Ухов.

Маша вначале «надула губы», но передумала и «сдулась».

Глеб, занятый мыслями о сегодняшнем и завтрашнем дне, не заметил быстрых перемен в настроении соратницы.

Павел о чем-то тихо говорил по сотовому телефону.

– Что-то важное? – поинтересовался у Ухова Брагин, как только тот убрал телефон в чехол.

– Все идет по плану, – спокойным голосом ответил Павел. – Попал в «пробку».

– Кто? – поинтересовалась Туркова.

– Да Шелестин, – ответил за Ухова Брагин.

– Откуда известно? – удивилась Маша.

– Сообщил надежный источник, – пояснил Павел.

– Теперь понятно, – с нескрываемой завистью посмотрела Туркова на Ухова потом на Брагина.

«Быстро же они «спелись», – подумала Маша. – Хотя, может это и хорошо, когда своя служба безопасности есть. Спокойно, надежно, все знаешь. Надо будет с Павлом сойтись покороче. А то он, как-то особняком от меня держится. Все к Брагину «жмется». Надо дать ему понять, что я фактический, а не номинальный заместитель руководителя партии».

Зазвонил служебный телефон на столе у Брагина. Глеб снял трубку и деловито распорядился.

– Антон приехал, – коротко сообщил Глеб присутствующим в кабинете соратникам суть звонка.

*     *     *

Антон Шелестин мягкой походкой, словно хищник из семейства кошачьих, вошел в кабинет и почтительно остановился у стола.

– Здравствуйте, Шелестин, – поприветствовал от лица присутствующих вошедшего Брагин.

– Приветствую вас, соратники, – внимательно и одновременно осторожно осматривая сидящих за столом, ответил Антон.

– Присаживайтесь, – ласковым голосом предложила Туркова Антону.

Шелестин скромно сел на краешек стула.

– Смелее, соратник, – обратился к вошедшему Брагин. – Мы не кусаемся. Садитесь ближе. Сюда. К нам.

Все заулыбались. Шелестин немного замялся и подсел поближе к присутствующим со стороны Турковой.

– Разговор предстоит серьезный. Сами понимаете. У вас направление ответственное, – покровительственным тоном обратилась к Антону Маша.

Шелестин посмотрел на Брагина. Глеб утвердительно кивнул головой. Антон с опаской посмотрел на Ухова. Павел сидел, как вкопанный. Шелестин успокоился.

– Я, как отвечающий за культурное направление на обширной территории, докладываю вам следующее, – Шелестин быстро заглянул в текст только что выложенного на стол своего доклада. – Состояние, в котором находится мое направление, не отвечает вызовам современности. По некоторым направлениям мы топчемся на месте, а по некоторым немного приотстали.

– Что значит, приотстали? – насупился Брагин.

– У нас есть хоть одно направление в вашем заведовании, которое «не хромает»? – строго спросила Туркова.

– Сложно ответить однозначно, – заюлил Шелестин. – Смотря, с какой стороны посмотреть.

– Все ясно. Я так и думал, – Глеб вскочил со своего места, но взял себя в руки и не спеша сел в свое кресло. – Будем работать вместе, – вежливо сказал он Антону.

– Какие у вас предложения? – обратилась к Шелестину Маша.

– С образования надо начинать. В регионе много малообразованных людей. Процветает бескультурье. Науку с таким некачественным человеческим материалом вперед не двинешь. Творческая интеллигенция погрязла в слепом подражании зарубежным образцам. Многое бездумно, шаблонно переносится на нашу почву. В результате такого «окультуривания» народ теряет свои исторические корни. Происходит духовное искажение, ведущее к антипатриотичным настроениям в обществе.

– Вот до чего докатился наш обширный регион, – осуждающе сказала Туркова.

– Хватит причитать и плакаться, – громким голосом сказал Брагин. – Слушайте, Антон, что вам надо сделать. Начинать надо с детского сада и средней школы. Физическое здоровье, культура, тяга к образованности и любовь к Отечеству закладываются там. Повысьте заработную плату воспитателям и учителям.

– Педагогам высшей школы тоже повысить заработную плату надо. Иначе у нас не наука будет, а болтовня бесхребетная, – вставила Маша.

– Предложение принимается, – утвердительно стукнул торцом карандаша по крышке стола Глеб. – Но, мы должны четко понимать, что механические изменения каких либо величин не всегда приводят к желаемому результату. Количество не всегда определяет качество. Тяга к знаниям и любовь к Родине не на денежной массе произрастают. Их прививать, воспитывать надо.

– Необходимо разработать многоуровневые по сложности восприятия информационные блоки соответствующего содержания. Творческую интеллигенцию нацельте на создание произведений искусства, которые бы побуждали совершенствоваться физически, духовно и интеллектуально. Прививайте человеку тягу ко всему прогрессивному, вырабатывайте желание стать лучше, совершеннее. Используйте энергию масс в созидательном направлении, – принялась наставлять Маша Антона.

– Проще говоря, – заметил Брагин, – необходимо привить жителям нашего обширного региона моду на здоровый образ жизни, чистоту мыслей и уважение к себе и окружающему социуму. Особо надо воспитывать людей, которые будут заниматься наукой и вообще нестандартно мыслящими. Совершенствовать свои знания, развивать свои навыки и умения должно быть также естественно, как дышать. Умные, здоровые, культурные должны жить лучше. Честность, порядочность, профессионализм должны стать основополагающими прерогативами при назначении человека на любую должность. Ясно?

– Ясно, – подхватил, словно эхо Шелестин.

– Мое мнение, – Туркова выпрямилась, выставив грудь вперед, – пришло время создавать молодежные организации.

– Это, как в прошлом веке? – недоверчиво покосился на Машу Антон. И вопросительно посмотрел на Глеба. – Что же здесь нового? Надо что-то свое. Эдакое нестандартное.

– Против природы не попрешь, – задумчиво сказал Брагин, посмотрел на Ухова и загадочно улыбнувшись, заговорил: – Хорошую, а главное проверенную временем форму воспитания предложила Туркова. Живым существам присущ стадный образ жизни. Не будем противодействовать инстинкту выживания. Да и энергетический потенциал подрастающего поколения использовать надо. Надо развернуть данное направление, конечно под руководством нашей партии, – Глеб серьезно посмотрел на Павла. – И другие организации взять под строгий контроль.

– Разумеется, – как ни в чем не бывало, ответил Ухов. – Мы все слышим, видим, контролируем, прогнозируем, знаем.

– Это хорошо, это хорошо, – заулыбался Брагин.

Маша тоже для приличия улыбнулась. А Антон, что-то быстро, быстро записывал, как школьник, наклонив голову набок.

– Значит так, – не спеша, проговаривая каждое слово, принялся развивать свою мысль Глеб, – Основное условие и, причем замете, Шелестин, качественно новое мы ни кого тянуть в детские, подростковые и молодежные организации не собираемся. Зачем? К нам сами станут приходить, убедившись, что у нас лучше, безопаснее, надежнее.

– Разверните, Брагин, свой тезис, – деловито предложила Туркова. – Соратники должны четко уяснить ход мысли нашей партии.

– Конечно, – приосанившись, ответил Глеб. Помолчав немного, он заговорил, слегка понизив голос, для пущей солидности: – Детей до десяти лет надо организовывать в небольшие коллективы, так удобнее проводить воспитательную работу. Высококвалифицированные специалисты, разумеется, члены нашей партии, и сочувствующие нам будут воспитывать, прививать в игровой форме здоровый образ жизни, навыки самостоятельного принятия решений и культурно-исторические традиции жителей нашего обширного региона.

– Забивать голову сложными понятиями детям не стоит. Все должно происходить естественно. На положительном эмоционально-познавательном фоне. На исторические факты упор делайте, а то сейчас модно стало фальсификациями заниматься. Перевернут все верх дном. У молодежи искаженное представление не только об историческом пути, но и о действительности складывается. С такими людьми в будущее не шагнешь, – уточнила Туркова, с удовольствием наблюдая, как Антон записывает ее слова.

– С детьми разобрались. Да, чуть не забыл, – встрепенулся Глеб, обращаясь к Шелестину, – тщательно подходите к набору воспитателей в такие группы. Вы, – обратился Брагин к Павлу, – проверьте, пожалуйста, кандидатов на эти должности. Это фундамент! Сердцевина мировоззрения здесь закладывается. А дальше уже развивается и совершенствуется. Всем ясно?

– Ясно, – не отрываясь от своих записей, подтвердил Шелестин.

– Мы каждого кандидата на работу с подрастающим поколением «пробиваем» на «вшивость», – с серьезным видом заявил Ухов. – Нам «Троянские лошади» ни к чему. Империи рушатся не от устаревания своих идей, а потому что их стали извращать по незнанию или намеренно. Конечно, прогресс также способствует изменению взглядов на жизнь и отношение к ней, но неверие, умышленная подмена и корыстное предательство самые опасные идеологические «вирусы».

– Теперь поговорим о работе с подростками, – продолжил освещение своих взглядов Брагин. – С ними работать нужно уже иначе. Для этой возрастной категории присуще активное изучение окружающего мира и стремление к самостоятельному преобразованию действительности. Подростка отличает повышенная готовность к риску и желание участвовать в нестандартных ситуациях. И все это на фоне не в полной мере осознанных последствий своего поведения. Подростки обладают огромным запасом энергии. Созданная нами организация структурирует эту энергию и направит в сознательное русло. Когда подросток предоставлен сам себе он не всегда выбирает правильное направление для выброса своей энергии. К тому же лидеры с отрицательно направленным вектором развития могут использовать в своих корыстных целях энергетический потенциал подростков поверившим им на слово. Кстати, – обратился Глеб к Павлу, – надо выявлять лидеров с противоправной направленностью и по возможности изолировать их от подростков не способных в силу недостаточного жизненного опыта распознать пагубное влияние отрицательно направленных индивидов.

