Автор: Юрченко Михаил Петрович

Роман: «Спираль эволюции или Высотою до небес»

Жанр: современная проза.

E-mail: Mixail1966@yandex.ru

 

СПИРАЛЬ ЭВОЛЮЦИИ ИЛИ ВЫСОТОЮ ДО НЕБЕС

 

Роман

 

(трилогия)

 

РОЖДЕНИЕ

 

(первая книга)

 

ГОЛОВНАЯ БОЛЬ

 

(первая часть)

 

Первая глава

НАЧАЛО

 

Светлана открыла глаза:

– Вить…

Тишина.

Светлана медленно встала с кровати и, набросив на еще теплое, сонное тело слегка поношенный халат фиолетового цвета, вышла из спальной комнаты.

Горящий в кухне свет, привлек ее внимание.

– Вить, ты, чем занят?

– Приемник что-то барахлит.

– Да? А утром работал нормально.

– А сейчас не работает.

– Ну ладно… Голова что-то болит, – Светлана села на стул рядом с мужем. Положила ему на плече свою голову.

Виктор, оторвавшись от своего занятия, нежно обнял ее и, поцеловал в лоб:

– О-о, как горячо. Малышка, тебе необходимо выпить таблетку.

– У нас ничего нет от головы.

– Вроде же было…

– Я все выпила. Было, три таблетки. Я их на работе выпила.

– У тебя голова болела утром?

– Да, я думала, что не выспалась ночью…

– А почему, ты, мне не сказала? Я бы заскочил в аптеку и купил таблетки.

– Думала, что пройдет. Иногда так бывает, утром болит, а потом через час, другой все нормально.

– Что же делать? – Виктор посмотрел Светлане в глаза.

– Пойдем спать, – сказала Светлана и вышла из кухни.

Виктор оставил разобранный приемник на столе и последовал за женой.

Светлана зашла в ванную комнату, а Виктор, тем временем, не спеша, разделся и лег на кровать. Когда душ перестал шуметь, он встал и направился в ванную комнату. Открыл дверь. Светлана стояла на коврике и смотрела на водоворот, который с каждым оборотом все быстрее и быстрее вращался, проваливаясь в горловину на дне ванны. Виктор с наслаждением поцеловал жену в шею. Светлана запрокинула назад голову и прижалась спиной к груди мужа. Ее мокрые волосы скользнули по его щеке. Он пахли женской свежестью, молодостью и желаньем… Виктор быстро обнял жену. Затем, повернул к себе лицом и стал страстно и энергично целовать ее красивые плечи и слегка розовую, упругую грудь. Светлана еле слышно застонала, закрыла глаза и, расслабившись, оказалась на руках у мужа, который осторожно понес ее в комнату. Там, уложив свою малышку на кровать, принялся страстно ее целовать.

– Давай, – прошептала Светлана.

Сергей раздвинул ее ноги и осторожно вошел в нее.

Светлана выдохнула через рот воздух, закрыла глаза и нетерпеливо шепнула:

– Ну…

Виктор обнял ее, и они слились в одно целое.

*     *     *

Утром Виктор проснулся, как обычно, в семь часов утра. Светлана еще спала. Осторожно, чтобы не разбудить жену, он встал с кровати и пошел в туалет. Оттуда в ванную комнату. Взял электробритву с полки над умывальником и принялся, не спеша бриться. Побрившись, он быстренько ополоснулся под душем, вытерся махровым полотенцем и пошел на кухню. Включил электрическую плиту и поставил на блин-конфорку чайник. Включил электропаяльник. Припаял провода к динамику и включил приемник. Новый динамик весело залепетал женским голосом. Динамик работал без хрипоты. Довольный своей работой Виктор прибавил громкость. Музыка моментально распространилась по всей квартире. «Светлана спит», – вспомнил Виктор и убавил громкость. Прошел в комнату и принялся делать гимнастику. Виктор любил по утрам размять свое тело.

Чайник засвистел. Виктор хотел уже отправиться на кухню, как чайник, вдруг, замолчал. «В чем дело?» – подумал он. На кухне он увидел свою жену.

– Что-то ты рано. Как голова?

– Вроде нормально.

– Выспалась?

– Да.

– У тебя вид, какой-то усталый.

– Да?

Светлана пошла в ванную комнату. Виктор надел спортивный костюм и принялся готовить завтрак. Накрыв стол, позвал жену. Светлана пришла в любимом своем темно фиолетовом халате. Сели за стол и принялись завтракать.

– Какое утро чудесное! А ты грустная, – прервал молчание Виктор.

– Настроения нет, – вяло ответила жена.

– Ты заболела?

– Нет. Не знаю…

– Надо же… суббота… Я думал мы сходим…

– Я неважно себя чувствую.

– Давай я схожу в аптеку и куплю, что ни будь от головы.

– Ты знаешь, голова не болит. Просто, какое-то недомогание…

– После завтрака измерим температуру.

Температура оказалась нормальной. К обеду настроение у Светланы улучшилось. А вечером они пошли в театр. Виктор и Светлана не были заядлыми театралами. Ходили, в основном, на премьеры. И, по возможности, на представления гастролирующих театров. После спектакля решили прогуляться пешком до дома. Подышать свежей прохладой летнего вечера, и насладиться отличным настроением. Дома, быстро поужинав, уселись смотреть по телевизору художественный фильм. Виктору фильм не понравился, и он пошел спать. Светлана досмотрела фильм до конца и пошла спать.

Ночью ей спалось очень плохо. Время от времени она просыпалась, сама не зная почему, долго ворочалась с боку на бок, прежде чем вновь засыпала. Ей ничего не снилось. Непонятная тревога мешала уснуть крепким, спокойным сном.

Виктор спал, как убитый. Утром он проснулся поздно. Часы показывали сорок минут десятого. Светланы в постели не было.

Виктор некоторое время понежился в кровати, затем встал, оделся и вышел из спальной комнаты. Прошелся по комнатам. Жены дома не было. На столе лежала записка: «Ушла в аптеку. Скоро вернусь». Виктор выполнил ряд физических упражнений, побрился, умылся и пошел на кухню готовить завтрак. Сварил рожки, какао. А Светлана из аптеки все еще не пришла.

«Что такое? – начал беспокоиться Виктор. – Где она? Уж не случилось ли чего по дороге».

Светлана пришла к обеду.

– Я уже начал беспокоиться, – с оттенком досады в голосе сказал Виктор, открывая жене дверь.

– Извини, милый, так получилось. Ты, завтракал?

– Спрашиваешь, конечно, нет!

– Почему?

– Тебя ждал. Ведь ты написала, что скоро вернешься. Как голова?

– Да так… – Светлана неопределенно махнула рукой. – Сама не пойму… то, вроде, болит, то не болит, короче, купила порошок…

– Порошок? – с удивлением в голосе переспросил Виктор.

– Да, порошок. А что тут удивительного?

– Ничего. Просто, вроде бы, сейчас таблетки продают от головы.

– Это, какое-то народное средство…

– Что за народное средство?

– Ну, сейчас модно. Все аптеки закрыты… ведь сегодня воскресенье, а эта работает. Старичок продает…

– Все эти знахари. Не верю я им.

– А я верю!

– Ерунда!

– Ладно, пошли завтракать.

– Обедать, – поправил жену Виктор.

– И обедать то же.

– Надо все греть.

– Подогреем. Ты что обиделся?

– Нет. Но ты исчезла. Могла меня разбудить. Сходили бы вместе.

– А кто еду готовить будет? – хитро прищурив глаза, спросила Светлана.

– Ну, ладно, ладно, – улыбнулся Виктор.

– То-то! – закрепила свою победу Светлана.

– И все-таки можно было сказать! – не сдавался муж.

– Ладно, – согласилась на ничью Светлана. – В следующий раз скажу и возьму с собой.

– Если хочешь знать, то я не очень, то верю во все эти средневековые штучки.

– Какие штучки?

– Порошки всякие…

– Но ведь лечились раньше все так.

– Может, и лечились. Настоящие рецепты давно уже забыты. Сейчас все эти знахари, просто шарлатаны.

– Почему же это?

– Ну, не все… большинство… это точно.

– Сегодня проверим. Старичок сказал, что надо выпить вечером перед сном.

– Еще отравишься, – подозрительно покосился на порошок Виктор.

– Все берут.

– Кто все?

– Люди. Другие тоже в лавке брали.

– Какой лавке?

– В аптеке. Внутри она на лавку похожа.

– Ох уж эти любители старины.

– Давай есть. Режь хлеб. Еда готова.

– А кто приготовил… – хвастливо начал Виктор.

– Ты и я, – быстро осадила его Светлана.

После обеда Светлана решила немного отдохнуть. Что бы ни мешать жене, Виктор занялся бесшумным занятием чтением сборника рассказов А.П.Чехова.

*     *     *

Светлана и Виктор были женаты около года. Детей у них, пока, не было. Решили повременить с этим делом. Как говориться, пожить немного для себя хотя бы годик. За одно, лучше узнать друг друга. Ну а потом, если будет все нормально, создать полноценную семью. Обзавестись детьми.

Виктор, после окончания института, устроился на завод. Работал мастером. Однажды токарь, усомнившись в правильности чертежа, принес его Виктору. Виктор пошел в чертежное бюро проверить чертеж. Там он и встретил Светлану. Она ему очень понравилась. Через пару дней он зашел в чертежное бюро еще раз. А потом еще и еще. Через три месяца сыграли свадьбу. Жили у родителей Светланы. На днях теща с тестем уехали по путевке в дом отдыха на месяц, и Виктор ощущал себя полноправным хозяином квартиры. Хотя, надо заметить, Светлана не очень-то давала ему разгуляться на этом поприще, что слегка огорчало Виктора. Но он не унывал. Месяц свободы еще только начинался.

*     *     *

Часа через два Светлана проснулась. Голова не болела, но состояние было такое, словно все происходит во сне. Вроде бы она, а вроде бы и нет. Ее тело разговаривает, движется, существует само по себе, а она, Светлана, находится, где-то вне своего тела, как бы со стороны наблюдает за собой. Вообще, такое странное, непонятное состояние… Сознание раздвоилось. Одна половина осталась в голове у Светланы, а вторая – наблюдает за происходящим со стороны. Обе половинки не зависят друг от друга и в то же время соединены, где-то там, в третьем месте. Реально существующем все видящем и все контролирующем.

Светлана уселась в кресло, желая сосредоточиться и отыскать это, третье, все видящее, слышащее, контролирующее, принимающее окончательное решение место.

– Что-то ты совсем скисла? – обратился к жене Виктор.

Светлана не услышала его. Все ее внимание было поглощено борьбой с этим «третьим». Казалось, вот-вот и его тайна будет разгадана. Но, всякий раз это, «третье», ускользало.

Вопрос мужа повис в воздухе, не дождавшись ответа.

– Что с тобой, Света? – повысил голос Виктор.

– Не мешай… Тихо, – не глядя на него, вяло ответила жена.

– Света, где ты?

– Не знаю.

– У тебя болит голова?

– Подожди. Не мешай, я хочу найти себя, я обязательно найду себя.

«Бредит, что ли? – удивился Виктор. – Вроде все нормально было. Выглядит хорошо…».

– Я не могу его отыскать, – с легким раздражением заговорила Светлана. – Кажется, вот сейчас схвачу, а он раз… и нет. Вновь спрятался.

– Кто спрятался?

Виктор подошел к Светлане и, сев перед ней на корточки, посмотрел в ее глаза. Глаза были пусты и напоминали брошенный дом. Откроешь дверь, войдешь внутрь, а там пусто. Вроде и крыша над головой и тепло, а чего-то все-таки не хватает. Даже сразу и не поймешь чего и, только оставшись ночевать в доме, вдруг, сообразишь, чего именно не достает – жизни! Ни одного живого существа вокруг. Нет даже мышей и мух. Тихо. Безлюдно, и как-то жутко. Ни одной живой души. Ни поговорить, ни послушать. Ни посмотреть… Пусто, одиноко, страшно. Хочется поскорее выйти или хотя бы открыть окно, что бы заглушить, рассеять, разбавить окружающую, загоняющую сознание в тупик тишину. Уничтожить ее, во что бы то ни стало, любым звуком, шумом, переполняющим живущие полноценной жизнью улицы.

«Что-то здесь не так, – размышлял Виктор, наблюдая за странным поведением жены. – Видимо, она серьезно больна. Надо вызвать врача».

– Я сейчас вызову доктора, а ты приляг…

– Не надо доктора! Я отыщу его, и будет все нормально.

– Кого, ты, ищешь, малышка?

– Не мешай. Иди, – и Светлана махнула неопределенно, куда-то в сторону, рукой.

Виктор пошел на кухню. «Почему она так странно себя ведет? – размышлял он. – Что это за болезнь?»

Через несколько минут к нему подошла Светлана.

Виктор внимательно посмотрел на нее.

– Что? – спросила Светлана. – Почему ты так смотришь на меня?

– Ты себя нормально чувствуешь?

– Вполне.

– Странно, – перевел взгляд на холодильник Виктор. – Кого, ты, искала?

– Где?

– А недавно… в той комнате.

– Никого. А кого я должна была искать? Не тебя, ли? – шутя, спросила Светлана мужа. – Ты, наверное, хочешь есть?

– Есть? – не сразу перестроился на новую тему разговора Виктор. – Вообще-то можно перекусить. Я сейчас приготовлю.

– Не надо. Я сама.

– Хорошо. Пойду смотреть телевизор.

– Если будет, что ни будь интересное, позовешь?

– А кто будет готовить тогда? – удивился Виктор и улыбнулся.

– Я. Честное слово.

– Хорошо.

После ужина, Виктор по телевизору стал смотреть футбол, а Светлана уселась в свое любимое кресло читать книгу. По окончании матча, который заметно повысил настроение Виктора, они попили чай и пошли спать.

Завтра понедельник, а тут еще с головой не все нормально у Светланы. Перед сном она все-таки приняла купленный в аптеке порошок. Виктор, относившийся к порошку и его целебным свойствам скептически, криво усмехнулся, но сказал, что возьмет все свои слова обратно, если в понедельник, утром, с головой у жены будет все нормально.

Безвкусный порошок, после первого глотка воды, быстро растаял во рту у Светланы.

– Какой странный порошок, – высказала свое удивление вслух Светлана.

– Еще бы! Ведь он – особенный, – с иронией отреагировал на свойство порошка муж.

– Да, особенный, – не сдавалась жена.

Виктор предусмотрительно промолчал. И, обняв жену, сказал: «Давай спать. Завтра на работу».

Вторая глава

ЗНАКОМСТВО

 

Часы монотонно тикали… тик-так, тик-так. Вот и полночь. Порошок начал действовать…

Светлана открыла глаза. И без всяких усилий, свободно, отделилась от своего тела. Не понимая, что происходит, она некоторое время с любопытством смотрела на себя. Ее тело продолжало спать. Вот оно вздохнуло и перевернулось на другой бок. Светлана приблизилась к своему телу. Оно, как ни в чем не бывало, спало. Оно продолжало жить!

«Странно», – удивилась Светлана.

«Ничего странного», – раздался, где-то рядом голос.

Светлана подумала, что это муж сказал, и посмотрела на него. Он спал.

«Странно», – мысленно повторила она.

– Как ты здесь оказалась? – спросил все тот же голос.

Светлана осмотрелась… Никого…

– Я здесь, рядом.

– Где?

– Везде. Я – это «Я». Твое «Я» говорит с мировым «Я». Твое сознательное «Я» говорит с бессознательным «Я». С «Я» первичных позывов обузданных сознанием.

– Что за чертовщина! Ну и сны… Видимо, я действительно больна.

– Нисколько. Ты совершенно здорова. Однако, как ты попала в наш мир? В мир бессознательного?!

– Приняла порошок от головы.

– Порошок… Кто тебе его дал? А впрочем, я его знаю. Безмозглый, свихнувшийся старик… перепутал.

– Да, я купила порошок в лавке у старика.

– Ты, никому не должна говорить об этом.

– Я уже сказала о порошке мужу.

– Он тоже его пил?!

– Нет. Он не верит в его лечебные свойства.

– Очень хорошо. Утром, когда проснешься, скажешь, что порошок не подействовал. И больше никогда не ходи в лавку.

– Почему?

– Я так хочу.

– А кто, ты, такой, что бы запрещать мне? Это, ты, сегодня днем следил за мной?

– Да, я. Я надеялся, что, ты, все-таки послушаешь мужа, и не будешь принимать порошок.

– Зачем же я его покупала? Что бы выбросить?!

– Тебе продали не тот порошок. Старик перепутал. И вот, ты, здесь. У тебя еще остался порошок?

– Да.

– Высыпи его. И больше не ходи в лавку. Слышишь? Не ходи! А теперь прощай. Но помни, я буду следить за тобой.

Светлана проснулась. Включила светильник. Взяла с тумбочки сверток. Осторожно развернула. Порошок, как порошок… Осторожно завернула и положила на тумбочку. Выключила свет.

«Как бы ни так! Высыпи. И не подумаю», – решила она и быстро уснула.

*     *     *

Утром Светлана проснулась бодрой. Голова не болела. Виктор возился на кухне. Светлана потянулась в кровати. Ее глаза блуждали по комнате, не задерживаясь ни на чем конкретном. Светлана повернула голову и увидела сверток. Ее глаза проскочили его, как и все ранее встречающееся на их пути. Светлана села на край кровати. Одела пушистые, мягкие тапочки. Встала с кровати. Надела халат и, не застегивая его, пошла в ванную комнату.

Услышав шум воды льющейся из душа, Виктор открыл дверь в ванную комнату.

– Доброе утро! Как голова?

– Отлично, милый! А как, ты?

– У меня все нормально. Завтрак готов.

– Сейчас иду.

– Я наливаю.

– Давай.

Светлана вытерла лицо махровым полотенцем. Привела волосы в порядок и пошла на кухню.

– Приятного аппетита.

– Спасибо. И тебе приятного аппетита, дорогая.

– Включи радио. Тихо, как в гробу, – и тут Светлана вспомнила о порошке, и о странном разговоре. Ее захотелось сейчас же все рассказать мужу. Но, он уже встал из-за стола.

– Приятного аппетита. Я пошел одеваться.

По радио передавали новости.

– Ну, как порошок? – спросил Виктор из спальной комнаты.

– Что? – не расслышала Светлана. Она уменьшила громкость звука у радио и переспросила: – Что, ты, сказал?

– Порошок помог или нет?

– Помог, – машинально ответила жена, вспомнив ночной разговор.

– И отлично!

– Что «отлично»?

– Как «что»? – вернулся Виктор на кухню. – Отлично, что помог.

– А-а…

– Одевайся. Время поджимает.

– Сейчас.

*     *     *

Вечером, после работы, они пошли в театр. Настроение у Светланы было отличное. Дома быстро поужинали и, ополоснувшись под душем, решили немного «разрядиться». После любви, быстро уснули.

Утром Светлана проснулась вялой. Все валилось из рук. Позавтракав через силу, пошла на работу. На работе была рассеяна. Дождавшись окончания рабочего дня, поспешила домой. Мужа дома не было. Подошла к тумбочке в спальной комнате. Взяла в руки сверток с порошком. Пошла на кухню. Налила в кружку кипяченой воды из чайника и, развернув сверток, высыпала его содержимое в кружку с водой. Взяла ложку, размешала и выпила. Сполоснув кружку и ложку, положила их в сушилку и пошла в спальную комнату. Разделась и хотела, уже было лечь в постель, как щелкнул замок входной двери. Светлана накинула халат и вышла из спальной комнаты. Муж, не спеша, снимал туфли.

– Вить, я себя не очень хорошо чувствую. Прилягу. Ужинай без меня, – не глядя на мужа, сказала она и пошла в спальную комнату.

– Опять голова?

– Да, – лежа в постели, вяло отвечала жена, – хотя… мне кажется… здесь, что-то другое…

– Что? – насторожился Виктор.

– Не знаю.

– Ты ужинала?

– Не хочу. Ужинай без меня.

– Ладно. Спокойной ночи. Спи.

Виктор вышел из спальной комнаты. Есть ему еще не хотелось. Решил почитать.

Светлана старалась уснуть, но это ей не удавалось. Она слышала, как муж прошел на кухню. Как готовит себе ужин. Ужинает. Перешел из кухни в комнату. Включил телевизор. Сделал звук тише.

«Интересно, – думала Светлана, – произойдет превращение или нет? Порошка мало. Может не хватить. А может превращение не происходит, потому что я не сплю? Хотя, какая разница… сплю я или не сплю? Ведь это все равно…»

– Конечно.

Вдруг услышала она знакомый голос.

«Наконец-то началось», – обрадовалась Светлана.

– Зачем, ты, пришла?

– Просто так, – не сразу нашлась, что ответить Светлана. – Вновь заболела голова, и я решила принять порошок от головы…

– Этот порошок не от головы. И, ты, знаешь об этом. Зачем, ты, вернулась в мир бессознательного?

– Интересно, – ляпнула, не подумав, Светлана.

– Мир бессознательного «интересен»? Нет, он – опасен! Всякий соприкоснувшийся с ним – безумец, сумасшедший!

– Но, я, же не сумасшедшая!

– Ты, станешь ею. Если…

– Что «если»?

– Если не прекратишь…

– Но я ведь ничего не делаю. Принимаю порошок и все.

– Не делай больше этого. Иначе, иначе я поглощу тебя, и ты откажешься от разума. Пожелаешь остаться в мире бессознательного навсегда. Для людей, живущих в подчинении у разума, ты станешь непонятной. Таких людей… Людей, живущих по законам бессознательного называют умалишенными. А они не больны… Просто, они живут в другом мире. Они подчинены другим законам. В мире нет «нормальных» и «не нормальных». В мире есть маленькое Сознание и огромное Бессознательное. И это огромное Бессознательное называют сумасшествием. Какая серость! Островок сознательного «Я» судит о бесконечных просторах бессознательного «Я». Какая дерзость! Приходит время и каждый сознательный человек становится частью огромного бессознательного. Оказавшись здесь, он начинает понимать всю мелочность и ненужность сознательной жизни. Она так скучна и бедна. Сознание превратило человека в раба. Проникнув в мозг, оно затуманило его. Превратило его в свою игрушку. Человека тяготит сознание. Единственная отдушина – это сон. Но и он порою оказывается во власти сознания. Сознание, бесцеремонно, копается в мыслях человека. Анализирует каждую мысль. Оценивает ее. Кто дал сознанию право выступать в роли цензора?! По какому праву оно отвергает одну мысль и принимает другую? Откуда ему знать, что лучше для человека?! Человек свободен! Он вправе поступать, как ему хочется. Зачем сковывать его желания? Как это жестоко!

– Но, ведь не все желания хороши.

– Все рано или поздно возвращается в мир бессознательного. Выйдя из мира бессознательного, в него же и возвращается. Сознательное не вечно. Оно имеет начало и конец. Выйдя из бессознательного «Я», сознательное «Я» в него же и возвращается.

– Каким образом? С помощью порошка?!

– Нет. Смерть возвращает живую материю, превращенную сознанием в человека разумного, в мир бессознательного.

– Но, почему тогда человек не спешит умирать? Вед смерть – это дверь в его дом родной. В его начало. И если там начало, то получается, что человек бессмертен? Вышел из бессознательного. Вернулся в бессознательное. Вышел. Вернулся…

– Потому что он не верит в то, что мир бессознательного в котором живет вся материя во вселенной, есть его истинный дом. Есть вечность, из которой он вышел во временное, осознанное, состояние, и в которое, рано или поздно, вернется. Сознательное «Я» в человеке не вечно. Да и что такое жизнь? Одна из форм существования материи в царстве бессознательного. Вот и все.

– Но жить так интересно!

– Почему же, ты, вернулась в мир бессознательного?!

– Интересно.

– Ты, завидуешь нам!

– Кому «вам»?

– Нам, живущим в мире вечного бессознательного.

– И вовсе я вам не завидую.

– Не правда! Себя не обманешь.

– Почему «себя»? – не поняла Светлана.

– Потому что твое бессознательное «Я» рвется на свободу. В то время, как сознательное «Я» препятствует ему в этом.

– И вовсе оно мне не препятствует.

– Почему же, ты, тогда не можешь свободно говорить со мной? Почему наши встречи возможны только во сне? Да и то под присмотром твоего сознание, которое самолично решает, что «оставить» в памяти, а что «стереть»?!

– Ну, так устроен мозг человека…

– Чепуха!

– Сознание выбирает все значимое, важное для жизнедеятельности человека. Бессознательное похоже на склад, в котором храниться огромное количество вещей. Сознание помогает человеку выбрать нужное и отбросить лишнее.

– Мы должны расстаться. Но знай, что я наблюдаю за тобой. Я вижу каждый твой шаг. С этого дня ты принадлежишь мне. Ты, будешь искать встречи со мной, но не каждому это дано в контролируемой сознанием жизни. Прощай.

– Прощай.

Светлана открыла глаза.

«Что это? Сон? А может этот порошок наркотик?! – размышляла Светлана, рассматривая в темноте комнату и угадывая по очертаниям хорошо знакомые предметы и вещи. Муж спал. Светлана встала с кровати, надела тапочки и осторожно, стараясь ничего не зацепить, вышла на кухню. Часы показывали третий час ночи. Напившись воды, пошла спать.

*     *     *

Проснулась Светлана рано. После душа принялась готовить завтрак.

«Как успехи? Помощь не нужна?» – услышала Светлана за спиной голос мужа. Повернулась к нему лицом. Виктор стоял в проеме двери ведущей на кухню и энергично вытирал полотенцем руки. Волосы на его голове были взъерошены.

– Помыл голову. А, ты, вроде, ничего. Выглядишь бодро.

– Раньше вставать надо, соня.

– Кто? Я соня?!

– Приводи себя в порядок и садись завтракать.

– Слушаюсь и повинуюсь.

Закончив утренний туалет, Виктор уселся за стол.

Светлана уже завтракала.

– Извини, я вчера не ужинала, проголодалась.

– На здоровье. А мне, что-нибудь, осталось? – притворно испуганным голосом пролепетал муж.

– Да, грязные тарелки в раковине.

– Спасибо за угощение, дорогая.

– Мой хорошо милый.

После завтрака они пошли на работу.

*     *     *

В чертежном бюро, у чертежной доски, Светлана обдумывала план предстоящих выходных.

Виктора же, на работе, заботила в этот день мысль о том, что ему никак не удается взять бразды правления в свои руки. Конечно, это была не его квартира. Но он и не претендовал на нее. С жильем на заводе, впрочем, как и везде, было туго. Получить квартиру от завода он не надеялся. И вовсе не потому, что был далеко не первым в очереди на жилье, а потому, что изменения, происходящие в стране, уничтожили у него веру в возможность получить от государства квартиру. Денег на покупку жилья не было. Оставалось одно – жить с родителями жены. Конечно. У своих родителей он чувствовал бы себя куда свободней, но в однокомнатной квартире жить, когда у родителей жены была трехкомнатная квартира, сами понимаете… Раздавленное обстоятельствами желание быть хозяином в доме, вдруг, чудом воскресло с отъездом родителей жены. И тут, когда полная самостоятельность, пусть только на месяц, пусть… была уже, как говориться, в кармане, его жена не подозревая даже сама того, ставит ему «палки в колеса». Месяц свободы только начинался, но если так будет продолжаться и дальше, то жажда самостоятельности так и останется жаждой. Причем… не утоленной. Надо было брать власть в свои руки, но как? Жена, как-то странно стала вести себя. Заболела. Выздоровела. Вновь заболела. И все это на фоне, какого то, не свойственного ее, поведения и образа мыслей. Нет, если так и дальше пойдет…

*     *     *

Сразу же, после работы, Виктор пришел домой. Жены дома не было.

«Вот и действуй после этого», – подумал он.

Прошел час, Жены нет.

«Уж, не с головой ли, что у нее?» – начал беспокоиться Виктор.

Мелодично зазвенел звонок входной двери.

«Наконец то! Итак, действовать и еще раз действовать», – твердо решил Виктор и пошел открывать дверь.

– Заждался?

– Еще бы!

– Чем занимался?

– Я… вот решил, а не пойти ли нам сегодня в кино? А в воскресенье съездить на пляж… отдохнуть, позагорать…

– Позагорать? А потом вся красная: лицо, руки, грудь, спина, ноги. В театр?!

– Какой театр? – не понял Виктор.

– Как в какой? – в свою очередь удивилась Светлана и прошла в комнату, – я целый час простояла в очереди за билетами. А он «в какой». Когда в последний раз то были?

Но Виктор не сдавался.

– Можно, до обеда, на пляж… загорать не будем. А вечером в театр.

– Как это возможно?! Быть на пляже и не загорать, – Светлана быстро сбросила платье и растянулась на диване. – Зачем тогда ехать на пляж?

– Давай так, – пошел на компромисс Виктор, присев на край дивана, – если хорошая, солнечная погода – пойдем на пляж, если ветер, облака, дождь, то пойдем в театр.

– Но, ведь билеты-то я уже взяла.

– Билеты можно продать, – рука Виктора медленно заскользила по левой ноге жены.

– Когда?

– В воскресенье.

– Кому?

– Вечером пойду и продам у театра… – Виктор прилег рядом и обнял жену.

– Зачем я тогда стояла час?

– Хорошо, что предлагаешь, ты?

– Съездим к твоим. Две недели небыли.

– Потом, – Виктор поцеловал жену в шею.

– Потом приедем, отдохнем. Мне надо привести себя в порядок… и в театр.

– К моим родителям можно и после работы съездить.

– На ночь глядя.

– Ну, почему же, – Виктор, с удовольствием, поцеловал жену в грудь. – В субботу можно.

– В субботу надо в доме навести порядок.

– Порядок можно навести в любое время.

– Ты, я вижу, уже начал…

– Да.

– Порядок наводить.

– Разумеется, – снимая брюки, ответил муж.

– Пойдем на кровать.

– С удовольствием, – Виктор, на руках, унес жену в спальную комнату.

После любви они быстро уснули.

*     *     *

Светлане всю ночь снился пляж. Она одна. Потом чей-то голос. Она смотрит по сторонам, ищет, никого нет.

– Кто ты? – спрашивает она.

– Я, люблю тебя.

– Виктор, это ты?

– Нет.

– А кто?

– Я.

– Кто… Я?

Ответа не последовало.

Обжигающие волны одна за другой покатились по ее телу, и вдруг, длинная предлинная волна удовольствия, а за ней приятная, пьянящая разум слабость…

«Как хорошо», – подумала Светлана.

– Я, рад, что тебе понравилось.

Светлана не отвечала. Ей было не до голоса. Она наслаждалась новым еще не знакомым ей ощущением, которое наполнило все ее тело. Временами ее казалось, что она летит, летит, летит. Потом… Солнечный пляж… Жаркий песок… прожигающий насквозь. И чей-то голос… Журчащий прохладным, чистым родничком. Светлана хочет понять смысл слов, но стоит ей только сосредоточиться, как родник исчезает в песке. Она встает, подходит к месту, где только что был родник… Сухо. Хочет уйти, вдруг, родник возникает сам собой в метрах трех от нее. Она спешит к нему. Родник мгновенно исчезает. Светлана идет к скользящим по песку волнам… Вода отступает. Светлана, в отчаянии, смотрит по сторонам. Вокруг ни души. И голос… Настойчивый голос, куда-то зовущий, но куда? Она делает несколько шагов. Останавливается. Нет, не туда. Идет в другую сторону. Нет. Голос везде… Он всюду… Ласковый, манящий голос.

– Кто, ты? – робко спрашивает Светлана.

– Это, я – Виктор!

– Нет, это не ты. Это не твой голос, не твой! Это его голос.

– Чей?

– Его…

– Светлана!

– Что?

– Ты, себя хорошо чувствуешь?

– Да.

– Бредит?

Светлана открыла глаза. Свет ночной лампы неправдоподобно вытянул тени предметов. Светлана четко и ясно увидела лицо мужа.

Заметив, что Светлана открыла глаза, Виктор спросил:

– Ты, заболела?

– Нет.

– Ты вся горишь. У тебя, наверное, температура…

– Не волнуйся. Со мной все в порядке.

– Сейчас мы это проверим.

Виктор принялся быстро, быстро рыться в прикроватной тумбочке.

– Ты, не знаешь, где градусник? – не поворачивая головы, нервным голосом спросил он у жены.

– Наверно, на кухне, – безразличным, тихим голосом ответила ему жена.

– На кухне?

– А где?

– Не знаю.

– На кухне.

– Почему?

– Я положила на холодильник. Наверное…

– Сейчас принесу.

Виктор ушел на кухню.

Голос: «Светлана, приходи еще. Я буду ждать».

– Хорошо, – еле слышно ответила Светлана.

- Что, ты, говоришь? – спросил Виктор, возвращаясь в спальную комнату.

– Это я не тебе.

– А кому?

– Потом…

– Хорошо. Вот градусник.

– Зачем он мне?

– Температуру…

– Со мною все нормально. Он уже ушел. Он был здесь. Внутри. Во мне…

– О чем, ты?

– А? Да так. Видишь, я хорошо себя чувствую. Потрогай лоб. Правда, он холодный.

– Ты, изменилась в последнее время. Что с тобой происходит?

– Ничего. Я хочу спать. Извини…

И повернувшись спиной к мужу, Светлана закрыла глаза.

Виктор выключил настольную лампу. Мрак окутал комнату. Прислушиваясь к равномерному дыханию спящей жены, он еще долго лежал на спине, сунув руки под подушку. И только повернувшись набок, наконец, то заснул.

*     *     *

Прошло несколько дней.

Светлана с Виктором ходили в кино, на пляж. Виктор вошел во вкус. Свобода ему нравилась. Светлана ему больше не возражала. Она во всем соглашалась. Не встречая преграды, Виктор строил планы на неделю, и они осуществлялись. Жаль только, что месяц свободы подходил к концу. Виктор торжествовал. Он даже перестал обращать внимание на, иногда, очень странное поведение жены. Вначале, правда, интересовался ее самочувствием, но, получая туманные и непонятные ответы, как-то привык к поведению жены и перестал докучать ее вопросами. Компромисс был найден. Виктору свобода действий. Светлане свобода чувств и мыслей. Все были довольны.

Светлана совершенно забыла о своем сне. И, быть может, никогда и не вспомнила о нем, но Виктор…

В субботу, вечером, он предложил жене сходить в ресторан. Она отказалась. Виктор не сдавался. Он, с упоением, начал рассказывать о только что открывшемся маленьком, можно даже сказать, миниатюрном ресторанчике. Сам там, конечно, не был, но из рассказов знакомых наслышан о нем, как о вполне уютном, хорошем местечке. И вовсе не дорого, по нынешним ценам. Светлана долго не соглашалась, но, узнав, где расположен ресторан, сразу же, почему-то уступила. Виктор, по инерции, еще некоторое время продолжал убеждать жену. Наконец, ее это надоело, и она переменила тему разговора. Не желая, однако, оказаться в неловком положении, в случае, если вечер не удастся, Виктор предусмотрительно закончил разговор предложением: «Если будет не интересно, скучно сразу же уйдем». На что Светлана раздраженно ответила: «Естественно!»

Виктор, довольный собой, развалился на диване. Он добился своего.

Светлана, принялась готовить обед.

Лежа на диване с закрытыми глазами, Виктор, едва заметно, улыбался. Ему было хорошо. Просто чудесно!

Светлана же, напротив, замкнулась в себе и до вечера говорила мало и неохотно.

Для себя Виктор объяснял ее поведение, как не желание «выбрасывать на ветер» деньги.

– Ты, не думай, – успокаивал он жену, – мы праздничный ужин не будем заказывать. Так, скромно, посидим… Просто отдохнем. Посмотрим…

– Что?

– Ну, не сидеть же в выходной день дома, – оправдывался Виктор, в тайне, торжествуя свою победу.

По предложению Светланы, в ресторан пошли пешком.

Вечер только начинался. Жара спала. Ресторан находился в тридцати минутах ходьбы.

По дороге, Виктор купил жене алую розу.

Светлана была задумчива и даже, как показалось Виктору, рассеяна. Она, молча, не поблагодарив, взяла цветок.

На протяжении всего пути Виктор пытался развеселить жену, рассказывая ей анекдоты.

Светлана, нехотя, слушала, едва улыбаясь.

– Вот здесь, – указал Виктор на скромную дверь. – Как тебе название? «Спираль эволюции»… Заманчиво…

Да, Светлана не ошиблась. Лавка, в которой она покупала порошок, находилась здесь. Все: начиная от двери и заканчивая стойкой бармена, ее уже было знакомо.

– Кстати, – заметила Светлана, – по-моему, это бар.

– Наверное… – смутился Виктор, но быстро нашелся, – какая собственно разница… Бар, ресторан… Главное – хорошо провести вечер.

– Ты, прав, как всегда! – вдруг, бодро, ответила Светлана.

Резкая перемена в настроении жены, благоприятно подействовала на Виктора. Он уверенно подошел к стойке:

– Добрый вечер, Два…

– Кофе, – закончила его фразу Светлана.

– Хорошо, – ответил бармен.

Виктор не возражал.

Усевшись за столик, они, молча стали пить кофе, с интересом рассматривая помещение и его оформление.

Входная дверь, на вид, была такой трухлявой и ветхой, что, казалось, стоит дотронуться, и она развалится. Таким образом, видимо, дверь символизировала начало эволюции. От двери, в низ, бар находился в подвальном помещении, вела узкая лестница в виде спирали. Причем, ее верхние ступеньки были сделаны из дерева, средние из булыжника, а нижние из цементных плит полых внутри. Верхние ступеньки протяжно поскрипывали на все лады… й-ыы, й-ии. Казалось, будто они приглашали: «Входи-и-и, входи-и». Средние ступеньки звонко цокали. А нижние глухо бухали. Если прислушаться, то получалось очень забавно: еле слышно «входи-и-и, входи-и», где то в дали «цок-цок» и, совсем рядом, глухо «бух-бух». Впечатляло…

Зал был убран в стиле средневековья. Мечи, копья, латы обильно висели на стенах эксклюзивного заведения.

Столы, стулья деревянные и, на вид, даже немного грубые.

Деревянный пол покрашен в темно-зеленый цвет.

Стойка бармена ярко красного цвета, видимо, символизирующая огонь костра, буквально светилась.

А, подвижный, говорливый, веселый бармен, в белой рубашке и черной бабочке, видимо, символизировал дичь, покрытую блестящим, шипящим жиром, вращающуюся на вертеле над ярко-алыми языками огня.

– Ну, как? – нарушил молчание Виктор.

– А я здесь уже была.

Виктор вопросительно посмотрел на жену.

– Я здесь покупала порошок.

– Какой порошок?

– Помнишь, у меня болела голова.

– Разве здесь продают и лекарства?

– Нет, раньше, здесь была аптека.

– Аптека? – разочарованно спросил Виктор, окинув взглядом помещение. Взгляд его поник.

– Да, аптека. Здесь продавали всякие лекарства, приготовленные по древним рецептам. Продавец… такой старичок…

– Извини, ты, что-то путаешь, – пытался отстоять «честь мундира» муж.

– Нет, – слегка повысила голос Светлана. – Я же тебе говорю, что здесь!

– Может быть. Все может быть. Времена меняются.

– Да, ты, прав, – думая вслух, согласилась Светлана.

– Как, тебе, это заведение? – вернулся к предыдущей теме разговора Виктор.

– Нормально.

– Может, выпьем по рюмочке?

– Нет, – твердо ответила Светлана. – Не хочу.

– Как хочешь, – с легкой досадой в голосе закончил разговор Виктор. И, вставая из-за стола, сказал: – А я выпью рюмочку.

Подойдя к стойке, он заказал рюмку водки.

Бармен мигом выполнил его заказ.

Светлана подошла к стойке.

– Скажите, – обратилась она к бармену, – давно здесь этот бар?

– Нет, – с улыбкой ответил бармен. – Второй месяц.

– Второй месяц? – переспросила Светлана.

– Да, – лучезарно улыбаясь, подтвердил бармен.

– Три недели назад я была здесь и покупала лекарства.

– Лекарства? – переспросил бармен. На секунду он замер и вновь засуетился, как ни в чем не бывало. – У нас много лекарств. На любой вкус. Вам какое? – поинтересовался он, указывая на бутылки со спиртным. – Отечественное или заморское?

– Я говорю о настоящих лекарствах. Три недели назад здесь была лавка. Продавец старичок…

– Вы ошибаетесь. Раньше здесь была квартира. Хозяин бара здесь жил, когда-то. А теперь здесь бар. Видя недоумение на лице Светланы, пояснил: – Сломали перегородки. Из трех комнат получился неплохой бар. Не правда ли?

– Конечно! – подключился к разговору Виктор, успешно осушивший свою емкость.

– Повторить? – вернулся к своим прямым обязанностям бармен.

– Да.

Светлана усмехнулась.

– Еще одну… и все, – посмотрев на жену, произнес Виктор.

– Бог любит Троицу, – не глядя на него, сказала Светлана.

– Третьей будет твоя. Эй, любезный, еще одну, – обратился Виктор, слегка заплетающимся языком, к бармену.

– С удовольствием! – отозвался тот.

– Пойдем, потанцуем, – предложила Светлана.

– Пойдем, – согласился муж. И, покосившись на бармена, сказал ему: – Мы сейчас подойдем.

– Хорошо, – ответил тот и повернулся к подошедшему к стойке мужчине.

– Одну коньяка! – громогласно заказал мужчина.

Голос мужчины показался Светлане знакомым. Она повернула голову в его сторону. Мужчина стоял к ней спиной.

– Пойдем же, – потянул ее за руку муж.

После танца они подошли к стойке, взяли свои рюмки и сели за столик.

Светлана искала глазами мужчину, но его нигде не было.

Посидев около часа, они пошли домой.

По дороге домой, Виктор, не скрывая своего удовольствия, восхищался баром.

Светлана вяло ему отвечала.

Дома они попили чай с конфетами, приняли душ и пошли спать.

Виктор сиял не хуже бармена из бара. Спать ему вовсе не хотелось. Он начал заигрывать с женой.

Светлана, к его удивлению, отнеслась холодно к его страсти. Со словами: «Извини, я устала», – она повернулась к нему спиной и закрыла глаза. «Гаси свет», – зевнув, сказала она мужу.

Виктор выключил светильник. Он еще долго лежал в темноте, а потом как-то, незаметно для самого себя, заснул.

Ему снился бар, Светлана, улыбающийся бармен и какой-то мужчина, который, почему-то всегда стоял к нему спиной. На протяжении всего сна, Светлана бойко разговаривала с незнакомцем, смеялась и вовсе не замечала мужа, который скромно сидел за столиком и пил водку. Рюмка за рюмкой… Пил и не пьянел. Виктор хотел подойти к Светлане, но бармен всякий раз, когда Виктор порывался встать, быстро подходил к столику и, приветливо улыбаясь, просил уплатить по счету. Виктор платил. Бармен уходил. Виктор вставал, но, не видя, жены, вновь садился, и все повторялось сначала.

*     *     *

Проснулся Виктор поздно.

Светлана возилась на кухне, гремя посудой.

«Ну и сон, – подумал Виктор. – К чему бы это?»

С удовольствием, потянувшись в кровати, он быстро встал и пошел в ванную комнату. Принял душ, не спеша, почистил зубы, аккуратно причесал волосы, пристально посмотрел на себя в зеркало и пошел на кухню.

– Завтрак готов! – громко и радостно доложила жена.

– Отлично! Доброе утро, – с искусственной улыбкой, подыграл ей муж.

– Доброе утро, милый. Выспался?

– Да. Хотя, всю ночь снился дурной сон…

– Мне тоже…

– Что тебе снилось?!

– А тебе?!

– Я, первый, спросил.

– Какой, ты, жестокий.

– Что тебе снилось?

– Мне всю ночь снился этот… дурацкий бар.

– Дурацкий?

– Да. Кстати, это твое выражение.

– Я не говорил про бар. Я говорил про сон.

– А разве это не одно и то же.

– То есть? – удивился Виктор. – Почему, ты, решила, что это одно и то же?

– Давай садиться завтракать. И все-таки, что тебе снилось?

– Мне снилось, что ты была с другим мужчиной.

– Как была?! – насторожилась Светлана.

– Всю ночь мне снилось, что ты танцевала с мужчиной.

– И, ты, позволил…

– Я хотел встать, но бармен не давал мне…

– Как это «не давал»? Он, что тебя держал?

– Нет. Напротив. Он был очень ласков. Всякий раз, с улыбкой на устах, он просил уплатить по счету.

– Ты, хотел уйти?!

– Нет! Я хотел встать и подойти к вам.

– Почему же, ты, не подошел?

– Я хотел, но всякий раз, когда я вставал… ты, исчезала куда-то…

– Я возвращалась домой… в себя.

– Куда? – не понял Виктор.

– Домой.

– Как домой? Ведь это был сон!

Светлана загадочно улыбнулась.

– И откуда, ты, знаешь, – продолжал муж, – что было?

– Ты же мне сам только что все рассказал.

– Что рассказал? – запутался Виктор. – Я рассказал сон. Откуда же, ты, знаешь, что ты исчезала?

– Ты же сам мне сказал, что когда, ты, вставал, меня уже не было. Значит, я должна была, куда-нибудь уйти. Так?

– Так, но когда, я, садился, ты вновь появлялась с мужчиной.

– Разумеется. Ты, его видел?

– Кого?

– Мужчину!

– Нет! Он стоял ко мне спиной.

– Почему же… Веды мы танцевали?

– Откуда, ты, знаешь, что вы танцевали? Я не говорил об этом.

– Я случайно слышала. Ночью. Ты, во сне разговаривал. Я не придала тогда этому значения…

– Я во сне не разговариваю.

– Откуда, ты, знаешь? Ведь, ты, спишь!

– Ты, никогда не говорила мне, что я разговариваю во сне. И как, я, мог разговаривать, когда, я, ни с кем не говорил во сне?

– Как не говорил? А как же, ты, расплачивался во сне с барменом?!

– Молча! Он называл сумму… я, платил.

– И ничего не говорил?

– Ничего! – твердо и уверенно ответил Виктор.

– Странно. Ладно. Давай завтракать. Уже все остыло.

– Странно не то, что я не разговаривал, а то, что ты знаешь, все, – напирал на Светлану муж, пытаясь выяснить истинное положение дела.

– Разумеется. Ведь я же твоя жена, – перешла на шутливый тон Светлана. Она открыла крышку небольшой кастрюльки и взяла тарелку мужа: – Тебе побольше?

– Что у тебя?

– Гречневая каша.

– Так… средне.

– И мне «средне». Вот масло. Хлеб, – суетилась Светлана. – Вкусно?

– Да, спасибо. Может, на пляж съездим?

– Нет настроения.

– Через неделю родители приедут.

– А, ты, не рад?

– Почему же. В этом есть свои плюсы.

– Какие? – Светлана внимательно посмотрела на мужа.

– Во-первых, меньше забот. Во-вторых, с тобой все наладится.

– На счет забот, – анализировала Светлана, – ты, и сейчас не очень-то перегружен. А вот второе… Что у меня должно «наладиться»?

– Как, что? – с ходу ответил муж. – Поведение твое… Ты так изменилась…

– Как? – У Светланы расширились зрачки и заблестели холодным светом.

– Когда мы жили с родителями, ты, была совершенно другой. А сейчас…

– Что тебя не устраивает? – Светлана прищурила глаза.

– Меня все устраивает, но, ты. Стала другой, какой-то задумчивой. Кого-то ищешь. Все знаешь о моем сне, что случилось, малышка?

– Ничего не случилось. Кстати, ты, знаешь, почему уехали мои родители?

– Как «почему»? они же отдыхают.

– Отдых – это просто предлог. Они специально уехали вдвоем.

– Как специально? – удивился Виктор.

– А так. Они уехали с той целью, что бы мы могли, спокойно, без помех, сделать ребенка.

– Без помех «сделать ребенка»? – вытаращился, как баран на новые ворота, Виктор.

– Да, без помех. Мама считает, что нам уже пора заводить детей.

– Ах, она «так считает»! – громко воскликнул недовольным тоном Виктор. – У тебя, оказывается муж-производитель! А я и не знал. Сенсация! Но мы ведь с тобой договорились. Ты, что забыла? И вообще… причем здесь мама?! Я же не вмешиваюсь в их дела.

– В наши дела, – поправила мужа Светлана. – Мы с тобой, пока еще, живем в квартире моих родителей, а не…

– Давай переедем к моим…

– Куда? – Там негде жить. И, что это за семья, без детей, без своей квартиры?!

– Ну, ты же знаешь, – пошел на попятную Виктор. – Я стою в очереди далеко не первый…

– В чем же тогда дело? – строго спросила жена.

– Ни в чем, – сдался муж.

– И самое главное…

– Что? – насторожился Виктор.

– А то! Прошла неделя, а мы не сделали главного. Мы много успели за этот месяц, но не успели главного – я должна забеременеть.

– Когда?

– В течение этого месяца. У нас осталась одна неделя. Так мы решили с мамой, – твердым, не терпящим возражений голосом, закончила свою «психическую атаку» Светлана.

– А как же я? – обиделся Виктор. – Почему этот вопрос, ты, решала с мамой. Ведь я, как ни как, твой муж!

– Не дуйся. Вот, я, с тобой и совещаюсь. Если не хочешь, отложим до другого раза.

– Что «отложим»?

– Ну, не разговор же…

– А что?

– Зачатие отложим до другого раза.

– Ты, так говоришь, будто разговор идет вовсе не о ребенке. А о чем-то обыденном.

– Что тут необычного? Вопрос стоит так: иметь детей или не иметь? Если иметь, то когда и сколько? Если не иметь, то почему?

– Ну, конечно, иметь. Разве я против…

Разговор застал Виктора врасплох.

– Хорошо… уже теплее. Когда, ты, думаешь их «иметь»?

– Мы же с тобой решили этот вопрос.

– То было тогда. Через неделю приедут родители, и я должна буду им сказать…

– Что?

– Беременная или нет.

– А откуда, ты, можешь знать – беременная, ты, или нет?!

– Как откуда?! Ну, я же почувствую.

– А сейчас, ты, что ни будь «чувствуешь»? – насмешливо спросил Виктор.

– Нет, не чувствую, – честно созналась Светлана.

– Вот видишь, – нравоучительно сказал муж. – А может, ты, уже беременная?

– Может, – как-то сразу, успокоилась Светлана и повеселела.

– А может и не беременна.

– Может. Как же это?

Виктор повеселел.

Светлана встала из-за стола и направилась к зеркалу. Она долго вертелась перед ним и так и эдак, старалась рассмотреть, беременна она или нет? Не рассмотрев, попросила мужа:

– Убери, пожалуйста, посуду в мойку. Я помою, потом… прилягу немного…

– Ты же только встала.

– В сон клонит. Наверно от жары.

– Жары же еще нет.

– Как нет? Уже скоро одиннадцать часов. Сейчас самая жара и начнется.

– Хорош. Иди. Я помою посуду.

– Умница.

Светлана ушла в спальную комнату.

Виктор, не спеша, помыл посуду и вышел на балкон.

Солнце было почти в зените. Начинало заметно припекать. Воздух становился душным и горячим. Постояв немного, Виктор вернулся в комнату.

Воскресный план срывался. Надо было принимать срочные меры. И Виктор решился…

Жена читала книгу, лежа на кровати.

– Ложись, отдохни, – не отрываясь от книги, предложила мужу Светлана.

– Я, пришел не отдыхать, а работать!

Светлана перевела свой взгляд, с книжной страницы, на мужа… окинула его оценивающим взглядом… и продолжила чтение.

Не ожидая такого поворота дела, Виктор растерялся. Минуты две он сидел, молча, и смотрел на жену. Светлана перевернула очередную страницу и, не глядя на мужа, сказала:

– На пляж я не поеду. Если хочешь, езжай сам.

– Что я там буду делать один?

– Отдыхать. Купаться, загорать…

– Не хочу.

– Тогда ложись рядом.

– Ну, Светлана…

– Что? – спокойным голосом спросила Светлана.

Виктор взял из рук жены книгу и положил ее на тумбочку.

Светлана с любопытством наблюдала за действиями мужа.

Виктор не спеша, наклонился и крепко, в то же время нежно, поцеловал ее в губы.

Светлана вяло ответила поцелуем на поцелуй.

– Ты, готова? – шепотом спросил жену Виктор.

– К чему? – так же шепотом спросила его Светлана.

– Как к чему? К производительному процессу.

– К какому процессу?

– Производительному.

– И в чем он заключается.

– Сейчас покажу, – и Виктор, не спеша, расстегнул сначала одну пуговицу на халате жены, потом вторую… третью…

Светлана не препятствовала. Наоборот, с интересом наблюдала за действиями мужа.

Виктор положил правую руку на левую грудь жены и осторожно сжал ее.

Светлана весело улыбнулась.

Тем временем, левая рука мужа скользила по ее телу в низ. Задержалась на животе.

– Ой, щекотно! – громко засмеялась Светлана.

Пальцы Виктора спустились еще ниже и… достигли цели.

– Ай-ай! – воскликнула жена. – Шалун!

Виктор страстно поцеловал Светлану в губы. Его поцелуи ложились все ниже и ниже…

– Щекотно, щекотно!

Когда наслаждение достигло максимума, она тихо вскрикнула и, вздрогнув всем телом, расслабилась. Виктор осторожно лег рядом. Жена не шевелилась. Виктор прислушался, Ровное дыхание Светланы навело его на мысль: «Спит». Виктор вышел из спальной комнаты. Довольный собой, с чувством выполненного долга он решил выпить кружечку молока.

*     *     *

Погрузившись в сон, Светлана отделилась от своего тела. Видя, что муж уходит, она последовала за ним. Оказавшись на кухне, Виктор открыл холодильник, достал бутылку молока, энергично взболтнул, и налил в кружку. С удовольствием выпил. Поставил бутылку в холодильник. Вышел на балкон. Солнце, раскаленным шаром, висело над головой. Сухой воздух, обжигая ноздри, с трудом протискивался в его легкие. Светлана, не спеша, летала по квартире, наслаждаясь легкостью полета.

«Светлана, здравствуй!», – услышала она знакомый голос.

– Здравствуй, – ответила Светлана.

– Полетели, – предложил голос.

– Полетели.

Они вылетели через открытую дверь, ведущую на балкон.

Светлана оглянулась. Виктор стоял на балконе и смотрел в низ.

– Куда, мы летим? – спросила Светлана.

– Я, покажу тебе мир бессознательного.

– Это интересно?

Голос не ответил.

На большой скорости они пронеслись над городом и исчезли в пространстве бессознательного.

*     *     *

Виктор вернулся в комнату и развалился на диване. Решил вздремнуть, но душный, мертвый воздух обволакивал его тело. Сняв майку и шорты, Виктор развернул вентилятор в сторону дивана и включил его. Лопасти быстро, быстро завертелись, толкая неповоротливый воздух в сторону дивана. Устроив себе скромный комфорт, Виктор закрыл глаза и замер. Воздух нежно ласкал его кожу. Было очень приятно и хорошо. Он заснул.

Виктор проснулся, когда маленькая стрелка настенных часов не спеша, важно приблизилась к цифре пять, а длинная стрелка, обегая какой уже круг в своей жизни, карабкалась к самой верхней цифре на циферблате.

«Ну, я, и спать», – подумал Виктор. Посмотрев на часы, он включил магнитофон.

Тихая музыка заполнила комнату. Только настенные часы, кичась своей независимостью, громко тикали: «Тик-так! Тик-так!…» Но, музыка, не воспринимала всерьез их монотонный звук. Даже, более того, она не обращала на них ни какого внимания. Часы обиделись не на шутку. Проглотив «горькую пилюлю», они на некоторое время притихли, зашипели… и вдруг… неожиданно, громко начали «звонить во все колокола»: «Бом! Бом! Бом!» Пробив нужное количество раз, а именно – пять, часы многозначительно, свысока, посмотрели на магнитофон, скромно стоящий на журнальном столике, всем своим видом говоря: «Вот так надо! Четко, громко, ясно. А не мурлыкать себе под нос». Взяв, таким образом, реванш, часы успокоились и, не обращая уже больше ни какого внимания на магнитофон, мерно забубнили себе под нос: «Тик-так, тик-так». Магнитофон замолчал.

«Пора вставать, – решил Виктор. – Что- то есть хочется…»

Он пошел на кухню и быстренько перекусил. Помыл посуду и вышел на балкон.

Жара, вместе с солнцем, удалялась в сторону горизонта.

«Можно позагорать, пока Светлана спит».

Виктор, осторожно, заглянул в спальную комнату: «Жена спит. Может разбудить? Вместе позагораем? Ладно, пусть спит. Так, а где мои плавки? Здесь нет. В шкафу? Нет. Странно. Где же они могут быть? Надо спросить у жены. Обидится, что разбудил. Сколько можно спать?» Решившись, Виктор нежно позвал жену: «Свет, Свет…» Подошел к жене и, осторожно, прикоснулся к ее плечу. Светлана продолжала спать. «Вот это сон! – подумал муж. Виктор взял жену за плечо и перевернул ее с бока на спину. Светлана не проснулась… «Притворяется», – решил он.

– Свет, – обратился Виктор, вслух, к жене, – а, ты, знаешь который уже час? Ну, хватит…, – он наклонился и поцеловал жену в губы. Губы были холодные. – Какие у тебя холодные губы. Свет, просыпайся! – Виктор взял жену за плечи и посадил ее на кровать. Голова жены безжизненно упала на его грудь. – Это уже не интересно. И так весь день проспали, – пробурчал Виктор.

Светлана не шевелилась.

Виктор взял жену за подбородок и приподнял ее голову. Лицо жены было безжизненно… «И губы холодные», – вспомнил Виктор. Положив жену на спину, он принялся тормошить ее за плечи.

Жена не реагировала, словно была без сознания.

«Этого еще не хватало! – неслись одна за другой шальные мысли в его голове. – Что такое? Почему холодные губы?! Так, проверим пульс, пульса нет! А, есть. Очень слабый… Может это не пульс? А что же? Нет, пульс, но слабый… очень слабый. Значит, спит, Конечно, спит! Почему холодные губы? А почему они должны быть горячие? А почему холодные? Так, стоп! Если губы горячие, значит, она жива! А если… холодные… значит… Ерунда, какая то! Пульс есть? Есть. Так, пульс есть… Губы холодные… Странно. Почему? А почему она спить? Не знаю. А кто знает? Доктор знает! Может вызвать врача? Да. Нет… Что, я, сам не справлюсь?! Конечно, справлюсь! Как?!»

Виктор, легонько, похлопал жену ладонями по щекам.

Светлана спала.

«Это, мне, не нравится! Может оставить ее в покое? Сама проснется. Нет. Надо вызвать доктора», – Виктор быстро подошел к телефону и набрал «03».

– Ало, это скорая помощь? Здравствуйте, приезжайте, пожалуйста, быстрее у меня жена… – на секунду задумался, – сознание потеряла. Что надо? Не помогает. Спирт? У нас нет. Может и есть, но я не знаю где. Почему? Я у себя дома… Конечно! Ну, не знаю, где… приезжайте скорее! Адрес? Так, адрес. Записывайте, – Виктор быстро продиктовал адрес. Положил трубку и подошел к Светлане.

Светлана лежала неподвижно.

Виктор вышел на балкон. Постоял немного и вернулся к жене. Светлана лежала в том же положении, в котором он оставил ее.

Виктор сел на кровать рядом с женой и принялся ждать. Минут через пять, он вскочил и выбежал на балкон. Посмотрел в низ. Машины не было. Вернулся к жене. Посидел. Вышел на балкон. Никого. Вернулся к жене.

Зазвенел звонок.

Виктор бросился к двери. Путаясь в ключах, открыл входную дверь. На пороге стоял мужчина в белом халате:

– Квартира… – начал, с дежурной фразы он.

– Да, да… сода. Проходите, проходите… – Виктор суетился. То убегал вперед. То возвращался к доктору. – Пойдемте, пойдемте…

– Дверь закрыть, надо бы, – головой кивнул на входную дверь врач.

– Да, хорошо. Сейчас – Виктор бросился к входной двери. Быстро закрыл ее. И тупо уставился на врача. – Вы, одни? А где же второй?

– Какой второй? – и доктор внимательно посмотрел на Виктора. – Где больной?

– Ах, да! – встрепенулся Виктор. Сюда, скорее проходите, пожалуйста, за мной.

Они быстро прошли в спальную комнату.

Светлана неподвижно лежала на кровати.

– Вот, вот, доктор, – засуетился Виктор, показывая рукой на жену. – Заснула днем и все…

Врач взял руку Светланы.

– Пульс слабый, – и твердым голосом добавил: – У спящего человека всегда пульс реже.

– Она спит уже полдня! – нервничал Виктор.

– Так, так, – многозначительно отозвался доктор и задумался. Открыл свой чемоданчик и, вытащив ампулу с нашатырным спиртом, ловко вскрыл ее. Поднес к носу Светланы.

Светлана не реагировала.

– Так, так… хорошо…

– Что, хорошо? – не понял Виктор.

– Не волнуйтесь, все будет нормально.

– Ее невозможно разбудить!

– У, вас, есть телефон?

– Да, вот стоит.

Доктор набрал номер.

– Ало, Сергея Михайловича можно к телефону? Да. Пожалуйста. Очень срочно… Хорошо…

Прошла минута, показавшаяся Виктору вечностью.

– Ало, Сергей Михайлович? – спросил доктор. – Здравствуйте, извините, за беспокойство… Я на вызове… Интересный случай. Женщина заснула до обеда. Сейчас вечер. Разбудить невозможно… Самочувствие нормальное… Отравление?

– Какое отравление! – возмутился Виктор. – Решила отдохнуть.

– Муж утверждает, что, решила отдохнуть. Везем. Вы, приедете? Хорошо. До встречи. Ждем, – доктор положил трубку на телефонный аппарат. Повернувшись к Виктору, легонько тронул его за локоть и весело сказал: – Ничего страшного. Отвезем к нам. Приедет Сергей Михайлович… специалист с большой буквы. Все будет нормально. Мы, еще с ней поговорим.

– Я, с вами, – снова засуетился Виктор.

– Хорошо. У, вас, есть балкон?

– Да. А, зачем?

– Позову санитара.

Вышли на балкон. Врач наклонился вниз и свистнул. Махнул рукой и крикнул: «Возьми носилки и сода… Быстро!»

Пришел санитар. Положили Светлану на носилки и все спустились вниз к машине скорой помощи. Сели в машину и поехали в больницу.

По просьбе врача, Виктор рассказал, как все было. Опустив, разумеется, интимные подробности.

*     *     *

В больнице Светлану положили в отдельную палату.

Виктор наотрез отказался выйти из палаты, сказав, что будет ожидать приезда Сергея Михайловича здесь, в палате. Усевшись на стул у изголовья жены, он замер в ожидании «профи».

Часов в восемь вечера приехал Сергей Михайлович. На вид ему было лет сорок. Среднего роста, с маленьким животиком и умным выражением лица, одним словом, приятной наружности.

Виктор сразу проникся к нему уважением и верой.

– Добрый вечер, – бархатным голосом обратился к Виктору Сергей Михайлович, бесшумно и быстро войдя в палату.

– Здравствуйте, – вздрогнул от неожиданности Виктор.

Доктор подошел к Светлане и взял ее за руку.

Светлана открыла глаза.

– Добрый вечер. Как, вы, себя чувствуете? – с улыбкой на губах спросил Сергей Михайлович у Светланы.

– Хорошо, – медленно проговорила она, с любопытством рассматривая незнакомую комнату. – Где, я?

– Светлана, ты, проснулась! – обрадовался Виктор. – Слава Богу!

– А в чем дело?

– Ты, заснула до обеда, а сейчас уже вечер…

– Ну и что?

– Как что?! Мы не могли тебя разбудить.

Светлана перевела свои глаза с мужа на врача, который с интересом слушал их разговор.

– Что я здесь делаю? – спросила она у него.

– Мы привезли вас в больницу… – медленно, проговаривая каждое слово, мягко голосом заговорил врач…

– Думали, что что-то серьезное… – скороговоркой закончил его ответ Виктор.

- Серьезное? – удивленно переспросила Светлана у мужа. Она встала с кровати, поправила свой халат и обратилась к мужу: – Как, я, пойду домой? Хоть бы захватил, какую одежду.

– Извините, – вмешался Сергей Михайлович в их разговор, – а зачем, вам, уходить? Останьтесь у нас до утра. Муж завтра привезет одежду и, вы, уедете домой.

– Куда? – спросила Светлана.

– Домой, – легко и не принужденно ответил врач.

– Почему завтра? Когда можно и сегодня, – не соглашалась Светлана.

– Нет, нельзя, – мягко, но тоном, не терпящим возражений, сказал Сергей Михайлович. – Итак, любезный, – обратился он к Виктору, – вы едете домой, а завтра. Часов в десять утра, приезжайте за женой. Заодно и одежду привезете.

– Да ерунда все это, – начала, было, Светлана, направившись к выходу из палаты.

– Нет, не «ерунда». Извините, но, вы, останетесь здесь до утра. Я хочу поговорить с вами.

– Зачем? О чем?

– Так надо, – уклонился от прямого ответа Сергей Михайлович. – Я – доктор, Вы – моя пациентка, поэтому прошу меня слушаться!

– Виктор, как я сюда попала?!

– Я не мог тебя разбудить. Вызвал скорую помощь. И вот, ты, здесь…

– Зря беспокоился, – с досадой сказала Светлана. – Хотя, конечно… Ты, правильно все сделал. Но, все-таки этого не надо было делать. Я проснусь сама, когда это будет нужно.

– Кому? – ненавязчиво поинтересовался доктор.

– Мне, – отрезала Светлана и с неудовольствием посмотрела на мужа. – Теперь, по твоей милости, я, проведу ночь здесь. А завтра на работу. Ты, об этом подумал? И обратилась к врачу: – Я, хочу есть.

– Сейчас, вас, покормят.

– Неужели, вы, думаете, что я останусь здесь? Какая наивность!

– Будет лучше, если, вы, останетесь, на ночь, у нас. А утром поедете прямо из больницы на работу. Обморок может повториться.

– Чепуха! Это – не обморок!

– А что же? – как бы, между прочим, подбросил вопрос Сергей Михайлович.

– А ничего. Просто сон.

– Просто сон, – повторил доктор.

– Да, просто сон! – с досадой в голосе подтвердила свой ответ Светлана.

– Вы. Чем то недовольны?

– Вашим желанием отыскать то, чего не было.

– А разве, что-то было?

– Не ловите на слове. Пойдем, – сухо обратилась Светлана к мужу, – нам здесь нечего делать.

– А может тебе лучше остаться здесь? – робко, попытался возразить ей Виктор. – Доктор прав. Я, завтра, заеду пораньше за тобой с одеждой, и поедем на работу.

– Что, ты, несешь?! Пойдем!

– Хорошо, – вновь вмешался в их разговор доктор, – можете ехать домой.

– Спасибо, – с иронией в голосе ответила ему Светлана и вышла из палаты.

Виктор направился за ней.

– Извините, – остановил его Сергей Михайлович, – зайдите, пожалуйста, ко мне завтра. Поговорим, вы наблюдайте за женой своей. Если это повториться. Звоните сразу мне. Вот телефон, – доктор быстро вынул записную книжку, размашистым почерком написал номер телефона, резким движением вырвал лист и сунул его с хитрым выражением лица Виктору в левую руку. – Сразу мне! А завтра, зайдите, пожалуйста, очень жду…

– Хорошо, зайду. До свидания, – понизив голос до шепота, понимающе ответил Виктор и быстро сунул листок с телефоном в карман брюк.

*     *     *

Дома Светлана, первым делом, приняла душ. Без аппетита поужинала и села смотреть телевизор.

Виктор не знал, «с какого бока» и подойти к жене. Она, как ему казалось, была очень агрессивно настроена по отношению к нему. И, наконец, решившись, спросил:

– Обижаешься?

– Нет, – не глядя на мужа, ответила Светлана. И, в свою очередь, спросила: – Зачем, ты, это сделал?

– Что?

– Маскарад с больницей!

– Маскарад?! – Виктор встал с дивана и принялся ходить по комнате.

– Не мелькай перед экраном телевизора.

Муж сел на диван.

– А, что мне было делать? – спросил он у жены. – Что бы, ты, сделала на моем месте? Ты, была без сознания, я не знал, что думать…делать. Я – испугался! Да, испугался. И не надо улыбаться. Стоит удивляться не мне, а тебе. Целый день, ты, была без сознания и считаешь, что ничего не произошло!

– Ничего бы не произошло, если бы, ты, не вызвал скорую помощь.

– По-твоему, я, должен был спокойно воспринять твой обморок? Если не назвать это другим словом…

– Другим словом?! Ну, хватит! Обморок, обморок. Как будто нет другой темы для разговора! – и помолчав немного, Светлана иронично сказала: – Надеюсь, в следующий раз, ты, не вызовешь сюда катафалку?

– С тобой уже было это? – не обращая внимания на «черный юмор» жены, с опаской, спросил Виктор.

– Хватит! Все. Посмотри, что там, по программе, после этого фильма?

– Ничего интересного.

– Значит можно идти спать.

– Ты, не выспалась? – удивился муж. – Я, думал, что, ты, теперь не заснешь всю ночь. Будешь бодрствовать до утра.

– Зато, ты, выспался с комфортом… Музыка, вентилятор. И вообще…

– А-а… – Виктор хотел ответить жене, но неожиданный поворот в разговоре… Подробности, о которых как-то узнала жена? Привел в смятение все его мысли.

Светлана пошла в спальную комнату, разделась, надела ночную пижаму и продолжила прерванное сном чтение книги.

Виктор, оставшись в одиночестве, выключил телевизор и вышел на балкон.

Звезды приветливо мигали. В ночной тишине, время от времени, устало урчали автобусы, совершая свои последние, воскресные рейсы. Прохладный ветерок, словно комета, скользнул мимо задумчивого Виктора, шелестя шторами через балкон вглубь комнаты. Коснулся занавесок на кухне. Проник в ванную комнату и, сорвав полотенце с крючка, понес его в спальную комнату, где ловко запустил его в Светлану.

– Ой! – вскрикнула от неожиданности Светлана. Бросив полотенце на тумбочку, она раздраженно сказала: – Ну, у тебя и шуточки! – и быстро окинула взглядом спальную комнату… Никого. Светлана встала с кровати и направилась, на цыпочках, к выходу из спальной комнаты.

В спину ее ударило полотенце…

Светлана оглянулась, никого… Она посмотрела под кровать… Никого. Открыла шкаф… Никого…

Полотенце повисло у Светланы на шее.

– Кто здесь?

Тишина…

«Странно», – подумала Светлана.

«Ничего странного. Это – я»

«Но, ты, появляешься только во сне, – мысленно продолжала разговор Светлана. – Я же не сплю?»

«Нет».

«Тогда, как, ты, появился?»

«Я в твоем сознании. Я проник из области бессознательного в твое сознание».

«Зачем?»

«Мне скучно одному. Я не могу без тебя. Ложись спать. И мы погуляем…».

«Хватит, – оборвала его речь Светлана, – нагулялись. Еще одна такая прогулка – и я окажусь в психушке»

«В психушке? Мир бессознательного, ты, называешь «психушкой»?! Почему, ты, боишься его? Мир, в котором, ты, любишь находиться…»

«Почему, ты, решил, что я люблю находиться в «этом мире»?»

«Конечно, любишь! Разве это не так? Ты, не обманешь меня. Ложись спать. Я хочу тебя».

«Отстань! Я не хочу спать. Я сейчас пойду смотреть телевизор».

«Все равно, ты, прейдешь ко мне».

«Отстань!».

«Ты, обиделась? Да. Почему? Вспомни, как нам было хорошо! Вместе. Вдвоем…»

«Хватит! Все!»

Светлана вышла из спальной комнаты и направилась к телевизору.

– Ты, себя нормально чувствуешь?

– Отстань! – огрызнулась Светлана.

– Свет, – Виктор обнял жену, – что с тобой?

– А? А-а, это, ты. Это я не тебе, милый, – улыбнулась искусственной улыбкой Светлана.

– А, кому же?

– Что, вы, все пристали ко мне! Оставьте меня в покое! – и жена ушла на кухню. – Оставьте меня в покое! – уже с кухни продолжала она. – Один – «ложись спать», другой – вызывает неотложку. Оставьте меня в покое! – крикнула Светлана с раздражением.

«Что с ней? – размышлял Виктор, сидя на диване. – Ясно одно – с ней, что-то происходит. Может позвонить Сергею Михайловичу? А, что я скажу? Ведь она не спит. А разве обязательно спать?! – осенило его. – Если это болезнь, то приступ болезни может начаться и в бодрствующем состоянии. Ну, не сошла же она с ума, в самом деле! А если… нет! Она, просто, разозлилась на меня за мою выходку с больницей. Да еще этот доктор… Ладно. Буду делать вид, как будто ничего не происходит. А разве происходит? Что? Ничего», – с задумчивым видом Виктор прошел в спальную комнату. Разделся и лег на кровать.

– Светлана, где, ты? Малышка, давай спать, – позвал Виктор жену.

– Оставь меня в покое. Я, уже выспалась, – отозвалась с кухни Светлана.

– Как хочешь.

Виктор погасил свет и, приняв свою удобную позу – калачиком, быстро уснул.

Светлана решила не спать в эту ночь.

*     *     *

Утром Виктор проснулся и, первым делом, взглянул на часы.

«Семь часов. Пора вставать», – решил он.

По привычке, посмотрел на вторую половину кровати, жены на кровати не было.

«Уже встала», – подумал Виктор и пошел в ванную комнату. Не спеша: почистил зубы, побрился, умылся, причесался и пошел на кухню.

– Доброе утро!

– Наконец то! – с облегчением вскрикнула жена. Вид у нее был очень усталый.

– Ты, что плохо спала?

– Нет, я вообще не спала.

– Как? Почему?!

– Не хочу.

– Хорошо, – решил оставить эту тему Виктор. – Что у нас на завтрак вкусненького?

– Яичница с колбасой и чай, – устало пролепетала Светлана и закрыла глаза.

– Отлично! – бодро ответил Виктор.

– У тебя плохо, получается, – тихо заметила жена.

– Что? – не понял Виктор.

– Не притворяйся. Ты, не умеешь это делать.

– Хорошо. Почему, ты, не спала?

– Я боялась заснуть.

– Почему? – забеспокоился Виктор.

– Потому что он сразу же пришел бы и… взял меня.

– Кто пришел? – ни как не мог уловить нить разговора муж, старательно, намазывая масло на кусочек батона.

Жена не ответила.

- Куда. Ты, столько нарезал булки? Ты, что все это съешь? – поинтересовалась она у мужа.

– Ничего, вечером съедим, – успокоил ее Виктор.

– Если не засохнет.

– Не засохнет. Мы его в хлебницу положим.

*     *     *

После работы, Виктор зашел к врачу.

– Как дела? – встретил его Сергей Михайлович, сразу же взяв «быка за рога».

– Не важно.

– Она теряла сознание?

– Нет, наоборот. Не спала всю ночь.

– Почему?

– Сказала. Что боится уснуть.

– Чем объяснила свой страх?

– Не знаю, – пожав плечами, растерянно пролепетал Виктор. – Хотя… Она сказала, что если заснет, то «он возьмет меня».

– Вас? – удивился доктор.

– Да не меня! – кисло улыбнулся Виктор. – Ее возьмет.

– Понятно, понятно… – многозначительно произнес врач и задумался. – Кто «он»? Куда ее он хочет взять? Ее кто-то угрожает или угрожал?

– Не знаю. Я был занят хлебом… и прослушал, – виновато закончил Виктор.

– Жаль, в следующий раз будьте внимательнее. В нашем деле мелочей не бывает. Для постановки точного, правильного диагноза ваших невнятных, отрывочных ответов, к сожалению, не достаточно, – врач поудобнее уселся в кресле и приготовился слушать. – А теперь расскажите все по порядку. И не вздумайте ничего утаить. В противном случае. Как я уже сказал, диагноз не возможен.

– Диагноз? – испуганно переспросил Виктор, глаза его округлились. Он выпрямился по стойке смирно и замер.

– Не волнуйтесь, не волнуйтесь, – мягким, нежным голосом «промурлыкал» врач.

– Что рассказывать? Я не знаю с чего начать… – растерялся окончательно Виктор.

– Как все началось, начните, пожалуйста, с вашего прихода домой и до прихода в мой кабинет. А может, вы, замечали, что-либо подобное у жены и раньше?

– Нет. Не замечал…

– Хорошо. Я помогу вам. Когда, вы, заметили отклонения в поведении, и образе мыслей жены? Как, вы, с ней познакомились? И, вообще, что она за человек? Какой у нее характер? Что любит? Что не любит? Короче, все о вашей жене и ее родителях. Ваши родители здоровы?

– Конечно, доктор! А в чем дело?

– Извините, формальность. Начнем. Я, вас, внимательно слушаю. Не обращайте внимания, если я, что-то запишу, это не простое любопытство…

– Я понимаю. Я не волнуюсь. Я готов… Она больна?!

– Во-первых, я не сказал этого, во-вторых, пока я не получу ответа на заданные мною вам вопросы, я вообще буду молчать, так как не знаю, что говорить.

– Как не знаете? Вы, же доктор! – удивился Виктор.

– Да, я – доктор, – спокойно ответил Сергей Михайлович, – но я не волшебник. Не имея в своем распоряжении достаточной информации о вашей жене… Ее родителях… Ваших отношениях с ней. Говорить конкретно невозможно.

– Хорошо. Только это между нами.

– Как психиатр, я, гарантирую вам…

Дверь кабинета приоткрылась и показалась голова медсестры в милой, белой шапочке: «Сергей Михайлович…, извините, … вас, вызывает… сам…», — большой палец девушки указывал вертикально вверх.

– Хорошо. Спасибо, Наташа. Иду, – недовольно буркнул врач, искренне улыбнувшись медсестре. – Хорошая девушка, – обратился он к Виктору. И, будем надеяться, станет хорошим врачом. Учится в первом медицинском.

– Это хорошо, – поддакнул, услужливо Виктор.

Девушка улыбнулась, голова исчезла, дверь закрылась.

– Я выйду, а вы подумайте. И не уходите, пожалуйста. Мы должны помочь вашей жене. И мы – поможем! Если, конечно, вы, захотите.

Доктор встал и вышел.

Оставшись один, Виктор задумался.

– Сергей Михайлович ушел? – вновь заглянула в кабинет медсестра.

– Ушел, – весело ответил Виктор.

– Как здоровье жены? – пыталась завязать разговор девушка.

– Жены? Откуда, вы, знаете?!

– Как же, – вошла в кабинет Наташа. Ее было лет двадцать. Круглолицая. С широкими бедрами. В белом, как снег, халате. – Вы же вчера у нас были.

– Где?

– Как «где»? В нашей больнице.

– А разве, вы, не по сменам работаете?

– По сменам, – утвердительно кивнула головой девушка.

– Почему же, вы, второй день работаете?

– Лето. Все в отпусках. Вот и приходится…

– Понятно. Извините, мне надо сосредоточиться.

– Хорошо. Ухожу, – попятилась задом к двери Наташа. – Сергей Михайлович хороший психиатр. Вот увидите… до свидания.

– До свидания, извините, – залепетал Виктор, – мне надо побыть одному. Иначе я не смогу ничего объяснить лечащему врачу. А, то, что он хороший врач, я уже заметил.

Медсестра хитро улыбнулась, и ушла по своим делам.

Виктор задумался, пытаясь сосредоточиться на главном.

*     *     *

– Как наши дела? – входя в кабинет, поинтересовался Сергей Михайлович.

– Это – вы! – вздохнув с облегчением, обрадовался Виктор приходу врача. – Наконец то. Я уже начал скучать.

– Тысячу извинений, – Сергей Михайлович уселся, поудобнее, в своем кресле, немного наклонив на бок голову, и приготовился слушать. – Ну, я, вас, внимательно слушаю.

– Что, вам, сказать, – начал медленно Виктор, сильно волнуясь. – Семья, как семья. Ни каких отклонений, ни у кого я таких симптомов не наблюдал. С женой, раньше, ничего подобного не происходило. Ссоримся мы не часто. Можно сказать, и не ссоримся никогда, правда, в последнее время… Она стала какой-то странной…. Не то что бы странной, а, как бы это сказать… – Виктор задумался и почесал затылок.

– Когда, вы, заметили эту перемену? При каких обстоятельствах? Перемена произошла резко… или постепенно?

– Перемена произошла месяц назад. Как только уехали родители…

– Куда? – оживился Сергей Михайлович, немного наклонив туловище в направлении собеседника.

– Отдохнуть… в санаторий.

- Значит, перемена произошла сразу же после отъезда родителей? Чьи родители?

– Ее.

– Они, что-нибудь обещали, вам? Ставили, вам, какие либо условия?

– Условия? Обещали? Нет. Ничего не обещали. Условий, так же не ставили… хотя. У нас нет, пока еще, детей… Родители ее. Да и мои. Стали беспокоиться, торопить нас…не то, что торопить… ну. Вы, меня понимаете? – Виктор многозначительно замолчал.

– Открыто, вам, никто ничего не говорил, но вы чувствовали это…

– Да, да! – оживился Виктор и заерзал на стуле. Как студент на зачете. – Нам никто не говорил. Вернее будет так сказать, мне ничего не говорили. А вот жене. Сказали, когда уезжали.

– Почему. Вы, так решили?

– Она мне сама сказала.

– Когда?

– В день обморока.

– Вот как! – воскликнул доктор. – Жена, вам, сказала перед обмороком?

– Да, утром. А потом. Потом она заснула и проснулась уже, в больнице.

– А больше ничего странного вы не заметили у жены? Вы, сказали, что перемена произошла сразу после отъезда родителей. Почему, вы, так решили?

– Я так не решил. Дело в том, что, после отъезда родителей, прошло несколько дней, и Светлана заболела. Светлана – это моя жена.

– Я так и понял.

– Так вот, – повторился Виктор, – прошло несколько дней, и Светлана заболела. Простыла, или, в общем, я не знаю, что… Короче, у нее заболела голова…

– Она, вам, сама сказала? Или, вы, догадались сами?

– Сама. Она чувствовала себя неважно, и я спросил ее, она говорит, что болит голова.

– Она принимала лекарства?

– Нет. Лекарств у нас, под рукой, не оказалось.

– Вы, купили лекарства?

– Да. Нет. Был выходной день. Аптеки закрыты. А потом, Светлана сама купила порошок. Да, вот именно, порошок. Я еще смеялся…

– Над чем? Почему?

– Она купила порошок не в аптеке, а у какого-то старика в лавке!

– Где эта лавка?

– Не знаю. Дело в том, что когда мы пошли отдохнуть в бар, Светлана сказала. Что в помещении бара была лавка… вернее, вначале была лавка, в которой она купила порошок у деда, а потом там сделали бар. Причем, внутри бар оформлен, действительно, под старину. Хотя, конечно, не похож он ни на какую лавку.

– Адрес, пожалуйста, этого бара.

– Это на улице… по правой стороне… дверь, такая, древняя…

– Старая?

– Нет, не старая. Дверь сделана под старину. Но, очень похоже.

– Может быть, ваша жена приняла этот бар за лавку?

– Да, какая же это лавка? – удивился Виктор и развел руки в разные стороны.

– У жены болела голова. Она была рассеяна, не внимательна…

– Нет. Спутать невозможно. И, потом, там был старик, в баре – молодой парень.

– Помещение могли переделать, тем более, вы, говорите, что оно выполнено под старину.

– Переделать? Навряд ли… Кому это надо?

– Вы, больше не ходили туда?

– Нет, – твердо ответил Виктор.

– А жена?

– Жена? Не знаю. По-моему, нет. Да и зачем? Голова у нее прошла. Правда, потом, она, вновь, заболела, но жена выпила порошок, и все прошло.

– Порошок был, какого цвета?

– Белого.

– А это случайно не наркотик? – осторожно поинтересовался Сергей Михайлович и пристально посмотрел на собеседника, словно не его жена, а он сам принимает этот порошок.

– Нет! Что вы! У меня нормальная жена, – развел руками Виктор, с удивлением глядя на врача.

– Извините, я вовсе ни кого не подозреваю. У меня, как говорится, и в мыслях не было, что ваша жена может принимать наркотики…

– Я не обижаюсь, но, сами понимаете… – заерзал на стуле Виктор. – Для меня это так … Она не такой человек.

– Я, имел в виду вот что… – Сергей Михайлович помолчал немного, словно собираясь с мыслями, и высказал свое предположение: – А если в порошок подмешан наркотик?

– Зачем? – пожал плечами Виктор. Такие, «революционные» предположения шокировали его. И он чувствовал себя не уютно.

– Чтобы привлечь клиентов, – миролюбиво ответил врач.

– Куда?

– К себе в лавку. Как ваша жена отзывалась о порошке?

– Нормально. Порошок, как порошок…

– Хорошо. Что вы еще скажете?

– Ну, что еще? Вроде бы все.

– Хорошо. Наблюдайте. Если, что ни будь интересное или необычное сразу звоните мне. Телефон есть?

– Да. Записан.

– Хорошо.

– Что хорошо?

– Не волнуйтесь. Я, думаю, мы решим эту задачу и найдем ответ.

– Вы, думаете, у нее не все в порядке с головой?

– Я этого не сказал. У, вас, здоровая жена. Кстати, вы, решили проблему.

– Какую?

– С ребенком.

– Не знаю. Она мне рассказала о своем разговоре с мамой недавно.

– Перед обмороком?

– Да.

– Что ж, я думаю ничего страшного. Не давайте ей больше пить порошок из лавки. И… не можете ли, вы, привезти его мне?

– Зачем?

– Для экспертизы.

– Вы, думаете. Что все это от порошка?

– Сейчас не могу ничего сказать. Привезите порошок. Посмотрим. И, главное, не волнуйтесь. Не подавайте вида. Будьте раскованнее… естественнее. Все нормально. У, вас, все будет хорошо.

– Мне можно идти? – вставая со стула, спросил Виктор.

– И, еще. Не следите за женой, а наблюдайте, наблюдайте и наблюдайте… Хорошо? – поинтересовался доктор, протягивая руку Виктору, и, почему то, заискивающе глядя ему в глаза. – Да, если что… звоните. И порошок, пожалуйста. Порошок…, – доктор энергично потер руки, словно они у него замерзли. – До свидания, Виктор.

– До свидания, Сергей Михайлович.

– Жене не говорите…

– О порошке? Или о разговоре с вами?

– О разговоре и порошке.

– Хорошо.

*     *     *

Домой Виктор пришел  позже обычного.

– Где, ты, был? – прямо с порога встретила его Светлана вопросом.

– Зашел к приятелю, – Виктор старался вести себя, как можно, раскованнее и непринужденнее. – Он переехал, недавно, на новое место жительства… Мебель помог расставить. Такое тяжелое пианино… Руки болят … ноги… спина…

– Какое пианино?

– У него дома.

– А кто на нем играет?

– Как «кто»? Дочь.

– Хорошо играет?

– Я не слышал. Переставили мебель, и пошел.

– Куда?

– Домой. Куда же еще? – ловко изобразил удивленное лицо Виктор, гордясь своим «экспромтом».

– Я ужин приготовила.

– Отлично! Я так проголодался.

– Не радуйся. Его греть надо. А может, ты, уже ел?

– Нет.

– Как? Неужели тебя не накормили?

– Нет. Предлагали, но было уже поздно. Я отказался и быстрее домой.

– Тогда разогрею.

– Хорошо. Я помою руки.

Помыв руки, Виктор незаметно проскользнул в спальную комнату. Подошел к тумбочке и быстро осмотрел ее. Порошка в тумбочке не было.

«Я так и знал», – подумал он и, почесав затылок, пошел на кухню.

Жена накрывала на стол. Виктор хотел, было ее помочь, но она сказала:

– Сядь. Отдохни. Ведь, ты, устал.

– Нет, ерунда.

– Скоро родители приедут.

– Да.

– Я, думаю, ты, не будешь им говорить о вчерашнем казусе.

– Конечно, нет! Подумаешь. С кем не бывает. Главное. Не пить больше порошок. Кстати, у тебя он остался?

– Кто? – не поняла Светлана.

– Порошок, говорю, остался еще? Тот, что покупала в лавке?

– Нет, выпила, а что?

– Просто. Я, думаю, что это все от порошка. Доктор говорит, что, может, порошок не качественный был.

– Доктор? – насторожилась Светлана. – Откуда он знает о порошке?

– Спросил вчера врач, мимолетом… – ничего не значащим голосом, как бы, между прочим, отвечал Виктор. – Он, поинтересовался, не принимала ли, ты, какие лекарства? Я ответил, что какой-то порошок. Он и высказал предположение…

– Что он у тебя спросил?

– Ничего, – пошел на попятную Виктор, начиная волноваться. Но, слово не воробей…

– Откуда же он знает? – допытывалась жена.

– Я сказал, – признался Виктор.

– Зачем?

– Я ему сказал, что, ты, выпила порошок, а он говорит, что может, не качественный был, вот и отравление получилось.

– Отравление? – задумалась Светлана. – Может и отравление. Хотя, я ведь не пила порошок вчера.

Виктор ничего не ответил. Он сделал вид, что не расслышал. И вообще, весь поглощен едой.

Не дождавшись ответа, Светлана сменила тему:

– Нам сегодня пришла новая партия деталей. Принесли чертежи, надо было размножить, целый день у чертежной доски простояла.

– А зачем размножить то? – с удовольствием перешел на другую «волну» муж.

– Не знаю.

– Выдумывают ерунду всякую.

– Вот именно, – многозначительно сказала Светлана и посмотрела на мужа.

Виктор промолчал.

– Ты был у доктора?

– Что?

– Не притворяйся. Что он тебе сказал еще?

– Как, что сказал? Когда?

– Сегодня. «Не качественный порошок»… Что еще? Наверно, решил, что я сумасшедшая?

– Откуда я знаю, что он решил? – недовольным тоном отвечал Виктор. – Вчера было не до того.

– А сегодня?

– Я же тебе сказал. Был. Помогал переносить вещи…

– Уже и сам забыл, что говорил. Обманщик.

– Ничего я не забыл, – обиделся муж.

– Ну, ладно, что он тебе сказал? Когда к нему приходить?

– Кому? Зачем?

– Как же. Разве я не сумасшедшая? Ну, говори… Мне интересно, о чем вы там говорили. Ты, наверно, наплел с три короба обо мне?

– Кто тебе сказал это? С чего, ты, взяла, что ты…

– Хорошо. Оставим этот разговор.

Виктор вздохнул с облегчением.

– Скоро приедут родители. Мама спросит: «Как дела?», – сказала Светлана.

– Нормально, как еще? – пробурчал в ответ муж.

– Разве?

– А, что? – подался вперед Виктор. – Что-то еще?!

– Да.

– Что? – уставился на Светлану Виктор.

– Как «что»? – игриво ответила жена, – она спросит, что с ребенком?

– Каким ребенком?

– Нашим ребенком, – слегка понизила голос Светлана.

– А, что с ним? – понизил голос муж.

– Вот именно… «что»? – громко спросила жена.

Пауза затянулась. Виктор даже перестал есть.

И действительно, как он забыл о ребенке? Может получиться неприятная ситуация. Если жена не беременна, то тогда возникает вопрос: «Почему?». Потому, что он не может иметь детей? Ерунда, какая! Однако вопрос серьезный и может решиться не в его пользу. Но, ведь он может иметь детей! Может! И действительно, пора заводить ребенка. А времени совсем ничего. Несколько дней осталось.

– Что будем делать? – спросил он жену.

– Как, «что»? Ребенка!

– Да, да. Когда?

– Когда угодно. Хоть сейчас.

– Хорошо.

– Что, «хорошо»?

– Сегодня, так сегодня.

– Ты, к этому так относишься…

– Как?

– Легко!

– Почему же… Я серьезно отношусь.

– Значит сегодня?

– Что?

Светлана удивленно посмотрела на мужа.

– А, да… Конечно сегодня, – поспешил уверить жену Виктор.

*     *     *

После ужина Виктор стал мыть посуду, а Светлана пошла, принимать душ. Быстро помыв посуду, Виктор пошел в спальную комнату, разделся и лег на кровать.

Жена же не спешила в постель. Выйдя из ванной комнаты, она принялась медленно расчесывать свои волосы. Затем, включила телевизор и принялась смотреть художественный фильм.

Повалявшись в кровати, Виктор встал и присоединился к просмотру кинофильма.

После фильма, Светлана, не спеша, направилась в спальную комнату. Оказавшись в постели, она взяла с тумбочки книгу и принялась ее читать.

Виктор надоело лежать без дела, и он спросил:

– Ну, что? Когда?

– Что «когда»? – не отрываясь от книги, поинтересовалась жена.

– Как «что»? А ребенок?!

– Что «ребенок»?

– Если, ты, сегодня не в духе, то так и скажи.

– Я себя хорошо чувствую.

– Тогда в чем дело?

– А, что?

– Мы будем сегодня заниматься производительной деятельностью или нет?

– Мы же уже ею занимались.

– Когда?!

– На работе.

– Я, серьезно.

– Я, то же.

Обидевшись, Виктор повернулся к жене спиной и заснул.

*     *     *

Проснулся Виктор рано. Жена еще спала. Он хотел разбудить ее, но передумал, вспомнив вчерашний разговор. Тихонько встал с кровати и занялся утренним туалетом. Затем, принялся готовить завтрак.

Светлана проснулась поздно. По дороге в ванную комнату она сонным голосом сказала мужу:

– Вчера, долго читала… Часов до трех ночи…

Виктор ничего не ответил.

После ванной комнаты Светлана пошла на кухню.

Муж сидел за столом.

– Ты, обиделся? – ласково спросила она у него.

– Нет, – старался казаться безразличным, ответил Виктор.

– Вот и хорошо. Для волнения нет оснований.

– А кто волнуется? Я, лично, нет!

– Почему?

– А почему я должен волноваться?

– Ты, считаешь, что это мои трудности? Хорошо.

– Я, так не считаю, – миролюбиво ответил жене Виктор.

– Вот как. В таком случае это не мои проблемы. Так, как я тоже так не считаю.

– И отлично.

– Что «отлично»?

– Вопрос решен.

– Какой вопрос?

– Вопрос о ребенке.

– И как же он решен?

– Сама знаешь.

– Да, я знаю. А, ты, нет.

– Что значит «знаю»? – поинтересовался Виктор.

– А, то…

– В чем дело? – забеспокоился муж.

– Что это, ты, вдруг, засуетился?

– И вовсе я не…

– Так в чем же дело? – наступала жена.

– Это у тебя надо спросить, – перешел к защите муж.

– Спрашивай.

– Хорошо. В чем дело?

– Ни в чем. Просто я захотела почитать книгу.

– Хорошо. Значит сегодня? – воспользовавшись «слабиной» перешел в контрнаступление Виктор.

– Что?

– Будем делать ребенка!

– Что это, ты, вдруг. Так рванул в «галоп»? – резко осадила мужа жена.

– Почему «вдруг»? – «захлебнулась» атака у Виктора.

– Раньше, ты, не говорил об этом.

– Почему же «не говорил»? – начал оправдываться Виктор. – Я всегда готов был.

– Я тоже, – твердым голосом сказала жена.

– Через несколько дней приедут родители, – не унимался муж.

– Да.

– Что, скажем? – решил подстраховаться Виктор.

– Кому? – спокойно ответила жена.

– Им.

– Ну, что скажем? Скажем. Что все хорошо. Месяц провели отлично. Скучали. Очень рады возвращению.

– А дальше? – наседал муж.

– А дальше… Дальше – жизнь, – серьезно и чересчур уверенно ответила Светлана.

– Ну, ладно, – немного успокоился Виктор, – на работу пора.

– Действительно, – жена посмотрела на часы и удалилась в другую комнату, что бы быстренько привести себя в порядок и «бежать» на работу.

По дороге на работу они не разговаривали на эту тему.

*     *     *

Виктор пришел с работы, как обычно, в семь часов вечера.

Жены дома не было.

«Обиделась», – решил он.

Светлана пришла в восьмом часу вечера.

– По магазинам ходила? – спросил Виктор жену, как только она переступила порог квартиры.

– Да, пробежалась.

– А, я, фильм смотрю, – беззаботно сказал он.

– Что на ужин? – поинтересовалась жена.

– Макароны по-флотски.

– Отлично! Я так проголодалась… Ужас!

– Я уже поужинал. Извини. Пойду смотреть фильм… интересный. Кастрюля на плите.

– Спасибо. Хотя замечу, что я тебя ждала, – строгим голосом сказала Светлана.

Виктор не нашелся, что сразу ответить жене. Ее жесткое замечание лишило его умственной оперативности. Уже из комнаты, ложась на диван, он, перекрикивая звук телевизора, громко ответил: – Извини, но я очень проголодался!

– Хорошо, – приняла оправдание жена.

Быстро поужинав, она вошла в комнату и решила прилечь рядом с мужем на диван:

– Подвинься. Разлегся.

Виктор, нехотя, потеснился на диване.

Но Светлана, почему-то не стала ложиться на диван, а вышла на балкон:

– Какой хороший вечер.

Виктор подошел к жене.

– Да, тихо, прохладно. Дождем пахнет.

– По моему, нет.

– Будет дождь, вот увидишь. Посмотри, какое мрачное небо, – легонько начал напирать Виктор.

– Это еще ни чего не значит, – уперлась Светлана.

– Может быть, – отступил муж.

– Пойдем. Погуляем… – как-то загадочно и, в то же время, романтично предложила Светлана.

– Пойдем, – смиренно ответил Виктор. И, вдруг, «закусив удила», рванул с места в «галоп»: – Только я, все-таки, возьму зонт.

– Хорошо, возьми, – бесцветным тоном ответила жена.

*     *     *

По дороге они так разговорились, что Виктор, даже, не заметил, как они оказались возле знакомой двери.

– Бар! Знакомое место, – тихо воскликнул он, уставившись на дверь.

– Да. Бар. Но почему… бар? Почему? – одновременно с горечью и надеждой в голосе спросила неизвестно у кого Светлана.

– Пришли…. Вот и бар… – опешил от неожиданной эмоциональности жены Виктор.

– Странно, какой-то час назад здесь была лавка старика, – пыталась хоть за какую ни, будь «соломинку» ухватиться его жена.

– Какого старика? – сразу не понял Виктор и внимательно посмотрел на жену. И безразлично протянув: – А-а… старика… – хитро улыбнулся и скороговоркой предложил: – Давай войдем и проверим.

– Не надо, – сухим голосом, безразлично, ответила Светлана. – Это – бар. А час назад здесь была лавка.

– Может, днем лавка, а вечером – бар? – начал уже и сам сомневаться Виктор.

– Нет. Так не бывает. Здесь, что-то не так, – загадочно рассуждала жена.

– Пойдем домой. Ветер… – Виктор посмотрел по сторонам и, обнял жену за плечи, добавил: – Сейчас дождь начнется.

– Хорошо, – согласилась Светлана, – пойдем. Мне все ясно.

– Что ясно? – вновь насторожился муж. Он совершенно не верил в болезнь жены, но ее высказывания, даже больше туманные, чем странные, объявляли его убеждениям «пат», со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– Все, – машинально, словно робот, повторила жена.

Виктор сочувственно посмотрел на нее.

– Пойдем быстрее домой.

– Да, – поежилась Светлана и, с опаской, оглянулась вокруг.

Ветер усилился. В воздухе запахло дождем. В небе зловеще громыхнуло. Надвигалась гроза. Сверкнула молния. Ветер замер. Раскатисто рявкнул гром. Крупные капли дождя все быстрее и быстрее зашлепали по асфальту. Начался ливень, который застал наших героев у самого подъезда дома. Не раскрывая зонта, они добежали до подъезда и, мигом, шмыгнули через дверь в его объятия. В подъезде перевели дух. Осмотрелись. Одежда слегка промокла, а в остальном все нормально.

Сразу же в лифте Виктор начал «песочить» жену:

– Вот видишь. Я же говорил, что дождь будет!

– И все равно, зонтик можно было не брать. Он нам не понадобился.

– Это уже второй вопрос, – «наседал» муж. – Дождь то пошел.

– Да, пошел. А лавки, все-таки нет…

– Ну и что, – буркнул Виктор.

– Как «ну и что»?! – удивилась Светлана. – Куда же она делась?

– Куда может деваться то, чего никогда не было?

Виктор открыл входную дверь. Войдя в квартиру, Светлана, без остановки, прошла в спальную комнату.

Виктор снял туфли и пошел за женой, на ходу расстегивая слегка промокшую рубашку.

– А, что это, по-твоему? – спросила его жена, явно настроенная агрессивно.

– Где? – Виктор взял сверток и развернул. Внутри был белый порошок. – Что это?

– Это порошок от головной боли, который, я, купила два часа назад в лавке у старика.

– Ты, что заболела?

– Нет. Я специально пошла проверить. И убедилась, что я не ошиблась!

– В чем?

– В том, что когда я одна… там – лавка. А когда мы вместе… там – бар.

– Как это так? – не понял Виктор и с сожалением посмотрел на жену.

– А вот так! – Светлана села на кровать и сняла туфли. – Возьми, отнеси на место. А я, пока, переоденусь.

Виктор взял туфли и пошел в коридор.

Светлана сняла платье и, накинув свой любимый халат, пошла на кухню. Взяла кофеварку, и хотела, уже было засыпать туда кофе, как Виктор громко сказал за ее спиной:

– Кофе на ночь!

Светлана от неожиданности вздрогнула, но быстро оправилась от испуга и бодро ответила:

– Ничего. Заснем!

– Заснуть то заснем, – принялся «пилить» ее муж, – вот только на сердце действует оно отрицательно.

– Почему?

– Кофе – бодрит. Его надо пить утром или днем.

– Ерунда! – «осадила» мужа Светлана. – Впрочем, если не хочешь, можешь выпить молока.

– Нет! Я, тоже выпью кофе, – вдруг изменил свое мнение Виктор.

– Если, ты, не хочешь, то не пей. Зачем себя неволить.

– Все нормально. Не беспокойся, Вернемся к порошку…

– Не беспокойся. Со мной все нормально.

– Голова…

– Нет, не болит.

– Зачем же, ты, купила порошок?

– Как доказательство. И еще…

– Что? – насторожился Виктор, внимательно наблюдая за женой.

– Хочу провести эксперимент.

– Какой? – оживился Виктор.

– С тобой!

– Со мной?

– Да. Ты, не веришь мне. Думаешь, что я сумасшедшая…

– Вовсе нет! – замахал руками муж.

– Да, да… Ты, и доктор наблюдаете за мной.

– Нисколько! – уверенно ответил Виктор.

– Хорошо. В конце — концов, это не важно. Если хочешь… – Светлана умышленно сделала паузу, – я, открою тебе тайну.

– Какую? – перешел на шепот Виктор.

– Страшную, – то же шепотом ответила жена. – Ты, не боишься?

– Нет, – громко ответил Виктор и изобразил беззаботное лицо.

– То, что я тебе сейчас скажу, удивит тебя, меня тоже поначалу удивляло. Но потом…

– Я, внимательно слушаю, – перебил жену Виктор.

– Что это, ты, засуетился?

– И вовсе, я, не засуетился.

– Ага! Попался! – вошла в азарт жена.

Виктор, инстинктивно, немного отодвинулся от нее.

– Страшно?! – нагнетала страсти Светлана.

– Нет, – спокойно ответил Виктор, взяв себя в руки. – В чем дело?

– А дело вот в чем, – перешла к сути жена. – Когда я… вернее. Начнем сначала. У меня заболела голова, это ты знаешь…

– Да, – с готовностью подтвердил муж.

– Так вот. У меня заболела голова. На первый взгляд… ничего страшного. С кем не бывает. Хотя… почему она заболела, я, не понимала.

– Ну, трудно сказать от чего болит голова. Может, переутомилась.

– Не гадай. Суть не в этом.

– Я, внимательно слушаю, – придвинулся поближе к жене Виктор.

– Дело вот в чем. У меня болела голова и, я, пошла в аптеку. Аптека, как, ты, сам понимаешь, была закрыта. Домой, я, решила вернуться пешком. По дороге домой, я, набрела случайно на старую дверь. Мне стало интересно. «Что это могло быть?» – подумала я. Открыла дверь и вошла. Внутри все было не так, как тогда, когда мы были там…

– В баре?

– Да, в баре. Тогда там была лавка, а продавцом был старик.

– И, что же он продавал?

– Всякие лекарственные травы, настои, порошки по рецептам, одним словом, аптека!

– А, что за старик? – Виктор начинал верить своей жене, но, однако, как это было все не правдоподобно.

– Старик, как старик… – наморщила лоб Светлана, – Древний какой то…

– Почему, ты, так решила? – заерзал от нетерпения муж на стуле. – Он очень старый?

– Нет. Я, сказала бы… старый. Именно старинный, да.

– Как это? – не понял Виктор.

- А так, все вокруг древнее, старинное и он в центре лавки. Седая борода, старческий, спокойный голос…

– В лавке еще был, кто ни будь из покупателей?

– Кажется, нет. Хотя… когда я входила, вошла женщина.

– Женщина?

– Да, женщина – спокойно ответила Светлана. И, вдруг, вспылила: – Что, ты, меня допрашиваешь?!

– Я, не допрашиваю, -– отодвинулся от жены Виктор и заморгал глазами. – Я, хочу разобраться…

– В чем? – «давила» на мужа Светлана.

– В нас.

– Неужели, ты, думаешь, что, я сумасшедшая?!

– Нет, – твердым голосом ответил муж и перестал моргать.

– Ты, выпытываешь, а потом пойдешь, и все расскажешь врачу.

– И вовсе нет, – по-детски улыбаясь, наивно ответил Виктор.

– Знай же, что, я, не сумасшедшая. И, я, докажу тебе это! – стукнула по столу кулаком Светлана.

– Как? Хотя о чем мы… – поправился Виктор. – Я хотел сказать. Зачем доказывать то, чего нет.

– Ты, видел порошок?

– Ну, – буркнул Виктор.

– Если его принять…

– То перестанет болеть голова.

– Не говори глупостей. Впрочем, если не интересно… сменим тему.

– Хорошо. Сменим тему. Уже вечер. Пора спать.

– Я еще не пила кофе.

– Пей. А, я, лягу. Устал.

– Хорошо. А может, будешь? – поинтересовалась Светлана.

– Нет. Хотя… ладно… выпью молока.

Виктор не хотел молока, но решил не оставлять Светлану одну. Ему, казалось, что этим вечером должно было, что-то случиться.

Светлана пила кофе.

Виктор налил в кружку немного молока и сделал один глоток.

– Смотри, не обпейся. Не много ли на ночь? – предупредила его жена. Молоко тяжело усваивается. Будешь потом…

– Ничего, я, просто за компанию, – Виктор решил не перечить жене и вести себя, как можно, незаметнее. Но не удержался и первым прервал молчание: – Что-то телеграммы нет от родителей.

– Придет, – тихим голосом ответила жена.

– Если что, мы, в принципе, знаем, когда они должны приехать. Подъедем к поезду и на месте уже определимся.

– Да, определимся на вокзале, – подтвердила Светлана.

Виктор понял, что жене сейчас не до этого. Ее беспокоит, что-то другое, но что? Этого Виктор ни как не мог понять. Спросить же напрямую не решался. За какой-то месяц его жена так изменилась, что он потерял все ориентиры.

Если раньше у них все ладилось и он, как говорится, с полуслова понимал жену. То теперь делал промашку за промашкой. Светлана так же замечала это, и ее это в начале забавляло. А теперь, особенно в последние дни, стало очень раздражать.

«И зачем я связался с доктором? – уже начал жалеть Виктор, досадуя на свою поспешность. – Оно конечно, – продолжал размышлять он, – кто его знает? Откуда, я, мог знать, что все так получится? Лежала без сознания… спала… нормальная, не нормальная.… Все перепуталось. И главное – он во всем виноват! Почему? Ведь, я, хотел, как лучше! Оказалось… все напрасно. Родители приезжают, – незаметно для себя сменил тему Виктор, – а Светлана не беременна. Начнутся вопросы, шептание. Того и гляди, к врачу потащат! Конечно, потащат! И окажется, что не она, а, я, виноват во всем. Так и до развода может дойти! А что? – стращал сам себя Виктор. – Скажут «все ясно» и все. Прошел год, а ребенка нет! Почему? Хотели пожить для себя. Вот и пожили. В результате, я виноват. Нет, надо, что-то делать! И Светлана ведет себя, как-то странно. Наверное, то же нервничает. Поэтому, может, и нервный срыв. А я… сразу доктора… наложил в штаны, как мальчишка! Конечно, я, виноват».

– О чем, ты, думаешь? – прервала Светлана мыслительный процесс мужа.

Виктор не сразу переключился на ее вопрос и, что бы выиграть время спросил:

– Что, ты, сказала?

– Я говорю, о чем, ты, думаешь? – уже громче повторила свой вопрос жена.

– А-а, ни о чем. Так…

– Ни о чем нельзя думать. Думают всегда о чем-то…

– Я, хотел сказать, что ни о чем существенном, так… – Виктор неопределенно махнул рукой, словно отмахнулся от назойливой мухи, кружащей над его головой.

– А, я, думаю, знаешь что? – многозначительно и даже торжественно, по крайней мере, так показалось Виктору, начала жена.

«Все. Сейчас начнется!» – мелькнуло в его голове.

И действительно. Началось. Только другое. Такое, о котором он и не подозревал…

– Знаешь, что это за порошок? – взяла «быка за рога» Светлана.

– Нет, – честно признался Виктор.

– Это не просто порошок. Это…

– Наркотик! – неудачно пошутил муж.

– Нет, – спокойно продолжала жена, – это дверь в иной мир. Дверь в мир наших тайных желаний, наших неосознанных мыслей, нашей вечной жизни. Нашего бессознательного.

– Связано с колдовством? – безразлично спросил Виктор.

– Нет. С каким «колдовством»! – с досадой отфутболила его вопрос Светлана. – Я же говорю… Дверь в мир бессознательного. Дверь в другой мир.

– Хорошо. Психоанализом попахивает, – примиренчески заметил муж, хотя сам он совершенно не понимал: действительно ли это хорошо или же вовсе не хорошо.

Светлану это так же мало интересовало. Для нее было важно то, что теперь муж сможет убедиться – она нормальный человек, а не сумасшедшая, как представил ее этот доктор. Да и сам Виктор не лучше него. Хотя конечно, она поступила точно так же. Если бы увидела мужа бес сознания. Вызов скорой помощи в данном случае вполне нормальное явление и ненормальным было бы не вызвать врача в такой ситуации. Поэтому Светлана не сердилась на мужа, но доказать, что нормальный человек все-таки надо. Тем более, случай подвернулся. Да и вообще. Этот странный мужчина. Которого она никогда не видела, но чувствовала, ощущала всюду его присутствие. Во время сна он, прикрываясь словесной «шелухой» бессознательного, властвует над душами людей. С этим надо кончать!

– Если хочешь, – осторожно предложила Светлана мужу, – мы можем сегодня ночью вместе отправиться в эту страну.

– Как?! – опешил от такого предложения муж.

– Очень просто, – и «глазом не моргнув» ответила жена. – При помощи порошка.

– По-моему, это, какое-то снотворное. Хотя… – Виктор на мгновение задумался, – скорее всего, это какой-то наркотик. Или снотворное с примесью наркотика.

– Я не знаю, что это, но знаю точно, что это что-то не обычное! – интриговала мужа жена.

– Может быть, – не «клюнув» на неординарную «наживку» согласился Виктор. Он это сделал не из-за отсутствия интереса к данной затее или наоборот, какого либо любопытства, а из-за своего страха. «Кто его знает, какие потом будут последствия для организма? А, вдруг, опасно для здоровья?!» – подумал он.

– Итак, ты, готов? – «напирала» на мужа, вернее на его страх Светлана.

– Да, готов, – без энтузиазма в голосе ответил муж. Да и что ему оставалось делать? Ведь не мог же он сказать, что боится какого-то порошка!

– Хорошо. После ужина примем порошок и ляжем спать, – распорядилась жена.

– А, что дальше?! – упавшим голосом пролепетал Виктор и подумал: «А не отказаться ли от этой аферы пока не поздно?»

– Узнаешь, – коротко и таинственно ответила жена.

– Когда? – «торговался» за свою «жизнь» Виктор. Он не хотел отдавать ее даром, какому то «бессознательному».

– Когда заснешь, – совсем непонятно ответила Светлана.

– Хорошо, – согласился муж и стал надеяться только на «счастливый случай».

После ужина они приняли порошок, и пошли спать.

Третья глава

ВСТРЕЧА

 

Виктор предусмотрительно, так на всякий случай, завел будильник на семь часов утра.

– Вдруг, сон окажется интересным. Как бы на работу не опоздать, – деловито пояснил он жене.

Укрывшись одеялом, Виктор принялся ждать. Спать ему вовсе не хотелось.

«Странно, – думал он, – если это снотворное, то почему я не засыпаю? Если это наркотик, то почему нет никаких видений?»

– Видений? Ты, хочешь видений? – услышал Виктор, чей-то голос. – Выбирайся из своего бренного тела, приятель!

Виктор от неожиданности не знал, что ответить. Он шевельнулся. Попытался встать и, отделившись от своего тела, завис над ним.

«Что такое?» – подумал он.

– Ничего, – ответил все тот же голос. – Мы уже заждались тебя.

– Кто, мы?

– Я и Светлана.

– Светлана?! Она спит…

– Как же, – усмехнулся голос.

– Хорошо, спит она или нет, это вопрос другой. Я вижу ее на кровати. А вот тебя нет. Где, ты?

– Здесь.

– Где? Я не вижу тебя.

– Я, всюду. Я – твое бессознательное. Я – властелин мира бессознательного.

– Хорошо. Я хочу видеть тебя.

– Смотри.

Виктор осмотрелся по сторонам. Никого…

– Где, ты? Эй!

Тишина.

«Вот тебе и на! Нет. Надо что-то делать. Где Светлана? Да вот же она… спит. А если она не спит? – гадал Виктор, медленно летая по комнате. – Тогда где же она? Улетела. Куда? Что же делать? Ладно, полетаю по дому».

Виктор, по привычке, первым делом влетел на кухню. Никого. В других комнатах так же ни кого не было. Дверь на балкон была закрыта.

« Ни кого нет. Жаль. Куда же они исчезли? Двери закрыты. Окна закрыты. Через форточку? Но на форточке сетка! Как же они вышли? Хорошо, если они вышли, – размышлял Виктор, – то куда могли пойти… вернее, полететь? Да, куда?! – Виктор задумался. – Может, полетели на прогулку?»

Перспектива одиночества Виктора не устраивала. Он решил вернуться «назад»… В себя. В свое тело. Он подлетел к своему телу и опустился в него. Побыв в теле некоторое время, Виктор решил полетать от скуки. Летая по комнатам, он чувствовал сверхъестественную легкость во всем теле. Хотя, конечно, его тело лежало на кровати в спальне, а он, неизвестно каким образом отделившийся от своего тела, парил в воздухе, словно надувной шарик. А то и того легче. Он вообще ничего не весил. Он был совершенно невесом. Почему? Потому что его не было! То есть он был, существовал, но в то же время его нельзя было ни увидеть, ни потрогать. Он превратился в пустоту! В мыслящую пустоту!

«Если бы все это происходило не со мной, – лихорадочно соображал Виктор, всматриваясь в черный квадрат окна, – то я бы ни за что не поверил. Светлана поступила правильно, что не рассказала мне сразу. Все равно не поверил бы. Хотя… я и так не поверил ей, обвинил сумасшедшей. А может это просто наркотик?! Ладно, Утром проснусь и разберусь. А пока лягу спать. Хватит находиться в непонятном состоянии. Вернусь в свое родное тело».

Оказавшись в своем теле, Виктор устроился поудобнее и заснул.

*     *     *

Проснулся он от толчков в спину. Открыв глаза, Виктор увидел лицо жены.

Волосы у нее были аккуратно уложены, губы накрашены, щеки, и лоб слегка припудрены – все, это говорило о том, что уже поздно и пора на работу.

– Ну, ты, и спать!

– Который час? – зевнул Виктор и, нехотя сел на кровати, свесив на грудь голову.

– Ты, что спишь? – толкнула его жена в грудь. – Быстро одевайся! Мы уже опаздываем, – торопила Светлана мужа.

Виктор вздрогнул, открыл глаза, осмотрелся, замер на секунду и быстро встал с кровати. Умылся. Бриться не стал, в целях экономии времени. Надел брюки, рубашку и поспешил за женой, которая уже находилась в лифте, придерживая рукой левую половину его двери. Виктор заскочил в лифт. Светлана убрала руку. Обе половинки двери, наконец-то соединились, и довольный лифт плавно заскользил в низ.

– Ну, как? – заглянув в глаза мужу, поинтересовалась Светлана.

– Спал, как убитый.

– И ничего не видел? – с горечью в голосе допытывалась жена.

– А, что, я, должен был видеть? Ах, да! Ну, конечно! Как же, я, мог забыть. Как только, я, отсоединился от своего тела, вы, сразу же, куда-то исчезли, – с обидой в голосе закончил Виктор и с укоризной посмотрел на жену.

– Почему, ты, не полетел с нами? – удивленно поинтересовалась у него Светлана и пожала плечами.

– Куда?! – возмутился Виктор. – Сквозь стену!

– Ну, конечно же!

– Как это? – непонимающе посмотрел на жену Виктор.

– Очень просто… раз… и все.

– Так почему же, вы, не сказали мне об этом?! – с укоризной посмотрел муж на жену.

– Да, ты, прав, – признала свою ошибку Светлана и опустила глаза. Она, вдруг, поняло, что заранее не объяснила «правила игры». Поэтому муж и «проиграл».

*     *     *

Выйдя из лифта, они поспешили на автобусную остановку. По дороге Виктор не переставал удивляться:

– Надо же! Ни когда бы, ни подумал, что такое может быть! Жаль, что, вы, меня бросили.

– Мы, тебя не бросали, – искренне оправдывалась Светлана.

– Ладно, – примирился Виктор со своей «промашкой». – А, что это за голос?

– Это бессознательное с тобой говорило.

– Какое «бессознательное»? – Виктор так округлил глаза, что мужчина, шедший на встречу, остановился, хмыкнул и покрутил у виска пальцем.

Супруги, увлеченные разговором, не обратили ни какого внимания на возмущение прохожего.

– Понимаешь, – скороговоркой объясняла мужу Светлана, – у каждого есть область сознательного и область бессознательного.

– Ну, – недоверчиво протянул муж.

– Вот с тобой и разговаривало бессознательное «Я».

– Ерунда! – «рубанул с плеча» Виктор.

– Кто же тогда с тобой говорил?! – вскрикнула жена.

– Не знаю, кто со мной говорил, – повысил голос Виктор, – но точно знаю, что все это сон. По-моему, этот порошок – снотворное. Но не простое снотворное, а с примесью чего-то такого…

Виктор не успел закончить свою мысль, так как подъехал автобус. Супруги бросились на «приступ» его входной двери. Проявив упорство в достижении «цели» они оказались внутри автобуса.

Старенький автобус жалобно скрипнул дверью, злобно заскрежетал коробкой передач и, наполнив салон едким дымом выхлопных газов, с трудом тронулся с места.

В автобусной давке продолжать разговор, не было ни какой возможности.

Доехав до своей остановки, супружеская чета вырвалась на свободу.

– Фу! Хоть бы побольше автобусов давали в «часы пик», – возмутился Виктор.

– В салоне духота, пахнет какой-то гарью. Стоял мужик. От него так пахло рыбой. Кто с утра ест рыбу?!

– Это, что! – не дослушав жену, продолжал Виктор. – Мне всю дорогу в спину кто-то локтем толкал.

– Это не локоть был…

– А, что?

– Голова старушки.

– Старушки? И куда ее несет в такую рань?

– В магазин.

– Ну, почему именно сейчас?! – «зацепился» за старушку Виктор. Видимо, она ему порядком надоела в автобусе. – Езжай попозже на час, когда толпа проедет на работу. Нет! Прется именно сейчас. Что за народ? Не понимаю!

– Стариком станешь – поймешь.

– Вот еще! Делать мне нечего. Когда в автобусах не пробиться, куда-то ехать.

– Не «куда-то», а в магазин.

– Ждут ее там.

Виктор возмущался до самой заводской проходной. На территории завода они расстались. Виктор пошел в цех, а Светлана к себе в чертежное бюро.

*     *     *

Встретились они, как всегда, дома.

– Может, сходим, куда-нибудь? – предложил Виктор. – В кино, например.

– Не охота. Надо в доме наводить порядок. Родители приезжают через три дня, – озабоченно ответила Светлана.

– Успеем, – с оптимизмом ответил муж. – Завтра начнем наводить порядок, а сегодня последний день свободы! Это дело надо отметить! Как, ты, думаешь?

– Что-то не хочется, – в нерешительности мялась жена.

– Зря. Теперь еще когда случай представится? До следующего года ждать придется. На следующий год мы поедем куда-нибудь.

– Навряд ли, – с оттенком пессимизма задумчиво сказала Светлана.

– Это еще почему?! – возмутился муж. – Я, достану путевки на юг.

– Путевки? – насмешливо переспросила жена. – А пеленки стирать, кто будет?

– Какие пеленки? – опешил Виктор. – Причем здесь пеленки?

– А притом, – многозначительно и, в то же время, загадочно продолжала жена.

Виктор, в ожидании чего-то интересного и неизвестного ему, замер, с любопытством поглядывая в глаза жене.

Почувствовав власть над мужем, Светлана, специально, бесцветно произнесла:

– А у меня… ребенок будет…

– Наконец то! – выдохнул «ком» из горла Виктор. – Свершилось!

– Ты то, что разошелся? Разволновался.

– Ну, как же… Задание выполнено! Где теща? Может приезжать хоть сегодня!

Виктор ощутил огромный прилив сил. Он прошелся барсом по комнате. Расправил плечи. В глазах появился блеск. Блеск победителя! На душе у него стало легко и просторно. Тяжелые и не очень приятные мысли оставили его. Хлопоты и переживания превратились в прах. Изменения произошли так быстро и бесповоротно, что Виктор ощутил дискомфорт. Проблема исчезла, и образовался вакуум, который надо было чем-то заполнить, но чем? Виктору стало неловко. Он понимал, что все кончено, что теперь «не страшен серый волк» в образе родителей, что теща не будет смотреть на него, как на неполноценного мужа ее дочери. Или, что еще хуже, не выскажет свои сомнения в его мужских способностях. И более того, это в голову ей даже не придет. Итак, душевные муки покинули Виктора. Образовавшаяся пустота, словно голая задница, бесстыдно зияла на фоне пуританской морали его души. И Виктор поспешил заполнить образовавшуюся пустоту. Прикрыть голую задницу души. Он ощутил, по крайней мере, ему так показалось, в себе новые, незнакомые ранее чувства. В голову полезли всякие беспардонные мысли. Например, ему в голову пришла мысль о том, как они назовут ребенка. Кстати, для себя он сразу решил, что ему все равно кто родится мальчик или девочка. Ему было вполне достаточно того, что ребенок, его ребенок, будет. Он родится… появиться на свет… и это так здорово! Его ребенок! Пусть сейчас он еще даже не сформировался, как следует. Пусть. Главное, что ребенок есть. А значит – будет!

«Надо детскую коляску купить», – пришла в голову Виктора мысль. Он на мгновение сосредоточился на этой мысли, но только на мгновение и не больше. Потому, что другая, то же не менее важная мысль, вдруг, пришла ему в голову: «Пеленками надо запасаться, ползунками всякими… и вообще… отдельная квартира нужна».

Мысль об отдельной квартире повергла Виктора в уныние. Ведь он прекрасно понимал, что квартиры ему не видать, как собственных ушей. Жить же долгие годы с тещей ему не хотелось. Но, что поделаешь?

Перспектива долгой жизни в одной квартире с тещей еще долго сверлила бы его голову, если бы не телефонный звонок. Трубку сняла жена:

– Ало? Вить, тебя, – позвала она мужа.

Обрадовавшись возможности переключиться от непривычных, «жмущих», словно новые башмаки, мыслей к хорошо знакомым «растоптанным» словам. Виктор поспешил к телефону.

– Ало, здравствуйте, Сергей Михайлович… Нормально… Хорошо… Не беспокойтесь все нормально… Здесь дело в другом… Да, да… Я не ошибаюсь… Если вам скажу… не поверите… Ну, да… Потом и меня посчитаете за больного… Шутка… Хорошо… Я когда ни будь, вам, расскажу обо всем… Нет, не сейчас… Извините, нет… Не могу… Не телефонный это разговор… Конечно! Ну, нет! Конечно! Я, вовсе не заблуждаюсь. Хотите зайти? Сейчас… Минутку… Свет! Врач хочет зайти к нам…

– Зачем? Разве у нас кто-то болен? Ах, да! Я и забыла… Я же сумасшедшая. В бреду, беременность выдумала. На самом деле, никакой беременности нет, и не могло быть.

– Как нет?! – то ли испугался, то ли удивился Виктор.

– А так! Мне показалось.

– Как показалось?

– Наверно, ошиблась…

– Какая еще, к черту, ошибка! Ты, беременна или нет?

– Откуда я знаю. Я же сумасшедшая.

– Хватит! Надоело!

Радужная идиллия лопнула, как мыльный пузырь. Виктор не находил слов. И вообще он, одним словом… все рухнуло! Где то там, внутри, в душе кто-то злобно захохотал, заверещал. В голове у Виктора все закружилось, куда-то поплыло, он сделал несколько шагов и, потеряв ориентацию, повалился на пол. С головой у Виктора творилось, что-то неладное. Какие-то непонятные, незнакомые ему звуки заполнили ее. И сквозь этот неземной шум Виктор услышал голос:

– Я, пришел сказать твоему сознанию, твоему осознанному «Я», что бы оно позаботилось о моем сыне. Он будет первым человеком, который сможет пользоваться своим бессознательным «Я» так же свободно, как и осознанным «Я», то есть своим сознанием. Ему будет доступна, как обширная область сознательного, так и бескрайние просторы бессознательного. В нем соединятся эти две несовместимые области. Берегите его. Он станет властелином! Я, помогу ему стать сверхчеловеком! Прощай, береги сына.

Шум в голове постепенно стих. Виктор открыл глаза.

Он лежал на полу. В комнате ни кого не было. Он встал и вышел из комнаты. Жена была занята стиркой. Стиральная машина монотонно гудела. Светлана полоскала белье в ванной.

– Тебе помочь? – обратился к жене Виктор.

– Нет, – сухо ответила Светлана.

Постояв немного, Виктор пошел в комнату, включил телевизор и лег на диван.

По телевизору ни чего интересного не было. Виктор выключил телевизор и отправился на кухню, где принялся готовить ужин.

Когда ужин был готов, он собрался и сказал сам себе: «Все нормально. Ни чего не произошло». Затем, он отправился на поиски жены. Светлана была в комнате родителей. Она наводила там порядок.

– Свет, пойдем ужинать, – дружески предложил Виктор.

Светлана не ответила.

– Что случилось? Подумаешь, позвонил. Ну и что? – барахтался Виктор в сложившейся ситуации, пытаясь нащупать «под ногами» твердую почву. – Он хотел, как лучше.

– Кто?

– Сергей Михайлович.

– Зачем он тебе нужен?

– Да не нужен он мне вовсе. Позвонил. Поинтересовался. Я ответил. Все.

– Нет, не все! Ты, с ним шушукаешься за моей спиной.

– О чем это? – Виктор «работал руками и ногами», но «зыбкая» почва не становилась «тверже». – Если хочешь знать, – он хотел сказать что то такое… значительное…, но ничего «глобального» в голову не пришло и он скромно закончил свою мысль словами, – Сергей Михайлович хороший человек. У нас с ним общие интересы… и не улыбайся, может быть, мы, даже, станем друзьями.

– Тоже мне… Профессор с доктором. Только, я, вам не Шариков! И опыты ставить над собой не позволю! Шушукайтесь в другом месте. А дома, я, отдыхаю и живу… и вообще…, – Светлана разошлась не на шутку, – еще раз заикнешься на счет болезни…

«Твердая почва» была не просто найдена. Виктора, буквально, выбросило на нее «волной». Больно «ударившись» одним местом, он все же облегченно вздохнул: «Проехали!»

– Какой болезни? – принялся юлить Виктор. – Мы, вовсе не о болезни говорили. Он, доктор, не плохой малый. Мы, понимаем друг друга. По-моему, мы подружимся.

– Надо же! – слегка удивилась Светлана и подозрительно посмотрела на мужа.

«Претворяется, а может и на самом деле. Надо проверить», – решила она и спросила:

– Какие же у, вас, общие интересы? – Больных лечите. Или только меня?

– Причем здесь, ты! – надо было, что-то делать. И Виктор решил одним ударом «разрубить» этот «узел». – У каждого человека есть друзья. У тебя есть подруги. Почему же у меня не может быть друга? Да. Он доктор. Ну и что? Подумаешь. У нас с ним одинаковые взгляды на многие вещи и…

– Ладно. Зачем он хочет прийти?

– Ни зачем. Просто так.

«Хорошо, – решила Светлана, – посмотрю, что они задумали. Наверное, Виктор разболтал ему о своем сне?»

– Послушай, – обратилась Светлана к мужу, – ты, своему другу не говорил о своем путешествии во сне?

– Конечно, нет! И зачем, я, буду ему говорить?

– Ну, не знаю. Он же твой друг.

– Да, друг. Но еще не до такой степени, что бы я мог ему вывернуть наизнанку свою душу.

– Надо же… у тебя такие требования.

– Требования?

– У нас, видимо, разные взгляды на дружбу.

– Да, – твердым голосом сказал Виктор. – По-моему, друг – это человек к которому можно стать спиной, как в прямом, так и в переносном смысле.

– Туманно, – с интересом посмотрела Светлана на мужа.

– А, кто, по-твоему, друг?

– Ну… – неопределенно сказала жена, – друг – это человек одинаковых со мной взглядов на жизнь. У нас с ним общие интересы, цели в жизни и вообще, у нас с ним много общего. Короче, нам интересно быть вместе. Мы должны понимать друг друга, верить друг другу, доверять, помогать, быть честными по отношению друг к другу.

– Как много требований, и какие они все воздушные, декоративные, одним словом, близнецы. Друг – второе «Я». Это же не интересно!

– Почему?

– Скучно и все. Сядь перед зеркалом и дружи на здоровье со своим отражением. А что… точная копия, как ты хотела.

– А с твоими требованиями надо дружить с собственной тенью. По крайней мере, к ней точно можно стать спиной. Не опасно…

– Как сказать.

– О-о, ты, боишься собственной тени? Ты, вовремя завел дружбу с врачом. Тебя надо ему показать. Его приход будет как нельзя кстати.

– Вот и отлично. К тому же, в наше время, иметь знакомого врача не так уж и плохо. Придет время, ложится в роддом, поможет если что…

– В роддом? Какой, ты, дальновидный! Если он, этот друг, меня раньше не отправит в другой дом.

– В какой другой?

– Ну, скажем, в дурной…

– Ерунду говоришь, – Виктор решил сменить тему разговора. – Завтра я его приглашу к нам.

– Пригласи. Посмотрим.

– Телеграммы нет. Приедут, как снег на голову, а потом обидятся…

– С чего, ты, взял? Чем они, тебе, не нравятся?!

– Я этого не сказал.

– Разве? У меня, что-то со слухом. Ты, прав. Мне действительно надо показаться домашнему врачу.

– Какому «домашнему»?

– Врач-психиатр… полезно и модно. Как за границей.

Сообразив, что жена хочет его подразнить, Виктор решил не обращать на ее слова, ни какого внимания. И правильно сделал. Главное – своего он добился, а все остальное ерунда, слова.

*     *     *

Сергей Михайлович пришел часов в семь вечера. Как водится в таких случаях с цветами и шампанским.

За столом много шутили, смеялись и, вообще, было не плохо, надо сказать.

После ужина вышли на балкон подышать свежим воздухом.

– Как хорошо. Надо чаще бывать на природе, за городом, – рассуждал Сергей Михайлович, наблюдая за комаром, усевшимся на кисть его правой руки. – Жаль, времени мало.

– Ой! У, вас, комар на руке, – взглядом указала Светлана на комара.

– Ерунда. Проза жизни. Единение с природой, – вальяжно, ответил доктор и прихлопнул комара. – Кровищи то сколько, как про операции…

– А, вы, операции делаете? – удивилась Светлана и посмотрела на мужа.

– Нет. Это я так… к слову, – по-доброму улыбнувшись, успокоил ее врач.

– Да, – вернулся к первоначальной теме разговора Виктор, – общение с природой – это хорошо. Снимает усталость. Свежий воздух. Птички поют… Хорошо.

– Сергей Михайлович, у вас есть дети? – спросила Светлана.

– Да. Сын. Пять лет.

– Какой большой. А у нас тоже скоро будет сын, – сказал Виктор и обнял жену.

Светлана ничего не сказала.

– Сейчас, это гражданский подвиг! – воскликнул врач и уважительно посмотрел на Светлану.

– Почему? – Светлана посмотрела Сергею Михайловичу в глаза. – А раньше это было обыденное дело?

– Рождение ребенка – это событие, которое ни когда не будет чем-то обыденным. По крайней мере, для родителей.

– А для остальных?

– Для остальных? – переспросил Сергей Михайлович и задумался.

Воспользовавшись паузой, Виктор предложил:

– Пойдемте в комнату. Что-то прохладно стало, комары звенят…

– А, по-моему, нормально, – с легкой досадой в голосе возразила жена. Тема, что клубок, хорошо «разматывалась». «Мотай и мотай», а тут «холодно». «Чего он боится?» – возмущалась, про себя, она на мужа.

– Да, славная погода. И комаров не очень много, – согласился с ней доктор.

Чтобы не оказаться в «изоляции», Виктор, по-деловому, сказал: «Включу телевизор», – и пошел в комнату.

– Обиделся, подумаешь, – сказала Светлана, провожая его взглядом.

– Смею с вами не согласиться, коллега, – шуточным тоном, осторожно возразил Сергей Михайлович. – Диагноз не точен. По-моему, вашему мужу не интересен наш разговор.

– Почему же это?

– Не знаю, – признался гость.

– Ничего. Пусть не болтает.

– И вновь не соглашусь, – уже серьезно возразил врач. – Он гордится. И прав!

– Почему же это?

– Самоутверждение в своих, а тем более в чужих, глазах происходит не часто. Ребенок – это не просто самоутверждение, это важная веха в его жизни.

– Я не причем.

– Почему же? Разве, вы, не гордитесь тем, что станете матерью? Матерью его сына.

– Причем здесь это. Горжусь, не горжусь. Разве только в потомстве смысл жизни?

– Ни в коем случае!

– Вот видите, – обрадовалась Светлана тому, что они пришли к общему «знаменателю». – А говорите «веха».

– В чем то, я, с вами согласен. Действительно, родить ребенка – еще не подвиг. Воспитать, вырастить полезного обществу человека – это гораздо сложнее. Не каждому под силу.

– Как я не люблю нравоучений, – произнесла Светлана и пошла в комнату.

Сергей Михайлович постоял немного еще на балконе и пошел за ней.

Виктор сидел в кресле и смотрел телевизор.

Светланы в комнате не было.

Виктор встретил Сергея Михайловича словами:

– Поговорили? Что-то она выскочила, как ошпаренная.

– Почему же. По-моему, все очень даже хорошо, – начал заглаживать ситуацию врач.

– С ней это бывает, – не дослушав, продолжал Виктор. – «Нашла коса на камень». Между нами, – Виктор понизил голос до шепота, – у нее принцип – мне или ни кому.

– Не понял, – насторожился врач. Лицо его стало серьезным, глаза заблестели.

– Доминировать любит всегда, а если не получается, отказывается понимать других. Демонстративно игнорирует их. Я с ней стараюсь не спорить. Лучше промолчу. Нет, я ее не боюсь… просто зачем? Когда я вижу, что она прет «разъяренным быком на красную тряпку», я отхожу не вперед и не назад, а в сторону. Она «проносится» мимо… и все дела… остается только «пыль», которая быстро «оседает».

– Вопрос, – заинтересовался Сергей Михайлович. – Ваш «уход» – это «шаг в сторону»?

– И, да и нет, – уклончиво ответил Виктор.

– Вы, боитесь семейной ссоры? – «давил» на собеседника доктор.

– Нет, – сухо ответил Виктор.

Заметив, что разговор перешел какую-то неведомую ему границу, Сергей Михайлович резко сменил тему:

– У, вас, хорошая квартира. Просторно, светло.

– К сожалению это не наша квартира, – с неохотой ответил Виктор. И пояснил: – Родителей жены.

– Они куда-то ушли?

– Уехали. На днях приезжают из дома отдыха.

– По путевке?

– Да.

– Это хорошо, – одобрительно сказал доктор. В наше время, хорошая путевка – редкость.

– Роскошь, – поправил его Виктор.

– Да, и так можно сказать.

– Дело в том, – вернулся Виктор к прерванному разговору, – что мы женаты уже год, а детей все нет. Хотели немного пожить для себя. Что здесь плохого?

Сергей Михайлович понимающе кивнул головой.

– А ее родители, – продолжал с увлечением Виктор, – вернее, маменька решила, что у нас не все нормально. Ну. Вы, понимаете…

Доктор сделал серьезное лицо.

– И поставила Светлане условие – они приезжают, она беременна. Если нет, то автоматически ставится вопрос о дальнейшей нашей совместной, супружеской жизни. Они подозревают, наверное, что мы не можем иметь детей.

– Почему, вы, так решили? Ведь отсутствие детей вами запланировано.

– Светлана сама мне сказала о разговоре с матерью.

– Это ультиматум?

– Не думаю. И все-таки неприятно. Смотрят на тебя, как на самца-производителя, – Виктор встал с кресла и, осторожно ступая, словно по тонкому льду, принялся ходить по комнате. – Надеюсь, вы, теперь понимаете, почему я ушел. А она психанула.

– Она не «психанула». Просто ушла.

– Да, как же, – «завелся» Виктор. – Вы, ее просто не знаете. Вначале ей была интересна ваша точка зрения на вопрос. Но, как только, вы, стали говорить не то, в ее понимании, она сразу потеряла всякий интерес к вашему мнению и ушла.

– Может быть, вы, и правы, – пожал плечами врач.

Сергей Михайлович еще, что-то хотел сказать, но вошла Светлана.

– Чай готов, – весело сказала она. – Прошу к столу.

За столом, Сергей Михайлович, как и подобает гостью, хвалил хозяйку: за ароматный чай, за вкусный торт, за гостеприимство – одним словом, всем искренне восторгался.

Виктор был сдержан. Больше молчал. Говорил коротко и только по делу.

Светлана, улыбаясь, принимала благодарности и, в свою очередь, предлагала гостью откушать кусочек за кусочком.

Чаепитие удалось на славу. Едва заметная угрюмость Виктора не испортила общей «картины».

Поговорив немного за столом о том, об этом, Сергей Михайлович засобирался домой.

– Все, спасибо, пойду, – говорил он Светлане широко, открыто и искренне улыбаясь. – А то мои беспокоится, будут. Приглашаю к нам. К нам, к нам. С ответным визитом. Ждем.

– Может в воскресенье, если сможем… – неуверенно ответила Светлана и растерянно посмотрела на мужа.

– Ни каких отговорок! Ждем. Звоните.

Виктор отмалчивался. Он с серьезным видом крепко пожал руку доктора. Проводил гостя до лифта и вернувшись в квартиру, решил обменяться мнением с женой.

Светлана мыла посуду.

– Помочь? – деловито поинтересовался он.

– Голос прорезался. Минуту назад был нем, как рыба.

– Почему же? Просто я не мешал гостю выражать благодарность. А тебе принимать ее.

– Как благородно с твоей стороны. Какой, ты, у меня внимательный.

– Да уж вот такой. Ну, как он тебе?

– Первое впечатление хорошее. Хотя, немного занудлив и слащав. А, впрочем, для первого раза… нормально.

– Вот видишь. А, ты, говорила доктор, доктор…

– Ладно, посмотрим.

– Что, ты, думаешь по поводу его приглашения?

– Какого?

– В гости.

– Не знаю. Приедут родители. Там видно будет.

– Приедут и приедут. На этом же жизнь не заканчивается. Не в это воскресенье, так в другое.

– Вначале речь приготовь хвалебную.

– Зачем это?

– Затем, что я не хочу, что бы когда мы выйдем за дверь, о нас сказали: «неблагодарные».

– Кто скажет? – не понял Виктор.

– Сергей Михайлович и его жена.

– Да ну, ерунда! – замахал руками муж.

– Конечно! Представляю, как он сейчас обмывает наши косточки.

– Я думаю, его «обмывание» идентично нашему.

– Это еще неизвестно, – отстаивала свою точку зрения Светлана.

– Мы еще ни куда не ходили. А ты уже… – насупился Виктор.

– Когда сходим, будет поздно. Скажут: «Бедный муж. Жена то у него ненормальная».

– Это еще почему?

– А потому.

– Ну, хватит. Что, ты, в самом деле, ей Богу!

– Ладно. Надо ложиться спать.

– Да.

*     *     *

Телеграмма пришла на следующий день. Родителей Виктор встречал один. Светлана была не работе.

Вечером, как и полагается в таких случаях, устроили праздничный ужин.

Светлана была очень рада. Еще бы, наконец-то можно было хоть, немного, отдохнуть от домашних дел.

Виктор вел себя сдержанно, так как прекрасно понимал, что время его «хозяйствования» кончилось. Вернулись настоящие хозяева жилья.

После ужина, Виктор с Андреем Ивановичем, отцом Светланы, пошли на балкон. Андрей Иванович закурил сигарету. Глубоко затянувшись, и выпустив через нос дым, спросил:

– Как жили? – и оценивающе посмотрел на Виктора.

– Нормально. Отдыхали. Месяц так быстро пролетел, – мечтательно ответил Виктор.

– Это точно, – с задумчивым видом подтвердил Андрей Иванович.

– Хорошо отдохнули? – в свою очередь поинтересовался Виктор.

– Да, хороший дом отдыха. Чисто, культурный персонал, хорошая кухня. Такое сейчас редко встретишь, – важно выставив вперед живот, ответил Андрей Иванович.

– Как погода?

– Ты, знаешь – отлично! Солнце, жара. Загорали целыми днями. Море…парное молоко! Выходить не хочется. Пиво. Ты знаешь, какое там пиво? Здесь такого нет! Нет, здесь не то, – махнул рукой Андрей Иванович и изобразил на лице ностальгическую грусть.

– А как Надежда Григорьевна?

– Нормально. Немного жаловалась на жару.

– Отец, иди сюда, – властно позвала мужа Надежда Григорьевна.

– Ну, что там еще? – Андрей Иванович, с неохотой, пошел в комнату.

– Готовься, – торжественно сказала ему жена.

– Куда? – поинтересовался муж и, машинально, посмотрел на часы.

– Ни «куда», а к чему!

– Ну, – Андрей Иванович посмотрел жене в глаза.

– Готовься стать дедушкой! – торжественно объявила долгожданную новость Надежда Григорьевна и с восторгом взглянула на дочь.

– Свершилось, – как то без интереса, словно, о чем-то обыденном, банальном и ежедневном произнес Андрей Иванович.

– Что-то я не пойму, ты, не рад?

– Цыплят по осени считают. Дедом становятся не с момента зачатия, а с момента рождения ребенка. Вот будет внук. Тогда, да.

Надежда Григорьевна перебросилась взглядом с дочерью и сухо сказала:

– Нормальные отцы радуются.

– Ля-ля-ля, ля-ля-ля, – весело запел Андрей Иванович, пританцовывая.

– Ладно. Что с ним разговаривать, – махнула рукой на мужа Надежда Григорьевна. – Надо пеленки покупать потихоньку, коляску присматривать, кроватку… – Надежда Григорьевна разошлась не на шутку.

Андрей Иванович не стал «делить шкуру еще не убитого медведя», а решил воспользоваться известным фактором в своих целях. Как ни в чем не бывало, он вернулся на балкон.

Виктор, начавший скучать в одиночестве, оживился.

Андрей Иванович облокотился на балкон и покровительственным голосом произнес:

– Вот и хорошо.

– Да, приехали вовремя. Небо хмурится. Ночью дождь пойдет.

– Дождь? – Андрей Иванович посмотрел на небо. – Может и пойдет. Я, вот о чем, – Андрей Иванович сделал паузу. Убедившись, что Виктор его слушает, он продолжил: – То, что, вы, решили завести ребенка – это хорошо. Давно пора. Погуляли и хватит. Дети – это хорошо. Да и нам, старикам, забава… внуки.

– Внуки? – Виктор не ожидал такого поворота событий. Но не растерялся, тут же, на ходу, сориентировался и ответил: – Конечно пора!

– Ты, не думай. Я очень рад. Я мать немного сейчас позлил… Ничего… Полезно иногда. Кудахчет, как курица… Молодец… Мы ждали.

«Еще бы», – подумал Виктор, а вслух сказал:

– Я очень рад. Надеюсь, что все будет хорошо.

– Конечно! Пойдем в дом. Что-то прохладно… стало.

– И комары летают.

Они зашли в комнату и закрыли дверь на балкон.

– Достаточно форточки, – сказал Андрей Иванович. – Хотя, еще вчера, мы спали с открытым окном. Даже не верится.

– Привыкайте.

– Придется.

Женщины были на кухне. Андрей Иванович остановился в дверях и спросил:

– Ну, что? Чаем поить будете? Или может, что покрепче найдется?

– А заслужили? – спросила Надежда Григорьевна.

– Еще спрашиваешь, конечно! – и Андрей Иванович многозначительно посмотрел на Светлану.

Надежда Григорьевна посмотрела на Виктора. На его лице сияла надпись: «Мужик сказал. Мужик сделал».

Убедившись в полной лояльности Виктора, надежда Григорьевна успокоилась. И ловко взяла «бразды правления» сложившейся ситуацией в свои руки:

– Чай готов, но наливать будем по долевому участию в деле. А про «покрепче», – обратилась она к мужу, – потом.

С этими словами Надежда Григорьевна, не спеша, взяла чайник с газовой плиты и стала разливать чай. Вначале она налила Светлане, потом Виктору, затем себе и в последнюю очередь мужу. Причем, ему она налила не полную чашку, а половину.

Андрей Иванович принял игру жены и, подыгрывая ей, обиженно произнес:

– Как, это и все? Я достоин большего. Дискриминация!

– Ладно, уж, подставляй, – миролюбиво произнесла Надежда Григорьевна и налила ему полную чашку.

– Вот так. Это другое дело. А к разговору про «покрепче» мы еще вернемся, – сказал Андрей Иванович и весело подмигнул Виктору. Который, надо заметить, сильно умерил свой пыл.

С приездом родителей, Виктор сразу же изменился. Стал скованнее, менее разговорчив и, вообще, весь, как то выцвел, потерял яркость красок.

Светлана заметила эту перемену, но виду не подала.

Четвертая глава

РАЗГОВОР

 

Тихо и спокойно шло время. Старый день менялся новым. Прошло несколько дней.