– Мы уже собираем информацию о таких личностях, – ответил Ухов.

– Необходимо чтобы созданная нашей партией организация не превратилась в «обязаловку» и «обыденщину», – поспешила вставить свои рекомендации Туркова. – Надо чтобы созданная нами организация позволяла максимально реализовать не только желания, но и возможности подростка. Надо нацелить подростков на результат, а не на «присутствие» в группе.

– С помощью информационного поля, – оживился Шелестин, – наше ведомство будет информировать, и пропагандировать достижения подростков структурированных в нашей организации.

– Хорошая идея, – поддержал Антона Глеб. – Неумение правильно использовать стремление подростков к активным действиям, которые направлены на изменение окружающей действительности приводит, в конечном счете, к фактам вандализма и всякого рода правонарушениям.

– Подростки хотят выделиться, быть востребованы, находиться в центре внимания, – заговорила увлеченно Туркова. – Наша партия должна предоставить подросткам площадку для общения и самореализации. А также обеспечить безопасность контролируемой нами территории от проникновения запрещенного контента, – обратилась Маша к Павлу.

– Мы уже прорабатываем этот вопрос, – в знак согласия кивнул головой Ухов.

– Неправильно организуя работу с подростками, или вовсе не занимаясь этим вопросом, мы теряем не только их интеллектуальный, физический потенциалы, но и существенно ослабляем наши дальнейшие возможности и возможности человечества в целом, – подытожил Брагин.

– Мы станем учить подростков востребованной обществом, законной деятельности, – с видом понимающего человека заговорил Антон. – Будем освещать деятельность подростков так, чтобы стало модно быть хорошим, а не плохим человеком.

– Вот это другое дело, – одобрительно посмотрела на Шелестина Туркова. – Глеб, что там у нас дальше по плану?

– Работа с молодежью, – отозвался Брагин.

– Я понял, что надо сделать, – перебил Глеба Антон. – Учащейся и работающей молодежи мы станем прививать ответственный подход к выбранному виду деятельности. Нацелим ее на повышение уровня своих знаний и квалификации.

– Вообще, – заговорил Брагин, – надо приучить всех к осознанному желанию повышать свой общий кругозор и специализированную направленность.

– Конечно без конкретных, высококвалифицированных специалистов нам не обойтись, – сказала Маша. – Необходимо создать здоровую конкуренцию среди желающих получить в учебном заведении современные знания по выбранной профессии, специальности и в дальнейшем использовать их в своей профессиональной деятельности. Ведь не секрет, что часть молодых людей в силу разных объективных и субъективных причин не работают по выбранной им ранее специальности, профессии.

– Туркова права, – уверенным голосом заговорил Антон. – Необходимо всем желающим давать выбранное индивидом базовое образование, а специализацию будет получать тот, кто действительно желает трудиться по конкретному профессиональному направлению при условии, что получив общее образование, подтвердит на соответствующем собеседовании возможность освоить в полном объеме обучающую программу.

– Успешное освоение программы еще ничего не значит, – умерил пыл соратников Брагин. – Без практики ни куда. А у вчерашнего выпускника ее нет. Вот и не спешит принимать его на работу работодатель. Бизнесу нужна прибыль сейчас. Практический опыт становится проблемой выпускника. Вкладываться в обучение на предприятии и за счет организации работодатель пока еще не спешит. Увольняя ускоренными темпами опытных специалистов только из-за того, что им за какой-то там отрезок временной перевалил возраст, работодатель, сам того не осознавая снижает качество производства на своем предприятии.

– Что же делать? – живо поинтересовался Антон. И сам же предложил ответ на свой вопрос: – Необходимо опытных специалистов не увольнять с работы, а переводить на должности консультантов. И только после того, как молодой специалист полностью освоит практическую часть своей деятельности возможно увольнение прежнего специалиста. Если он конечно захочет. Если нет, то необходимо его оставить на работе. Лишние «мозги» никогда не помешают.

– Правильно мыслишь, Шелестин, – похлопала по плечу Антона Туркова. – Экономике не только нужны молодые, энергичные люди, но и достаточно опытные и зрелые. Качество не возникает на пустом месте. А инновации могут и опытные работники генерировать.

– Главное, чтобы к этому вопросу подошли грамотно, не механически. А то у нас или всех увольняют без разбору, или оставляют отработанный материал, – уточнил Брагин.

– Разумеется дело не в возрасте, а фактических возможностях работника. Если специалист отвечает всем требованиям предъявляемым производством, то он имеет полное право продолжать работать и работодатель должен оставить его на работе, – утвердительным голосом поддержала выступление Глеба Маша.

– Не надо забывать, что от молодежи фактически участвующей в созидательной деятельности, во многом зависит жизнеобеспечение и прогресс общества, – сказал Глеб. – Поэтому чем качественнее воспитание на первых стадиях развития индивида, тем увереннее он будет себя чувствовать во взрослой жизни. Тем более самостоятельным и целеустремленным он будет. Тем более созидательной будет его деятельность на благо не только своего региона, а и человечества в целом. Человечеству «тесно» и уже «неинтересно» на планете Земля. Человечество хочет осваивать другие планеты. И рано или поздно, но мы обязательно встретим и вступим в контакт с космическим разумом.

– Интересная перспектива, – заметила тихим голосом Туркова. И уже громко в полный голос: – Я уверена, что партия «Человек разумный» даст достойный ответ любым вызовам пока еще не в полной мере изученного нами космоса.

– Но для этого нам всем необходимо хорошенько потрудиться на Земле. А начинать надо уже сейчас с нашего обширного региона, – подытожил свои слова и слова своего заместителя Брагин.

– А что делать с интересами различных возрастных категорий? У каждого возраста своя культурная среда обитания, – забеспокоился Шелестин. – Я предлагаю, – заговорил он нерешительным голосом, – не противопоставлять различные культурные направления и тем более не подавлять их, а интегрировать друг в друга. Искать и находить общее. Воспитывать поколения в понимании различий и восприятии возрастных культурных движений. Ведь интересы человека с возрастом меняются. Надо учить одно поколение уважать культуру другого поколения, а не отвергать ее только потому, что они такой «формат» не «читают».

– Все это так, но только без запрещенного контента, без пошлости и всякого рода деградирующих «культурных» направлений, – предостерег Антона Глеб. – Я уверен, что вы, – обратился к Ухову Брагин, – проконтролируете это направление и не позволите всяким низкопробным элементам «засорять» культурное информационное пространство.

– Мы внимательно наблюдаем за всем происходящим в каждом уголке планеты Земля, – заверил Глеба Павел.

– Вот это совсем другое дело! – громко одобрила Туркова действия Ухова.

Присутствующие в кабинете уставились на Машу.

– Я сказала, что-то не то? – насторожилась Туркова.

– Вы сказали все правильно, – мягким голосом ответил Павел. – И мнет приятно, что вы положительно отзываетесь о службе безопасности нашей партии.

– Я пойду работать по откорректированному партией направлению, – зашевелился на своем месте Шелестин.

– И помните, Антон, мы с вами находимся в самом начале нашего нелегкого, но интересного пути познания вселенной, а оно не возможно без четкого культурного взаимодействия человечества, – напутствовал вставшего со своего места Шелестина Брагин.

Маша встала со своего места, пожала руку Антону и проводила его до двери кабинета.

– Трудитесь, соратник, во благо нашего общего дела, – сказала Туркова Антону.

Шелестин с сосредоточенным видом вышел из кабинета.

– Как думаете, Павел, осилит Антон вверенное ему направление? – с деловым видом поинтересовался Глеб.

– Поможем и заодно присмотрим, – мягким человеческим голосом ответил Ухов.

Маша с удивлением посмотрела на Павла.

«Странно, – подумала она. – Я уже решила, что он непроницаем и непробиваем. А всякого рода эмоции и вовсе ему не свойственны. Приятно, когда перед тобой не безликий робот, а выражающий эмоции человек. Надо будет с ним подружиться. Влиятельный человек в партии. Недаром Глеб с ним так уважителен».

– Кто у нас следующий? – вывел Туркову из задумчивых грез Брагин.

– Значит так, – посмотрела Маша на лежащий перед ней лист бумаги с печатным текстом, – сейчас предстоит консультация по взаимодействию духовной и светской жизни.

– Иван Блинов будет? – деловито поинтересовался Глеб.

– Разумеется, – успокоила Брагина Туркова. – Как не быть. Ведь он у нас курирует религиозное направление в партии.

– Хорошо, – успокоился Глеб и откинулся на спинку кресла.

Зазвонил телефон. Брагин не спеша снял телефонную трубку, быстро переговорил, отдал соответствующие распоряжения и положил трубку на ее законное место на телефонном аппарате.

– Что там? – поинтересовалась Маша.

– Все нормально, – ответил Брагин. – Иван Блинов подъехал.

– Вовремя, – встала со своего места Туркова и подошла к двери кабинета.

– Здравствуйте, соратники! – влетел в кабинет, чуть не сбив с ног Машу Блинов. – Я не опоздал?

– Здравствуйте, Иван, – придя в себя, от такого неожиданного напора, ответила ему Туркова и протянула для рукопожатия свою руку.

– Здравствуйте, Маша, – тяжело дыша, с удовольствием пожал Турковой руку Блинов.

– Проходите, садитесь за стол, – пригласил Глеб Ивана.