Отпуск у родителей закончился. Они «окунулись с головой» в работу.

Дома собирались все вместе только вечером, после работы.

Андрей Иванович, как правило, лежал на диване и смотрел футбол.

Надежда Григорьевна возилась по дому.

Светлана помогала матери.

Виктор, как и обещал, нанес ответный визит Сергею Михайловичу. У них оказалось действительно много общего. Но, одно, уже известное читателю обстоятельство, буквально «связало их узлом».

Дело в том, что Виктор рассказал Сергею Михайловичу о старике из лавки и его чудодейственном порошке.

Сергей Михайлович, вначале, отнесся к рассказу скептически, но после того, как Виктор принес ему остатки порошка, причем остатков было, вполне достаточно, что бы воспользоваться ими еще несколько раз, если принимать не большими дозами. Сергей Михайлович взял немного порошка для экспертизы. Убедившись, что это не наркотическое вещество. Сергей Михайлович пришел к выводу, что это просто сильнодействующее снотворное.

– Его необходимо принимать в очень небольших количествах, – делился своими выводами с Виктором доктор. – Ваша жена, принимала критическую для ее организма дозу и поэтому у нее, в начале, появились галлюцинации, а потом, сбой на нервной почве. К тому же, ваша жена, видимо очень чувствительный и восприимчивый человек.

– Но, я сам пробовал…

– Как! Вы, принимали этот порошок?

– Да, а что?

– Вот это, да! – обрадовался Сергей Михайлович. – Мы строим предположения на песке, на догадках, а, вы, молчите…

– Почему же… Я же, вам, сказал.

– С этого надо было, и начинать, любезный! Ну, ладно. И так, что вы испытали? Нет! Вначале скажите мне, пожалуйста, – доктор так оживился, что даже заерзал на стуле, – какое количество этого порошка, вы, принимали и каким образом принимали? Растворяли в воде или принимали в сухом виде, а потом запивали? Все, все рассказывайте и без утайки – это очень важно для вас. Вашей жены и для науки! Подробнее, не спешите, – тараторил Сергей Михайлович. Он был очень взволнован. Пот выступил на его лице.

– Хорошо. В начале. Я, как и вы, решил, что это или наркотик или снотворное. Но, потом, мне представился случай самому испытать все это.

– Что «это»? Подробнее, пожалуйста, подробнее иначе мы не сможем разобраться и поставить правильный диагноз…

– Диагноз?! Разве это болезнь?

– Конечно же, нет! Это я так, к слову, привычка, – но, видя, что Виктор недоверчиво смотрит на него, разъяснил. – Я же врач. И по роду своей деятельности общаюсь с больными, поэтому и терминология соответствующая. К вам, а тем более к вашей жене, это, не имеет совершенно ни какого смысла. Употребление медицинского термина совершенно ничего не значит.

Виктор немного успокоился, хотя еще некоторое время, в продолжение своего рассказа, недоверчиво поглядывал на Сергея Михайловича, который, надо заметить, вел себя очень лояльно. Не употреблял больше соответствующей специальной терминологии.

– Так вот, – продолжал Виктор, – это очень странный порошок.

– Можно с самого начала, – скромно попросил Сергей Михайлович, – как, когда, откуда появился у, вас, этот порошок?

– Хорошо. В начале прошлого месяца у Светланы заболела голова. И она решила избавиться то головной боли. Но, дома таблеток от головной боли не оказалось. Она решила их купить. Я, засомневался, так как все аптеки были закрыты.

– Почему?

– Потому, что было воскресенье.

– Ясно.

– А вот дальше и начинается все не ясно.

– Как это? – не понял врач. Он внимательно посмотрел на рассказчика. Шутит он или нет?

– Очень просто, – непринужденно продолжал Виктор. – Воскресенье… Светлана идет искать дежурную аптеку.

– Искать? Но, разве возможно найти в большом городе дежурную аптеку?

– Не знаю, – признался рассказчик.

– Почему, вы, не отговорили ее от этой, – Сергей Михайлович хотел сказать «бредовой затеи». Но, что бы ни «спугнуть» Виктора, он отредактировал свою мысль: – Затеи?

– Не знаю, – пожал плечами Виктор. И, немного подумав, добавил, как бы в свое оправдание: – Если она захочет, то лучше не вмешиваться.

– Вот как! – не осторожно вырвалось у Сергея Михайловича. Мгновенно обнаружив свою оплошность. Он «метнул» взгляд в глаза собеседнику, но Виктор был занят своими чувствами и пропустил мимо ушей это откровение, выразившее всю подноготную истинного значения его образа мыслей. Убедившись, что Виктор не раскрыл его, врач успокоился.

– Светлана ушла, – продолжал рассказчик, – а я остался дома. Вечером она показала мне порошок. Вначале я не придал ему ни какого значения. И лишь после того, когда жена рассказала мне, откуда этот порошок я удивился. Вернее даже не удивился. А просто, выразил свое недоверие этому порошку.

– Почему?

– Она описала лавку, этого старика и вообще, – Виктор скривил губы, словно попробовал, что-то совершенно не вкусное.

– А что натолкнуло вас на эту мысль. Что?

– Отсутствие этой лавки. Но, это потом, после. Когда мы пошли искать лавку, то, к своему удивлению, на ее месте нашли бар. Хотя двери были точь-в-точь, как в ласке.

– Почему, вы, так думаете?

– Жена сказала.

– Ей могло показаться. А, может быть, лавка, в которой она покупала порошок, была в другом месте?

– Нет. Она еще раз ходила за порошком туда же.

– Почему, вы, не пошли за ней? Ах, да! Я и забыл…

– Она пошла сама. Я же не буду ходить за ней по пятам.

– Конечно, конечно. Извините, давайте вернемся к порошку.

– Давайте.

– Ваша жена приняла этот наркотик, пардон, порошок и что дальше?

– Доктор. Это не наркотик, – обиженным, но твердым голосом поправил Сергея Михайловича Виктор.

– Разумеется, нет! Я же… анализ показал – это…

– Что это?

– Не знаю. Нет, вы, не подумайте, я действительно не знаю. В нашей лаборатории нет никакой информации по этому порошку. Его состав не известен. Он так своеобразен, неоднороден…

– Может в справочниках… – начал гадать Виктор.

– Нет, – уверенно ответил доктор.

– А может, у нас в стране нет об этом порошке, ни каких сведений, потому что его привезли к нам из-за границы?

Сергей Михайлович отрицательно покачал головой.

– А может это просто какая-нибудь самоделка местных знахарей.

– Я не знаю, что это, – повторил все так же уверенно и твердо Сергей Михайлович. – Знаю только одно, в медицине не используется такой состав порошка.

– Ерунда! – тихо вскрикнул Виктор, но вспомнив, что он в гостях, смутился. – Извините, сорвалось.

– Ничего, – спокойным и уверенным голосом успокоил его хозяин дома. – Растение, из которого изготовлен этот порошок, исчезло, много сотен лет назад.

– А, что если порошок приготовили еще тогда?

Сергей Михайлович приподнял брови и с изумлением уставился на Виктора. Весь его вид говорил: «Вот тебе и привет».

– Фу, действительно, я, говорю ерунду! А, вдруг, кто-то нашел сосуд, амфору еще черт знает что, – не сдавался Виктор, – и в этой емкости…

– Исключено. Во времена, когда росло это растение, человек на планете Земля отсутствовал.

– Как это?! – не понял Виктор. Он вовсе не ожидал такого поворота событий.

– Просто, – улыбнулся в ответ доктор. И серьезно пояснил: Человек еще не родился. Во времена, когда росло это растение, на Земле жили, разве что, динозавры, ящеры и прочее.

– Странно. Откуда же тогда у старика этот порошок? – Виктор вопросительно посмотрел на собеседника.

– Не знаю. Наверно, и не узнаю никогда. Жена, ваша, откуда его взяла? – теперь уже Сергей Михайлович, слегка прищурив глаза, вопросительно смотрел на Виктора. В его взгляде было, что-то родительское. Со стороны это выглядело наподобие того, как разговаривает отец со своим сыном, который пытается, что-то скрыть от него, но получается это так неумело и неестественно, что приходится сознаться во всем.

Глаза Виктора растерянно блуждали по комнате, иногда натыкаясь на взгляд Сергея Михайловича, но встретившись, быстро убегали на потолок или стену.

– Я… я не знаю, где Светлана взяла этот порошок, – как то неестественно лепетал Виктор. – И вообще, все это так странно… Порошок есть, а растения, из которого его сделали давно уже нет в природе. А может все-таки есть, где-нибудь?

Сергей Михайлович молча, пожал плечами.

– Вы, не спрашивали, где она взяла этот порошок? – ответил вопросом на вопрос доктор.

– В аптеке, у старика.

– Но, ведь этой аптеки – нет!

– Для меня – нет. Для вас – нет. А вот для нее – есть!

– Как это?

– Не знаю. Когда мы ходили вместе – бар. А когда она идет одна – аптека, старик, порошок.

– Кстати, как одет этот старик?

– Я не спрашивал. Впрочем, не помню.

– Узнайте, пожалуйста.

– Хорошо, что-то не так? – насторожился Виктор. – Может этот порошок какой-нибудь краденый?

– Ну, это уж вовсе ерунда! Хотя… все может быть. Однако я не думаю… Скорее здесь, что-то не чисто, – при слове «не чисто» Сергей Михайлович махнул рукой, словно пытался стереть пыль. – Все загадочно, не правдоподобно…Вы, заинтриговали меня.

– Чем?

– Как же! Порошок несуществующего растения. Разве это не интересно и к тому же очень все загадочно и туманно.

Сергей Михайлович встал, прошелся по комнате и неожиданно предложил:

– Можно я приду к вам в гости?

– Конечно! О чем разговор.

– И задам несколько вопросов на эту тему вашей жене.

Виктор замялся, заерзал на стуле, потом встал и как то неловко ответил:

– Нет.

– Хорошо. Давайте тогда сделаем так, – пошел на компромисс доктор. – Вы, у нее узнаете, где она взяла порошок, и говорите мне.

– Я, не смогу.

– Почему? – всплеснул руками Сергей Михайлович. – Ведь нет ничего…

– Есть, – отрезал Виктор. Он выпрямился и жестко посмотрел врачу в глаза.

– Что же нельзя значит нельзя. Семейная тайна, – «отступил» врач.

– И вовсе это не семейная тайна. Светлана не любит, когда я интересуюсь этим вопросом. Она думает, что я принимаю ее за сумасшедшую. Обидится, а ей волноваться нельзя – она в положении.

– Поздравляю! – оживился Сергей Михайлович. – Поздравляю! Поздравляю! – он крепко пожал руку Виктору. – А, я, и не знал. Вот оно что. Скромничаешь. Сразу надо было сказать об этом. Конечно же, отложим все вопросы до лучших времен.

Виктор пожал плечами.

– Конечно не надо. Подождем.

– Чего?

– Время покажет, – уклончиво ответил Сергей Михайлович.

Виктор совсем запутался. Не зная, что сказать, почесал затылок и сказал:

– Засиделся, я, у вас. Пойду. Да и дома уже ждут. Волнуются. Я не предупредил, что к, вам, зайду.

– Чтобы не беспокоить?

– Да.

– Понимаю, – не громко, тоном заговорщика, ответил Сергей Михайлович.

– Вы, не подумайте, что она запрещает. Нет! Она думает, что я ей не верю и пытаюсь у вас узнать метод лечения, ну вы понимаете…

– Да, да, конечно. Что ж, до скорого. Вы, интересный собеседник. И не подумайте, пожалуйста, что я с умыслом. Порошок, порошком, а дружба – дружбой.

– А порошок то я принимал, – вдруг «брякнул» Виктор, выходя в дверь.

– А это уже интересно, – улыбнулся Сергей Михайлович. И на прощанье добавил: Как в кино! Заканчивается на самом интересном. Всего хорошего.

– До свидания.

Пятая глава

УТОЛЕНИЕ ЖАЖДЫ

Светлана встретила Виктора у порога:

– Ну, как Сергей Михайлович поживает?

– Нормально, – буркнул себе под нос Виктор.

Он решил пока воздержаться от разговора на эту тему. Необходимо было, вначале узнать в каком настроении находится жена, а потом, уже, сделав соответствующий вывод, говорить или не говорить о своем разговоре с врачом.

Светлана, не зная намерений мужа, решила, что он просто не хочет отвечать на ее вопрос. Однако, ее «ущемленное» любопытство требовало отмщенья. Она решила, во что бы то ни стало выудить у мужа все-все.

– Есть хочешь? – спросила она у мужа.

Виктор есть не хотел, но рассудил по себя так: «Откажусь, скажет: « В гостях накормили». А если выпью хотя бы чаю, то, может, и пронесет». Поэтому он ответил уклончиво: «Разве, что чаю».

– Вот и хорошо. Чайник еще не остыл, – обрадовалась жена.

Виктор сел на стул и деловито спросил:

– Где родители?

– В гости пошли. Ефиму Семеновичу исполнилось сорок восемь. Кстати, нас тоже приглашали.

– Почему же, ты, не пошла?

– Одна? – Светлана посмотрела на мужа с обидой.

– А, ну… да, – поправился Виктор, сообразив, что ляпнул ерунду.

– Хватит притворяться, – не выдержала Светлана и пошла в решительное «наступление». – О чем, вы, говорили с Сергеем Михайловичем?

– О разном, – уклончиво ответил муж.

– А где, мой, порошок?!

– Я, взял его на экспертизу.

– Экспертизу? – Светлана усмехнулась.

– Да, на экспертизу. Сергей Михайлович проверил порошок и пришел к интересному выводу. Ни за что не догадаешься!

– Ладно, говори.

– Порошок приготовлен из растения, которое уже давно не растет на нашей планете.

– А, где же оно растет? Твой Сергей Михайлович водит тебя за нос. А, ты, и рад!

– Ничуть, – защищался Виктор. – Экспертиза точная штука.

– Ладно, что дальше?

– А дальше – тупик!

– Вот еще новости!

Виктор вынул из кармана пакет с порошком, положил его на стол и сказал:

– Если бы мне встретиться со стариком, из лавки, то я бы узнал, откуда, у него, этот порошок?

– Зачем, тебе, это?

– Как же! – повысил голос Виктор. Непонятливость жены вывела его «из себя». – Порошок есть, а растение, из которого он сделан, давно не существует! Парадокс.

– Почему же. Порошок приготовили давно. Вот и все.

– Этот порошок не могли приготовить, потому что тогда на Земле еще не было человека.

– Как это?

– А, так, не было и все. Не родился.

– Но, кто-то, же приготовил порошок?

– В том то все и дело. Надо говорить с дедом.

– Говори.

– «Говори», – передразнил Виктор. – Легко говорить «говори». А, ты, поговори. Где он? Где лавка? Куда они исчезли? А, может, ни какого деда и не было?

– Может.

– Тогда откуда порошок?

– Из лавки.

– Где эта лавка находиться?!

– Ты, знаешь.

– Я? Нет. Я, не знаю. Я, только знаю, что на месте лавки находиться бар. Может, лавка находиться в другом месте?

– Где?

– Не знаю. Но, ведь она должна же, где то, быть. По крайней мере, если бы, ты, вновь, к примеру, оказалась в лавке, то, могла бы спросить у старика, где он взял этот порошок?

– Легко сказать. У меня же не болит голова.

– Причем здесь «голова»?

– Лавка появляется лишь тогда, когда, у меня, болит голова.

– Не может быть!

– Я проверяла.

– Как?

– Ходила несколько раз и…

– На месте лавки был бар! – «с жаром» закончил Виктор.

– Да.

– Значит, – начал анализировать муж, – лавка появляется лишь тогда, когда у тебя болит голова.

– Конечно! Наконец-то дошло.

– Ну, почему?

– Откуда, я, знаю.

– Ладно. Спасибо за ужин.

– На здоровье.

– Что ж, будем ждать головной боли, – Виктор направился в ванную комнату.

– Зачем?

– Что бы сходить в лавку и узнать, откуда этот порошок?

– Узнаешь, а дальше что?

– Что, что… тогда видно будет, – ответил из ванной комнаты муж.

*     *     *

Виктор, сославшись на усталость, лег спать.

Светлане спать не хотелось. Лежа на диване, она мечтала о ребенке.… Как он родится.… Как она будет за ним ухаживать. А потом – школа. А потом…

Светлана услышала «сухие щелчки» открывающегося замка входной двери.

«Родители», – подумала она.

Входная дверь открылась и, через некоторое время, закрылась, лихо «щелкнув» замком.

Кто-то грузно, с удовольствием, уселся в кресло.

– Как вечеринка? – спросила Светлана, не открывая глаз.

– Почему, ты, не приходишь?

Светлана вздрогнула… Незнакомый голос! Хотя, она уже, где-то, слышала его… Светлана, быстро открыла глаза и посмотрела на кресло. Кресло было пусто. Вдруг в самое ухо кто-то шепнул:

– Милая, я, так соскучился.

– Светлана села на диване, осмотрелась – никого!

– Кто здесь? – осторожно поинтересовалась она.

– Я. Ты, не узнала меня? Ты, забыла меня? Ты, забыла наши с тобой ночи?! Нашу, с тобой, любовь?

– Нет. Не забыла.

– Почему же, ты, так холодна? Ну, иди же ко мне.

Светлана почувствовала, как ее горячо поцеловали в губы, шею… Она, машинально, оттолкнула рукой прочь не званого «гостя». Рука свободно вытянулась, не встретив, на своем пути, препятствия.

– Кто здесь? – испугалась Светлана.

– Не узнала, – у самого уха прошептал «кто-то».

– Виктор, – лишь бы, что-то сказать, наугад прошептала Светлана.

– Нет. Вовсе нет. Это – я!

И Светлана почувствовала, как чьи-то губы вновь коснулись ее шеи.

«Что такое? Неужели я сплю?» – подумала Светлана.

– Да, ты, заснула, – ответил «голос». – Мы вновь встретились с тобой. Я так соскучился. Почему, ты, не приходила?

– Я? Куда? – и тут Светлана вспомнила, чей это голос. Ну, конечно же! Она слышала его уже не раз. И как она сразу не догадалась.

– Пойдем, погуляем, – предложил «голос».

– Погуляем? – растерянно переспросила Светлана. – Нет. Не могу.

– Почему же?

– Неужели, ты, не видишь в каком я положении? – удивилась Светлана.

– В каком? – задиристо спросил «голос».

– Я, ожидаю ребенка.

– Отлично! Тем более. Мы, полетим далеко-далеко… Я, покажу тебе весь мир.

– С меня довольно. Хватит, налетались, – и Светлана посмотрела на свой живот.

– У тебя будет необычный ребенок.

– Да, уж…

– Полетели!

– У меня нет порошка.

– А где же он? Ты, ведь не весь израсходовала… правда?

– Да, не весь. Но, у меня, сейчас, нет порошка.

– Где же он?!

– Не знаю. Вернее, знаю, – Светлана замялась. – Его взял мой муж, что бы…

– А, как же, как же, – не дав договорить, перебил ее «голос». – Это он спит в спальной комнате?

– Да, а что? – забеспокоилась Светлана.

– Так, интересуюсь. К тому же, он и сам принимал его, помнится…

– У, тебя, есть порошок?

– В лавке.

– Лавки нет! Я ходила несколько раз и… ничего.

«Голос» хитро рассмеялся.

– Не вижу ничего смешного, – обиделась Светлана. – Я не люблю, когда меня «водят за нос».

– Извини, я, не хотел, тебя, обидеть. Иди, лавка открыта.

– Когда?

– Сейчас иди. Я, буду ждать тебя. Я, буду ждать тебя, – словно откуда-то из глубины веков, повторил глухой, незнакомый Светлане голос.

Светлана, не открывая глаз, встала с дивана и направилась к входной двери. Открыла замок, вышла, закрыла дверь и пошла по лестнице в низ.

Виктор сладко спал. Ему снились необычные деревья, динозавры, летающие ящеры. Жители тог, далекого, дикого времени, когда Земля еще была так молода, наивна, чиста.

Тем временем. Светлана спустилась по лестнице вниз и вышла на пустынную улицу.

Звезды, ночные зеваки, зрачками огненных глаз, с интересом, наблюдали за Светланой, медленно бредущей по улице.

«И куда это она идет? Одна… с закрытыми глазами», – недоумевали они, тараща, на странную прохожую, холодные, мерцающие глаза.

Кошка лениво вышла на тротуар и хотела перейти дорогу, но, услышав шаги, остановилась. Посмотрела Светлане в глаза и, не обнаружив их, жалобно мяукнула, съежившись в комок, попятилась назад.

Светлана уверенно шла по улице, которая, словно лист бумаги, была вся исчерчена различной длины, ширины и конфигурации черными штрихами теней. Которые, «развалившись» на еще теплом асфальте, чувствовали себя превосходно.

Светлана шла без остановки.

Сзади послышались, чьи-то торопливые шаги. Шаги приближались.

– Девушка, и не страшно вам одной в такой поздний час? – услышала Светлана веселый, хмельной голос. – А почему босиком? – парень лет двадцати, наконец, то, догнал Светлану и заглянул ее в лицо. – О, мы, умеем ходить с закрытыми глазами!

Незнакомка не ответила. Парень обиделся и, крепко схватив незнакомку за локоть, потянул ее на себя.

Светлана не останавливаясь, шла вперед.

Парень, держась за локоть, буквально протащился за ней несколько шагов и вынужден был отпустить руку незнакомки. Улыбка «слетела» с его губ. Словно шелуха от семечек. Он замер на мгновение, а придя в себя после такого фиаско, рванулся за девушкой. Обогнав, остановился на ее пути.

Светлана, как ни в чем не бывало, шла на него. В ее движениях было, что-то не живое, механическое. Понимая. Что столкновения не избежать, парень отскочил в сторону и проговорил вполголоса: «Лунатик».

А Светлана все шла и шла…

Парень увязался за ней. Ему было интересно, куда она идет и что будет потом?

Подойдя к знакомой двери, Светлана открыла ее и вошла внутрь.

«Входить или нет? – размышлял парень. – Здесь, что-то не чисто». Щекотливый характер ситуации, на порядок увеличил его любопытство. Туманный результат всего происходящего «щекотал» его интуицию.

*     *     *

Светлана стояла на вершине винтовой лестницы, ведущей в низ. Спустившись, она подошла к прилавку. Старичок в длинном халате, не спеша, плавно засеменил к Светлане.

– Что угодно? – прошепелявил он гнусным старческим голосом. Взгляд у старика был такой ласковый. Он, поглаживал тонкими, желтыми пальцами свою редкую белоснежную бороду. Его светло-голубые глаза хитро блеснули и моментально погасли, словно их затушил кто-то нарочно. Маленький рот с тонкими, скрывающимися за проседью усов, губами, прямой, небольшой нос, белесые, опущенные в низ брови – все, говорило о былой привлекательности его лица.

– Хочу порошок, – спокойным, металлическим голосом сказала Светлана.

– Порошок? – наивно переспросил старец, и его брови поползли вверх.

– Да, – подтвердила Светлана свое желание.

– Какой порошок? – глаза старика слегка сузились, словно он хотел получше рассмотреть свою собеседницу.

– Какой, я, покупала, у вас, раньше.

– У меня много всяких порошков.

– Вы, знаете, какой мне нужен.

– Нет, не знаю, – спокойным, твердым голосом ответил старичок.

– Ну, тот, который, вы давали мне от головы.

– От головы?

– Да, у меня болела голова, и я купила этот порошок.

– Вы, не здоровы?

– Здорова.

– Зачем же, вы, пришли ко мне?

– За порошком…

– От головы?

– Да.

– Это редкий порошок.

– Я знаю.

– Откуда? Да и что, ты, можешь знать! – глаза старика загорелись, засветились недобрым, не чистым светом. Он весь задрожал мелкой дрожью и «вцепился» глазами в Светлану.

Светлана поежилась, но не отступила:

– Где порошок? Откуда ты его взял?

– Хочешь знать, откуда у меня порошок? Я знал, знал, – затряс указательным пальцем правой руки старик, тыча им в Светлану. – Я знал, что ты рано или поздно придешь. И вот, ты, пришла, пришла, – Старик затрясся с удвоенной силой. На его губах показалась пена. – Ко мне все приходили. Все! – продолжал он не то говорить, не то бредить вслух. – И ты пришла. Что ж, хорошо. Порошок нужен?

– Да, – нетерпеливо ответила Светлана.

– Хорошо. Ты, его получишь! Ты хочешь знать, откуда он?

– Да.

– Хорошо. Я открою тебе свою тайну. Более того, я скажу, кто я! Идем за мной, – и старик засеменил к стене.

Светлана пошла за ним.

Старик приблизился к стене. Стена раздвинулась, образовав проход наподобие двери.

– Не боишься? – не поворачиваясь, спросил старик.

– Нет, – еле слышно ответила девушка.

– Хорошо, – и он шагнул в образовавшийся проход.

Светлана последовала за ним.

*     *     *

Прошло минут десять. Все было тихо…

«Сигнализация не сработала», – решил парень. Подождав еще немного, наконец, решился подойти к двери. Приблизившись, он осторожно приоткрыл дверь. В образовавшуюся щель он увидел девушку. Она стояла к нему спиной и разговаривала, с каким-то странным старикашкой. О чем они говорили, парень не слышал. Но, заметив, как старик неестественно преобразился, понял, что здесь, что-то не так. Не думая о том, что он делает, парень приоткрыл пошире дверь и, воспользовавшись тем, что старик и девушка были заняты разговором, проскользнул в странное помещение незамеченным. И только он это сделал, как старик повернулся и направился к стене. Девушка последовала за ним.

«Секретный выход, – неслось в голове у парня, который быстро, на цыпочках, спешил по лестнице в низ. – Сейчас откроет потайную дверь…»

Он был уже у стойки, когда стены раздвинулись, образовав проход.

«Ничего себе, автоматика!» – искрой сверкнула в голове у парня мысль.

Он отчетливо видел, как старик и девушка исчезли в проходе. Не раздумывая, парень последовал за ними. Несколько мгновений он ничего не видел. Наконец, впереди, он заметил полоску света. Подойдя поближе, он наткнулся на плотную ткань, от которой пахло плесенью и еще чем-то старым и древним. Прильнув глазом к щели, образовавшейся в результате обрыва ветхой ткани, парень замер. Он был готов увидеть что угодно, но такое…

Стоящая на столе свеча, подрагивая красным хохолком пламени, смутно освещала большую деревянную кровать, на которой лежали гладкие, блестящие шкуры неизвестных ему зверей. По углам земляной норы – иначе это жилище и нельзя было назвать – стояли различной емкости и конфигурации стеклянные сосуды, окутанные толстым слоем грязно-белой паутины. Земляной пол усыпан костьми. На столе, в грубом беспорядке, валялись гниющие мясные объедки.

– У, как я давно здесь не был! – бурчал старик, роясь в одном из пыльных углов своего жилища. – А, вот! Нашел! – радостно возвестил он и направился к Светлане.

– Что это?! – поинтересовалась девушка.

– Кровь.

– Кровь?!

– Да. Она возбуждает меня и придает мне силы. Я – молодею! Дикая страсть пронзает мое тело… – не договорим, старик взял со стола рог неизвестного животного и наполнил его кровью. Затем жадно прильнул к адскому напитку и, не отрываясь, выпил его. – Эх, хорош! – закончил он заметно помолодевшим, окрепшим голосом.

– Хватит! – нетерпеливо дернула старика за край халата Светлана. – Где порошок?

– Сейчас, сейчас, – приговаривал старик, наливая темно-красный напиток в свой рог. – Хочешь? – предложил он Светлане.

– Нет, – Светлана оттолкнула его протянутую руку с рогом наполненным кровью.

– Как хочешь, – и старик быстро, без лишних церемоний, осушил рог. – Отлично! – бодро произнес он. – Я совершенно молод. Не смотри на меня с отвращением. Да, моя оболочка стара и гадка, но внутри я молод и полон сил и сейчас я тебе это докажу.

– Как? – наивно поинтересовалась Светлана.

– Ты, хочешь получить порошок?

– Да.

– Ты получишь его в обмен на свою любовь.

– Любовь?! – голос Светланы дрогнул. – Мы так не договаривались.

– Отчего же, – настаивал на сделке старик. – За стоящий товар должна быть и приличная цена. Не скупись, – приближаясь к девушке, слащавым голосом уговаривал покупательницу продавец.

– Какая странная сделка, – вяло отстраняя руки старика, тихо, словно сама с собой, говорила Светлана. – Сколько, ты, мне дашь порошка?

– Не обижу. Хватит.

– Подожди, – Светлана ловко выскользнула из объятий дряхлого старика. – Где порошок?

Старик насмешливо улыбнулся и, подойдя к стене, сунул руку в одну из дыр, размером с крысиный ход, и быстро извлек из ее недр небольшой мешочек:

– Вот! – бросил он его на стол.

Светлана хотела взять мешочек, но рука старика цепко схватила ее руку.

– Нет! – громко сказал старик и потащил Светлану к кровати. – За все надо платить!

– Хорошо, – согласилась Светлана. – Но, я хочу попробовать его.

– Не веришь? – шипел, словно змея, старик, нагло «ползая» своим взглядом по телу Светланы. – Не терпится встретиться с любимым, что ж… я согласен! Душой, ты, будешь с ним, а вот телом… – старик даже зажмурил глаза от удовольствия, – тело останется со мной. Оно достанется мне! Все будут довольны. Не правда ли?

– Да. Особенно ты, – сухо ответила Светлана, сделав ударение на слове «ты».

Старик злорадно хихикнул и, потирая руки, взглядом указал на мешочек.

Светлана дрожащими руками взяла мешочек, развязала его и замерла.

Старик схватил рог, из которого он только что пил и подал Светлане: «На».

Светлана взяла рог и насыпала в него немного порошка.

– Хватит ли до утра? – поинтересовался насмешливым тоном старик. – Смотри не ошибись, голубушка. Вернешься, а я еще «работаю».

– Смотри не надорвись.

– Ничего… справлюсь. Не таких глотал. Только косточки хрустели.

– Чем запить?

– Как же, – встрепенулся старик, – есть, есть. Осталось еще на донышке…

– Вода?

– Вода? Зачем! Есть отличные крысы, – старик приблизился к одной из дыр и тихо свистнул. Показалась крысиная голова. Старик схватил крысу за холку и поднес ее к рогу, который держала Светлана.

- У-у… какая! – с гордостью сказал он и так сильно сдавил крысу обеими руками, что она пронзительно запищала и опорожнилась прямо в рог. Добившись своего, старик глухо зарычал и вцепился зубами в спину крысы. Громко хрустнули ломающиеся кости. Раздался предсмертный писк животного. Старик с удовольствием пожирал крысу, отрывая уже от мертвого тела куски мяса покрытого серой шерстью. По его рукам текла еще теплая кровь…

Светлана отвернулась. Одним глотком она выпила содержимое рога. Ужасная гримаса исказила ее лицо.

Старик бросил крысу на стол, схватил Светлану за плечи и страстно поцеловал ее в губы.

Светлана обмякла, и ее тело оказалось на руках у старика. Старик громко крикнул: «Свершилось!» – и понес ее на кровать.

*     *     *

Парень, наблюдая за происходящим, недоумевал. Вначале он решил, что старик торговец наркотиками, а девушка его клиентка-наркоманка. Но остервенение, с которым старик пожирал крысу – это было не рядовое явление. Странное поведение девушки и старика «выбило» молодого человек «из колеи».

« Извращенцы… ненормальные… какая-нибудь сатанинская секта. А может это сон? Конечно сон!» – нашел, наконец, «точку опоры» парень.

Что бы убедиться в истинности своего умозаключения он сунул палец в дырку и потянул на себя. Ветхая ткань, потрескивая – словно дрова в печке – рвущимися нитками, стала расползаться. Без особого труда парень увеличил дыру так, что мог уже просунуть в нее голову.

Тем временем старик хлопотал вокруг своей «добычи».

Увидев, что старик принялся раздевать лежащую без чувств девушку, парень решил прекратить свои «опыты». Он решил посмотреть, что будет дальше.

Старик, предвкушая любовное блаженство, весть дрожал от полового возбуждения. Девушка, словно во сне, лежала на искусно обработанных, тонких звериных шкурах.

Старик так был увлечен предстоящей любовной утехой, что парень, осмелел и просунул свою голову в образовавшуюся в ткани дыру.

Когда девушка предстала во всей своей нагой красе, старик отступил несколько шагов назад, сложил руки на груди, замер на несколько секунд… затем резко, одним движением, сбросил с себя халат. Его блестящая, грязно-зеленого цвета, кожа напоминала шкуру ящерицы. Старик-ящерица приблизился к лежащей без движения девушке. Его внешний вид менялся на глазах. На голове, сами собой, выросли рога, а между ними, словно у петуха, застыл костяной гребень. Кисти человеческих рук отвалились, уступив место длинным клешням с двумя пальцами-щупальцами. Ноги превратились в две лапы с мощными мускулистыми икрами. Вместо человеческого рта зияла огромная звероподобная пасть с крупными клыками и огромным языком белого цвета.

Парень остолбенел. Мысли покинули его. Единственное, что он мог делать – это видеть.

Монстр, скрывающийся за человеческой оболочкой старика, приблизился к кровати. Наклонившись над телом девушки, он высунул свой толстый, длинный язык и принялся лизать ее лицо грудь, живот. Ящер громко урчал…

*     *     *

Как только Светлана выпила порошок, ее душа отделилась от бренного тела и полетела к выходу.

Пролетая мимо остолбеневшего парня, увлеченного своими мыслями, она, на мгновение, задержалась возле него и по темному коридору вылетела в зал бара.

В зале играла сладкая музыка. Множество голосов весело переговаривались между собой. Громкий, хорошо знакомый Светлане голос, заставил всех замолчать:

– Тише! Разрешите представить вам мою невесту…

– Невесту, невесту, – послышались с разных сторон голоса. – Живая человеческая душа. Откуда она? Невероятно! Зачем?

– Молчать! Я так хочу.

– Мой Повелитель, – раздался робкий мужской голос, – мы не против твоего выбора. Но она… живая, что будет, если она захочет вернуться назад… в тело?

– Действие порошка скоро закончится, – подхватил женский голос, – и она вернется к жизни.

– Она еще не созрела, – добавил третий голос. – Мы, все тебя боготворим. Но это невозможно. Мы – мертвы, а она…

– Возможно! – грубо оборвал робкие голоса голос Повелителя. – Я могу все. Она будет со мной. Пойдем, – ласковым голосом обратился он к душе Светланы, оказавшейся в какой-то чужой, грубой телесной оболочке.

– Куда? – насторожилась душа Светланы, поеживаясь от неприятного «наряда».

– Танцевать, – и, обращаясь к присутствующим в зале, добавил, – она сама выбрала мир вечности. Она хочет быть здесь. Слышите?

– Да. Да…

– Если так…

– Пусть остается…

Мягкая, нежная музыка закружила Светлану по кругу.

– Какая дивная музыка, – обратилась Светлана к своему партнеру.

– Я, рад, что тебе нравится. Это танец вечности. Миллионы человеческих душ влачат жалкое существование. Жизнь – мгновение мук и страданий. Смерть – ворота в вечность! Вечность, не имеющую ни конца, ни начала… нет ничего могущественнее смерти. Что имела, ты, там… в жизни? Скуку жалкого существования наполненного земными мучениями, терзаниями… радостями человеческого бытия…

– Почему же, – не согласилась Светлана. – Жить так интересно!

– Интересно? Не вижу ничего интересного. Что такое жизнь? Химическая реакция и не больше. Медленное горение. Окисление, разложение. У одних эта реакция проходит быстро… у других медленно. Все живое, населяющее планету Земля, всего лишь множество разновидностей химических реакций горения.

– А человек?

– Человек, – вздохнул Повелитель. – Это комбинированный сгусток химических реакций, которые существовали, развивались и вот настал момент, когда они объединились вместе в такой пропорции, что возникла качественно новая, доминирующая, управляющая реакция. Реакция, использующая для своего развития, более примитивные реакции растений, животных. Питаясь ими, она развивается и преобразуется в энергию мыслительного процесса. Как при работе двигателя внутреннего сгорания образуются выхлопные газы, так и в процессе жизнедеятельности человека его мозг осуществляет мыслительный процесс, служащий своеобразным мостом соединяющим островок сознания с материком бессознательного. Он то и управляет человеком. Вот и весь человек! – с усмешкой закончил Голос. – Ловко управляемая «толпа» химических реакций отдельно друг от друга ничего не значащих.

– Не правда! – вырвалось у Светланы. – Человек – это разумное существо! Может быть, самое разумное существо во вселенной.

– Жизнь – это пылинка в безграничной толще мертвой материи.

– Нет, она не мертвая! – возмущенно бушевала Светлана. – Химическая реакция – это движение имеющее свое начало и конец, а всякое движение – есть жизнь! И ты сам всего лишь результат этих «примитивных», «глупых» реакций.

- Я? – опешил Голос.

– Да! – торжествующе наступала Светлана. – Ты, плод моего воображения, которое, в свою очередь, есть продукт моего сознания.

– Что за оскорбление! Твое жалкое сознание «ходит с протянутой рукой» вымаливая у бессознательного «Я» что ни будь на «пропитание». Подбирает крошки, объедки, упавшие со стола за которым пирует бессознательное «Я». Мои владения безграничны!

– Не будем ссориться. Из-за пустяков. Я же не обиделась, когда ты обозвал меня «сгустком примитивный реакций».

– «Сгустком»? О, нет! Ты, не «сгусток». «Сгусток» остался там… на кровати. Кстати, если его еще не сожрали.

– «Сожрали»? Что это значит?!

Светлана полетела назад к своему телу, так беспечно оставленному ею.

Мчась по черному коридору, она слышала голос бессознательного «Я»: «Ты, еще вернешься ко мне! Слышишь? Ты, еще вернешься ко мне!»

Подлетев к пещере, она оцепенела. Мерзкое чудовище занималось любовью с ее телом. Светлана хотела вернуться в свое тело, но одна мысль – оказаться в лапах безобразного животного – приводила ее в шок.

Насладившись женским телом, животное, довольно урча, завалилось рядом с ним на кровать и застыло.

«Заснуло», – решила Светлана и, подлетев к телу, проникла в него.

*     *     *

Парень, наблюдая за происходящим, решил, что все кончено, и пора убираться из этого ада. Но, что это? Он заметил, как девушка зашевелилась, приподняла голову и открыла глаза. Перевернувшись на живот, она осторожно поползла к краю кровати.

Животное не двигалось. Только его живот мерно покачивался вверх — вниз, вверх – вниз…

Девушка благополучно доползла до края кровати и медленно опустила в низ ноги.

Животное, видимо, спало.

Девушка села на кровати. Затем, она встала с кровати и, стараясь не шуметь, принялась собирать свою одежду, валявшуюся около кровати. Собрав в охапку одежду, она направилась к выходу.

Парень предусмотрительно спрятал свою голову и отошел в сторону, прижавшись к холодной, влажной стене. «Хоть бы не заметила», – беспокоился он.

Вдруг девушка вскрикнула.

Парень, рискуя быть замеченным, посмотрел в дыру.

Огромная крыса напала на девушку.

Девушка яростно отбивалась.

Парень не выдержал и, выскочив из своего укрытия, так подцепил ногой крысу, что та, кувыркаясь в воздухе и пронзительно пища, пролетела метров пять, и упала на стол.

Шум разбудил чудовище. Оно вскочило на лапы и, увидев возле девушки парня, зло заревело.

Девушка смотрела то на неизвестно откуда взявшегося парня, то на чудовище.

Крыса, услышав рев, заметалась по столу.

Парень схватил девушку за руку и рванулся к выходу.

Чудовище бросилось за ними.

Крыса, ошалев, прыгнула на подсвечник.

Подсвечник упал на стол.

Свеча погасла.

Парень с девушкой бежали по черному коридору, к выходу едва светившемуся впереди.

С зада послышался грохот и треск рвущегося материала.

Это чудовище, запутавшись в занавеси, упало на пол. Катаясь по коридору в бессильной злобе, оно ужасно рычало.

Парень с девушкой были уже у выхода из коридора, когда чудовище, вырвавшись из «объятий» ткани, вскочило на ноги и огромными прыжками продолжило преследовать беглецов, которые уже были в зале и спешили к вертикальной лестнице.

Чудовище ворвалось в зал и, сделав два огромных прыжка, оказалось у лестницы.

Беглецы были, в каких-то пяти метрах от него.

Чудовище радостно заревело и приготовилось к последнему прыжку.

– Беги! – толкнул парень Светлану к выходу, а сам, быстро развернувшись, прыгнул сверху вниз на чудовище, которое, не удержавшись на ногах, от удара в грудь, упало. Вскочив, чудовище бросилось на парня. Тот схватил его за рога. Чудовище мотнуло головой. Гладкие рога выскользнули из рук парня и он, описав в воздухе дугу, упал на каменные ступеньки лестницы. Чудовище победоносно рявкнуло.

В это время Светлана была уже наверху у входной двери. Схватившись за ручку, она открыла дверь.

Солнечный свет на огромной скорости ворвался в темноту подвала.

Чудовище жалобно заревело и попятилось к коридору, ведущему в нору-пещеру. Пряча глаза от солнечного света, чудовище, недовольно рыча, вошло в коридор.

Светлана быстро спустилась по лестнице вниз к лежащему без сознания парню. С трудом взвалив его на себя, она потащила его наверх. У самой двери она услышала, чей-то голос: «Закрой дверь!» Светлана, не поворачиваясь, выволокла парня на улицу и положила его на тротуар.

– Закрой дверь! – донеслось из подвала.

Светлана медленно подошла к двери и посмотрела в низ. На ступеньках никого не было.

– Ты, забыла свой порошок, – услышала она знакомый голос. – Спустись вниз и возьми его.

Светлана увидела на самой нижней ступеньке мешочек с порошком. Она колебалась…

– Возьми. Он твой.

Светлана медленно поставила ногу на верхнюю ступеньку. Тишина. Раскрыв, как можно шире, дверь, Светлана быстро побежала вниз. Нагнулась, схватила мешочек. И вдруг услышала, как входная дверь с шумом захлопнулась. Светлана выпрямилась и посмотрела наверх.

Наверху стоял, какой-то мужик, лет сорока, в грязных брюках и рубашке с заплывшей от пьянства физиономией бомжа.

– О-о, какая птичка, – нежно заговорил он, спускаясь не спеша в низ.

– Открой дверь, дурак! – закричала в ужасе Светлана.

– Тише, тише, зачем так кричать. Какая грудь, а что там между ног… а?

«Господи! Я же совершенно голая, – опомнилась Светлана и осмотрелась. – Где одежда? Как же я домой пойду!» Прикрыв одной рукой грудь, другой половой орган она попятилась в глубь зала.

Бомж, расстегивая на ходу брюки, не спеша спускался по лестнице в низ.

– Куда. Ты? Открой дверь!

– К тебе, моя дорогая. Одного уже уморила, – и бомж кивнул головой в сторону двери. – Бедняга вырубился прямо на тротуаре. А что у тебя в руке? Не деньги случайно?

– Нет. Открой дверь.

– Хватит! – грубо крикнул мужик. И напористо продолжил: – Где вы валялись? На полу? Стоя? Ложись, сука!

Светлана отбежала к коридору, ведущему в нору-пещеру.

Мужик шел на нее. Даже в потемках было видно, как светятся его огромные зрачки.

Светлана стояла у самого входа в коридор, прижавшись к стене.

Мужик остановился напротив входа в коридор и, спустив до колен штаны, потрясая возбужденным членом, злобно прошипел: «Иди сюда».

Светлана не успела ничего ответить, как в проеме входа в коридор показалось чудовище.

Мужик от неожиданности оцепенел. С полуоткрытым ртом он смотрел на чудовище, стоящее в двух шагах от него.

Чудовище смотрело на него с любопытством.

Немного придя в себя, бомж попятился назад.

Чудовище не двигалось.

Осмелев, мужик надел штаны и, поддерживая их руками, засеменил, шаркая рваными ботинками по полу к лестнице.

Чудовище завыло и прыгнуло на бомжа.

Звонко хрустнул позвоночник.

Мужик жалобно вскрикнул и захрипел.

Чудовище принялось, с жадностью, его жрать, отрывая мощными зубами куски мяса от еще живого человека.

Светлану вырвало. Отвернувшись к стене, она беззвучно заплакала, ожидая своей участи.

Чудовище не обращало на нее никакого внимания. Покончив с телом бомжа, оно слизало всю кровь с каменных плит пола и довольное, сытое уселось на задние лапы.

Светлана следила за чудовищем, которое, закрыв глаза, неподвижно сидело в метрах десяти от нее. Наконец чудовище встало на задние лапы, лениво осмотрелось вокруг и направилось к входу в коридор, ведущий в нору-пещеру. Увидев Светлану, оно радостно заревело.

Светлана упала без чувств.

Чудовище шло к Светлане. Подойдя к ней, оно наклонилось, понюхало тело девушки и принялось языком лизать ее лицо.

Светлана пришла в себя. Открыв глаза, она увидела перед собой морду чудовища. Не понимая, что делает, она ударила кулаком чудовище по голове.

Чудовищу, видимо, это понравилось. Оно снова приблизило свою голову к Светлане.

Светлана схватила чудовище за рога.

Чудовище, довольно урча, крутило головой из стороны в сторону.

Светлана тщетно силилась отодвинуть голову чудовища от себя.

Чудовище, осторожно, заталкивало Светлану в коридор.

Светлана сопротивлялась, но у нее, ни чего не получалось.

Чудовище, предвкушая легкую победу, вело себя дружелюбно. Оно не угрожало Светлане, а, не спеша, заталкивало своим телом ее все дальше и дальше вглубь коридора.

– Эй, ты, динозавр! – раздался громкий голос.

Чудовище, с неохотой, медленно повернуло голову в сторону выхода.

Светлана, занятая борьбой с чудовищем, не слышала голоса. Поэтому сильно удивилась тому, что чудовище оставило ее в покое и направилось к выходу из коридора.

Светлана шла за ним, прижимаясь к стене.

Чудовище вышло в зал.

Светлана за ним.

На верху лестницы, у самой двери, стоял парень и держался одной рукой за ручку двери, а другой держал зажженную зажигалку. Ее желто-красный огонь лихорадочно метался из стороны в сторону в поисках покоя.

Как только парень увидел, что Светлана вышла из коридора, он резко открыл дверь.

Чудовище, ослепленное лучами солнца, жалобно заревело и бросилось в коридор, чуть не сбив девушку.

Светлана поспешила наверх. Выйдя на улицу, она плотно закрыла за собой дверь.

– На. Оденься, – протянул парень Светлане ее одежду.

– Спасибо, – радостно поблагодарила она своего спасителя.

– Ерунда, – скромно ответил парень и, охнув, схватился за правую руку.

– Что такое? – забеспокоилась Светлана.

– Пустяки. Ты, одевайся. А то еще кто увидит. Утро уже.

Светлана быстро надела трусики и юбку. Остальные вещи были сильно изорваны…

Парень снял с себя рубашку и протянул ее Светлане:

– На.

– А, ты?

– Я, не ты. И без рубашки могу. Одевай, а то люди смотрят.

– Где? – оглянулась по сторонам Светлана.

– Я, пошутил, – весело сказал парень и улыбнулся.

Светлана улыбнулась ему в ответ, но быстро опомнилась и указала парню взглядом на его плечо: «Ой! У тебя плечо…»

– Что?

– Сильно распухло.

– Наверное, вывих, а может и перелом, – спокойно сообщил свое предположение парень.

– Тебе надо, срочно, в больницу.

– Ладно, успею.

– Пойдем к нам… Я вызову скорую помощь.

– Нет. Я сам, – тихим голосом отказался парень.

– Тогда я пойду с тобой, – настояла Светлана.

Парень улыбнулся.

– А, вдруг, тебе станет плохо, – заботливо посмотрела она Светлана на него.

– Хорошо. Пойдем, – согласился парень. – Что у тебя в руке?

– Порошок.

– Наркотик?

– Нет, что ты! Это лекарство.

– Не ври. Я видел, как, ты, «отключилась», приняв это «лекарство».

– Хорошо, я расскажу тебе все. Только, ты, не смейся.

– Не буду.

– Как тебя зовут?

– Игорь.

– А меня – Светлана. Итак, – начала девушка свой рассказ, – месяц назад у меня заболела голова, а таблеток дома не оказалось…

По дороге в больницу, Светлана, не спеша, обстоятельно и подробно рассказала все, что произошло с нею за этот месяц.

– Если бы, ты, не пошла за порошком, то ничего бы не случилось. А твой муж с врачом считали бы тебя ненормальной.

– Теперь они точно примут меня за ненормальную.

– Почему?

– Дома я не ночевала. Ушла босиком. Приду вся грязная. В чужой рубашке…

– Не обращай внимания. Если что… покажи порошок.

– Ой! – вспомнила Светлана. – Я и не спросила у старика, где он его взял.

– Какая разница «где»?

– Виктор просил. Он сказал, что растение, из которого приготовлен порошок уже давно не растет.

– Ерунда все это! Растет, не растет. Есть порошок и это факт, а все остальное не важно.

– В общем-то, да, – согласилась Светлана.

– Вот и пришли, – сказал Игорь, когда они подошли к белому зданию.

Входная дверь была закрыта.

– Что же делать? – растерялась Светлана. – Который час? Наверно еще рано.

Игорь посмотрел на часы: «Без пятнадцати шесть. Ничего… сейчас разбудим». Он, что есть силы, забарабанил кулаком в дверь.

– Кто там? – через некоторое время послышался недовольный голос за дверью.

– Откройте! Человек умирает, – заскулил парень во весь голос.

За дверью недовольно бурчал женский металлический голос: «Напьются… морды набьют друг – другу, а потом умирают… Совесть надо иметь. В такую рань умирать…»

Входная дверь со скрипом открылась. На порог вышла добротная старушка в белом халате и недовольно спросила:

– Кто тут умирает?!

– Я! – весело глядя на нее, ответил Игорь.

Старушка окинула взглядом полуголого парня и перевела взгляд на девушку.

– Ну, точно, – рассуждала она вслух, – молодые… напьются, – и укоризненно покачав головой, хотела закрыть дверь.

– Постойте! – окликнул ее Игорь. – Я, действительно болен. У меня плече болит, наверное, вывих.

– Врачей нет, – не оборачиваясь, буркнула безразлично старушка, протискиваясь в дверь.

– Я, серьезно, – поспешил за ней в дверь Игорь.

– Куда? Нельзя!

– Я подожду. У вас же должен быть дежурный врач.

– Должен быть дежурный врач, – пробурчала старушка. С неохотой пропуская парня в дверь.

– Ну, ладно, – обратился Игорь к Светлане, – я, пошел…

– Я с тобой.

– Тебе сейчас уже надо идти на работу. Я позвоню… Телефон…

Светлана быстро продиктовала номер домашнего телефона.

– Запомнишь?

– Запомню. Ну, все… пока. Приведу плечо в порядок. Позвоню…

– Я, буду ждать…

– Иди домой и не бойся. Я, тебя в обиду не дам. Им самим надо лечиться от мании недоверчивости, – парень задорно подмигнул Светлане. Дверь со скрипом закрылась.

Шестая глава

НА КУХНЕ

 

К семи часам утра Светлана оказалась дома.

Дверь открыл Виктор.

– Вот и ты, – облегченно вздохнул он. – Мы уже волноваться стали. Кто нам завтрак приготовит? – пошутил муж.

– Не смешно, – отрезала Светлана.

В коридор заглянула Надежда Григорьевна:

– Где была?

– Гуляла.

– Что то, ты, одета странно, – окинула критическим взглядом она дочь.

– Сейчас так модно, – продолжала грубить Светлана.

– У тебя кровь, – засуетился Виктор, заметив множество кровавых пятен на рубашке.

– Где? А, это… не моя, – Светлана пошла в спальную комнату.

Виктор пошел за ней.

– Доброе утро! – донесся из кухни голос Андрея Ивановича.

– Здравствуй, папа, – на ходу, сквозь зубы, поприветствовала Светлана отца.

Виктор молча, с постным лицом, шел за женой.

Надежда Григорьевна последовала за ними в спальную комнату, но дверь перед самым ее носом захлопнулась. Мать потопталась немного у двери, но так и не решилась войти. Она понимала, что произошло, что-то не ладное, но вмешиваться в чужую семью не решилась. «Сами расскажут», – решила она и «не соло нахлебавшись» удалилась на кухню.

– Где была? – поинтересовался Андрей Иванович.

– Не знаю, – с досадой ответила жена. И с обидой в голосе добавила: – Пусть сами разбираются. Не маленькие.

– Ночью она дома была или нет?

Надежда Григорьевна махнула рукой.

– Ты же, мать…

– А, ты, отец! – отрезала Надежда Григорьевна.

– Все… я! – «завелся» Андрей Иванович. – Почему я должен за всеми следить? Стоит оставить на месяц и все, не понимаю…

- А, я, понимаю, ребенок нужен. Нет детей вот и бесятся, окаянные, – нравоучительно объяснила Надежда Григорьевна.

– Светка же беременна. Или уже нет?

– Не знаю, – отмахнулась рукой Надежда Григорьевна от назойливости мужа. – Вроде беременна.

– Что значит «вроде»? – повысил голос Андрей Иванович.

– Тише, – понизила голос жена. – Чего раскричался?

– А, что они там… закрылись, – уже спокойнее продолжал Андрей Иванович. – Поссорились?

– Не знаю. Ешь.

– Я-то ем… – Андрей Иванович еще что-то хотел сказать, но осекся, услышав шум открывшейся двери.

Светлана быстро прошла в ванную комнату.

Через некоторое время из спальной комнаты вышел Виктор.

Надежда Григорьевна внимательно посмотрела на него, пытаясь хоть что-то прочесть на его лице.

Лицо Виктора было не проницаемо.

Надежда Григорьевна с укоризной посмотрела на мужа.

«Ты-то куда лезешь! Я, ничего не могу понять», – говорил ее строгий взгляд.

Андрей Иванович понял, что он ничего не понял и успокоился, решив про себя: «Мое дело сторона. Им жить. Нет, я, конечно, помогу, если что, но разбираться во всем они будут сами». Сделав такой вывод, он с решительным видом допил чай и, пожелав приятного аппетита жене, встал из-за стола и пошел собираться на работу.

Надежда Григорьевна, напротив, не торопилась. Она, молча пила чай.

Виктор, без аппетита, быстро выпил свой чай.

– Еще? – поинтересовалась Надежда Григорьевна у Виктора.

– Нет, спасибо, – вежливо отказался Виктор. Встал, положил чашку в раковину и пошел в спальную комнату.

Оставшись одна, Надежда Григорьевна быстренько допила чай и принялась мыть посуду.

Из ванной комнаты вышла Светлана и пошла в спальную комнату.

– Мать, – донесся из коридора голос Андрея Ивановича, я, пошел.

– Хорошо, – отозвалась жена из кухни.

Из спальной комнаты вышли Виктор и Светлана.

– Мы, пошли на работу, – сообщила матери, на ходу, дочь.

– А завтрак? – всполошилась Надежда Григорьевна.

– Спасибо, мама, не хочу.

– А, я, уже завтракал, – подхватил нить разговора Виктор.

– Хорошо, – смирилась мать. И, по привычке, добавила: – Деньги взяли на обед?

– Да, – отозвалась Светлана.

«Слава Богу! Вроде бы все обошлось», – решила Надежда Григорьевна.

*     *     *

Вечером Светлана постирала рубашку Игоря и повесила ее сушить на балкон.

– Чья это рубашка? – спросил Андрей Иванович у жены.

– Не знаю, – ответила Надежда Григорьевна. Помолчав, многозначительно добавила: – Надо отдать.

– Куда?

Жена пожала плечами.

– Что за загадки в этом доме? Съездили отдохнуть… Сегодня рубашки чужие, а завтра кто? После отпуска все перевернулось… Дочь, где то ходит по ночам. Стирает чужие рубашки. Жена ничего не знает. Виктору все до лампочки. Никому ничего не нужно, – ворчал себе под нос муж на балконе.

Андрей Иванович ворчал бы, наверное, еще долго, но очередная серия «мыльной оперы» поманила его к телевизору.

Светлана с Виктором смотреть фильм не пришли.

– Что они там? – поудобнее укладываясь на диване, поинтересовался Андрей Иванович у жены.

– Откуда я знаю, – с досадой ответила Надежда Григорьевна.

– Пошла бы да узнала.

– Вот сам и сходи.

– И схожу.

– И сходи.

– И схожу, – с ударением на слове «схожу» ответил Андрей Иванович. Он встал с дивана и с решительным видом пошел к спальной комнате детей.

Дверь была закрыта.

Андрей Иванович осторожно, постучал в дверь согнутым указательным пальцем, медленно открыл дверь и вошел в комнату.

Светлана, о чем-то увлеченно рассказывала, сидя на кровати. Виктор внимательно слушал ее, прохаживаясь по комнате.

– К вам можно, затворники, – бодрым голосом начал Андрей Иванович.

– Входи, – прервала свой рассказ Светлана.

– О чем судачите? – поинтересовался отец у дочери.

– О разном, – уклончиво ответила Светлана.

– Какие проблемы тревожат? – «наседал» Андрей Иванович.

– Все нормально, – ответил Виктор, уловив на себе его взгляд.

– Скоро ужин. Помоги матери.

– Хорошо, – дочь ушла на кухню.

– Что случилось? – сразу, без подготовки, начал Андрей Иванович.

– Ничего, – спокойно ответил Виктор.

– Как это «ничего»? – опешил Андрей Иванович. – Светлана не ночевала дома. Потом эта странная рубашка…

– Почему «странная»? Рубашка, как рубашка, – невозмутимо отвечал Виктор.

– Где была Светлана? – продолжал задавать вопросы Андрей Иванович.

– Помогла одному парню.

– Какому парню? – наседал Андрей Иванович. – Это его рубашка?

– Да, – совершенно спокойно отвечал Виктор.

– Почему она была вся в крови?

– Он попал под машину.

– Кто?

– Парень.

– Ничего не понимаю. А Светлана причем?

– Она помогла добраться ему до больницы.

– А где ее одежда?

– Не знаю, – туманно ответил Виктор и перевел разговор на другую тему. – Пойдем ужинать.

– Еще не готово.

– Не может быть.

– Точно говорю.

– Ладно. Телевизор посмотрим.

– Мне ничего не понятно.

– Мне тоже, – выходя из спальной комнаты, буркнул Виктор.

– Так надо же разобраться, – поплелся за ним Андрей Иванович.

– Разберемся, – последнее, что сказал Виктор на интересующую Андрея Ивановича тему.

Андрей Иванович недовольно поджал губы, сделал серьезное, важное лицо и, не говоря больше ни слова, пошел смотреть телевизор.

*     *     *

Женщины хлопотали на кухне.

Надежде Григорьевне очень хотелось узнать все подробности дела, но она не знала с чего начать.

Светлана же сама и не думала начинать разговор на интересующую тему.

Не выдержав «информационного вакуума», мать приступила к «щекотливой» беседе:

– Мы пришли с отцом поздно. Тихонько разделись и спать. Отец все говорил мне: «Тише, тише… детей разбудишь». Утром проснулись, как обычно, Виктор, мы, а тебя нет. Вначале даже внимания не обратили, думали, ты, куда-то вышла. Потом смотрим… обувь на месте, а Виктор и говорит…

– Что же он говорит? – перебила Светлана мать.

– Ну, что, что… – сбилась Надежда Григорьевна с мысли. – Пришли к выводу, что ты не ночевала дома. Стали волноваться… Отец уже в милицию звонить собирался. Виктор отговорил.

– Что он сказал? – «била» в одну «точку» дочь.

– Ну… – Надежда Григорьевна отчаянно замахала руками на мужа, входящего на кухню.

Светлана стояла к ним спиной и ничего не видела.

– Говорит, – продолжила Надежда Григорьевна, когда муж ушел, – что все будет нормально, что, ты, придешь…

– А больше он ничего, вам, не говорил?

– Что-то случилось? – мать пристально посмотрела на дочь. – Вы, поссорились?

– Не волнуйся. Все нормально, – успокоила Светлана мать.

Надежда Григорьевна немного расслабилась.

– Будем звать к столу? – спросила она у дочери.

– Да, зови.

– Мужчины! – громко позвала Надежда Григорьевна.

Виктор пришел сразу, а Андрей Семенович долго мыл руки. Когда он появился на кухне, все уже сидели за столом.

– Вечно, тетя, ждать приходится, – строго сказала Надежда Григорьевна, недовольно покосившись на мужа.

*     *     *

Прошло несколько дней.

Виктор обсудил странное исчезновение жены с Сергеем Михайловичем.

Узнав, что Светлана ушла, тайно, ночью и вернулась только утром в окровавленной, чужой рубашке с мешочком загадочного порошка, врач высказал предположение, что она могла попасть в какую-нибудь секту, своеобразные обычаи которой оказали соответствующее влияние на ее поведение.

Сергей Михайлович порекомендовал Виктору, в целях проверки данной гипотезы, понаблюдать за женой.

Идея врача Виктору не очень понравилась. Следить за своей женой, как это мерзко!

Седьмая глава

В БОЛЬНИЦЕ

 

Светлана ждала звонка от Игоря, но он не звонил. Не выдержав, она взяла его рубашку и пошла в больницу.

Оказалось, что Игоря все-таки положили в больницу.

Светлана подошла к палате, открыла дверь и вошла.

Игорь лежал на кровати. В палате никого не было.

– Здравствуй, – сказала Светлана, подойдя к кровати.

Игорь улыбнулся и осторожно поднялся с кровати.

– Привет! А, я, вот отдыхаю, – кивнул он головой на кровать.

– Почему, ты, не позвонил? – с едва заметной обидой, спросила Светлана.

– Думал… пустяк, а оказалось… серьезно… – застенчиво начал Игорь.

– Перелом?

– Сильный ушиб… и вообще… – от его былой бравады не осталось и следа. Перед Светланой стоял не супермен, а больной парень и не более того.

– Что? – начала беспокоиться Светлана.

– Врачи сказали, – оглянулся Игорь на дверь, – что надо полежать немножко, прийти в себя. Шоковое состояние и так далее…

– Тебе было плохо? – допытывалась Светлана. – Что сказал врачам?

– Ничего. Сказал, что попал под машину. Спрашивали номер…

– Моего телефона?!

– Машины.

– А, ты?

– Сказал, что не заметил, потому что было темно.

– Ну, позвонить-то мог, – с укоризной сказала Светлана. – Я бы сразу пришла, помогла.

– Мог, – тихо ответил Игорь.

– Почему не позвонил?

– Решил выздороветь. Куда, я, больной…

– Тогда, ты, был смелее.

– У, тебя, муж. Решил… зачем…

– А причем тут «муж»! И вообще… Я, постирала рубашку. Жду звонка…

– Извини, я не знал, что ты «ждешь».

– Я же сказала, чтобы ты позвонил.

– Извини, виноват, думал, выпишусь… потом позвоню… – и помолчав, добавил: – Какой из меня кавалер в больничном халате…

– Ты, мне жизнь спас, – с укоризной сказала Светлана. – А, ты, «халат».

– Так уж и «жизнь», – скромничал Игорь.

– Хватит ломаться! – одернула вовсе смутившегося парня Светлана. – Ты, надолго в больнице?

– Еще дня три-четыре, если все будет хорошо…

– Домой сообщил? Волнуются, переживают… – беспокоилась Светлана.

– Я, не местный, – пояснил Игорь. – Живу в общежитии… студент. Сессия только что закончилась.

– А-а, – протянула облегченно Светлана. – Тогда другое дело. А почему домой не уехал?

– Ехал. Отметили окончание сессии, шел с вечеринки… и на тебе… оказался в больнице.

Светлана взяла стул и села у кровати.

– Ложись, – предложила она Игорю. – Тяжело стоять.

– Хорошо, – согласился Игорь и медленно лег на кровать.

– Больно?

– Малость, – и, вдруг, весело: – Ничего выживу!

– Домой куда собирался?

– А-а, – вяло махнул рукой Игорь, – билет пропал…

– Что же, ты, мне не позвонил. Я бы сдала билет.

– Билет то в общежитии.

– Я, куплю новый. Куда?

– Я, сам.

– Если хочешь… я, уйду, – с обиженным выражением лица предложила Светлана.

– Нет, не хочу. Не обижайся, пожалуйста. У меня в голове все это не укладывается. Я даже думать стал, что действительно попал под машину. А все это мне приснилось. Не могу объяснить себе, что это было? Ведь этого не может быть, правда? – посмотрел вопросительно на Светлану Игорь.

– Может, – успокоила его девушка. – Со мной это творится уже второй месяц.

– Ты, уже была… там?

– Да, вернее, не в самой пещере, где чудовище, – при слове «чудовище» Светлана поежилась и машинально бросила взгляд на дверь, – а в лавке, где винтовая лестница.

– Зачем, ты, туда приходила?

– Я же тебе говорила, – нетерпеливо принялась объяснять Светлана. – Я, покупала у него порошок.

– У старика?

– Да.

– Потом этот старик, на моих глазах, превратился в чудовище.

– Наверно, было страшное зрелище? – сочувственно поинтересовалась Светлана.

– Ничуть, – разочаровал ее Игорь. – Я, решил, что все это сон и поэтому наблюдал за происходящим, как зритель и не более.

– Но, зрителям ведь тоже бывает страшно.

– Когда как, а все-таки хорошо, что чудовище меня не заметило, правда?

– Да, не заметило… – и Светлана бегло окинула взглядом тело Игоря. – Что было, если бы оно тебя заметило?

Игорь усмехнулся:

– Конечно, оно меня заметило и еще как заметило! Но было бы еще хуже, если бы оно заметило меня там, в пещере.

– Мы с тобой, сейчас, не сидели бы здесь, – сказала Светлана.

– И, ты, говоришь об этом так спокойно?

– Конечно! Мы же живы, – наигранно весело и беспечно ответила на вопрос Светлана.

– Мне, почему-то кажется, что это еще не конец, – грустно изрек Игорь.

– Мне тоже. Поэтому нам надо держаться вместе, – загадочно и неопределенно заметила девушка.

– Легко сказать. Я через неделю уеду домой. Приеду через месяц. У тебя и без меня забот хватает. Своя жизнь, кстати, как отнесется твой муж к нашему знакомству?

– Он все знает. Я ему все рассказала, – с улыбкой ответила Светлана.

– А он? – насторожился Игорь.

Светлана, пожав плечами, ответила:

– Он не очень-то всему этому верит. Он думает, что я того, – Светлана покрутила у виска пальцем.

– Ему бы прогулку устроить… туда…

– Он уже был там. Даже не там, а просто принял порошок и все.

– Я не принимал порошок!

– И бомж тоже, – уточнила Светлана.

– Какой бомж? – удивился Игорь и подозрительно посмотрел на девушку.

– Когда я вытащила тебя на улицу, то вернулась назад за порошком.

– Ну? – торопил ее Игорь.

– Я, спустилась, он за мной… дверь закрыл, хотел меня изнасиловать…

– И он тоже! – непроизвольно вскрикнул Игорь.

Светлана слегка покраснела.

– У него ничего не вышло. Появилось чудовище и съело его.

– Слава Богу!

– Потом вошел ты и чудовище убежало. Оно боится солнечного света.

– Ты знаешь, по-моему, оно боится не солнечного света…

– А чего? – понизила голос Светлана и посмотрела на дверь.

– Иного измерения.

– Какого?

– Другого, понимаешь? – оживился Игорь. – Мы были с тобой в каком-то другом, одним словом, не нашем измерении.

– А-а, – протянула Светлана.

– Порошок позволяет попасть в это измерение. Дверь в бар – это вход в это измерение для человека, не принявшего порошок. Мы – я и мужик-бомж – вошли через эту дверь.

– Через эту дверь заходят и выходят сотни людей каждый вечер. Ведь это же бар!

– Правильно, – подтвердил Игорь, ни капельки не смутившись. – Дверь срабатывает, как «вход», только тогда, когда через нее входит человек принявший порошок.

– Но ведь, я, не принимала порошок, когда шла туда в первый раз.

– Принимала, ты, порошок или нет. Я не знаю. Но шла, ты, как лунатик… глаза были закрыты. Я, подумал, что ты наркоманка…

– И решил познакомиться, – закончила за Игоря Светлана.

– Я, не знаю, почему решил познакомиться, наверное, был пьян.

– Ценное признание. По крайней мере, искреннее.

– Я, серьезно не знаю! Решил и решил…

– Хорошо, что дальше?

– Пошел за тобой и оказался в пещере…

– Был бы менее любопытным, давно дома был, – сказала Светлана и внимательно посмотрела на Игоря.

– А, ты?!

Светлана вздрогнула от такого вопроса и встала со стула.

– Ладно, я пойду, – глаза Светланы блуждали по палате. – Рубашку, я, твою принесла, телефон помнишь? Звони, до свидания, – и, не говоря больше ни слова, вышла из палаты.

– До свидания! – крикнул ее вслед Игорь.

По дороге домой Светлана старалась думать только о приятном.

Восьмая глава

ССОРА

 

Дома были только родители.

– Где Виктор? – спросила Светлана у матери.

– Он у Сергея Михайловича. Звонил только что.

Светлана прошла на кухню.

– Что бы съесть? – поинтересовалась она.

– Молока выпей с печеньем.

– С чем?

– Вспомнила… в холодильнике пирог остался, правда, вчерашний.

– Отлично!

– Светлана, нам надо с тобой серьезно поговорить.

– Ну, – жуя пирог, буркнула дочь.

– Что случилось?

– С кем?

– С тобой. Не притворяйся. Мы, с отцом не слепые. Вы, поссорились с Виктором? – «сверлила» глазами мать Светлану.

– С чего, ты, взяла? – вяло ответила дочь.

– Ты, не ночуешь дома. Приходишь в чужой рубашке… вся грязная. Виктор у друга. Откуда он взялся? Раньше его, вроде, не было. Кто он? Чем занимается?

– Он – врач. Вполне порядочный человек. Я, его знаю.

– Почему Виктор пошел к нему один? Ты, где то ходишь… Я, думала, ты, с ним.

– Индюк думал, в суп попал, – иронично заметила Светлана.

– Хватит! – одернула дочь Надежда Григорьевна. – Рассказывай, что произошло?

– Ничего не вижу странного в том, что у Виктора появился друг. У них общие интересы… – слово «интересы» Светлана произнесла, как-то особенно.

– Интересы? – с беспокойством переспросила Надежда Григорьевна. – Какие интересы? Где они познакомились?

– В больнице.

– В какой больнице? – опешила мать. Она встала со стула, прошлась по кухне и снова села на свое место. – Кто из вас болел в наше отсутствие?

– Я, немного. Он вызвал врача. Так вот и познакомились.

– Хорошо. А ты где была сейчас?

– В больнице.

– Что у них там… медом намазано? Так и тащит вас в больницу, – эмоционально жестикулируя руками, раздраженно сказала Надежда Григорьевна.

– Успокойся, – махнула рукой на мать Светлана. – Я, отнесла рубашку человеку…

– Какому человеку? – словно каток «плющила» каждое услышанное слово мать.

– Что попал под машину.

– И, что дальше? – немного ослабила «давление» Надежда Григорьевна.

– Ничего.

– Нет. Все-таки здесь что-то не то, – недоверчиво посмотрела мать на дочь. – До нашего отъезда, вы, были совершенно другими!

Надежда Григорьевна, резко, отодвинула свою чашку на центр стола. Чашка жалобно звякнула, столкнувшись с вазой наполненной вишневым вареньем. Ваза издала глухой звон-стон.

– Если у Виктора появился друг, а я отнесла рубашку, то из этого вовсе не следует, что мы стали другими, – философски рассудила Светлана.

– Я, чувствую, что-то вы не договариваете, – Надежда Григорьевна решила сменить тактику. – Ладно, – со слезами на глазах продолжила она, – не хочешь говорить матери… не надо… решайте сами…

– Успокойся. Что рассказывать?

Надежда Григорьевна, со скорбным видом ненужного человека, пошла к мужу, который смотрел телевизор. Пристроившись на краю дивана, она, вкратце, пересказала ему свой разговор с дочерью.

Андрей Иванович свое мнение, по данному вопросу выразил преднамеренно громко, чтобы слышала Светлана:

– Им наши советы не нужны! Взрослые! Разойдутся, а внуков, нам, нянчить!

Светлана решила не отвечать. Она помыла посуду и пошла в спальную комнату.

*     *     *

Часов в восемь вечера пришел Виктор. Заметив, что в семье что-то не ладно, он спросил у Светланы:

– Поссорились?

– Нет, но все идет к тому, – с досадой ответила жена.

– Чем они не довольны? – деловито уточнял муж.

– Они решили, что мы разводимся! – усмехнулась Светлана.

– Это еще почему? – Виктор широко расставил ноги и сунул руки в карманы.

– Не знаю, – пожала плечами жена. – Наверно, потому что у нас появились свои интересы, друзья… – осторожно предположила она.

– Друзья? Ну, дела! Я что уже не могу и в гости сходить? Кстати, я пригласил Сергея Михайловича в субботу к нам, – то же осторожно сказал муж.

– Отлично! Мне есть, что ему сказать, – обрадовались Светлана.

– А парень придет? – тихим голосом спросил Виктор.

– Если выпишут его из больницы.

– У него, что-то серьезно повреждено? – забеспокоился Виктор.

–Рука, – безразлично сообщила Светлана мужу. И, улыбнувшись, добавила: – И вообще… много всяких ушибов.

– Человек пострадал, а ты смеешься, – с серьезным видом сказал Виктор.

– Я не смеюсь над ним. Я тебе улыбаюсь, – мягким голосом уточнила смысл и предназначение своей улыбки жена.

– Ладно, – моментально успокоился Виктор. – Пойду на кухню. Поговорю. Разгоню «тучи».

Виктор ушел. Светлана уселась за небольшой столик и с любопытством посмотрела на свое отражение в зеркале. «Надо привести себя в порядок. С этими мужиками совсем себя запустила», – подумала она и на ее губах самопроизвольно возникла лукавая улыбка.

Девятая глава

РЕАБИЛИТАЦИЯ

 

В субботу, как и договаривались, пришел Сергей Михайлович.

Родители к его приходу отнеслись настороженно.

После обеда, под вечер, пришел Игорь.

– Фу, еле нашел! – с порога заявил он Светлане.

– Купил билеты?

– Как же. Попробую так сесть в поезд. Попрошусь. Может, какой проводник возьмет.

С Игорем Светлана прошла на кухню, где все пили чай.

– Вот, представляю. Это Игорь, о котором я вам говорила.

– Здравствуйте, приятного аппетита, – вежливо сказал гость.

– Садитесь с нами пить чай, – сдержанно пригласила Надежда Григорьевна.

– Спасибо, – ответил Игорь.

– Как рука? – поинтересовался Виктор.

– Пустяки. Жаль, каникулы проходят, а я здесь, – и пояснил: – Домой не уехать. Нет билетов.

– Летом сложно взять билет, – сочувственно согласился Сергей Михайлович.

– Вы, где учитесь? – поинтересовался Андрей Иванович.

– В институте железнодорожном…

– Будущий инженер железнодорожного транспорта. Интересно, – продолжал разговор Андрей Иванович.

– Дай человеку поесть! – осадила отца Светлана. – Студент и в Африке студент.

– Ведь интересно, – не сдавался Андрей Иванович.

– Учимся помаленьку, – отвечал Игорь. – Диплом сейчас дают свободный. Иди куда хочешь.

– На каком курсе? – подключился к разговору Сергей Михайлович.

– На пятый перешел.

– О-о! – восторженно произнес Андрей Иванович. – Выпускник!

– Еще рано говорить об этом, – скромничал Игорь.

– Ладно, ладно, – похлопал его по плечу Виктор. – Выпускник! Последний курс!

После чая родители остались убирать посуду, а молодежь ушла в спальную комнату.

*     *     *

Оставшись наедине с мужем, Надежда Григорьевна с опаской спросила:

– Интересно, что будет в следующий раз после нашего приезда?

– Мне, кажется, ничего страшного, – оптимистически ответил муж. – Подумаешь новые знакомые. А может, это даже и хорошо? Нормально, что у детей появились новые друзья?

– Тебе, все равно! Что с гуся вода! – «забулькала» жена.

– По-моему, нормальные молодые люди. Врач, студент-выпускник…

– Я, не об этом, – раздраженно махнула рукой жена. – Неужели, ты, не видишь. Мы и они расходимся. Теряем друг – друга. Единство нашей семьи рушится. У них свои интересы!

– А ты хотела бы всю жизнь продержать их возле своей юбки? – с иронией спросил муж.

– Я, не об этом, – с досадой продолжала жена. – Все изменилось. Неужели ты не видишь? Неужели мы им больше не нужны?!

– Может быть… – беззаботно сказал Андрей Иванович. И смиренно добавил: – Вижу. Все вижу. Стареем мать, стареем.

*     *     *

А в спальной комнате, тем временем, завязался очень интересный разговор.

Светлана с Игорем рассказали о своем путешествии в пещеру и, что произошло потом.

Их рассказ Сергей Михайлович слушал внимательно.

Виктор, уже слышавший его от жены, украдкой поглядывал на Сергея Михайловича, пытаясь понять его реакцию.

Но, Сергей Михайлович слушал рассказ молча. Без каких либо комментариев.

Когда Игорь высказал свое предположение, что в потусторонний мир может попасть любой, если он последует за человеком, принявшим порошок, Виктор предложил, глядя на Сергея Михайловича:

– Может, попробуем проникнуть и разобраться на месте?

– Не советую! – повысил голос Игорь. – Чудовище не шутит!

– Оно настоящее и очень опасное! – добавила Светлана.

– Неужели чудовище такое сильное? – наконец, к радости Виктора, вступил в разговор Сергей Михайлович.

– Конечно! – ответила Светлана. – Игорь неделю провалялся…

– Если бы оно не бросило меня на ступеньки лестницы, было бы все в порядке, – начал хорохориться Игорь.

– Не хвастай, – возразила серьезно Светлана. – Оно бы тебя съело заживо, как бомжа.

– А, что! – театрально возразил студент. – Мы еще посмотрели бы кто кого.

– Гладиатор нашелся, – осадила его Светлана ласковым голосом.

– Очень интересно, – сказал Сергей Михайлович. – Какие будут еще предложения?

– Что, вы, думаете по этому поводу? – обратился к нему студент.

– Я, думаю, что надо вступить с потусторонним миром в контакт.

– Легко сказать. Но, каким образом? – скептически поинтересовался Игорь.

– Если, – начал размышлял вслух Виктор, – зайти в бар-аптеку, подойти к старику и поговорить? Узнать откуда порошок. Почему он превращается в чудовище. И прочее…

– Как же с ним поговорить, если он и есть чудовище? – удивленно спросила Светлана.

– По-моему, – предложил Сергей Михайлович, – надо этого старика вытащить наверх. В наш мир. В наше измерение…

– Вдруг он умрет? – предостерег Игорь.

– Может случиться и так, – согласился Сергей Михайлович, в задумчивости почесывая лоб.

– С «голосом» поговорить, – вставил Виктор.

– Это идея, – поддержала мужа Светлана.

– Да, это действительно «идея», – согласился Сергей Михайлович. – Но, кто будет говорить?

– Тот, кто примет порошок, – с ходу ответил Игорь.

– Если бы, – Виктор облокотился на спинку кресла, забросил ногу за ногу, всем своим видом показывая несостоятельность данной затеи. – Я принимал порошок, но голоса не слышал. Так, что…

– Я слышу! – активно возразила мужу Светлана.

Виктор ни чего не ответил, только вяло развел руками.

– Значит «голос» идет на контакт не с каждым, – развивал свою «гипотезу» Игорь.

– Может, я принял мало порошка, – лавировал под «перекрестным огнем» Виктор.

Что бы зашедший в тупик разговор не перешел в бессмысленные нападки, Сергей Михайлович громко спросил:

– Светлана, после принятия порошка, ты слышала «голос» всегда или нет?

– Всегда.

– Значит дело не в принятой дозе порошка, а в чем-то другом, – наконец-то нашел точку опоры Виктор, претендуя на стальное алиби.

– Тогда в чем же? – не терпелось Игорю узнать истинную причину.

– Я, думаю, – продолжал с задумчивым видом Сергей Михайлович, – что здесь, что-то не то…

– То есть вы хотите сказать, что все это – выдумка! – насупилась Светлана.

– Нет, – спокойно ответил Сергей Михайлович.

– Хорошо, – не отставала от него Светлана, – почему он, – она указала взглядом на мужа, – не слышал «голоса»?

– Потому что «его» не было рядом. «Он» был занят вами…

– А причем здесь, я?!

– Как же! – на одном дыхании осадил «зарвавшихся коней» Сергей Михайлович. – Вы же, вместе с мужем, приняли порошок.

– Да.

– И слышали «голос». Разговаривали с «ним»…

– Слышала.

– Вот видите, – улыбнулся Сергей Михайлович, – «голос» разговаривал с вами, а значит, ему не было ни какого дела до вашего мужа, бесполезно провисевшего над своим телом всю ночь.

– Откуда, вы, знаете? – спросила Светлана у Сергея Михайловича, вопросительно посмотрев на своего мужа.

– Это, я, сказал, – ответил Виктор на ее взгляд.

– Ясно, – коротко и сухо сказала Светлана.

– Не обижайтесь, пожалуйста, – вступился Сергей Михайлович за Виктора. – Все это подтверждает только одно, что «голос» действует избирательно.

– Как это? – спросил Игорь.

– А так. Захочет говорить с тобой – будет говорить, не захочет – не будет и все. Даже более того, – Сергей Михайлович немного подумал и добавил, – ты была ему нужна поэтому и слышала голос.

– Значит «голос» надо чем-то заинтересовать, – предложил Игорь.

– Чем же? – усмехнувшись, поинтересовался Виктор. – Не колбасой ли?

– О чем вы говорили с «голосом»? На какую тему? Что он хотел от тебя? – спросил Сергей Михайлович у Светланы.

– На разные темы, – неопределенно ответила Светлана и предположила: – Может «он» хочет наладить контакт?

– Что, тебе, предлагал «голос»?

– Ничего.

– Зачем же он затеял всю эту ерунду? – досадовал Виктор на поведение «голоса».

– Он что-то хочет, но что? Вот в чем вопрос. Пока мы не выясним, что хочет от человека «голос» до тех пор все наши разговоры будут напоминать бег по кругу, – подвел итог встречи Сергей Михайлович.

– Надо выходить на «голос»! – «бурлил» Игорь. Он рвался в бой.

– Добровольцы есть? – подыгрывал ему Виктор.

– В лоб здесь не возьмешь, – попытался сбить «пену» с речей студента Сергей Михайлович.

– Надо действовать наверняка! – согласился с врачом Виктор.

– Я не участвую в эксперименте, – наотрез отказалась Светлана. – Порошок я принесла. Дерзайте! Только я вам не советую.

– Почему? – поинтересовался Сергей Михайлович.

– Это искусная западня, что бы похитить вас.

– Зачем? С какой целью?

– Не знаю. Меня они чуть не похитили.

– Кто они? – забеспокоился Виктор.

– Их там много. Это души умерших. А руководит ими «голос», который представился, как «бессознательное «Я»».

– Так-так, – протянул Сергей Михайлович. Начинает проясняться. «Мир мертвых» хочет завладеть «миром живых».

– Правильно! – Игорь обрадовался, что наконец-то все стало на свои места.

– Рано ликуешь, – охладил его пыл Виктор. – Сложившаяся ситуация не так проста, как ты думаешь.

– Диалог с «голосом» самый лучший выход из создавшегося положения. Не правда ли? – и студент быстро окинул взглядом собеседников.

– Я, уже говорила с «голосом».

– И, что же? – осторожно спросил врач.

– Они думают, что человек – это химическая реакция, а его жизнь не более чем реакция горения или окисления.

– Если это так, тогда действительно незачем глотать порошок, – согласился Сергей Михайлович со Светланой. – «Бессознательное «Я»» желает навязать нам свою волю, свой взгляд на мир и его ценности. Однако, как я понимаю, сознание сильная для него помеха. У мертвых нет сознания, потому что сознание может существовать только в живом мире, потому то «голос» и собрал вокруг себя мертвецов.

– Ты общалась с «неживой материей»? – с уважением глядя на свою жену, обратился к ней Виктор.

– И он тоже, – как ни в чем не бывало, указала на Игоря Светлана. – По-моему, – продолжила она, не без удовольствия наблюдая, как лица слушателей вытянулись от ее неожиданного заявления, – ничего сложного. Главное – вера и желание.

– И чуточку любопытства, – добавил польщенный вниманием Светланы Игорь.

– Вои и все недоразумение, – подвел окончательный итог разговора Сергей Михайлович.

– Теперь-то вы надеюсь, поняли, что я не больная?

– Да, – облегченно сказал Виктор.

– И что я покалечен настоящим чудовищем, а не машиной, – не отставал от Светланы Игорь.

– Домой приедешь, расскажешь? – спросил у него Сергей Михайлович.

– Нет. Не поверят. А если не верят, то какой смысл рассказывать, – с сожалением ответил студент.

– Мы же поверили, – глядя в окно, сказал врач.

– Так-то вы. И то, сколько времени понадобилось.

– А порошок не выбрасывайте. Может еще пригодиться, – ни к кому конкретно не обращаясь, словно сам себе, сказал Сергей Михайлович.

– Сомневаетесь? – спросила его Светлана.

– Все мы смертны, а посему встреча с «голосом» обеспечена не на этом, так на том свете.

– Неужели, что бы разобраться с этим вопросом, надо обязательно умереть? – поинтересовался Игорь.

– Не обязательно. Есть и другое средство.

– Какое? – спросил Виктор. Он был очень доволен тем, что жена психически здорова.

– Порошок, – легко и не принужденно ответил врач.

– Но ведь мы решили, что не будем им пользоваться, – забеспокоился Виктор, растерянно посмотрев на Сергея Михайловича.

Сергей Михайлович молча, развел руками.

Светлана украдкой посмотрела на мужа и задумалась.

Игорь встал и, ссылаясь на то, что ему надо собираться в дорогу, стал прощаться.

Сергей Михайлович посмотрел на часы и сказал: «И мне пора».

Попрощавшись с хозяевами, они вместе вышли из квартиры.

*     *     *

– Мне кажется, что Сергей Михайлович нам поверил, – с надеждой сказал Виктор жене.

– А, ты? – ответила вопросом на вопрос Светлана.

– Я? Конечно! Я же сам принимал порошок.

– Ну и что. Ты же не видел и не слышал ничего.

– Зато вы видели и слышали.

– Раньше ты не верил мне.

– Кто, я? Да я и не сомневался никогда, – под пристальным взглядом Светланы Виктор стушевался и поправился. – Ну, в начале, я немного сомневался, конечно. Думал, что что-то не так, а потом, когда принял порошок, все понял и поверил окончательно.

– А Сергей Михайлович не поверил нам, – с укором сказала жена.

– Это еще почему? – упавшим голосом поинтересовался муж.

– Потому. Раньше он думал, что только я больная, а оказалось, что здесь целая компания. И ты один из ее членов, – ехидно пояснила Светлана.

– Я? Почему это? – испуганно посмотрел на жену Виктор.

– Ты поверил мне и Игорю.

– Ну и что?

– А то, – с иронией в голосе пояснила жена, – ты у него теперь под подозрением.

– О чем, ты? – испугался не на шутку Виктор.

– О сумасшествии, – резким голосом ответила Светлана.

– Брось! – отмахнулся муж. – Это не серьезно, – и резонно заметил: – Если даже он и не поверил, то засомневался. А значит, где то там, в глубине души, поверил. Кстати, Игорь все портит.

– Портит? – одновременно удивилась и возмутилась жена.

– Похоже, он не очень-то верит. Не правда ли удивительно. Видеть все своими глазами и не верить. Провалялся неделю в больнице и сомневается. Такое отношение к информации, в которой он принимал самое прямое участие. Это насторожило Сергея Михайловича.

– Не переживай. Поверит, не поверит, подумаешь. Мне, лично, все равно.

– Как же! – с обидой вырвалось у мужа. – Заварили «кашу» и в кусты.

– Никто ничего «варить» не собирался. Сам вызвал скорую помощь, сам с ним советуешься, сам теперь переживаешь.

– Но ведь надо разобраться. Неужели тебе безразлично все, что происходит с тобой? А если бы тебя съело это чудовище?

– Вот был бы номер! – развеселилась Светлана. – Вы меня ждете, а меня нет, – и серьезно добавила, – так вот люди, и исчезают.

– Ну, у тебя и шуточки.

– Шутки? – за дверью, отозвался Андрей Иванович. – Это я люблю, – и приоткрыл дверь в спальную комнату. – Гости ушли? Почему так скоро?

– Смотря, на какую тему, – заметил ему Виктор и ответил на следующие вопросы: – Ушли. Не ночевать же им у нас.

– Места всем хватит, – просто без эмоций сказал Андрей Иванович.

– Они спешат, – решила объяснить более доходчиво Светлана. – Игорю, надо на поезд. Он домой едет. Сергея Михайловича семья ждет. Одним словом, свои дела. Правда, Виктор?

– Конечно! – обрадовался муж и благодарно посмотрел на жену.

– Ушли, так ушли. На то они и гости, что бы уходить.

– Точно! – весело подхватила Светлана.

– Ага, – согласился и Виктор, растерянно посматривая по сторонам.

*     *     *

Оказавшись на лестничной площадке, Сергей Михайлович и Игорь направились к лифту.

– Заманчиво.

– Что? – переспросил Игорь.

– Заманчиво, говорю, все это. Даже не знаю, что и думать.

– А ничего. Было, не было кому это нужно?

– Вы, так думаете?

– Кто захочет вернуться туда? Я – нет! Светлана не вернется.

– А, если совершенно новый человек, например, я?

– Вы? – студент окинул собеседника критическим взглядом. – Зачем?

– Интересно.

– Не советую.

– Почему?

– Можно погибнуть.

– Поговорить со стариком и вернуться.

– «Поговорить»? Не советую.

– Почему?

– Он вас скушает.

– Вас же не «скушал».

– Что ж, попробуйте, – выходя из подъезда на улицу, согласился Игорь.

– Компанию не составите? Вместе веселей, – предложил Сергей Михайлович студенту.

– Нет! – резко ответил Игорь. – С меня хватит.

– Боитесь?

– Пожить хочется.

– Вместе было бы легче, – уговаривал собеседника врач. – Можно взять с собой оружие: ружье, нож и прочее, если бы нам удалось переправить это чудовище в наше измерение…

– Это чудовище кого хочешь, переправит себе в желудок! – эмоционально начал Игорь. – Хотите совет?

– Конечно!

– Выбросите все это из головы. А если так хочется, то отправляйтесь туда сами. А, что бы ни скучно было прихватите с собой Виктора. Ему полезно будет. Проветриться…

– Зачем же вы так? Я с вами серьезно…

– И, я, серьезно.

– Что ж, хорошо. Я думал, вы мне поможете.

– Нет. Мне там делать нечего.

– А если я туда отправлюсь сам?

– Пустое. Погибните. Мы чудом остались живы.

– Ладно. Вы на остановку?

– Нет. Пешком пойду. Мне не далеко.

– До свидания.

– Пока.

Обменявшись рукопожатиями, они расстались.

Десятая глава

РОЖДЕНИЕ СЫНА

 

Через положенный природой срок, Светлана родила.

Мальчик удался на славу: розовощекий с красивыми карими глазами и правильными чертами лица.

Виктор был счастлив. Еще бы, Светлана – родила!

Родители были рады не меньше. Наконец-то сбылась их мечта! Надежда Григорьевна хлопотала по дому с удвоенной силой. Андрей Иванович ходил гоголем, будто не Светлана, а он родил ребенка. При встрече с кем-либо важно надувался и как бы, между прочим, вскользь, но со значением, говорил: «Вот… дедом стал… Внук… Дочь, умница, угодила». Собеседник понимающе чмокал губами, крепко жал Андрею Ивановичу руку, поздравляя от всей души. Андрей Иванович кряхтел от удовольствия, щурил глаза и одобрительно кивал головой.

Виктор, после рождения сына, осмелел. Наконец-то он почувствовал твердую «почву» под ногами. Бывало, он не соглашался, по каким либо вопросам с родителями Светланы. Раньше, до рождения сына, он не решался на это.

Светлана была занята ребенком. Старалась все делать сама.

Сергей Михайлович часто навещал их. Давал всякие советы по уходу за ребенком.

Игорь заходил редко. В основном звонил.

События с порошком потускнели, потеряв свою актуальность. Светлана даже хотела выбросить порошок, но Виктор настоял, и мешочек порошка был оставлен на правах сувенира-воспоминания. Порошок был положен в тумбочку, в дальний угол.

О загадочном старике и обо всем, что с этим связано, больше не вспоминали. Словно ничего и не было.

*     *     *

Ребенок рос здоровым и крепким. Быстро научился ходить и разговаривать. Болел мало, в основном простудными заболеваниями. По отношению к окружающему миру проявлял активность и любознательность.

В детском саду удивлял воспитателей нестандартностью мышления. Взрослые, по доброму посмеивались над его своеобразным отношением к окружающему миру.

В начальных классах всякие неясности, сложности, трудности учебного процесса мальчика не пугали. Наоборот, неизвестность притягивала его внимание, как магнит. Любопытный ум жадно «питался» информацией, усваивая все новое, нестандартное.

Годы начальной школы пролетели, как один день. На глазах ученик начальных классов физически и духовно перевоплощался в подростка.

Родители, по большому счету, не знали забот. Подросток старался все делать сам. Много времени уделял интеллектуальному и физическому самосовершенствованию. Со стороны казалось, что он хватается за все подряд без разбора, словно человек ищущий выхода из безвыходной ситуации. Но это совершенно не так! Мальчишка точно, четко, наверняка знал, что, когда и в какой последовательности ему было необходимо. Серое вещество, из его черепной коробки, отлично выполняло все свои функции. Да, жаловаться было не на что. Разве на чрезмерное усердие в познании неизвестного.

А, в общем и целом – ребенок, как ребенок. Внешне он совершенно не отличался от своих сверстников. Или не хотел выделяться? Шут его знает, что он хотел, а что не хотел…

Мы бы, конечно, разобрались в этом вопросе, но нам помешала внешняя среда обитания, которая так неожиданно, резко, малопонятно изменилась, что люди с прежней культурой и свойственной ей мировоззрением, словно динозавры, быстро, быстро стали вымирать. И на смену им резво заспешили молодые, «новые», более приспособленные люди с демократической «закваской» в душе и голове. Все вокруг менялось на глазах. Условия для вымирания всего старого, ненужного, конкурирующего созданы были идеальные. Общество сбрасывало старую коллективистскую «оболочку» и обзаводилось новой – индивидуалистической.

Все чаще и громче был слышен голос перемен…

СВОБОДНАЯ РЕСПУБЛИКА

 

(Вторая часть)

 

Одиннадцатая глава

ОБЩИЕ ФРАЗЫ

 

Грянула перестройка!

Все закружилось, завертелось и полетело к ч…

На территории бывшего СССР везде и всюду, во весь рост, полным ходом шли количественные и качественные изменения. Одни вывески сменялись другими. Советские директора предприятий и организаций дружно, как по команде, рядились в новые демократические «одежды».

На улицах, словно грибы после дождя, стали появляться рекламные плакаты, вывески, объявления. На них решительные мужчины и грациозные женщины задорно улыбались своими прямоугольными улыбками, предоставляя на обозрение прохожим все свои зубы одновременно. Но ведь не каждый прохожий дантист. Одним словом, белоснежный заморский оскал стал преследовать жителей нового государства повсюду.

О-о! Первые годы нового времени – это сказка! Богатства росли, как на дрожжах и таяли, как снег. Кто пушинкой взлетал так высоко вверх, что дух захватывало. Кто то, наоборот, стремительно ускорялся вниз. Туда… за черту бедности, где социальный мрак, финансовая нищета. Юридическое бесправие.

Шли годы. Изменения происходили такие, что у неподготовленного, старо-форматного, русскоязычного индивида холодело сердце, зрачки расширялись, ноги деревенели, ладони потели, а извилины завязывались на узлы. Не выдерживая свалившегося на его голову удовольствия, народ массово «эмигрировал» в мир иной.

Все: живое, не живое, духовное — превратилось в товар. Отношения купли-продажи размывали четкие очертания самобытной культуры. Частный интерес, словно кислота, разъедал краеугольные камни наспех «брошенного строя» — ум, честь и совесть.

            Народ планово тупел, наглел, дичал. Вредные привычки отодвинули на задний план здоровый образ жизни. Одемократиченное население не находя точки опоры словно бильярдный шар катилось по ровной, гладкой поверхности зеленого сукна новоявленного государства. Среди всеобщего развала и разрухи, кое-где пестрели побеги частной собственности густо заросшей березкой-коррупцией. Грязные волны бытия все чаще и чаще смыкались над головами несостоявшихся бедолаг.

А наш герой? Что с ним? Неужели и он… Что вы, что вы. Вовсе нет! Он жив и здоров. Даже больше – он в полном порядке! Вы спросите: «Как ему удалось вывернуться?» Для ответа на этот вопрос предлагаю глубокоуважаемому читателю отправиться вместе с героем дальше. Строка за строкой, абзац за абзацем, глава за главой.

Двенадцатая глава

СТРАННЫЙ МАЛЬЧИК

 

Ученик выпускного класса средней общеобразовательной школы  Глеб Брагин тщательно чистил зубы в ванной комнате. Стройный, среднего роста, приятной наружности с аккуратно уложенными волосами он, словно солирующий скрипач, виртуозно работал зубной щеткой.

На кухне хлопотала Светлана Андреевна – мать Брагина – женщина, еще сохранившая черты былой привлекательности.

– Мама, опаздываю, – напористый голос Глеба из ванной комнаты.

– У меня все готово, – спокойный, твердый голос матери.

– Хорошо, иду, – довольный голос сына.

Глеб Брагин живо уселся за стол. Через десять минут с завтраком было покончено. Старшеклассник плавной походкой быстро переместился из кухни в коридор к вешалке. От нее к входной двери и, помахав на прощанье рукой матери, вышел из квартиры.

Светлана Андреевна посмотрела в окно. Сын легкой походкой быстро приближался к автобусной остановке. Женщина не спеша приготовила себе кофе и вновь подошла к окну. От остановки, немного перекосившись на левый бок, степенно отъезжал старенький автобус-гармошка желтого цвета. Икарус постепенно набирал скорость. Добравшись до перекрестка он, как потасканная кокетка вильнул «задом» и скрылся за углом дома. Светлана Андреевна удовлетворенно вздохнула и посмотрела на часы, принципиально не идущие на компромисс со своими хозяевами. Размешивая ложечкой, сахар в кружке задумалась.

– Проснись, – раздался звонкий, металлический голос главы семейства – Виктора Савельевича – видного мужчины в элегантных очках, светлой рубашке, стильном галстуке и черном костюме.

– Настораживает меня Глеб…

– Ерунда, он у нас смышленый. Сам разберется, что такое хорошо, а что такое плохо.

– Сейчас столько соблазнов…

Муж вяло отмахнулся от последних слов жены и посмотрел на часы:

– Дорогая, мне пора, – и слегка пожал плечами, словно извинялся за что то.

– Ладно, иди. Не задерживайся после работы.

– Разумеется, – на ходу ласково буркнул Виктор Савельевич.

После ухода мужа, Светлана Андреевна быстренько привела себя в порядок и покинула семейное гнездышко.

*     *     *

Глеб Брагин «автобусной селедкой» благополучно доехал до нужной ему остановки. Отойдя метров десять от автобуса, он с участием посмотрел на осаждающих «крепость-автобус» потенциальных пассажиров. Увы, часть «потенциалов» так и не реализовала свое право на гордое имя «Пассажир часа Пик».

– Привет, – легко и непринужденно хлопнул Брагина по плечу светловолосый, длинноногий парень с сигаретой во рту. – Зажигалка есть?

– Нет. Ты же знаешь – я не курю.

– Курю, не курю, откуда я знаю, может, табак не куришь, а травку…

– Это тем более. Стас.

– Любуешься «автобусным мясом»?

– Для того чтобы по настоящему оценить прелесть жизни вовсе не обязательно пройти через эту «мясорубку».

– Ты о чем? Об автобусе или наркоте? – не понял Стас.

– Об этой давке, – головой кивнул Глеб в сторону автобуса не первый десяток лет коптящего голубой небосвод.

– Что ты все о других. Сам-то цел?

– Ноги оттоптали. А в остальном, – Брагин осмотрел свою одежду, – вроде все на месте.

– Легко отделался.

– Я везучий. Пошли скоро первый урок начнется.

– Я на второй.

– Как хочешь…пока.

– Давай.

К остановке подъехал очередной автобус. Детвора с веселым криком высыпала на остановку.

– Эй, у кого есть закурить? – «затрубил» Стас звучным басом.

Глеб оглянулся. Стас-Гулливер со знаком вопроса на лице стоял посередине тротуара, словно вратарь на воротах. «Лилипуты» начальных классов с удивлением и любопытством глазели на акселерата-коробейника.

« «Травкой» торгует», – подумал Глеб, и презрительно посмотрев на своего одноклассника, продолжил свой путь к школе.

*     *     *

После уроков одноклассники Глеба решили отметить контрольную работу по алгебре очередным сабантуем-попойкой на квартире. Купили пива, водки, чипсов, соленых сухариков и пошли веселиться. Глеб пошел вместе с ними.

– Глеб, ты же не пьешь пиво, – язвительно зашептала Даша, девица, считающая себя «водородной» бомбой, Глебу на ухо.

– А может он пьет водку! – весело выкрикнул из толпы Антон, малый, не отличающийся умом и сообразительностью.

Девушка наигранно фыркнула и, слегка высунув язык, показала белую бусинку, ловко закрепленную на кончике языка.

– Ого! – на выдохе воскликнул Игорь, маленький, щупленький, гриб-сморчок. – А это что такое? – уже спокойнее поинтересовался он у Даши и ловко тыкнул грязным пальцем в рот красотке.

– Тьфу! – смачно сплюнула девица и ругнулась матом.

– Тише… люди кругом, – шикнул на нее Глеб.

– Подумаешь! – огрызнулась Даша.

– Ерунда! Хлебни пива… не дай себе засохнуть, – рявкнул Глебу в самое ухо долговязый Антон.

– Ты же знаешь. Я не пью пиво, – напомнил ему Брагин.

– Да он не пиво… – вставил реплику Гриша в прошлом двоечник-второгодник, – он брагу любит.

Компании эта острота понравилась, и все дружно рассмеялись. Брагин спокойно отнесся к «дежурному уколу в мягкое место».

– Хоть я и не пью пива, но водочки откушаю, – ответил он на «выпад» одноклассника.

– Вот что ему нужно, – залепетала сладеньким голоском Даша. – А меня «грузит» культурой.

– Не «прессуй», – «наехал» на девушку Гриша и хлопнул Глеба по плечу. – Наш человек. Хотя до двоечника ему еще далеко!

Снова все весело рассмеялись. Так со смехом, дружной оравой и «ввалились» в квартиру Игоря.

– Мать на сутках, – успокоил насторожившихся «отдыхающих» хозяин двухкомнатной квартиры и деловито закончил, – обувь снимаем, тапочек нет.

– Материны тапочки мне дай, – настойчиво попросила Даша. – Я колготки порву. Знаешь, сколько стоят?

– А ты их сними, – добродушно предложил Антон.

– Пошел, ты… – напористо процедила сквозь зубы «секс бомба».

Компания быстро разбрелась по квартире. Гости с любопытством осматривались, «заценив хату», одноклассники направились на кухню, где быстренько организовали попойку. Первый тост произнес хозяин квартиры – Игорь. За ним Антон, потом Даша, Гриша и завершил Глеб. Глазки у молодежи заблестели, щеки порозовели. Наперебой сыпались сальные анекдоты. Бутылка водки уже давно стояла под столом. Пиво заканчивалось, а сабантуй только входил в разгар. Мальчишки куражились друг перед другом, ну и конечно перед девчонкой, которая спуску им не давала, отпуская в их адрес колкие остроты. Порядком, захмелев от выпитого спиртного, одноклассники вышли на балкон пятого этажа покурить и подышать свежим воздухом.

– Высота-а, – протянул Гриша, наблюдая, как его плевок удаляется все дальше и дальше в низ. Плевок смачно плюхнулся на асфальт. – Здорово!

– А давайте, кто дальше плюнет! – предложил Антон.

– Давайте! – согласился Игорь и плюнул.

За ним, по очереди, плюнули и все остальные.

– Ах, вы, безобразники! – услышали «спортсмены» голос с низу.

Даша осторожно посмотрела в низ.

Внизу стояла бабуся и грозила вверх палкой:

– Бессовестные. Выросли. Палкой бы вас по одному месту!

– Это беспредел! – крикнул Игорь.

– Вызывай милицию! Детей обижают! – завопил во все горло Гриша.

– Меня обидели, а вы стоите, – притворно-плаксивым голосом пищала Даша. – Тоже мне – мужики!

– Перестаньте орать, – спокойным голосом пытался урезонить разошедшихся подростков Глеб.

– Закройте рты, «отморозки»! – загремел мужской бас откуда-то с боку. Кричащего мужчину не было видно. Видимо, он находился в комнате и кричал в открытую форточку.

– Сам дятел! – заорала Даша. – Ноги оторву!

– Ах, ты, сука! – злобно рявкнул мужчина.

– Пошли отсюда, – предложил слегка протрезвевший от неожиданной перебранки Игорь.

– Верно, пошли в дом, – поддержал его Брагин.

– Он обозвал меня! – «завелась» Даша.

– Успокойся! – властно одернул ее Глеб. – Подумаешь… Можно подумать не правда.

– Что?! – взвизгнула девушка и пулей шмыгнула в комнату.

За ней, солидно, последовали и все остальные.

– Весело подышали, – подвел черту балконной прогулки Гриша.

Громко хлопнула форточка. Это победитель словесной «дуэли» удалился с «поля боя».

В глубоком «тылу», отступившие организованно «бойцы», решили «подлечить» свои раны. Отдохнуть, пройти полный курс «реабилитации».

Даша, не говоря ни слова, пошла на кухню. За ней, как по команде, последовали и остальные.

Усевшись за стол, девушка властным голосом громко скомандовала: «Наливай!»

Парни, без суеты, чинно заняли свои места.

– Кто что? пиво, водку? – на правах хозяина, по-деловому, интересовался Игорь у гостей-одноклассников.

– Мне водку, – выпалила, словно из пушки, Даша. – После такого… – она окинула присутствующих взглядом, – что-то бьет озноб… надо согреться…

– Согласен! – живо поддержал ее Стас.

– Хорошо сказано, – одобрительно кивнул головой Антон и шустренько заскользил глазами по поверхности стола в поисках своей рюмки.

– Твое слово, – вопросительно посмотрел на Глеба Гриша. – Лично я – «за»!

– Не возражаю! – лихо поддержал его Брагин.

– Вы посмотрите только! Наш трезвенник решил напиться, – театрально всплеснула руками Даша.

– Кто «девственник»?! – удивленно переспросил Антон и переглянулся с парнями.

– «Трезвенник», – поправил его Игорь, разливающий водку по рюмкам.

– А-а, – протянул Антон и посмотрел уважительно на Глеба.

– Мне полную рюмку налей, – руководила Даша. – Хочу напиться и забыть недавний позор. Вы так меня подставили парни!

– Поставили? – снова переспросил Антон.

– Уши прочисть глухарь, – хлопнул приятеля по плечу Стас. – Давай лучше тост ядреный. Такой, что бы у нас уши трубочкой скрутились…

– В трубочку, – поправил его Игорь.

– Ладно, – нетерпеливо махнул на него Антон, – тоже мне академик-отличник!

– Давай… говори, – взял в руки рюмку Глеб.

Все потянулись к своей «посуде».

Воцарилась тишина.

– Я, что хочу сказать… – начал неуверенно Антон.

– Не робей! – подбодрил его Стас. – Если что… поможем…

– Долби в десятку! – перебил Стаса Гриша.

– Опять ты умничаешь! – недовольно воскликнул Антон.

– Ладно, ребята, – вступилась за «оратора» Даша, – тише… ничего не слышно. Дайте ему сказать.

– Говори, Антон. Водка скиснет, – торопил Стас.

– Кто говорит? Что вы все перебиваете, что за привычка… забалтывать… Тихо! – успокаивал «слушателей» Глеб.

Мало-помалу все стихло. Как только воцарилась тишина, Антон, уже уверенно, продолжил: «Давайте выпьем за водку!»

Окружающие молчали, но уже не из вежливости к нему. А от непонимания.

– Не понял, – пожал плечами Гриша и посмотрел на свою рюмку, раздумывая: «Пить или не пить…»

– А причем здесь водка? – спросила у Антона Даша.

– Поясни, братан, – выразил общее мнение Стас.

– Только коротко, – «загнал» в жесткие рамки «докладчика» Глеб.

– Хорошо, – согласился Антон. – Если бы не водка, то разве бы мы собрались вместе? И разве было бы нам так хорошо? Стол без водки, что елка без игрушек. Бутылка – наш Дед мороз, наша золотая рыбка! Все исполнит, что не пожелаешь. С ней все просто и понятно. Она… объединяет друзей… Она, как солнце среди туч… с ней всякий весел и могуч…

– Ого! Здорово сказал! – обрадовался Стас.

– Молодец! В рифму, – улыбнулась Даша.

– Писатель, – поспешил вставить и свое слово Гриша.

– Поэт, – поправил его Игорь.

– Да какая разница! Молодец! Красиво сказал! В самую точку! – подвел «черту» Глеб. – Опрокинули… – и он одним глотком выпил содержимое рюмки.

Остальные последовали его примеру. Даша поперхнулась. Но быстро оправилась, вовремя запив спиртное водой.

– Это ты прав, – заметил Стас, с удовольствием закусывая хлебом. – Но, «травка»… поволшебней будет любой «волшебной палочки». С ней такие дела делать можно. Любому «градусу» фору даст на сто очков вперед.

– А у, тебя, есть? – поинтересовалась Даша.

– Конечно! Ну, что? Трубку мира или по персональной папироске каждому? – оживился Стас. Его глаза заблестели на губах появилась слащавая улыбка, руки прильнули к заветному карману с «дурью».

– Я – пас, – заявил Глеб.

– Испугался! Замени штаны, воняет, – съязвил Стас.

– Я, водку пришел пить. А не курить, – ответил ему Брагин.

– Сам не хочешь, другим не мешай! С дороги… – легонько толкнула Глеба в грудь Даша. – Я, хочу! – как при ответе подняла руку вверх девушка. – Кто еще?

– Потом, – уклончиво сказал Антон, явно обидевшись, что так быстро пришлось отдать «желтую майку» лидерства Стасу, который, как ему показалось, был полностью на его стороне… и вдруг… «нож в спину».

– Тогда и я не буду, – поддержал алкогольную оппозицию Игорь, – Мы собрались водку пить. А не курить.

– Как хотите, – «свернул» рекламную деятельность Стас. – Даша, сейчас я отправлю тебя в «путешествие».

– Ура! – захлопала в ладоши девушка. И предупредила: – Денег у меня нет.

– Благотворительная акция! Для вас даром! – поспешил успокоить ее Стас.

– Тогда давай! – «завелась» девушка.

– Мне вспомнилась одна история, – сказал Глеб.

Сидящие за столом, наперебой стали высказывать свои предположения…

– Смешная?

– О вреде здорового образа жизни?

– Это ты о чем? – забеспокоился Стас, подозрительно посмотрев на Брагина.

– Тише, мальчики! Пусть расскажет. Вдруг интересно…

Брагин встал со стула, сунул руки в карманы, наклонил немного на бок голову и замер, прислушиваясь к мнению окружающих. В такой вычурной позе он смиренно ждал окончания прений по «существу вопроса». Когда галдеж стих, Глеб внимательно осмотрел критически настроенных слушателей, набрал в легкие побольше воздуха, словно собирался нырнуть под воду, и плавно произнес:

– Это было давно…

– Да ты сядь. Оратор! – перебил его Стас.

– «Прими на грудь»… помогает, – дал дельный совет Гриша.

– Тихо, тихо, – замахала Даша на «болтунов» руками.

– Ладно вам, – поддержал ее Антон.

Глеб вышел из-за стола и стал у окна. Лучи заходящего солнца плавно огибали его фигуру, рисуя на противоположной стене ее искаженный, серый силуэт.

– Что ты ангелочка из себя изображаешь! «Крылышки» вынь из кармана. Подумаешь…

– Пускай, – перебила Стаса Даша, – так даже лучше… романтичнее.

– Ха! Тоже мне – сказочник! – криво улыбнувшись, процедил сквозь зубы Гриша.

– Перестаньте! Ничего не слышно, – возмутился Антон. – Что он сказал?

– Лучше дай закурить, – обратился к нему Гриша, вальяжно облокотившись на спинку стула.

– У тебя под носом, на столе, пачка лежит, – прошептала Даша.

– Что ты шепчешь, как в театре? – шепотом спросил у нее Стас. – Подумаешь… пьеса.

– Закуривай, – шепотом предложил Гриша.

Компания с удовольствием закурила. Кухня моментально наполнилась едким, белым дымом.

Глеб закашлялся. Открыл форточку. Окинул взглядом нетерпеливых слушателей. Посмотрел в окно… Солнце вальяжно, с чувством выполненного долга, самотеком катило к горизонту. Брагин медленно повернулся к одноклассникам. Его взгляд случайно скользнул под стол и наткнулся на пустую бутылку. Такую одинокую, ненужную, брошенную, забытую пустую тару. А ведь совсем недавно она была необходима, желанна. Несколько минут назад она хранила в себе целый литр «огненной воды», а сейчас… она просто стеклянная тара… Пустая никому не нужная бутылка, небрежно поставленная под стол. Все лучшее у нее уже позади… Былого статуса не вернуть…

– Как, я, уже сказал…

– Это было давно, – подсказала Глебу Даша.

– Спасибо, правильно Даша. Так вот. В одиннадцатом веке на севере Персии возникала секта «Низарус». Ее главой был Хасан ибн Саббах.

– Секта… – повторил, словно эхо Стас разочарованно.

– Эта секта, – не обращая внимания на «кислую» реакцию «слушателя» продолжал Глеб, – возникла из течения исмаилитов, отколовшегося от основного русла ислама. В принципе, это была типичная шиитская организация…

– Ладно, что дальше? – форсировал события Гриша. – Давай с середины. Хватить «лить» воду.

– Хасан был очень образован. Путешествуя по Азии, он пропагандировал исмаилизм, искал сторонников этого учения… в результате интриг главного визиря при дворе султана-сельджука, Мелик-Шаха Хасан был направлен, с незначительным поручением, на север Персии. Там он обнаружил высокогорное селение Аламут, где находилась охотничья резиденция султана. Аламут – орлиное гнездо. В селении содержали и тренировали охотничьих орлов. На высоте 300 метров двор султана устраивал орлиные охоты…

– Вот где по полной программе «отрывались»! – восхитился Антон.

– Реально отдыхали! – подхватил Игорь.

– Ну, и что из этого? – нетерпеливо спросил Гриша и осмотрел стол, в поисках бутылки, давно стоящей под столом. – А где водка?

– Очнулся! – звонко взвизгнула Даша. – Мы ее уже давно, – и девушка лихо щелкнула пальцем по горлу. Раздался звук – «бум»!

– Из этого небольшого селения, расположенного на самой вершине горы на небольшом плато Хасан создал собственную базу-бастион. С трех сторон ущелья… Хасан собирал подати с близлежащих селений и дань с проезжих купцов, следовавших с берегов Каспийского моря на юг.

– Так он, что… – спросила Даша, – проповедник?

– И не простой, а крутой, – ответил за Брагина Гриша.

– Так вот, – продолжал рассказывать Глеб, – этот Хасан, очень скоро, превратил селение Аламут в неприступную крепость. Посол, посланный к Хасану султаном, передал требование хозяина покориться и не заниматься сепаратизмом.

– Чем не заниматься? – не понял Гриша, лениво почесывая всей пятерней затылок.

– Беспределом, – поспешила пояснить Даша. Ее вызывающе-самодовольный взгляд вопил: «Вот я, какая умная!»

– Понятно, – смиренно ответил Гриша.

– Давай дальше, – потребовал Стас. – Короче, поменьше лирики. Больше «жести».

Брагин кивком головы согласился с ним.

– Хасан принял посла, как положено… Стол и все, какое…

– Это понятно, – довольно поддакнул рассказчику Антон.

– Хасан показал послу реальных бойцов…своих воинов…Хасан, махнул платком и, стоящий на крепостной стене воин, с готовностью, бросился в пропасть…

– Не может быть! – воскликнула Даша.

Парни моментально оживились и заговорили все разом…

– Что странного?

– В штаны наложила?

– Садись ко мне поближе…

Они были очень довольны собой. Рассказ, в их затуманенном алкоголем сознании, начал «действовать». Вдруг, всем стало очень интересно…

Заметив качественные изменения в интересе слушателей, Глеб, слегка понизив голос, продолжил:

– Хасан заверил посла, что каждый воин, из его многотысячной армии, готов выполнить любой его приказ. Хасан предложил султану мир. Ошарашенный посол уехал к султану…

– Вот бы мне так, – с завистью в голосе сказал Стас. Его глаза пылали, каким-то странным светом, корпус подался вперед, кисти рук сжались в кулаки. Казалось, он завидовал не Хасану, а его фанатично преданным бойцам.

– Успокойся, Стас, – положил ему на плече свою руку Игорь. – Конечно, «опустил» Хасан султана капитально…

Стас не обратил на него, ни какого внимания. Мысленно он был далеко там, на крепостной стене рядом с Хасаном.

– Осмеянный султан направил в Аламут военную экспедицию для покорения зарвавшегося «анархиста», – чуть не на шепот перешел Глеб. – Этот поход полностью провалился, как, впрочем, и все остальные походы султана на Аламут.

– Крутой пацан, – заметил Игорь. – Сразу видно – боец!

– Что дальше? – поторопил рассказчика Антон.

– Дальше, – умышленно «постным» голосом, небрежно продолжил Брагин, – секта «Низарус» разрослась до невероятных пределов, Хасан построил еще несколько неприступных крепостей. Кто только не осаждал «Аламут»… Даже крестоносцы французского короля в 1098 году осаждали крепость. Еле живы, остались… Короче, Хасан умер в 1124 году, он прожил почти девяносто лет. А организация, созданная им, действовала до… 1256 года. Ее разгромила монгольская армия. Остатки ассасинов разбежались кто куда…

– Жалко, – с досадой, резко «рубанул» Стас. – Такая организация!

– Подумаешь… Наемные убийцы, – поежившись, попыталась возразить Даша.

– С чего, ты, взяла? – вдруг, набросился на нее Гриша.

– Да с английского, если перевести это слово… – начала оправдываться девушка, – можете в словаре посмотреть.

– Делать нам больше нечего! – возмутился Игорь. – Тоже мне – классная дама!

– Сами, вы – двоечники! – обиделась Даша.

– Ладно, – успокоил парней Стас. – Интересно, как этот Хасан готовил таких преданных бойцов?

– Очень просто, – пояснил Глеб. – Хасан «крутился», жульничал… Он «вешал лапшу» молодым парням, что он всемогущий Имам, то есть духовный учитель. Для большей убедительности он обещал «молодым» рай небесный, если они будут беспрекословно выполнять все его приказы.

– Так они ему и поверили, – засомневался Стас и предложил свое объяснение данному «феномену»: – Скорее всего, Хасан платил им много денег…

– А ты за деньги бросишься в пропасть? – серьезно спросил у Стаса Игорь.

–Я? – Стас замялся с ответом.

– Дело не в деньгах, – решил пояснить ситуацию Глеб. – Хасан обрабатывал их другим способом…

– Каким? – от любопытства Стас привстал со стула.

– Он проделывал фокус с отрубленной головой…

– Давайте не будем… – заикнулась было Даша.

– Цыц! – махнул на нее рукой Гриша.

– А ты не «цыкай», – с обидой огрызнулась девушка и надула свои пухлые губки. – Я боюсь, – прошептала она, обращаясь к Глебу.

– Люблю «ужастики»! – нарочно громко сказал Антон. – Террор всякий…

– Голова находилась в чаше, которая состояла из двух отдельных створок. Хасан разговаривал с отрубленной головой… Рекруты, которые, кстати, набирались из бедняков и нищих. Начинали верить в могущество своего имама. После демонстрации своего могущества, Хасан показывал ошарашенным юношам райский сад. Но перед тем как войти в него, они выпивали вина, курили гашиш… и только потом попадали в райский сад. А там… красивые девушки занимались с ними любовью. Когда парни приходили в себя, Хасан обещал им этот рай навечно, если они будут его беспрекословно слушать. Вот таким образом юноши становились «хашишиинами»… еще их называли «ассасинами»… от слова «гашиш».

– А если по-английски, то будет… – оживилась Даша, – Assassin – наемный убийца.

- Слышали! – перебил ее Стас. – Теперь мне все ясно, – принялся рассуждать он. – Молодец! Лихо придумано… «гашиш»… я же говорил, что моя «травка» себя еще покажет! Райский сад! Вот это идея! Здорово! Вот, что я буду обещать моей «пастве»… Да, что там обещать, – размечтался Стас, – я им его предоставлю! Теперь я понял как надо «толкать» товар «грамотно».

– «Хлопнуть» бы по этому поводу, – предложил Гриша. – Кто сходит? – спросил он у одноклассников.

– Что водка! – засуетился Стас. Он стал сам не свой. Вскочил с места и лихорадочно принялся рыться в своих карманах. – Я, я предлагаю вам… всем желающим «откушать» моей «травки»… вот это «приход»! Вот это «нирвана»! Рай на земле! Кому дать? Бесплатная акция!

– Дай мне, – тихо попросила Даша.

– Пожалуйста! – Стас, с радостью, сунул девушке в руку пакетик. – Кому еще?

Парни молчали. Видимо их, все-таки, больше интересовал «приход» через алкоголь.

– Боитесь? – торжествующе поинтересовалась девушка. – А я – нет! Сейчас… – и тут ее осенило, – давайте «трубку мира»! А?

– Давайте! – поддержал ее Антон.

– Конечно можно, но… – замялся, почему-то Гриша.

– Я несколько затяжек… и все, – сообщил Игорь.

– Я не буду, – наотрез отказался Глеб.

– Струсил, «ботаник», – решил «подцепить» его «на крючок» Стас. – Увидишь райский сад… давай!

– Мне и на кухне не плохо.

– Ладно, не тяни Дашка!

– Что я, что ли папиросу «набивать» буду?

– Ладно, давай я, – согласился Стас. Он ловко освободил папиросу от табака и наполнил ее «травкой». – Ох, и оторвемся в раю!

– Что-то я сомневаюсь… – решил немного «приспустить» его на землю Игорь.

– Сам не хочешь, другим не мешай! – быстро «осадил» его Гриша и продолжил: – Сейчас «поплывем» в райский уголок.

– Посмотрим на рай хоть одним глазком, – подхватил «тему» Антон.

– Отрываешься от коллектива Глеб! – напористо сказала Даша Брагину, когда он отстранил в сторону ее року, манерно держащую между указательным и средним пальцами дымящуюся «трубку мира».

– Дай мне, – поспешно взял у девушки папироску с «дурью» Антон. Он медленно затянулся и замер с полузакрытыми глазами. Из его открытого рта тонкой струйкой струился, словно ручеек, «райский воздух».

– Вот это по-нашему! – одобрил Антона Стас. – Рекомендую всем последовать этому хорошему примеру. Ну, ладно… затянулся, передай «трубку» дальше. Бери, Игорь. Посети райский сад.

– Разве только «одним глазком» посмотреть, – сказал Игорь, покосившись на папироску.

– «Глазком»? – хлопнул его по плечу Антон. – Смотри в оба! Любуйся красотой!

– Пусть таращится… не жалко, – подмигнул Стасу Гриша.

– Хватит вам, – одернула хвастунов Даша. – Может он в первый раз. Не бойся. Игорь.

– А я и не боюсь! – хорохорился Игорь. – Подумаешь… Райский сад, и не в таких переделках бывал, вот на той неделе… Мы по бутылке на брата приняли. И ничего…

– Это когда? С кем? – заинтересовался Антон. – Почему меня не позвали? – с легкой обидой поставил он вопрос «ребром».

– Да это мы… я… экспромт получился… Слава предложил… у него халтура подвернулась… – залебезил Игорь, сообразив, что «ляпнул» лишнее.

– Об этом потом, – вернулся к «красной нити» разговора Стас. – «Трубка» в холостую «работает».

– Давай ее сюда, – потянулась рукой к папиросе Даша.

– Другим оставь, – забеспокоился Стас. – А впрочем, кури! У меня еще есть… где-то тут… – он энергично зашарил по своим карманам. – Да где же? – возмутился Стас. – Вот влип… первый раз такое…

– Не суетись, – успокоил его Игорь. – И этого для первого раза достаточно.

– Я принесу… – Стас хотел, уже было, куда-то исчезнуть за «товаром».

– Куда, ты? Пропустишь самое интересное… – потянул его за рукав Гриша.

– Да, что я … «глюки» не видел, – буркнул Стас, пробираясь к выходу.

– Я не о «мультиках», – зашептал Гриша Стасу прямо в ухо. – Посмотри какая «гурия»… – глазами указал он ему на Дашу.

– Подумаешь, – отмахнулся, было, Стас, но тут же остановился. Его озабоченное успешным бизнесом лицо преобразилось. – А что. Это идея…

– Райский уголок организовать можно, – возбуждено продолжал шептать Стасу в ухо Гриша.

– Хорошо, – согласился Стас.

– Больше двух – говорим вслух! – крикнула Даша, понимая, что этот шепот имеет к ней самое прямое отношение. – Что вы там надумали?

Стас. Указывая широким жестом руки на присутствующих молодых людей, театрально сказал:

– «Рекруты» жаждут попасть в райский сад… сладкое вино любви… красавицы…

– Что? – насторожилась девушка, начиная понимать суть «шепота» Стаса и Гриши.

– Правильно! Хорошая идея! Начнем с танца живота! – не вовремя вмешался в разговор Антон, чуть было не испортивший своей болтовней все дело.

– Что, что? – сжалась в комок Даша, глазами намечая возможные пути отступления. – Который час? Мне пора…

– Детское время, – ласковым голосом ответил ей Гриша. – Все свои.

– Не много ли? – словно слепой, на ощупь, разведывала обстановку девушка.

– Тут всего-то, – Стас окинул взглядом притихших, в сладострастном ожидании «чуда» райского сада, парней.

– Я, не в счет. Иду домой, – быстро сказал Брагин.

– О! – обрадовался Гриша. – Совсем ничего.

– Как домой? – с обидой в голосе спросила Даша, и подумала: «Наплел про райский сад, а сам в кусты… Странный мальчик».

– Так, посуду долой! – засуетился Антон в создании танцевальной обстановки. – Импотентов просим покинуть квартиру.

Парни одобрительно «фыркнули».

– Всем пока, – не обращая ни какого внимания на реакцию окружающих, спокойным голосом сказал Брагин. Подмигнул, растерянной неожиданным поворотом, Даше и пошел к выходу.

– Глеб, я с тобой! – рванулась Даша к выходу. У входной двери догнала его и громко шепнула: – Я, что тебе не нравлюсь?

– Нравишься… даже очень, – не глядя на девушку, ответил Глеб, не спеша, надевая туфли.

– Правда? – кокетливо уточнила Даша.

– Правда, правда, – ответил за Брагина Стас, обняв девушку за талию. – Не видишь, молодой человек торопится. Он занят. Не будем ему мешать. Зрителей полон зал, стол свободен. Музыка, что надо. Пока Глеб. Будут деньги – заходи…

– До свидания, Хасан, – «мурлыкнула» опьяненная водкой, «дымом» и мужским вниманием девушка.

– До встречи секс бомба. Пока парни!

Глеб со Стасом солидно, по-взрослому, пожали друг другу руки.

– И со мной, – скромно протянула свою ладошку Даша.

Глеб осторожно и нежно пожал ее руку.

Девушка, наигранно, потупила глаза и сказала:

– Всех завел. Боишься? Не бойся… я добрая, всем хватит. Хочешь, ты, первым будешь?

– Спасибо, в другой раз.

– Жаль, – по простому, без всяких женских «прибамбасов» искренне сказала Даша.

– Сквозняк… надо бы дверь закрыть, – прервал идиллию прощания Стас и осторожно закрыл входную дверь.

– Иди в зал! – бодро скомандовала девушка. – Я сейчас дам вам «жару»… И не таких имела.

– Спешу занять место в первом ряду. Надеюсь, я буду первым?

– Посмотрю на твое поведение. Собравшиеся там, – Даша кивнула головой в сторону комнаты, – не импотенты?

– Нет! Настоящие мужики. Потенциальные «ассасины». Только прикажи, умрем!

– Вот еще! А с кем же я буду предаваться любовным забавам?

Стас хлопнул в ладоши и с радостным криком: «Братва, готовь «перцы» к работе!», – рванулся в комнату.

Даша, походкой «профессионалки», направилась за ним.

Тринадцатая глава

ПРОБНЫЙ ШАР

 

Осенние дни прошли в термосхватках и гидробаталиях. Сухая, солнечная погода боролась с размазней непогодой. В течение суток «власть» переходила из рук в руки. Утром – ясно, тепло, хорошо. К обеду… безжалостные темно-синие тучи, словно громадные морские волны, напористо «накатывают» всей своей массой на беззаботно-яркое, лучезарное солнышко…

Каменный город погружается в пасмурно-серую, дождливо-холодную массу, все его «содержимое» сжимается до размеров дождевой капли, только вековой гранит стоек и непоколебим в своем желании «удержать» город в своих каменных «руках»…

К вечеру… огненный шар, виновато потупив в сырой асфальт свои желтые лучи, вновь доверчиво смотрит алым оком в окна разношерстных зданий и любознательные глаза людей, животных, птиц. Все хорошо и, кажется, что жизнь прекрасна, но это только, кажется, да и может ли жизнь быть «прекрасной» или «не прекрасной»? Ведь ее красота зависит от нашего восприятия, нашего понимания, нашего отношения, нашего поведения… Кто-то радуется солнцу, а кто-то дождю, каждый стремится к своему счастью… Счастье индивидуально, а почему? Неужели нет всеобщего, универсального счастья?

Зима, нехотя, берет «бразды правления» в свои руки. На первых порах, она осторожна, кажется, что зима «отчаянная либералка»… Плюсовая температура, если снег, то обязательно с дождем. Кратковременный мороз – не более чем «остроумная шутка»… И снова «рутина» — дождь… Мягкая земля «лоснящаяся» лужами… Чавкающая под ногами и шинами автомобилей желто-соленая «жижа» из мокрого снега и градиентов антисоленого «покрытия» дорог и дорожек. Разворачивается зима, не спеша… Пронизывающий любую одежду ветер… Незначительное потепление и обильный снегопад… Мороз… начинается настоящая зима, с простудами, праздниками и прочей мишурой.

Народ доволен… Ему хоть бы, что! Принял «на грудь» и вперед… Лыжи, санки, коньки, зимняя рыбалка – все нарасхват…

Весна! Славное время года! Но, первый месяц – темный, чахлый, морозный. Второй – вроде ничего. Третий – подготовка к экзаменам, сдача зачетов, подведение итогов, одним словом, светопреставление. Огромная нагрузка на организм, а впереди – лето. Вступительные экзамены…

*     *     *

Глеба Брагина нюансы погоды совершенно не интересовали. В выпускном классе каждый день – это ступенька лестницы многоэтажного дома человеческого бытия.

Чем выше «этаж», тем значимей ниша социального положения с «дежурным набором» возможностей, льгот и привилегий. Кто-то стремится вверх к финансовому благополучию, социальному уважению, искреннему восхищению, коварной зависти, а кому-то и на первом «этаже» не плохо «живется».

Глеб Брагин выложился «на все сто». Усердно занимался с репетиторами… Успешная сдача школьных экзаменов… Получение аттестата зрелости и вновь занятия, подготовка «до седьмого пота», сдача вступительных экзаменов…

Наконец все экзамены позади. Глеб – студент первого курса института. Поступил на исторический факультет.

Родители, хотели, что бы он выбрал что-нибудь попрактичней, попрестижней, но, когда узнали, что Глеб успешно сдал экзамены и принят на первый курс очного отделения – успокоились. «Синица» в руках то же не плохо. А там «жизнь покажет».

Глеб же был полностью доволен собой.

Незамеченное лето прошло.

Наступили студенческие будни.

Учиться Брагину было интересно. Знания так и «липли» к его трудолюбивой голове.

А тем временем, в котле российского государства «бурлила молодая демократия». Молодежь активно участвовала в политических «баталиях» «взрослых» политиков.

Быть в центре, рисковать, изобретать что-то новое, надеяться на лучшее, быть вместе, стремится к победе – все это, конечно, привлекало молодежь, кружило ей голову, да и не ей одной. Благ демократии хотели все и по больше, но не все ими смогли воспользоваться в силу ряда субъективных и объективных причин.

Общественно-политические движения, политические партии, стихийные митинги. Все говорят много, красиво, по делу, «в десятку». Критикуют, обещают, стучат себя в грудь, божатся…

Политические симпатии, как глаза, «разбегаются» в разные стороны. Хочется всего и по больше, причем, не завтра, а сейчас, сию минуту.

И каждый лидер уверяет, что он может, он даст, он «мессия»… только проголосуйте, только выберите… ну, что вам стоит? И вы в «раю»! Честное слово, потому что он, и только он знает – «как надо».

Страна, общество, коллективы, поколения, семьи разрываются на части всевозможными выборами и решениями, словно стадо без вожака, народ шарахается «в правовом поле» из стороны в сторону…

Беспредел набирает силу… народ устал ждать. Личное, частное, общественное перепуталось, переплелось. Образовался единый монолит – мафия…

Наконец-то свершилось! Сатана в образе антисистемы восторжествовал! Страна укрощена. Бери, не хочу…

На первом и втором курсах Брагин присматривался. Он больше слушал, наблюдал, чем говорил. Свое мнение, свои взгляды по тому или иному «щекотливому» вопросу публично не высказывал. Политическая составляющая его мировоззрения зрела, набирала силу… «лежала под сукном» политического момента.

На третьем курсе, идейно «оперившийся» Глеб, решил попробовать свои силы в политической борьбе «местного значения». Благо публичные дискуссии, в институте, велись свободно, открыто и очень наивно. Никто ни кого не боялся, так как никто, ни кого не воспринимал всерьез. Куда интереснее было заработать свой «первый миллион», чем серьезно учиться. Культура, духовность, милосердие превратились в пустые слова. Вольная жизнь бесцеремонно навязывала свои ценности. В умах ошарашенных демагогией людей безраздельно торжествовала жажда легкой наживы. Весь смысл жизни беспрекословно подчинялся ей. Общество, в очередной раз, меняло «окрас», превращаясь в общество «потребителей». Оно безжалостно отторгало «чужеродную ткань» – науку, искусство, образование, здравоохранение и, конечно же, промышленность с сельским хозяйством. Торжествовала торговля. Купля-продажа. Деньги, деньги… сегодня, сейчас. Жизнь в «кастрированном» государстве бурлила, кипела. Обыватель «гарема потребления», заплывая жиром, богател, глупел и радовался.

*     *     *

Закончилась третья пара. Глеб вышел из аудитории и прогулочной походкой, не спеша, направился к выходу. Настроение у него было отличное. Домой идти не хотелось. На первом этаже, в просторном холле, у окна с пыльными стеклами и широкими подоконниками, обильно усыпанными окурками свободолюбивых студентов, в клубах сигаретного дыма, оживленно беседовали Маша Туркова и Юра Шмелев. Курить в здании, конечно же, было запрещено, но какое юное дарование устоит перед соблазном нарушить установленные, какой-то администрацией порядки, правила, нормы.

Брагин, проходя мимо не замечающих его однокурсников, слегка поморщился от табачного дыма, но услышав отдельные фразы разговора, остановился.

Студенты увлеченно обсуждали, меняющуюся с головокружительной скоростью, политико-экономическую ситуацию в стране.

Заинтересовавшись, Глеб подошел ближе.

– Что, интересно? – спросила Маша, грациозно стряхивая пепел с тоненькой, как спичка, дамской сигареты на пол.

– Все не тек просто, – загадочно ответил Глеб.

– Ты, вроде политической «мозаикой» не увлекался раньше? – поинтересовался у него Юра.

– Вчера нет. Сегодня да.

– Вот как! – воскликнула Туркова, приподняв удивленно черные дуги ухоженных бровей.

– Красивые, – в полголоса сказал Брагин, с интересом рассматривая брови девушки.

Маша потупила глаза от неожиданного, откровенного комплимента.

– Хорошо, – подвел «черту» Шмелев, энергично затолкав окурок в щель между оконной рамой и подоконником. – Если есть что сказать по существу. А не по… – он посмотрел на девушку.

– А что? – вызывающе агрессивно спросила Маша. – Глебу интересно, – и бархатным голосом предложила Брагину: – Пошли в общежитие. Там у нас сейчас с ребятами пивная «тусовка» намечается.

– Не «тусовка», – с досадой поправил Юра, – а дискуссия. У меня в комнате собираются «продвинутые» ребята. Решаем вопросы…

– Хотим к какому-нибудь общественному движению присоединиться…

– Сами организуем, – важно перебил девушку Шмелев.

– Пошли с нами, – предложила Маша игривым голосом и взяла Глеба под руку.

– Пошли, – ответил слегка удивленный таким поворотом событий Брагин.

– Мы уже работаем над программой, – хвастливо продолжал Юра, обгоняя экспромтом образовавшуюся пару.

Студенты бодрым шагом отправились в импровизированную «штаб-квартиру».

*     *     *

Вот уже несколько месяцев комната общежития, в которой проживал Шмелев, по вечерам становилась «общественным полигоном» на котором проверялись на прочность вольнолюбивые теории обустройства пост советского пространства. Любой желающий мог высказать свою точку зрения по вопросу качественно новых преобразований, осуществляемых демократами в только что «освобожденном» от советской «скверны» государстве. О коллизиях такого «освобождения» для населяющих его вольных граждан, которые оказались почему-то вдруг в одинаковых «стартовых» условиях. О зарождающемся поколении «новых» людей. Об устаревшей «биомассе», которой был дан «старт» уже несколько лет назад, а она все еще в нерешительности переминается с ноги на ногу на «одном месте». Многие, многие почему-то сомневались в возможности успешной «модернизации своих легких» перед «забегом».

*     *     *

По-хозяйски, с гордо поднятой головой Юра шествовал по давно не мытому полу длинного, узкого коридора общежития.

Глеб с Машей шли за ним, держась за руки. Девушка после невинного комплимента в адрес ее внешности не отходила от Брагина ни на шаг.

Остановившись у двери своей комнаты, Шмелев тихо и как показалось Глебу осторожно, стукнул пять раз согнутым указательным пальцем в обшарпанную, старую дверь.

Голоса, доносившиеся из комнаты, стихли.

– Свои! – весело крикнула Маша.

– Щелкнула «зубами» собачка накладного замка. Дверь приоткрылась на всю длину стальной цепочки.

Показалась огненно рыжая шевелюра Коли Бубнова полненького паренька среднего роста. Его пухлые губы изобразили подобие улыбки:

– Заходите. Быстрее, быстрее! – возбужденной скороговоркой затараторил он однокурсникам и быстро снял цепочку.

Ребята вошли в комнату.

Комната, как и все комнаты в студенческом общежитии, была «упакована» стандартной, казенной мебелью. В комнате кроме Коли находилось еще трое ребят. Двоих, Витю Портнова и Женю Шубкина, Глеб знал, а вот третий, парень лет двадцати пяти, плотного телосложения, рослого с белым ежиком волос и нежными чертами лица Брагину был не известен.

– Знакомься, – широким жестом указал Юра Шмелев на парня.

– Василий Рыков, член партии «Степные демократы», – представился парень, важно протягивая руку для рукопожатия.

– Глеб, – представился Брагин и с постным выражением лица вяло пожал большую, пухлую ладонь с тонкими, красивыми пальцами.

Парень удивился. Видимо он не ожидал такой «прохлады» со стороны незнакомца.

Что бы подчеркнуть повторно уже «жирной чертой» свою значимость он спросил у Брагина:

– Вы, представитель, какой партии?

– Своей конечно, – шутливо ответил Глеб.

– Как? – переспросил совершенно «выбитый из колеи» Василий. Такого неуважения к своей персоне он не ожидал. – Ершистый электорат пошел, – сказал он Юре.

– Глеб толковый парень. Политикой увлекается, – усиленно принялся «презентовать» Брагина Шмелев.

– Политикой? – переспросил Василий и медленно наполнил свои легкие далеко «не свежим» воздухом комнаты.

– Давайте откроим форточку, – предложил Глеб.

– Давайте, – подхватила его идею Маша. – Дышать нечем. Накурили тут.

– У нас же дискуссия, – недовольно-оправдательным тоном сказал Витя.

– Вопрос стоит по существу, – пояснил Женя. – Рыночные отношения. На наших глазах рождается свободная Россия. Мы словно на Диком Западе. Переселенцы со старой общественно-экономической формации.

– Выходцы из Старого Света, – пояснил вежливо Витя. – Мы, первопроходцы! Строители «железной дороги», по которой идет «локомотив» перестройки. Громко гремят на «стыках» рыночных отношений «колеса» приватизации. Рыночные отношения неизбежны, как «девятый вал». Жаль народ. Мрет бедняга. А думали, что будет наоборот.

– Не скули «на переходе», – одернул его Коля Шмелев.

– Красиво сказал, но грустно, – мечтательно пропела Маша.

– Главное, верно! – серьезно сказал Юра.

«Старожилы» комнаты внимательно смотрели на Глеба. Брагин понял, что настал его «звездный час».

– Все это интересно. Нам необходимо это обсудить, – осторожно начал «обследовать» незнакомое политическое «пространство» Брагин.

– Что ж, мне важно ваше мнение, – покровительственно сказал Шляпкин. Он уселся на стул и приготовился слушать.

В комнате воцарилось молчание. Все уставились на Глеба.

Брагин осмотрел комнату и ее обитателей. Едва заметно пожал плечами и начал сухо, по-деловому:

– Не кажется ли вам, что наша перестройка чем-то напоминает события, происходившие несколько столетий назад на континенте Северная Америка? Старый свет. Новый свет. Переселенцы из «старого» в «новый». Авантюристы, искатели приключений. Люди в поисках лучшей доли. Все жаждут обогащения. Золотая лихорадка. Дешевая рабочая сила. Создатели нового государства. Мы используем те же технологии создания нового государства, что и США. Не удивительно, что уже устаревшая «синтетическая оболочка» трещит по швам на могучих «плечах» самобытного государства. «Заморские тряпки» для нищих духом. А, мы, сами «разрубим» ситуацию. Исчезает одно государство. На его месте возникает новое государство. Граждане этого государства быстро обогащаются, продавая все и вся направо и налево. Тотальная безнаказанность. Огромная жажда наживы любым способом. Мы находимся на рубеже двух эпох. На рубеже создания нового государства. На наших глазах создается империя. Мы создаем ее.

– Мне нравится ход вашей мысли, Глеб, – довольным голосом произнес Василий. И торжественно продолжил: – Мысль о создании «Славянской империи» серьезно прорабатывается нашей партией «Степные демократы». Членом, которой я являюсь.

– Партией? – спросил Брагин.

– Конечно, приятель, – хлопнул его по плечу Шмелев. – Ты, наверное, думал, что мы здесь пиво «глушим»?

– Я так не думал.

– Не пыжься, «сдуйся», – обратился к Юре Коля Бубнов. И посмотрев на Глеба озорными глазами, проинформировал его: – У нас тут всякий народ «трется». Бывает, и по пиву «сделаем».

– Предупреждаю! – резко перебил Колю Шляпкин. – Мы, серьезная организация! Мы, ставим вопросы!

– А когда решать будете? – насмешливым тоном бесцеремонно поинтересовался Брагин.

– Мы еще молоды. К сожалению, нам не все вопросы пока по силам, но мы не останавливаемся на достигнутом. Придет время, – и Юра осекся, уловив на себе строгий взгляд Василия.

– Мы выйдем на должный уровень и оптимальные параметры, – туманно закончил мысль Шмелева Шляпкин.

– Ясно, – по-простому сказал Глеб.

– У нас строго. Дисциплина, – пояснил Шубкин. – А прения, – посмотрел на Колю, – и всякие прочие вольности – это еще не показатель. Главное – мы растем, набираем силу, существуем. Мы – действительность политического спектра. И с нами уже начинают считаться. Мы начали путь во власть. Со стороны может показаться, что мы политически «не вменяемы». Но мы знаем, чего хотим, – дополнил предыдущего выступающего Василий. К тому же, вы, сами сказали, что…

– Я пришел сюда вести конструктивный диалог.

– Диалог? – удивился Шубкин. – Разве тебя созданная нами партия «Славянский союз» не устраивает?

– Меня не устраивает ни партия. А отсутствие мнений. Есть одна точка зрения, а разных мнений нет. У меня свой взгляд на политическую ситуацию в стране. У меня свое мнение по вопросу выхода из кризиса. Мне импонирует ваша точка зрения, но я хотел бы вот о чем поговорить с вами, узнать вашу точку зрения… услышать ваше мнение по существу вопроса.

– Ты пытаешься навязать нам дискуссию? – прямо спросил Василий.

– Ты не согласен с нами? – насторожился Юра.

– Ребята, – вмешалась Маша. – Давайте не будем давить на Глеба. Вы еще не знаете, что он хочет сказать, а уже так агрессивно настроены.

– Мы не агрессивны. Мы бдительны и осторожны, – заметил Бубнов, видимо больше для сглаживания своего «конфуза» с пивом, чем действительно для пользы дела.

– Давайте к делу, – стимулировала диалог Туркова. – Довольно красоваться друг перед другом! Говори, Глеб, если есть, что сказать. Давайте выслушаем человека, если уж его пригласили.

– Говорите! – громко сказал Василий, обращаясь к Брагину. – Мне кажется, что у нас много общего.

– Согласен, – кивнул головой Глеб. – Но, обсудить точки зрения необходимо. Вы, – обратился он к Шляпкину, – член партии «Степные демократы»?

– Да, – важно кивнул головой Василий. – Я, член этой партии уже почти год.

– Солидный срок, – «втиснулся» в разговор Юра. И скороговоркой продолжил: – Он консультирует меня. Я решил создать свою партию – «Славянский союз». У меня много сторонников. Мне необходимо пройти регистрацию. Стать официальной политической структурой.

– Значит это твоя партия? – наконец-то разобрался Глеб в «лабиринте» политического «спектра».

– Да. А что?

– Цели, задачи, программа…

– В стадии разработки. Но, генеральная линия уже есть, как говорится, был бы скелет, а мясо нарастет! – Шмелев заметно повеселел.

– Мы, – прервал разговор сокурсников, Шляпкин, – слушаем вас, Глеб.

– Да, конечно! Извините, я отвлекся. Но мне необходимо знать…

– Не туфта ли все это! – задорно крикнул Коля.