– Спасибо, – Блинов подошел к столу, посмотрел на Ухова, поежился, словно с мороза и быстро уселся поближе к Брагину.

– Как добрались? – поинтересовался у Ивана Павел. – В «пробку» попали?

– Да, попал, – растерянно посмотрел на Ухова Блинов. – А, вы, откуда знаете? Ах, да! Я и забыл вовсе. Закрутился.

– Павел все знает. Так что не удивляйтесь, – весело сказал Глеб. Видимо желая придать общению менее официальный тон.

– А я, что? Я, ничего. Я, как и все, – заулыбался, окончательно расслабившись, Иван.

– Вот и правильно, – вступила в разговор Туркова. – Сейчас войдет сюда Виктор Портнов и состоится серьезный разговор на известную вам тему.

– Я готов к этому разговору, – с серьезным видом заверил присутствующих в кабинете Блинов.

– Виктор Портнов скоро будет? – поинтересовался больше для порядка Глеб у Павла.

– Мне сообщили, что он едет сюда, – коротко ответил Ухов.

– Уже подъехал, – сказала Маша, отойдя от окна. – Надо встретить Портнова, – и Туркова направилась к двери кабинета.

– Здравствуйте, Маша, – смиренным голосом немного нараспев поприветствовал Туркову плавно вошедший в кабинет Виктор Портнов.

– Здравствуйте, Виктор, – ответила мягким голосом Туркова.

– Входите, входите, – приветливо улыбаясь, замахал рукой Портнову Брагин.

– Как добрались? – вежливым голосом поинтересовался Блинов.

– Все хорошо. Просто чудесно, – ответил Виктор, усаживаясь рядом с Турковой.

– Сейчас, соратники, нам предстоит согласовать действия духовной и светской жизни в нашем обширном регионе, – начал с важным видом Брагин.

– Приступим, – обратилась Туркова к сидящим за большим, овальным столом соратникам. – Вопрос очень важный. Заслуживает особого внимания. Я надеюсь, Блинов, вы отдаете себе отчет, какой ответственный участок доверила вам партия?

– Разумеется, – послушно кивнул головой Иван. – Мы учтем предыдущий положительный опыт, ошибки, перегибы и реалии современности.

– О будущем мы поговорим сейчас, – заговорила Маша. – Прошу присутствующих высказаться по существу вопроса.

– Как у вас дела? – обратился Глеб к Виктору.

– Продолжаем восстанавливать утерянные ранее позиции, – уклончиво ответил Портнов.

– Мы тесно сотрудничаем, – также туманно сказал Блинов.

– Настало время конкретных решений, – окинул недовольным взглядом присутствующих, жестким голосом заявила Туркова и посмотрела на Брагина.

– Здесь дело вот в чем, – уверенно начал Глеб, – Жители нашего обширного региона ежесекундно сталкиваются с вызовами экономического, социального, интеллектуального плана и все это на фоне экономической нестабильности и ускоряющегося научно-технического прогресса. И поколения людей в меру своих интеллектуальных и физических возможностей адаптируются к сложившейся жизненной ситуации.

– Надо учитывать, – подхватила мысль Брагина Туркова, – что каждое поколение живет в своем культурном «формате-пространстве». Нестыковка взглядов, мнений смыслов жизни разобщает поколения. В результате на «стыках» поколений происходит «разрыв» духовного единства. Теряется смысл бытия. Молодое поколение, увлеченное прогрессом, отвергает кажущийся ему «устаревший» опыт, тратя энергию на изобретение своего «нового».

– Сами понимаете, соратники, что эта ошибочная практика приводит к замедлению духовного развития личности, – вновь взял инициативу разговора в свои руки Глеб. – Между духовным развитием человечества и развитием технического прогресса существует незримая связь. Игнорирование зависимости духа и материи привело к кризису взаимоотношений человека и природы, человека и техники, техники и природы. Человек угнетая природу, с помощью развивающихся технологий, угнетает, в конечном счете, себя. Получилось так, что человек, используя в своей практике сложнейшие научные изобретения, поставил себя на грань между жизнью и смертью. Надо помочь человеку осознать свое истинное предназначение на планете Земля и в космосе в противном случае он погубит себя. Вспомните жившие до нас цивилизации. Они прекратили существование. Почему? Нельзя допустить, чтобы человечество погубило само себя. Разум должен восторжествовать.

– Необходимо перейти жителям нашего региона на качественно новый виток развития, – заговорил, наконец, Блинов. – От жажды потребления к стремлению духовного совершенства. Снижение бессмысленной траты энергии на стяжательство приведет к улучшению духовного состояния общества. Необходимо вернуть человеку истинные ориентиры. Предназначение человека не отнимать, а отдавать. Пришло время нашей партии заняться созданием совершенно нового человека.

– Виктор, – поинтересовался Брагин, – не могли бы вы оказать нам помощь в «модернизации», то есть современном прочтении священных текстов известных всему миру учений.

– Современная молодежь не может в силу своего неверия понять истинное значение священных писаний, – мягким голосом заговорил Портнов.

– Нашу партию беспокоит чрезмерное увлечение отдельной части молодежи античеловеческой одержимостью, – сказала Маша. – Культ вредных взглядов, привычек уничтожает физически. Интеллект деградирует. Необходимо оградить подрастающее поколение от тяги к саморазрушению, привить им желание жить здоровой, праведной жизнью.

– Ворота в лоно веры всегда открыты, но не каждый решается идти по нелегкому пути верующего, – сказал тихо Виктор. – Играть в веру и верить – это совершенно разные вещи.

– Портнов прав, – поддержал Виктора Иван. – Сейчас многие бездумно копируют поведение верующих. Подражают внешней атрибутике, но душа их пуста.

– Конечно, это не простой вопрос, и многим он сложен для восприятия. Поэтому и возникло предложение излагать так смысл священного писания, чтобы он стал понятен большинству, – предложила Туркова.

– Партия «Человек разумный» должна с научной точки зрения трактовать тексты, – сказал Брагин. – Одна из причин отторжения истинной веры в ее непонимании. Надо «перевести», «раскрыть» смыслы, заложенные в тексы, тогда основная масса сможет принять их. Логическая ясность позволит человеку стать лучше, совершеннее и добрее к окружающему его миру.

– Вам, Блинов, – обратилась к Ивану Маша, – необходимо обеспечить представителей партии соответствующего рода текстами. Скрытый в них смысл надо довести до каждого человека.

– Мы усиленно работаем над новым «форматом» подачи информации с учетом возрастной категории, образования, культуры, – заверил Туркову Блинов.

– Хорошо, – встал со своего места Брагин. – Предлагаю на этом закончить первую консультацию по данному вопросу.

– Возражений нет? – поинтересовалась Маша у присутствующих. – Принято.

Виктор Портнов встал со своего места и, попрощавшись, плавно заскользил из кабинета. За ним, быстро пожав всем руки, поспешил и Иван Блинов. Брагин проводил их до двери кабинета.

– С кем у нас предстоит следующая встреча? – живо поинтересовался Глеб.

– Со Степаном, курирующим спортивно-массовую работу, – тут же отозвалась Маша.

– Надеюсь, Шрайбер приложит все усилия для привития подрастающему поколению любви к здоровому образу жизни, – сказал Глеб и посмотрел на Ухова, внимательно наблюдающего за всем происходящим.

– Степан ответственный руководитель, – заверила Брагина Туркова. – Свое дело знает и другим помогает.

– Кому же это? – удивленно посмотрел на Машу Глеб. И с недовольным видом добавил: – И когда только времени у этого «волонтера» на все хватает?

– Он тесно сотрудничает с силовыми ведомствами, – стала заступаться за Шрайбера Туркова. И, вдруг, с гордым видом заявила: – Я также тесно взаимодействую по социальным вопросам с силовиками. Эти люди работают в таких экстремальных условиях, а у них и по сей день не у всех есть достойная их деятельности «крыша над головой».

– Безобразие! – искренне возмутился Глеб. И уже спокойнее продолжил: – Наша партия должна в кратчайшие сроки навести в этом деле порядок. Иначе нас люди не поймут.

– Хоть выборы уже состоялись и мы у «руля», но рейтинг терять у населения региона нельзя, – разделила озабоченность Брагина по существу вопроса Туркова.

– Что у нас по этим ведомствам? – поинтересовался Глеб у Павла.

– Криминального бизнеса много, а боевой подготовки мало. Не офицеры, а менеджеры в погонах. Им продавцами работать, а не просторы обширного региона защищать. Настоящих, идейных, физически развитых специалистов мало осталось, – без всякой эмоциональной окраски ответил Ухов.

– Так у нас, что боевая готовность «дырявая»? – недоверчиво посмотрел на Павла Глеб. – Увлеклись политикой «мягкой силы». Надо наращивать профессионализм и боевую готовность. А то все «улыбаемся». Иногда и «рыкнуть» можно для порядка и «мускулами поиграть». Необходимо техническую составляющую наращивать. А то какое-то у нас оружие старое. Не солидно, даже как-то. Правда?

– Конечно, – поддержала Брагина Туркова. – Но без серьезной социальной поддержки народ в силовые структуры идти не спешит. Статус силовика поднимать надо.

– Вот именно, – согласился Глеб. – Кое-что мы уже сделали. И еще сделаем. А, вы, – посмотрел Глеб на Павла, – отвечаете за качество силовой массы. Почистите силовиков. Надо уголовный элемент из этих ведомств «вымести».

– Человеческий материал не качественный «поставляется». На одного порядочного два в «гнильцой» и «душком» приходиться, – совершенно ровным, безликим голосом ответил Ухов.

– Вот, что делается, – обратился Брагин к Турковой. – Надо срочно соответствующее физическое и идейное «качество» обеспечить.