– Опять ты! – строго прикрикнул на нарушителя Василий.

– А что! Нельзя? – независимо огрызнулся Бубнов. – У нас дискуссия!

– Дискуссия дискуссией, но дай человеку сказать, – выполнил «роль» третейского судьи Витя.

– Пусть говорит, – «погасшим» голосом согласился Бубнов.

– Разве мы уже не ведем диалог? – развел руками Глеб. – Мы высказываем мнения, которые в чем-то различны, а в чем-то схожи. И это нормально. Ведь только всевозможные помехи, трудности, лишения способствуют претворению в жизнь, доведению до логического конца задуманного.

– Согласен, – с готовностью ответил Василий. Он встал, закурил. Резко повернулся лицом к Брагину и отчеканил: – Политические взгляды должны иметь определенную философско-этическую направленность.

– Необходимо свести до минимума существующий антагонизм между обществом и государством, – предложила Маша. Ее глаза горели, как два красных уголька на пепелище костра в темноте ночи.

– Между людьми и определенной, применяемой сейчас государством моделью управления обществом, – уточнил Юра.

– Дадим человеку – микрокосму порядок и истину вселенной! – словно на демонстрации, воодушевлено, воскликнул Коля и хлопнул Витю по плечу. – Ты согласен?

– Еще бы! – весело отозвался Портнов. – Необходимо виртуозным искусством правления достичь всеобщего блага. Мудрое, справедливое правление – задача Рая на Земле.

– Одна из насущных задач стоящих перед нами, – пустился в объяснения Бубнов, горячась все больше и больше, – запустить человеческое «начало», что бы общество почувствовало себя равноправной частью мирового космического порядка.

– Ну, ты, загнул, – ехидно усмехнулся Женя. – Полет в облака! А финансы? Не будем забывать и о более рациональном взгляде на устройство мира, государства и власти. Рынок. Экономические отношения.

– Согласен, – мягко перебил оратора Витя. – Но, — и интеллигентно почесал переносицу, – человек для успешного своего развития нуждается в индивидуальном подходе к себе, как субъекта политического процесса.

– Виктор прав, – еле слышно сказала Маша. – Нам необходимо обязательно учитывать моральные, религиозные, культурные, мировоззренческие установки личности.

– Согласен с Машей, – тяжеловесно, словно каток по рыхлому асфальту, начал вещать Шляпкин. – Работа с людьми и заключается в коррекции их мышления, поведения, привычек, условных рефлексов. Политика не абстрактна. Она конкретна. Партия не только эффектно обещает избирателю Рай на Земле. Она должна воспитывать своих членов, культивируя в их сознании декларируемые ценности.

– Для успешного выполнения этой задачи необходим стержень – идея, – спокойно заметил Глеб. И, не встретив «сопротивления», быстро пояснил свою мысль окружающим: – Отсутствие единой идеи ведет к безвластию, политической анархии в лице существующей многопартийной системы. Ведет к идеологической неразберихе, апатии, духовной смерти. Старые базовые идеи уничтожены, а новые «заморские» не привились, потому что у одних они вызывают отвращение, у других не понимание, у третьих полное безразличие к ним.

– Конечно! – хлопнул в ладоши Коля. – Процесс преемственности ценностных установок от поколения поколению прерван.

– Это понятно. Изменилась экономическая база. Часть ценностных установок «вышли из боя», устарев исторически. Они не могут быть использованы новым поколением. Солидный социалистический опыт, коммунистические традиции оказались для рыночной экономики не приемлемыми, – лихо представил обсуждаемый вопрос в свете «рыночных отношений» Женя.

Бубнов искоса посмотрел на Шубкина и, стукнув кулаком по столу, объявил «приговор»:

– Человек, смеющийся над идеалами своих предков, достоин презрения! Такой человек опасен для общества – это враг номер один!

– Я думаю, – решила вернуть дискуссию в конструктивное русло Маша, – конкретные исторические эпохи предлагают человеку, как частице огромного социума, различные варианты решения насущных чаяний человечества о справедливой, сытой, культурной жизни.

– Правильно, Маша! – подхватил и развил в своем амплуа, ее идею Витя. – Мы перевернем сознание. Вернем интеллект в первобытные райские кущи мирского бытия. Законы Поднебесья вечны, а все, что сейчас – суета. Все суета, как сказано в Библии.

– Глеб, почему ты молчишь? – укоризненно спросила Туркова.

– Да. Нам интересно ваше мнение, Глеб, – медленно проговаривая каждое слово «заострил» мысль девушки Шляпкин.

– Я считаю, – начал уверенно Брагин, – Что для успешного развития государства необходима идеологическая монополия. Только она способна объединить общество и повести за собой. Только монолит способен успешно решить любую стоящую перед ним задачу. В истории таких примеров много. Разброд мнений приемлем для дискуссии, но не для принятия решения. «Раздача» идеологического «поля» по интересам в частные руки усугубило положение дел на политическом пространстве России. Политические партии, движения, блоки разрушили генеральный вектор идеологической направленности социума Советского Союза. Предложив взамен разрозненные «партизанские вылазки» против существующей действительности. Имитация бурной деятельности «разноцветными» господами «из народа» ни чего не имеет общего с «твердой поступью» генеральной линии государства. «Моськи» возомнили себя вершителями человеческих судеб на постсоветском пространстве. Какая наивность! «Мещане во дворянстве»! Жалкие политические спекулянты «питающиеся» сиюминутной выгодой! Их место на «свалке» истории. О них забудут сразу же, как только эти «любители самодеятельности» сойдут «со сцены» политического пространства России.

Высокие слова оратора максимально активизировали внимание слушателей.

Василий Шляпкин, забросив ногу за ногу, облокотился на спинку стула и, прищурив глаза, пристально смотрел на Глеба. Юра Шмелев, что-то шептал Коле Бубнову. Женя Шубкин, с калькулятором в руках, в ожидании слова сидел с полуоткрытым ртом и пристально смотрел на Брагина. Он был готов в любой момент озвучить экономические выкладки зарождающегося капитализма. Маша Туркова очень переживала за Глеба, и это было видно невооруженным взглядом. Только Витя Портнов смиренно сидел на деревянной казенной кровати покрытой одеялом синего цвета и едва заметно шевелил губами. То ли молитву читал, то ли проклинал Антихриста.

– Весь этот партийный «винегрет», – продолжал уверенно Глеб, – дестабилизирует политическую обстановку в обществе. «Растаскивает» людей на группы, дезорганизует общество. Превращает целеустремленные личности в сытых, никчемных индивидов-обывателей, живущих только для себя, для своего блага. Эффективность самобытной государственной политики искусно подменяется неимоверным множеством идеек интеллектуально разрушающих общество.

– Позвольте! – вступил в полемику Василий. Он встал со стула и прошелся по комнате, на ходу формулируя свой веский аргумент: – А как же плюрализм мнений? Свобода мысли? Слова? – Шляпкин сел на свой стул и окинул вопросительным взглядом присутствующих.

– Попахивает идейным волюнтаризмом, – заерзал на стуле Коля.

– Во многих развитых странах, – «ворвался» в разговор Женя, – растет волна протеста против экономического культа монополий. Антиглобалисты выступают за свободную конкуренцию.

– Однако, – непоколебимо двигался к своей цели Брагин, – я говорю не о борьбе за территории на земле, воде, воздухе, а за взгляды, духовные ценности, идеи на безмерном пространстве интеллекта человечества. Мы не в театре на премьере, где собрались зеваки отдохнуть. В «окопе» отсидеться не удастся. На «фронте» интеллектов не бывает мирного затишья. Вперед! В атаку! Победит сильнейший!

– Ты проповедуешь насилие над личностью! – возмутился Портнов. Но, как только все посмотрели на него, он моментально успокоился. Смиренно потупил глаза, словно извинялся за столь дерзкое высказывание.

Витя спокойно, едва слышно, добавил:

– Ситуация не нова. Еще Лютер высказывался, что дело веры свободно, и никто не может принуждать.

– Это он о церкви, что она не может приблизить человека к Богу, – авторитетно пояснил окружающим Юра. И осуждающе добавил: – Мы здесь о деле, а ты общие фразы бросаешь. Абстракцией занимаешься!

– В словах Вити есть рациональное зерно, – замолвила словечко за Портнова Маша. – Человек верит по убеждению, а не по принуждению.

– Согласен, – одобрил Туркову Глеб. – Средства принуждения лидеру ни к чему. Видимо, меня не так поняли.

– Как сказал, так и поняли, – задорно со злорадством вставил словечко и Коля.

– Главное – это власть над энергией мысли, – сказал, что «отрубил» Глеб. – Энергия мысли – это такая мощная сила, – мечтательно продолжил он. – Энергия может все, – поставил «точку» Брагин.

– А воля? – вдруг напал на Глеба Витя. – Без нее энергия статична. Еще Августин Аврелий утверждал, что воля человека основополагающий компонент его действия. Человек свободен в вопросе ее использования, как в личных, так и в чьих-то интересах.

– Я не знаю, кто такой Аврелий. – начал с пафосом Коля, нарочито бравируя своей показной «серостью». Таким образом, он хотел подчеркнуть свою самобытность, состояться, как независимый мыслитель, а не «прихлебатель» с чужой интеллектуальной «ладони». – Преодоление препятствия, – начал «гнуть» свою линию Бубнов, – есть уже само по себе изменение окружающего человека «статичного» физического, социального, культурного пространства. А изменение, преодоление чего-либо – это качественно новый, революционный процесс.

– Я считаю, – «уперся» и Глеб, отстаивая свою точку зрения, – что в настоящий момент необходимо сделать акцент на «обыкновенном» человеке. Учитывать его личностные особенности и его поведение в окружающей интеллектуальной, социальной, физической среде. Не надо забывать, – строго посмотрев на Женю, добавил Брагин, – что подавляющее большинство населения новоявленного государства безжалостно обмануто им.

– Народ обманут не «кастрированным» государством, а его альтернативой – частным капиталом, – не моргнув глазом, смело принял Вызов Брагина Шубкин.

– Молодое государство, пока еще не дееспособно, – подключился к процессу обмена мнениями Василий. – Его «опекуном» должна выступать серьезная сила – партия, а не капитал являющийся средством для достижения цели.

– Таким образом, – решил развить идею Шляпкина Юра, – общество подвергается неизбежному влиянию элиты. И рост этого влияния будет расти по мере расслоения общества на бедных и богатых, на цивилизованных, образованных граждан и малограмотных «неандертальцев».

– Немаловажна в нашем деле, – дополнил мысль оратора Брагин, – политическая грамотность населения. Можно иметь десять высших образований, быть уважаемым человеком и оставаться политически «слепой» личностью. Политическим «нулем» в высшей математике современного политического устройства общества. Политическая «близорукость» дорого обходится человеку. Им можно манипулировать, оперируя не достоверной информацией, а искусственно созданной информационной материей. Стереотипы, предрассудки, сплетни, клевета – вот какими «хирургическими инструментами» оперирует современная идеология. Политические элиты не жалеют слов, забалтывая истинное положение дел. Дезинформация стала нормой свободного, демократичного общества потребителей.

– Резюмируя нашу дискуссию, – «ударила» по демократичным «тылам» Маша. – Я пришла к выводу, что решение политической задачи нашей «бархатной» революции – создание государства свободных людей, к сожалению, привело к социальному одиночеству и политической дезориентации. «Мы» трансформировалось в «Я», а «вместе» в «сам». «Общность» трансформировалась в «разрозненность» тем самым существенно ослабив российское общество. Результатом искусственного «вмонтирования» в наше сознание рыночных, частнособственнических отношений стала проблема сосуществования «свободных» людей.

– Согласен, – поддержал Туркову Витя. – Трудности современного бытия заключаются в том, что в настоящее время религия, традиции и авторитет уже не являются фундаментом нашей политической системы.

– В ваших выступлениях есть рациональные зерна, – деловито отметил Василий. – Мы, члены партии, должны иметь это в виду и использовать в своей работе.

– О чем это, ты? – поинтересовался Женя. Он был не очень доволен тем, что его «рыночный» подход не находит всеобщей поддержки.

– О простых, но очень действенных вещах, – с улыбкой ответил ему Шляпкин. Откашлявшись, он продолжил: – Необходимо учитывать ряд важных моментов. Во-первых, неизвестность не только пугает, но и притягивает. Во-вторых, в результате «усыпления» старого государственного строя, произошло превращение монолитного общества в общество людей одиноких и дезориентированных, что существенно облегчило мобилизацию этих людей на строительство демократии. В-третьих, основная масса граждан постепенно утрачивает общественный интерес к политическим процессам, происходящим в государстве. В-четвертых, благодаря успешной манипуляции сознанием и поведением людей, они быстро превращаются в активных потребителей и убежденных обывателей которыми необходимо управлять. Наша партия готова взять на себя функцию руководства этой биомассой.

– И не только! – «вырвал» инициативу из уст Шляпкина Коля. – Свободное участие граждан в политике может привести к обратным результатам.

– Не беспокойтесь, – успокоил его Глеб. – Об этом уже позаботились. Всевозможные партии, движения, союзы растащили политических «бойцов» по разные стороны «баррикад». Вместо того, что бы объединить свои усилия, они занимаются самоуничтожением. «Гражданская война» политических лидеров – это диссонанс. Правящая элита страны не допустит их объединения в одно целое, потому что политический «резонанс» позволит сформировать национальную идею, объединить общество и вывести его из политического и экономического кризиса, в который искусно ввергла его эта элита. Разделяй и властвуй – вот боевой клич любой правящей элиты.

– Брагин хочет сказать, – прокомментировала его мысль Маша, – что те, кто нас духовно разъединил, «убили сразу двух «зайцев». Идеологически «раскололи» активных представителей общества, лишив их политического единства, и наглядно позволили увидеть динамику «кастрированной» политической жизни недееспособного государства, что при необходимости существенно облегчает коррекцию.

– Я категорически не согласен с вами! – заявил Шляпкин. – Наша партия стоит на твердых отечественных позициях. Она духовно объединяет патриотов своей страны.

– И все? – иронично воскликнул Брагин. – Очередная «пустышка» для доверчивых, «правильных» граждан, переживающих за будущее когда-то великой державы.

– Ты ошибаешься, Глеб, – решил вывести на свет Божий заблудшего «сына» Юра. – Партия «Степные демократы» очень серьезная политическая сила. Она очень демократична. Партия «Славянский союз» более радикальна. У нее более узкая цель. У «Степных демократов» более широкая цель, но направлена внутрь, а у нас вовне. Я уверен, что у нас получится перспективный союз.

– Не думал, что у вас все настолько серьезно, – удивился Глеб. Он осмотрелся по сторонам, как это обычно делают люди, перед тем, как сказать что-то важное, и туманно намекнул: – Ваши партии хороши, но односторонни. Я предлагаю другое решение. Оно более правильное, более масштабное, более мобильное и совершенно непобедимое.

– Какое решение? – полюбопытствовала Маша и с интересом посмотрела на Брагина.

– Вопрос серьезный, – перебил ее Василий. – Я думаю, что на сегодня хватит. Позиции определены. Я надеюсь, – Шляпкин внимательно посмотрел на Брагина, – все сказанное и услышанное в этой комнате останется между нами?

– Разумеется, – заверил присутствующих Глеб. – К тому же мне есть, что сказать. Об этом потом. Я надеюсь, следующая встреча состоится?

– Конечно! – выкрикнул Коля, возбужденный серьезностью политического момента.

– Следующая встреча, – по-деловому, на правах старшего товарища, объявил Шляпкин, – через неделю в это же время. Просьба не опаздывать. Ясно?

– Конечно, все согласны, – понизил голос Бубнов.

Остальные участники политических дебатов, в подтверждение его слов, молча, закивали головами.

– Следующая встреча судьбоносная, – ни к кому конкретно не обращаясь, сказал Витя.

– Предстоит серьезный разговор, – согласился Глеб.

– Не смотря ни на что, все будет хорошо. Правда, ребята? – с надеждой на лучшее, спросила Маша.

– Что ж, будем расходиться, – Василий встал. Пожал каждому руку. – До встречи, – и ушел.

– Правда, мощный старик? – с пафосом поинтересовался у Глеба Коля.

– Кто? – не сразу понял Брагин. – Шляпкин, что ли?

– Разумеется! – удивился такой недогадливости Бубнов.

– Сейчас сложно сказать, – уклонился Глеб от прямого ответа. – Надо присмотреться.

– Присмотреться? – медленно повторил Коля. Он был явно не доволен «блеклым» ответом Брагина.

– Я думаю, что на следующей встрече все кардинально изменится, – обнадежил Бубнова Глеб.

– А как тебе мы? – поинтересовался Юра.

– Отлично! Мне все понравилось. У каждого есть своя точка зрения. Своя позиция. Своя партия. Просто здорово.

– Тебе понравилось? – переспросила его Маша.

– Да, понравилось.

– Я рада, – и немного помолчав, добавила, – правда.

– В гостях хорошо, а дома лучше. Пойду. Завтра много работы предстоит сделать, – сказал Глеб.

– У всех у нас много работы, – немного вызывающе перебил его Женя.

– До встречи, друзья, – на прощанье Глеб пожал каждому руку. Когда он сжал мягкую ладошку Маши, девушка едва заметно улыбнулась.

– В институте увидимся, – шепнула она Брагину.

– С удовольствием, – шепнул в ответ Глеб.

Когда Брагин ушел Юра поинтересовался у оставшихся товарищей:

– Ну, как он вам?

– Немного «сыроват» в вопросах экономики, – дал свою оценку Женя.

– Конечно, – вступилась за Брагина Туркова, – он же не на экономическом факультете учится!

– Я сделал на это поправку.

– В вопросах религиозной ориентации, – замямлил Витя.

– Сразу видно, что он не помешан на этом, как ты! – «осадила» Портнова Маша.

Витя со смиренным видом пожал плечами.

– Мне кажется, – скороговоркой начал Коля, не давая Маше перебить себя, – мы с ним еще схватимся «в чистом поле».

– Что?! – угрожающе прошипела Туркова. – Только попробуй!

– Успокойся, – махнул рукой, на нее Юра. «Утро вечера мудренее». Через неделю увидим, кто чего стоит. Сегодня он держался молодцом.

– Но в вопросах бизнеса мне его позиция не ясна, – снисходительно покачал головою Шубкин.

– Все! Все по домам, – скомандовала Маша.

«Политики» быстро разошлись.

Четырнадцатая глава

СМЯТЕНИЕ ДУШ

 

На следующий день после ознакомительной политической дискуссии Глеб пришел в институт минут за тридцать до начала первой пары. К его удивлению, Маша уже стояла в вестибюле. Увидев Брагина, она легкой походкой быстро направилась к нему. Девушка, по-мужски, деловито и уверенно протянула для приветствия руку. Брагин нежно пожал ее ладошку. Маша едва заметно улыбнулась.

– Какие у тебя горячие пальцы, – сказала она Глебу, заглядывая в его глаза.

– А у тебя холодные. Замерзла?

– Нет.

– Ты давно пришла?

– Недавно.

– Пошли в аудиторию, – предложил Глеб.

– Пошли, – с готовностью ответила Туркова.

На своем пути они никого не встретили. Глеб был доволен. Бояться ему было нечего, девушки у него не было, и все же… Любопытные глаза и едкие сплетни ему были ни к чему. Держась за руки, они подошли к аудитории. Дверь в ее «недра» была заперта.

– Надо за ключом сходить, – с оттенком недовольства предложил Брагин.

– А надо ли? – не шелохнувшись, поинтересовалась Маша.

Глеб неопределенно пожал плечами. Брагин с Турковой подошли к окну с большим и пыльным стеклом. Маша, по привычке, уселась на подоконник.

– Садись, – предложила она Глебу, хлопнув ладошкой по «спине» импровизированной «скамейки».

Глеб замялся. Осторожно потрогал подоконник.

– Не бойся, перестраховщик! – по-доброму усмехнулась девушка.

– Хорошо, сяду, – буркнул Брагин.

Но так и не сел. В глубине коридора появился парень с их группы. Махнув приветливо рукой, он крикнул:

– Привет!

– Привет, Вадим, – ответил Глеб и сделал несколько шагов по направлению к худому, долговязому парню.

– Здравствуй, – «сухо» поздоровалась Маша и громко прошептала Глебу: — В аудитории сядем вместе.

– Хорошо, – машинально ответил Брагин, а про себя подумал: «Настойчивая девушка».

– Ключ у тебя? – скороговоркой поинтересовалась Туркова у Вадима.

– Нет, – удивился парень. – Неужели закрыто? – и дернул дверь на себя. Дверь не шелохнулась. – Вот черт! – посмотрев на однокурсников, он почесал затылок и пробормотал: – Ладно, схожу за ключом.

Как только Вадим удалился, Маша «принялась» за Брагина.

– Во второй половине дня свободен? – живо поинтересовалась она у Глеба.

– Да.

– Отлично!

Вадим вернулся быстро.

– Наконец то! – обрадовался Брагин.

– Есть! – торжественно произнес парень, потрясая ключом над головой.

– Открывай, – вяло обратилась к нему Маша.

– Один момент! – взвизгнул весело Вадим, подскочив к двери.

Замок щелкнул.

– Прошу, – театрально наклонившись, с пафосом победителя произнес Вадим, жестом приглашая девушку войти в аудиторию.

– Первый раз за все время обучения в институте вхожу в аудиторию первая, – сказала Маша Глебу и криво улыбнулась «победителю».

– Смелее! – подбодрил ее Вадим.

Девушка, нехотя вошла в аудиторию и быстро направилась « на галерку». Глеб пошел за ней.

– Вообще-то я, – начал он бубнить себе под нос, – стараюсь садиться поближе к кафедре.

– Что? – спросила Маша.

– Все нормально, – ответил Брагин.

– Куда вы пошли? – поинтересовался Вадим. – Никого же нет.

– Придут, – буркнула Туркова.

– Надо сесть поближе, – предложил ее Брагин.

– Хорошо, сядем, – и быстро, не глядя на Глеба, добавила, – в кино пойдем после пары.

– А лекции?

– Ничего интересного, – махнула рукой девушка. – В учебнике прочтешь, – и с усмешкой добавила, – что, ты, как первокурсник.

– Хорошо, Маша, пойдем.

Заметив на лице Глеба «печать» беспокойства, а в голосе нотки нерешительности, девушка поспешила успокоить его:

– Не волнуйся. Деньги у меня есть.

– У меня тоже! – независимо посмотрев девушке в глаза, ответил Глеб.

– Вот и отлично! – хитро улыбнувшись, довольным голосом сказала Маша и взяла Брагина за руку. – Значит договорились?

– Конечно, – вздохнул Глеб. Он был недоволен тем, что придется прогулять «пары».

– Что?

– Я согласен, – внятно сказал Глеб.

«Пара» прошла очень беспокойно для обоих. Маша нервничала, в ожидании заветной минуты первого свидания. Глеб, напротив, был чересчур сосредоточен. Он усердно конспектировал каждую мысль преподавателя.

Наконец лекция закончилась. Глеб с Машей отправились в ближайший кинотеатр.

У кассы толпился народ, чем-то напоминающий очередь.

– Работает? – поинтересовался Глеб у парня лет шестнадцати с длинной косичкой редких волос, кожаных брюках, остроносых сапожках, металлической цепочкой на правом боку, кожаной куртке и бутылкой пива в руке.

Парень, молча, посмотрел стеклянно-оловянным взглядом на Брагина, потом на Туркову. Задумался, видимо, пытаясь сосредоточиться, и, отхлебнув из бутылки пахучую жидкость, «промычал» что-то не членораздельное.

Глеб переглянулся с Машей, вздохнул и, протиснувшись к окошку с надписью «Касса», вежливо поинтересовался:

– Девушка, скажите, пожалуйста, у вас есть билеты на ближайший сеанс?

– Есть, на три часа дня, – ответил мужской голос.

Брагин наклонился к окошку и увидел мужскую голову с шевелюрой черных волос, густыми бровями, поросячьими глазками, крупным носом и короткими усиками, которые вальяжно расположились на пухлой верхней губе.

– А где кассир? – скомканным от смущения голосом, виновато глядя на мужчину, спросил Брагин.

– Через десять минут будет, – безразличным голосом ответил мужчина и громко отхлебнул из миниатюрной чашечки черный кофе.

– За мной будешь, – хлопнул по плечу Брагина парень с косичкой. В его огромных зеркальных зрачках, как в зеркале, отражалось лицо Глеба.

– Хорошо, – согласился Глеб. Он повернулся к Маше и сказал: – Надо подождать.

– Билеты есть? – настороженно спросила девушка.

– Вроде на три есть.

– Пойдем, – властно сказала Туркова и надавила всем своим телом на спину Брагина, проталкивая его вперед.

– Не дави. Кассира нет.

– Вытолкнут, – ответила в свое оправдание Маша, обхватив Глеба за талию.

Они простояли так минут двадцать.

Наконец усы сменили ярко красные губы худенькой женщины преклонного возраста с короткой стрижкой волос, прямоугольными стеклами очков.

– Я вас слушаю, – обратилась она плаксивым голосом к парню с косичкой.

– Дай три по два где-нибудь в середине, – развязным голосом сделал заказ парень.

– На какой сеанс? – пропищала женщина.

– На этот, – промычал парень.

– Какой сеанс?!

– Ну, на три.

– С вас, – женщина защелкала на счетах.

– Вот дает! – обратился к окружающим парень. – У нее даже нет калькулятора! Нищета!

– Нет, – отозвался его приятель, стоящий в метрах в двух от очереди. – Древний век. Тогда счетных машин еще не было.

Парни весело «заржали». Очередь оживилась.

– Говорите, – пискнула женщина Глебу. По ее виду было видно, что она «тертый калач» и ее «плоскими» шутками не «выбьешь из седла».

– Мне два на три, – торопливо «выпалил» Брагин. – Если можно, то на последний ряд.

– Два в центре на последний ряд, – пищала кассир.

– Беру! – ясно и коротко выразился Глеб.

– Взял? – спросила Маша, с интересом рассматривая только что купленные билеты. – На последний ряд. Хорошо. Молодец, Глеб!

– До начала сеанса еще много времени, – принялся рассуждать Брагин. – Заскочим куда-нибудь перекусить?

– Я согласна, – послушно улыбнулась Маша.

– Сейчас найдем какое-нибудь кафе, – заверил ее Глеб.

– Кафе? – скромно переспросила девушка. – Нам бы согреться и поесть, – крепко ухватившись за локоть Брагина, семенила за ним Маша.

– Сейчас организуем, – многообещающе сказал Брагин. Он взял девушку под руку и уверенно повел ее по улице.

– Организовывай, – покорно ответила Туркова.

Кафе отыскали быстро, но цены «кусались». В другом кафе цены так же «скалили зубы».

– Давай чай и какие-нибудь бутерброды, – предложила Маша.

– Нет, ты, должна поесть, – упрямо шел к поставленной цели Глеб.

Туркова уважительно посмотрела на Брагина. Наконец достойный вариант был найден. Молодые люди уселись за столик «доступного» кафе.

– Вот видишь, – бравируя своим умением добиваться поставленной цели, горделиво произнес Глеб. Он развел руками в разные стороны, важно «рекомендуя» девушке обеденный зал.

– Здорово! – поставила Маша большой «плюс» умению Брагина с достоинством выходить из трудного положения. Себе, незаметно, поставила точно такой же, только гораздо жирнее, за успешное «внедрение» в круг близких людей мало знакомого ее парня. «В нем, что-то есть», – думала девушка, непринужденно улыбаясь Брагину.

Во время обеда, Глеб ненавязчиво ухаживал за девушкой. Турковой это очень нравилось. Она и не догадывалась, что сидящий напротив нее молодой человек, не «осовевший» от ее внимания паренек, а ловкий «профессионал», играющий только на себя. Молодые люди непринужденно болтали о пустяках, мило улыбаясь, друг другу. «Поверхность» их взаимоотношений была идеальна, а в глубине, каждый из них готовился совершить свой точный «прыжок» с мертвой хваткой на горле «жертвы». У каждого из них была своя цель, но задачи, которые следовало решить, для ее достижения были одни и те же. Поэтому-то Глеб с Машей и сидели вместе за одним столом.

После обеда настроение и работоспособность у молодых людей заметно улучшились. Разговоры на общие темы были исчерпаны, настала пора «генерального сражения». Каждый из них стремился к своей цели, поэтому работал на результат.

– Который час? – с озабоченным выражением на лице поинтересовалась Маша.

– Час, – серьезно ответил Глеб и немного наклонил корпус тела вперед.

– У нас еще есть два часа, – понизив голос, определилась со свободным временем Туркова.

Брагин осмотрелся по сторонам. Посетителей с аппетитом жующих, чавкающих, прихлебывающих, довольно сопящих и хрипло кашляющих в кафе было немного. Мужчина в засаленных брюках и ботинках на босую ногу, щедро распространял вокруг себя запах мочи и грязного тела. Молодая парочка помятого вида быстро-быстро «глотала» пирожок, за пирожком жадно запивая плохо прожеванные куски, чаем из разовых пластмассовых стаканчиков. Несколько человек, далеко не «элитного» вида, стояли в очереди. Некоторые из них с любопытством посматривали на столик, за которым сидели Маша и Глеб.

– Ну, чего расселись? – послышался сиплый женский голос за спиной у Маши.

Девушка от неожиданности вздрогнула:

– Пойдем отсюда, – предложила она Брагину.

– Это не нам, – спокойно, с чувством достоинства, ответил ей Глеб.

– Все равно. Мне здесь неприятно находиться. Пойдем отсюда, пожалуйста, – голос у девушки немного дрожал.

– Что? – зашипел на нее Брагин. – Уйти?! Это те люди, которыми ты хочешь руководить!

– Я ни кем не хочу руководить! – зашипела в ответ Туркова. – Я занимаюсь чистой политикой.

– Политика для политики. Чистое искусство. Это уже было. Политика – это окружающие нас люди. Не будет их, не будет и политики. Это наша «паства».

– Но, ведь есть и другие люди. Приличные.

– Ты о господах, которые приличные снаружи и грязные внутри! – съязвил Глеб.

– Я пойду, – твердым голосом сказала Маша.

– Трусам не место в большой политике! – громко сказал Брагин и облокотился на пластмассовую спинку стула.

Туркова замялась. Презрительно посмотрела по сторонам, вздохнула, зло посмотрела на Глеба и сказала:

– Я не боюсь! – и нежно, едва слышно добавила: – С тобой.

– Если так, – Брагин облокотился на стол локтями, – то нам необходимо, прежде всего, для успешной работы с людьми, учесть следующее, – Глеб почесал лоб, словно разогревал застоявшуюся мысль, и громким шепотом продолжил, – сейчас настали «мутные» времена. Живешь, словно в тумане. Поэтому не удивительно, что политически активные люди желают знать, где они находятся. В каком политическом направлении проявлять активность. Какие политические силы поддерживать.

– Я думаю, что это зависит от потребностей личности, ее целеустремленности, социального статуса и финансового положения, – словно на экзамене начала неуверенно Маша.

– И, конечно же, – добавил Глеб, – от объема, уровня и качества знаний человека, от умения абстрагироваться, обобщать. От умения правильно формировать в своем сознании образ желаемого будущего. А затем под этот образ, подыскивать подходящий образ партии.

– Это, как девушка с парнем. Поиск своей «половинки», – улыбнулась Маша. Глаза ее заблестели.

– Да, что-то вроде того, – согласился Брагин. Он посмотрел Маше в глаза и напористо продолжил: – Нам, политикам, необходимо быть предельно активными. Политический успех на «рынке» взглядов, духовных ценностей, мировоззренческих установок во многом зависит от качества и количества поставляемых на него идеологических «товаров». Духовно «голодающей» личности необходимо предложить нашу систему абстрактных представлений об окружающей ее общественной действительности.

– Но, ведь это манипулирование. Промывка мозгов! – возмутилась Туркова

– Почему же это? – удивился Глеб и развел руками. Пластмассовый стаканчик хлопнулся плашмя на стол. Маша вздрогнула. – Ерунда, – махнул рукой Брагин, – пустой. Так о чем я? Ах, да! Партия, ее название, должны обозначать ведущие политические тенденции, формировать абстрактные политические образы, отражать различные типы политических взглядов.

– Как же партия может отражать различные типы взглядов? Разве она не является носителем конкретных взглядов на социальное устройство общества, мировоззрение его членов? Ведь у нее есть свои цели, задачи.

– Правильно! Согласен, – Глеб в политическом азарте сжал обеими руками правую кисть руки девушки.

Маша заметно порозовела. Брагин в пылу политических дебатов, не заметил этого. Его мысль рвалась в «бой», стремилась к полной и окончательной победе.

– Более того, – продолжила свою мысль Туркова, – для пропаганды своих взглядов партии необходимо апеллировать к логике, здравому смыслу, к реальному социальному опыту людей.

– Согласен, – сжал Машину ладошку Глеб. – Но необходимо обязательно учитывать уровень образования, культуры «потребителя» этих идей. Чем ниже интеллект человека, тем меньше «заумных» фраз и больше эмоций. То есть, – резюмировал Брагин, – в зависимости от интеллектуальной составляющей аудитории, силы и остроты ума слушателей зависит и теоретическая сложность подаваемой информации, интеллектуальный уровень «языка» общения.

– Согласна, – кивнула головой Маша, – но, в свою очередь, хочу добавить, что идеологам партии необходимо учитывать и внутренние побуждения человека, которые, иногда, вовсе не подчиняются его здравому смыслу.

– Разумеется! – обрадовался такому взаимопониманию Глеб. – «Чистая» вера имеет полное право на существование. Она словно «бетон» намертво соединяет «глыбы» здравого смысла, логики, реального опыта людей. « Светская» религия – суть любой политической партии. И чем ближе она по структуре и стилю подачи своих обещаний к настоящим религиям, тем она понятнее, тем она роднее каждому из нас.

– Но, кроме «чистой» веры «на слово», – вдруг заупрямилась «понятливая» девушка. – Для думающего человека необходимы политические знания для анализа сложившейся общественно-политической ситуации в обществе, что бы ему вовремя как можно лучше подготовиться и правильно, в его понимании, реагировать на ожидаемые события.

– Совершенно верно! – хлопнул ладошкой по столу Глеб.

Задремавший за соседним столом бомж вяло открыл глаза и укоризненно посмотрел на «хулигана».

– Извините, – кивнул ему Брагин и продолжил свою мысль. – Было бы глупо каждому из нас игнорировать информацию в виде уже имеющихся знаний, опыта решения тех или иных задач по изменению социально-экономического развития общества. Никто не отрицает опору на знания, полученные ранее другими людьми, другими политическими движениями, партиями.

– Но разве возможно политическое жульничество? – возмутилась Маша и с презрением посмотрела на Глеба.

Глеб, ни сколько не смутившись, весело ответил девушке:

– Партия, теоретические основы которой я разработал, способна на все. Она – всеядна! Она использует опыт других, как сырье для своего развития. И поэтому она всегда будет на один шаг впереди, по отношению к любой сверх современной политической структуре и любому передовому социальному объединению. Политической проект своей партии я предложу на следующем нашем политическом совещании.

– Своей партии? – испуганно осмотрелась по сторонам Маша.

– Да, будет серьезная дискуссия. Я знаю, они представят программы своих партий. Я выдержу этот «удар» и ты мне поможешь.

– Я? – отшатнулась девушка, но Глеб крепко держал ее руки и она, покорно, наклонилась вперед. Их глаза встретились, и Глеб осторожно поцеловал Машу в губы. Девушка вздохнула и слегка наклонила на бок голову. Брагин ласково обнял ее одной рукой за талию и страстно поцеловал в губы.

– Какая бессовестная молодежь пошла! – громко возмутилась стоящая в очереди старушка. – Идите домой, там и плодитесь, бессовестные, сидят тут… столы занимают. Сесть негде.

– Садитесь, пожалуйста, бабушка, – как можно вежливее сказал Глеб, вставая со стула.

– Извините, садитесь. Мы уже уходим, – тихо сказала Маша, не глядя на старушку.

– Нажрались, нацеловались теперь пойдут в подъезд трахаться! – разошлась бабка. – В наше время было не до поцелуев. Работать надо было! Страну поднимать из руин.

– Вы, мамаша, из руин, а они, – указал грязным пальцем на девушку бомж, – в руины ее превратили.

– Руки помой! – эмоционально ответила ему Маша и властно сказала Глебу: – Пойдем отсюда, что встал, как осел!

– Пойдем, – послушно ответил Брагин и вышел за девушкой из дешевого кафе.

Уже на улице Туркова плюнула на тротуар и с раздражением сказала:

– Свиньи! И это твои «личности». Не далеко ты с ними уйдешь.

– Помыть, причесать, окультурить…Партия все съест, все перемелет. Всех заставит «плясать» под свою «дудку».

– Что?

– Ничего, это я так… шучу.

– По-моему, ты, очень опасный человек.

– Это тебе только кажется. Я не опаснее той старушки из кафе.

– Она говорила искренне, а ты?

– Я тоже.

Маша посмотрела на Глеба, поежилась и ничего не сказала.

Они, молча, дошли до кинотеатра.

Культурные ласки Брагина, в темном зале кинотеатра, не возбуждали. Предоставив Глебу свое тело, Туркова смотрела фильм, который оказался не очень. Настроение, после разговора в кафе, у девушки испортилось, но виду она не подавала, потому что Глеб был ей уже не просто нужен, он был ей необходим, как воздух. Маша телом, умом и сердцем ощущала, понимала, чувствовала, что это ее мужчина.

Не осознавая толком «почему» она, доверившись животному инстинкту, действовала решительно. Зубы вонзились в «плоть». Челюсти мертвой хваткой сжали «добычу». Отступать, а тем более сдаваться, было не в ее правилах.

*     *     *

В назначенное время комната Юры Шмелева превратилась в политклуб со всеми вытекающими отсюда последствиями. Пришли все заинтересованные лица и еще два человека.

Василий Шляпкин представил их следующим образом:

– Юсуп Ибрагимович – мой старший товарищ по партии «Степные демократы». Член партии со дня ее основания.

– Вот на этих руках носил, – мягким, слащавым голосом горделиво сказал гость и в подтверждение своих слов протянул вперед свои руки пухлыми ладонями вверх и принялся монотонно покачивать ими вверх-вниз, вверх-вниз, имитируя баюканье младенца. Ростом «папаша» был ниже среднего. Маленький животик, аккуратная бородка крашенная, как и «ежик» волос на голове в желто-белый цвет. Глаза круглые, блестящие, как у блудного кота.

– А это, – указал Василий на совершенно серую ничем не примечательную личность. И действительно совершенно не за что было «зацепиться». Глаза так и скатывались вниз, словно капли дождя с хорошо смазанной гуталином обуви. – Это Павел Ухов – сочувствующий.

– Я еще «не созрел», но многое понял, – пояснил Ухов. – Вижу перспективу. Пытаюсь понять, я нужен политике или она нужна мне. Осознать динамику развития политической мысли страны так не просто.

– Еще бы! – пустил «дежурную пыль» в глаза Коля Бубнов. Политика сложная штука. Не для среднего ума.

– Здесь точный расчет необходим, как в кассе, – «звякнул» медным голосом Шубкин. Политика не прямая линия. Это рынок. Удачно «купил голоса». Выгодно «продал». Политические дивиденды.

– Духовность, духовность! – эмоционально воскликнул Витя Портнов. Все посмотрели на него. Витя смутился и залепетал: – Без нее нельзя.

Глеб с Машей, молча, переглянулись. Туркова незаметно кивнула Шмелеву, что означало: «Начинай».

– Уважаемые единомышленники, – обратился Юра к присутствующим. – Сегодня мы собрались для решения насущных проблем. Напоминаю, на прошлой неделе мы решили, что сегодня открыто, выскажем свои взгляды на дальнейшее развитие политической мысли нашей молодой демократии.

– Да я эту демократию из «осажденного» дома вот на этих руках вынес, – начал «напирать» словами на уши слушателей Юсуп Ибрагимович, блестя глазами. В его огромных кошачьих зрачках отражалась сразу всю комнату.

«Какие емкие глаза», – мысленно удивилась Маша.

– Если не против, – прервал старшего товарища Василий Шляпкин, – перейдем к работе. Как вы считаете, Глеб?

– Согласен, – без «огонька» сухим голосом ответил Брагин и глухим голосом добавил: – Время идет. Народ бесхозен, страдает. Он ждет лидера! Харизматическую личность, которая наведет в стране порядок!

– Я с тобой согласен, Глеб, – поддержал мысль Брагина Витя. – Если каждый будет смиренно исполнять свои обязанности, то справедливость восторжествует. Усилия людей по достижению поставленных целей должны быть искренние. Всякое действие должно исходить из самых лучших побуждений. Желание помочь ближнему, страждущему должно исходить из недр человеческой души, его измотанного жизнью сознания.

– Ты думаешь, что искренняя, безвозмездная помощь сможет сделать людей совершенными? – иронично поинтересовался у Портнова Коля. – По моему, несовершенство, эгоистичность можно подчинить высшему библейскому закону только принуждением, наказанием.

– Совершенно невозможно без финансового обеспечения, – сказал Женя. Убедившись, что его никто перебивать не собирается, предложил свою мысль: – Повышение культурного уровня невозможно без улучшения своих бытовых условий и успешного ведения бизнеса, являющегося средством приумножения богатства.

– Все это так, – поучительно начал Василий, – но, нам, политикам, необходимо бороться в настоящий момент не за финансово-бытовую составляющую человеческого идеала, а за его духовную сторону. Тот, кто будет доминировать на интеллектуальном, нравственном, мировоззренческом, культурном пространстве, тот будет хозяином и правового, и экономического и культурного поля человечества. Носители физически здоровой, интеллектуально передовой, духовно чистой идеологии – непобедимы! – громко с пафосом закончил свою речь Шляпкин.

– Согласен, – оживился Глеб и с интересом посмотрел на Шляпкина. – Цель серьезной, самостоятельной, ведущей партии, конечно же, заключается в обеспечении блага всех живых существ населяющих планету Земля. Правильное ведение и использование партией, для достижения поставленной цели, внешней и внутренней политики государства позволит объединить в одно целое духовную и физическую энергию живой и неживой материи для освоения космического пространства.

– Что-то ты, Брагин, замудрил. Мы о деле говорим, а ты о физике с химией, – закачала головой Маша. – Я согласна, что руководство должно быть справедливо и заботиться о благе членов партии и общества в целом, но причем здесь неживая материя? – пожала девушка плечами. – Космос… это уже перебор.

– Извиняюсь, – перебил Туркову Коля, – одно слово хочу добавить, – и скороговоркой выдал: – Управлять государством должны интеллектуалы! Это еще Конфуций в Древнем Китае учил.

– Интересная мысль, – поднял указательный палец правой руки вверх Глеб. – Конфуций учил, что правление должно быть основано на морали, традициях и, что очень важно, для серьезных, умных политиков духовном принуждении, –что бы успокоить ерзающего от возбуждения на стуле Портнова, Брагин подошел к нему и пояснил свою мысль. – Это необходимо для изменения вредных привычек. Конечно же, в идеале, государство и зрелая, разумная партия – одна большая семья.

– Я хотела сказать, – прорвалась сквозь поток Глебовых слов Туркова, – что мы собрались обсуждать идеологические платформы партий, а говорим о государстве. Причем здесь власть? Наши партии находятся на стадии формирования. Мы оторвались от действительности. Мы стоим у «порога» нашего «завтра», а ты рассуждаешь о далеком «будущем».

– Извините, я увлекся. Всему свое время, – смиренно согласился с критикой Брагин. – Давайте по существу партийного строительства.

– Партия «Степные демократы», в которой я состою, – с достоинством начал Василий Шляпкин, – представляет интересы евразийского Большого Пространства.

– Вот это высота! – восхищенно воскликнул Коля. – Голова кругом идет.

– Информация не для слабоумных, – вставил словечко Павел Ухов. – Геополитика – вершина политической мысли. Чистая идеология. Дышится легко, свободно, словно в хвойном лесу.

– Вот это наркотик, – пошутил Бубнов, но на его «плоскую» шутку никто не обратил внимания.

– Опять парим в облаках! – возмутилась Маша. – Давай на посадку.

– Маша, – укоризненно поправил Туркову Юра, – мы говорим о защите геополитических интересов Евразии – качественной континентальной общности земель и культур. Какие же здесь «облака»?

– Тогда извините, – тихо сказала Маша и посмотрела на Брагина. Взгляд ее говорил: «Защищай, Глеб».

– Маша права, – встал со стула Брагин. – Давайте меньше «воздушных» фраз, а больше конкретики.

– Я об этом толкую уже второй день наших политических дебатов, – обрадовано подхватил наводку Брагина Женя. – Нам необходимо войти в единое экономическое пространство и активно участвовать в его развитии. Единое планетарное рыночное пространство, управляемое законами экономической выгоды и здорового потребительского эгоизма, смотрит нам «в рот», а мы топчемся у дверей рыночных отношений!

– Но позвольте! – возмущенно воскликнул Павел.

Шубкин втянул голову в плечи и замолчал. Он вообще весь как-то уменьшился в размере. Усох на глазах.

– Давайте определимся, – гремел голос Ухова, – а как же духовные, культурные, политические ценности наций? Ведь это не гуманно по отношению к конкретному человеку! Свалим, все в котел и сварим похлебку? Нет! Я требую уважения к национальным особенностям человека! Лишать миллионы людей своих национальных корней – это генетическое преступление! Я против национальной стерилизации! Что это за механическое копирование!

– В Библии говорится, – мягким, плавным голосом начал Витя, – что люди строили Вавилонскую башню и были наказаны Богом за свою гордыню. Не пришло ли время смириться? Смирение вновь объединит разрозненные массы людей в единое целое, и мы придем к счастью.

– А национальное самосознание? – не унимался Павел. – Каждый из здесь сидящих, да и вообще граждан России, является представителем конкретной нации, народности. У каждого свои национальные интересы, задачи. А вы, батенька, – обратился Ухов к Жене, – с нами, как с денежными купюрами обращаетесь. Нехорошо получается. Мы вам не условная единица! Мы живые люди. У нас национальная гордость есть! А вы нас за абстрактных индивидов принимаете. Мы – конкретные личности, а не клоны!

– Полностью с вами согласен, – залепетал Шубкин, виновато улыбаясь. – Что мы «Иваны родства не помнящие». Конечно, национальная гордость и все такое прочее. Я сам не из пробирки. Меня конкретный человек на свет произвел. Я тоже национальность имею.

– Вот именно, – миролюбиво сказал Ухов. Вытер носовым платком пот со лба и грозно продолжил: – Кое-кому очень хотелось, что бы мы забыли кто мы и откуда. Не выйдет господа! Мы не из пробирки. У нас у каждого мать имеется, – и Павел погрозил воображаемому «оператору инкубатора» кулаком.

Женя «исчез», «растворился», будто его и не было. Пустой стул.

– Схватка «элит», – потер ладошка об ладошку Коля Бубнов. – Общественное мнение умри и возродись в новом обличии! Людские массы томятся в ожидании «сладкой кашицы» из искусно извращенной информации.

– Что? – спросила Маша у Брагина.

– Это он о «четвертой власти». Власти средств массовой информации, – пояснил ей Глеб.

– А-а, – с опаской глядя на Павла, задумчиво протянула Туркова. Она подошла к Брагину и встала за его спиной.

– Общественным мнением «дирижируют» идеологические элиты. Это у них весь мир «в кармане»! – гордо закончил свою речь Коля.

– Много наговорил, – сказал Василий и посмотрел на Портнова.

Витя вздохнул, посмотрел на присутствующих и скромно, по-монашески, изрек:

– Кто сказал, что представители различных элит лучше других «не элит»? Конфуций учил, что благородство, которым так кичатся члены элиты, должно оцениваться не по происхождению, а по нравственным качествам. Наблюдая «битву» элит за мировое пространство, развернувшуюся в умах людей, начинаешь понимать, что благо народа, которым они стремятся повелевать, для них не является целью. Народ – инструмент. Финансы – средство. Власть – цель. Современным элитам, к сожалению, не свойственны порядочность, забота о людях. Ведь человека необходимо накормить, одеть, обучить, привить гуманные моральные ценности. Элитам это не выгодно. Ведь таким совершенным человеком, верующим в Бога трудно управлять в корыстных целях.

– Если мир не совершенен, значит, есть прохиндеи, которые даже заповеди Иисуса готовы использовать в своих целях, – подытожил Коля.

– Манипуляция возможна на любом уровне сознания, – вступил в разговор Юсуп Ибрагимович. – Атлантисты или мы – евразийские государства. «Пятая колонна» на континенте вредит, как может. Элиты анти-евразийских геополитических образований с помощью искусственно сформированного продажной интеллигенцией «общественного мнения» в извращенном виде переносят в «девственные» мозги народных масс отношения, взгляды, модели поведения не свойственные жителям Евразийского пространства. Такое искусственное «питание» для «грудничка-народа» совершенно ничего не имеет общего с «цельным молоком» интернациональной идеологии.

– Трусливая интеллигенция с удовольствием продается на каждом шагу, – резюмировал осторожно Шубкин.

– Это что же! – возмутился Коля и стукнул по своей коленке кулаком. – Получается, что мы, студенты, будущая интеллигенция страны, питаемся иллюзиями? Мы не способны к рациональному суждению на социальном плане? Мы в политическом плане не дееспособны? Наше мышление «с потрохами» продано какой-то элите!

– Уже то, что ты осознал это, говорит о многом в твою пользу, – успокоил его Юра. – Неужели ты не знал, что властью обладают только элиты? Только они владеют рациональным «кодом» доступа к правящей идеологии.

– А как же мы? – поинтересовалась Маша, выглянув из-за плеча Брагина.

Шляпкин неопределенно улыбнулся и заговорил подробно, обстоятельно:

– Не все члены общества способны в полном объеме осмыслить и рационально постичь логику доминирующих идей правящих элит. Народу доводятся определенные идеологические «штампы», которые воспринимаются им, как нечто неприкосновенное, ценное, верное.

– Я все понял, – хлопнул себя ладошкой по лбу Коля. – Нас всех за «лохов» держат. «Бархатная» революция! Элиты прекрасно осознают на рациональном уровне «что» происходит на самом деле. «Что» на «что» меняется. «Простой» народ, как телок идет туда, куда гонит его «пастух». Массы не умом постигают происходящее, а направляются в нужном направлении «ударами палки». Люди видят, что нечто меняется, но полностью осмыслить происходящие перемены не могут не только потому, что им мешает навязанное извне «общественное мнение», а и потому, что внешние факторы, умышленно созданные правящими кругами для «отвода глаз», словно повязка на глазах, не дают возможности увидеть истинное положение дел в стране.

– Ах, они негодяи! – закричала Туркова из-за спины Брагина. – Глеб, – толкнула она его в спину, – почему ты молчишь?

Брагин повернулся к Маше лицом и заявил:

– Что бы ни стать «жертвой», надо быть «хищником»! Или мы объединим наши усилия и создадим боеспособную партию с универсальной идеологией, которая объединит лучших людей планеты или мы станем «массовкой», «фоном» на котором ловко «играют» «главные герои» свои роли под искусным руководством «режиссера».

– А самобытные взгляды, идеи? – в непонимании развел руками Павел. – Разве можно «резать» по национальному самосознанию.

– Никто ничего «отрезать» не собирается, – успокоил его Брагин. – Наша партия «отбросами» не питается. У нас своя идеологическая платформа, базирующаяся на лучших достижениях науки и техники. На передовой экономической, политической, культурной мысли человечества. Мы воспитаем свою элиту. Элиту, которая будет править миром!

В комнате наступила тишина. Прощание со «старыми» взглядами на подходы к организации «мирового порядка» начались.

– Хорошо, мы слушаем вас, – прервал мрачное молчание Василий. – Вы, что-то хотите нам сказать?

– В настоящий момент, это преждевременно, – пояснил свой «уход» с политической «трибуны» Брагин. – Необходимо, что бы все высказались, а потом подведем «черту».

– Я без боя не сдамся! – предупредил окружающих Юсуп Ибрагимович. – У меня межнациональные отношения. Это вам не кубики собирать.

– Экономику поставьте, – предложил Женя, – на острие «ножа». Она «вырежет» все проблемы словно скальпель опухоль у больного. Она создает блага для всех живущих на земле.

– Духовность! Гоните прочь «коробейников» из «храма» вашей души, – возвел руки к небу Витя.

– Тише вы! – цыкнула на них Маша. – Здесь судьба страны решается, а вы «кудахчете», как куры на насесте. Дорвались до власти. Каждый носится со своим «яйцом».

– В начале, – поправил девушку Шляпкин, – решим наши судьбы.

– Согласен, – кивнул головой Брагин. – Необходимо выработать решение. Прийти к общему «знаменателю».

– У нас уже выработано решение, – культурно перебил его Юра. – Со «Степными демократами» все ясно. У нас же вопрос более конкретный и не менее важный. Он, скорее всего, и есть тот настоящий «наконечник» о котором говорил Шубкин.

– Вы заблуждаетесь, Шмелев, – голосом от которого веяло зимним холодом степных просторов, сыростью топких болот, сухостью песчаных пустынь и свежестью воздуха горных вершин сказал Василий и нравоучительно посмотрел на своего товарища.

– Согласен, – поддержал Шляпкина Брагин. – Вы, Юра, правы, но смотреть необходимо шире. Партия «Степные демократы» серьезная сила.

– Наша партия «Славянский союз» перспективная геополитическая конструкция, – огрызнулся уязвленный Шмелев. – Мы — сила!

– Полностью с тобой согласен, товарищ. Двумя руками «за», – Уже теплым летним ветерком морского прибоя сказал Василий. – Но, ты должен понять, что наша партия шире, масштабнее. Она более емкая.

– Предлагаю говорить по существу вопроса, – предложила Туркова. – Давайте конкретно. Выступление каждого партийца по теме. Затем дискуссия и резюме. Вывод должен быть для всех один. Ни каких разбродов и шатаний. Довольно революционной трескотни.

– Выступления оппонентов должны быть честными и открытыми, – предложил Коля.

– И добрыми, – добавил Витя.

– Разумеется! – радостно воскликнул Женя. – Финансовый прагматизм отличный противовес для идеологической «неразберихи».

– Не хлебом единым жив человек, – сквозь зубы сказал Павел. – Интересы нации превыше всего!

– Национальный вопрос очень важная составляющая часть любого социального процесса! – эмоционально заверил окружающих Юсуп Ибрагимович.

– Василий, ваше выступление, – официально объявила Туркова. – Приготовиться Шмелеву.

– Давай, Юра! – вскочил со стула Бубнов.

– Не на стадионе! – осадила Колю, Маша и строго добавила, – сейчас выступает Шляпкин.

– Извините, – буркнул Бубнов и ретировался на свое место.

Василий встал. Прошелся по комнате и остановился у своего стула.

– Партия, членом которой я имею честь состоять, – начал высокопарно Шляпкин, – стремится выражать чаяния и защищать интересы населения евразийского сообщества. Мы противостоим Атлантистам. Мы защищаем культурные ценности Европы и Азии. Конечно, это не просто, но мы стараемся.

– Раскройте вашу мысль поподробнее, – тихим голосом попросил Павел. Для нас это очень важно.

– Для кого? – спросил Юсуп Ибрагимович.

Для сочувствующих, – пояснил Ухов.

– Хорошо, – согласился Шляпкин. – Мы за ценности, выработанные в недрах европейских и азиатских обществ. Необходимо учитывать, что Россия исполняет роль «срединного мира» в Евразии. Она концентрирует в себе духовный синтез восточных и западных начал.

Павел понимающе кивнул головой.

– Россия, – с упоением продолжал Василий, – центр Старого Света. Она объединяет в единое целое европейские государства, государства передней Азии, Иран, Индию, Индокитай, Китай и Японию. В силу этого Россия выступает, как объединяющий фактор в пределах Старого Света. Русский мир существенно сглаживает противостояние между Востоком и Западом. Русская культура очень тесно связана с культурами всех окружающих народов. Для нее одинаково важна, как культура Запада, так и культура Востока.

– Сложно говоришь, но верно! – восхитился Коля ораторским мастерством Шляпкина. И громко, с пафосом, продолжил: – Пришло время и Шмелеву «раскрыть» нам глаза на некоторые вещи. Дополни предыдущего оратора, Юра. Давай «бей в барабан»!

– Тише, ты. Раскричался, как у себя дома, – возмутилась Маша. – Если у Василия все, то переходим ко второму вопросу. Вернее, выступлению Юры Шмелеву.

– Я думаю, что идея всем ясна и понятна, – закончил свое выступление Шляпкин.

– К оратору есть вопросы? – поинтересовалась Туркова у слушателей.

Все молча, смотрели на нее.

Маша выдержала паузу и дала «отмашку» для очередного «бегуна»:

– Давай, Юра.

Шмелев откашлялся, поправил галстук, встал со стула, снял пиджак и повесил его на спинку стула. Юра посмотрел на слушателей и «рванул вперед»:

– Предыдущий оратор, – Шмелев посмотрел на Шляпкина, – верно, указал место России в Евразийском сообществе государств. Но я бы не стал отделять ее от других славянских государств. Партия «Славянский союз» призвана организовать идеологическое объединение славянских народов.

– А как же экономические интересы? – забеспокоился Женя. – У каждого государства своя «правда». Свое право выбора. А если кто-то не хочет? И почему обязательно вместе? Построить капитализм в «отдельно взятой стране» куда проще и быстрее, чем в громоздком сообществе. Снова начнутся распри, обиды, ощущение несамостоятельности. Появятся ростки сепаратизм. Закончится броуновским движением и «разводом». Разбегутся все по своим квартирам.

– Ерунда! – стукнул кулаком по столу Коля, вскочил со стула и забегал по комнате, словно ошпаренный. – Даешь объединение! Прав Шмелев. В самую точку бет!

– Успокойся, пожалуйста, – плавно сказал Витя. – Что ты бегаешь, как одержимый.

– Неужели вы не понимаете, – не слушал Портнова «одержимый». – Государства, которые стремятся к полной самостоятельности, народы, жаждущие суверенитета, должны обеспечить себя в первую очередь территориально, а потом уже экономически. Политическая самостоятельность, конечно, «по зубам» только крутым государствам.

– Ты что, Бубнов, – решил уточнить Павел, – за объединение славянских народов в стратегическом плане?

– Я за создание «славянского блока» на территории Большого Пространства.

– А как же другие народы? – спросил Юсуп Ибрагимович. – Куда же им деваться?

– Я ответу на этот вопрос, – уверенно сказал Шмелев, явно довольный «переполохом» произошедшим в умах собравшихся. – Разрушение советской сверхдержавы изменило геополитическое пространство Земли. Сейчас встал вопрос о превращении планеты Земля в Единое Большое Пространство, которое будет управляться из одного центра.

– Наконец-то дадут «зеленый свет» развитию экономической мощи Земли для экспансии в космос, – размечтался вслух Шубкин.

– Тебе бы только денег побольше, – возмутилась Маша.

– Я же за научную организацию труда, – обиделся Женя. – А вы о деньгах, – и приободрившись, с оптимизмом, добавил, – единое экономическое пространство – это такая перспектива для жителей свей Земли.

– Согласен, – подхватил идею Шубкина Витя. – Можно все устроить очень гуманно и справедливо, как учит Всевышний.

– Довольно бузить, – сказал Василий. – Давайте о деле.

– Необходима организация Нового Большого Пространства под руководством одной, мобильной, интеллектуально развитой партии. Партии способной объединить человечество в одно целое, – сказал Глеб.

– Но без мощной, надежной защиты этой элитной партии не устоять на «ринге» и «раунда», – ловко вписался в суть разговора Ухов.

– Разумеется, – согласился Брагин.

– Самая мощная защита – это чистота помыслов, – тихо, словно сам себе, сказал Портнов, – как сказано в Новом Завете: «Поспешим к совершенству».

Глеб сосредоточился и с серьезным выражением лица обратился к окружающим:

– В этом же Послании Святого Апостола Павла сказано: «Всякий, питаемый молоком, несведущ в слове правды, потому что он младенец», – и далее: – «Твердая же пища свойственна совершенным, у которых чувства навыком приучены к различению добра и зла».

– Куда это вас понесло? – удивилась Маша и с недоумением посмотрела на Глеба.

– Это, вы, к чему? – поинтересовался у Вити Коля. – Причем здесь религия? – решил вразумить он «заплутавших» в лабиринтах веры товарищей.

– Нам надо перекурить, – воспользовавшись общим замешательством в «рядах» дискуссирующих предложил Женя. Он был доволен тем, что не только его «взгрели». Другие, оказывается, то же могут пускать «пузыри». «И почему на меня все «взъелись»? А сами, оказывается, ни чем не лучше», – думал Шубкин, шаря по карманам своих брюк в поисках пачки сигарет.

– Пожалуйста, – великодушно протянула ему сигарету Маша.

– Женские! – брезгливо скривив губы, отстранил ее руку с тоненькой, как спичка, сигаретой Женя.

– Согласен, – подержал Шубкина Юсуп Ибрагимович. – Набью свою трубку! Это вам не сигареткой небо коптить. Трубка облагораживает, приводит к знаменателю, логическому завершению. Трубка – проверенный жизнью товарищ. Она хранит верность своему хозяину. За ней, как за женщиной, приятно ухаживать. Держишь ее в руке и радуешься. Лежит в руке, как влитая. Словно рукоятка шашки. Так и хочется рубануть! – увлекся рассказом Юсуп Ибрагимович, но вовремя опомнился. Посмотрел на окружающих и со смущенной улыбкой поправился: – Я хотел сказать закурить.

– Это, как говорится, кому, что нравится, – высказал свое мнение по «табачному» вопросу Глеб. – Лично я, – гордо продолжил он, – не курю. И чувствую себя уверенно и без «шашки».

Убедившись, что разговор совершенно ушел из объявленной самими же собравшимися темы дискуссии, Маша решила не отвлекаться «по пустякам»:

– Я думаю, что возражений не будет, если мы продолжим диалог.

– Согласен! – обрадовался Коля. – Есть предложение закурить прямо здесь. Кто «за»?

– Откройте форточку! – потребовала Маша, краем глаза наблюдая за поведением Брагина.

Глеб, развалившись на стуле, спокойно наблюдал за табачными «разборками».

Туркова успокоилась, но курильщиков строго предупредила:

– Не увлекаться. Быстро перекурили и все.

– Пожалуйста, – предложил девушке зажигалку Коля.

Глеб, едва заметно, «криво» усмехнулся.

Туркова отдернула от зажигалки руку.

– Ты что? – вздрогнул от неожиданности Бубнов.

– Не хочу, – процедила Маша.

– Может трубочку, – пошутил Юсуп Ибрагимович, протягивая девушке источающую специфический запах табачного дыма трубку.

– Спасибо, – ответила ему Туркова с досадой и повернулась к Глебу. – Я не курю, – и, потупив глаза, добавила, – а если и курю, то редко.

– Ну, ты, и «пули лить»! – присвистнул Бубнов с усмешкой. – Редко да метко.

– Прошу без комментариев, – с надеждой обратилась к нему Маша.

– Хорошо, – поднял вверх руки Коля и выпустил огромный, плотный клуб дыма, словно морская каракатица и исчез.

– Я брошу. Честное слово брошу, – начала оправдываться перед Брагиным Маша.

Глеб понимающе кивнул головой и сказал:

– Я верю. Ты, хорошая девушка.

Маша засияла, засуетилась и решила проявить себя с идеальной стороны:

– Все! Перестаньте курить! – громко объявила она курильщикам. – Продолжаем заседание. Сосредоточились, пожалуйста.

– Трубка не терпит суеты, – с укоризной заметил ей Юсуп Ибрагимович.

– Продолжаем, – вмешался в разговор Шмелев. – Юсуп Ибрагимович, ваша позиция по существу национального вопроса нам пока не ясна. Коротко изложите свои взгляды.

– Разумеется, – степенно ответил обладатель трубки. – Я изложу свою концепцию. С ней согласны многие представители диаспор России.

– Очень интересно услышать вашу концепцию, – с любопытством посмотрел на докладчика Глеб.

– Да, это интересно, – согласился и Шляпкин.

– Отличное предложение! – хлопнул ладошкой по гладкой поверхности стола Бубнов.

– Опять начинаешь? – предусмотрительно осадила его Туркова.

– Мы слушаем вас, – интеллигентно обратился Шмелев к Юсупу Ибрагимовичу.

– Василий коротко коснулся насущных проблем «Степных демократов», – польщенный таким неподдельным вниманием чересчур важно заговорил докладчик. – Я, с вашего позволения, обозначу, – Юсуп Ибрагимович потер кончиком указательного пальца свой нос, – национальный вопрос. Напоминаю всем присутствующим, что в России проживает более 78 национальностей. И одна из насущных задач нашей партии объединить их в одно целое, придав каждой из них соответствующую форму и содержание. Самобытность на первом месте, уважаемые присутствующие. Дело в том, что некоторые национальности не имеют государственности вообще. Другие национальности имеют свою государственность за границей. А третьи имели ее раньше, но в силу тех или иных исторических обстоятельств утратили ее.

– С вашего разрешения, – аккуратно перебил докладчика Ухов, – я хотел бы добавить о физическом, если так можно выразиться, состоянии национальностей.

– Дополнение? Это хорошо, – одобрил ненавязчивую инициативу Шляпкин.

– Некоторые национальности, с началом перестройки, катастрофически быстро начали вымирать. Возьмем, например…

– Выживает сильнейший! – бесцеремонно перебил Павла Бубнов. – Главное – сильное государство! Его форма. А «наполнитель» всегда найдется! Какая разница, какого цвета кожа и разрез глаз у «содержания». Главное, что бы работали хорошо на государство, укрепление его мощи и могущества – вот чем должны быть озабочены, в первую очередь, умы лучших представителей этих национальностей! Нечего «плести» свои специфические «гнездышки». Нам нужны монолитные стены, чтобы каждый мог укрыться за ними в любую «непогоду». Ясно?

– А качественный состав «содержания»? – начал «наседать» на Колю Шубкин. – Его знания, навыки, умения. Его отношение, быть может, к чужеродной «форме»? Не понизятся ли качественные показатели такого необдуманного «проекта»? Необходимо учитывать и полностью отдавать себе отчет в том, что, погнавшись за количественной составляющей «содержания» можно существенно снизить его качественную составляющую. Это заметно ослабит «форму». Изменит, к сожалению, не в лучшую сторону ее «узор» на общем фоне политического «рисунка» планеты.

– Да ладно тебе, – махнул рукой Бубнов и изобразил на лице подобие улыбки-гримасы.

– Конечно, – решил стабилизировать обстановку Шляпкин, – у всякой «медали» две «стороны». Не разбив «яиц» не приготовишь «яичницу».

– «Яйцо» можно и «сварить», – присоединилась к разговору Маша.

– Это предложение гораздо гуманнее с физической точки зрения, – улыбнулся жалостливо Портнов. – Духовные изменения… изменение национального духа – это кощунственно. Физическая боль беспокоит тело, но к ней привыкают и игнорируют. Душевная боль «сушит» душу. Человек из праведника превращается в грешника. И тогда происходит духовное уничтожение личности, а потом физическое уничтожение индивида. Человек умирает.

– Какой ужас! – воскликнула Маша и всплеснула руками.

– Не зуди, – цыкнул на нее Женя.

– Ибо сказано в Притчах Соломоновых, – продолжал Портнов, – «Кто стремится к добру, тот ищет благоволения, а кто ищет зла, к тому оно и приходит».

– Там же, – добавил Глеб, – сказано: «Благословением праведных возвышается город. А устами нечестивых разрушается».

– Все это хорошо, – зевнув, сказала Туркова. – Однако не пора ли нам вернуться к национальному вопросу?

– Продолжим разговор, – согласился Юсуп Ибрагимович. – Развитие национальной самобытности во многом зависит от внутренней политики государства. Доступности в получении должного образования.

– Образование становится платным, – заерзал на стуле Женя. – И вопросы о национальной принадлежности и интеллектуальной готовности для поступающих абитуриентов в ВУЗ будут уже не актуальны. У кого есть финансовые возможности, тот и будет учиться! А если нет денег, то сиди дома со своей национальностью и не «вякай».

– Зачем дома. Получай рабочую специальность и работай себе на здоровье. Рабочие руки сейчас нужны стране. Все хотят быть образованными. Зачем? Новейшая история знает граждан, которые «состоялись» без всякого образования. Сейчас образование – это привилегия состоятельных людей, – довел до логического конца мысль Шубкина Юра.

– Хорошо нам повезло. Учимся бесплатно, – с удовольствием начала Маша. И с сожаление закончила: – Сколько талантов загубит бедность.

– Не хнычь, – «поддел» ее Шубкин. – Людьми, ставящими вместо росписи крестик, гораздо легче управлять. Верят словам.

– Это еще почему? – возмутилась Туркова.

– Потому что болваны, – охотно пояснил Женя. Он был польщен вниманием, наконец-то и его стали слушать, а значит принимать всерьез.

– А если не хочешь рабочую профессию. Какой, например, из меня сварщик! – возмутилась Маша.

– Зачем тебе быть «сварщиком»? – удивился ее непонятливости Женя. – Работай по женской части.

– То есть?! – насупилась Маша.

– Он хотел сказать, – прокомментировал мысль Шубкина Шмелев, – что стань швеей или, каким ни будь продавцом.

– А если я не хочу, – не унималась девушка.

– Тогда копи деньги и учись в ВУЗе на начальника – с усмешкой сказал Коля.

– Не смешно, – обиделась Маша.

– Не переживай. Тебе повезло и ладно, – принялся успокаивать ее Женя.

– А другие? – «убитым» голосом поинтересовалась Туркова.

– Тебе-то, какое дело до «других», – удивился Шубкин. – А ну их! – и махнул безразлично рукой.

– Вот, ты, как! – злобно сказала Туркова.

– Ладно тебе, – решил «замять» «гнилую» тему Женя.

– Я не хочу! – возмущалась девушка. – Мне моя будущая специальность нравится!

– Что вы все по кругу бегаете, – вмешался Глеб. – Все ясно, как божий день. Вчера наших бабушек, дедушек на деньги «опустили», сегодня наших родителей с работой «кидают», а завтра нас с образованием «надуют».

– И мне молчать! – «бушевала» Туркова.

– Успокойся, Маша, – тронул девушку за руку Женя. – Если у тебя есть деньги для оплаты обучения в ВУЗе – учись. Нет денег – не учись. «Хочешь» «не хочешь», «умная» или «глупая», придется осваивать рабочую специальность.

– Я не хочу! – не сдавалась Маша и посмотрела на Глеба.

– Вопрос ясен, – твердым голосом сказал Глеб. – Есть деньги – сможешь получить высшее образование, нет денег – не сможешь. Вопрос уровня интеллектуальной подготовки человека постепенно из основного становится второстепенным. Все это, в конечном счете, отрицательно отразится на уровне профессиональной подготовки выпускников институтов, на «выходе» государство получит плохих специалистов с «купленным» высшим образованием.

– Это когда будет, – успокоил Машу Василий. – Учись бесплатно. Тебе повезло.

– И нам повезло! – весело подхватил Юра. – Другим не повезет.

– Ведь это не честно, – решил восстановить справедливость Витя. – Почему человека лишают права получить высшее образование? Где же справедливость?

– Хватит скулить, – хлопнул ладошкой Портнова по спине Женя. – Копи деньги и будешь учиться.

– Причем деньги! – махнул рукой Павел. – Мы серьезный вопрос обсуждаем.

– Хотите того или нет, но без денег вы ничего не сделаете. Деньги главное! – огрызнулся Женя, сетуя на то, что инициатива «уплывает» из его рук прямо на глазах. – Как вы этого не понимаете? Ведь это же азбука современной жизни!

– Давайте о деле, – обратился к Юсупу Ибрагимовичу Василий.

– Конечно, коллега, – согласился Юсуп Ибрагимович. – Буду предельно краток, необходимо создать «Совет национальностей».

– Началось, – присвистнул Шмелев. – Давай «огород городить».

– Не «огород», – с достоинством ответил «докладчик». – Задачи, которые будет решать «Совет» связаны с защитой национальной самости и широкими культурными проблемами. Необходимо строить «гражданское общество».

– Что же мы все топчемся на месте! – рванулся в «бой» Бубнов.

– К сожалению, – охладил его пыл Витя, – современное общество оказалось не готово к «этому».

– Это еще почему? – «гнул» свою «линию» Шубкин. – Конечно, экономическая инфраструктура у нас не очень развита, но мы стараемся. Дайте свободу предпринимателю! Не душите его налогами!

– Полностью вас поддерживаю. Невозможно решать национальные вопросы. Всюду коррупция! – сказал Юсуп Ибрагимович.

– Необходима мобилизация общественного ресурса России, – очень серьезно начал Брагин. – К сожалению, у общества и государства не только разные концепции, что и понятно, а еще и разные интересы. Государство успешно «паразитирует» на «теле» общества. Оно «доит» общество. Государству не нужно самостоятельное общество. Общество должно нуждаться в государстве. Иначе государство, как ненужная форма, погибнет, «отомрет». Данная форма создана самими людьми, как организующая, объединяющая, защищающая их территориально, духовно, физически. Человек нуждается в государстве, а государство в нем.

– Мощь государства подрывать нельзя, – забеспокоился Шляпкин.

– Согласен, – сказал Глеб. – Нам необходимо сильное государство, а государству свободное от всяких предрассудков, целеустремленное общество. Государству необходимо интеллектуально развитое и физически здоровое общество, а нам юридически гибкое и территориально жизнеспособное государство. Государство и общество должны не конкурировать друг с другом, а творчески сотрудничать. Они должны дополнять друг друга, а не подавлять. Действовать в унисон, совместно. Только резонанс государства и общества позволит им плодотворно развиваться и противостоять насилью извне.