– Вот мы этим со Степаном и занимаемся, – буркнула с недовольным видом Туркова.

Зазвонил телефон. Брагину сообщили о приезде Никиты Никоноровича Воеводина и Юрия Шмелева.

– Приехали силовики, – с воодушевление сообщил присутствующим Глеб.

– По плану они должны были быть по очереди и после… – начала было говорить Маша, но Брагин недовольно махнул рукой и она замолчала.

Глеб встал со своего места и вышел на середину кабинета.

Воеводин и Шмелев, шумно топая ногами, вошли в кабинет.

– Сразу слышно, что военные люди идут, – улыбаясь, сказал Брагин. – Здравствуйте, соратники. Чеканите шаг, как на параде.

– Здравствуйте, соратники, – командным голосом поприветствовал всех присутствующих в кабинете Никита Никонорович.

– Здравствуйте, соратники, – приветливо улыбаясь, сказал Юрий.

– Проходите, садитесь, – подошла к вошедшим Туркова.

Павел приветливо кивнул головой вошедшим. Те ответили ему учтивыми поклонами.

– Как дела? – поинтересовался Брагин у Воеводина.

– Модернизация вверенной мне силовой структуры идет полным ходом, – лихо отрапортовал Никита Никонорович.

– Народ желает служить по контракту? – спросила с серьезным видом Туркова.

– Набираем помаленьку, – уклонился от прямого ответа Воеводин.

– Не спешат жители защищать свой обширный регион, – сделал вывод Брагин и тут же задал риторический вопрос, на который сам же и ответил: Почему? А вот почему. И дело здесь не в деньгах. Идея должна быть. Настоящая идея со смыслом.

– Где же ее взять? – насторожился Никита Никонорович.

– Средства массовой информации подключать надо. Информировать, пропагандировать. Художественные произведения патриотического направления поддерживать надо. Славную, боевую историю своего Отечества слабо освещаем. Молодежь так толком ни чего и не знает о боевых и трудовых подвигах своих предков, – пояснила Маша.

– Вам легко говорить, – вступил в разговор Шмелев. – А у меня показатели. По старинке работаем, а не по факту. По «галочке» результаты своей деятельности подводим. А люди, которые на государство работают, все видят. Очковтирательство населению порядком надоело.

– Я полностью с вами согласен, – с пониманием посмотрел на Юрия Глеб. – К сожалению, у нас еще много народа осталось со старым мышлением. Всех сразу не переформатируешь. Да нам и не надо. Совершенно новых людей на должности назначать надо. Не обремененных обязательствами перед своими «хозяевами», которые их туда «посадили».

– Где же их взять столько? У меня, например, воровство в силовых структурах процветает, а как вывести эту заразу, не знаем, – в сердцах посетовал Никита Никонорович.

– И у нас та же картина, – поддержал Воеводина Шмелев. – Коррупция процветает, а что делать, не знаем. Сажаем, сажаем, а их все больше становиться. Прямо, как сорная трава. Чем бы взяточников «вытравить»?

– Силовыми методами ни чего не добьешься. Надо своих партийцев на руководящие должности назначать, а не чистых на руку людей увольнять. Только так проблему с предательством интересов государства лишить можно. Наши идейные соратники наведут в «болоте» казнокрадства порядок. «Профильтруют» грязную «жижу» из чиновников в пагонах. Назначайте честных, порядочных руководителей. Они, в свою очередь, подберут себе честных заместителей. Только так в силовых структурах можно навести порядок. Если вы, конечно, этого хотите на самом деле, – закончила с хитрым выражением лица Туркова, внимательно наблюдая за реакцией «силовиков».

– Разумеется, мы хотим навести в своих ведомствах порядок, – заверил всех присутствующих Никита Никонорович.

– Но, без качественно новой молодежи нам штат не укомплектовать, – посетовал с задумчивым выражением лица Шмелев.

– Нужны физически крепкие, интеллектуально продвинутые, идейные люди. Начинать надо не с восемнадцати лет, а гораздо раньше, – уточнил существующую проблему Воеводин.

– То-то и оно, – согласился в «силовиками» Брагин. – С вашей стороны работа ведется. Мы знаем об этом. Максимальная компьютеризация всех процессов – это хорошо. Но без человека пока никуда. Так, что без четкой специализации нам не обойтись. Интеллектуалов, которые будут управлять сверхсовременными установками, нам поставят высшие учебные заведения, а вот физическую силу надо укреплять на местах.

– Мы поздно начинаем, – заговорила уверенно Маша. – Силовые структуры – это «финиш». «Стартовать» надо гораздо раньше. Уже с детства надо привлекать в игровой форме к подготовке подрастающего поколения к службе. Да и вообще. Само понятие «служба» трактуется очень узко. Подростки с удовольствием будут осваивать премудрости присущие силовым структурам. Им это интересно. Так зачем ждать восемнадцати лет? Защитники Отечества – это не только люди в погонах. Это все мы. Каждый на своем месте в меру своих сил должен заниматься обороноспособностью нашего обширного региона. Готовиться к защите своих рубежей. Необходимо привить населению желание защищаться. Защищать себя, своих родственников. Гордость за Отечество, как связующее звено между прошлым и настоящим нашей Родины, должна стимулировать быть, стойкими и свободными, как предки.

– Более того, – продолжил развивать идею Турковой Брагин, – пришло время совершенно изменить процесс патриотического воспитания, физического развития и интеллектуального совершенствования. Искусственное насаждение патриотизма, как видим, приводит только к показушной, бездушной «трескотне». Части населения совершенно безразлично прошлое, настоящее и будущее нашей обширной территории. Почему? да потому что они чужая для них. Люди приехали сюда на заработки. У них есть своя «родная сторонка». А что происходит здесь им «до лампочки». Поэтому необходимо делать упор на местное, а не пришлое население. В первую очередь организовать с местным населением изучение истории их родного края. С помощью героической истории предков необходимо воспитывать у современного поколения желание подражать их славным успехам, быть ни чем не хуже них.

– Изучение истории должно послужить надежным «фундаментом» для современного «здания идейной целостности» проживающего в нашем регионе населения, – добавила Маша.

– Разумеется, – кивнул головой в знак согласия Глеб. – Надо вам, соратник, – обратился он к Турковой, – подключить к решению этого вопроса наших интеллектуалов-партийцев. Пусть разработают с помощью компьютерных технологий отвечающую современным вызовам концепцию патриотического воспитания и модель поведения настоящего патриота нашего Отечества.

– А начинать надо с детства! Я в этом твердо убеждена, – стояла на своем Маша.

– Конечно с детства! – громко сказал Никита Никонорович. – А то все по старинке живем. Все ждем и надеемся, когда же армия из лоботряса патриота сделает. За год такие дела не делаются. Нам бы хоть военной специальности солдата-срочника обучить.

– И у нас задача немного другая, – вступил в разговор Шмелев. – Мы стоим на страже конституционного правопорядка! Нам правонарушения пресекать надо, а не сотрудников за руку водить. Должным воспитанием члены нашей партии должны заняться еще в детском саду.

– Вы все конечно правы, – с легким раздражением замахал на присутствующих Глеб. – Уже поставлена задача членам нашей партии о воспитании качественно новой личности в нашем обширном регионе, – Брагин наклонился к Ухову и прошептал: – Проследите, пожалуйста, чтобы в ряды воспитателей и преподавателей не «затесался» всякий «вредоносный» элемент.

– Мы уже работаем над этим, – успокоил Глеба Павел. И вслух добавил: – Воспитание нового человека – одна из главных задач нашей партии. Только обеспечив качественное, эвристическое воспитание подрастающего поколения мы сможем решить нашу основную задачу…

– Об этом потом, – перебил Ухова Брагин. – Сейчас надо воспитание на должный уровень поставить. Без нанолюдей нам планету не сохранить.

– Для этого какая силища нужна, – недоверчиво посмотрел на Глеба Никита Никонорович.

– Здоровье у современного жителя нашего региона не то, – с кислым выражением лица протянул Юрий. – Одни наркоманы, тунеядцы и пьяницы. Нормальных людей по пальцам пересчитать можно. С кем новые нанотехнологии по благоустройству планеты осваивать будем?

– Вы, что не верите в возможности нашей партии? – насупившись, строго посмотрела на Шмелева Туркова.

– Я же не об этом, – покосился на Ухова Юрий. – Я об «устаревшем» человеческом материале рассуждаю. Нам новые, здоровые особи нужны.

– Так, где Шрайбер? Что за непунктуальность? – нетерпеливо забарабанил пальцами по крышке стола Глеб и вопросительно посмотрел на Туркову. – Такие важные вопросы на повестке дня, а он опаздывает!

Звенит один из телефонов стоящих на столе. Брагин резким движение снимает трубку, слушает и делает несколько коротких распоряжений.

– Приехал? – тихим голосом интересуется Туркова.

– Соизволил, – не глядя на нее, ответил Глеб.

Дверь открылась, и в кабинет быстрым шагом вошел Шрайбер.

– Здравствуйте, соратники! Извините, но пришлось задержаться. Перерезал «красную ленточку» у очередного спортивного сооружения. Политика партии по физическому укреплению населения начинает набирать обороты. Вновь становится модным быть здоровым. Население начинает укреплять свое физическое состояние, – как говориться «с порога» перешел в «карьер» Степан.

– Все это хорошо. Мы все поздравляем вас и жителей нашего обширного региона с новым спортивным комплексом, но зачем регламент нарушать? – приструнила Степана Маша.

– Виноват, – согласился Шрайбер. – Больше такого не повториться. Лично сделал заплыв в бассейне с юниорами.