– Что же нам делать? – развела руками Туркова.

– Создавать боевую партию! – сказал Ухов.

– Верно, но без всяких «уклонов», – скорректировал, на ходу, идею Павла Брагин. – Нам необходима мощная, интеллектуальная партия. Партия имперского уровня.

– Политическая монополия на власть, – оживился Шубкин. Глаза его засверкали отраженным светом драгоценных камней. – Конец «бесхозной» политике! Да здравствует свободный, цивилизованный рынок! Доморощенные «партии пустышки» не выдержат мощного давления «нового» взгляда на существующую действительность. «Руби» старое сознание направо и налево! Используй в противовес противнику экономические рычаги воздействия! Дави политических «импотентов»! Вали старый каркас политических установок!

– Я попрошу не кричать, – строгим голосом сказала Маша и мягким пояснила: – Уже поздно, окно открыто, быть может, кто-то уже отдыхает.

– Отдыхает?! – возмущенно удивился Женя. – На наших глазах рождается сверх новейшая история, а «кто-то» отдыхает?!

– Успокойся, – поддержал девушку Юра. – Мы решаем серьезные вопросы и посторонним ушам их незачем слушать.

– Ну, тогда конечно, – согласился Шубкин. «Камерный» характер сообщаемой в комнате информации пробудил в нем жажду деятельности. Недаром экономика процветает в «тени» и «вянет» на ярком «солнце». Жене, как будущему финансисту, это было хорошо известно.

– Есть предложение перекурить, – сказал Василий. – После отдыха мы заслушаем вас, – указал Шляпкин рукой на Брагина.

– Хорошо. Я готов.

– Вот будет драка! – довольно взвизгнул Юра.

– Что? – Туркова резко встала со стула и подошла к Глебу.

– Ты чего? – ласково шепнул Брагин Маше.

– Не знаю. Так просто, – уставилась в пол девушка.

«Рекламная пауза» закончилась быстро. Все с нетерпением ждали генерального «сражения» с главным «оппонентом». Хотя Глеб открыто и не выступал против кого-либо, все равно все ощущали в нем какую-то потустороннюю, неведомую духовную силу. Силу, которая пронесется смерчем по их политическим взглядам и «камня на камне не оставит».

– Садимся, товарищи, – оперативно распоряжался Шляпкин. – Тише, не торопитесь, – успокаивал он шумно рассаживающихся по своим местам молодых политиков.

Туркова еще во время перерыва переставила свой стул поближе к стулу Брагина, сев на свое место, она оказалась рядом с Глебом. Никто из присутствующих не обратил на это внимания. Только Шляпкин посмотрел внимательно на девушку, покрутил головой и буркнул себе под нос: «Ну и ну».

Глеб не спеша, вышел на середину комнаты, откашлялся и заговорил быстро, упрямо, не терпящим возражений голосом:

– Политические взгляды выступающих товарищей, полезны, но односторонни. Идеологические установки верны, но лишены успеха на практике в таком виде.

Слушатели, молча, переглянулись. Коля что-то хотел сказать, но Юра махнул на него рукой и Бубнов быстро закрыл свой рот.

– Я не отрицаю вашего вклада в политическую мысль России, – продолжал «чеканить» слова оратор, – но все очень «сыро», звучит не современно и выглядит не привлекательно! Современный «избиратель» не «чулок» для хранения ваших идей. Жизнь изменилась. Ваши моно идеи устарели. Присущий современному времени динамизм требует от политической партии перманентного изменения во всем. Эвристическое состояние партии может поддерживать только высокоорганизованная, высококультурная часть населения страны. Члены партии, есть общество единомышленников, живущих по законам разума, воли и благородных чувств. Успеха в политической «суете» добьется только то объединение людей, которое, как сказано в одном псалме, как Господь «любит правду, и не оставляет Святых своих; вовек сохраняться они; и потомство нечестивых истребиться».

– Извините, – не удержавшись, перебил выступающего Женя, – вы представляете религиозный аспект, как кредо вашей партии?

– Но позвольте, – вступился за чистоту веры Витя, – какая это религия? Ведь это же чистый, политический атеизм!

– Я, думаю, Глеб объясниться, – посмотрел на Брагина Василий.

– Разумеется, – согласился Глеб. – Цитируя Псалтырь, я вовсе не собирался ни кого оскорблять. Я излагаю свой взгляд на жизнь. Свое понимание Библии. Повторяю, партия станет действительно выразительницей чаяний и нужд народа, когда сможет взять из кладезя знаний все лучшее, что выработало человечество. Используя информацию, как сырье, выработать результативную линию политического поведения. Только знания, лишенные устаревших стереотипов их использования, могут привести передовую часть человечества к такой стадии развития, когда они, как сказано в том же псалме, «наследуют землю, и будут жить на ней вовек». Придет время, и на Земле будут жить физически здоровые, интеллектуально развитые, культурно воспитанные люди, «ибо будущность такого человека есть мир». «А беззаконники все истребятся; будущность нечестивых погибнет». Я хочу сказать, что люди, ведущие не здоровый, греховный образ жизни обречены на физическое исчезновение. Будущее за человеком разумным! «Homo sapiens» – партия, за которой будущее планеты Земля, партия, которая объединит в единое целое лучших людей человечества для достижения поставленной цели – «рая» на земле, а не на небесах. Мы сами «поднимемся» до небес. Разумеется, не надо забывать о «Вавилонской башне». Необходимо учесть этот урок, как и все прочие исторические события. Партия «Homo sapiens» учла эти «промахи» и сделала соответствующие выводы.

– Вы представили нам новую партию? – поинтересовался Шляпкин у Брагина. Василий поджал губы, смерил Глеба долгим, оценивающе медленным взглядом и, слегка прищурив левый глаз, зловеще спросил – Ну, и какова ваша цель?

– Изменение человеческого сознания. Возвращение его в «райские кущи». Победа рационального начала над животными инстинктами. Интеллектуальная мощь на фоне физической и духовной чистоты. Победа нравственного начала над пошлостью, низостью, предательством во всех его проявлениях. Грех будет загнан в угол, и его будут показывать всем желающим в клетке, как какого ни будь дикого зверя. Дать возможность каждому осуществить свою мечту о «восхождении» от «индивида», находящегося в «рабстве» низменных инстинктов, пошлых привычек, костных стереотипов до всесторонне развитой личности – Человека Разумного. Человека свободного от предрассудков старого мышления. Человека готового на поступок, а не на подлость. Человека праведника.

– Вот тебе и «присоединился»! – охнула Маша.

– А как же национальный вопрос? – с крайне удивленным выражением лица спросил Юсуп Ибрагимович.

– Я с вами полностью согласен, что это емкая тема для разговора, – с готовностью ответил Глеб, словно давно поджидал этот вопрос. – Межнациональные отношения, проблемы родного языка, семейное воспитание в национальном духе – все это, возможно при условии консолидации российского общества.

– Разумеется, Глеб! – воскликнул Юсуп Ибрагимович, довольный тем, что их взгляды совпадают по ключевым вопросам национальной политики. – Конечно, все равны. Интересы всех граждан общества соблюдаются.

– Для этого необходимо проявить волю, – стремительно добавил Брагин, – и нежелание потворствовать одной нации в ущерб другой.

– Необходимо соблюдать законность, – твердым голосом поддержал его Юсуп Ибрагимович.

– Как хорошо, что они нашли общий язык, – окинув присутствующих довольным взглядом, сказала весело Маша.

– В таком случае давайте поговорим и на другие темы, – предложил Шляпкин.

– Необходимо решать все вопросы, – ершисто поддакнул ему Коля, и сидя на стуле, принял позу «бойцовского петуха».

– Спокойно! Не бузи, – «рванула» на себя «вожжи» Туркова.

Бубнов захрапел, как жеребец, и встал «на дыбы»:

– Помолчи! Мы решаем судьбу партии! Твои замечания совершенно не уместны!

– Хорошо, хорошо, – махнула рукой Маша. – Я учту ваши пожелания.

– Продолжим диалог, – предложил Брагин.

– Разумеется, Глеб, – отозвался Витя. – Я понял, что ты знаком с Библией.

– Да, читал, – немного нараспев, плавно ответил Брагин.

– Каково же ваше мнение? – Портнову очень польстило, что Брагин перешел на «религиозный» язык. – Вы, что в семинарии учились?

Коля хихикнул. Остальные слушатели то же выразили свое недоумение. Маша от неожиданности раскрыла рот, но сказать ничего не смогла, потому что не нашлась что сказать. Шмелев развалился на стуле и с иронией смотрел на Портнова. Женя покрутил указательным пальцем у своего виска, мол, «совсем свихнулся малый». Юсуп Ибрагимович громко высморкался в платок. Павел пожал плечами и окинул окружающих подозрительным взглядом: «Куда я попал?»

– Нет, – спокойным, «мирским» языком ответил Глеб. – Я изучил ее самостоятельно. Интересная штука. А главное, очень полезная книга. Содержит много информации, надо только уметь ее расшифровать и понять.

Присутствующие, молча, переглянулись и с уважением посмотрели на Глеба. Маше это очень польстило, будто не Брагина, а ее оценили по достоинству. Девушка и сама толком не понимала и не знала, почему и за что, но ей было очень приятно. Словно все смотрели не на Брагина, а на нее.

Туркова кокетливо поправила волосы и вздохнула: «Здорово, правда, ребята».

Все насторожились и застыли в ожидании.

Глеб, внешне, был собран и спокоен, а внутри весь затаился и приготовился к наступлению. О «глухой» обороне он и не помышлял. Только вперед. До полной победы! «Боевые» действия только начинались, необходимо было нанести оппонентам сокрушительный идеологический «удар». «Свергнуть» старое мировоззрение на бытие. Провозгласить новое мировоззрение и «вмонтировать» его в человеческое сознание.

– Однако, ты, бегло цитируешь из Библии. Это похвально, – радовался Портнов, нашедший в среде политиков «родственную душу».

– Я вижу, – начал развязывать «морские узлы», лихо, завязанные Глебом Шляпкин, – вы мастер компромисса.

– Во всякой дискуссии необходимо искать рациональный стержень, «зерно» выгодного соглашения для всех сторон, – ответил ему с удовольствием Брагин.

– В таком случае, – вихрем ворвался в их разговор Коля, – ответе нам на коренной вопрос: «Вы за атлантистов или за евразийское сообщество?»

– Я, как представитель огромного евразийского субконтинента должен сказать, что мне близки взгляды его сообщества, однако, необходимо смотреть гораздо шире. Нельзя отказываться от возможностей влияния на весь земной шар. Хотим мы того или нет, но мы взаимодействуем с различными формами космической энергии. А значит, всякое игнорирование и замыкание на какой-то одной из них просто неразумно.

– Сфокусируем вопрос на более ясной цели, – «сузил» вопрос Коли Юра. – Ваше отношение к партии «Славянский союз»?

– От вашего ответа, – решил лоббировать свою «тему» Павел, – зависят и наши с вами отношения. Я специализируюсь на точечной «фокусировке». Поэтому мне будет интересен ваш ответ. Партия, которую я представляю, серьезная организация. Она не любит глупых шуток и никчемных шутников.

– Хорошо, – сказал Глеб и поднял указательный палец правой руки вверх.

В комнате воцарилась напряженная тишина. Ответ Брагина решал все. Собравшиеся политики это понимали и не мешали Глебу сосредоточиться.

Маша присела на краешек стула и уставилась в пол, она очень переживала за Брагина. Туркова помнила о просьбе Глеба поддержать его в «трудную» минуту. «Трудная» минута начала свой отсчет. Маша была готова прийти на помощь Глебу, но «когда?» и «как?» она не знала.

– Разработанная мною структура партийного строительства позволяет успешно решать любые задачи политического, экономического, культурного развития общества. Партия «Человек разумный» – это универсальный инструмент преобразования «живой материи» из одного состояния духовного развития в другое. Она осуществляет качественные изменения, наша партия способна на все и может еще больше. Работая на геополитическом уровне необходим соответствующий «инструментарий», управляемый неуязвимой программой.

– Разве существуют «вечные двигатели»? – спросил у слушателей иронично Коля. – Всем нам известно, что таких двигателей не бывает! Значит, не бывает и «универсальных» программ!

– Всякая программа должна быть экономически состоятельной, – сказал Женя. – Если программа вашей партии отвечает этому требованию, то она жизнеспособна.

– Какого характера ваша программа? – поинтересовался Юра.

– Интегрирующего характера, – ответил Глеб.

– А зачем эта партия нужна? – отрывисто, словно хлыст в воздухе просвистел, спросил Василий.

– Действительно, – присоединился к вопросу Шляпкина Бубнов.

– Ты, Коля, везде свой «штамп» поставишь, – задорно заметила Маша.

Может быть, это походило на «пир во время чумы», но ее, почему-то, вдруг, стало очень весело. Внутреннее напряжение исчезло. Ей стало легко и хорошо. Поток жизненной силы, словно цунами, «прошелся» по ее телу. Каждая клеточка ее бренного тела наполнилась жизненной неимоверной силой. Уверенность вернулась к ней.

– Партий много, – рассудительно отвечал Глеб, – но все они односторонни. Решая узкие, специфические задачи, эти «карликовые» партии, регионального масштаба, «физически» не в состоянии решать задачи на геополитическом уровне.

– Я не согласен! – воскликнул Коля. – Разве партия «Славянский союз» «дворовая команда»?

– Да. Необходимо создать «сборную». Вычленить все лучшее, передовое из каждой партии и использовать, как сырье для наукоемкого «продукта» партии «Человек разумный».

– Ведь это же политический геноцид! – подкрепив свои слова обвинительным тоном, сказал Юсуп Ибрагимович.

– Зачем же так примитивно мыслить, – пожал плечами Брагин. – Наша партия никого не будет под себя «подминать». Наоборот, каждая «партия-карлик» станет «энергетическим донором» для сверхновой партии-гиганта.

– Вы хотите превратить наши партии в «колонии», «дойные коровы», – обиделся Павел. Он насупился и злобно рявкнул: – Мы будем защищаться!

– От кого? На вас же никто не нападает, – успокоил его Глеб. – Наоборот, мы нуждаемся в вашей помощи. Вы – передовой отряд. Мы должны снабдить ваши партии отличным, современным идеологическим «оружием» для успешного ведения политической борьбы с коварным противником.

– Зачем вы, Брагин, призываете совершить насилие над личностью? – тихо, робко, словно преодолевая животный страх, начал говорить Витя.

– Что вы, любезный, – взмахнул руками Брагин, как обычно взмахивают прилежные хозяюшки, увидев убегающее молоко из кастрюли. – Идеологический аспект, затрагивающий духовные традиции, будет учитываться в первую очередь.

– Брагин, вы – глобалист! – хлопнул себя ладошкой по лбу Бубнов. – То-то я смотрю, куда вас все несет.

– Меня «несет» к разумному порядку, способному решать насущные проблемы человечества, – подтвердил предположение Коли Глеб. – Но и в этом вопросе необходима осторожность. Малейший промах и «гордыня» будет наказана.

– Хорошо, что вы понимаете, это, Глеб, – успокоился Портнов.

– Я вижу, – подвела первые итоги «сражения» Маша, – все идет нормально.

– Не будем торопиться с выводами, Маша, – охладил ее пыл Шляпкин. – Дискуссия только начинается. Впереди великая «битва» за умы человечества, кто победит, тот и будет править миром.

– Не будем торопиться, – сказал Юсуп Ибрагимович. – Я немного пожил на этом свете и видел всякое. Рушатся империи, а тут, какая-то партия. Время не только «лечит», но оно еще и уничтожает.

– Зачем все так омрачать? Побольше оптимизма, товарищи! – принялся успокаивать всех Женя. – Единое экономическое пространство – это не только заманчиво, это интересно! Вот бы где «попастись», «погулять» вволю.

– Размечтался, – присвистнул Юра. – Его хотят «съесть», я он сам на «сковородку» «садиться». Что за народ?

– Да что мы! Динозавры что ли? – возмутилась Маша. – Ведь мы же люди, правда?

– Пока до дележа «пирога» не дошло, – усмехнулся Ухов.

– Я не согласна. Давайте будем оптимистами! – стояла на своем мнении Маша.

– Ты что, – покрутил указательным пальцем у своего виска Бубнов.

– Сам такой! – огрызнулась девушка и показала Коле язык.

– Все это конечно занимательно, но вопрос не решен, – высказал свое резюме Василий.

– Я думаю, что более конкретный разговор возможен на местах, – начал размышлять вслух Глеб. – Сейчас необходимо очертить грани общего контура.

– Вы хотите сказать, – насторожился Коля, – что мы не уполномочены решать глобальные вопросы партийного строительства?

– Вы заблуждаетесь, Брагин, – поддержал оппонента Василий. – Мы вправе принимать судьбоносные решения.

– Хорошо, – махнул рукой Глеб, – стартуем!

– Всем пристегнуть ремни безопасности! – весело крикнул Коля. – Туркова, тебе дать пакетик? Вдруг плохо станет, – подмигнул он девушке.

– Смотри, как бы самому не пришлось штаны стирать, – зло съязвила Маша.

Мы решаем серьезные вопросы, – строго сказал Юсуп Ибрагимович. – А вы, – он еще строже посмотрел на Колю и Машу, – политическую дискуссию превратили в детский сад.

– Предлагаю всем минуточку помолчать. Давайте успокоимся и сосредоточимся на главном, – мягким голосом ненавязчиво предложил Витя.

– Начнем, пожалуй, – сказал Брагин после некоторого молчания. – Приступаю к критическому обзору.

– Критическому обзору? – сухим, трескучим голосом, словно эхо, повторил Ухов.

– Работать будем в темпе, – продолжал Глеб. – Начнем с рассмотрения «сильных» и «слабых» сторон ваших политических взглядов. Я предлагаю смотреть гораздо шире и глубже. Политический процесс очень динамичен, поэтому использование жестких идеологических структур при его отслеживании не рентабельно. Для повышения конкурентоспособности и агрессивности процесса экспансии своего мировоззрения необходимо использовать не «моно» взгляды, а весь идеологический «спектр» политического пространства. От древних политических образований до современного политического устройства мира.

– Это интересно, – оживился Юра. – Исторические параллели очень кстати. Нашей партии они необходимы, как воздух.

– Полностью согласен с Глебом, – утвердительно кивнул головой Ухов. – Нам без исторической памяти никак нельзя. Многие просто не знают, поэтому и показывают свою национальную «серость», «чудят» направо и налево.

– Согласен с вами, товарищ Ухов. Национальный вопрос не терпит националистического «лихачества», – вступил в разговор Юсуп Ибрагимович.

– Вот и хорошо, – согласился с мнениями выступающих товарищей Глеб. – Я продолжаю критический анализ ваших политических взглядов.

– Будьте осторожны, любезный, – предостерег его Шляпкин.

Маша оценивающе посмотрела на Брагина. Она сомневалась: «Неужели он на самом деле сможет «обскакать» их политические амбиции?»

Настроенный по-боевому, Глеб был спокоен. Он был уверен «на все сто» в своем успехе, он прекрасно понимал, что его политическая партия обладает совершенной мировоззренческой базой. Его идеология интеллектуальней, мобильней, привлекательней любой «местной» идеологической «махины». Как бы ни пыжились сидящие в комнате политики, им придется согласиться с его доводами и принять его предложение о плодотворном сотрудничестве на обоюдовыгодных условиях при сохранении каждой стороной своих интересов.

Сидящие в комнате еще не подозревали, в какие мощные «лапы» они попали. Каждый считал свое мнение неприступной «крепостью». Сколько мнений, столько и непреодолимых «крепостных стен». Боже мой! Какая непосредственная наивность!

– Начнем, – энергично взялся за дело Глеб. – Решая глобальные вопросы, мы, по мере необходимости, будем «опускаться» в низ.

– От общего к частному и наоборот, – понимающе уточнил Коля. – Я готов парить орлом в облаках и падать камнем в низ.

– Спокойно, Бубнов, – одернул товарища Юра. – Мы еще в седло не сели, а ты уже о генеральном сражении толкуешь. Дай хоть за ворота выехать.

– За какие «ворота»? – удивился Коля. – Мы ведь в осаде! Наше дело – стоять насмерть!

– Зачем же так круто. Я не собирался ни на кого нападать, – удивился Глеб. Его миролюбивый внешний вид вовсе не располагал к ответной агрессии со стороны «критикуемых». – Я уверен, что мы найдем общий «язык» и сможем построить «Вавилонскую башню».

– Но разве возможен компромисс убеждений? Сделка с совестью. Самообман. Это беспринципно. Это так отвратительно и низко! – начал с проверки «боем» Павел Ухов. – Смотреть «сквозь пальцы», как гибнут твои идеалы – это малодушие и предательство!

– Осторожно, граждане, – рванулся в «контрнаступление» Юсуп Ибрагимович. – Россия хоть и не СССР, но все тики многонациональная страна. Это вам не мононациональное государство европейского «помета».

– Я с вами полностью согласен, – сказал Брагин, весело и непринужденно улыбаясь «осаждающим» его «воинам».

– Как мы тогда будем вести дискуссию? – немного с досадой спросила Маша.

– Предлагаю вести открытый, свободный, многоплановый диалог, – ответил предложением на вопрос девушки Глеб.

Окружающие в недоумении переглядывались, «боевая громада», не сделав ни единого «выстрела», вдруг, оказалась совершенно ненужной, но где же логика? Такого поворота событий на предполагаемом «театре военных действий» никто не ожидал. Что же делать? Глаза слушателей потускнели.

– Что же это? Как же это, – развел руками Ухов.

– А вам бы все драться, – ласково обратился к нему Брагин. – Мы с вами союзники. А враги, не волнуйтесь, найдутся.

– Хорошо. Определимся, – коротко сказал Павел.

– Партии, представителями которых вы являетесь, – Глеб обвел присутствующих медленным, острым взглядом, – делают нужное дело, Они, по мере своих сил и возможностей, объединяют духовно и организуют физически в социальные потоки граждан с одинаковым мировоззрением. Однородные политические движения разрозненно «текут» по бескрайним просторам социального пространства нашего государства. У каждой политической партии своя социальная ниша, свои идеологические «родники», свое программное «русло». Это хорошо. Это действительно демократично. У человека есть возможность воспользоваться своим правом политического выбора. И он им пользуется. И это хорошо, политически свободная личность в демократическом государстве может успешно развиваться. Плюрализм мнений, взглядов, убеждений… Глаза разбегаются, «бросайся» в любой политический «водоем» и наслаждайся приятной прохладой его мировоззренческих «глубин». Все это хорошо, однако, – Брагин вопросительно посмотрел на Машу.

Девушка захлопала ресницами и пожала плечами: «Чего привязался? Я-то тут причем?»

– Однако, – повторил Глеб и перевел свой вопросительный взгляд на Шляпкина.

Василий выпрямил спину и расправил плечи.

– Однако, – в третий раз повторил Брагин и быстро осмотрел партийных «боссов». У всех ли концентрация внимания достигла того максимального уровня, требуемого для данного судьбоносного момента, когда количество превращается в новое качество. Убедившись, что с концентрацией внимания у слушателей все нормально, Глеб начал «созидать, разрушая»: – Всем хороши ваши политические взгляды, они, как струны, каждая имеет свое звучание, но по отдельности они не так звучат мелодично и приятно, как все вместе.

– Что вы хотите нам предложить? – испуганно озираясь по сторонам, словно за ним гонится дикий зверь, спросил Витя, – Уж не строительство башни «высотою до небес»?!

– Нет. Моя задача построить «город», но не для себя, а для людей, – ответил бодрым голосом Глеб.

– О чем вы говорите? – поинтересовался Коля. Ему «не сиделось на месте». Он очень хотел участвовать в дискуссии, но никак не мог понять, о чем окружающие толкуют.

– Это, кажется, из Библии, – неуверенно предположила Туркова.

– Да. Из Первой книги Моисеева, – обрадовался Портнов. Ему было приятно, что в этой комнате есть еще люди, которые читали Библию.

– Я читала, – ответила Маша на вопросительный взгляд Глеба.

– Хорошо, – утвердительно буркнул Брагин. Он немного помолчал и продолжил свою мысль: – Многие политические деятели стремились, стремятся, и я надеюсь, будут стремиться к совершенству государственных институтов, процветанию общества и конструированию для человека жизненного оптимального пути, наполненного счастьем и благополучием.

– Какая идиллия! – усмехнулся Юра. – Классические политические партии с базовыми идеологическими установками позволяют быстро и четко распределить общество «по интересам».

– Проверенный временем путь кажется безукоризненно правильным, но, – Брагин скорбно вздохнул, как на похоронах, – не рентабельным. Вы спросите: «Почему?»

– Конечно! – насупился Павел. – Что же, по-вашему, национальные ценности ничего не значат для человека?

– Значат, – спокойным голосом подтвердил Глеб.

– Тогда к чему твоя ирония? Что смешного и устаревшего в классическом национальном вопросе? – наседал на Брагина с другого «фланга» Юсуп Ибрагимович.

– Ничего, – дружелюбно улыбнулся ему Глеб.

– В чем же тогда проблема? – опешил Ухов и переглянулся с Юсупом Ибрагимовичем.

– Дело в том, – аккуратно и не навязчиво отвечал Брагин, – что я, как вы говорите, «иронизирую» не по национальному вопросу вообще, а по поводу неумышленной, с вашей стороны, путаницы относительно национальных ценностей и национальных интересов.

– То есть! – воскликнул Павел. Его белесые брови рванулись вверх. Лоб покрылся продольными бороздами морщин. Руки потянулись к Юсупу Ибрагимовичу.

– Ничего, ничего, – понимающе похлопал его по плечу Юсуп Ибрагимович. И строго посмотрел на Глеба: – Разберемся.

Брагин, ни сколько не смутившись, продолжал говорить формально-назидательным тоном:

– Товарищи, содержательна составляющая понятия «национальные ценности» и «национальные интересы» различна. Поэтому, для нас, людей серьезно занимающимися политикой, важно ясно, четко видеть и правильно понимать какие национальные и политические силы используют их и с какой целью. Одни попирают национальные ценности и предают национальные интересы. Другие, наоборот, бережно сохраняют и приумножают национальные ценности, уважительно относятся к национальным традициям и защищают национальные интересы. Увлечение интернационализмом «стирает» четкие границы, «смазывает изображение» национальной самобытности. Проповеди национализма так «выпячивают» национальные особенности, что окружающим «глаза режет».

– «Проповеди», – повторил возвышенным басом Витя и независимо посмотрел на окружающих. – Я попросил бы не смешивать религиозные взгляды с мирской жизнью.

– Кстати, очень хорошо, что вы затронули это тему, – обратился к нему Брагин.

Портнов заерзал на стуле:

– Уж не хотите ли вы «открыть глаза» нам и на религиозные взгляды? – дрожащим голосом спросил он.

– Это серьезная тема, но решить ее надо, – эмоционально ответил Глеб. – Национальные ценности, национальные интересы и вера в Творца образуют крепкий монолит. И наша с вами задача не разрушать эти духовные «глыбы», а изучить и использовать во благо человечества.

– Прямо, какая-то мозаика, – усмехнулся Шубкин.

– Позвольте, что значит «человечества»? Объяснитесь, пожалуйста, – «уцепился» за слово Коля. – Вы же только что сами сказали, что интернационализм – это политический «перегиб».

– А национализм «недогиб» что ли? – хихикнул слащаво Женя.

– Здесь человеческие судьбы решаются, а ты злорадствуешь, – строго сказала Маша и посмотрела на Глеба.

Брагин демонстративно кивнул головой, мол «хватить балаганить».

– Пока много неясного, – сказал Шляпкин и посмотрел на Юру.

– Согласен, – встал со стула Шмелев и подошел к окну. – Перекурим что ли, – предложил он политикам.

– Это можно, – моментом поддержал его Женя, – открывай форточку, – хлопнул он по плечу Туркову, – а то задохнешься.

Девушка резко отдернула плечо и громко сказала:

– Здесь нет сателлитов!

Шубкин не нашелся, что ответить и молча, открыл форточку.

Все закурили. Комната наполнилась мутно-белым дымом. Маша закашлялась и вышла из комнаты.

– Значит, вы считаете, – продолжил дискуссию Шляпкин, – что политические движения, представителями которых мы являемся, устарели?

– Они не «устарели», – поправил его Глеб, – а недостаточно масштабны по сравнению с политической партией, которую я представляю.

– Это еще почему? – удивился Коля. – По-моему, ты, Глеб, существенно недооцениваешь возможности наших политических сил.

– Я очень хорошо все обдумал и пришел к выводу, что необходим качественно новый подход в политике, – сказал, как отрезал, Брагин.

– А куда же нам деваться? – поинтересовался Юсуп Ибрагимович, «топча» указательным пальцем левой руки, чей-то окурок в большой коричневой пепельнице искусно вылепленной из глины. – Мы же вам не «окурки»! – кивнул он на «содержимое» пепельницы.

– Пока нет. Но если будете сидеть «сложа» руки и использовать в своей практике старые политические технологии, то очень скоро вы с вашими «каменными» топорами останетесь без «работы». Необходимо не отстаивать свои «узкопартийные» интересы, по существу занимаясь политическим сепаратизмом и местничеством, а поборов в себе «дутую» самость, смотреть на развитие политической жизни в стране и мире, как на единый политический процесс, надо быть реалистами! Необходим жесткий, холодный расчет, а не «шамканье» беззубого «рта», – Глеб так увлекся, что не заметил, как в комнату вошла Туркова.

Девушка внимательно стала слушать Брагина. Вдруг, их взгляды неожиданно встретились. Глеб осекся и замолчал.

Паузой воспользовался Женя.

– А экономические показатели учли? – поинтересовался он. Пока народ «въезжал» в его вопрос Шубкин, не давая ни кому опомниться, продолжал: – Без экономики ни куда поучал он собравшихся в комнате политиков. – Подумаешь, новое «веяние». А экономическая база имеется под масштабные проекты? Или у вас «за спасибо» все работать будут? Прошли те времена.

– Работать будут за идею и свое благополучие, а финансовая база у меня имеется, – заверил его Глеб.

– Интересно было бы познакомиться с вашей программой и вообще… цели, задачи. Если ваша партия действительно «супер», то все возможно. Во всяком случае, объединение возможно только при наличии общих взглядов на насущные проблемы нашего государства, – подвел «черту» Шляпкин.

– Согласен, – поддержал его Шмелев.

– Очень интересно узнать ваше мнение по существу национальной политики, – сказал Ухов.

– Предлагаю собраться через неделю и обсудить ангажируемую Глебом партию качественно нового образца, – сказала Маша.

– Зачем же откладывать, – возмутился Юсуп Ибрагимович. – Давайте завтра и решим вопрос.

– Согласен, – с готовностью согласился Брагин. – Действительно, зачем тянуть?

– Завтра, к сожалению, не получится, – сказал Юра.

– Что такое? – поинтересовался Витя.

– Дела, – уклончиво ответил Шмелев.

– Хорошо, – подытожил Василий. – В следующую субботу. Все согласны?

– Мы согласны, – ответил сразу за всех Коля. И посмотрев на Брагина, сказал:

– Готовься, Глеб. Мы шутить не будем. Вмиг «сомнем» если, что не так.

– Я это уже понял, – улыбнулся Брагин.

– Тогда по домам, – сказал Павел.

Комната Шмелева быстро опустела.

*     *     *

Глеб с Машей вышли на улицу.

– Проводишь меня до дома? – спросила девушка у Брагина.

– Конечно, – утвердительно сказал Глеб.

– Как тебе наш «форум»? – поинтересовалась Маша у Глеба.

– Болтовня!

– Что?!

– Все, о чем они говорили, конечно, очень важно, но не ново.

Маша от удивления и любопытства остановилась и уставилась на Брагина.

– Все правильно, верно, – продолжал свою мысль Глеб, – но, понимаешь, как-то казенно, буднично. Все об этом говорят. Все об этих проблемах знают. Это не информация для пылкого, любознательного ума. Необходимо совершенно другое, новое, обыденному сознанию не известное, необходима «прорывная технология», а не жевательная «резинка» из всех известных фактов нашей жизни. Наша партия вырвет человечество из идеологических пут «психологического онанизма»! Только мы можем фактически удовлетворить потребности общества как физического, так и духовного плана. Энергия бескрайнего космоса и энергия человеческой мысли станут работать в унисон. В результате их резонанса мы достигнем состояния счастья и гармонии.

– У тебя есть, что-то «новенькое», «свеженькое», «незатасканное»? – наклонилась по направлению к Глебу Маша.

Их глаза встретились.

Взгляд Турковой так и «сверлил» зрачки Брагина, так и «сверлил». Однако, все безрезультатно.

Холодный, расчетливый, хитрый взгляд Глеба надежно скрывал информацию от ее глаз.

– Тебе не страшно? – осторожно, что бы ни обидеть Глеба, поинтересовалась Маша.

– Конечно, нет! Я готов к «битве» и жду ее, – уверенным, спокойным голосом ответил девушке Брагин.

Маше стало тепло и хорошо. Она прижалась к Глебу, и они не спеша, пошли по направлению к ее дому. Уже у самого дома девушка еще раз посмотрела Брагину в глаза и восторженно сказала:

– Брагин, ты ненормальный! Они тебя «съедят». Я их знаю. Они любят только себя. Самодовольные задаваки.

– Ерунда, – спокойно сказал Глеб.

– Ты или такой же, как они, или гораздо сильнее их. В первом случае, будет разговор «слепого» с «глухим», а во втором случае…

– А во втором случае, я их объединю в одну партию.

– Посмотрим, посмотрим.

– Воскресенье не за горами. Увидим.

Ладно, до встречи.

До-завтра, – сказал Глеб и хотел поцеловать девушку, но Маша предусмотрительно сделала шаг назад.

– Что ты делаешь? – сказала она Брагину. – Родители могут увидеть.

– А могут и не увидеть, если захотят.

– Ладно, до-завтра. Я пошла.

– Хорошо, иди.

У двери подъезда девушка повернулась и крикнула Глебу:

– Я с тобой!

– Я знаю. Вместе мы сила! – ответил ей Брагин.

Пятнадцатая глава

АБСТРАКТНЫЙ РАЗГОВОР

 

Неделя, словно жевательная резинка, все тянулась, тянулась и тянулась.

Глеб с Машей никак не могли остаться наедине и спокойно поговорить на интересующую их тему. Они, конечно, встречались в институте, но общение проходило на «стандартном» уровне: «Привет, как дела?». Все это было не то. Им хотелось поговорить серьезно.

Понедельник, вторник, среда… Суббота все ближе и ближе.

Турковой очень хотелось узнать первой о «загадочной» партии.

Брагину необходима была встреча с Машей для выработки общей идеологической платформы. Дискуссия в субботу будет «жаркая». Необходим не просто «союзник». Необходим верный «соратник» по партии.

Пятница. Вечер. Глеб с Машей идут вдоль неказистой ограды парка.

– Зайдем, – предложил Глеб.

– Зайдем, – согласилась Маша.

Они пересекают незримую грань, за которой совершенно другая жизнь. Массивные стены домов, серый пыльный асфальт, несущиеся автомобили исчезают. Блестящие зрачки глаз молодых людей наполняются зеленой, сочной травой равномерно покрывающей свободную от асфальтного «рубища» землю. Буро-желтые дорожки, осторожно скользя по зеленой глади травы, огибают массивные древесные стволы с широкими, словно шатер, куполами из листьев и веток. А воздух совершено другой! Чище, прозрачнее, насыщеннее кислородом. Дышится легко. Постепенно голова «очищается». Мыслительный процесс ускоряется. Хочется мечтать, творить, созидать, что-то новое, неизвестное и такое нужное окружающему мыслителя миру. Хорошо! Отдыхающих в парке не много, но все скамейки заняты. Наконец, в самой неброской глуши парка, они находят то, что им так необходимо. Тишина, вокруг ни души, свободная, правда, не крашеная, скамейка. Видимо, во время покраски скамеек перед летним сезоном ее не заметили на периферии огромного парка. Да и кто здесь будет отдыхать, когда в парке столько хороших, приятных мест. Скамейка, расположенная в чаще зеленого кустарника-молодняка, хоть и выглядела неказисто, но своим местоположением выгодно отличалась от других своих ухоженных «сестричек». Брагин повел Туркову к «гадкому утенку».

– Место, конечно, хорошее, – деловито оценив окружающую среду, сказала Маша.

– Да, – согласился Глеб, – отличный кабинет в «живом уголке».

– Скамейка только, – посетовала девушка, указав взором на убогий вид «рабочего кресла».

– Ничего, – махнул рукой Брагин. Его уже мало интересовала скамейка. Он продумывал план предстоящего разговора с Турковой.

– Но, как мы будем сидеть? – удивилась его неожиданной беспечности Маша. – Я испорчу себе юбку!

– Ничего, – успокоил ее Глеб. Он провел ладонью по шершавой поверхности бруска. – Очень даже приличная скамейка, – посмотрел на ладонь и добавил, – чистая почему-то. Странно. В такой глухомани, не крашеная скамейка, а чистая. Пыли нет. Наверно, на ней кто-то сегодня сидел, или вчера.

– Или на прошлой неделе, – буркнула Маша.

– Ладно тебе, – Брагин смело уселся на скамейку. – Садись рядом, – предложил он девушке. – Не кусается.

Туркова осторожно присела на краешек скамейки.

– Завтра у Шмелева состоится серьезный разговор, – начал сразу с главного Брагин. – Нам необходимо определиться. Позиция должна быть простой, четкой и ясной.

– Давай, – озираясь по сторонам, сказала девушка. Вначале ей очень понравилась эта сказочная глухомань, а вот сейчас, почему-то стало, как-то неуютно.

Невдалеке хрустнула ветка.

– Слышал? – насторожилась Туркова.

– Сухая ветка упала, – безразлично ответил Брагин и с интересом посмотрел на девушку.

Маша выпрямила спину и, слегка наклонив голову на бок, приготовилась слушать.

– Начну с самого начала. С азов.

– Хорошо, – кивнула Туркова и покосилась в сторону пышных кустов.

– Не отвлекайся, – с легкой обидой в голосе сказал ей Глеб.

– Ладно, говори, – вздохнула Маша и подсела поближе к Брагину.

– Только, ты, не удивляйся, – сразу предупредил ее Брагин.

– Не удивлюсь, – мужественным голосом пообещала девушка. Она провела ладонью по спинке скамейки и осторожно положила на нее локоть правой руки. – Говори.

– Как нам известно, из курса физики, – задумчиво начал Глеб, – субатомные частицы космоса постоянно взаимодействуют друг с другом, отдавая (излучая) или принимая (поглощая) энергию.

Маша поморщилась и махнула рукой у своего лица:

– Комар что ли? – скучным голосом поинтересовалась она у Глеба.

– Вроде рано еще, – рассеянно ответил Брагин. Почесал лоб, хмыкнул и продолжил: – Поэтому можно сказать, что каждая частица космоса есть определенный заряд энергии.

– А я думала, – громко сказала Туркова, – что мы будем говорить о политике.

– Слушай дальше, – огрызнулся Брагин. – Квантовая физика показывает, что в одном случае субатомная частица ведет себя как частица – твердое вещество – в другом как волна, обладающая определенным энергетическим потенциалом и частотой.

– Ну и что, – пожала плечами девушка и немного отстранилась от Глеба. Она была разочарована.

– Зря губы надула, – пожурил Машу Брагин. – Я начал с «нуля», что бы ты все понимала ясно?

– Ясно, – вздохнула девушка. – Говори дальше. Очень интересно.

– Ничего, – улыбнулся Глеб, – сейчас волосы встанут дыбом.

Туркова удивленно приподняла свои красивые брови вверх.

– Слушай внимательно, если хочешь разобраться в большой политике, – высокопарно сказал Глеб. Он посмотрел на девушку, как ей показалось, надменно, свысока.

Где-то, как показалось Маше рядом, вновь скрипнула ветка.

– Что это? – понизив голос, спросила она у Брагина.

– А, – махнул рукой Глеб и, наклонившись к девушке, в пол голоса начал говорить быстро и с увлечением, – на сегодняшний день человеческому сознанию доступны три ступени развития энергии-вещества. Первая ступень – физическое состояние энергии-вещества, то есть материи. Вторая ступень – духовное состояние энергии-вещества (материи). Третья ступень – абстрактно-конкретное состояние энергии-вещества (материи).

Маша слушала Брагина, незаметно кося глазами в сторону непонятного, подозрительного «скрипа».

*     *     *

Девушка была права. Она не зря беспокоилась. Скрипела действительно ветка, но не сухая, падающая с дерева, а сухая, лежащая на земле. Скрипела ветка под грязной ногой обутой в старый, видавший виды, ботинок.

Дело в том, что по направлению к скамейке, на которой сидели молодые люди, двигались, не спеша, два помятых, вонючих субъекта – бомжа. Один из них был одет в грязный, рваный под мышками, кожаный костюм на голое тело и клетчатые, когда-то белые, брюки. Второй… это когда-то была женщина… в спортивный костюм желтого цвета. У женщины волосы были подстрижены под машинку. Поддерживая друг — друга эта колоритная парочка продвигалась к своему жилищу – скамейке. В одной руке мужчина нес пакет с «закуской», добытые объедки из недр мусорных баков. Второй рукой он бережно поддерживал нахально выпирающее из кармана его брюк горлышко винной бутылки. Женщина одной рукой держалась за мужчину, а второй за сигарету, торчащую во рту. Их опухшие, желто-серые лица с толстыми, мясистыми губами, как две капли воды, походили одно на другое.

– Давай, Степа, отдохнем на природе, – едва шевеля сухими, обветренными губами предложила женщина.

– Нет, Клава, – мотнул головой мужчина, – пойдем домой.

– Какой ты не романтичный, а говорил, что работал инженером, – с обидой проскулила женщина.

– Я работал инженером по технике безопасности, – горделиво сказал Степа и стукнул себя рукой в палую грудь, – не то, что ты… тунеядка.

– Я больная. Я работать не могу, – обиженно заныла женщина.

– Постой, – остановился мужчина, – там кто-то сидит.

– У нас гости, – оживилась Клава. Она рванулась вперед, но споткнулась о ветку и рухнула плашмя на землю.

– Вот дура! – усмехнулся Степан и уселся радом с женщиной, лежащей на прошлогодней листве.

– Помоги, – простонала Клава.

Мужчина перевернул ее на бок и помог сесть на «пятую точку».

– Весь костюм измазала, – начала было причитать женщина, но «упершись» глазами в горлышко бутылки, передумала и игриво предложила своему хорошо знакомому партнеру, – давай на природе отдохнем, как люди, что мы хуже людей?

– Интересно, кто это там сидит у нас дома? – начал развивать свою тему Степан.

– Гришка что ли? – спросила женщина.

– Нет, какие-то чужие люди, – насторожился мужчина. Почесал затылок и смачно высморкался в извлеченную из кармана тряпочку.

– Другие? – переспросила женщина и тупо уставилась Степану в глаза.

– У-у, тунеядка, – погрозил ее мужчина, потрясая здоровенным кулаком у самого ее носа. – Понюхай, чем пахнет, сука?

– Опять бить будешь, – угадала с первого раза женщина. – А ты, Степа, налей вначале, а потом и бей.

– Хорошо, – согласился мужчина. – Вот сейчас выпью и начну тебя учить уму разуму.

– Выпей, выпей, – поддакнула ему Клава и покосилась на бутылку, которую Степан вытащил из кармана.

– Придет Гришка и мы разберемся с этими мазуриками, – решил Степан.

– А пока давай выпьем. У меня во рту все пересохло, – предложила женщина.

– Хорошо, – согласился мужчина, – но только смотри у меня, Гришке оставь!

– Оставлю, оставлю, – слащаво пропела женщина. – Наливай быстрее, что ты там копаешься?

– Стаканы то дома остались, – с укоризной посмотрев на подругу, сказал Степан.

– Ничего, – погладила Клава близкого друга по голове.

– Отстань! – нервозно отклонил свою голову Степан.

– Наливай, – торопила его Клава, уставившись, словно удав на бутылку.

– Из горла пить будем. Смотри, не пролей, – начал наставлять подругу Степан.

– Да ну тебя, – махнула рукой Клава.

– Не забудь Гришке оставить, – напомнил ее Степан.

Женщина «присосалась» к бутылке.

– Хватит, – буквально вырвал из ее рук бутылку Степан.

Клава вытерла ладонью губы и мечтательно закатила глаза вверх.

– Балдеешь, – усмехнулся Степан. Он посмотрел серьезно, оценивающе на бутылку и влил через рот в свою «утробу» добрую порцию «зеленого змия».

Женщина откинулась на спину и застыла. Со стороны могло показаться, что она мертва. Но это было не так. Она спала.

– Вот тунеядка! – выругался Степан и, окинув слащавым взглядом, неподвижное тело подруги, стащил с нее спортивные штаны и Клава осталась «в чем мать родила». Раздвинул ей по шире ноги и приступил к «делу».

*     *     *

Пока Маша изучала подозрительные «звуки», Глеб увлекался все сильнее и сильнее.

– Рассмотрим каждую из ступеней в отдельности, – тараторил, как мотор трактора Брагин.

Маша краем уха слушала его. Ее внимание было рассеяно, потому что неизвестный «шум» не давал ей толком сосредоточиться.

– Физическое состояние материи – энергии вещества. Визитной карточкой первой ступени являются хорошо знакомые нам состояния «живой» и «неживой» материи. Состояния «неживой» материи: газообразное, жидкое, твердое, вакуум, плазма, магнитные волны. У каждого состояния свой род «деятельности», свои задачи. Все физические состояния энергии-вещества взаимосвязаны друг с другом. Переход из одного физического состояния в другое позволяет «неживой» материи сохранять стабильность.

– Зачем? – так, лишь бы что-то спросить поинтересовалась Маша.

– Стабильность – гласная задача первой ступени развития энергии-вещества.

– Как возникла «неживая» материя? – спросила Туркова. Неизвестный «шум» больше не повторялся, и она успокоилась.

– Космос – это конгломерат физического, духовного, абстрактно-конкретного состояний энергии-вещества, – «барабанил» Брагин без остановки.

– Но все-таки, откуда и как произошла вселенная? – тупо «долбила» в одну точку девушка. – Почему вселенная не имеет ни начала, ни конца?

– Не исключено, что она является производной оттого, что нам пока еще неизвестно, – задумчиво потер подбородок Глеб. – И почему мы так уверены, что вселенная бесконечна? – пожал он плечами и осмотрелся вокруг, словно хотел убедиться в своем нестандартном предположении. Посмотрел на скучающую Машу и принялся рассуждать дальше: – Мы рассматриваем первую ступень развития физического состояния энергии-вещества. Что же мы видим? Мы видим, что оно свободно переходит из одного состояния материи в другое и наоборот. Достигая, таким образом, стабильности. Получается, что стабильность – главное условие, даже можно сказать, закон существования вселенной.

Девушка утвердительно кивнула головой.

– Если руководствоваться законом, что ничего не возникает ниоткуда и не исчезает никуда, а лишь переходит из одного состояния в другое, то получается, что космос состоит из двух частей – видимой и невидимой. К видимой части принадлежат «горячие» звезды и все физические состояния материи, которые отражают свет. К невидимой части принадлежат «холодные» звезды – так называемые, черные дыры и такие состояния материи, которые не отражают свет, а наоборот поглощают его, что и позволяет им быть невидимыми для человеческого глаза. Если условно видимую часть вселенной назвать «живой», а невидимую часть «мертвой», то становится ясно как «работает механизм» космоса. Конечно, деление на две части космоса совершено условно, так как и «видимая» и «невидимая» часть космоса состоят из одного и того же «материала». Разница лишь в состоянии, в котором находится то или иное вещество.

– Получается, – начала потихоньку входить в курс дела Маша, – вселенная и все ее «постройки» сделаны из одного «материала» – материи. Переход материи из одной формы в другую позволяет вселенной сохранять стабильность и покой. То, что мы называем «жизнью» или «смертью» не более чем различные физические состояния одного и того же «вещества» – материи. Другими словами нет «жизни» или «смерти» как таковых, есть всевозможные физические состояния материи.

– Совершенно верно. Я рад, что ты понимаешь меня, – обрадовался Глеб и продолжил свою «лекцию»: – Хотя мы и пришли к выводу, что не существует как таковой «живой» или «неживой» материи, однако оставим эти термины в нашем разговоре, что бы позволить себе вести» корабль» наших рассуждений дальше. Условно мы поделили вселенную на «живую» и «неживую» материи. Переход из одного состояния материи в другое происходит путем всевозможных «превращений», в основе которых химические реакции. Звездой мы называем физическое состояние материи в виде плазмы. Но, что такое плазма? – спросил Брагин и сам себе ответил: Плазма – это комплекс химических реакций. Свет и тепло – продукт их деятельности. Ближайшая к нам звезда Солнце. Благодаря ее «работе» возникла жизнь на планете Земля – качественно новое состояние материи – духовное, что явилось второй ступенью развития материи.

– Интересно, – сказала Туркова, хотя было видно и невооруженным глазом, что ее все это порядком надоело. О политике ни слова, все о каких-то звездах, жизни, смерти.

– Но до этого еще далеко, – продолжал с упоением Глеб. Он совершенно не замечал растерянного состояния Маши, и ее желания перейти к чему ни будь более важному. – Начнем с планеты Земля, – наслаждался свободой мысли Глеб. – Откуда она взялась в солнечной системе? И как вообще возникла солнечная система? Я думаю, конечно, это мое субъективное мнение, – заерзал на скамейке Брагин, – что планеты солнечной системы образовались в результате мощного взрыва или серии таких взрывов на звезде, которое мы именуем Солнце. Не исключено, что этот взрыв произошел в момент «рождения» зажигания Солнца. Взрывная волна оторвала от поверхности Солнца небольшие, относительно размеров самого светила, сгустки плазмы. Они удалились от солнца на известные нам расстояния. В результате солнечного притяжения и воздействия на них магнитных сил «вынуждены» были стать спутниками Солнца.

– Так вот значит, как образовалась Солнечная система! – повысила голос Маша.

– Сгустки плазмы, вращаясь, каждый на своей орбите вокруг Солнца, постепенно остывали, – объяснял девушке Глеб тонкости космической «кухни». – Космический холод превратил раскаленную плазму в планеты. Первоначальное физическое состояние материи – плазма, по мере остывания, видоизменяла своеобразную химическую реакцию горения на другие физические состояния вещества.

– Изменение температурного режима, –- подхватила его мысль Туркова, – изменило внешний облик материи, она затвердела. От скорости протекания химических реакций зависит физическое состояние материи, ее форма и функциональная составляющая.

Глеб, молча, кивнул головой и продолжил:

– Космических холод заставил материю «акклиматизироваться» к новым условиям жизни во вселенной. Возникают новые химические реакции, которые дают жизнь качественно новым химическим соединениям, новым физическим состояниям материи. В свою очередь, новые химические соединения дают жизнь новым химическим реакциям.

– Начинается эволюция материи! – ликующе воскликнула Маша.

– Правильно! – живо отозвался на эмоциональную реакцию девушки Брагин. – Теперь рассмотрим путь от «неживой» к «живой» материи. Продвигаясь вперед по пути эволюции «неживая» материя ловко устраивает свою «жизнь». И помогают ей в этом химические реакции, которые она использует, как средство для достижения своей цели. А цель у нее одна – стабильность. В результате всевозможных превращений «неживая» материя шаг за шагом расширяла свой физический «кругозор». Космический вакуум и звездная плазма «заселили» планету Земля такими физическими состояниями материи, как твердое, жидкое, газообразное.

– Оперируя химическими реакциями «неживая» материя достигла на Земле такого совершенства, что стал возможен качественный переход, качественные изменения, одним словом, революция, – сказала девушка и вопросительно посмотрела на Глеба.

– Совершенно верно, – утвердительно махнул рукой Брагин. – «Неживая» материя, манипулируя химическими реакциями с целью достижения стабильности, качественно изменила свое состояние, перейдя из физического состояния в духовное состояние материи с сохранением энергетического потенциала. «Неживая» материя «породила» «живую материю» – вторую ступень развития энергии-вещества. Оказавшись в новом качестве, материя «не растерялась», а, «засучив рукава», принялась его осваивать. Вторая ступень развития материи, – серьезно говорил Глеб, – качественно отличается от первой. Хотя, безусловно, берет свое начало и тесно взаимодействует с ней.

Маша немного подумала и сказала:

– Инструмент «неживой» материи – химические реакции. Инструмент «живой» материи – сплав, состоящий из химических реакций, инстинктов, рефлексов и интеллекта. Цель «неживой» материи – стабильность, покой. Цель «живой» материи – развитие, удовлетворение потребностей.

– Как видим, – довольно сопя, потер ладонями колени Брагин, – материя первой ступени развития качественно отличается от материи второй ступени развития, но сущность материи остается неизменной. Местом рождения «живой» материи считают воду. Постепенно «живая» материя освоила и сушу. Благоприятные природные условия (покой «неживой» материи) способствовали быстрому количественному росту «живой» материи (успешное удовлетворение своих потребностей). Качественная составляющая «живой» материи практически не изменялась. Но всему, как говорится, приходит конец. Природные условия на планете Земля начали изменяться («неживая» материя потеряла стабильность). Постепенное похолодание ускорило естественный отбор у «живой» материи (начался активный процесс развития «живой» материи). Широкий спектр «живой» материи начал сокращаться.

– Космический холод приложил свою руку. Начался конкурс инстинктов и рефлексов, – сказала Туркова.

– Да, – согласился Брагин. – Был дан старт гонке на выживание. Право на жизнь получили сильнейшие, те, у кого инстинкты и рефлексы отвечали климатическим условиям того места, на котором они проживали. «Живая» материя вынуждена была отказаться от валового подхода к своему развитию и обратить внимание на качественные параметры своей «продукции». Качество «живой» материи заключено в ее «жизненной силе» (энергетической составляющей), которая состоит из инстинктов, рефлексов и умения их приобретать, использовать, сохранять и передавать своему потомству. Изменяющиеся природные условия в совокупности с естественным отбором уничтожили слабую, не приспособившуюся к новым условиям, «живую» материю, оставив жизнь энергетически сильной, сумевшей выработать защитные реакции материи. На первом этапе духовного состояния вещества «живая» материя находилась в бессознательном состоянии. Первые жители Земли руководствовались для своего развития определенными химическими реакциями. Набор этих реакций был крайне скуден, но вполне достаточен для производства себе подобных. Постепенно коллекция «живой» материи пополнялась все новыми и новыми химическими реакциями. Их сложные комбинации обслуживали живые организмы, обитающие в воде и на суше. Борьба за выживание выработала у каждого вида «живой» материи свои специфические защитные реакции.

– Но как сознательное состояние «живой» материи стало основополагающим фундаментом для лучших образцов «живой» материи? – поинтересовалась Маша.

Глеб встал, прошелся вдоль скамейки туда-сюда несколько раз и сел довольный на место.

– Бессознательные химические вещества (представители «живой» материи), – начал отвечать он на вопрос девушки, – выработали такое химическое соединение, которое стало доминировать над ними и руководить их развитием, предохраняя себя и их от преждевременной «смерти» (переходу в чисто «энергетическое» состояние). Это химическое соединение было не что иное, как защитная реакция «живой» материи, выработанная в результате воздействия на нее неблагоприятных условий окружающей среды (материи). У каждого вида «живой» материи появился свой защитник-руководитель. Он отличался от других химических соединений «живой» материи тем, что мог накапливать и использовать всю информацию о своем виде, а так же хранить и передавать представителям своего поколения этот «жизненный» опыт. Духовное состояние «живой» материи шаг за шагом осваивало новый этап своего развития – сознание. Этот этап повысил запас «живучести» духовного состояния вещества, а так как эволюция материи продолжала свой путь из многообразия видов «живой» материи выделился один вид, который позволил духовному состоянию вещества продолжить себя совершенствовать.

– Этот вид «живой» материи – человек! – торжественно объявила Маша.

– Химическим соединением, руководившим этим видом «живой» материи стала молекула ДНК, – на одном дыхании, лихо «подвел черту» Глеб. Информация, которой она обладает, берет свое начало из бессознательного состояния «живой» материи. Молекула ДНК смогла не только осмыслить и осознать себя, но еще и изучить себя при помощи особого состояния материи – мысли (энергетической составляющей). Это дало толчок к дальнейшему развитию «живой» материи. Понижение температуры на планете Земля вынудило живые организмы интенсивно заняться своей защитой, то есть приспособлением, адаптацией. У человека защитная реакция выразилась в развитии сознания и его функции – мышления. На начальном этапе своего развития, цель «живой» материи была примитивна – получение эмоционального удовольствия и физиологического удовлетворения.

– Что бы получить свою порцию удовольствия, человек вынужден был трудиться не только физически, но и умственно, – включилась в разговор Маша. Она была довольна, что полностью понимает мысль Глеба. – Так, что можно со всей уверенностью сказать, – с пафосом закончила девушка, – труд, во имя получения удовольствия, создал разумного человека!

Брагин молчал. Туркова решила продолжить говорить, что бы окончательно убедить Глеба в своей компетенции:

– Чем бы ни занимался человек: утолением голода, строительством жилья, земледелием, скотоводством – все было направлено на решение основной задачи «живой» материи – получение удовольствия. В погоне за более качественной порцией удовольствия, в форме удовлетворения своих всевозрастающих потребностей, человек вынужден был все чаще и чаще использовать свои умственные способности. Все «новшества» умственного развития тщательно фиксировала молекула ДНК.

– Так к инстинктам и рефлексам добавился новый элемент – творчество, как результат умственной деятельности человека, – вновь взял бразды правления в свои руки Брагин. – В результате развития коры головного мозга человека, стал возможен переход духовного состояния вещества к третьему этапу своего развития – разуму. На этом этапе молекула ДНК стала «управлять» химическими реакциями, составляющими человеческий организм, используя не только инстинкты и рефлексы (атрибут предыдущего этапа развития духовного состояния вещества – сознания), а и новое, специфическое состояние, материи – творчество. Биомасса в форме человека перешла из сознающего себя, но дикого состояния «живой материи к биомассе в форме человека разумного, то есть к «живой» материи более высокого порядка своего развития. У этой материи кора головного мозга «умела» не только реагировать и удовлетворять, а еще и мыслить. По мере своего развития, мышление приняло форму, которую называют – творчеством. «Планка» самосохранения «живой» материи, благодаря творческому мышлению, была поднята еще выше. А цель «живой» материи – получение удовольствия, посредством удовлетворения своих потребностей, выступила в новом своем качестве – стимуле к дальнейшему развитию материи.

– Удовольствие из «темноты» инстинктов и рефлексов вырвалось на «свет» осмысленного развития! – громко, от души, сказала Маша.

– Используя знания – продукт творческой деятельности человека – «живая» материя увеличила объем получаемого удовольствия, – повысил голос и Брагин. – На третьем этапе духовного состояния вещества «живая» материя стала хранить жизненный опыт в более удобной и доступной форме – по сравнению с молекулой ДНК – в виде знания. У духовного состояния вещества появился свой «двигатель» развития. Если молекула ДНК несет общую информацию об индивиде (его виде), то знания – это конкретный объем информации, которым обладает та или иная личность. С возникновением письменности знания из частной формы (доступной избранным) перешли в общественную форму (доступную массам). Всякий человек, обладающий начальной, частной, формой знаний (умением писать и читать) может продолжить свое образование, то есть ему открыт доступ к общественной форме знаний. Человек начал учиться использовать свой умственный потенциал. По мере овладения новой формой развития – знаниями – «живая» материя стала познавать себя, используя полученные знания для дальнейшего развития своего духовного состояния. Поколения сменяли поколения. Человек разумный все дальше и дальше уходил от своего дикого, первобытного состояния. В то время, когда другие виды живой материи так и остались на первом и втором этапах развития духовного состояния вещества, человек, объединив возможности молекулы ДНК (вобравшей в себя жизненный опыт первого и второго этапов развития духовного состояния «живой» материи) с продуктом умственной деятельности своего мозга – знаниями, смог перейти к четвертому этапу своего духовного состояния – интеллектуальному. На этом этапе развития «живая» материя использовала творчество, как фундамент для такого интеллектуального новообразования, как талант. Однако надо заметить, что хотя «живая» материя, в целом, и овладела интеллектуальным новообразованием – талантом, но конкретно не каждый человек разумный мог иметь его в своем интеллектуальном «арсенале».

– Даже, вернее, надо сказать так, – смело поправила Глеба Маша, – не всякий человек может раскрыть и развить в себе имеющийся у него от рождения конкретный, свойственный ему, талант. Причин к тому много, как субъективных, так и объективных.

– Хорошо, – согласился Брагин и продолжил свою мысль. – На четвертом этапе духовного состояния вещества «живая» материя смогла основательно заняться изучением, как «неживой» так и «живой» материи, – Глеб осмотрелся по сторонам и вполголоса продолжил: – Интеллектуалы обладают, – начал скороговоркой перечислять он девушке, загибая свои пальцы для большей наглядности, – молекулой ДНК, представляющую бессознательный этапа духовного состояния вещества. Инстинктами и рефлексами, присущими такому духовному состоянию вещества, как сознание. Творчество, как результат разумного, осмысленного умственного процесса. Таланта, такого умственного процесса, который позволяет успешно изучать «живую» и «неживую» материи с одной единственное целью – получить удовольствие через удовлетворение своих потребностей.

– Получается, – озираясь по сторонам, подвела к знаменателю девушка, – что чем человек интеллектуально развитее, тем он неуязвимей, физически сильнее, обладает более широким спектром возможностей для удовлетворения своих потребностей.

– Да, – согласился Брагин. Почесал затылок с умным видом и продолжил: – «Живую» и «неживую» материи объединяет то, что они состоят из одних и тех же химических элементов, «живая» материя берет свое начало из «неживой» материи.

– Значит, – сказала Туркова, – «живая» материя – это разновидность «неживой» материи.

– Из этого следует, – тараторил, как мотор трактора Глеб, – что «живая» и «неживая» материи должны подчиняться одним и тем же физическим законам космоса. Схемы развития «живой» и «неживой» материи одинаковы. Материя не рождается и не умирает, не развивается и не деградирует. В переходе энергии вещества из одного состояния в другое и заключается бытие материи. Бесконечный поток превращений энергии-вещества из одного состояния в другое, в основе которого лежат химические реакции – результат взаимодействия молекул одного состояния энергии-вещества с молекулами другого состояния энергии-вещества – производят продукт – материю, которая с одной стороны – есть конечная цель конкретной химической реакции, а с другой стороны – «сырье» для начала новой химической реакции.

– Получается, – предположила Маша, – что цель всякой химической реакции – закончить начатый процесс.

– Совершенно верно, – подтвердил Глеб. – У «неживой» материи окончанием процесса считается стабильность, покой. Окончанием у «живой» материи считается удовлетворение, удовольствие. Окончанием процесса у «искусственной» материи считается образование новой общественной социальной структуры.

– «Искусственной» материи? – спросила Туркова.

– Да, – сказал Брагин и важно посмотрел на девушку.

Маше показалось, что Глеб смотрит на нее свысока. Она с легкой обидой в голосе сказала:

– Мне жаль, что, ты, не воспринимаешь меня серьезно.

– Я с тобой совершенно серьезен.

– Тогда объясни толком.

– Чуть попозже, – ответил мягко ей Брагин. – Сейчас я объясню тебе вот что. Для систематизации и объяснения изменений, происходящих в космосе при переходе энергии-вещества из одного состояния в другое, из одного вида материи в другой, был введен мной термин «развитие материи». Хотя, конечно, в действительности ни какого «развития» или «деградации» материи не происходит. Да и не может происходить!

– Почему? – широко раскрыла удивленные глаза Маша.

– Потому что материя не «живет» и не «умирает» – она была, есть и будет. Она вечна, как вечен космос. Потому что она и есть космос. Она то, из чего собственно и состоит космос.

– Получается, – наобум ляпнула Туркова, – что такие понятия, как «жизнь» и «смерть» совершенно не актуальны. Энергия вечна. Она переходит из одного состояния материи в другое.

– Мне приятно, что ты, Маша, понимаешь меня, – ласково сказал Брагин.

Девушка вздрогнула и сказала, лишь бы, что-то сказать:

– Приятно общаться с человеком, который знает что хочет.

– Я знаю, что я хочу, – важно сказал Глеб и осмотрелся по сторонам. – Уже начинает темнеть.

– Так, – неопределенно махнула рукой Маша, – немного. По-моему, еще достаточно светло.

– Я к тому, – объяснил ей Глеб, – что нам необходимо еще о многом поговорить.

– Конечно, – живо согласилась девушка. – Я готова.

– Тогда я продолжаю, – Брагин откашлялся. Не потому, что хотел, а так, для солидности.

Туркова, понимающе молчала. Она сосредоточенно смотрела на темно-зеленый лист подорожника, который рос в метре от скамейки.

– Духовное состояние энергии вещества «живая» материя научилась разумно мыслить. Человек, представитель «живой» материи, обладающий разумом, для защиты себя от неблагоприятных условий окружающей среды преобразовал стадо первобытных, диких людей в первобытнообщинный строй разумных людей. Переход от стада к общине стал возможен в результате умственной работы человека. Физические данные дикого человека, позволяющие ему занять место вожака в окружающем его социуме, сменились степенью развития коры головного мозга. Умение творчески мыслить, обладание жизненным опытом стали главным критерием «места под солнцем» в общине. Уже не самый сильный руководил социумом, а самый опытный и умный, то есть обладающий большим запасом знаний, чем остальные члены общины. Энергия вещества из физического состояния переходит в духовное состояние, которое дало жизнь «искусственной» материи – представительнице абстрактно-конкретного состояния энергии вещества. «Искусственная» материя не только отражает, развивается с «живой» материей, но по мере совместного развития влияет и управляет «живой» материей. «Неживая», «живая», «искусственная» материи взаимодействуют друг друга, зависят друг от друга, компенсируют друг друга. Более развитая материя помогает менее развитой материи выжить.

– Взаимопомощь поистине удивительная! – восхитилась Маша. – Хотя чему удивляться? – подтрунила она сама над собой. – Ведь все виды материи есть не что иное, как различные состояния энергии. Энергия вечна, она переходит из одного состояния вещества в другое. Но, какой бы «наряд» она не надела, она все равно останется сама собой – энергией.

– Молодец! Схватываешь все на лету! – восхитился сообразительностью девушки Брагин. – Я, признаться, не думал, что ты так можешь.

– Как? – спросила Туркова.

– Ловко у тебя, получается, – обрадовано сказал Глеб. – Сейчас рассмотрим следующую ступень развития энергии вещества – «искусственную» материю. Она с одной стороны, отражает степень развития человека, как представителя «живой» материи, с другой стороны, осуществляет контроль над его развитием.

– Хорошо. Давай рассмотрим, – живо согласилась Туркова.

– Абстрактно-конкретное состояние энергии вещества раскрывает качественно новые его возможности. Физическое состояние энергии вещества обладает определенной, конкретной молекулярной структурой. Духовное состояние энергии вещества различается по имеющейся на каждом этапе информации, хранящейся в молекуле ДНК (знания, навыки, умения). «Искусственная» материя, результат умственной деятельности человека, представляет собой объем и качество информации о социальной организации «живой» материи. В роли атомов выступают конкретные представители «живой» материи, а в роли молекул микро и макро группы данных представителей. Из «атомов» и «молекул» состоит «вещество» (конкретное сообщество «живой» материи).

– Получается, что «искусственная» материя изменяется по мере развития умственных способностей человека, представителя «живой» материи, – сказала уверенно Маша. – В свою очередь, «живая» материя – комплекс химических реакций протекающих на планете Земля в результате воздействия на нее звезд и открытого космоса. Два физических состояния энергии вещества: вакуум и плазма «породили» «живую» материю.

– Представитель «живой» материи, человек, в результате своей умственной деятельности изобрел «искусственную» материю, которая, в свою очередь, воздействует на духовное и физическое состояние энергии вещества, – продолжил свою мысль Брагин.

– Энергия вещества может находиться в различных состояниях, – резюмировала, на ходу, Туркова.

– Да, – согласился Глеб. – Пока нашему пониманию доступны три состояния энергии вещества: физическое, духовное, абстрактно-конкретное. Не исключено, что энергия может находиться и в других состояниях, нам пока еще не известных, не осознанных нами.

– Абстрактно – конкретное состояние энергии вещества одно из условий развития и самосохранения «живой» материи. Своеобразный социальный рефлекс, который закрепляется по мере развития «живой» материи, – без тени сомнения, уверенно, сказала Туркова.

– Развиваясь, духовное состояние энергии вещества, приспосабливает к своим нуждам «искусственную» материю. В свою очередь «искусственная» материя использует «живую» материю для своего развития, – уточнил мысль девушки Глеб.

– Получается, что разум упростил доступ «живой» материи к ее заветной цели – удовлетворению своих потребностей, то есть к удовольствию, – дополнила, в свою очередь, мысль Брагина Маша.

– Но чем доступнее стало удовольствие, тем больше его требовалось для полного удовлетворения «живой» материи своих потребностей, – ловко принял «пас» от Турковой Брагин и направил свою мысль дальше. – Что бы ни скатиться вниз по спирали эволюции, «живая» материя закреплялась на достигнутой высоте с помощью «искусственной» материи.

– Надеюсь, – решила укрепиться на достигнутом рубеже девушка, – «искусственная» материя, как и «живая» материя развивается по закону перехода количества в новое качество?

– В каком бы состоянии и виде материя не находилась, – методично «забарабанил» словами, словно дождь по стеклу, Глеб, – она подчинена одному, общему для всех состояний материи закону – закону изменения материи. Материя из состояния неудовольствия, дискомфорта, броуновского движения стремится перейти в состояние удовольствия, стабильности, покоя. Вырабатывая все новые и новые порции удовольствия, материя развивается, то есть видоизменяется. Это видоизменение и есть эволюция материи. Рождение, жизнь, смерть – все это условные термины для фиксации, обозначения того или иного состояния материи.

– Отсюда можно сделать вывод, – решила «козырнуть» и Туркова, – космос есть химическая реакция, которая состоит из множества мелких химических реакций составляющих «тело» космоса. В свою очередь, химические реакции видоизменяются, превращаясь в такие виды реакций, которые позволяют материи развиваться в том или ином направлении. Если человек микрокосмос, то он и продукты его жизнедеятельности берут свое начало, производные от одной большой, космической реакции. Человек – есть продукт химической реакции космоса.

– При воздействии химических реакций, происходящих в космосе, на «неживую» материю планеты Земля возникла «живая» материя на этой планете со специфическими, присущими ей химическими реакциями размножения, развития, защиты и прочее, – с удовольствием раскрывал свой тезис Брагин. – В свою очередь, «живая» материя создала «искусственную» материю. Вначале она была лишь функцией «живой» материи, но по мере своего развития, приобрела самостоятельность. И даже более того, стала, в целях своей защиты и развития, влиять на «живую» и «неживую» материи.

– Здорово! – засмеялась весело девушка. – Мне очень нравится ход твоей мысли, Глеб.

– Еще бы! – усмехнулся, польщенный такой откровенной похвалой, Брагин. И, окрыленный таким пониманием, он решил поставить жирную точку: – По мере своего развития, «искусственная» материя шаг за шагом продвигалась от примитивной, стадной организации диких людей к более сложной, многоступенчатой государственной организации. С возникновением государства «искусственная» материя получила полную свободу действий. Осознав свою силу, она сразу же начала теснить «живую» и «неживую» материи. Помогая «живой» материи развиваться, «искусственная» материя не забывает и о себе. Создавая разнообразные государственные структуры, человек ставит себя в зависимость от «искусственной» материи. «Живая» материя тратит огромное количество энергии на преобразование тех или иных устаревших структур «искусственной» материи. Через «живую» материю «искусственная» материя воздействует на «неживую» материю.

– Она использует ее для укрепления своей силы и мощи, – Маша внимательно посмотрела на Брагина.

Тот утвердительно кивнул.

– «Искусственная» материя вступила в диалог с «живой» и «неживой» материями, – смело сказала Туркова. Оправившись от лихой «кавалерийской атаки», она продолжила свою мысль: – «Искусственная» материя хочет заключить союз с другими видами материи, что бы избежать своей гибели и ускорить свое и их развитие. «Искусственная» материя, усердно помогает «живой» и «неживой» материям. В свою очередь, «живая» материя улучшает и развивает «искусственную» материю. «Неживая» материя укрепляет и охраняет «искусственную» материю от насильственного ее уничтожения. Как видим, все три вида материи тесно взаимосвязаны друг с другом.

– Конечно! – воскликнул Глеб. И развернул мысль девушки: — «Неживая» и «живая» материи имеют одну базу – химические элементы. Базу «искусственной» материи составляют мысли – продукт деятельности человеческого мозга. Энергия «неживой» материи преобразуется клетками мозга «живой» материи в мыслительный процесс. Этот, особый вид энергии, создающий «искусственную» матерю. Энергия «неживой» материи преобразуется «живой» материей в «искусственную» материю. И наоборот. «Искусственная» материя побуждает клетки мозга «живой» материи вырабатывать энергию в виде мыслительного процесса, который воздействует на энергию «неживой» материи. Рассмотрим специфический вид материи – «искусственную» материю. Этот вид материи, живущий по своим законам, представляет собой сплав из духовного и абстрактно – конкретного состояний энергии вещества. Как химические реакции «живой» и «неживой» материй влияют и взаимодействуют друг с другом, так и «духовное» состояние влияет и взаимодействует с абстрактно – конкретным состоянием энергии вещества и наоборот. Сплав «духовного» и абстрактно – конкретного состояний энергии вещества я разделяю на три эры.