– Зачем? – поинтересовался Никита Никонорович. – У вас, что заместителей по соответствующему направлению нет?

– У меня не силовое ведомство. Зачем мне столько заместителей? – удивленно посмотрел на Воеводина Шрайбер.

– Нарушений по нашей части не было? Никто не обращался? – поинтересовался Шмелев.

– Откуда, – отвечал, улыбаясь, Юрий. – Там же только любители здорового образа жизни собрались. Остальная публика предпочитает не в светлых, а злачных местах собираться.

– Вот. Слышали? – обратился к присутствующим Глеб. – Без здорового поколения нам поставленную задачу по сохранению жизни на планете Земля не выполнить. Шрайбер, жителей нашего региона физически здоровыми гражданами воспитывать надо. Справитесь с возложенной на ваше ведомство задачей?

– Мы уже вовсю работаем, – уверенным голосом заверил присутствующих Степан. И пояснил: На все руководящие должности расставляем наших партийцев. Личным примером возрождаем культ здорового образа жизни. Спортивные соревнования проводим. Военно-прикладные виды спорта развиваем.

– Это очень хорошо, – ободрительно похлопала ладошкой по плечу Шрайбера Туркова. – Надо уже с детства готовить людей к защите Отечества. Откладывать этот вопрос до полного совершеннолетия, считаю не разумно.

– Значит так, – взял инициативу в свои руки Брагин, – необходимо в игровой форме производить обучение таким техникам, которые могут понадобиться человеку в экстремальной ситуации. И вообще, что значит один год? От военной службы по призыву пора отказаться, как от устаревшей форме защиты суверенитета государства. Служить должны профессионалы. Да, это трудная, но почетная работа. А общевоинской подготовкой надо заниматься с подросткового возраста, чтобы уже выпускник школы имел четкое представление, что такое военная служба и основные навыки боевой и физической подготовки необходимые для защиты Отечества. Я думаю, что никто из присутствующих не будет возражать, что толковый подросток может в игровой форме осваивать современную военную технику и даже принимать участие в учебных сражениях на базе компьютерных технологий и всякого рода симуляторов боевого оружия и техники. Зачем ждать восемнадцати лет? Курс молодого бойца и даже военную службу можно проходить в определенное время в специально отведенные для этого часы.

– Да такой предмет будет очень интересным, – обрадовался Никита Никонорович. – Надо создать соответствующие учебные центры, где подростки смогли бы в игровой форме осваивать военные специальности. Мое ведомство уже сейчас готово направить наших специалистов в «игрушечную» армию. Кстати, толковых ребят можно привлекать к компьютерной обработке информации. Чем настоящая служба отличается от компьютерного дежурства? Мы предложим соответствующим специалистам разработать компьютерные игры-симуляторы несения боевой службы. Вначале в игровом варианте отработаем несение службы, а потом и фактически будем привлекать к несению службы. Надо максимально компьютеризировать процесс несения службы. И вообще защиты Отечества, чтобы мог любой желающий поучаствовать в этом увлекательном процессе.

– Кстати, за компьютером может проходить службу и инвалид, – предложила Маша. – У нас столько неглупых ребят есть. Надо их привлечь к службе. Все имеют право на самореализацию.

– И нам дайте молодежь, – наклонился всем корпусом в сторону Турковой Шмелев. – У нас столько камер стоит везде. Отслеживать информацию некому. И нам пусть программисты игру разработают. Что-то вроде «Обнаружь правонарушителя». Я думаю, что такого рода служба на благо общества в игровой форме привлечет молодежь к решению ответственных задач.

– Надо только допускать к фактическому, а не игрушечному несению службы добросовестных подростков, – сказал Глеб и, наклонившись к Ухову, зашептал: – Главное чтобы не просочились в наши ряды «шалуны». Защита обширного региона дело серьезное. Заодно уже на стадии игры можно выявлять склонных к противоправной деятельности людей и своевременно проводить с ними профилактическую работу.

– Конечно, наше ведомство займется и этим вопросом, – прошептал в ответ Брагину Павел.

– Опять шушукаетесь! – возмутилась Туркова. – Это не честно по отношению к другим соратникам.

– Мы больше не будем, – шутливым тоном покаялся Брагин.

– Мое мнение такое, – заговорил Шрайбер, – надо среди молодежи такие виды спорта, развивать, которые могли бы в дальнейшем пригодиться им во время службы.

– Интересно. Очень интересно, – внимательно посмотрел на Степана Никита Никонорович.

– Например, паркур, – тут же ответил Шрайбер. – Хороший трейсер – это потенциальный силовик. Он готов к преодолению уличных препятствий.

– Нам с такой физической подготовкой стражи правопорядка в городах нужны, – сказал Шмелев. – Догнать и задержать правонарушителя в городской среде не так-то легко. А такие спортивные ребята то, что надо.

– И нашему силовому ведомству люди с такой спортивной подготовкой понадобятся, – оживился Воеводин. – Кстати, такие специфические виды спорта, как «курс молодого бойца». Уже готовые солдаты. Только присягу на верность Отечеству принять осталось.

– Так я о чем вам и говорю, – сказал Брагин. – Надо готовить членов нашей партии по разработанной, новой методике.

– Новые люди должны быть не только сильны духом и физически, но и гуманнее, искреннее, целеустремленней, – добавила Туркова.

– Вопрос в общих чертах ясен, – встал со своего места Брагин. – Приступаем к его решению. С учетом интересов нашей партии. За работу, соратники!

Маша тоже встала со своего места и вместе с Глебом проводила Воеводина, Шмелева и Шрайбера до двери кабинета. Как и Брагин Туркова каждому на прощанье крепко пожала руку.

– Какое направление у нас дальше по плану? – окинув Туркову деловитым взглядом, поинтересовался Глеб, усаживаясь на свое место.

– Рассмотрим вопрос об экономической интеграции на территории нашего обширного региона и за его пределами, – бойким голосом ответила Маша, быстро усаживаясь на свое место.

– С кем проведем совещание? – оживился Брагин. – Направление важное.

– Да, – посмотрела Маша на Ухова, который сидел, притаившись словно мышка.

– У меня по этому вопросу есть кое-какое соображение, – обратился Глеб к Павлу.

Ухов, с пониманием молча, кивнул головой.

– Кого ждем? – спросил Глеб у Маши.

– Колю Бубнова и Женю Шубкина, – ровным голосом ответила Туркова, независимо взглянув на Брагина.

– Надеюсь, они не будут устраивать здесь дебатов, – пробурчал Глеб. И пояснил свою мысль Павлу: – Представители других партий. Мы с ними сейчас вроде как объединились, но что у них на уме на самом деле мы пока не знаем.

– Узнаем, – коротко ответил Брагину Ухов.

– Я думаю, они не опасны, – высказала предположение Туркова. – Должны же они понимать, что без нас у них нет такого широкомасштабного политического будущего.

– Будем надеяться на их политическую прозорливость и лояльность по отношению к нашим инициативам, – почесал за ухом Глеб и посмотрел на часы. – Скорей бы уж.

– Подъедут. Куда им деваться, – успокоил Глеба Павел.

Зазвонил служебный телефон. Брагин спокойным, ровным голосом отдал соответствующие распоряжения.

Дверь кабинета открылась, и с важным видом вошли Коля Бубнов и Женя Шубкин.

– Здравствуйте, соратники, – обратилась к ним Туркова. – Присаживайтесь свободных мест много.

– Здравствуйте, союзники по политической коалиции, – ответил Бубнов, вальяжно развалившись на стуле.

– Здравствуйте, руководители партии «Человек разумный», – с достоинством поприветствовал находящихся в кабинете Шубкин и сел рядом с Брагиным.

– Давайте сюда, Коля, – приветливо помахала рукой Бубнову Маша.

– Большие начинания видятся на расстоянии, – уклончиво ответил Бубнов, но встал и пересел немного поближе со стороны Турковой.

– Совсем другое дело, – мягким голосом заговорил Глеб. – Предлагаю приступить к обсуждению намеченной темы.

– У вас выступление, в каком формате? Доклад или свободная дискуссия? – осторожно поинтересовалась Маша.

– Я курирую внутреннее направление экономического развития нашего региона, а Шубкин работает во внешнем экономическом направлении, – пояснил Бубнов.

– Коля прав. С какого направления начнем? – обратился Женя к Брагину.

– Предлагаю с нашей, региональной экономики начать, – ответила за Глеба Маша.

– Но, разумеется, с учетом внешних интересов, – добавил Брагин.

– Конечно, я буду участвовать в беседе, – улыбнувшись всем присутствующим, отозвался Женя.

– Ваше мнение, Бубнов, о нынешнем состоянии дел в нашем обширном регионе? – с интересом посмотрел на Колю Глеб.

– Переход на новые рельсы капитализма, конечно, потрепал наш экономический фундамент, но все не так уж и плохо, – с желанием заговорил Коля. – Сейчас у нас есть реальный опыт управления, как плановой, социалистической экономикой, так и рыночной, капиталистической.

– И что нам это дает? – стимулировала Туркова вопросом высказывание Бубновым своих мыслей.

– Возможность применять инструментарий разных экономических формаций для уверенного балансирования в зависимости от складывающейся экономической ситуации, – с удовольствием принялся пояснять свой тезис Коля.

– Разверните, разложите по полочкам мы все во внимании, – не скрывая своего искреннего интереса, зашевелился в нетерпении на своем кресле Брагин.

– Использование только одной экономической модели для успешного роста наших экономических возможностей не рентабельно. Многоуровневый экономический уклад позволяет максимально использовать каждую экономически активную нишу бизнеса в интересах общества. Пришло время, перейти от «моно» к «мульти» экономическим отношениям в нашем регионе.

– Очень хорошо! Дайте нам возможность сделать качественный рывок в развитии научно-технического потенциала, – вскочила со своего места Туркова, прошлась вокруг стола и села на стул стоящий рядом со стулом Бубнова.

– Ага! интересная перспектива вырисовывается? – хитро посматривая то на Брагина, то на Туркову вступил в разговор Женя. – Перестроим свою экономику и предложим эту экономическую многоярусную модель другим странам. Экономики, которых находятся сейчас не в лучшем состоянии. Но об этом немного позже. Сейчас разговор о нашей, внутренней экономике.

– Так, так хорошо, – встал со стула Брагин и подсел ближе к Коле. – Мы вас внимательно слушаем, Бубнов.

– Необходимо использовать в том или ином случае конкретные экономические модели, невзирая на то, где и в каком веке они были разработаны. Старое, классическое мышление на экономическое развитие тормозит прогресс. Настало время применить качественно новый взгляд на рыночные отношения. Тем самым мы снизим вероятность кризисных ситуаций.

– Так как же нам оживить региональную экономику? – с интересом глядя на Бубнова, спросил Глеб.

– Необходимо произвести внутрирегиональное переселение населения из перенасыщенных экономически активным населением регионов в стратегически перспективные регионы, которые в настоящее время ощущают нехватку людских ресурсов, – твердым голосом сказал Коля.

– Необходимо срочно организовать строительство спортивных и культурных объектов в стратегически важных регионах. Надо уровнять «центральные», «дальние» и «глубинку» в информационно-культурном отношении. А развернувшееся в этих регионах масштабное строительство привлечет в эти места людские ресурсы, – обратился Брагин к Турковой.

– Правильно, – кивнула головой Маша. – Надо переформатировать сознание экономически активного населения. Каждый должен четко уяснить, что сейчас не проживание является основополагающим при выборе места работы, а работа определяет место проживания. Только деятельность может обеспечить качество жизни. Место жительства теперь уже не всегда может обеспечить подходящую для человека работу. Во главу угла надо ставить работу, а не место проживания.

– И еще надо учесть, – продолжил усовершенствование рынка труда Бубнов, – что статус профессиональной деятельности у нас надо должным образом сбалансировать с учетом значимости и важности для общества и экономики деятельности, которой занимается человек. В настоящее время у нас высокий социальный статус имеют сословия, которые ни как не связаны, ни с производством, ни с земледелием, ни с образованием и воспитанием. До тех пор пока всякого рода чиновники, торговцы и ростовщики будут считаться привилегированным классом, у нас в стране прогресс не возможен. Только соответствующий статус человека труда, уважение к культуре, образованию и воспитанию позволит нашему региону занять лидирующие позиции среди экономик других стран.

– Вот! – поднял указательный палец вверх Брагин. – Мы тянем регион вперед на благо общества, а кто-то умышленно тянет его назад в угоду своих узко корпоративных, личных интересов. Надо разобраться с такими «деятелями», – обратился Глеб к Ухову.

– Мы предателей и врагов нашего региона отстраним от занимаемых должностей. На их место поставим наших, честных, интеллектуально развитых, физически здоровых партийцев, – сказал Павел.

– При таких условиях мы точно вырвемся вперед, – заявил со строгим выражением лица Коля.

– В этом направлении немного разобрались, – вздохнул Брагин. – Теперь несколько слов о том, как обстоят дела с нашей внешней экономикой.

– Я буду короток. Регламента не нарушу, – объявил с независимым видом Шубкин.

– Мы слушаем, – сказала Туркова.

– После того, как будет наведен порядок на внутреннем рынке, можно предложить как пример для подражания, нашу модель экономического развития общества другим странам, – сказал Женя.

– Мы предложим, – твердым голосом сказал Брагин. – А ваше ведомство готово закрепить наши достижения в других странах и континентах?

– Разумеется, – с выражением незаслуженной обиды на лице заявил Шубкин.

– Ладно, – посмотрев на часы, махнула рукой Туркова. – Время действительно поджимает. Об этом поговорим более подробно в другое время. Ваше мнение, соратники? – поинтересовалась Маша, заглядывая каждому из присутствующих в глаза.

– Все согласны, – ответил за всех Коля.

– Вот и хорошо, – подвел черту» Глеб. – Тогда до встречи на следующем совещании.

Бубнов и Шубкин быстро встали со своих мест и, пожав остающимся руки, удалились по своим рабочим делам.

– Рабочий день заканчивается, а мы еще не все вопросы обсудили, – заметила Маша.

– Ничего, – посмотрел на нее Глеб. – Задержимся. Кто у нас следующий?

– Максим Столяренко. С докладом о внутренней политике партии, – ответила Туркова и закрыла свою папку.

– Больше никого сегодня не будет? – вздохнув с облегчением, поинтересовался Глеб.

– На сегодня все, – ответила Маша.

– Сейчас тоже серьезный вопрос обсуждать будем, – обратился Брагин к Ухову.

– Да, – вдруг зашевелился Павел. Туркова с интересом посмотрела на Ухова. Ей показалось, что он впервые за все время совещания проявил хоть какую-то физическую активность. Заметив интерес Маши к своей персоне, Павел пояснил значимость последнего «аккорда» в совещании: – Это уже и моя «вотчина». Так что я может быть даже больше чем вы заинтересован в положительном решении данного вопроса.

– Разумеется, я с Глебом это прекрасно понимаю и учитываю в своей партийной работе, – ответила Туркова, раздумывая, почему вдруг именно ей, а не Брагину сообщил эту информацию Павел.

Пока Туркова разгадывала «кроссворд» политических интриг Глеб переговорил по служебному телефону и в кабинет по-свойски вошел размеренным шагом Максим Столяренко. Он деловито пожал присутствующим руки. Туркова заметила его присутствие только тогда, когда Максим протянул ее свою руку для товарищеского рукопожатия.

– Здравствуй, соратник, – машинально вырвалось из ее уст. Туркова сделала над собой усилие и освободилась из пут политических заковырок.

– Значит так, – приступил к обсуждению последнего вопроса в повестке дня, но основного по существу, сказал Брагин. – Вопрос обсуждать будем серьезный. Скажу прямо здесь все свои, поэтому попрошу без красивых «кривотолков». Говорить, как есть. Мы новую социально-политическую структуру создаем. Мы выиграли на выборах в открытой, честной борьбе. Избиратели ждут от нас качественных преобразований. Мы должны, просто обязаны оправдать их ожидания. Время летит быстро. Не за горами новые выборы. Так что времени в обрез. Такой шанс по преобразованию нашего региона и планеты Земля упускать нельзя. Надеюсь всем это ясно?

– Само собой, разумеется, – сказал Столяренко, усаживаясь между Глебом и Машей. – Мне доверила партия курировать такое «скользкое» направление.

– Как вы сказали? – наклонив слегка набок голову, прислушался Павел.

– Я говорю о том, что ошибиться в этом вопросе нельзя. Полумерами не обойдешься и «рубить с плеча» нельзя. Одним словом надо так политику по этому направлению вести, чтобы «дров не наломать», – развернул свою мысль Максим.

– Вот и я о том, – с озабоченным видом сказал Глеб. – Обширный регион нам свою судьбу доверил. Здесь снайперская точность нужна и хирургическая осторожность. Власть, как «скальпель» инструмент нужный, но острый. Как бы самим не «порезаться» да и других не «зарезать». Как говориться «не навреди».

– Предлагаю, – решилась первой начать обсуждение коренной темы Маша, – обсудить общеславянский вопрос, а затем и о национальной специфике аккуратно поговорить.

– Да пора начинать, – опять чересчур заметно шевельнулся Ухов.

– И начнем мы с основ единства славянских народов, – уверенным голосом сказал Брагин.

– Кстати, – напомнила Туркова, – славянскими государствами уже учреждена международная организация – Форум славянских культур.

– Славянский мир насчитывает около трехсот пятидесяти миллионов человек. И наша с вами задача разработать механизм, который бы смог успешно не только сохранить славянскую идентичность, но и культуру каждого народа в отдельности, – сказал Максим.

– Необходимо четко сформулировать и ясно представить интересы славянских стран в гуманитарной сфере, – предложила Туркова.

– Консолидация интересов славянских стран назрела не только в культурном вопросе. Необходимо выходить и на соглашения по другим взаимовыгодным интересам, – пошел еще дальше Брагин.

– Руководимое мною ведомство серьезно занимается этими идеями. Есть много инновационных предложений, – приступил к докладу Столяренко. – Но, – и он быстро окинул внимательным взглядом сидящих за столом соратников, – это оказалось не простым делом.

– Что такое? – насторожился Ухов.

– Необходимо учитывать при запуске интеграционных процессов, что у каждого народа есть своя историческая память, свои традиции, конфессиональные предпочтения, – принялся пояснять свою мысль Максим. – Идея славянского единство встречает на своем пути разного рода барьеры.

– А именно, – решительно подался вперед всем корпусом Глеб.

– Историческое разделение христианской церкви на Восточную и Западную. Славянские государства входят в разные военно-политические союзы и различные международные организации, – развел руками Столяренко.

– Что за упаднические настроения! – возмутилась Туркова, строго взглянув на Максима.