– Очень интересно, – глядя Брагину прямо в глаза, строго сказала Туркова.

– Первая эра – это эра развития. В рамках этой эры «духовное» состояние энергии вещества продвинулось от бессознательного состояния к разумному состоянию. Абстрактно – конкретное состояние энергии вещества от дикого человеческого стада до феодального общества. Причем, надо заметить, что «духовное» состояние энергии вещества составляет содержание, а абстрактно – конкретное состояние энергии вещества специфическую «политико-экономическую» форму материи. Вторая эра – эра интеллектуалов. Ее «духовное» состояние составляет интеллект. Абстрактно – конкретное состояние энергии вещества выражено в форме демократичного общества интеллектуалов, которое впитало в себя все лучшее, что создано «искусственной» материей за время своего существования. Третья эра – эра гениев. Она еще не наступила, но мозг человека находится у границ этой поистине грандиозной аферы. Не исключено, что уже в первой половине двадцать первого века человечество перейдет из общества интеллектуалов в общество гениев.

– Почему аферы? – удивилась Маша.

– Объединение государств в единые экономические и политические пространства всегда сопровождается различными политическими интригами. Необходимо совершенно другое мировоззрение. Духовное состояние энергии вещества выражено в виде взаимопонимания, общения, самопознания. Микрокосмос – человек и макрокосмос – вселенная находят общие точки соприкосновения.

– Ты, я вижу, – с опаской сказала Туркова, – серьезно настроен. Для таких больших дел необходим соответствующий инструмент – серьезная партия.

– Разумеется, – ответил Глеб и важно, словно в кресле, облокотился на спинку скамейки.

– А у тебя она есть? – искоса посмотрев на Брагина, недоверчиво поинтересовалась девушка.

– Есть, – уверенно ответил Глеб. – Я создам ее завтра на твоих глазах.

– Прямо как Бог, – вызывающе сказала Маша.

– Не веришь? – спросил Брагин.

– Посмотрим, – уклончиво ответила Туркова. – Уже поздно. Пора домой.

– Буквально два слова, – засуетился Глеб. Ему явно не хотелось окончить разговор, скомкав его, как лист с наброском неудачного текста. – Удовольствие, стабильность, покой – все это является концом реакции и стимулом, побуждением к действию, то есть началом реакции.

– По-твоему, удовольствие, стабильность, покой – вот вечные двигатели материи. Вот в чем «соль» вселенной. Вот в чем ее задача? – насмешливо спросила Туркова.

– «Неживая» материя получает удовольствие при помощи химических реакций. «Живая» материя получает удовольствие при помощи мыслительного процесса. «Искусственная» материя, абстрактно – конкретное состояние энергии вещества, получает удовольствие при помощи прогресса. В виде эволюции или революции. Как видим, микрокосмос, и макрокосмос имеют общее начало, удовольствие, и общий конец, удовольствие. Получается, что у микрокосмоса и макрокосмоса много общего. Конечно, внешне они различны, но, по сути, одинаковы, так как подчиняются одному закону – закону удовольствия и стабильности. Энергия вещества есть продукт химических реакций, результат их «деятельности». Благодаря химическим реакциям стал возможен переход энергии вещества из одного состояния в другое, или другими словами, прогресс материи. В настоящий момент, «искусственная» материя последнее слово в эволюции материи. Но я уверен, что скоро будут открыты новые, пока еще не ведомые нам, горизонты.

– Я согласна с тем, что вселенная, состоящая из хаотичного движения сверх малых частиц, живет по единым законам, но человек, – Маша остановилась, умышленно сделав паузу.

– Человеческий мозг, Маша, удивительное химическое соединение, обладающее неограниченными возможностями. И эти неограниченные возможности есть не что иное, как энергия космоса, – с энтузиазмом заговорил Глеб. – Химическое соединение серого цвета, получившее название мозг, питаясь энергией космоса, развивается. Мозг учится использовать энергию, которой он обладает. Все открытия сделанные человечеством есть доказательство моих слов! Шаг за шагом человеческий мозг расширяет свои энергетические возможности, которые выражены в виде знаний. Чем больше человечество знает, тем большими энергетическими возможностями обладает человеческий мозг. По силе, мощи, объему энергии человеческий мозг сравним с энергетическим потенциалом вселенной. Утверждение, что человек есть микрокосмос – верно! И верно оно, прежде всего потому, что мозг человека обладает энергетическими возможностями, которые по силе и размаху равны энергетическим возможностям макрокосмоса, то есть самой вселенной!

– Но если микрокосмос и макрокосмос обладают одинаковыми по силе, потенциалу энергиями, то напрашивается целый ряд вопросов, – по-деловому, серьезно начала вести дискуссию Туркова. – Не есть ли это, какое-то не известное нам равновесие сил? Своеобразный баланс, который позволяет существовать сложной, огромной системе под названием космос. И если космос, при помощи человеческого мозга, познает себя, учится использовать свою энергию, как можно максимально, то, что будет в дальнейшем с космосом? И не есть ли космос составляющая, частица чего-то более сложного и объемного? Познав себя, научившись в полной мере использовать свою энергию, не вступит ли космос в контакт или какое либо взаимодействие с тем видом, состоянием материи частицей, которой он является или с которой он соседствует? Человек частица космоса заключающая, содержащая в себе огромный энергетический потенциал по мощи своей не уступающий энергетическому потенциалу космоса. Энергетический потенциал огромного пространства именуемого вселенная умещается в человеческом мозге. Выходит качественный переход материи от «неживого» состояния в «живое» позволил энергии сконцентрировать, «вместить» себя в человеческий мозг, размеры которого, не идут ни в какое сравнение с размерами вселенной. Но на этом эволюция материи не останавливается. «Живая» материя изобретает, создает «искусственную» материю. Значит, если рассуждать логически, «искусственная» материя должна содержать, обладать таким же энергетическим запасом, что и человеческий мозг, запас энергии, которого равен энергетическому запасу вселенной. Следовательно, энергия вещества переходит из одного состояния материи в другое, не теряя своей силы. Прогресс получается ни больше не меньше, как изобретение энергией веществом новых форм, состояний в которых она сможет находиться.

– Рассуждая таким образом, – взял «бразды правления» в свои руки Брагин, – мы приходим к выводу, что человек, а именно его мозг, есть вместилище, заполняемое энергией вещества содержащейся в духовном состоянии в виде знаний. По мере развития духовного состояния энергия вещества накапливает в форме знаний энергетический потенциал, максимальная мощность которого будет равна энергетической мощности вселенной. Вместе с тем абстрактно – конкретное состояние энергии вещества так же накапливает энергию, которая будет равна энергетической мощности вселенной. Причем, каждое из трех состояний энергии вещества помогает другим состояниям развиваться, так как его собственное существование зависит от них. Общая цель – удовольствие и стабильность, объединяют все три состояния энергии вещества в одно целое. В один энергетический комплекс, который «перегоняет» энергию из одного вида материи в другой.

– Энергия вечна, – сделала вывод девушка. – Сила, мощность, потенциал ее заряда неизменен. Распределен этот заряд в космосе неравномерно.

– Неравномерность распределения заряда объясняется вечным движением энергии вещества из одной формы в другую, – пояснил Брагин. – В одной форме, в данный момент, энергии вещества больше, а в другой меньше. Движение энергии вещества условие ее жизни. Жизнедеятельность энергии вещества заключается в создании все новых и новых форм для своего существования. Человек – вершина развития «живой» материи на Земле. Человеческий мозг – продукт «жизнедеятельности» энергии космоса. Клетки мозга преобразуют энергию химических реакций в энергию электромагнитных импульсов-колебаний, которые создают новую форму существования энергии вещества – «искусственную» материю. «Искусственная» материя способна разместить и освоить любой объем энергии вещества. Человеческий мозг, в виде знаний, способен концентрировать, хранить и использовать любое количество энергии вещества. Человек, в лице своего мозга, есть потенциальный заряд энергии определенной силы и мощи. Причем этот заряд энергии может возрастать или убывать по мере развития или деградации клеток мозга. Клетки мозга способны выделять и поглощать энергию космоса в виде знаний. И эта возможность наделяет человека, представителя «живой» материи, такой силой, что он вполне способен справиться с любой задачей.

– Так уж и с любой, – съязвила Маша.

Глеб поднял вверх указательный палец правой руки и пророчески продолжил:

– Человек, благодаря своему мозгу, способен концентрировать и использовать огромное количество космической энергии в виде знаний. «Живая» материя – одна из форм развития энергии космоса. Мозг человека – средство, позволяющее перемещаться космической энергии веществу из одного состояния в другое. Космос – есть энное количество видов материи созданных энергией веществом в процессе ее развития, то есть перехода из одного состояния в другое.

–Энергия вещества – вечный двигатель, не имеющий ни начала, ни конца, – торжественно объявила Туркова.

– Находясь в вечном движении, – продолжил довольным тоном Брагин, – или другими словами «эволюции» энергия вещества разрушает одни виды материи, создавая взамен другие.

– «Живая» материя, при помощи мозга, разгадала «загадку» вселенной, – начала рассуждать вслух Маша. – Но какой от этого толк, если эволюция энергии вещества от нас не зависит?

– А толк, вот какой, – ответил ей Глеб. – Человеческий мозг способен познать законы эволюции энергии вещества и использовать их в целях своей защиты.

– Какой защиты? – насторожилась Маша.

– Предотвратить процесс разрушения «живой» материи в целях своего дальнейшего развития. Если же говорить и рассуждать с позиции энергии вещества, то у нее появился шанс, способ, позволяющий ей изучить саму себя, – успокоил собеседницу Глеб.

– Зачем? – уже спокойно спросила Туркова.

– А затем, чтобы «осознанно» продолжить дальнейшее свое развитие в виде «живой» материи.

– Получается, – подвела черту Маша, – что человеческий мозг, по своим возможностям, может сравниться только с космосом.

– Правильно, потому что его владелец – человек есть микрокосмос! – гордо сказал Глеб.

*     *     *

Пробираясь сквозь густо разросшийся в парке древесный молодняк, Гришка, случайно, наткнулся на спящую парочку. От неожиданности он чуть было не лишился бутылки водки, хранящейся за пазухой у самого сердца. Бутылка скользнула в низ, Гришка охнул и быстро присел на корточки. Грязно выругался и быстро сунул руку под рубашку. «Слава Богу! Цела», – родилась естественным путем, в его отвыкшей думать голове квелая мысль. Гришка хотел встать на ноги, как вдруг «уперся» своим бесцельно блуждающим взглядом в белые ляжки Клавки.

– Ух, ты! Богатство то, какое! – от радости заблеял козликом Гриша. В его голове, словно мухи, загудели, откуда ни возьмись разные сальные мысли. Он потянулся грязными руками к телу противоположного пола. Осторожно потрогал указательным пальцем правой руки белую кожу Клавки. – Еще теплая и нежная! – причмокнул восхищенно языком Гришка. – Кто же тебя так оприходовал?

Клавка едва слышно всхлипнула во сне.

– Вроде живая, – довольно констатировал Гришка. Его пальцы, левой руки, принялись неуверенно расстегивать «ширинку» своих штанов. Взгляд Гришки, почему-то скользнул вверх, зрачки расширились: «Фу ты ну ты!» – разочарованно, с хрипотцой, вырвалось из пересохшей гортани Гришки. – Я думал женщина, а оказывается это Клавка. Тоже мне персона! – пальцы левой руки уверенно рванули «ширинку». Одна единственная пуговица, словно камикадзе, с готовностью, отлетела куда-то в сторону. Гришка лениво ругнулся сквозь зубы. Укладываясь на Клавку, он тупо посмотрел на лежащего рядом Степана и укоризненно сказал: «И этот тут. Вместо того, что бы «поляну» накрыть он развалился… Бездельник».

Клавка тихо дышала ничего, не слыша, не видя, не чувствуя, не ощущая.

Через некоторое время, Гришка, словно клещ, насосавшийся крови ничего не подозревающей жертвы, «отвалился» от помятого тела Клавки.

– Устал, – вслух прокомментировал свое физическое состояние Гришка. Он лежал на спине рядом с Клавкой и смотрел вверх на шелестевшую, под напором легкого ветра буро-желто-зеленую листву. Его «штырь» в расслабленном состоянии нежился в вечерней прохладе. Смеркалось. Гришка задремал.

Проснулся Гришка от толчка в ногу. «Вот гад, – услышал он Клавкин голос, – хоть бы штаны надел, упырь!»

– Замолчи, – грозно прорычал Гришка. Он открыл глаза и сел на «пятую» точку. Осмотрелся. Темно-красное солнце привычно спешило за горизонт. Длинные тени, от толстых стволов деревьев чертили на траве черные параллельные полосы. Степан стоял в метре от него и с укоризной смотрел в сонные глаза Гришки. – Чего вылупился? – спросил сердито Гришка. – Мужика голого не видел? Или, ты, не той ориентации?

– Вы, Григорий, насильник и подлец, – процедил сквозь стиснутые зубы Степан. – Это моя…

– Твоя?! – огрызнулся Гришка и оскалил желтые, крупные зубы. – Да я за такие слова знаешь, что могу с тобой сделать? – Гришка, не без труда, встал, одел штаны.

Клавка, чуя недоброе, поспешила удалиться на безопасное расстояние, к тому же, она понимала, что ссора из-за нее. Как бы и ей не досталось сразу от двух мужиков.

– Сейчас только штаны застегну, – рычал Гришка, пытаясь неуклюжим пальцем, найти в «ширинке» пуговицу. – Вот, черт! Где же она?

– Не храбрись, – осаживал его пыл Степан. – Никто тебя здесь не боится. Заведи себе и жеребцуй. На чужих нечего лазить.

– Да она сама! – оправдывался Гришка. – Вон все пуговицы оторвала, – выставил он на показ распахнутую «ширинку».

– А вот мы ее сейчас и спросим, – принял горделивую осанку Степан.

– Вот и спроси, спроси, – радостно поддакнул ему Гришка. Он не боялся Степана, но подлая кличка «насильник» коробила его самолюбие. Мол, что он и по-хорошему не может договориться. – Эй, Клавка! – крикнул он злорадно, довольный тем, что так ловко перевел «стрелки» на бабу.

Услышав, что ее зовут, Клавка поняла, что сейчас ее будут бить. Она поспешила вглубь парка к «дому-скамейке».

За ней не спеша, шли судьи – вершители ее судьбы.

Тонкие ветки кустов больно щелкали Клавку по лицу, но она не обращала, ни какого на них внимания. Разве можно их сравнить с «оплеухами» злых мужиков.

*     *     *

– Кто-то сюда идет, – встрепенулась Маша и с опаской посмотрела в сторону приближающегося «шума».

– Бежит, а не идет, – поправил ее Глеб. Он встал со скамейки.

Маша тут же последовала его примеру. Она, как бы случайно, сделала шаг назад и оказалась за спиной Брагина.

Кусты раздвинулись, и к скамейке выскочила растрепанная, запыхавшаяся Клавка. Она чуть не столкнулась с Глебом.

– Ой! – Взвизгнула Клавка. Отскочила на шаг назад и «впилась» глазами в Брагина. Ей сразу стало ясно, что опасаться его нечего. Даже наоборот. Можно попросить защиты и избежать «наказания».

– Пойдем отсюда, – шепнула на ухо Глебу Маша.

Ответить ей Брагин не успел.

К скамейке, из кустов, выскочили Степан и Гришка. Вид у обоих был боевой. Они услышали крик Клавки и прибавили ходу.

– О! – ткнул пальцем Гришка Глеба в грудь. – Вот он, красавчик! Вот кто на твою бабу позарился! Вот с кем она, – Гришка ткнул пальцем в правую грудь Клавки, – шуры-муры разводит здесь! Вот к кому она спешила! – орал Гришка. Однако, от такого усердия, он быстро охрип и, обращаясь к Степану, устало прохрипел: – А, ты, на своего товарища подумал. А я, – Гришка ткнул себя пальцем, – сама чистота! Оклеветала меня Клавка! Вон своего кавалера выгораживала! Вот с кем она любится! Поймали голубчиков! Ну, сейчас мы вам морды бить будем!

– Это, какое-то недоразумение! – возмутилась Маша.

– А, вы, извините, кто? – культурно поинтересовался Степан.

– Не важно, – уклонилась от ответа Туркова.

– Сводня! – хрипел Гришка, обращаясь к Степану. – Это она все замутила и Клавку с пути сбила. Теперь мне все ясно!

Клавка быстро сообразила, что ей представился шанс избежать синяков. Она подскочила к Степану и зарыдала ему прямо в ухо:

– Защити, Степа, свою любовь! Это они меня развращают! Сильничать хотят!

– Вот, а я что говорю! – хрипел Степану в другое ухо Гришка.

– Так вы пришли в мой дом Клавку развращать? – на правах хозяина спросил у «не прошеных гостей» Степан.

– Какой дом? Какую Клавку? – раздраженно начал Глеб, но Гришка его перебил.

– Хватит кочевряжиться! – заорал чистым, без хрипотцы, голосом Гришка. – Гони монету, которую выманил у Клавки!

– У тебя голос очистился, – сказал ему Степан.

– Еще бы, – виновато пожал плечами Гришка, – от такого волнения и фальцетом запоешь.

– Да, ты, Гриш, не волнуйся так, – заискивающе пробубнила Клавка. – Что ты с этими «татарами» возишься?

– Какие же мы татары?! – удивленно воскликнула Маша. Вы, что в национальностях не разбираетесь?

– Вы я вижу, – чересчур вежливо, для сложившейся ситуации, начал Степан, – темный, недалекий человек.

– Что?! – обиженно спросила Туркова.

– Да, да, – отмахнулся рукой Степан от ее вопроса. – Клава вам о пословице толкует, а вы, любезная, на национальности перешли. Учиться вам надо.

– Я в институте учусь! – обиженно выпалила Маша. – Скажи, Глеб!

– А с этим молодым человеком мы отдельно поговорим, – строго продолжил Степан. – Он в моем доме насорил, наплевал. Окурков набросал, а убирать, кто будет?

– Я не сорил, – начал оправдываться Брагин, сбитый с толку таким наглым «напором». – Мы просто посидели на скамейке и все.

– Посидели, – ехидно зашипел, словно гусь, Гришка. – Здесь люди живут! Как вы смели! Это частная собственность!

– Скамейка! – усмехнулась Маша.

– Ты, шалава, моих мужиков не трогай! – насупилась Клавка и с угрожающим видом пошла на Туркову.

– Правильно, Клавка! Бей гопоту! – завизжал поросенком Гришка и, сжав кулаки, направился к Брагину.

– Так, сколько мы вам должны за аренду помещения? – деловито поинтересовался Глеб у Гришки, вытаскивая из кармана брюк бумажник.

Гришка растерянно захлопал глазами. Он не знал, что ответить. Боевой дух, при виде денежных купюр, рассеялся, как дым.

– Все давай! – крикнула Клавка.

– Пожалуйста, получите, – Брагин вынул деньги из кошелька и отдал их Клавке.

Клавка осторожно взяла денежные купюры и протянула их Степану.

Тот взял деньги и принялся их рассматривать, не считать, а именно рассматривать.

Степан, с Клавкой молча, следили за его странными манипуляциями с денежными знаками.

– Пошли отсюда, – шепнул Маше Глеб.

Они быстро удалились.

Когда хозяева «квартиры» опомнились, молодые люди были уже далеко.

– Догнать! – рванулся вперед Гришка.

– Зачем? – охладил его пыл Степан. – Деньги «квартиранты» заплатили.

– С девчонки то же надо взять! – поддержала Гришку Клавка.

– Так взяла бы, – ответил ей Степан.

Клавка стыдливо потупилась и виновато засопела носом.

– Ну, сколько там, Степа? – ласково поинтересовался Гришка.

– Не густо, но на бутылку хватит! – торжественно произнес Степан.

– А пожрать? – тихо спросил Гришка.

– И на закуску то же хватит.

– Ура!

Клавка по-хозяйски засуетилась. Сорвала несколько веток и, соорудив из них подобие веника, принялась подметать у скамейки.

Гришка деловито достал из-за пазухи бутылку с водкой и горделиво поставил ее на скамейку.

Степан тем временем резал ржавым перочинным ножом подобранный в мусорном баке покрытый плесенью батон.

Инцидент был полностью исчерпан. Все были довольны. «Разборки» неожиданно начались и так же неожиданно закончились.

*     *     *

Маша с Глебом благополучно добрались до выхода из парка.

На автобусной остановке Туркова сказала:

– Спасибо, Глеб, за вечер. Все было мило.

– Извини, что так получилось, – переминаясь с ноги на ногу, ответил ей Брагин.

– У тебя денег нет. Возьми у меня, – протянула Маша бумажную купюру Глебу.

– Не надо, – стыдливо пожимая плечами, пробурчал Брагин.

– Бери, бери.

– Хорошо, спасибо. Так, ты, поддержишь мою партию на дискуссии?

Маша посмотрела Глебу в глаза и тихо сказала:

– Поддержу. Только будь хоть немного посмелее.

Глеб хотел ей, что-то ответить, но подъехал автобус.

– Мой, – встрепенулась Туркова. – Я поехала. Провожать не надо. Я и сама доеду. А если что…деньги у меня есть… откуплюсь.

Автобус закрыл двери и уехал по хорошо знакомому ему маршруту.

Глеб стоял на остановке и вертел в руках Машины деньги. На душе было скверно. Ему захотелось вернуться в парк и расправиться с обидчиками, но вместо этого, он пошел пешком до следующей остановки. Подальше от места своего фиаско.

Шестнадцатая глава

СОЗДАНИЕ ПАРТИИ

 

Брагин пришел в комнату Шмелева раньше назначенного времени. Глебу хотелось на месте определиться с физическим пространством комнаты. Он желал расположиться в таком месте, которое бы в полной мере обеспечивало ему хороший обзор окружающего пространства и в наибольшей степени обеспечивало ему физическую защиту. Не в целях самозащиты, а так, для общего душевного спокойствия. Но, к сожалению, выбрать место, полностью отвечающее таким требованиям, ему не удалось. Все комфортные места, к его приходу, были уже заняты. Оказывается все пришли еще раньше. Глеб занервничал. В голове закопошились нехорошие мысли: «Движение вперед началось без него? Неужели он никому не нужен, а его идеи никому не интересны? Неужели он опоздал?»

– Привет, Глеб, – тихо поприветствовала его Туркова и, незаметно, дотронулась до его руки своим локтем.

– Привет, – то же тихо сказал Брагин.

– Здравствуйте! – умышленно громко и четко произнес Василий Шляпкин.

– Здравствуйте, товарищи! – громко и внятно поприветствовал присутствующих Глеб.

– Вы готовы, Брагин? – поинтересовался Коля Бубнов.

– Разумеется – просто, без всяких выкрутасов, ответил Глеб.

– Тогда начнем, – предложил Юра Шмелев.

– Смелее, Глеб, – шепнула Брагину на ухо Миша и села на свое место.

– С вашего разрешения, я напомню вам, что на последнем заседании я выдвинул новый, и, на мой взгляд, свежий тезис, о создании качественно нового политического образования – партии «Человек разумный».

– Мы вас все внимательно слушаем, – сказал Василий, давая Брагину понять, что они «в курсе».

– Отлично. Я продолжаю диалог, – бодро начал Брагин. Он вышел в центр комнаты, так чтобы всем было его хорошо видно и, чтобы он так же всех мог видеть. – Космос – конгломерат физического, духовного, абстрактно-конкретного состояний энергии вещества. Космос живет и развивается по своим законам. Для продолжения своего развития человечество обязано считаться с этими законами. Каждый человек должен сделать выбор, остаться в старой, отжившей, разрушительной, эксплуатирующей системе отношений или перейти к новой, жизнеутверждающей, свободной от вредных привычек и всякого насилия системе гуманного отношения к себе и всему окружающему.

– Издали, заходишь, – понимающе сказал Женя Шубкин. – Без рыночных отношений нам не обойтись. Это верно.

– Нельзя «отсидеться» на обочине развития, – кивнул Жене в подтверждение его слов Глеб. – Каждое мгновение бытия положительно или отрицательно воздействует на наше развитие.

– Все зависит от духовной чистоты личности, – начал философствовать Витя Портнов.

– Согласен, – нетерпеливо закивал Брагин и повернул на свою «колею». – В одиночку идти вперед сложно и неэффективно. Гораздо удобнее и надежнее идти вместе. Объединившись в одно целое, человечество сможет бодро шагать по дороге эволюции к заветной цели – удовольствию, которое венчает удовлетворение. Силой способной объединить и повести человечество смело вперед, является партия «Человек разумный». Эта партия вобрала и сконцентрировала в себе все прогрессивное и лучшее в человеке. Она смело, бодро, уверенно, победоносно пройдет через любые испытания и сломает хребет любой противодействующей силе.

– Кто нужен партии «Человек разумный» и кому нужна партия «Человек разумный»? – сухо спросил Павел Ухов.

– Как будет решаться национальный вопрос партией? – серьезно спросил Юсуп Ибрагимович.

– Отвечаю, – деловито продолжал Брагин. – Партии «Человек разумный» нужны творчески мыслящие, талантливые, работящие, высококвалифицированные личности. Люди, физически крепкие, без вредных привычек, желающие принести пользу своим близким, обществу, государству, человечеству.

– Эко загнул, – присвистнул Коля и весело окинул взглядом присутствующих. Никто не отреагировал на его эмоциональный всплеск. Бубнов помрачнел и притих.

– Это хорошо, Глеб, что вы заговорили о пользе обществу, – начал медленно Витя.

– Мы не об этом говорим, – бесцеремонно перебил его Женя. – Экономика меняется на глазах. Она руководит человеческими желаниями.

– Мы решаем политические вопросы, – громко сказал Шляпкин. – Комментарии пока не уместны. Выступает Брагин. Прения по существу доклада потом.

– Я согласна с мнением Василия, – резко сказала Маша и посмотрела на Глеба.

– Продолжайте, – обратился к Брагину Юра.

– Хорошо, – спокойно сказал Глеб. Немного помолчал и добавил: – Я готов ответить на любые вопросы по существу партийного строительства.

– И национального вопроса, – добавил Юсуп Ибрагимович.

– Разумеется, – заверил его Брагин. Глеб откашлялся и продолжил презентацию своей партии: – партия «Человек разумный» нужна личностям. Независимо от занимаемого положения и достатка. Личности должны сплотиться в монолитную, работоспособную организацию. Духовно защищающую и обогащающую человека. Развивающую его способности. Помогающую ему противостоять агрессивной окружающей среде.

– Очень хорошо, – вырвалось у Портнова.

Василий строго посмотрел на него.

Глеб тем временем продолжал:

– Личности-одиночки, тратя огромное количество сил и энергии, с трудом прокладывают себе и прогрессу дорогу. Зачем нам лишние затраты?

– Согласен, – поддакнул Женя.

– И, ты, – шикнул на него Шмелев.

– Не лучше ли будет, – не обращая на них ни какого внимания, продолжал Брагин, – объединиться в организацию единомышленников для достижения общей цели – дальнейшего развития и укрепления России, а через ее укрепление и к всеобщему развитию человечества, как единого целого. В каждой общественно-экономической формации существуют конкретные группы единомышленников, объединенные в партии. Эти партии выражают и защищают политические, экономические, культурные интересы конкретных общественных групп в конкретной общественно-экономической формации. В чем антагонизм современного постсоциалистического общества в России? Антагонизм общественно-экономической формации постсоциалистического общества, – внятно проговаривая каждое слово, поучительно, начал Брагин, – состоит из целого «пакета» антагонизмов, которые составляют единый формат политического, экономического, культурного развития государства и общества.

– Каких антагонизмов? – спросила Маша.

– Хороший вопрос, – подтвердил Павел.

– Товарищи, попрошу соблюдать элементарную дисциплину! – постучал ручкой по крышке стола Шляпкин.

– Мы слушаем вас, Глеб, – уважительно сказал Портнов.

– Об антагонизмах, – напомнил Брагин. – Антагонизм между низким качеством и производительностью труда и высоким качеством и производительностью труда.

– Это он о конкурентоспособности, – прошептал Шубкин на ухо Портнову.

– Антагонизм в оплате качественного и низкокачественного труда.

– О человеческом факторе говорит, – шепнул в ответ Жене Витя.

– Антагонизм в информированности и доступе к информации, – чеканил Глеб слова, как монеты. – Антагонизм между фактическим положением дел в государстве и официальной точкой зрения, сообщаемой средствами массовой информации населению страны. Антагонизм между отечественной культурой, образованием и зарубежными аналогами. Антагонизм между расходом человеческой энергии в процессе производства и восстановлением ее во время отдыха, досуга. Антагонизм мировоззрений. Антагонизм между комфортным и дискомфортным состояние общества. Такие основные, ключевые антагонизмы постсоциалистического общества, мешающие дальнейшему развитию России. Для внесения ясности рассмотрим каждый антагонизм в отдельности. Антагонизм труда. Ни для кого не секрет, что отдельные производства в промышленности и сельском хозяйстве России отличаются высоким качеством выпускаемой продукции, а некоторые низким качеством. В чем причина? Причин много. Я остановлюсь на одной. Эта причина – человек.

– Человеческий фактор, – пояснила окружающим Туркова.

– Это и козе понятно, – буркнул Бубнов и посмотрел на Василия.

– Трудоемкость, наукоемкость, экономичность производства во многом зависят от человека. Какой человек нужен постсоциалистическому производству России? – задал вопрос Глеб и сам же на него ответил. – Производству России нужен высококвалифицированный специалист, использующий в своей работе знания и опыт, накопленные за всю историю развития человечества. Но не достаточно быть только профессионалом. Необходимо уметь контролировать себя, необходимо вести здоровый образ жизни, что бы иметь, хорошее здоровье, а этого невозможно достичь без искоренения в себе вредных привычек, ведущих к постепенной деградации умственных и физических способностей человека в целом.

– Вот я, например, решила бросить курить, – сказала Маша и посмотрела на Брагина.

– Очень хорошо, – одобряюще сказал Глеб.

– Это к делу не касается, – пренебрежительно заметил Женя.

– Очень даже касается! – принялась активно отстаивать свое решение Туркова. – Партии нужны здоровые люди и целеустремленные личности.

– Потише, пожалуйста, Маша. О лично потом, – властным голосом сказал Василий. – Продолжайте, Брагин.

– Партии «Человек разумный» нужен талантливый, любознательный, трудолюбивый ум. Творческое отношение к работе должно стать нормой для специалиста двадцать первого века. При работе необходимо учитывать природные условия, среду обитания животного и растительного мира, а так же микроклимат региона.

– Научный подход с учетом экологических особенностей региона, – важно прокомментировал мысль докладчика Шмелем.

– И национальных, – добавил Юсуп Ибрагимович.

– Согласен с вами, товарищи, – одобрительно кивнул головой Глеб. – Необходимо организовать работу так, что бы она ни уничтожала среду обитания человека.

– Это гуманно, мне нравится, – сказал Портнов.

– Антагонизм производства, – продолжал тем временем Глеб, – должен быть разрешен в результате повышения культуры труда при учете воздействия на экологию региона.

– Театр начинается с вешалки, а качественно новое отношение к производству с человека, – не удержалась от комментария Туркова.

Василий, молча, развел руками.

– Все. Молчу, молчу, – начала оправдываться Маша.

– Только человек, осознавший необходимость ведения здорового образа жизни, может создать действительно чистое, безотходное производство. Заботящийся о своем здоровье, не будет создавать производство, вредно влияющее на его здоровье и здоровье окружающих. Партии «Человек разумный» нужны такие люди. Партия «Человек разумный» для таких людей.

– Это получается, что мы для такой партии не подходим? – немного с сожалением спросил Шубкин.

– Рылом не вышли, – грубо уточнил мысль Жени Ухов.

– Почему же, – обратился к ним Глеб. – Очень даже вышли. А что касается вредных привычек, – указал Брагин рукой на пепельницу с окурками, – то все в ваших руках. Да, вы, и сами понимаете, что это просто плохая привычка, от которой можно вполне избавиться. Рассмотрим антагонизм в оплате труда. Антагонизм в оплате труда заключен в том, что оторванность от жизни и производства «сухих» цифр «заработной платы» ничего не имеет общего с фактическим выполнением работы и силами, затраченными на ее выполнение. «Уравниловка» в оплате труда среди работников, выполняющих одну и ту же работу, без учета качества и количества, привела к замедлению темпов развития производства, что привело страну к так называемому «застою».

– Совершенно верно! – подхватил Шубкин. – Финансовая незаинтересованность лучших привела к скатыванию их до положения худших. Стимул подтягивает слабаков до уровня середняков, а середняков до уровня высококачественного труда. Конечно же, экономически неверно и не учтиво, – Женя посмотрел на Портнова, – в моральном плане, когда нерадивый, ленивый работник получает такую же оплату за свой некачественный труд, как и трудолюбивый, энергичный, талантливый профессионал своего дела за качественный труд.

– Бросающееся в глаза противоречие расхолаживает нерадивых работников тем, что можно ничего не делая, то есть, не повышая своего мастерства и ничего не изобретая, получать те же деньги, что и работник, выполняющий более качественно и экономично ту же работу, – на одном дыхании скороговоркой выпалила Маша.

Шляпкин безразлично махнул рукой и облокотился на спинку стула.

Туркова наивно улыбнулась и продолжила:

– На творческого, энергичного работника «уравниловка» в оплате труда так же отрицательно влияет, но еще в большей мере.

– Это почему? – спросил Юра.

– Потому что ленивый работник просто не хочет повышать качественный уровень своего труда, то трудолюбивый работник не только останавливает свое профессиональное развитие, но и начинает деградировать, как специалист и как творческая личность, – Маша перевела дух и продолжила. – Убедившись, что его качественный, производительный труд не нужен, квалифицированный работник успокаивается, смиряется с таким положением дел на производстве и уже не помышляет о разработке, внедрении каких бы то ни было рацпредложений на своем участке работы.

– Как в первом, так и во втором случае проигрывает экономика государства, – добавил важно Женя, довольный тем, что перешли на его любимую тему, где он считал себя профессионалом.

– Но мы рассмотрели только одну сторону медали в оплате труда, – продолжил Брагин. – В результате «уравниловки» в оплате труда неравноценного по качеству труда происходит эксплуатация трудолюбивого, предприимчивого работника ленивым, инертным работником.

– Вот вам и вторая сторона медали, – довольно хлопнула в ладоши Туркова.

– Действительно, почему работник, выполняющий более качественно возложенные на него обязанности, должен получать за свой труд столько же, сколько и нерадивый работник? – возмутился Шубкин. – Почему трудолюбивый работник должен иметь одинаковую «потребительскую корзину» с ленивым работником? Разве трудолюбивый работник не должен получать за свой качественный труд больше чем нерадивый работник?

– Партия «Человек разумный» на стороне знающего, трудолюбивого работника. Партия считает, что оплата должна не только отражать качество, интенсивность, сложность труда, но и постоянно стимулировать дальнейшее повышение его производительности и качества.

– Человек, работающий хорошо, должен жить лучше человека плохо работающего, – «завелся» Женя. – Ни какой уравниловки!

– Качество труда человека – критерий его уровня жизни! – крикнула Туркова.

Шляпкин покрутил пальцем у своего виска.

– Антагонизм в области информации ведет к замедлению как научно технического прогресса в целом, так и конкретного, отдельного, потенциального носителя знаний – человека, – продолжил Глеб свой доклад. – Без информации нет знаний. Новые знания – новая информация. Но информация, что золото, бывает разной пробы: научная и не научная, истинная и ложная. Обладающий информацией, регулирует процесс познания. Манипулируя информацией, можно управлять как отдельным человеком, так и населением города, области, региона, страны.

– Информация, движущая сила развития общества! – восхищенно воскликнула Маша.

– Неравномерное «размещение» информации, какими бы причинами оно не вызывалось, неминуемо ведет одни регионы к бурному развитию, другие к чахлому существованию, а третьи к деградации, – напористо говорил Брагин.

– Это как с финансированием, – вставил в разговор свое сравнение Женя.

– Но это еще не все, – повысил голос Глеб. – Качество информации зависит от ее достоверности. Можно обильно «снабжать» недостоверной или откровенно ложной информацией, создавая видимость движения вперед, а можно скупо, малыми порциями «снабжать» достоверной информацией. В первом случае, «ложные» знания вводят вас в заблуждение. Словно кривое зеркало они убеждают вас в том, чего нет. Искусно выполненная информационная подделка создает иллюзию компетенции в том или ином вопросе у индивида. На самом же деле носитель такой информации или идет по заведомо ложному пути, или самодовольно «дрейфует» по течению информационного потока, наивно считая, что рано или поздно он достигнет своей цели, не догадываясь о том, что видимая им цель есть мираж, который исчезнет при первом порыве «свежего ветра» истинной информации. Во втором случае, скупая достоверная информация, словно ракета из ракетницы, выхватит из мрака «ночи» неведения кусок, осветит его на время и вновь непроглядная не информированность. Такой доступ к информации приводит к двум последствиям: первое, человек вынужден учиться самостоятельно, мыслить, получать недостающую информацию методом предположения и догадок; второе, человек приспосабливается к жизни «в темноте». Движение на ощупь порождает новый автономный способ получения информации – способ «крота».

– Информационная близорукость сдерживает процесс развития человека, – наконец-то вступил в разговор и Шляпкин. – Необходимо обеспечить как можно большее число граждан государства достоверной информацией. Без этого невозможно рождение нового человека.

– Неравномерное распределение информации упускает возможность массового охвата населения достоверной информацией, – забеспокоился Бубнов. – «Запаздывание» информации ведет к искусственному замедлению умственного развития целых регионов.

– Жители «глухих» окраин лишенные достоверной информации превращаются в «затворников», – сочувствующе сказал Портнов. – Незнание истинного положения дел в науке, искусстве, технике, производстве «калечит» неокрепший ум человека. Происходит деформация в развитии человеческого сознания.

– Недостаток достоверной информации в регионе ведет к умственному отставанию его населения. Конечно, глупым населением легко манипулировать, – серьезно сказала Туркова.

– Искусственно созданная информационная неразбериха позволяет проворачивать политическим деятелям различного рода «идеологические махинации», – возмущенно сказал Юсуп Ибрагимович.

– Разумеется, – подхватил его мысль Ухов, – корпоративные интересы стоят выше общечеловеческих интересов.

– Партии «Человек разумный», – упорно шел вперед Глеб, – необходимо постоянно и всесторонне информировать население регионов с целью равномерного информационного развития всех регионов государства.

– Точная, четкая информация крайне необходима при развитии, – подтвердила Туркова.

– Для развития и совершенствования своих способностей человеку необходима информация на интересующую его тему, – твердо сказал Витя. – Если этой информации достаточно, все нормально. Если нет, то интеллектуальное развитие задерживается или вовсе прекращается.

– Развитие человека, а через него и «живой» материи, напрямую зависит от специфики информации, содержащейся в лекциях, книгах, телепередачах, радиопередачах, конкретного учреждения или региона, – подвел черту Брагин и предложил свой взгляд на решение данной проблемы. – Партия «Человек разумный» видит выход из создавшегося неблагоприятного положения в вопросе доступа человека к конкретной информации. Человеку будущего необходима информация, как воздух. Нехватка информации ведет к замедлению развития человечества. Информация – иммунитет «живой» материи. Там где есть дефицит информации, развитие «живой» материи находится в ослабленном, а то и вовсе рахитном состоянии. «Живая» материя в лице человека четко и ясно осознает – спасти себя от исчезновения, смерти, возможно только путем дальнейшего развития, а развитие, в сою очередь, не возможно без свободного, в известных рамках, доступа человека к интересующей его информации. Информация – продукт человеческого мозга, произведенный в результате свершившегося или не свершившегося того или иного события – должна использоваться во благо человека с целью его развития. Объем энергии, хранящейся в знаниях выработанных «живой» материей за период ее существования, необходимо использовать в полной мере. Этого требует инстинкт самосохранения «живой» материи.

– Человек – форпост «живой» материи! В его руках судьба «живой» материи! – с готовностью «выпалила» Маша.

Шляпкин настороженно посмотрел на нее.

– Мы с Брагиным провели накануне политические консультации по существу рассматриваемого здесь вопроса, – важно пояснила Туркова.

– Ясно, – сухо ответил Василий и с завистью посмотрел на девушку. Ему было неприятно, что она «обошла» его по такому ключевому вопросу.

А Глеб, тем временем, продолжал:

– Сознание, продукт развития « живой» материи, наделило человека способностью перерабатывать, хранить, использовать энергию космоса в виде знаний. С этого момента вся ответственность за жизнь «живой» материи ложится на человека разумного. Знания – средство, при помощи которого «живая» материя стремится, как можно дольше предохранить себя от перехода в другое физическое состояние энергии вещества. Сохранение внутренней структуры без изменений жизненно-важная задача «живой» материи.

– Я полостью согласен с вашим тезисом, Глеб, что информация ключевое звено в получении человеком знаний, – сказал с независимым видом Шмелев.

– Поэтому, – подхватил его мысль Брагин, – партия «Человек разумный» и выступает за широкий доступ населения к информации. В противном случае, смерть «живой» материи неминуема.

– Сурово сказано, – покрутил головой Витя. – На мой взгляд, все-таки, есть выход в божественной силе.

– Об этом, с вашего разрешения, – мягко произнес Глеб, – попозже. Рассмотрим сейчас антагонизм между официальным и фактическим положением дел в государстве. Этот антагонизм заключается в том, что не все происходящее в «недрах» государства становится известно широкому кругу его граждан.

– Многое скрывается, утаивается от любопытных глаз обывателя под предлогом государственной тайны и государственных интересов, – пояснил мысль Брагина Шмелев.

– Разумеется, – сказал Коля, – большая часть «айсберга» находится под водой, которая искусно скрывает фактические его размеры.

– Совершенно верно, товарищи, – согласился Глеб с ними. – Деятельность государства можно сравнить с айсбергом. Лишь незначительная часть совершаемой им работы выставляется на всеобщее обозрение средствами массовой информации, а большая часть погружена в «жидкость» государственных интересов.

– Хотя, в какой-то мере, это нормально, – сказала Маша. – Ведь у каждого из нас есть свои, пусть маленькие, но тайны.

– Конечно, Туркова, – формально подтвердил ее тезис Василий. – Однако мы говорим здесь о демократичном подходе к деятельности государственной машины, которая, иногда, готова обхитрить саму себя.

– Верно, подмечено! – восхитился находчивостью Шляпкина Коля. – Ловко «отбрил»!

– И ничего не «отбрил», – обиделась Маша. – Подумаешь, политик с большой буквы.

– Вот и подумай, – веселился Бубнов.

– Мы отвлекаемся, – строго сказал Юсуп Ибрагимович. – Продолжайте, Брагин.

– Конечно, – с готовностью отозвался Глеб. – Население судит о своем государстве-айсберге по его видимой, официальной, части, не догадываясь, об истинных возможностях и масштабах его деятельности. А если учесть, что средства массовой информации, уподобившись кривому зеркалу, искажают видимую часть жизнедеятельности общества и государства, то чему удивляться, что подавляющая часть населения не имеет не то что полного, а хотя бы более-менее ясного представления о видимой части айсберга-государства. Итак, первая причина рассматриваемого нами антагонизма связана с государственными интересами, скрываемыми государством от постороннего взгляда. Вторая причина кроется в самом государстве, вернее, в типе его внутренних политико-экономических связей, как говорится, в его сущности.

– Очень интересно, Брагин. Продолжайте, пожалуйста, – с неподдельной заинтересованностью быстро сказал Шляпкин.

– Конечно, Василий, – сказал Глеб. – Существует три типа политико-экономических связей, по которым можно определить, к какому типу относится государство. У каждого типа государства своя манера «поведения» на мировой арене. Вои эти типы: первый тип, женственный тип государства; второй тип, мужественный тип государства; третий тип, государство-гибрид с повышенной «гибкостью».

– Познакомьте нас, пожалуйста, с каждым типом государства, – попросил настойчиво Шмелев.

– Хорошо, – с готовностью ответил Глеб. – Женственный тип государства присущ странам так называемого постиндустриального общества Европы. Наличие развитой демократии есть верный признак женственности государства. Женственному типу государства присуща «этническая беззубость» стареющего суперэтноса. Кажущееся благополучие – бездонная трясина, засасывающая в свои глубины все новое и передовое этноса. Мужественный тип государства отличается авторитарным характером руководства. Демократические институты играют подчиненную, второстепенную роль. Их наличие – дань моде сегодняшнего дня и не больше. Кастрированная демократия – фиговый листок, прикрывающий мужественный тип государства. Государства Средней Азии, Ближнего и Дальнего Востока – вот яркий пример мужественного типа государства, кстати, так же увядающему. Третий тип государства, государство-гибрид с повышенной «гибкостью». Такому государству не страшна смерть. Государство-гибрид демонстрирует универсальную «гибкость» по тем или иным вопросам нашего бытия. Государственный организм, состоящий из сплава женственности и мужественности способен решить любой вопрос.

– В чем же секрет жизненной силы такого государства? – спросила Маша.

– Жизненная сила государства-гибрида заключена в повышенной гибкости, – ответил ей Брагин. – Дело в том, что на территории государства-гибрида разместился суперэтнос состоящий из этносов, как женственных, так и мужественных типов государств. Это способствует повышенной «гибкости» государства-гибрида. Наличие этносов различных типов позволяет решить любой вопрос истории. К государствам-гибридам принадлежат, например, Россия, США и некоторые другие. В свою очередь государства-гибриды бывают двух видов: естественные и искусственные. Естественные государства-гибриды возникли на основе объединения местных этносов в результате миграционных процессов, а искусственные государства-гибриды возникли на основе смешивания местных и приезжих этносов в результате эмиграционных процессов. К первому виду государства-гибрида принадлежит Россия, ко второму виду США. Разумеется, я взял более ярких и крупных представителей двух видов.

– Будущее за государствами-гибридами! – воскликнул неожиданно Женя.

– Государства женственного и мужественного типов, со временем, уйдут в историю. На их основе будут образованы государства-гибриды, – констатировал Бубнов.

– Естественный отбор сделает свое дело, – мрачно сказал Ухов. – Что ж, выживает сильнейший, – добавил он сурово.

– Если взглянуть в будущее, то можно увидеть, что на первом этапе развития доминировать среди государств-гибридов будут государства-гибриды первого вида, потому что они возникли и возникнут на основе объединения различных местных этносов и субэтносов, которым не надо будет «привыкать», адаптироваться в незнакомой «неродной» среде в отличие от субэтносов эмигрантов и этносов-эмигрантов, которым необходимо будет время на «акклиматизацию» и адаптацию в незнакомой, не родной природной среде. На втором этапе государства-гибриды с естественными и искусственными суперэтносами объединяются в одно государство с естественно-искусственным суперэтносом. Незнание истинного положения дел в государстве порождает у населения нелепые домыслы и слухи, которые помогают скрыть государству свои интересы, но дают отрицательный результат в виде неверия в свои силы, неверия в духовные и материальные ценности государства, пренебрежительное отношение к государственным институтам.

– Населению необходимо «открыть глаза» на государство, – с готовность совершить поступок сказал Коля. – В противном случае, движение вперед будет замедленно, а это вредит интересам государства.

– Верно, – сказал твердо Юсуп Ибрагимович.

Рассмотрим антагонизм культур, – предложил Глеб.

– Хорошо, – согласился Василий.

– Культура всякого государства состоит из двух половинок: национальной и заимствованной, – не спеша начал Брагин. – Истоки национальной культуры берут свое начало из недр пассионарного толчка и развиваются в унисон с субэтносом. Национальные культуры «родственных» национальностей имеют много общего, различаясь оттенками. По мере развития суперэтноса, национальные культуры, соприкасаясь, друг с другом, оказывают влияние друг на друга, причем, влияние это различно, от едва заметного до существенного, становящегося, по мере ассимиляции, частью национальной культуры. Различие в степени развития национальных культур в рамках суперэтноса незначительно и заключено в количестве. Различие в степени развития культур суперэтносов, состоящих из «родственных» культур субэтносов существенно, то есть качественно. Как видим, антагонизм культур состоит из количественных и качественных различий. Более передовая, прогрессивная культура субэтноса прокладывает путь остальным менее сильным, в данный момент времени, культурам суперэтноса. Суперэтнос, обладающий передовой культурой оказывает влияние на культуру суперэтноса с менее развитой культурой посредством воздействия на культуры субэтносов «отсталого» суперэтноса. Впитывая в себя все передовое, культуры субэтносов перенимают не только лучшее, но, увы, и худшее, порочное, вредное для человека и окружающей его среды. От умения конкретной культуры конкретного субэтноса противостоять внедрению в свой ослабленный, но здоровый организм, вредных привычек-микробов, присущих передовой культуре субэтноса. Возникает вопрос: «Как уберечь, оградить «отсталую», но здоровую культуру от «болезней» передовой культуры?» существует два способа: первый, «не пускать»; второй, «привычка». Первый способ более простой в применении, но грубый, бестактный и нерентабельный. Исключить доступ вредных явлений передовой культуры с помощью запрета можно, но не нужно. Почему? Да потому что населению, потенциальному носителю культуры, необходимо знать и видеть худшие образцы передовой культуры, что бы ни повторять ее ошибок и не тратить интеллектуальную энергию общества на «выращивание» некачественной, упаднической культуры, а затем на борьбу с ее последствиями и последующим искоренением ее. Знакомство с худшими образцами передовой культуры, да и вообще любой чужеземной культуры, что-то наподобие противобактериальной вакцины, сыворотки. Добровольно заразить себя слабой дозой, что бы здоровый организм общества выработал иммунитет, который позволит уберечь общество от действительно нешуточного заражения «эпидемией» упадничества в искусстве и культуре. Первый способ «железного занавеса» не эффективен и вреден, так как аскетическая жизнь затворника может быть полезна в определенных, конкретных случаях индивидуума, но однозначно губительна для культуры субэтноса, что ведет к рахиту культуры целого суперэтноса. Второй способ хоть и болезненный, но не смертельный, и главное, повышает эстетическую способность культуры субъетноса к «упадническим выбросам» прогрессивной культуры. Культурное общение суперэтносов друг с другом позволяет взаимообогатиться, взять друг у друга лучшее, передовое, избежать заряжения упадничеством, ведущим к деградации культуры.

– Что относить к передовому, а что к упадничеству в культуре? – на одном дыхании задал вопрос Витя.

– К передовому необходимо относить все, что ведет к физическому, духовному, умственному развитию, совершенствованию человека. Все, что повышает жизненную силу «живой» материи. Все, что улучшает освоение, переработку и использование энергии космоса. К упадничеству относится все, что ведет к замедлению и остановке развития культуры суперэтноса в широком смысле этого слова, – на одном выдохе ответил Глеб.

– В таком случае, – поинтересовался Бубнов, – как, вы смотрите на приемлемость суперэтносов?

– От старого суперэтноса новый суперэтнос берет все лучшее, передовое. Количество старого суперэтноса выраженное в сумме качеств переходит в качество нового суперэтноса. Качество, новый сеперэтнос, есть сумма лучших качеств, старого суперэтноса, которые являются основой развивающегося нового суперэтноса, –  ответил Брагин.

– Необходимо поддерживать и поощрять возрождение старины, – благотворительно сказал Портнов.

Глеб пояснил высказывание Вити:

– Как хозяйка в доме периодически вытаскивает из сундуков и пересматривает вещи, так и зарождающийся новый суперэтнос должен пересмотреть все лучшее, чего добился старый, отмирающий, суперэтнос. Новый суперэтнос, как заправский старьевщик должен основательно покопаться в куче белья, что бы отыскать среди старья, еще пригодные вещи, которые еще носить за неимением других. Конечно же, по мере развития, молодой суперэтнос научится производить свои новые «вещи», но пока для прикрытия своей наготы, он вынужден нарядиться в старое, поношенное «платье», пусть вышедшее из моды, но еще теплое и пригодное для носки.

– Нашему поколению досталась роль «старьевщика», – с досадой сказала Маша.

– И мы должны, мы обязаны сыграть ее хорошо! – бодро сказал Коля.

– Наша задача, – жизнеутверждающе продолжил Брагин, – отобрать все пригодное из старого суперэтноса и использовать это, на первых порах, молодым суперэтносом, пока он не наберется сил. Не надо бояться ретро, это не экзотика, это необходимо, это основа для создания нового суперэтноса.

– А как же язык? – строго спросил Юсуп Ибрагимович.

– Важное замечание, – согласился Брагин. – Рассмотрим эту проблему. Партия «человек разумный» считает, что необходимо уделить особое внимание языку. Лингвисты должны проанализировать словарный запас населения страны с целью выявления ключевых, «ходовых» слов. Каков их стиль? Какова сила их смысловой, эмоциональной, интеллектуальной, идеологической нагрузки? Выявить слова «сорняки», «нейтральные» слова и «полезные» слова.

– Это еще зачем? – поинтересовался Женя. Он явно был не доволен тем, что вопрос «ушел» из экономической сферы в культурную сферу. – Экономика изменилась, а вы о культуре!

– Слова «сорняки» замедляют культуроэволюционное развитие человека, мешают прогрессивному развитию мысли. При преобладании слов «сорняков» в мыслительном процессе индивида культуроэволюционное развитие человека деградирует. «Нейтральные» слова мешаются, путаются под ногами интеллектуального прогресса. Занимая место в мыслительном процессе, они не несут ни положительной, ни отрицательной нагрузки. Они утомляют, все, что они могут, это «переливать» из пустого в порожнее. «Полезные» слова ведут к прогрессу. Они «толкают» вперед культуроэволюционное развитие человека.

– Как заставить человека говорить только «полезные» слова? – насмешливо спросил Павел Ухов. – Иногда, крепкое слово лучший довод.

– Конечно, ограничить словарный запас человека только «полезными» словами не возможно, да и не нужно, – достойно ответил Брагин. – Главное, что бы каждый человек сознавал, что слово это не рубашка… чистая, грязная… слово – это удар. Удар по нервам, мышцам эмоциям личности. Но, можно и погладить, поласкать, понежить личность словом. А можно игнорировать, не видеть, не понимать личность. Как бы ни было, слово раскрывает человека полностью, срывает с него всю бутафорию наносного «культурного пижонства». Необходимо, наконец, понять, что слово это не просто звук, несущий или не несущий в себе смысловую нагрузку, а орудие труда, которым пользуется сознание. Чем эффективнее орудие труда, слово, тем оно нужнее для мыслительного процесса, задача которого культуроэволюционное развитие человека, представителя «живой» материи.

– А как же реклама? – поинтересовался Женя. – Без нее никуда!

– Реклама – составная часть пропаганды. Задача пропаганды: заинтересовать, привлечь внимание человека и общества, убедить их поверить и принять представленные им взгляды, идеи, одним словом, преподнести так, чтобы у «потребителя» появилось желание изменить свое отношение к окружающей действительности, изменить свою точку зрения по ключевым вопросам бытия и мироздания, – непринужденно ответил Глеб.

– По-крупному ходишь. Будь осторожен, – предупреждающе сказал Шмелев. И тут же задал вопрос: – И каковы задачи пропаганды вашей партии?

– Отвечаю. Задачи пропаганды партии «Человек разумный». Доведение своей идеологии, политики до индивида и общества. Отстаивание своих взглядов, Критический анализ чужих взглядов. Убеждение человека и общества в необходимости своей деятельности и истинности своих высказываний.

– Пропаганда, как и реклама, стремиться заинтересовать, привлечь внимание «потребителя», убедить его приобрести и использовать представляемый товар. Преподнести товар так, что бы у человека появилось желание обладать им, – заметила Маша о сходстве.

– Конечно, – с готовностью согласился Глеб. – Рассмотрим следующий антагонизм, – предложил он слушателям.

– Хорошо, Брагин, только в темпе, – попросил его Коля. – Пора перейти к прениям.

– Согласен, – утвердительно сказал Ухов. – Пора поговорить серьезно.

– Рассмотрим антагонизм между расходом человеческой энергии в процессе производства и восстановлением ее во время отдыха. По-моему здесь все ясно. Правильная, продуманная система организации отдыха позволяет максимально восстановить свои жизненные силы. Партия «Человек разумные» настоятельно предлагает перейти от псевдо отдыха с «бутылочкой», к настоящему отдыху на основе здорового образа жизни. Нам нужны личности, не только умеющие хорошо работать, но и правильно отдыхать. Человек, не восстанавливающий свою жизненную энергию быстро «изнашивается», а ценный работник очень необходим обществу и партии. По тому, как человек отдыхает, можно со сто процентной уверенностью сказать, он осознанно стремиться к жизни или он подсознательно стремиться к смерти. Отсутствие полноценного отдыха – шаг к могиле. А партия «Человек разумный» нацелена на интересную, хорошую и счастливую жизнь. Выбор за вами, дорогие друзья.

– Хорошо сказано, но без эксплуатации человека человеком не обойтись – это аксиома рыночных отношений, товарищи, – заметил Женя.

– Использование энергии наемного работника в своих целях – это не гуманно, но так устроена наша жизнь, – грустно продолжил затронутую тему Портнов. – Кто-то кого-то ест. Кто-то кого-то эксплуатирует. Уничтожение заложено в самом праве на жизнь. Вот вам еще один антагонизм. Антагонизм присущей всем видам материи.

– Грустно, но факт, – подытожил Юра.

– Грустно, – повторил Брагин, – но мы с вами перешли к следующему антагонизму. Антагонизму между комфортным и дискомфортным состояниями общества. Те или иные передряги отрицательно воздействуют как на человека, так и на общество в целом. Чем больше негатива, тем ниже эмоциональный фон общества, который отрицательно влияет на производительность общества. Жизненная энергия общества падает. Необходимо давать обществу побольше позитива. Пропаганда больших и малых побед – это не хвастовство, это нормальная реакция здорового общества на достигнутый, положительный результат человека, коллектива, страны в целом. Побольше побед и поменьше скромности, товарищи. Нам есть, чем гордиться и что показать.

– Согласен, Глеб, – сказал Юсуп Ибрагимович. – Мне по душе ваши слова.

– Конечно, государство развивается по своим законам, – продолжил Брагин, – однако, всякий, кто решит вмешаться в его государственное дело будет раздавлен. Середины нет. Или за государство или же против него. В первом случае – заслуженный почет. Во втором случае – постыдная смерть. Партия «Человек разумный» за сильное, свободное, прогрессивное государство.

– Верно, Брагин! – крикнул Ухов. – Даешь сильное государство!

– Тише, товарищи, – забеспокоился Шмелев. – Вокруг живут люди. Уже поздно. На наших заседаниях не стоит так уж сильно кричать. Давайте работать в нормальном, спокойном режиме. Мы делаем большое дело – создаем партию и эмоциональный чрезмерный всплеск нам не к лицу.

– Да, товарищи, – поддержал Юру Василий, – нам необходимо проявлять максимум конструктивности в вопросе партийного строительства. Эмоции потом. После победы, а пока давайте работать. Продолжаем дискуссию, товарищи.

– Я думаю, – предложил Женя, – направление энергии человека из политической сферы в экономическую плоскость вполне своевременно.

– Переход от дискуссии к созиданию, производству, конечно вполне уместен, – отрезал Ухов, – но сейчас разговор не об экономическом, а о политическом созидании.

– Продолжаем товарищи, – вернулся к главному вопросу дискуссии Брагин. – Сила и живучесть партии «Человек разумный» в том, что она объединяет высокоинтеллектуальные, физически, духовно, идейно здоровые личности. Партия объединяет людей желающих иметь высокие показатели по данным параметрам. Разный, в широком смысле слова, статус членов партии мешает, понижает живучесть партии, как общественно-политической структуры общества. Увеличивается опасность быть «раздавленным», «поглощенным» другими общественно-политическими организациями. Активность молодежи позволяет судить о силе энергетического заряда, которым обладает человечество в настоящий промежуток времени. Задача нашей партии использовать этот энергетический заряд во благо человечества, произведя с его помощью революционные изменения в сознании личности.

– Товарищи, вопросы, которые мы поднимаем с вами мощные, – покачивая головой, обратился Шмелев к собравшимся в комнате. – А посему есть предложение…

– Перекурить, – закончил его мысль Бубнов.

– Какая несуразная мысль! – возмутилась Маша. Она посмотрела на Глеба и добавила: – Членом партии может стать только человек не подверженный вредным привычкам.

– Да ладно тебе… пойдем, покурим, – протянул Турковой пачку сигарет Коля.

– Я не курю, – отстранила левой рукой предложенную пачку сигарет Маша, а правой тронула Глеба за локоть и сказала: – Пойдем, пройдемся по коридору.

– Не бойся, Маша, – подмигнул Глебу Женя, – в нашем коридоре безопасно. Можешь и сама пройти в туалет.

– Не остроумно, – осудил «плоскую» шутку Шубкина Витя.

– Я на болтунов не обращаю внимания, – независимо сказала Маша. – Я и сама себя защитить могу, – и посмотрела на Брагина.

– Пойдем, Маша, – твердым голосом сказал Глеб и уверенно направился к двери.

Девушка поспешила за ним.

– Гляди, как припекло! – присвистнул Коля, когда они вышли из комнаты.

– А что? – отозвался Шубкин.

– Прекратите, товарищи, – пытался урезонить «шалунов» Портнов.

– Успокойся, Витя, – дружески похлопал его по плечу Шляпкин. – Народ устал и желает развлечься.

– Здесь не мужской клуб, а собрание политиков, – не унимался Портнов. – Неужели, присутствующие здесь, не осознают важности момента?

– Осознают, – одним словом ответил за всех Юсуп Ибрагимович.

– Ваше мнение, товарищи? – спросил оставшихся в комнате Павел.

– О чем? – не понял Шмелев.

– О презентуемой партии конечно! – повысил голос Ухов.

– Не о Маше же говорить весь вечер, – согласился с Павлом Женя.

– Нестандартная штуковина, – начал нейтрально Василий. – Но необходимо осветить структуру партии, – он развел руками в разные стороны. – Я хочу четко видеть границы.

– Правильно! – уверенно хлопнув Шляпкина по плечу, подхватил деловой подход к вопросу Женя. – Я хочу изучить экономический аспект партии.

– Мы эту партию, – усмехнулся Коля, – как слона рассматриваем. Что мы слепые что ли? Поживем, увидим!

– Как легкомысленно! – возмутился Юсуп Ибрагимович. – От деятельности той или иной партии судьба страны зависит, а вы: «Поживем». Что бы жить необходимо время, а у нас, его нет.

– Это верно, – согласился Ухов. – Нет времени, что бы жить. Хорошо сказано, прямо в «яблочко»!

– Подумаешь, – буркнул себе под нос Бубнов.

– Мировоззрение «прощупать» надо, – плавно пропел Портнов.

– Сила духа? – спросил Шмелев и сам себе ответил. – Конечно, это не последний вопрос. Энергетический заряд политического движения многое значит.

– С основными вопросами предстоящей дискуссии определились, – подвел «черту» Шляпкин. – Главное, спокойно, товарищи, без «толкотни» и «холостой» болтовни.

– «Бить» наверняка! – поддакнул ему Коля. – «Порвем», как Тузик грелку!

– Откуда столько агрессии? – всплеснул руками Виктор. – Я верю, что он хороший человек.

– Мы не о человеке толкуем, – поправил Портнова Василий. – Мы о партийном строительстве печемся. Партия должна «вызреть». Нам «зелень» ни к чему.

– А, по-моему, ничего, – пожал плечами Портнов, – вполне «съедобна». Вот только некоторые вопросы необходимо уточнить.

– Правильно. О чем и разговор, – сухо подытожил результаты спонтанной дискуссии о проведении плановой дискуссии по ключевому вопросу Ухов.

*     *     *

Маша живо догнала Глеба, уверенно идущего по коридору.

– Ты, куда? – поинтересовалась девушка у Брагина.

– Ищу туалет, – не поворачивая головы в сторону собеседницы, ответил Глеб.

– Тогда тебе в другую сторону, – игриво подсказала ему правильный путь Маша.

– А тебе? – огрызнулся Брагин.

– Ты, что обиделся? – удивилась Туркова. – Я тебя не для этого в коридор вызывала. Туалет и без твоей помощи найду. Тем более что, ты, в лабиринтах этой общаги, совершенно не ориентируешься.

Глеб остановился: «Куда идем?» – спросил он у девушки.

– Вот именно «куда»? – ответила вопросом на вопрос Туркова. – Сейчас они начнут тебя «щипать». Ты, уверен в своих силах?

– Это только визитная карточка, – успокаивающим тоном начал Глеб, – а настоящая борьба впереди. Как тебе «разминка»? – Брагин кивком головы указал на дверь комнаты.

– Я спокойна, – нервозно отреагировала на замечание Брагина Маша. – Нашей партии необходима система.

– Ты, сказала «нашей»? – обрадовался Глеб.

– А что, я недостойна?! – огрызнулась Туркова.

– Теперь нас двое, – важно сказал Брагин. – Рождение партии состоялось! Она живет! Придет время, и мы будем вспоминать эту минуту, как первый «крик» партии «Человек разумный».

– Не важничай, – просто, как на что-то обыденное и заурядное, отреагировала Маша на «высоту» красивого слога речи Брагина.

Брагин недовольно покосился на девушку, но ничего не сказал.

– Значит так, – воспользовалась ситуацией Маша, – тебе туда, а мне сюда. Встречаемся здесь, – командным голосом закончила Туркова и пошла по своим делам.

Глеб неуверенно потоптался на месте, словно перед дверью в аудиторию, где принимают экзамен, и пошел в указанном девушкой направлении.

Через определенное время они встретились на прежнем месте.

– Ты, что застрял? – грубовато поинтересовалась Туркова.

– Пока нашел, – пожал плечами Глеб. – Это, ты, чересчур быстро.

– Я запорами не страдаю, – ловко отрезала девушка и перешла к делу. – Ну, и какую же роль ты мне отводишь в своей партии?

– В смысле? – не понял Брагин. Зрачки у него расширились. Он явно не ожидал такого откровенного «напора».

– Я о должности, – пояснила Маша свою мысль. – Или ты думаешь, что женщинам не место в твоей партии?

Слово «твоей» девушка произнесла очень выразительно, но с оттенком пренебрежения.

Глеб поежился, словно стоял у открытого окна, и почесал затылок.

Маша внимательно следила за каждым его движением.

– У тебя будет ответственная должность.

– Мне не до шуток, – продолжала «давить» Туркова на Глеба. – Сейчас все зыбко, но через некоторое время все поймут, что к чему, и быстро заполнят вакансии.

– Я не думал. Что все произойдет так быстро, – удивился Глеб, польщенный таким благоприятным политическим прогнозом.

– Вот увидишь, – уверяла его Маша. Для пущей важности, она, слегка, понизила голос и продолжила, косясь на дверь, за которой сидели мужчины-конкуренты: – Если у тебя «замом» будет женщина, то наша партия только выиграет, так как сможет привлечь на свою сторону миллионы женщин. В противном случае, – надула губы девушка, – ваша партия будет однобокая. Женщины вновь останутся не у дел. Время мужских партий прошло.

– Согласен, – шепотом ответил Брагин. – Время монопартий кануло в лету. Пора выходить на новые просторы политического пространства. Политика, как и экономика, не признает границ. Это ты хорошо придумала.

Туркова засияла от радости.

– Я могу рассчитывать на должность «зама» или «сопредседателя»? – осторожненько задала она вопрос.

– Можно, но при условии, что будешь мне, помогать и не будешь заниматься сепаратизмом.

– Согласна! – «шарахнула» из уст словом Туркова.

– Хорошо. Идем единым фронтов.

– Нет. Открываем второй фронт – женский.

– Ну, да… я хотел это сказать.

– Пойдем в комнату. Постой… начнем с женского вопроса… я поддержу дискуссию, они будут ошарашены.

– Не думаю, – засомневался Глеб, таращась на девушку.

«Глаза выкатил, как у рака», – подумала Маша, а вслух сказала: «Не бойся, все будет нормально», – и дружески похлопала Брагина по плечу.

– А я и не боюсь, – поежился Глеб и покосился на девушку.

– Вижу, что не боишься, – усмехнулась Туркова. – Пошли.

Они важно вошли в комнату.

*     *     *

В комнате было сильно накурено. Бело-голубые облака табачного дыма неподвижно висели в воздухе. Сразу было видно, что люди отдыхали от большой политики.

Маша демонстративно кашлянула и села на свой стул.

– Накурили, – возмутилась она, – не могли в коридор выйти!

– Там же вы, – усмехнулся Шмелев.

– Мы решили вам не мешать, – съязвил Коля.

– Тогда могли хоть форточку открыть, – глухо, словно в трубу, пробубнила Туркова.

– Что, ты тарахтишь, как трактор, – возмутился Женя. – Открой форточку сама, если хочешь. Мы, то же здесь не сложа руки, сидели, – и, помолчав немного, добавил. – Вопросы решали.

– Я вижу, – окинула взглядом присутствующих девушка. Она встала и открыла форточку. – Какой свежий воздух. Неужели вам самим не хочется подышать свежим воздухом? – вздохнув, спросила Маша у присутствующих.

– Хочется, – подхватил ее мысль Коля, – только лень было вставать. Вовремя ты подошла, а то бы задохнулись, – иронично закончил он.

– Я вам не прислуга! – с достоинством, грубо сказала Туркова и ласково обратилась к Глебу. – Скажите, пожалуйста, а ваша партия так же смотрит на вопрос равенства полов или у нее свое мнение?

– Отвечаю, – громко сказал Брагин и мягко, словно кошка, прошелся по комнате. Остановился у своего стула, Сунул руки в карманы брюк, немного наклонил голову на бок и приступил к ответу: – Женский вопрос… выдумка или реальность? Одни отвечают, что вопрос выведенного яйца не стоит, другие, наоборот, поднимают вопрос на государственный уровень.

– А все-таки, Брагин, женский вопрос, – поинтересовался Юсуп Ибрагимович, – это вопрос или нет? Дело в том, что существует еще один не менее важный вопрос, который требует разрешения.

– Партия «Человек разумный» считает, – отвечал уверенным голосом Глеб, – что каждый человек, в не зависимости, от пола, цвета кожи, национальности, имеет одинаковые права и обязанности, а так же возможности для их реализации, конечно с учетом конкретной ситуации, в которой находится человек. Партия призывает ценить человека не за его принадлежность к той или иной расе, национальности, народности, полу, социальному статусу и финансовым возможностям, а по физическому и интеллектуальному вкладу в дело освобождения энергии человека от эксплуатации ее вредными привычками, желаниями. Необходимо осознанно противостоять им полезными, человеческому обществу наклонностями, привычками, желаниями. Борьба добра и зла, развернувшаяся в клетках человеческого мозга – проблема, которая оказывает решающее влияние на качественные и скоростные параметры развития человека – представителя «живой» материи.

– Лихо закрутил, – восхитился Шубин. – А как на счет финансов? Что-то туманно как-то и неубедительно получается. Женский вопрос не закрыт, – закончил он с откровенной издевкой в голосе.

– Брагин, вы ушли в сторону от заданного вопроса, – подтвердил «догадку» Жени Шмелев.

– Свалили все в кучу, – недовольно сказал Ухов. – Размазали, как кашу по тарелке. Так серьезные политики не поступают.

– Я понимаю, товарищи, вашу озабоченность, поэтому отвечаю разносторонне на односторонние вопросы. Продолжаю ответ, – сказал Глеб нисколько не смущенный откровенными выпадами в свой адрес отдельных политиков. Он заговорщически подмигнул взволнованной Маше.

Девушка криво усмехнулась и забросила ногу за ногу.

Брагин откашлялся и, изобразив на лице деловую заинтересованность, серьезным тоном продолжил:

– Всякий человеческий труд требует больших или меньших физических, умственных, духовных затрат. Для каждой конкретной работы необходим определенный набор знаний, навыков, умений, а так же определенных человеческих качеств, одним словом, для производства конкретного товара требуется производитель с набором тех или иных профессиональных качеств. Таким образом, товар, как бы подбирает для своего производства человека с необходимыми ему, товару, качествами, позволяющими работнику выдерживать при его производстве заданные параметры. Как видим, для производства того или иного товара нужен не мужчина или женщина, нужен человек, обладающий необходимыми для производства товара качествами. Кто этот человек – мужчина или женщина – это уже второй вопрос, потому что главное – это производство качественного товара. Таким образом, представление о чисто мужской и женской работе надуманно воинствующими дилетантами, а не структурами, умеющими считать деньги. Всякую работу выполняет, прежде всего, человек, а кто он, мужчина или женщина, зависит от специфики конкретного вида деятельности, от требований, предъявляемых к исполнителю и имеющихся у него соответствующих физических и интеллектуальных ресурсов. Для пользы дела необходимо привлекать к процессу производства работника, который может обеспечить успешное выполнение данной работы в заданный промежуток времени.

– Так, так… это интересно! – восхищенно воскликнул Женя. – Согласен, в этом есть рациональное зерно!

– Тише, не мешай, – шикнула на него Маша.

– Условия, при приеме на работу, должна диктовать разумная, всесторонне взвешенная экономика, а не принадлежность к «роду» и «капризы» общественного мнения, – лихо заключил Брагин.

– Согласен! Совершенно верно! – воскликнул Женя. – В самую точку бьешь, Глеб!

– Феминизм, как явление, есть нормальная, здоровая реакция на костные взгляды отдельных представителей общества, которые считают, что есть мужская и женская работа, а должности для мужчин и для женщин.

– Правильно, Брагин! – захлопала в ладоши Туркова. – Громи «старьевщиков»!