– Необходимо сделать упор в своей гуманитарной работе на выявление общих этнокультурных генов, которые предопределяют наше сходство в многонациональном мире, – расхаживая по кабинету вдоль стола начал давать указания Брагин. – Делайте упор на единстве церковно-славянского языка, религиозных корней и традиций. Глобальные социально-экономические процессы со своей безликой абстрактностью, ведущие к стиранию каких либо различий между людьми, обострили потребность у человека, обратится к основам национальной жизни своего народа, увлеченного в мировой водоворот глобализации. Конечно, на таком «фоне» не просто сформировать жизненно важные общеславянские идеи, цели, задачи. Но, мы должны понимать и делать упор в своей партийной работе, что славяне – это многонациональный этнос у которого есть общее будущее. И дорогу к нему мы должны построить общими усилиями.

– Брагин прав, – продолжила идею Глеба Маша. – У каждого народа существует потребность оказаться частью целого, большого единства. Славяне объединены общей пракультурой.

– Пусть ваше ведомство, – обратился Глеб к Максиму. – Предложит программы, которые бы позволяли славянским странам в культурной сфере выступать под общим флагом. Ведь мы можем понимать друг друга даже без переводчика. Надо только захотеть. А для этого необходимо сформировать потребность у славян к культурному взаимодействию.

– Моему ведомству задача ясна. Будем работать над этим вопросом, – заверил присутствующих Столяренко.

– Теперь обсудим основные положения национальной политики на территории нашего обширного региона, – сказала Туркова.

– Тоже серьезный вопрос, – подчеркнул Ухов.

– Много предложений мы слышали от различного рода политических сил по национальному вопросу, – усевшись на свое место, продолжил совещание по второму вопросу Брагин. – К сожалению, большая часть из них страдает полной безответственностью.

– Недееспособная легкость в подходе к такому важному вопросу, кроется в элементарном историческом беспамятстве, – заговорил Максим, аккуратно наблюдая за реакцией присутствующих. – В нежелании или не умении усвоить уроки истории и современной жизни. В не умении видеть перспективы.

– Ошибка отдельных представителей, организаций, ведомств в желании жесткого разграничения интересов жителей нашего обширного региона по национальным «помещениям» которые некоторые представители хотят закрепить за собой, – начала высказывать свой взгляд по существу вопроса Туркова. – Это ошибочная точка зрения. В многонациональном государстве такие недальновидные суждения могут привести к распаду нашего обширного региона на недееспособные части.

– Эту «Ахиллесову пяту» необходимо надежно спрятать в сандалию, а лучше сапог, – сказал Павел.

– Как это сделать? – задал риторический вопрос Брагин и сам же на него ответил: – Надо отказаться от устаревших моделей «сдерживания» и «замалчивания». Необходима новая модель взаимодействия, отвечающая современным реалиям политического дня. Должны «работать» убеждения, идеи. Только осознание каждым жителем нашего региона, что в единстве настоящая сила. Только в составе «целого» фактический, а не декларированный суверенитет.

– Наша партия должна сформировать внятную национальную политику, – сказала Туркова. – Для решения этого вопроса не обойтись без использования в работе, как «царского» так и «советского» опыта построения взаимоотношений в многонациональной империи. Ведь образование нашего государства происходило путем соединения на одном пространстве разных этносов и религий. Граница империи для всех одна. Все проживают на территории империи. И искусственное расчленение единого государства на самостоятельные «территории» несет явный вред жителям нашего обширного региона. Желание «отгородится» от самих себя совершенно не естественно. Прямо раздвоение личности какое-то.

– Мы говорим о политике, и переводить наше совещание в медицинское русло считаю нецелесообразным, – заметил Брагин. – Хотя тоже замечу, что здоровое общество ищет пути комфортного сожительства, а не «сваливания» в пропасть хаоса.

– Согласен! – вдруг чересчур громко сказал Столяренко. – Россия – генетический «сплав» очень даже органичный. Проживание на одной территории представителей различных этнических групп выступает гарантом живучести империи. Проживать на территории империи гораздо безопаснее, чем самому «мыкаться» по межгосударственному «бездорожью». Быть для всех чужим неприятно и бесперспективно. Необходимо сохранить российское историческое пространство. Ведь с древних времен известно, что только в единстве сила. Удержат наше государство от распада идеи интернационализма, социального и национального равенства.

– Вот именно, – встал со своего места Брагин.

Все встали и вышли из-за стола.

– Я пойду работать, – сказал Столяренко.

– Вы на правильном пути, – крепко пожала ему руку Туркова.

– Если будете испытывать трудности, обращайтесь, – обратился Павел к Максиму.

– Да. Не стесняйтесь. Выходите прямо на меня или моего заместителя, – сказал Глеб.

– Я тоже пойду, – протянул руку для рукопожатия Брагину Ухов. – Дела. Надо сделать кое-какие распоряжения.

– Понимаю, – с серьезным видом ответила за Глеба Маша и тоже протянула Максиму руку для рукопожатия.

Столяренко и Ухов вышли из кабинета.

*     *     *

– Надо подготовить план совещания по вопросу проведения консультаций с партиями, выступающими с нашей партией единым политическим фронтом, – обратился к Турковой Брагин, как только они остались одни в кабинете.

– Я разрабатываю, а ты в это время за моей спиной с Уховым совещаешься. По отношению ко мне, как твоему заместителю – это не красиво, – с недовольным видом сказала Маша.

– Я же по делу, – начал оправдываться Глеб. – И вообще, – перешел он к делу, – работать надо, а не эмоциями «брызгать». Что это за «фонтан» из чувств?

– Ладно, – отступила Туркова. – Согласую с партиями программу совещания и доложу.

– Вот это другое дело, – улыбнулся Глеб. – Я домой. Устал.

– А я в отличие от некоторых продолжу работать в своем кабинете. Надо еще курируемое мною направление «подчистить».

– Вот как, – посмотрел на свое рабочее место Брагин. – Тогда и я еще немного поработаю. Жду от вас предложения по межпартийным консультациям, – с важным видом сказал Глеб. Пожал Турковой руку и направился на свое рабочее место.

Маша с гордым и одновременно озабоченным видом не спеша вышла из кабинета.

Двадцать пятая глава

ЗА ПЕЛЕНОЮ СЛОВ

 

Маша Туркова, как и обещала, составила план расширенного совещания и согласовала его повестку дня с руководством вошедших в правительство партий.

За рабочим столом в кабинете Глеба Брагина собрались представители партий-победительниц.

– Соратники, я приветствую вас на расширенном совещании наших партий! – громко обратился к собравшимся политикам Брагин.

– Здравствуйте, Глеб и Маша, – поприветствовал Брагина и Туркову от лица всех собравшихся в кабинете Василий Шляпкин.

– Начнем политические консультации, соратники? – поинтересовался у присутствующих в кабинете Брагина Юрий Шмелев, усаживаясь на стул.

Все быстро расселись вокруг стола. Павел Ухов сел в стороне от всех.

– Вы чураетесь нашего общества? – с укором в голосе спросил Никита Никонорович Воеводин у Павла Ухова.

– И Виктор Портнов оторвался от коллектива, – пожурила с милой улыбкой Маша Виктора.

– Я здесь в стороне посижу, – присел со смиренным выражением лица на краешек дивана Виктор.

– Лично я не вижу ничего предосудительного в том, что каждый из нас занял в этом помещении комфортную для него политическую «нишу», – примиренчески улыбаясь всем присутствующим, шутливым тоном заметил Брагин.

– Предлагаю, – откинувшись на спинку стула, сказал Юсуп Ибрагимович, – со всей ответственностью приступить к политической деятельности. Оценку нашей работе дает народ, так что без политического ханжества и самолюбования. Начинаем межпартийные политические консультации.

– Туркова, – с очень серьезным видом обратился Брагин к Маше, – напомните, пожалуйста, представителям и руководителям партий план совещания.

– Соратники, – привстала со своего места Маша, – для экономии времени предлагаю свободный формат общения. Все выступления и прения осуществлять, не вставая со своего мест.

– Принимается, – громко ответил за всех Женя Шубкин.

– Спасибо за понимание, – сказала Туркова и тут же села на свое место. – Ведь содержание всегда главнее формы.

– Без формы тоже нельзя, – сказал Никита Никонорович.

– А нашим сотрудникам без формы удобней работать, – заметил Юрий Шмелев. – У нас только девушки, в смысле, сотрудницы в форме ходят. Да молодве ребята в спортивных бейсболках по кварталам прохаживаются. А настоящие сотрудники работают под прикрытием.

– У нас совещание на другую тему, – недовольно пробурчал Антон Шелестин. – хотя, – на секунду задумался, – молодежь у вас своеобразная. Жаль «перевертышей» много.

– Где я возьму другой человеческий материал? Когда в обществе процветает коррупция снизу доверху, – недовольно пожал плечами Юрий Шмелев и обратился к Брагину, искоса наблюдая за поведением Павла Ухова: – Когда же, наконец обещанная реформа заработает? А то каждый год форму меняем, а содержание остается все тем же.

– Вот мы и собрались для этого, – окинув присутствующих любопытным взглядом, деловито заговорил Глеб. – Настало время решительно провести черту между устаревшими подходами к руководству обществом и нашими, партийными наработками.

– Я полностью согласна с выступлением Антона, – указала кивком головы на Шелестина Туркова. – Надо работать по плану. Объявляю порядок совместной деятельности. Вначале обсудим взаимодействие нашего обширного региона со славянскими государствами. Затем с государствами евразийского пространства. И в заключении закрепим наше мнение по каждому из этих направлений.

– Говорите, – обратился к Шмелеву Брагин.

– Я, как руководитель партии «Славянский союз», – откашлявшись, начал, свое выступление Юрий, – довожу до вашего сведения, что наша партия проводит политические консультации с представителями политических сил славянских государств по разным вопросам. И все мы схожи в одном – пришло время нам объединиться в один геополитический монолит. Только вместе мы сможем успешно противостоять вызовам современного политического, экономического, культурного и идейного противоборства в геополитических просторах планеты Земля, а также избежать национального «размыва» и последующего исчезновения славянского этноса как такового с демографической карты планета Земля.