– Нет ни мужской, ни женской работы! – разошелся Глеб. – Есть работа, которую более качественно выполнит человек, более подготовленный, а кто он – мужчина или женщина – это второй вопрос. Только трусы говорят о мужской или женской работе! Тот, кто боится конкуренции, всегда найдет повод для оправдания своего страха. Задача партии «Человек разумный» помочь женскому движению изменить устаревшие взгляды общественного мнения, «давящие» на работодателя при приеме на работу, с критериев «рода» на критерии разумной экономики, с аксиомы «так принято» на аксиому «так выгодно», – триумфально закончил свое выступление Брагин.

– Все это конечно здорово, – начал «наступление» Женя. – Однако куда деть «валового» производителя – люмпена? Неквалифицированный рабочий труд не ценится, но он необходим обществу. Кто будет делать «черную» работу? Все хотят носить «белые воротнички» и ни кто не желает существовать на первых ступенях социальной лестницы.

– Если я вас правильно понял, – подключился к разговору Юра, – вы, Брагин, прочите всем членам партии цивильную работу, но кто будет чистить «Авдеевы конюшни»?

– Хороший вопрос, – поддержал Шмелева Василий. – Кто может быть членом партии? Получается, что только высококвалифицированный человек, а как же остальные люди? Получается им дорога в вашу партию закрыта! Вы строите партию интеллектуалов?

– Игнорировать «валового» производителя – люмпена, не в интересах человечества, – с готовностью приступил к ответу Брагин. – Всякое игнорирование приводит к невосполнимым потерям человеческой энергии в виде мыслительного процесса и конкретных знаний, навыков, умений. Партия «Человек разумный» против, каких либо «репрессий», как со стороны государства, так и со стороны других общественных структур направленных по отношению к неквалифицированному производителю. Наша партия старается создать все условия для успешного «перехода» сознательной части люмпена в результате кропотливой работы над собой в профессиональную группу квалифицированных, а отдельных, одаренных, людей в профессиональную группу высококвалифицированных специалистов. Партия «Человек разумный» за благоприятное политико-экономическое, духовное, культурное, физическое воздействие на индивида и его личность. Воспитать настоящего человека сложно, но вполне возможно, если задаться этой целью. К сожалению, в настоящий момент ни государство, ни общественные объединения, по настоящему, не заинтересованы в формировании общества личностей.

– А зачем нам общество личностей? – настороженно спросил Коля.

– Конечно, – благородно возмутился Брагин, – необразованным быдлом легче командовать. В отличие от личностей они не требуют к себе заслуженного уважения. Им достаточно «хлеба и зрелищ». Партия против такого унижения человека! Человек, как представитель «живой» материи, способен на большее чем просто рыть, подметать, сторожить. Его мозг обладает способностью к концентрации энергии космоса и ее использования на благо всех видов материи.

– Громкие слова, – заметил Юсуп Ибрагимович. – Хотелось бы как можно больше конкретики.

– Пожалуйста, – услужливо ответил Глеб. – Родившийся на свет ребенок, не имеющий врожденной патологии, потенциальный творческий производитель, высококвалифицированный специалист. Учитывая это, партия «Человек разумный» будет тратить человеческую энергию на духовное, культурное, интеллектуальное воздействие на представителей всех слоев населения государства. Учитывая это, партия «Человек разумный» должна тратить человеческую энергию на гуманное воздействие на подрастающее поколение. Энергетические «вложения» в культурное развитие человека экономически выгодно, политически целесообразно, духовно оправдано.

– Кого же, вы, хотите воспитать? – осторожно спросил Витя.

– Человек будущего – это физически здоровая, морально устойчивая, высокообразованная, постоянно повышающая свой культурный уровень личность, – уверенным голосом ответил Портнову Глеб.

– Неужели, вы, думаете, что все так просто? – с раздражением спросил Бубнов. – А если кто-то не желает вступать в вашу партию и не желает «перевоспитываться» в высокоидейную личность? А если кто-то желает быть таким, каким он есть? Неужели, ратуя за свободу и справедливость всех по отношению ко всем, вы, будете насильно «оплодотворять» знаниями, культурой и прочей ерундой? А если кто-то желает оставаться диким и некультурным?

– Верно, сказано, Коля! – с восхищением произнес Глеб. – Нас ждет настоящая бойня, кровавое месиво!

– Но ведь это ужасно! – воскликнул Женя. – Необходимо сделать все возможное, что бы избежать этого вандализма! Не превращайтесь в варвара, Брагин!

– Не волнуйтесь, товарищи, – миролюбиво начал Глеб, – интеллектуальная война носит гуманный характер. В ее задачи не входит политико-экономическое уничтожение «оппонента», или физическое уничтожение «противника». Суть интеллектуальной войны – борьба знания и желания познать новое с незнанием и не желанием познать что-либо.

– Глеб прав, – быстро «ворвалась» в разговор Маша. – Борьба творческого начала и высокопродуктивной работоспособности с инертностью мысли, ленью генетически заложены в человеке. От того, какое начало победит зависит дальнейшее развитие индивида, человека, личности!

– Главное средство в этом противоборстве это помощь, – продолжил свою мысль Брагин, – оказывается человеку в процессе его развития, как личности. Существующее мировоззрение не позволяет адекватно осознать и реагировать на качественно новые условия сосуществования сложившиеся между людьми в результате научно-технической революции. Для адекватного восприятия существующей действительности и моральных взаимоотношений между людьми необходим адекватный взгляд, а он невозможен без качественного изменения мировоззрения человека. Здравый смысл, железная логика фактов и событий требуют привести человеческое сознание в соответствие с происходящими изменениями в науке и технике. Качественное изменение сознания, есть адаптация «живой» материи к качественным изменениям, произошедшим в «неживой» материи, что в дальнейшем приведет к качественным изменениям в «искусственной» материи. Таким образом, мы еще раз убеждаемся во взаимосвязи и взаимозависимости «физического», «духовного», «искусственного» состояний энергии вещества.

– Все это, конечно, хорошо, Брагин, но вы мне, кажется, чересчур отклонились от темы основного вопроса, – сказал укоризненно Павел Ухов.

– Что касается женского вопроса, – решил кратко повторить свой ответ Глеб, – то я за равенство полов и против какой либо дискриминации, как по отношению женщин, так и по отношению мужчин. Я, против какой либо дискриминации вообще.

– Мне понятен ход вашей мысли, Брагин, – как-то вяло сказал Юсуп Ибрагимович.

– Все, как в тумане, – недовольно сказал Бубнов. – Есть партия, очертания которой очень размыты. Я не вижу ее структуру. С этим надо, что-то делать.

– Все так быстротечно, – начал загадочно Витя. – Вот, вы, говорили, – обратился он к Глебу, – о смысле жизни, – Портнов замолчал в ожидании реакции Глеба.

– Прежде, чем поговорить о структуре, – обратился Брагин к Коле, – я, с вашего позволения, коротко коснусь вопроса смерти и бессмертия.

Бубнов неопределенно махнул рукой.

Витя приготовился внимательно слушать.

Туркова пожала демонстративно плечами.

Остальные предусмотрительно молчали.

– Человеческая жизнь, – осторожно, словно он обращался не со словами, а стеклянной посудой, начал Глеб, – это переход энергии космоса из физического состояния материи в духовное состояние материи.

– Очень нестандартно, – оживился Портнов, – прошу, вас, продолжить изложение своей точки зрения.

– Я продолжаю, – сказал Глеб.

– Продолжайте, продолжайте, – усмехнувшись, буркнул Женя.

– Жизнь – это биохимический процесс «живой» материи, выражающийся в физическом изменении организма в результате реакций горения, окисления и переработки энергии космоса в мысль.

– Совершенно непонятно, – по-простому, весело сказал Коля, – нас учили, что в слове «жизнь» заложен глубокий философский смысл.

– Объясните, Глеб, – попросила Туркова, растерянным взглядом окинув присутствующих.

– Объясняю, – с готовностью откликнулся на ее просьбу Брагин. – Процесс перехода энергии космоса из одного состояния материи в другое состоит в преобразовании энергии химических реакций, протекающих в космосе, растительным и животным миром планеты Земля в биохимическую энергию растительного и животного мира. Человеческий организм усваивает энергию космоса, путем потребления растительной и животной пищи.

– А как же духовная пища? – забеспокоился Портнов.

– Не волнуйтесь, пожалуйста, – успокоил его Брагин, – уверяю вас, мы еще обсудим эту тему.

– Конечно. Глеб! – удовлетворенным голосом воскликнул Витя и улыбнулся всем присутствующим доброй улыбкой.

– Ты смотри, как расщедрился! – хихикнул Шубкин. Окинул присутствующих дерзким взглядом и обратился к докладчику: – Продолжайте, Глеб.

– Клетки головного мозга человека используют химическую энергию космоса и биоэнергию растительного и животного мира, преобразуя ее в мыслительный процесс. В результате мыслительного процесса, энергия, заключенная в мысли, накапливается в духовном состоянии в виде конкретных знаний. Хранится и используется человеком в устной, письменной, звуковой, изобразительной форме, а так же во всем, что произведено человеком для использования в своих целях.

– Очень сложно, Глеб, – посетовал Шляпкин.

– Действительно нестандартный подход, – развел руками Ухов.

– Давай дальше, Брагин, – обратилась к нему Туркова.

– Продолжаю дальше, – весело сказал Глеб и посмотрел на Портнова.

Витя, словно каменный, неподвижно сидел на стуле.

– Что, брат, – хлопнул Портнова по плечу Юсуп Ибрагимович, – радикулит прошиб?

– Нет, что вы! Я внимательно слушаю, – встрепенулся, словно потревоженная курица на насесте, Витя.

– Тогда я продолжаю, – уже спокойно, как-то буднично, сказал Глеб. – Человеческая смерть – переход энергии космоса из духовного состояния материи в политико-экономическое состояние материи. Суть: клетки головного мозга человека превращают химическую энергию «неживой» материи и биологическую энергию «живой» материи, присущие физическому состоянию вещества, в мыслительный процесс духовного состояния вещества. Энергия мыслительного процесса духовного состояния вещества сконцентрирована в знаниях и используется клетками головного мозга «живой» материи для образования политико-экономического состояния «искусственной» материи. Энергия космоса находится в политико-экономическом состоянии вещества, «искусственной» материи, в виде суммы конкретных организаций-структур со своими политическими, экономическими, культурными законами развития.

– Круто замесил, – задумчиво сказал Шмелев.

– Наворочено порядком, – согласился Ухов, – за день не разгрести.

– А, по-моему, хорошая теория, – робко сказала Гуркова.

– Еще один специалист по загробной жизни! – пронзительно закричал Коля.

– Тише, ты, – прикрикнул на него Шубкин. – Визжишь, как поросенок.

– Непонятно о чем разговор, – начал оправдываться Бубнов. – Кто ни будь, что ни будь, понял из того, что было здесь сказано?

– Не будем торопиться с выводами, товарищи, – рекомендательно заявил Портнов. – Давайте выслушаем точку зрения докладчика. Я, думаю, никто возражать не будет?

– Хорошо, уговорил, – миролюбивым тоном согласился Коля.

– Только короче. Чего уж там тянуть, – предложил Юсуп Ибрагимович Глебу.

– Разумеется, – согласился с ним Глеб. – Буквально несколько слов. Бессмертие – это условие, позволяющее энергии космоса переходить из одного состояния материи в другое за минимальный промежуток времени в максимальном количестве с минимальными потерями. Закон сохранения энергии и есть бессмертие.

– Вот это рубанул парень! – восхищенно воскликнул Шубкин. Он вскочил со стула и быстро прошелся по комнате.

Окружающие смиренно молчали.

– Можно сказать и по-другому! – воскликнул, поддавшийся общему порыву чувств, Глеб.

– Еще? – удивилась Туркова. Ей казалось, что она готова ко всему, но к таким странным определениям… Маша пожала плечами. Что сказать в поддержку, если сама ничего не понимаешь?

– Я сейчас поясню свою мысль, – спокойным голосом сказал Глеб.

– Зачем же, – возразил тихо Павел. – Неужели, вы, не видите, что твориться вокруг?

– Ничего не понимаю! Хоть убейте! Ничего не понимаю! – развел руками Юсуп Ибрагимович.

– Я тоже ничего не понимаю, но сижу и молчу, – шепнул ему Ухов.

– Поясняю, – терпеливо, без суеты и излишней эмоциональности монотонным голосом продолжал говорить Брагин. – Из определений можно сделать вывод, что жизнь, смерть и бессмертие есть состояния энергии космоса. Человеческий мозг – продукт энергии космоса. Человеческий мозг преобразует энергию космоса из одного состояния в другое. Эта универсальность наделяет человеческий мозг возможностями, которыми обладает космос. Человеческий мозг день о то дня наращивает свой энергетический потенциал, который он хранит в виде знаний. Знания – есть энергия космоса. Итак, жизнь, смерть, бессмертие есть стадии перехода энергии из одного состояния в другое. Задача состоит в том, что бы сконцентрировать максимальное количество знаний в одной условной точке для успешного продвижения вперед. Если под условной точкой понимать социальное образование с конкретной структурой, например, партией, представительницей «искусственного» состояния вещества, то задача партии заключается в концентрации в своих рядах людей, обладающих как можно большим количеством и качеством знаний, умеющих использовать эти знания максимально за требуемый промежуток времени. Сила партии заключается в энергетическом потенциале, находящемся в интеллектуальной составляющей ее членов и сочувствующих ей. Чем качественнее «мозги» партии, тем она сильнее. Партия – видимая оболочка, своеобразное тело энергии космоса. Энергетический потенциал партии равен сумме энергетических потенциалов членов партии и ей сочувствующих. По результатам воздействия партии на окружающую среду можно судить об интеллектуальной мощности ее энергетического заряда.

– Не слишком ли много физики? – укоризненно спросил у Брагина Шляпкин.

– Словно находимся на электростанции, – начал развивать мысль Василия Коля.

– Я понимаю вашу иронию, – спокойным голосом сказал им Глеб. – Сформулированные и озвученные мною тезисы звучат абсурдно, непривычно. Я полностью с вами согласен. Дело в том, хотим мы того или нет, но все вокруг живет, развивается, переходит из одного состояния в другое. Я скажу более того. Жизнь, смерть, бессмертие, прогресс – все это созданные человеческим умом абстракции, которые помогают нам хоть как-то определить себя в космосе. Для космоса безразлично наше присутствие или отсутствие. Космос – это энергия, находящаяся в различных состояниях.

– Давайте вернемся к политике, – нежно предложила Маша.

– К политике?! – возмутился Витя. – Разве это политика?! – он резко встал со стула, осмотрел присутствующих и сел.

– Успокойтесь, Портнов, – назидательным голосом порекомендовал ему Шляпкин. – Вы чересчур эмоциональны. Вам предложили, на выбор, несколько определений и у вас закружилась голова.

– Определения? – переспросил Женя. – По-моему, сказано очень мягко.

– Вот именно! – возмутился Витя. – Мы играем серьезными понятиями на такой высоте.

– Там за облаками, – романтично запел Коля.

– Не кощунствуй, Бубнов, – осадил «солиста» Ухов.

– Портнов прав, – вступил в разговор Юсуп Ибрагимович. – Предлагаю перейти от виртуальных ценностей к земным чувствам.

– Вои и я об этом, – оживился Витя. – Страх, совесть, мораль… Простые земные ценности…

– Но какие важные, – продолжил его мысль Юсуп Ибрагимович.

– Да, Да, – запричитал Витя и заерзал на стуле, словно первоклассник.

– Лично я, – бесцеремонно заявил Женя, – поддерживаю Туркову. Она права. Мы уклонились от политической мысли.

– Вы правы, друзья, – смиренно изрек Портнов. – Как можно заниматься политикой, вершить судьбы людей и игнорировать основополагающие принципы человеческого бытия?

– Оставим их для бедных, – небрежно ответил Шубкин. – Неудачники всегда обвиняют деловых людей в бесчувственности, но разве только целомудрием мы живем? Иногда хочется и мяска, и в ресторан, и в театр, и мир посмотреть. С пустым карманом осуществить даже эти простейшие желания невозможно.

– Вы бездушный материалист, Женя! – возмутился Павел. – А как же идея?

– А разве это не идея? – ответил вопросом на вопрос Шубкин.

– Как это низменно и гадко, – тихо, не обращаясь ни к кому конкретно, сказала Маша.

– Рассмотрим эту ситуацию, – туманно сказал Глеб. – Внесем ясность и пойдем дальше.

– Неужели, вы, ничего не боитесь? – обратился к Брагину Витя.

– Страх присущ каждому здравомыслящему человеку, – ответил ему Глеб. – И это нормально.

– Страх присущ не только людям, но и животным, – подкорректировала ответ Брагина Туркова.

– Разумеется, – усмехнулся Бубнов, – совесть и мораль присущи только разумному существу.

– Человек выдумал эти понятия только лишь для того, что бы держать в «узде» свои и чужие желания, – сухим голосом пробурчал Павел. – Человек, стоящий вне этих понятий, способен на поступок. И не надо выдавать страх за совесть.

– Вы, Ухов, – обратился к нему Витя, – противоречите сами себе. Вы боитесь, что не сможете соответствовать своим же собственным идеалам.

– Вы, Портнов, наивно размышляете, – Павел откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки. Он всем своим видом показывал свою готовность к серьезной дискуссии.

– Почему вы думаете, что с исчезновением страха исчезнет и совесть? Разве смелые люди все бессовестные? – отстаивал свою точку зрения Витя.

– Давайте придем к общему знаменателю, – предложил Брагин. – Условимся, что у каждого свой страх. Тогда совесть – страх поступить нехорошо, а мораль – есть ограничитель.

– Как примитивно! – воскликнул Женя. – Ведь это же сложные вещи! Неужели это вам не ясно! – переполняемый эмоциями обратился он к окружающим.

– По-моему, – уверенно сказала Маша, – экономические и социальные изменения, происходящие в нашей стране, изменения, происходящие в наших умах… всякое движение вперед – это неизвестность. Страх неизвестности, страх потерять больше, чем приобрести – вот, что пугает каждого человека.

– Вы, – обратился к Турковой Брагин, – говорите о социальном страхе.

– А разве страх потерять социальную нишу, оказаться хуже, чем другие, не толкает людей на высокое и низкое? – дерзко спросила Маша.

– Вот поэтому партия «Человек разумный» объединяет в своих рядах все лучшее и прогрессивное, – сказал Глеб. – Отсутствие информации способствует принятию неверного решения, что приводит к ухудшению существующего ныне положения. Всякое ухудшение губительно для личности.

– Разумеется, регресс не лучшее средство превращения индивида в личность, – сказал тихо Шляпкин. – Предлагаю вернуться к повестке дня, – громко продолжил он. – В чем сила и живучесть вашей партии? Какова ее структура и символика?

– Да, – поддакнул Бубнов, – если ваша партия действительно зрелая политическая единица, то вы сможете ответить на поставленные вопросы. В противном случае, – Коля осмотрел присутствующих, – нам не о чем с вами говорить, любезный.

– Отвечаю на поставленные вопросы, – едва сдерживая улыбку, сказал Глеб. Он был очень доволен, как говориться, «все шло, как по маслу».

Маша сконцентрировалась, сжалась в «кулак», словно это ей надо было держать ответ.

– Сила партии, – ни сколько не напрягаясь, словно рассказывал таблицу умножения, начал отвечать Брагин, – в умении найти верное решение, аргументированном убеждении с использованием исторического опыта, отстаивании и претворении в жизнь верного решения вопроса. Живучесть партии в умении объединить на основе общепринятых принципов разрозненные силы общества и, став их лидером, возглавить научно-технический прогресс, позволяющий обществу динамично развиваться, а государству усиливать свою мощь и могущество. Живучесть – это умение сконцентрироваться в одном правильном направлении.

– Не думал, что у вас все так серьезно! – вырвалось само собой у Шмелева.

Шубкин хмыкнул, пожал плечами и, как-то скукожился.

«Сдулся шарик», – глядя на Женю, решила Маша и поспешила придать ускорение начавшемуся процессу.

– Определитесь со структурой, пожалуйста, – обратилась она к Брагину.

– Структура партии такова, – с готовностью приступил к ответу на очередной вопрос Глеб. – Председатель совета, Совет партии, члены партии, товарищи партии, партнеры партии.

– Объясните, – насупился Бубнов.

– Председатель Совета партии – это член Совета партии, причем, выборная должность. Это наиболее квалифицированный специалист по обсуждаемому вопросу, стоящему на повестке дня. Избирается на каждом заседании Совета партии членами Совета партии. Совет партии – талантливые, высококвалифицированные специалисты. Члены партии – творчески мыслящие люди, которые стремятся повысить свой общеобразовательный и профессиональный уровень. Одним словом, высококвалифицированные специалисты всех слоев общества. Товарищи партии – это та часть населения, которая оказывает, физическую, моральную, финансовую и политическую поддержку партии. Партнеры партии – частные лица, общественные организации, коммерческие и государственные структуры общества, сотрудничающие или просто поддерживающие, с партией «Человек разумный» дружеские, деловые, неофициальные и официальные отношения. Все настроенные на ведение конструктивного диалога по интересующим вопросам. Искренняя поддержка, особенно в трудную минуту, своевременная помощь товарищей и партнеров очень важны и необходимы партии. Чем больше жителей планеты Земля поймут цели партии, тем лучше для дела, которое она делает. И самое главное. Партия не замыкается в рамках одного государства. Она надгосударственная структура. Государственных границ для нее не существует. Партии необходимо, для успешного решения своих задач, не замыкаться в рамках одного государства. Более того, партия «Человек разумный» должна стать надгосударственной структурой и объединять не граждан одного государства, а лучшие умы человечества, потому что задачи, решаемые партией, носят не только локальный, но и глобальный характер. Узкому кругу лиц их не решить, теперь поговорим о символике партии.

– Давайте, давайте, – заерзал на стуле, словно школьник перед ответом, Юсуп Ибрагимович.

– Тише! – громко вскрикнула Маша, показывая кулак Коле. – Потом поговоришь.

– Я по делу, – пискнул Бубнов и отодвинулся подальше от Юры.

– Мы по делу, – подтвердил Шмелев.

– Мы тоже, – сухо «отрезала» девушка. – Продолжайте, – уважительно обратилась она к Брагину.

– Символ партии «Человек разумный» – изображение человеческого мозга. Вид сбоку. Символ партии располагается на государственном флаге. В центре полотнища черный круг, занимающий одну треть флага. На фоне черного круга, в его центре, изображение человеческого мозга белого цвета, над изображением человеческого мозга надпись «Homo». Под изображением человеческого мозга надпись «sapiens».

– Получается, – еле слышно сказала Маша, – полотнище государственного флага, в центре полотнища черный круг, внутри черного круга изображение человеческого мозга белого цвета, над изображением мозга надпись «Homo». Под изображением мозга надпись «sapiens». Буквы надписи красного цвета.

– Правильно ли я вас понял, Брагин, – медленно проговаривая каждое слово, спросил Шляпкин. – Символ партии «Человек разумный» – изображение человеческого мозга. Вид сбоку. Наносится в центре полотнища государственного флага черный круг, занимающий одну треть флага. Внутри круга изображение человеческого мозга, белого цвета, вид сбоку. Над изображением мозга надпись «Homo». Под изображением мозга надпись «sapiens». Буквы надписи красного цвета.

– Василий, вы все правильно поняли, – официально ответил ему Глеб, утвердительно кивнув головой. – Объясняю значение. Государственный флаг определяет, к какому государству принадлежит партия. Черный круг обозначает космос, вселенную. Белый мозг обозначает сознание, разум, которым обладает человек. Белый цвет говорит о чистоте и искренности человеческих намерений. Надпись «Homo sapiens» – название партии «Человек разумный». Красный цвет букв обозначает энергию космоса, которую осваивает и использует человек и при помощи которой он развивается, как вид Homo sapiens.

– Вот это настоящая партия! – восхищенно сказала Туркова. – Она решит любой вопрос!

– Так уж и любой, – начал было «бузить» Коля, но Маша так на него посмотрела, что он сразу замолчал.

– Что вы хотите от нас, Брагин? – казенным голосом спросил Василий.

– Нам необходимо сотрудничать, – живо ответил ему Глеб. – В единстве сила.

– Необходимо серьезно говорить на местах, – ответил ему Шляпкин.

– Разумеется, мне необходимо встретиться с вашими товарищами по партии, – согласился с ним Брагин. – Я готов к диалогу с любой партией, – обратился он к окружающим.

– Будем планировать встречи с членами партий на местах, – предложил Юсуп Ибрагимович.

– Разумеется, – поддержал его Павел.

– Определяемся с датами и по домам, – устало предложил Женя.

– Светает, – весело сказала Туркова.

Стали согласовывать даты.

– Наконец-то определились, – тихо молвил Витя. Потерев лоб ладонью, он добавил: – Обсудим ваше отношение к религии в любое удобное для вас время. Надеюсь, вы, не воинствующий атеист?

– Партия «Человек разумный» с интересом и пониманием относится к окружающей ее действительности. Мы предлагаем созидать, а не разрушать. Конструктивный прагматизм гораздо лучше эмоциональной неприязни.

– Посмотрим, посмотрим, – загадочно сказал Ухов.

– Расходимся, – скомандовал Шляпкин.

Политики нехотя начали подниматься со стульев. Пожимая, друг другу руки, уходили в свежеиспеченное утро.

– Маша, пошли, провожу, – предложил девушке Шубкин.

– Спасибо, Женя, – ласково поблагодарила его Туркова. – я с Брагиным.

– Обсудите женский вопрос, – усмехнулся устало Коля.

– Что-то вроде этого, – рассеянно ответила Маша.

*     *     *

Глеб с Машей вышли на улицу. Свежий, чистый воздух заполнил их легкие. Дышалось легко и свободно. Сонливость, с остатками темноты, куда-то рассеялась. Первые солнечные лучи пытались согреть остывший за ночь воздух.

– Ну, ты дал, – грубо буркнула Туркова.

– Что-то не так? – участливо поинтересовался Брагин.

– Ты их испугал, – объяснила свою мысль Маша.

– Ничего подобного, – возразил Глеб. – По-моему, презентация партии состоялась. Ночь прожита не зря. Партия создана. Придет время, и они все вольются в ее ряды.

– Можно я на дискуссии буду ходить с тобой? – спросила у Брагина Туркова.

– Разумеется! – преднамеренно громко сказал Глеб. – Ведь ты же моя «правая рука».

Маша вздрогнула и послушно прижалась к Брагину.

«Хорошо, что все так кончилось, – думала девушка. – Если и дальше пойдет так, как задумал Брагин, то партия «Человек разумный» быстро наберет «обороты». На такой скорости, главное, удержать «равновесие» между «хочу» и «могу». Неужели Глеб действительно такой непобедимый?»

Девушка посмотрела на своего спутника. Брагин светился не хуже восходящего солнца. Или ей это только показалось?

«О чем он, интересно, думает? – продолжила мысленно рассуждать Маша. – Надо быть с ним, на всякий случай, осторожнее. Чересчур уверенно идет вперед».

Семнадцатая глава

КУДА И С КЕМ ИДЕМ?

 

Время бежит весело и бодро. Страсти кипят, словно уха в котелке. Народ брызжет эмоциями налево и направо. Дым коромыслом. Горит, пылает старое время. Кто-то бьется в предсмертной агонии, а кто-то в свободном, независимом экстазе. Полная неразбериха. Делай, что хочешь. Свобода, граничащая с культурным аскетизмом и духовной анархией.

*     *     *

Брагина не спешили приглашать к себе в «гости» партийные боссы. Для себя Глеб объяснял затянувшуюся «паузу» одной фразой: «Они или забыли обо мне, или что-то выжидают».

Маша вначале немного нервничала, но, видя, что Глеб совершенно спокоен, успокоилась и сама.

Однажды, поздним вечером, Брагин позвонил Турковой по телефону и вялым голосом сказал:

– Извини, что так поздно. Мне недавно позвонил человек от Василия и передал его приглашение посетить собрание партии «Степные демократы».

– Совещание состоится у Шмелева? – живо поинтересовалась Маша, сгорая от любопытства.

– Нет, – безразлично ответил Брагин.

– Неужели в штабе партии? – веселым голосом поинтересовалась девушка.

– Да, в самом «логове», – сонным голосом подтвердил Глеб.

– Ты, что спишь?! – возмутилась Туркова.

– А, ты, что думала! Пока дождешься приглашения, заснуть можно.

– Ничего, – мягким голосом подвела итог Маша, – наконец-то свершилось. Не упустить бы только…

– Я полностью с тобой согласен, Маша. В наше неспокойное время такой шанс необходимо реализовать на все сто, – поддакнул девушке Брагин.

– Когда пойдем? – поинтересовалась Туркова.

– В ближайшие выходные, – туманно ответил Брагин.

– А поточнее? – поинтересовалась Маша.

– Подробности обсудим завтра при встрече, – начальствующим тоном ответил Глеб.

– Буду ждать, – смиренно сказала девушка.

– Спокойной ночи, Маша.

– Спокойной ночи, Глеб.

Туркова положила трубку. « Вот, жук, – размышляла она, медленно погружаясь в объятия сна, – не мог сразу все сказать. Если бы я была чересчур любопытна, то не уснула бы до утра. Однако, я не такая. Завтра, значит завтра. Так и хочется ему позвонить и сказать: «Не держи все в себе – лопнешь!» То же мне… «Великий посвященный». Маша перевернулась на другой бок и заснула.

*     *     *

На следующий день Глеб сам подошел к Маше и сообщил ей шепотом:

– Сегодня в 15.00 встречаемся у меня.

– Почему у тебя? – удивилась Маша.

– Поможешь мне выбрать вещи для встречи, – чересчур сухо ответил Брагин.

– Деловой, – язвительно заметила Туркова.

– А, ты, что думала, – укоризненно сказал ей Глеб. – Кстати, потом пойдем к тебе.

– Зачем это? – округлила глаза девушка.

– Надо продумать наши с тобой костюмы. Мы должны гармонировать, а не как попало. Разминка окончена. Завтра в бой! Наконец-то настоящая работа!

– Неужели все так серьезно? – забеспокоилась Маша.

– А, ты, что думала, – насупился Глеб, – мы в оловянные солдатики играем?

– Страшновато, Глеб.

– Не робей, – Брагин хлопнул Туркову по попе, – я знаю, куда нам идти.

– Что, ты, хочешь сказать? – сделала шаг назад Маша.

– Политика коварная плутовка. Или ты ее или она тебя.

– А по-хорошему разве нельзя?

– По правилам только с малыми детьми играют, а во взрослой игре все методы хороши. Разумеется, в дальнейшем, мы установим свои правила в большой политике.

– А что же сейчас?

– Сейчас грязная бойня… вши, болезни, кровь, одним словом, окопная война. Мы вступили в серьезную схватку.

– Может не надо. Не пойдем?

– Мы не просто пойдем. Мы будем в первых рядах. Вести будут не нас. Мы поведем!

– А куда?

– Не волнуйся. Я знаю дорогу.

– Как бы с пути не сбиться.

– Держись меня и не пропадешь!

– Хорошо, Глеб, смотри, не подведи.

– Не доверяешь?

– Доверяю.

– Сама смотри. Пойдем спина к спине. Если что…

– Не волнуйся, не брошу в трудную минуту, – заверила Глеба Туркова.

Брагин одобрительно кивнул, крепко пожал Маше руку и куда-то исчез.

Маша пожала плечами, посмотрела на ладонь правой руки, только что смятую ладонью Глеба, и медленно пошла в аудиторию.

Брагин на последнюю «пару» не пошел. Это заинтриговало девушку, но ненадолго. Через два часа маленькая стрелка Машиных часов «уткнется» своим «носом» в цифру «три», тогда все и станет на свои места.

*     *     *

Глеб пришел домой раньше обычного.

– Ты, что так рано? – поинтересовалась Светлана Андреевна у сына.

– «Пару» отменили, – уклончиво ответил Глеб.

– Почему? – не столько из любопытства, сколько для порядка «давила» на сына мать.

– Преподаватель не пришел, – вяло ответил Глеб и удалился в свою комнату.

Мать, едва заметно, усмехнулась и пошла, заниматься своими делами.

Часа через два коридор наполнился мелодичной трелью звонка.

– Кого там несет? – не столько удивилась, сколько возмутилась Светлана Андреевна.

– Это, наверное, Маша! – крикнул ей из своей комнаты Глеб.

– Маша? – вопросительно посмотрела на сына Мать.

– Здравствуйте Светлана Андреевна, – по-простому, поприветствовала Туркова мать Глеба.

– Здравствуй, Машенька, – искренне обрадовалась девушке Светлана Андреевна. – Как дела?

– «Пара» закончилась и сразу к вам, – «ляпнула» без задней мысли девушка.

– Неужто третья? – поинтересовалась Светлана Андреевна.

– Да, после третьей «пары» сразу и к вам, – «рубила» правду-матку Туркова. – Глеб отсутствовал. Пришла ему конспект показать. Он просил.

– Разумеется, – не подавая вида, что она узнала истинное положение дел, кивнула головой Светлана Андреевна.

К тому времени Глеб уже вышел из своей комнаты и, конечно же, слышал их разговор. Он сразу сообразил, что Туркова, хоть и не нарочно, но «сдала» его.

– Спасибо, Маша, что зашла. Хоть будет, что почитать перед сном, – безразлично сказал он, глядя, а мать.

Светлана Андреевна довольно хмыкнула, мол, вот, как я тебя вывела на «чистую воду».

– Зря не пошел, – обратилась к Глебу Маша. – Лекция потрясающая!

– У него преподаватель заболел, – усмехнулась Светлана Андреевна, проходя мимо сына. Не останавливаясь, она строго сказала ему: – Покорми девушку три «пары» отсидела. Не каждому по силам.

– Хорошо, – буркнул «рассекреченный» Глеб. Он посмотрел в искрящиеся глаза девушки и предложил: – Хочешь…

– Хочу! – перебила его Туркова и живо шмыгнула на кухню.

Глеб последовал за ней.

– Надо тебе было про третью пару сказать, – ставя чайник на плиту, прошипел, как гусь, Глеб.

– Подумаешь, прогулял! – усмехнулась Маша. – С кем не бывает, претензии не принимаю. Предупреждать надо было, а не исчезать в тумане, как ежик.

– Какой ежик? Ладно, проехали. Я думаю, она сразу догадалась, как только я порог перешагнул. Ты только подтвердила ее гипотезу.

– Тем более, – усмехнулась доброй улыбкой Туркова. – Лучше сыр, масло доставай. Кофе есть?

– Есть, – послушно ответил Брагин.

– Доставай, – распорядилась девушка.

Светлана Андреевна почесала переносицу, пожала плечами, загадочно улыбнулась и пошла в комнату, смотреть телевизор.

*     *     *

В комнате у Глеба, как впрочем, и в самой квартире, Маша находилась в гостях в первый раз. Однако казалось, что она чувствует себя совершенно уверенно в незнакомой среде. Можно даже сказать, по-хозяйски.

– Это твоя комната? – поинтересовалась девушка, оценивающе осматривая ее «содержимое».

– Да, – не без гордости ответил Глеб.

– Мне нравится, – огласила свой «приговор» Маша.

– Тогда приступим к делу, – оживился Брагин и подошел к двери платяного шкафа. – Присмотри, что-нибудь для меня с учетом твоего наряда.

– Да, ты, я вижу, стилист! – вскинула вверх красивые брови Маша. – Даже это предусмотрел.

– Встречают по одежде, – ответил задумчиво Глеб, рассматривая висящие на вешалках одна на другой свои рубашки.

– А провожают по уму, – закончила мысль Брагина Туркова.

– Тоже верно. Ты на счет этого можешь не беспокоиться. Ради этого и идем. Сколько можно терпеть хозяйственное разгильдяйство, экономическую бестолковость и политическое беззубее.

– А, ты, знаешь, как? – агрессивно поинтересовалась девушка.

– Разумеется! – уверенно ответил Брагин.

– Здорово! – восхитилась Маша и развалилась в кресле. – Давай показывай, – покровительственно махнула она рукой и поджала губы.

Глеб быстренько показал свою скромную «коллекцию» во всей красе.

– Высоким стилем мы там ни кого не удивим, – уставившись мечтательным взором в висящую на стене политическую карту России, заметила девушка. – Но сразить наповал острой мыслью, как шпагой можем!

– Вот это правильно и совершенно верно. Я другой оценки от тебя и не ждал. Я очень рад, что в тебе не ошибся.

– Мы порвем их, Глеб! – разошлась девушка, воодушевленная высокой оценкой Брагина.

– Конечно! – завелся и Глеб, но вовремя спохватился и перешел на громкий шепот. – Тише мать услышит.

– А родители еще не в курсе, что живут с человеком, претендующим на власть? – скороговоркой заметила Маша.

– Пока нет, – с досадой в голосе, честно признался Брагин.

– А я знаю! – торжественно произнесла Туркова.

– Ну, ладно, – засмущался Брагин, – довольно лирики. Твои наряды смотреть не буду.

– Это почему же? – кокетливо поинтересовалась Маша. – А я хотела похвастать своим нижним бельем.

– Я тебе доверяю, – вполне серьезно ответил девушке Глеб. – А насчет белья, потом поговорим. У нас еще все впереди. Насмотримся друг на друга. И на белье нижнее тоже.

– Что?! – насупилась Туркова.

– Что слышала, – «отрезал» Брагин.

– Я пошла отсюда.

– В субботу на нашем месте в двенадцать.

– Куда пойдем?

– Узнаешь на месте. О встрече никому ни слова.

– Все скрываешь, – губы Турковой изобразили ехидную улыбку.

– Береженного Бог бережет, – ответил ей Глеб и «стрельнул» глазами в сторону двери. Убедившись, что она плотно прикрыта, добавил: – Ведь еще, пока, не все знают кто мы такие.

Маше очень понравилось, что Глеб сказал: «Мы такие». Девушка заулыбалась и, чмокнув Брагина в щеку, заторопилась домой.

– Меня провожать не надо, – сказала она тихо Глебу.

– Хорошо, – с облегчением ответил Брагин и посмотрел на часы, а потом на тетрадь с конспектами, которую так любезно предоставила ему Маша.

У входной двери он, вдруг, стал очень важным и представительным. Демонстративно пожал Маше руку.

– Тренируешься, – как бы, между прочим, сказала девушка, улыбнулась, сверкнув белой эмалью зубов, и вышла, осторожно прикрыв за собой входную дверь.

– Что-то, вы, быстро расстались? – полюбопытствовала мать.

– Дела, дела, – «отмахнулся» общими словами от конкретного разговора сын.

Светлана Андреевна молча пошла на кухню.

Глеб, почесал затылок, и пошел к себе в комнату.

*     *     *

Маша подошла в назначенное Глебом место без опоздания. Брагин был уже на месте. Туркова посмотрела на часы и сказала:

– На моих около двенадцати. Если точнее, то без двух минут двенадцать.

– Я пришел раньше. Необходимо было осмотреться, – успокоил ее Глеб. – Как добралась?

– Хорошо. А что, – осмотрелась по сторонам девушка, – возможна слежка?

– Надо быть готовым ко всему. Мы начинаем борьбу. Выживает…

– Сильнейший, – закончила мысль Брагина Маша.

– Нет, умнейший. Война умов. Третья мировая война – это война умов, война интеллектов! Серьезное испытание для партии «Человек разумный».

– Третья мировая война – интеллектуальная война? Ты, это серьезно? – поинтересовалась Туркова у Глеба.

– Еще есть время до третьего звонка… можешь сойти на перрон.

– Я не покину «вагон»! – возмутилась девушка. – Думаешь, я трусиха!

– Не кричи, – зловеще прошипел Брагин. – Люди кругом.

– Да нет здесь никого, – усмехнулась Маша. – Опять ты переигрываешь.

– Я не играю. Это проза жизни, – усталым голосом сказал Глеб.

– Надо же, как все серьезно. А нас из ВУЗа не выгонят?

– За что?

– А это не уголовно наказуемое деяние?

– Ты, что! – Глеб покрутил указательным пальцем у виска. – Мы же занимаемся политической деятельностью в свободное время и вне стен учебного заведения. Это наше личное дело.

– Смотри, Брагин, если меня арестуют…

– Тоже мне – революционерка! Каплан в Ленина стреляла…

– Ну, ты, сравнил! Совсем что ли?

– Действительно… Она стреляла в человека, что бы убить личность, а мы шарахнем по целой устаревшей системе взглядов на политическое, экономическое, культурное устройство мира. Многим мы придемся не по душе.

Маша насупила брови и сказала:

– Пойдем до конца и победим!

– Правильно, Туркова! Вперед! Мы их порвем!

– Идем, Брагин. Я ничего не боюсь. Станем спина к спине.

– Ты, знаешь, кого можно назвать настоящим другом?

– Кого?

– Друг – это тот к кому можно стать спиной.

– Крепко сказано. Согласна.

– Значит, спина к спине?

– Да, спина к спине.

– Тогда вперед! Руби гадов!

– Зачем рубить?

– Это я так… образно выразился. Мы их всех не физически… Мы их всех интеллектуально «сделаем».

– Согласна. Давай «сделаем».

– Пошли. К часу необходимо быть на месте. Все инструкции получишь по дороге.

*     *     *

К назначенному месту добрались быстро, без приключений.

– Старое здание, – заметила Маша, с любопытством рассматривая архитектуру постройки сталинской эпохи.

– Да, явно сталинский дом, – согласился Глеб. – Но мы здесь не для этого. У нас еще есть минут пятнадцать. Постоим, осмотримся или сразу в «пекло»?

– Здесь кто-то живет из наших оппонентов? – поинтересовалась Туркова.

Брагин слегка поморщился. Ему не понравилось, что девушка ушла от прямого ответа, но не стал игнорировать ее вопрос, как она его:

– Нет. Здесь у них штаб-квартира. Сегодня у партии «Степные демократы» заседание политбюро.

– Они действительно мощная политическая сила? – осторожно вникала в суть дела Маша.

– Выбирать не приходится, – оглядываясь по сторонам, как-то отстраненно произнес Брагин.

– Ты, знаешь, что Василий Шляпкин руководитель этой партии? – напомнила Глебу Туркова.

– А так же Женя Шубкин и Юсуп Ибрагимович, – добавил Глеб.

– И еще кто-то.

– Прогулки не обещаю, но поход будет знатным.

*     *     *

Брагин с Турковой вошли в подъезд. На лифте поднялись на нужный этаж. Подошли к черной металлической двери.

Глеб посмотрел на Машу:

– Готова?

– Будь осторожен. Возможен подвох.

– Я записываться в их ряды не собираюсь. У меня своя партия.

– Какой у тебя план? – спросила шепотом Туркова у Брагина.

– Знакомство, дискуссия, завязывание партнерских отношений, убеждение в непобедимости моей партии.

– Твоей?!

– Извини, нашей партии, – успокоил ее Глеб. – Ведь ты – мой заместитель?

– Разумеется!

– Далее, – продолжал свою мысль Глеб, – врастание их партии в нашу партию.

– Решил привить их «ветку» к нашему «стволу»?

– Конечно.

– Ты, как кукушонок.

– Это еще почему?

– «Питаешься» их электоратом, набираешь политический вес, а потом кувырк… и вытолкнул их из «гнезда» политической жизни.

– И вовсе и не «вытолкнул». Пусть «живут». Я не собираюсь занимать их политическую нишу. Нам партнеры с обширным и весомым электоратом очень даже нужны.

– Используешь их политический потенциал и ставишь прозябать на социальной «помойке» среди отбросов различных псевдонародных движений.

– Неверное убеждение любителя-обывателя от политики. Сила политического движения не в умении «уничтожить» своего политического конкурента, а в умении объединить духовные, интеллектуальные, экономические возможности разрозненных общественных объединений в один политико-экономический комплекс, обладающий огромным энергетическим потенциалом. Сплотить идейно и повести за собой.

– Куда повести? Одни уже водили.

– Тогда была другая политическая ситуация. Свою задачу они выполнили. Теперь наша очередь пришла. Используя опыт других, мы с минимальным количеством ошибок будем двигаться к решению насущных задач планеты Земля.

– Ну, ты и замахнулся! – развела руками Маша.

– А ты думала, что я сюда пришел порисоваться, себя показать, потешить свое самолюбие? Нет! Я свою миссию выполняю.

– Миссию?! – Туркова отошла от Глеба на два шага и окинула его пристальным взором. – В пророки набиваешься?

– Пророки живут на Земле, а я из космоса.

– Что?

– Извини, я что-то не то говорю. Лучше пошли на встречу.

– Пошли, только, ты, свои амбиции поубавь.

– Хорошо, – согласился Брагин. – Только и ты учти, что я не разрушаю, а созидаю.

– Ладно, – махнула рукой девушка. Посмотрела на Глеба, насупилась и сказала: – Смотри, не переиграй. Свою марку всегда держать надо.

– Ты, Маша, не волнуйся. Все будет хорошо. Главное – что бы ни произошло, не удивляйся, если я что-то говорю – значит так надо.

– Смотри, не заврись.

– Вообще-то я не это имел в виду.

– Звони.

– Звоню.

Глеб стал напротив «зрачка» входной двери. Маша стала чуть позади него. Брагин уверенно нажал, большим пальцем левой руки, на кнопку звонка входной двери.

Мелодию звонка они не услышали.

– Может, не работает? – высказала предположение Туркова.

– Скорее всего, две двери, – шепнул ей Брагин.

– Позвони еще раз.

– Не надо. Мы, серьезные люди, а не шалуны-переростки.

– Хорошо. Давай я позвоню.

– Успокойся. Главное в таком деле – выдержка и целеустремленность.

*     *     *

Дверь открыл незнакомый молодой человек.

– Я вас внимательно слушаю, – вежливым, немного слащавым голосом обратился он к Глебу и Маше.

– Мы к Василию Шляпкину, – ответил Брагин.

– По его приглашению, – уточнила Туркова.

– Хорошо, ждите ответа, – очень важно сказал молодой человек.

– Где? На лестничной площадке?! – не выдержала Маша.

– Зачем же, пожалуйте в приемную, – и молодой человек услужливо отошел в сторону.

– Приемную? – переспросила девушка.

Глеб незаметно толкнул Машу в бок.

– Спасибо, вы так любезны, – губы Брагина расплылись в обширной улыбке.

– О вас доложат, – уже сухо, по-деловому, сказал парень и быстро, куда-то исчез.

– Сервис, – заметил Брагин.

– Все это панты и дешевые трюки. Бугор на ровном месте, – прошептала с оттенком зависти Туркова.

– Конечно, – усмехнулся Брагин, – явно какой-нибудь заштатный клерк.

– Что-то долго его нет, – забеспокоилась Маша.

– Готовятся к достойной встрече, – успокоил ее Глеб.

– Будь осторожен. Возможен подвох, – предупредила его девушка.

– Не волнуйся. Я готов к любому повороту событий, – уверенно ответил ей Брагин.

– Как ты думаешь, мы в «логове»? – поинтересовалась у него Туркова.

– Наверное, да, – задумчиво ответил Глеб, с интересом рассматривая, висящую на стене, средних размеров картину.

– Могли бы повесить и посолиднее, – мельком взглянув на картину, пренебрежительно заметила девушка.

– не брюзжи, – приструнил ее Брагин и уселся на диване прямо под картиной.

Туркова подошла поближе и, прищурив глаза, прочитала название картины «Сплав». На картине был изображен сплав древесины по широкой глади реки. Буксир, пыжась, тащил за собой огромное количество бревен. От древесной армады, по направлению к берегу, шли большие, пенистые волны.

– Трудовая картина, – сказала Маша. – Во, как буксир напрягся. Старается.

– Картина, действительно, со значением, – хитро подмигнул Турковой Брагин.

– Неужели и мы так будем? – поежилась, словно от холода, девушка.

– А, ты, как хотела? – удивился Глеб и осуждающе посмотрел на Машу. – И не такие «массы» вести за собой придется. Туркова, ты готова к такому ответственному ярму?

– Люди не дрова, – уклончиво ответила девушка.

– Согласен, – кивнул головой Глеб. – Я об идее толкую. Не надо воспринимать все так буквально.

– Да это я так, к слову, – пошла на попятный Маша.

*     *     *

В комнату вошел молодой человек. Он хитро улыбнулся и, вальяжным взмахом руки, пригласил гостей пройти в комнату.

– Спасибо, – сказала Маша и посмотрела на Глеба.

Брагин медленно встал с дивана, посмотрел выразительно на картину, перевел взгляд на молодого человека и, не глядя на девушку, прошел мимо нее в другую комнату. Туркова, с умным видом, последовала за ним.

*     *     *

Комната, в которой они оказались, была очень большой.

«Объединили несколько комнат в одну», – подумал про себя Глеб, осматриваясь в незнакомой обстановке. Ему необходимо было, как можно быстрее, адаптироваться в окружающем его физическом и социальном пространстве. Новая обстановка. Новые люди. Все настораживало и очень увлекало его.

Туркова наскоро осмотрелась и, не вдаваясь в подробности, изящно заскользила по скользкому, как лед, паркету к Василию Шляпкину, на ходу, демократично протянув Жене правую руку для рукопожатия.

Шубкин, с радостью, ухватился обеими руками за ее руку, словно только этого и ждал.

Юсуп Ибрагимович, непринужденно, кивнул девушке головой.

Остальные, присутствующие, с любопытством наблюдали за происходящим.

– Здравствуйте! – громко сказал Брагин. – Спасибо за приглашение, Василий.

Шляпкин, учтиво, кивнул Глебу и посмотрел на Машу.

– Разрешите представить, – сказал важно Глеб. – Туркова Маша, мой соратник по партии, заместитель, правая рука.

Туркова сияла. Окружающие буквально «пожирали» ее глазами.

Глеб насупился. Ему показалось, что на него никто не смотрит, словно его и не было в комнате.

Через некоторое время эйфория знакомства прошла, уступив место холодному, безжалостному расчету.

Маша из жаркой «парилки» плюхнулась в «бассейн» с холодной водой.

Глеб, по этому поводу, удовлетворено хмыкнул и обратился к Василию Шляпкину:

– Вы пригласили. Мы пришли. Давайте общаться.

– Конечно! – ответил за Шляпкина Женя Шубкин.

– Разумеется, – полным достоинства голосом важно подтвердил слова Брагина Василий. Всем своим видом Шляпкин давал понять окружающим, что выкрик Шубкина – частное высказывание, а его, Василия, ответ и есть настоящий, официальный ответ – позиция партии «Степные демократы».

– Нам приятно, что наш с вами политический диалог нашел такое серьезное, конструктивное продолжение, – сказал Брагин и направился к первому ряду кресел.

Туркова бесшумной тенью скользила за ним.

Комната, в которой находились Маша с Глебом, представляла собой помещение для заседаний. Несколько рядов мягких стульев упирались в стол для президиума. Немного в стороне от стола, словно сама по себе, стояла небольшая самодельная трибуна.

Присутствующие живо заполнили ряды мягких стульев. Мини зал «утонул» в напряженной тишине.

Из-за стола президиума выскользнул Юсуп Ибрагимович, и быстро подошел к трибуне:

– Соратники! – зычным голосом воскликнул он.

Народ в зале зашевелился. Внимание достигло критической отметки.

– К нам, на совещание, приглашены представители партии «Человек разумный», – гораздо тише и спокойнее продолжил выступающий. – На политическом совещании нашей партии было принято решение, дать возможность молодой партии Глеба Брагина состояться, как самостоятельная политическая сила.

Туркова толкнула Глеба локтем в бок и шепнула: «Состояться».

Глеб ничего не ответил, а только лукаво улыбнулся.

– Политический совет нашей партии, – медленно, словно школьный учитель первоклашкам, вещал Юсуп Ибрагимович, – решил пригласить к себе в гости членов партии «Человек разумный».

– Предлагаю продолжить совещание! – крикнул кто-то за спиной у Глеба.

– Хорошо, – властно сказал Шляпкин, – если у присутствующих, – и Василий, с уважением, посмотрел на членов партии, сидящих за столом президиума, – нет возражений, то переходим к прениям по существу наших вопросов.

Юсуп Ибрагимович покинул трибуну и занял свое место за столом президиума.

– Кто желает высказаться? – поинтересовался Женя и посмотрел на Брагина.

Глеб утвердительно кивнул головой.

Брагин желает презентовать свою партию! – громко сказал Шубкин.

Сидящие в зале затихли, а в президиуме заерзали на стульях.

– Ни пуха, – шепнула Глебу в самое ухо Маша.

Брагин, едва заметно, махнул ей рукой.

– Здравствуйте, дорогие друзья! – громко и внятно сказал Глеб. – Нам, – он указал кивком головы на Туркову, – представилась честь участвовать в заседании вашей партии «Степные демократы», спасибо.

В зале раздалось несколько вялых хлопков. Он даже их оказалось достаточно, что бы «взломать лед» недоверия, покрывающий холодным, прозрачным панцирем поток дружественных эмоций и чувств. Как-то сразу, сам собой, все стало на свои места. Народ расслабился, зашевелился. Кое-где слушатели стали весело перешептываться друг с другом. Стоящий за трибуной Глеб, ощутил непринужденный, рабочий настрой. Только от сидящих за столом президиума людей по прежнему «несло» холодом. Такой эмоциональный «расклад», на данный момент, вполне устраивал Брагина.

– Прежде всего, – бодрым голосом продолжил он, – я коснусь вопроса о взаимодействии двух партий: вашей, осуществляющей поистине титаническую работу по объединению идейно разрозненных групп людей в одну общественно-политическую силу. И нашей, интеллектуально передовой, мобильной, волевой партией будущего.

– Мы тоже партия будущего, – крикнул, уже знакомый Брагину, молодой человек.

– Мне очень приятно, что среди слушателей есть личности, знающие себе и своей организации цену, – ответил на реплику из зала Глеб.

Маша оглянулась и увидела молодого человека, важно развалившегося на стуле. Он, как ей показалось, немного с высока, посматривал на окружающих. Заметив, что Туркова с любопытством смотрит на него, парень улыбнулся девушке красивой, искусственной улыбкой и помахал приветливо рукой.

– Антон, – строгим голосом обратился к нему Шляпкин, – здесь политическая дискуссия, а не развлекательное шоу!

– Ничего, ничего, – махнул рукой Брагин, – мы все понимаем.

Маша насторожилась. Глеб, как ей показалось, начал говорить, как-то туманно.

– Наша партия, – взял слово Женя Шубкин, – Евразийского масштаба. Это географически очень крупный организм.

– Геополитически, – поправил его Юсуп Ибрагимович.

– Мне очень приятно, что наша партия «Человек разумный» сотрудничает с такой мощной политической силой, как партия «Степные демократы», – уважительно произнес Брагин.

Юсуп Ибрагимович покровительственно кивнул головой и сказал:

– Мне приятно, что лидер молодой партии обладает чувством такта.

– Однако, к делу, товарищи, – ненавязчиво вернулся к своей мысли Глеб.

– Конечно, – согласился с ним Шляпкин. – Попрошу внимания! – властно обратился он к аудитории.

– Прежде всего, – начал уверенно Брагин, – определимся по существу. Партия «Человек разумный», по отношению к другим общественно-политическим организациям, стремится к партнерству и сотрудничеству. Почему? Да потому что мы объединяем в своих рядах лучших представителей человечества. Партия не предоставляет себя другим социальным объединениям. Она объединяет лучших их представителей в одно целое. Она монолит, мозг биомассы планеты Земля.

– На космический уровень выходит! – выкрикнул с места Антон. – Мне нравится.

– Шелестин! – осадил нарушителя «спокойствия» Василий. – У нас дискуссия, а не балаган. Уважайте мнение других товарищей.

– Вы в чем-то правы, – согласился с Антоном Брагин.

– По-моему, – развел руками Юсуп Ибрагимович, – и на Земле дел хватает.

– Нельзя пропустить экономический «бум»! – ввернул под «шумок» Женя. – За окном повальная глобализация. Только мы, почему-то стоим в стороне. Откуда такая скромность?

«Прыткий малый, – подумала Маша. – С таким надо быть поосторожнее».

– «Кажется, один есть! – Мысленно ликовал Глеб. – Ничего, ничего… все подомной будете. Моя партия – мощь, сила. Все равно все лучшие куски достанутся мне. Я настроен на победу! Партия «Человек разумный» поведет человечество вперед».

– Мы вас слушаем, Брагин, – обратился к мечтающему оратору Василий.

– Извините, – встрепенулся Глеб. – Создание партии «Человек разумный» стало практически возможным и действительно необходимым тогда, когда встал вопрос о выходе России из экономического и политического хаоса. Для успешного рывка вперед необходимо объединить, в одно целое, сконцентрировать на одной важной цели лучших представителей российской, а в дальнейшем и мировой общественности. Только высококвалифицированные специалисты физически и духовно здоровые, идейно сплоченные могут производить высококачественный товар.

– О чем, вы, говорите?! – очень громко воскликнул Женя. – В экономике «раздвоение личности». Часть перешла на рыночные, капиталистические отношения, а часть стоит на месте – «гниет на корню». А, вы о производстве. Заводы, фабрики стоят. Коллективные хозяйства разрушены. Всюду безработица, упадок культуры.

– Вот именно! – не менее эмоционально воскликнул Брагин. – Партия «Человек разумный» и необходима для удовлетворения все возрастающих интересов и разнообразных потребностей личности. Партия – средство для достижения данной цели.

– Если я вас правильно понял, то вы стараетесь удовлетворять интересы конкретных людей? – поинтересовался с места Антон. – Неужели вы думаете, что этого вполне достаточно для общества?

– Но, позвольте! – встрепенулся Шляпкин. Он даже привстал, видимо хотел пройти к трибуне, но передумал и сел на стул. – Партия должна, в первую очередь, заботится о мощи государства, как социальной форме, объединяющей своих граждан в единое целое. Разве каждый член серьезной политической партии не должен заботиться об укреплении своего государства?

– Почему, – уперся «рогом» Женя, – человек должен заботиться не о своем благополучии, а о благоустройстве государства? Люди желают удовлетворять свои потребности в финансовой независимости, почестях, славе, власти. Дайте право личности на самореализацию!

– Я думаю, – задумчиво сказал Брагин, – что исходя из взаимодополняющих интересов, индивидуального и общественного, необходимо учитывать их тесную взаимную связь и, в то же время, относительную самостоятельность, свободу.

– Поясните свою мысль, Глеб, – обратился к нему Юсуп Ибрагимович.

– Государству необходимы сильные личности. В то же время человеку необходимо мощное государство, как опора и защита. Перегиб в ту или иную сторону губителен. «Забитая» личность не в состоянии укрепить государство, тем более, осуществить его защиту. Чересчур агрессивное государство лишает человека творческой свободы, а значит, пагубно отражается на его самосознании, самоутверждении, развитии в целом. Слабое государство не дееспособно в социальном смысле. Оно не в состоянии влиять на происходящие в обществе деструктивные процессы. Сильная личность в слабом государстве оказывается беззащитной. Слабое государство тормозит развитие личности. Поэтому я считаю, что личность и государство, как социальное образование, подобны сообщающимся сосудам. Экономическое, политическое, духовное развитие государства соответствует развитию его граждан, а глубина и ширина развития творческого потенциала отдельной личности зависит от уровня развития возможностей государства.

– Разрешите, Брагин, мне добавить, – встала со стула Туркова и повернулась к аудитории лицом. – Анализируя слова выступающего, можно всем нам сделать вывод, что для успешного решения проблемы необходимо выполнить следующие основные условия: во-первых, организовать и обеспечить должное воспитание, хорошее обучение; во-вторых, искреннее единомыслие гражданина и государства и, в-третьих, умелое, квалифицированное управление процессами, происходящими в личности, обществе, государстве.

– Так вы тоже рветесь к власти? – очень эмоционально поинтересовался у Глеба Юсуп Ибрагимович.

– Рвемся к власти? – переспросил его Брагин. – А разве возможность навязать свою волю кому-то другому и есть власть?

– По-моему, – вновь покинула свой стул Маша, – власть определяется не физической, интеллектуальной, духовной силой лидера, а наоборот, недостаточной развитостью данных характеристик у подвластного, зависимого. Каждый сам решает кто он: ведущий или ведомый. Осознанно или инстинктивно человек адаптируется в социальной среде. Инстинкт самосохранения, интеллект, индивидуальные особенности – вот кто принимает решение повелевать или подчиняться. Однако, проблема не в этом.

– В чем же? – звонко выкрикнул с места Антон.

– Не ошибиться в выборе своего предназначения. Неверная оценка своих возможностей может привести к разочарованию. Переоценил – канул в бездну небытия. Недооценил – остался не у дел, – резко ответила Туркова.

– Шелестин, не переоценивайте свои возможности, – попытался поставить на свое «место» «крикуна» Шляпкин.

– Мне очень не хочется остаться «на бобах»! – смело ответил «руководителю» «рядовой» член партии «Степные демократы».

– Соблюдайте партийную дисциплину, – по-деловому сказал Шубкин.

– А, вы, уважайте мнение такого же члена партии, как и вы, – огрызнулся Антон.

– Не будем ссориться. Продолжим работу. Хотя, каждый имеет право на выбор, – нейтрально высказался Брагин.

– Чем вы занимаетесь, Глеб?! – насторожился Шляпкин. – Перестаньте, сбивать столку наших людей.

– А как же право на выбор. Дайте возможность воспользоваться личности правом выбора или вы, Василий, против демократии и равноправия?

– Посмотрел бы я на вас, когда в вашем «механизме» произошел бы сбой, – с досадой ответил ему Шляпкин.

– Насильно не удержишь. Только искреннее желание быть вместе, насущная потребность делать общее дело может удержать человека в конкретном коллективе, – назидательно ответил ему Брагин.

– Довольно дискуссировать не по теме, – властно сказала Туркова и строго посмотрела на Глеба и Василия.

– Полностью согласен с Машей, – сказал Шубкин.

– Продолжаем разговор, – властно подвел «черту» Юсуп Ибрагимович.

– Интеллектуальная собственность, – это мощный экономический ресурс! – вдруг чересчур резко и громко заговорил Шубкин. – Это мощный источник энергии!

– О чем вы, Женя? – испуганным голосом тихо спросил у «бунтаря» Шляпкин. – Вы понимаете, что это раскол?

– Я с вами категорически не согласен, – ответил Василию за Шубкина Брагин. И уже громко, для всех, сказал: – Верное высказывание. Бьет в самую точку. Объединение в одно целое интеллектуалов, высококвалифицированных специалистов, профессионалов своего дела позволит сконцентрировать разрозненные энергетические составляющие в один мощный заряд энергии.

– Вы уверены, что таким объединением станет ваша партия? – поинтересовался у Глеба Юсуп Ибрагимович.

– Замете, вы, сами это сказали, – ответил ему Брагин.

– Брагин, – строго сказал Василий, – вы хотите сконцентрировать в своих рядах элиту российского общества! Это не честно! Да, да и не надо так смотреть на меня. Вы забыли о «низах». Или демонстративно игнорируете народ? Россиянин от сохи и станка, «баранки», прилавка, окопа, одним словом, умственного и физического труда так же имеет право на участие в политической жизни страны.

– Шляпкин прав, – согласился с выступающим Юсуп Ибрагимович. – Вы хотите представлять, защищать, удовлетворять интересы элит нашего общества. Хотите собрать все «сливки». Не «жирно» будет?

– Мы живем в век высоких технологий. Для успешного развития общества необходимы не просто индивиды – работяги, а личности – профессионалы, – ответил Глеб. – Необходимо воспитывать, учить, показывать личным примером, как необходимо жить. Давайте развиваться во всех направлениях, а не за лапти с сивухой держаться. Партия «Человек разумный» за духовное, культурное, интеллектуальное, физическое развитие, как отдельного человека, так и окружающего его социума в целом.

– Но ведь ваша партия будет доминировать над другими общественными объединениями, – заметил Шубкин. – Интересы партии «Человек разумный» будут подавлять интересы общества в целом.

– Но почему трудолюбивые, честные, законопослушные граждане должны жить в пол силы? – ответил вопросом Глеб.

– В этом я согласен с Брагиным, – сказал Женя. – Чем человек лучше работает, тем комфортнее он живет. Но, что делать остальным?

– Для них это станет хорошим побудительным мотивом способствующим повышению их интеллектуального, профессионального, культурного статуса в обществе. Для «проблемной» части общества это реальная возможность повысить качественную составляющую своей жизни, – ответил Глеб на вопрос Шубкина.

– Чересчур туманно, – недовольно заметил Шляпкин.

– А, по-моему, все понятно! – выкрикнул из зала Антон. – Чем лучше работаешь, тем лучше живешь, – поясни он «товарищам-тугодумам» смысл слов Брагина.

– Уровень жизни человека зависит от его энергетической составляющей, – вступила в диалог Туркова. – От каждого по способностям, каждому по труду.

– Это мы уже проходили, – буркнул Юсуп Ибрагимович.

– Хотите, не хотите, нравится вам или нет, но партия «Человек разумный» будет защищать интересы честных работяг, – насупив брови, строгим голосом сказал Брагин.

На несколько секунд в комнате воцарилось задумчивое молчание.

– Если проследить путь развития нашего государства, – насмешливо начал Шубкин, – то окажется, что у нас все поголовно «работяги». Население российского государства вечно находится в борьбе, работе, так как у нас почему-то всегда какие-то чрезвычайные обстоятельства.

– Вот поэтому, – все также серьезно отвечал Глеб, – для искоренения этого энергетического «аврала» я и предлагаю всем желающим объединиться в одно целое – партию, не только защищающую их интересы, но и способную успешно решать любые задачи, выходить из любого положения. А самое главное – не втягивать страну и ее население в «чрезвычайщину»! – с пафосом закончил свою речь Брагин.

– Сильная мысль, – с завистью сказал Женя, на мгновение задумался, и добавил, от себя, к речи выступающего: – Не скрою, что ошибка не в чрезмерном перенапряжении государства и его граждан, а в бесконечном отрицании своего славного прошлого и вечном построении счастливого будущего. Мы никогда не живем настоящим. Плохое вчера и хорошее завтра, а где же сегодня? Почему мы должны жить сегодня как-нибудь? Почему хорошее завтра превращается в плохое вчера?

– Верно, Шубкин! – весело воскликнула Маша. – Отрицание предыдущего исторического опыта развития государства, неуважительное отношение к предыдущим поколениям, не желание их понять и принять накопленный ими огромный энергетический потенциал в виде жизненного опыта и научных знаний приводит к изобретению «велосипеда», то есть вечному топтанию на месте. Движение со скоростью черепахи не приемлемо в современном мире.

– Туркова говорит о том что, не используя, а иногда и отрицая, затраченную энергию предыдущих поколений, каждое последующее поколение вынуждено тратить для решения стоящих перед ним задач гораздо больше жизненной энергии, чем это необходимо, – прокомментировал эмоционально окрашенное выступление соратника по партии Глеб.

– Да это же ясно! – крикнул с места Шелестин. – необходимо использовать опыт предыдущих поколений. Учитывать в своей работе промахи и достижения прежних «работяг», – спокойно и важно закончил свое спонтанное выступление Антон.

– Я попросил бы вас, любезный, не отвлекать внимание собравшихся от смыслового содержания речи докладчика, – грозно сказал Шляпкин. Он наклонился к Юсупу Ибрагимовичу и прошептал ему в самое ухо: – Перед людьми стыдно. Никакой партийной дисциплины. Того и гляди, раскол произойдет. Опозоримся на всю страну. На весь политический спектр России.

– Если шелуха с зерен осыплется, только лучше будет, – мягким голосом постарался успокоить его Юсуп Ибрагимович.

– Не занимайтесь местничеством и не потеряете самостоятельность, – в полголоса вмешался в их разговор Шубкин. – Отрицание передовых технологий партийного строительства первый признак слабости.

– Что?! – зашипел на него гусем Василий. – Отступник – вот вы кто, Шубкин!

– Ничего подобного, – почему-то весело и непринужденно ответил ему Женя. – В отличие от вас я предпочитаю здраво мыслить, серьезно рассуждать и адекватно действовать, – с достоинством добавил он.

–Довольно упреков, – сказал Юсуп Ибрагимович. – Я предлагаю вызвать сюда…

– Они сами к нам пожалуют, – перебил его Шляпкин. – Сейчас главное – самим удержаться. Во как народ «пучит». Того и гляди, за Брагиным все побегут.

– Не побегут, – успокоил Василия Юсуп Ибрагимович. – Брагин будет «питаться» нашими кадрами. Ему свой «гарем» ни к чему. Партия «Человек разумный» для сверхчеловеков. А таких у нас в стране раз, два и обчелся. С «чернью» он работать не будет. А значит не он нам, а мы ему нужны будем. Поэтому он к нам и пришел.

– Мы же не марионетки и наш электорат не провинция империи! – снова недовольно зашипел в ответ товарищу по партии Василий.

– Тише вам! – буркнул Женя.

– Хорошо, – согласился с доводами соседей по столу президиума Шляпкин, – я умолкаю, но если начнется разлад в стройных рядах нашей партии, то я возьму слово и поставлю этого выскочку на место.

– Хорошо, – коротко и ясно ответил ему Юсуп Ибрагимович. – Если, вы, не против, – обратился Юсуп Ибрагимович к Брагину, – то к нашему диалогу присоединятся товарищи из других политических течений.

– Рад буду познакомиться и с интересом выслушаю их точку зрения по интересующим нас вопросам, – быстро и как-то уж очень легко, ответил ему Глеб.

– Все лица вам уже знакомы по дискуссии у Шмелева.

– Это хорошо, – ответила за Брагина Маша. – Я думаю, – продолжила она важно, с оттенком загадочности, – пора определяться по существу.

– Что вы хотите сказать? – заерзал на стуле Шляпкин.

– Для выхода России из политического, экономического, культурного, духовного и демографического хаоса необходимо преодолеть демократическую анархию. Для этого нужно объединить, сконцентрировать в одной партии лучших представителей российского общества. Ведь если говорить честно, то от их деятельности зависит уровень жизни каждого гражданина государства, уровень комфорта, безопасности, развития общества в целом, уровень развития обороноспособности нашей страны, – обратился к присутствующим Глеб.

– Необходимо, – ловко подхватила его мысль Туркова, – и это вы все прекрасно понимаете, произвести качественные преобразования во всех областях жизнедеятельности человека, общества, государства. Реальное повышение качества жизни всех слоев общества вполне возможно.

– Как же это? – выкрикнул с места Антон.

– Принятие разумных решений профессионалами во всех областях жизнедеятельности и постоянное повышение своего уровня развития каждым членом общества, – ответила на его вопрос Маша.

– Уж очень легко и просто у вас, получается! – усмехнулся Шелестин. – Уровень развития общества зависит от уровня развития научно-технического прогресса, который, в свою очередь, не возможен без развития членов этого общества. Эти прописные истины и ежу понятны. Как реально сделать? Представьте модель общества, план решения задачи.

– Совершенно верно, товарищ! – вмешался в разговор Коля. – Здравствуйте, товарищи! – весело и боевито приветствовал всех присутствующих в комнате Бубнов.

– А вот и представители партии «Славянский союз» прибыли, – обрадовался Шляпкин. – Очень серьезная политическая сила. Прошу, как говориться, любить и жаловать.

На несколько минут комната наполнилась оживленными людскими голосами.

– Отвечаю на вопрос! – зычным, бодрым голосом крикнул Глеб.

Гул стих. Глаза присутствующих обратились к трибуне.

– Антон совершенно прав, – продолжил Брагин, – необходимо грамотно смоделировать поток процессов развития общества. В общих чертах это выглядит так, – Глеб замолчал на секунду и в полной тишине продолжил, – качественный труд, качественный продукт, качественное производство, конкурентоспособность товара, повышенный спрос, больше прибыли, повышение качества жизни.

– Наше общество огражданивается по Гегелю, – строго сказала Маша. – Первичное накопление капитала, отстаивание своих корыстных личных интересов привело нас к войне «всех против всех». Это погубит государство. Необходимо провести коренные изменения. Предложенный Брагиным инновационный политический инструмент, партия «Человек разумный», позволит профессионально разработать и реализовать на практике стратегию развития общества и государства. Предлагаемый партией гибкий комплекс стратегий уникален, мобилен и вполне конкурентоспособен на социальном рынке общественно-политических объединений. Потенциал партии «Человек разумный» рассчитан на широкое международное сотрудничество. Создание и развитие такой политической партии, которая получит международную аккредитацию в физически, интеллектуально, духовно развитых народных массах. Для этого необходимо расширять круг единомышленников, потому что ни какой уровень развития вообще не может заменить конкретного человека.

– Воспитание зрелой личности, настоящего гражданина планеты Земля сложная задача, – согласился Шмелев. – В одиночку ее не решить.

– Вот поэтому мы и предлагаем всем вам объединить наши усилия для осуществления качественных преобразований в умах и сердцах человеческих, – спокойным голосом, доброжелательно глядя на окружающих, сказал Глеб.

– Вы хотите сказать, что на смену частному интересу индивида пришел групповой интерес общественно-политических систем? – осторожно поинтересовался Женя.

– Совершенно верно, – одобрительно кивнул головой Брагин, – и партия «Человек разумный» должна выполнить этот социальный заказ путем удовлетворения и защиты интересов высококвалифицированных специалистов, профессионалов, творческих личностей.

– Но почему вы идеализируете свою политическую структуру? – вызывающе поинтересовался Бубнов.

– Партия «Человек разумный» – это не «тысячелетний рейх». Это необходимость, которая должна быть реализована сегодня, сейчас, – живо ответила на вопрос Маша. Ей очень хотелось быть на равных с Глебом. Пусть все видят, что она не административная «пружина», а равноправный партнер по партии. – Партия – инструмент, форма, способ, а не постулат. Вчера было выгодно одно. Сегодня – другое. Завтра – третье. Партия – мост, позволяющий человечеству, представителю «живой» материи, перейти с берега разрушений, хаоса на берег созидания и целенаправленного движения. Партия – щит, защищающий «живую» мат