– Прежде всего, необходимо объединить экономики всех славянских государств в один финансовый поток, – продолжил излагать взгляды партии «Славянский союз» Коля Бубнов.

– Я, как руководитель партии «Славянский щит», со всей ответственностью заявляю, что наша партия наладила хорошие деловые контакты со специальными службами славянских государств, – твердым голосом, негромко сказал Павел Ухов.

– Своевременная идея и дельные дополнения, – сказал Брагин. – Однако может так случиться, что пришлые люди, как в свое время варвары, разрушат последнюю классическую империю. Если конечно все славянские государства не объединят в одно целое свои усилия в процессе выживания. Эволюцию ни кто не отменял, потому что ее нельзя остановить. Суть эволюции – всевозможные изменения. А изменения – дают возможность приспосабливаться к окружающей среде. Генотип национальности в результате нежелания ее представителей участвовать в продлении своего рода обречен на исчезновение.

– У присутствующих партийцев есть желание добавить в столь мрачное выступление хоть «ложку» надежды? – поинтересовалась Маша у соратников.

– Конечно! – жизнерадостно заявил Максим Столяренко. – Интеграция государств с учетом национальных особенностей вот «ключ» к успеху!

– Для успешного взаимодействия необходимо знать национальные традиции. Понимать их значение для носителей этих традиций и учитывать их особенности при решении обоюдовыгодных задач, – добавил Сергей Зорин.

– Кое-кто стремится разобщить нас по национальному признаку, делая упор на наши различия, – с суровым выражением лица сказал Константин Волжанский. – Но это у них не получится.

– Для лучшего понимания друг друга надо запустить процесс в русле исторической памяти от прошлого через настоящее к будущему, – сказал Брагин.

– Только так мы сможем выжить и сохранить контроль над своей территорией, – добавила Туркова.

– Мне кажется, что представители, стоящие у руля власти до нашей победы на открытых и честных выборах сдались, спасовали перед вызовами геополитического плана. Отдали за мзду, за «ярлык», за право называть себя богачами, «новыми дворянами» не только территории присоединенные предками, но и народ, населяющий обширного региона, – взволнованно заговорил Никита Никонорович.

– Действительно обстановка, как в сорок первом, – поежился Степан Шрайбер. – Только тогда удалось выстоять благодаря искреннему патриотизму, любви к Родине и быстрой военной модернизации, то сейчас ни модернизации, ни патриотизма, ни любви. Одна красивая ширма-болтовня. Деревни потемкинские. А на самом деле всем на все безразлично только своими личными интересами по обогащению заняты. Необходимо срочно принимать кардинальные меры. Строить межнациональные отношения на качественно новой основе. Необходимо не юродствовать. А открыто сказать населению о тех угрозах, которые уничтожают его физически. До точки «не возврата» уже рукой подать.

– Побеждает сильный духом, – с задумчивым видом тихо сказал Виктор Портнов. – Только наличие смысла очищенного духовностью позволит, преодолеть выпавшие на долю человечества испытания. Жителей нашего обширного региона губит не внешний фактор, а внутренняя «бесхребетность». Отсутствие четко сформулированных принципов жития и пагубная привычка «плыть по течению» погрязнув в грехах. Не у каждого смертного достаточно силы воли, чтобы противостоять соблазнам Дьявола.

– Вот поэтому, – развил смысловой поток Виктора Глеб, – наша партия и должна смоделировать и воспитать качественно новую личность на «базе» физически здорового индивида.

– А проще говоря, – пояснила Маша, как показалось ее, замысловатые слова Брагина, – человечество, ведомое нашей партией, превратится в единое информационное поле. На острие угла должна находиться интеллектуальная составляющая, а не финансовый достаток и «благородное» происхождение. Главное сила мысли. Ее энергетическая составляющая, а не «блат», «знакомство» и «взятка».

– Или мы создадим нового человека с разумным взглядом на жизнь, или человечество, погрязнув в созданных им же самим предрассудках, погубит само себя, – с разочарованием в голосе сказал Юрий Шмелев.

– Качественные преобразования по создания монолитного общества надо начинать со славянского мира, так как там сконцентрирован огромный творческий потенциал, – жестким голосом сказал Брагин.

– Не надо забывать, – с досадой в голосе сказал Василий Шляпкин, – что нельзя замыкаться в созданном самим собой «круге». Необходим выход во внешнюю «среду», так сказать в открытый «космос».

– Вот именно, – поддержал Шляпкина Женя Шубкин.

– Что ж, – прищурив глаза, пристально посмотрела на Василия Маша, – давайте обсудим взаимодействие с государствами, граничащими с нашим обширным регионом.

– Наша партия несет в своей основе гуманный характер, – добродушным тоном заговорил Брагин. – Мы за мирное сосуществование всех государственных образований. Хотя надо признать, что существовавшая до нашего прихода к власти практика открытых границ, которая превратила наш обширный регион в «помойную яму» куда приграничные государства «выбрасывают» весь свой «мусор», состоящий из деклассированного элемента. Под прикрытием поиска работы в наш регион заполняет малообразованная публика, от которой предусмотрительно сторонятся наши северные соседи. Из-за того, что из страны сделали «проходной двор» с нами хотят, но не могут по соображениям криминальной безопасности устанавливать безвизовый режим европейские страны. Отсутствие четкого и внятного миграционного порядка сдерживает наше развитие с северными соседями и затрудняет пересечение их границ нашими законопослушными гражданами.

– Фактическое отсутствие границы привело к безвизовому заселению нашего обширного региона малоквалифицированным, уголовно направленным элементом, – сказал Константин Волжанский. – Алчная погоня нашего бизнеса за «количеством» дешевой рабочей силы привела к качественным изменениям местного населения. Мне это напоминает создание Нового Света, когда агрессивная экспансия переселенцев из Европы привела к массовой гибели коренного населения. Россиянам уготована участь индейцев. Вымирание вопрос времени. По нашим подсчетам это может произойти уже к середине двадцать первого века. Если мы не изменим положение дел в миграционной политике, то к концу этого века на территории современного российского государства будут жить совершенно другие национальности. Россия, как государство перестанет существовать.

– Не стоит опасаться таких перспектив, – заговорил спокойным голосом Глеб. – Не забывайте, соратники, что эволюция требует перемен не только в Америке или Европе, но и на обширных просторах евразийского государства. Если россияне уничтожают сами себя, не продолжают свой род, не заботятся о своем подрастающем потомстве, то на освободившиеся территории, разумеется, заселяются пришлыми людьми. Россияне сами превратили свою страну в непристойное место и теперь сокрушаются, что им не комфортно жить. Сами себя предали и продали. Иудам не место в этом мире. Выживает сильнейший. Таков закон природы.

– Политические границы – это пережиток прошлого, – оживился Женя Шубкин. – Для бизнеса не существует границ. Они только замедляют товарооборот. Если полностью открыть границы нашего обширного региона, что собственно и хотели сделать наши политические предшественники, для этого и были ловко развалены все структуры, которые могли этому противостоять, то наш регион моментально наполнился бы рабочей силой. Какая разница, кто будет жить на этой земле? Главное – прибыль. Территории всегда контролирую богатые люди. Элита общества. А простому человеку надо смириться с ролью «обслуживающего персонала». И какая разница, какого цвета кожа, разрез глаз, язык или пол. Главное, чтобы эта контролируемая электроникой особь работала.

– Грубо, но верно, – сказал Юсуп Ибрагимович. – Национальности, как и пол, уходят в прошлое. Экономике нет ни какого дела до этих «тонкостей», которыми «напичкано» экономически активное население.

– Создание культурного монолита из национального многообразия наша с вами задача, – сказал Брагин. – Мы первыми применим эту сверхсовременную генетическую технология. Наличие в одной человеческой особи генов различных национальностей повысит интеллектуальный и физический потенциал человека. «Гибрид» живучее «моно». За опытом нашего обширного региона будущее. Нам нужны рабочие руки для освоения заброшенных территорий.

– Экономика главное, а люди второстепенное, – сказала Маша. – Смешивание разных национальностей приведет к созданию единого евроазиатского типа человека. Произойдет постепенная замена им всех национальностей проживающих на просторах нашего обширного региона. Национальность, как таковая уходит в прошлое вмести с границами.

– Создание нового человека, который «впитает» в себя, как губка гены разных национальностей, очень перспективный проект, – согласился Василий Шляпкин.

– Попрошу, соратники, не забывать во время всех наших преобразований, что кадровый вопрос решается по партийному признаку, – с серьезным видом напомнил собравшимся Брагин. – Ищите интеллектуалов, здоровяков, ловких предпринимателей и профессиональных руководителей. Пришло время взглянуть на мир в ином формате с учетов современных вызовов, реалий и перспективой на будущее.

– В таком случае, соратники, наша с вами задача приступить к работе по созданию нового взгляда на мир и существующий в нем порядок. Расстановка на ключевые посты членов нашей партии ускорит этот процесс, – пояснила Туркова.

– Консультации, если ни кто не возражает, прошу считать состоявшимися. За работу, соратники, – без какого либо пафоса, по-человечески сказал Глеб Брагин.

Структурированное Турковой совещание мало-помалу стало превращаться в дискуссионный клуб по интересам. Представители партий-победительниц еще долго обсуждали между собой специфику пути развития обширного региона руководство, которым им досталось вместе с победой на прошедших общероссийских выборах.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Можно использовать следующие HTML-теги и атрибуты: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <strike> <strong>